По всем признакам мы живём в эпоху расцвета неорабовладельчества. Я насмотрелся на людей разных социальных положений и не нашёл ни одного свободного. Мы все - рабы. Кто же тогда наш хозяин? Вот это я и хочу узнать, задав этот вопрос.
Если Вам было интересно это прочитать - поделитесь пожалуйста в соцсетях!
> Мойша, я утверждаю, что антисемиты - это те, кого не любят евреи. Я прав? quoted1
Зочем Ви вгете?
Жан-Поль Сартр, «Размышления о еврейском вопросе»:
> Антисемит — это человек, который боится. Нет, не евреев, конечно, — боится самого себя, боится своей совести и своих инстинктов, боится свободы и ответственности, боится одиночества и боится перемен, боится общества и боится мира, — он боится всего, и не боится только евреев. quoted1
Н.А. Бердяев, «Христианство и антисемитизм»:
> «В основе антисемитизма лежит бездарность. Когда изъявляют претензии на то. что Фрейд еврей, что еврей Бергсон, то это есть претензии бездарности. В этом есть что-то жалкое. Есть только один способ борьбы против того, что евреи играют ведущую роль в науке, философии и т. д.: делайте сами великие открытия, будьте великими учёными. Бороться с преобладанием евреев в науке можно только одним способом — собственным творчеством. Свобода есть испытание силы. Унизительно думать, что свобода всегда оказывается благоприятной для евреев и неблагоприятной для неевреев». quoted1
Кстати, великий русский писатель Фёдор Михайлович Достоевский пытался объяснить миру и своим соотечественникам, что такое «сионизм» ещё в 19 веке, но соотечественники этого не услышали, мир не придал этому значения, зато Ахад-Хам мгновенно среагировал, и просионская пресса нарекла гения — «сумасшедшим антисемитом ».
P.S. Кого заинтересуют материалы Ф. М. Достоевского , прочтите «Дневник писателя», том 25, за 1877 год (январь — август).
Если же и указывают на Европу, на Францию например, то вряд ли и там безвредно было государство в государстве. Конечно, христианство и идея его там пали и падают не по вине еврея, а по своей вине, тем не менее нельзя не указать и в Европе на сильное торжество еврейства, заменившего многие прежние идеи своими. О, конечно, человек всегда и во все времена боготворил материализм и наклонен был видеть и понимать свободу лишь в обеспечении себя накопленными изо всех сил и запасенными всеми средствами деньгами. Но никогда эти стремления не возводились так откровенно и так поучительно в высший принцип, как в нашем девятнадцатом веке. «Всяк за себя и только за себя и всякое общение между людьми единственно для себя» - вот нравственный принцип большинства теперешних людей, и даже не дурных людей, а напротив, трудящихся, не убивающих, не ворующих. А безжалостность к низшим массам, а падение братства, а эксплуатация богатого бедных, - о, конечно, все это было и прежде и всегда, но - не возводилось же на степень высшей правды и науки, но осуждалось же христианством, а теперь, напротив, возводится в добродетель. Стало быть недаром же все-таки царят там повсеместно евреи на биржах, недаром они движут капиталом, недаром же они властители кредита и недаром, повторяю это, они же властители и всей международной политики, и что будет дальше - конечно, известно и самим евреям: близится их царство, полное их царство! Наступает вполне торжество идей, перед которыми никнут чувства человеколюбия, жажда правды, чувства христианские, национальные и даже народной гордости европейских народов. Наступает, напротив, материализм, слепая, плотоядная жажда личного материального обеспечения, жажда личного накопления денег всеми средствами - вот все, что признано за высшую цель, за разумное, за свободу, вместо христианской идеи спасения лишь посредством теснейшего нравственного и братского единения людей. Засмеются и скажут, что это там вовсе не от евреев. Конечно, не от одних евреев, но если евреи окончательно восторжествовали и процвели в Европе именно тогда, когда там восторжествовали эти новые начала даже до степени возведения их в нравственный принцип, то нельзя не заключить, что и евреи приложили тут своего влияния. Наши оппоненты указывают, что евреи, напротив, бедны, повсеместно даже бедны, а в России особенно, что только самая верхушка евреев богата, банкиры и цари бирж, а из остальных евреев чуть ли не десять десятых их - буквально нищие, мечутся из-за куска хлеба, предлагают куртаж, ищут где бы урвать копейку на хлеб. Да, это кажется, правда, но что же это обозначает? Не значит ли это именно, что в самом труде евреев (то есть огромного большинства их, по крайней мере), в самой эксплуатации их заключается нечто неправильное, ненормальное, нечто неестественное, несущее само в себе свою кару. Еврей предлагает посредничество, торгует чужим трудом. Капитал есть накопленный труд: еврей любит торговать чужим трудом! Но все же это пока ничего не изменяет; зато верхушка евреев воцаряется над человечеством все сильнее и тверже и стремится дать миру свой облик и свою суть, евреи все кричат, что есть же и между ними хорошие люди. О, боже! Да разве в этом дело? Да и вовсе мы не о хороших или дурных людях теперь говорим. И разве между теми нет тоже хороших людей? Разве покойный парижский Джемс Ротшильд был дурной человек? Мы говорим о целом и об идее его, мы говорим о ####встве и об идее ####вской охватывающей весь мир, вместо «неудавшегося» христианства...
(«Дневник писателя за 1877 год, январь-август». Том 25, Л., «Наука», 1983.)