Как строился капитализм. Либеральные расправы над народом
Кавказский Еврей
1 372 23:07 10.01.2012
А.С. Пушкин из Завещания : "Никакое богатство не сможет побороть влияние обнародованной мысли". В Физтехе учат, что самый дорогой продукт - информация, время пришло владеть ею не тока "избранным ".
В предыдущей заметке «Как строился капитализм: голод в британской Индии» я коснулся темы эксплуатации британских индийских колоний. Овладение Индостана англичанами сопровождалось масштабным разграблением там государственной и общинной собственности, уничтожением местного мелкотоварного хозяйства, разрушением общественных сельскохозяйственных систем, например ирригационных - всё это привело к гибели от голода десятков миллионов людей. Схожее происходило и в других колониях и полуколониях Британии, а также в колониальных владениях других западных держав.
Капитал этих стран, точно также как и английский, выходя на мировую арену, вторгается в социумы, ведущее некапиталистическое хозяйство, насилует и разрушает их – в целях максимизации прибыли и снижения издержек.
«Надеяться на то, что капитализм когда-нибудь будет довольствоваться только средствами производства, которые он может получить путем товарообмена, – значит строить себе иллюзии... Поэтому капитализм считает для себя жизненным вопросом насильственное присвоение важнейших средств производства колониальных стран... Как вступительный прием капитала вытекает систематическое планомерное разрушение и уничтожение тех некапиталистических социальных объединений, с которыми он сталкивается при своем расширении. Мы имеем здесь дело уже не с первоначальным накоплением: описанный процесс продолжается до наших дней. Всякое новое расширение колоний сопровождается конечно этой упорной войной капитала против социальных и экономических отношений аборигенов и насильственным похищением их средств производства и рабочих сил», - отмечает исследовательница накопления капитала Р.Люксембург.[3, c.261]
Нечто похожее, что творилось в 19 в. в колониальных странах, повторится и в конце двадцатого столетия – на последней территории, осваиваемой мировым капиталом, в России .
Французский Алжир
Из-за кровавых религиозных конфликтов 16-17 вв. Франция слишком поздно включилась в борьбу за колонии. Все ее попытки в 18 в. перехватить колониальное лидерство у Британии завершаются неудачей. Франция остается страной с большим аграрным перенаселением, с развитыми ремеслами и мануфактурами, но со слабым развитием фабрик - сказывается нехватка дешевых колониальных ресурсов.
С французской революции начинается переход от аграрного сословного общества к индустриальному буржуазному, который занял около 80 лет. Сопровождалось это большими кровопусканиями. Во Франции так и не произошло решительного раскрестьянивания как в Британии. Однако излишки аграрного населения были перемолоты репрессиями и войнами, которые длились без перерыва 23 года. Десятки тысяч голов сняла революционная гильотина. В провинциальных городах примечательным видом казни было массовое утопление. В одной только Вандее было уничтожено до полумиллиона человек, преимущественно простых крестьян.[17] Буржуазные демократы истребл@ли социальные слои, задержавшихся в феодализме, с размахом и изобретательностью. Например, во время «республиканских свадеб» связывали вместе голышем священника и крестьянку, после чего топили.[16]
Наполеоновские походы стоили Франции потери двух миллионов человек.[17] Причем на одного солдата, погибшего в бою, приходилось десять умерших от болезней и недоедания.
Пока Франция не начала снова набирать колониальные владения, жизнь простонародья была весьма скудной. Как пишет Ф. Бродель: «На девяти десятых территории Франции бедняк и мелкий земледелец питаются мясом лишь раз в неделю, да и то солониной».
С революцией 1830 г. завершилась эпоха Реставрации, закончилась династия Бурбонов и под маской Орлеанской династии к власти пришла финансовая олигархия - Луи-Филиппа сажали на трон главные французские банки Казимир, Перье, Лаффит и другие. Не случайно в это время Франция, начинает новое обретение колоний и, прыгнув через море, приступает к покорению Северной Африки – с Алжира.
В феврале 1848 г. монархические личины с господства крупной буржуазии во Франции были сорваны. Политическая власть легко перешла в руки Временного правительства, диктаторская военная власть в руки масона генерала Кавеньяка – на тот случай, если низшие слои общества воспримут демократические лозунги слишком буквально.
