> > > Конечно неудачники, ты же не присосался к государственному бюджету! quoted1
Так что ответим на письмо от 1967 года? Прикидываю, как бы тогда в СССР начали давить всю эту мразь, появись в то время машина времени, давшая им возможность увидеть современные реалии.
> В Новосибирске вскрыли капсулу времени, заложенную в 1967. > Вот текст послания: > "Дорогие потомки, сегодня у вас необыкновенный день — столетие советской власти. Мы горячо поздравляем вас с великим и славным юбилеем. Мы знаем — наше время интересно, ваше — еще интереснее. Мы строим коммунизм, вы живете при коммунизме. >
> Мы верим, что вы превосходно оборудовали нашу прекрасную голубую планету Земля, освоили Луну и высадились на Марсе, что вы продолжаете штурм космоса, который начали люди первого пятидесятилетия, и ваши корабли давно уже бороздят Галактику. > > Что вы ведете переговоры о научном и культурном сотрудничестве с представителями других, иноземных цивилизаций. Мы верим, что дело, которое начали 50 лет тому назад наши отцы и деды и которое продолжаем мы, вы доведете до победного конца. Счастья вам, дорогие товарищи потомки!" quoted1
Знаете, ув отцы и деды, все ваше наследство профукано и проворовано всякими приватизаторами. А страна созидателей и творцов, чьи имена когда-то попадали десятками в ранг нобелевских лауреатов, теперь толком не может сделать своего подшипника. Простите нас, мы променяли все на много видов джинсов и сортов колбасы. Этого барахла сейчас навалом.
> В Новосибирске вскрыли капсулу времени, заложенную в 1967. > Вот текст послания: > "Дорогие потомки, сегодня у вас необыкновенный день — столетие советской власти. Мы горячо поздравляем вас с великим и славным юбилеем. Мы знаем — наше время интересно, ваше — еще интереснее. Мы строим коммунизм, вы живете при коммунизме. >
> Мы верим, что вы превосходно оборудовали нашу прекрасную голубую планету Земля, освоили Луну и высадились на Марсе, что вы продолжаете штурм космоса, который начали люди первого пятидесятилетия, и ваши корабли давно уже бороздят Галактику. > > Что вы ведете переговоры о научном и культурном сотрудничестве с представителями других, иноземных цивилизаций. Мы верим, что дело, которое начали 50 лет тому назад наши отцы и деды и которое продолжаем мы, вы доведете до победного конца. Счастья вам, дорогие товарищи потомки!" quoted1
Ну так шо, еврейский почитатель Поппеля, нашел что ответить комсомольцам?
>> >> Конечно неудачники, ты же не присосался к государственному бюджету! quoted2
> > Так что ответим на письмо от 1967 года? Прикидываю, как бы тогда в СССР начали давить всю эту мразь, появись в то время машина времени, давшая им возможность увидеть современные реалии. quoted1
Я уже ответил! Простите нас мы просто просрали светлое будущее! Теперь герои которые тогда были героями уже не герои и все мечтают о бабле, а не о космосе.
> Знаете, ув отцы и деды, все ваше наследство профукано и проворовано всякими приватизаторами. А страна созидателей и творцов, чьи имена когда-то попадали десятками в ранг нобелевских лауреатов, теперь толком не может сделать своего подшипника. > Простите нас, мы променяли все на много видов джинсов и сортов колбасы. Этого барахла сейчас навалом. quoted1
Владимир177 (Владимир177) писал (а) в ответ на сообщение:
> > > Я уже ответил! Простите нас мы просто просрали светлое будущее! Теперь герои которые тогда были героями уже не герои и все мечтают о бабле, а не о космосе. quoted1
Да, печально. Человеческая природа оказалась весьма низкопробной. Всё же захвалили в СССР зверушек всяких и незаслуженно.
Но, как ни странно, письмо из прошлого далёкого заставляет задуматься о будущем, не столь уж и отдалённом.
