> "Вся нынешняя система российского политического управления висит на одном забавном противоречии. Есть у правящей группировки два постулата, достаточно явных, на которых они строят свою деятельность. Первый такой: «если народ не бунтует — значит, он всем доволен».
>
>
> «Вся нынешняя система российского политического управления висит на одном забавном противоречии. Есть у правящей группировки два постулата, достаточно явных, на которых они строят свою деятельность. Первый такой: „если народ не бунтует — значит, он всем доволен“. Звучит, прямо скажем, немного вызывающе, поэтому совсем уж „в лоб“ его редко озвучивают — однако в том, что на деле руководствуются именно им, сомнений нет. И такая постановка вопроса, как ни странно, работает! Прежде всего, очевидно, за счет простоты», — пишет социальный психолог в «Живом журнале».
>
> "То есть буквально: никакие там соображения «моральности», «логичности», «верности предыдущим обещаниям», «милосердия», тем паче «соответствия законам» и т. п. роли не играют — если властная группировка решила (нашла для себя выгодным и/или целесообразным) провернуть некое дельце — она его проворачивает, и остановить ее может только реальный БУНТ. Причем всякое «бурление в энторнетах» за бунт, естественно, не считается.
>
>
> Более того: за долгие годы нахождения у власти данный принцип у власть предержащих тоже эволюционировал, и теперь он звучит еще круче: «если не бунтуют — значит, одобряют». То есть само по себе отсутствие бунта уже на полном серьезе воспринимается как властью, так и ее бесчисленной челядью и прихлебателями как знак одобрения всех ее действий населением. «Вот же, — говорят нам, — смотрите: на улицах все спокойно, люди ходят в булочную, гуляют с детьми в парке, урны не переворачивают; ЗНАЧИТ, они нас полностью во всем поддерживают!»
>
> От такой простодушной и прямой постановки вопроса можно долго возмущаться и пускать пузыри от гнева; тем не менее стоит признать, что возразить властным «прагматикам», как они сами себя называют, не так-то легко.
>
> Удобство для властей, пользующихся критерием «отсутствие бунта» — в его универсальности. То есть наши власти, установив, что он «прекрасно работает», постепенно полностью упразднили все прочие формы обратной связи «народ-власть» — за ненадобностью. Прежде всего, конечно, выборы — которые обессмыслили разными «поправками» до почти советской ритуальной процедуры «демонстрации лояльности». Заодно основательно прижали СМИ — так, что реально массовые из них или исчезли, или уже не имеют возможности ставить острые и «неудобные» вопросы, поднимать «неудобные» темы.
>
> А в последнее время практически прикрыли даже чисто декоративные формы обратной связи, типа «общественных слушаний» или «Общественной палаты», превратив их не просто в балаган, а в никому не неинтересный балаган. Одно время на волне Болотной и Сахарова президент призывал выдвигать «общественные инициативы», которые якобы подлежали рассмотрению в Государственной Думе, «если они наберут более 100 тысяч подписей». Сколько реально было выдвинуто и рассмотрено таким образом? Правильно — нисколько.
>
> Нэ трэба.
>
> Так за 10 лет власти и делали буквально все, что хотели, и лишь пару раз основательно сдавали назад — оба раза это было в результате бунта. Первый — после пресловутой «монетизации льгот», когда пенсионерские «перекрытия магистралей» в конечном итоге залили деньгами (деньгами, которые первоначально никто не собирался тратить). И второй раз — в 2011−12 гг., когда после стотысячных демонстраций власти вдруг резко сдали назад в области политических свобод, мигом либерализовав процедуру создания партий и «неожиданно» разрешив выборы губернаторов (хотя еще за год до этого Медведев говорил, что «выборов губернаторов в России не будет в ближайшие сто лет»).
>
> Однако есть ведь и второй постулат, к которому власти, в отличие от Общественной палаты, относятся трепетно: это «борьба с Майданом». На самом деле этой «борьбе» уже больше 10 лет, раньше она еще называлась «борьба с оранжевой угрозой». На эту борьбу бросаются огромные силы и средства, о ней постоянно гудит агитпроп, непрерывно создаются целые общественные движения, цель которых — именно не допустить майдана.
>
> Что власти говорят о «майдане» (причем, похоже, сами в это верят?) Майдан, в понимании агитпропа, вещь простая: это Апокалипсис. КОНЕЦ ВСЕГО. Это То, Чего Ни в Коем Случае Нельзя Допустить. Потому что Майдан — это однозначно происки врагов, шпионов и Госдепа, он означает хаос, массовые убийства, пожары, разруху, мрак, глад и конец Руси Великой. Майдан — это то, что хотят ВРАГИ. Это ужас.
>
> Заодно также все, что так или иначе связано с «майданом» или хотя бы намекает на «майдан», российским официозом стигматизируется и всячески изгоняется из общественного пространства. Майдан, как Воландеморт — это то, «что нельзя называть», настолько это плохо и ужасно.
>
> А теперь давайте просто сравним первый и второй постулат нынешних российских властей. С одной стороны, «нет бунта — значит, нас одобряют»; с другой — «майдан — это самое ужасное, что только может быть на свете, хорошего майдана не бывает». Получаем любопытную вещь: с одной стороны, все формы обратной связи общество-власть, кроме прямого бунта, режимом заботливо дезактивированы, выключены. СМИ, выборы, даже любые формы «общественных слушаний» — все превращено в труху. Власти практически открыто говорят, что готовы прислушаться только к бунту. Бунт как бы признается единственным «легитимным возражением», к которому власть готова прислушаться… и одновременно он же, но под названием «майдан», трактуется той же властью как едва ли не самый страшный, смертный грех и предательство! Да-да, ведь отличить бунт от майдана на самом деле практически невозможно.
>
> В итоге получаем очень и очень интересную концепцию, по которой де-факто живет нынешняя российская власть: сместить ее законным образом нельзя (выборов как таковых нет), но и бунтовать против нее тем более нельзя, «потому что майдан!». И при этом отсутствие бунтов — в картине мира этой власти — само по себе означает ее полное одобрение народом.
>