С революцией 1848 будет отменено прямое рабство во французских колониях, однако различные формы принудительного труда будут существовать там вплоть до конца колониального владычества. (Например, в Западной Африке французская администрация принудительно набирала негров как носильщиков грузов. Во время работ значительная их часть погибала от истощения и изнурения. А, чтобы остальные не разбежались, их жен отправляли в лагеря; там охрана развлекалась, насилуя беззащитных женщин.)
Да и десятки тысяч представителей французских низов, проштрафившихся перед капиталом, были отправлены за море, на каторжные работы. С каторги в тропической Французской Гвиане, в частности на Чертовом острове, возвращалось меньшинство.[17]
С потерявшими работу на земле, пролетаризировавшимися крестьянами, число которых к сер. 19 века доходило до 9 миллионов, французская буржуазия не церемонилась.
Непосредственной причиной к пролетарскому выступлению в июне 1848 г. послужило закрытие либеральным правительством «национальных мастерских» – на общественных работах было занято свыше 100 тыс. чел. Неженатых рабочих 18—25 лет незамысловато отправляли в армию, а остальных - на земляные работы в провинцию. Рабочие естественно возмутились - они оказались лишними на празднике всяческих свобод.
Расправа либералов над восставшими носила беспредельно жестокий характер.
Общее число рабочих, уничтоженных либеральной буржуазией в 1848, оценивалось в 11 тыс. чел. – расстреливали в Париже без суда и следствия.[12]
После победы буржуазно-либеральной революции 1848 г. и разгрома пролетарских выступлений Луи-Наполеон, избранный президентом Франции (затем он еще станет императором), начинает полномасштабную капиталистическую модернизацию. Первый этап ее завершится разгромным поражением во франко-прусской войне и отвратительными сценами братоубийства после подавления Парижской Коммуны 1871 г.
Тысячи людей были уничтожены лишь за то, что выглядели не так, как добропорядочные буржуа. «Было плохо в этот день оказаться заметно выше, грязнее, чище, старше или некрасивее своих соседей.»[10] Тридцать тысяч французов из низших слоев общества было расстреляно и вдвое большее число сослано на гибельную заморскую каторгу.[11]
Однако английская буржуазия, отбросив прежнюю вражду, передала французской буржуазии немалые куски колониального пирога в Африке и Индокитае, поделилась контролем над Китаем– это помогло Франции выбраться и из кровавого омута классовых конфликтов, и из пучины прусских контрибуций. Англия опасалась чрезмерного ослабления Франции – надо было поддерживать баланс сил и постоянную вражду континентальных держав...
К моменту начала французского завоевания Алжира в 1830 г. родовая и нераздельная семейная собственность были здесь господствующими типами земельного владения у берберов и арабов, что было в значительной степени связано с природно-климатическими условиями региона. На большей части страны засушливый климат вынуждал население заниматься экстенсивным скотоводством или же вести земледельческое хозяйство с использованием ирригационных систем, создаваемых коллективным трудом.
Французское правительство начало с того, что присвоило большую часть покоренных земель; и тех, что находились под управлением прежних владетелей страны – деев, и тех, что были во владении арабских и берберских родов, но не находилось под земледельческой обработкой: пастбищ, лесов, лугов, «пара» и залежи. Конфискованная земля передавалась и продавалась под поселения французских колонистов - cantonnements. Не была оставлена вниманием конфискаторов не только общинная, но и частная земля – если она требовалась для основания или расширения поселений европейцев, или в интересах фиска. Захват земель у берберских и арабских родов проходил регулярно – упомянем постановления колониальных властей от 1830, 1831, 1840, 1844, 1845, 1846 гг. Закон 16 июня 1851 г., забрал все леса в собственность французского государства, по нему коренное население лишилось 24 млн га лугов и земель, поросшим низким кустарником - что фактически погубило туземное скотоводство. Местное население последовательно вытеснялось в малоплодородные горные и пустынные районы. Но система конфискаций и последующих продаж не столько вела к усилению европейской колонизации, сколько возбуждала спекуляцию и ростовщичество. Алжирцы выкупали свои земли обратно, но впадали в кабальные долги.