> Свідомий (Свидомый) писал (а) в ответ на сообщение:
>> В Новосибирске вскрыли капсулу времени, заложенную в 1967. Вот текст послания: quoted2
>Интересно, что ща можно написать?… и кому quoted1
Например, это, двум друзьям, скорее всего, потому что кому ещё доверишься в то время, двум заключённым, строившим школу…
Он получил название Серый Ангел, тот парк, до которого надо было идти пасмурным утром по улице, которую они с дочкой почему-то единодушно выбирали, когда им надо было куда-то идти и идти было некуда… она где-то внутри своего «я» видела очертания этого неопределённого «почему-то», но не хотела останавливаться на них, чтобы не уходило предчувствие чего-то важного и необходимого… они уже несколько суббот посвятили этой улице, когда-то довольно знакомой и, по-своему, близкой — но, возможно, просто своим обликом совпадавшей с их тогдашним настроением, что счастье бывает… потом были долгие годы забывания и её, и того настроения, и теперь они шли и не находили ничего прежнего: ни людей, обещающих только одним своим видом, что всё возможно, ни витрин, заинтересовывающих какой-то новой жизнью, ни запахов жарящихса в медных кастрюльках орешков с сахаром в это время года… она просто скользила взглядом по загрязнённым обочинам тротуара и контейнерам с мусором и не могла понять, как с помощью него можно добиться приемлемого уровня жизни, а именно в этом старались уверить становящиеся всё многочисленнее сторонники всего уже отслужившего… на отбросах человеческой деятельности добиться… и думала, как у таких устроено сознание, что оно учит: не стоит желать ничего цельного, а можно просто закрыть глаза на то, что было до этих отходов, а из них строить жизнь… фактически, уместить её в них… она не знала, чего хотела, постоянно возвращаясь в эти места, чего искала в безличных витринах, предлагающих или наслаждаться ярким цветом на огромных экранах, или безотказные средства, чтобы придать лицам никогда не виданную ими ранее красоту, а телам вернуть предавшую их силу, — словом приблизиться к вечной прекрасной жизни… они, наконец, устали, начали искать место, чтобы немного передохнуть… вот парк и деревянные скамейки, некоторые даже уже высохшие после дождя… можно посидеть и подумать, что же было утром, в начале их путешествия, когда увидев указатели улиц, она сначала подумала, что кто-то подшутил и поменял их местами, а потом поняла, что нет, это они в какой-то момент сбились с пути и шли… но нет, правильно шли, ничего не случилось, приходила в себя она, и уже почти утверждалась, что знает, куда надо идти, казалось, всё налаживалось, и смущение уходило… но что же оставалось… ах, да, эти разговоры о ней и без неё… эти вмешательства в её жизнь, только её, никому из них не ведомую, тогда зачем им… это ей пришло послание из далёкого 1957 года… её тогда ещё не было, а ей уже, оказывается, писали… и она об этом узнала сейчас, а не в тот вечер, когда ещё совсем маленькой сидела за задней партой, а перед ней были спины взрослых учеников её мамы… дело в том, что когда не с кем было оставить дома, мама брала её с собой в школу для политзаключённых — она таким знала это слово, а не тем, упрощённым, без первой части, как его произносит молодой историк… и ей было весело, когда к ней украдкой поворачивался то один, то другой, и она всегда видела их улыбающимися, не злыми, не ненавидящими, как настаивает тот… и сейчас она узнала, что двое из них замуровали в стену строящейся ими школы послание для неё… во имя вашей жизни желаем вам учится в этой школе, говорилось в нём, мы посвятили её вам, дорогие юноши и дети… и эти, в чьи руки оно попало, эти, которые когда-то перестали быть цельными, судя по их реакции, оказавшиеся почему-то обделёнными, самими же собой обделёнными, хотят теперь зачем-то, чтобы те их услышали… но мало того, они хотят обделить и остальных, да и тех тоже, пытаются — но, к счастью, выходит коряво и маловразумительно — убедить всех, что послание написано кем-то другим, не теми заключёнными, хотя и признают, что школу строили именно они, что других там тогда не могло быть… такими извращениями, бывает, страдает ум… а просто не могут признать, что в тех жила любовь, — ведь, она так не вписывается в созданные кем-то и лелеемые ими шаблоны того сложного времени — настаивают, что они могли жить только ненавистью, питаться ею; не желают видеть очевидности, что такими бы не написались эти простые, доходчивые до самого сердца слова… кроме того, как они, эти подоспевшие судьи времени, могли взять себе это право — утверждать то, чему не были свидетелями, — их там просто-напросто не было, а была она и была её мама, которая тех знала, как образованных и умных, не держащих ненависти… а она потом уже поняла, с течением жизни, что ненависть разлагает личность, и что обладающие хотя бы малейшим разумом никогда себе её не позволят… ещё узнала, что иногда раньше разума приходит интуиция… и ещё, что есть такие, кто не бережёт в себе человека, просто есть и всё, а без него не быть будущему, а только прошлому, которое беспросветно для таких, и настоящему, которое бесцветно с такими… вот такими тенями и существуют, расставшись с человеком в себе… она училась в этой школе, правда, только в старших классах, но даже если и нет, ей хотелось бы снова встретиться с ними взглядами, хочется, чтобы её узнали, и очень хотелось бы сделать снова хотя бы чуть-чуть легче их жизнь… в этот день воспоминания закончились тем, что она безжалостно выдрала несколько самых сочных листьев с роскошно цветущего алоя — всегда предпочитала прибегать к натуральным средствам, чтобы сохранять здоровье… дочь, было видно, не одобрила такого обращения с красавцем, но лишь заметила: а ты знаешь, что этот парк называется Серым Ангелом? нет, что ангелы бывают серыми, она раньше не знала…
Признанием пришли, одной минутой, двумя друзьями — чем и выживали… в тот год для взглядов были недоступны — тогда, хотя бы после, лишь бы ангел…. хоть, он бы не подвёл, сжималось сердце, и не смутился блёклою стеною — ведь, если не суметь доверить детству… ах, если б снизошёл, шептали, снова и снова гладя тёплую шершавость… чего бы стоить, умоляли руки, его-то крыльям… и с листком прощались, убившим власть настойчивой старухи в их душах… кто бы мог сыскать упрёки, когда сам ангел, тот, с немого неба, смиренно внявший всем земным потокам, пришёл признаться: я устал быть белым…