(Для сравнения скажем, что столь порицаемый на Западе «русский царизм» никогда не прибегал к таким мерам – все туземные племена, оказавшиеся на огромных пространствах под его властью, как вели экстенсивное скотоводческое, земледельческое или присваивающее хозяйство, так и остались со своими землями, со своими угодьями. Обсосанные русофобами случаи переселения кавказских родов с гор на равнину имели целью искоренение причин набеговой активности и приводили лишь к улучшению для них хозяйственных условий. Поэтому даже и на российском Кавказе происходило прямо противоположное тому, что повсеместно наблюдалось в колониальных владениях западных держав.)
После подавления сопротивления племен алжирской Кабилии, в 1863, наступление французского капитала на социальные и хозяйственные устои местного населения усилилось - был принят закон, принуждающий к разделу общинной собственности между семьями и членами семей.
С 1863 по 1873 гг. оказалось разделено 400 из 700 общинных владений. Хаос усилился, мелкие собственники быстро теряли свои участки, не имея капитала для подъема хозяйства; мелкие хозяева теряли доступ к пастбищам; ирригационные системы гибли; ростовщики захватывали землю, европейские земельные спекулянты покупали и перепродавали участки. Вместе с земельной спекуляцией и разорением мелких собственников усиливался голод.
Но французский капитал был упорен. В 1873 г. законом была установлена обязательность частной собственность на алжирскую землю. Наступил праздник для земельных спекулянтов и ростовщиков и пошла новая фаза хозяйственного разорения туземцев. Арабы и берберы бежали, спасаясь от голодной смерти, во владения турецкого султана; кто не имел возможности бежать - погибали. Не очень ладилась и европейская колонизация, множество земли скопилось в руках крупных землевладельческих акционерных компаний и латифундистов – т.н. «ста сеньоров». Около трети земли, отобранной для французских колонистов, оказалось в руках двух фирм, сдававших их в аренду всё тем же туземцам – то есть, деньги делались на базе предшествующего грабежа. Еще четверть «офранцуженной» земли осталась совершенно необработанной, новые владельцы не сочли нужным вкладывать в нее капитал – однако ее не вернули туземцам.[3] Когда собственность попадает в руки капиталистов, пусть и завзятых спекулянтов, то она уже становится «священной».
Энциклопедия Брокгауз в конце 1890-х пишет о значительном уменьшении туземного населения Алжира[5]. Историк D. Lefeuvre сообщает о сокращении населения Алжира только с 1830 по 1872 гг. на 875 тысяч человек, с 3 млн до 2 млн 125 тыс.[13] Итак, от четверти до трети населения Алжира погибла в результате прихода западного капитализма. И еще можно сказать, если бы в Алжир пришли бы англичане с их расизмом и холодной протестантской безжалостностью – результат был бы еще страшнее. Достаточно вспомнить судьбу Ирландии, где и сегодня население гораздо меньше, чем в начале 19 века – там тоже было произведено разрушение общинного землевладения, конфискация массы земель в пользу колонистов-протестантов и английских лендлордов, сопровождающаяся обезземеливанием коренного населения ([7] и моя заметка по сравнению демографии Ирландии и Польши в 19 в.). Или помянуть коренных жителей Австралии, которых просто уничтожали как вредных животных, вредящих стадам английских колонистов [8]...
Однако стоит ли удивляться, что антиколониальная борьба, развернувшаяся в Алжире после 1954, носила чрезвычайно жестокий характер с обеих сторон; в борьбе против французской армии погибло около полутора миллионов алжирцев, население сотен деревень было депортировано, около 2 млн отправлено в концлагеря [6].
В следующей заметке из серии «Как строился капитализм» я постараюсь осветить «цивилизаторскую» деятельность бельгийцев в Конго, превративших большую и густонаселенную часть черной Африки в огромный трудовой концлагерь – за первые тридцать лет колониального правления население страны сократилось вдвое.[14]
Источники и литература: 1. Использованы фрагменты из книги Александра Тюрина «Правда о Николае I. Оболганный император» М., 2010. 2. Ковалевский М.М. Общинное землевладение. Часть I.М, 1879. 3. Люксембург Р. Накопление капитала. Л., 1934. Отдел Третий; 4. Хобсбаум Э. Век империи 1875-1914. Ростов-на-Дону, 1999. С.76 5. Алжир, французская колония //Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб, 1890-1907 6. Алжир, государство //БСЭ 7. Curtis Liz. Nothing But the Same Old Story (The Roots of Anti-Irish Racism), London, 1985; рус.перевод 8. Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма. СПб, 2003; 9. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. М., 1988 10. Daily News [309], 8 июня 1871. В кн: Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения в 9-ти т. Т. 4. М.: 1986 11. 12.
13. Lefeuvre Daniel. Pour en finir avec la repentance coloniale. Flammarion. 2006 14. Заир //БСЭ 15. 16.
17.
Остальные заметки из моего цикла «Как строился капитализм»: Голод в британской Индии Образцовая американская война
Александр Тюрин tyurin.livejournal.com
23:07 10.01.2012
Американо-испанская война 1898 и последующее за ней завоевание Филиппин.
Именно эта война дала старт длинной череде грабительских походов вооруженных сил США за пределы собственно американского континента – происходивших, похоже, под девизом «У вас есть то, что нужно нам – ждите нас в гости».
Большую часть своих колониальных владений Испания потеряла еще в 1820-х.
За предыдущим сеансом потрошения заморских испанских владений стояла Англия, оказавшая латиноамериканским повстанцам всю необходимую поддержку, в том числе, военную, транспортную и информационную. К примеру, английская эскадра под командованием Кокрейла перебросила повстанческую армию де Сан-Мартина из Чили в Перу. А Симон Боливар, уже после начала мятежа посетивший Лондон, смог на щедрые субсидии Уайт-Холла навербовать целый легион наемников из числа европейцев. Освободившись от испанцев Латинская Америка превратилась вовсе не в единое независимое государство, как об этом (возможно) мечтал Боливар, а в скопище банановых республик. За их республиканскими и демократическими фасадами скрывались английский, а затем американский диктат, господство английских, а затем и американских монополий, жесточайшее классовое расслоение, геноцид коренного населения (вершиной которого стала Парагвайская война), застойная нищета беспощадно эксплатуатирумых крестьян-пеонов, открытое или слегка закамуфлированное плантационное рабство; сырьевой характер экономики; беспредел, творимый частными армиями крупных землевладельцев; засилье в выборных органах власти компрадоров, латифундистов и агентов западных компаний.
И такое «освобождение» стало матрицей для многих других «освобождений» уже за пределами Латинской Америки.
Впрочем, после всех ампутаций у испанской короны осталось несколько заморских жемчужин – красивые острова с разнообразными ресурсами, находящиеся на важных океанических коммуникациях.
США к интересующему нас периоду времени окончательно подавили сопротивление коренных американцев – с помощью геноцида и депортаций; в 1860-90-х гг земля, еще принадлежавшая индейцам на западе континента, была поделена на квадратики и перешла в распоряжение колонистов-фермеров, после чего немедленно начался процесс укрупнения земельной собственности. Мелкотоварные хозяйства разорялись и через руки банков попадали во владение крупных капиталистических bonanza farms. Города были наводнены разорившимися фермерами и иммигрантами; бурно росла промышленность, защищенная высоченными протекционистстскими тарифами. Именно на протекционистских биллях сделал карьеру тогдашний американский президент У. Мак-Кинли. (Либеральные разговоры о великой пользе неограниченной конкуренции – это лишь для внешнего употребления, когда западные компании захватывают чужие рынки и убивают чужую промышленность.) Американский капитал нуждался в разнообразном дешевом сырье, защищенных рынках сбыта для произведенной продукции, и в морских коммуникациях, обеспеченных военно-морскими базами...
Началась американо-испанская война после интенсивной газетной кампании об «испанских жестокостях». Такая прелюдия к американской агрессии впоследствии сделается стандартной.
15 февраля 1898 на рейде Гаваны взорвался броненосец «Мэйн». Никаких мотивов для проведения такого рода диверсии у заведомо более слабых испанцев не было – неужто они хотели ускорить нападение США? О грязной подоплеке терракта свидетельствует и то, что практически все офицеры этого корабл@ находились на берегу. Американцы, немедленно обвинив во взрыве испанцев, потребовали от испанской короны отказаться от Кубы и 21 апреля без объявления войны начали военные действия. Такой casus belli стал образцом для большинства войн, которые велись американцами вплоть до сего дня.
За сто лет схема была обкатана до совершенства:
«Эта страна страшно страдает от отсутствия свободы, демократии, законности, несоблюдения прав человека и т.п. (американскому правительству и капиталу нужны ресурсы этой страны) – Враг ужасен и жесток (будущая жертва слаба и лишена могущественных союзников) – Коварный враг уже совершил нападение на наших граждан, мы должны защищаться (американское правительство убило порцию своих граждан и свалило вину на будущую жертву) – Американский солдат непобедим, общественность ликует («джи-ай» уничтожают на своем пути всё, что движется и дышит) – Мы принесли этой стране свободу, демократию, законность, права человека и т.п. (Америка получила ресурсы этой страны и не отдаст их, пока не употребит их полностью)»
В августе сопротивление испанцев на Кубе, Филиппинах и Пуэрто-Рико было сломлено. Причем на Филиппинах патриотическое движение фактически самостоятельно разгромило испанцев, так что американским солдатам лишь осталось гордо войти в Манилу.
10 декабря 1898 г. парижский мирный договор оформил результаты агрессии. Испания «официально» передала Штатам Филиппины, Пуэрто-Рико и Гуам. А также оплатила расходы США по нападению на саму себя – 25 млн долларов. Куба, формально объявленная независимой, была также оккупирована американцами.
Президент Мак-Кинли обозначил статус окккупации как «доброжелательная ассимиляция» и «мягкий режим справедливости и законности» (тогда, как мы видим, американцы не столь зацикливались на лозунгах «свободы и демократии», как сегодня). Кстати, Мак-Кинли погиб на президентском посту от пули, выпущенной «анархистом» – может, и в самом деле небесная кара настигла организатора утопления «Мэйна».
4 февраля 1899 американцы приступили к боевым действиям против правительства Филиппинской республики, сформированного патриотами. Филиппинские республиканские части в скором времени превратились в партизанские отряды, ведущие борьбу с навязчивыми «освободителями» – началась первая в Азии герилья.
Более двух лет 120 тысяч американских солдат упорно истребл@ли партизан и всех, кто подозревался в поддержке партизанских отрядов.
Попутно американцы всячески поддерживали разногласия в филиппинском руководстве, так президент Э. Агинальдо (выходец из богатой чиновничье-помещичьей семьи) отстранил от власти главу правительства Мабини и очевидно поддержал заговор против главнокомандующего Луна, завершившийся его убийством.
В 1901 Агинальдо был схвачен американцами и из плена призвал соотечественников сложить оружие. Однако партизанская борьба продолжалась в некоторых регионах до 1913 года. В ходе боевых действий сложило головы 4200 «джи-ай» и 16 тыс. партизан (весьма недурное для филиппинских патриотов соотношение, учитывая колоссальную разницу в вооружении в сравнении с противником).
В ходе завоевания Филиппин погибло, по официальным данным, 200 тысяч мирных жителей. Учитывая, что ковровые бомбардировки американским командованием тогда еще не проводились (ввиду отсутствия соответствующих военных технологий), то можно предположить, что большинство нонкомбатантов было уничтожено американцами вполне дедовским образом – штыком, ножом, пулей.
Только в районе Балангига на острове Самар американцы в 1901 г. вырезали около 10 тысяч человек, причем по тому самому принципу «убивать всех, кто выше тележной оси», который применял еще Чингисхан. Здесь были заколоты штыками или застрелены все люди старше 10 (!) лет. (Philippinen. Nelles Verlag, 2009. P.36)
Известия о массовых расстрелах и пытках как военнопленных, так и мирного филиппинского населения достигли США, но тамошняя «свободная пресса» этим особо не озаботилась, как и либеральная общественность в других странах. Англия в этот период творила примерно то же самое в Южной Африке и Судане, Бельгия в Конго, Франция на Мадагаскаре, Германия в Юго-Западной Африке; с пулеметами было хорошо и приятно воевать против лука и стрел. Там, где заканчивалась военная стадия покорения колоний, начиналось выжимание из них всех соков. Разграбление природных ресурсов, экспроприация общинной собственности и ликвидация общественных хозяйственных систем (например, иригационных) – что приводило к вспышкам истребительного голода (характерным в то время для британской Индии и французского Алжира) , принудительный труд со свирепыми наказаниями для «нерадивых туземцев». Вот, что питало и развивало «демократию» в западных метрополиях. Так что солидарность западных держав в колониальных вопросах была нерушима. «Ужасы царизма» -- вот это была куда более подходящая тема для либеральной прессы. В самой же России, что левая, что правая публика пребывала в обалдении от западного прогресса и лишь пережевывала то, что писали забугорные газеты.
А что же было потом на Филиппинах? Острова становятся полноценной колонией США, поставщиком дешевого сырья, играющим к тому важную роль в военном планировании – американская военная база, отстроенная на о-ве Корехидор в Манильской бухте, была практически неуязвима. Американцы проводят на Филиппинах культурную революцию, быстро сменяя испанский на английский – туземцы должны понимать своих хозяев.
Но, что интересно, в 1942 г., на Филиппинах, американцы потерпели наверное самое унизительное поражение за всю свою историю. 6 мая американские войска в районе Манилы, в крепости на о-ве Корехидор и на п-ве Батаан сдались втрое меньшим по численности японским подразделениям – в плен пошло 50 тысяч «джи-ай» и вдвое больше туземных солдат, находившихся под управлением американских унтеров и офицеров. Капитулировали американские войска и на всей остальной территории Филиппин. Эта капитуляция наглядно показала, как на самом деле воюет американская армия, не имея колоссального преимущества в вооружениях, в авиации, в корабл@х, не имея главной линии обороны от вражеских армий – океанического простора. Но если героическая оборона Порт-Артура показала «гнилость царского режима», то позорная капитуляция американцев на Филиппинах... да, да, конечно же продемонстрировала «силу американской демократии».
После капитуляции американской армии основную тяжесть борьбы против японских оккупантов несли коммунистические партизаны из организации «Хукбалахап»; американцы же вернулись на Филиппины лишь в октябре 1944. Поскольку во время войны японцы уже создали на Филиппинах марионеточную «независимую республику», то и американцы не могли отказаться от предоставления филиппинцам такого же сорта «независимости» (1946). И «независимые» Филиппины смело двинулись по банановому латиноамериканскому пути. Для начала, правда, армия президента Рохаса, вооруженная и натасканная американцами, подавила сопротивление крестьян центрального Лусона и бывших партизан «Хукбалахап» – в ходе пятилетней беспощадной войны (1948-1953). Характерными признаками новой республики было господство американских монополий и масштабное американское военное присутствие, консервация сырьевого статуса, неизбежная при таком характере экономики бешенная коррупция; беспредел, устраиваемый частными армиями олигархов. Как это нередко случалось и в Латинской Америке, банановая республика надолго превратилась в банановую диктатуру (1972-1986) – на смену «эскадронам смерти» пришла разруливать ситуацию армия. Впрочем, президент-диктатор Маркос провел несколько популярных мероприятий, чтобы снизить социальную напряженность – часть земель была передана от латифундистов крестьянам, были разоружены частные армии, ограничена деятельность американских военных. Когда необходимость в диктатуре отпала, ввиду фатального ослабления левых движений к концу 1980-х, была снова восстановлена банановая «демократия» и к своей обычной работе вернулись «эскадроны смерти». Так уже в 2000-ных, при президенте Макапагал-Арройо, на Филиппинах было совершено более 800 политических убийств (это только официально задокументированных).
Ps. Вот бы нашим людям поинтересоваться еще в перестройку, как живут под американским (английским, французским) крылышком очень многие страны Третьего мира, такие как Филиппины, Нигерия, Конго. Тогда, может, научились бы различать между красивыми либеральными образами глобализации и той малоприятной реальностью, которую несет закабаление страны внешними силами.
Источники:
Philippinen. München: Nelles Verlag, 2009
«Американо-филиппинская война 1899–1901» //Большая Советская Энциклопедия
Хобсбаум, Э. Век революции. Европа 1789-1848. Ростов н/Д, 1999
