>> Light (anehol94) писал (а) в ответ на сообщение:
>>> Свідомий (Свидомый) писал (а) в ответ на сообщение:
>>>> а Ельцина стремившегося восстановить на базе РСФСР Российскую империю п >>> Вот в то время Ельцина меньше всего заботили всякие империи. quoted3
>> >> как раз нет. С чего вдруг именно триколор и двуглавый стали символами РФ? Обратите внимание как Вася и ему подобные талдычат что РФ это и есть РИ поэтому и Украина и все остальные часть РФ как РИ. Вот это и закладывалось. quoted2
>Он суверенитета разрешил брать, кто сколько унесёт quoted1
>>> Light (anehol94) писал (а) в ответ на сообщение: >>>> Свідомий (Свидомый) писал (а) в ответ на сообщение: >>>>> а Ельцина стремившегося восстановить на базе РСФСР Российскую империю п
>>>> Вот в то время Ельцина меньше всего заботили всякие империи.
>>> >>> как раз нет. С чего вдруг именно триколор и двуглавый стали символами РФ? Обратите внимание как Вася и ему подобные талдычат что РФ это и есть РИ поэтому и Украина и все остальные часть РФ как РИ. Вот это и закладывалось. quoted3
>>Он суверенитета разрешил брать, кто сколько унесёт quoted2
> > Ага.300 тысяч погибших в Чечне сколько унесли? quoted1
Принятое Госдумой 15 марта 1996 года постановление об отмене постановления Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 года, которым был денонсирован Договор об образовании СССР, всколыхнуло общество. Вновь вспыхнули жаркие споры: был ли распад СССР злым умыслом или это историческая необходимость? «Злой умысел!» — считал Горбачев. По его словам, Президент России и его окружение фактически принесли Союз в жертву своему страстному желанию воцариться в Кремле. В подтверждение экс-президент СССР привел эпизод, о котором ему рассказал один из депутатов Верховного Совета России, входивший в прошлом в круг рьяных сторонников Ельцина: — После возвращения из Минска в декабре девяносто первого Президент России собрал группу близких ему депутатов, с тем чтобы заручиться поддержкой при ратификации минских соглашений. Его спросили, насколько они законны с правовой точки зрения. Неожиданно президент ударился в сорокаминутные рассуждения, с вдохновением рассказывал, как ему удалось «навесить лапшу» Горбачеву перед поездкой в Минск, убедить его в том, что будет преследовать там одну цель, в то время как на деле собирался делать прямо противоположное. «Надо было выключить Горбачева из игры», — добавил Ельцин. Экс-президента СССР гложет обида? Возможно, ведь в конце декабря девяносто первого его спешно изгнали из Кремля, а в его кабинет немедленно вселился Бурбулис. Если следовать этой логике, то свои счеты к Президенту России были и у таких разных людей, как Руцкой, Рыжков, Зюганов и другие непримиримые оппозиционеры, которые глубоко убеждены, что даже в декабре 1991 года еще не были до конца исчерпаны возможности разумного трансформирования Советского Союза в новый тип союзного государства. По их мнению, несмотря на то, что в стране и были очаги напряженности (Карабах, Приднестровье), они по своим масштабам не несли прямой угрозы безопасности СССР в целом. Рвавшиеся к власти новые национальные элиты в отдельных республиках хотя и делали порой резкие заявления, на деле не помышляли о сколько-нибудь серьезных деструктивных действиях, способных взорвать обстановку в общенациональном масштабе, если бы чувствовали разумный подход российского руководства.
Среди тех, кто считает, что расчленение СССР началось с провозглашения на I Съезде народных депутатов РСФСР декларации о государственном суверенитете России, генерал армии, в ту пору первый заместитель председателя КГБ СССР Ф. Д. Бобков.
Он присутствовал на съезде и был изумлен формулировкой — ведь СССР был союзом суверенных государств, и о суверенных правах России было ясно сказано в Конституции. О каком еще суверенитете могла идти речь? Вместе с генерал-полковником К. И. Кобецом, встретившимся Бобкову в холле, и еще одним генералом они решили идти к Горбачеву. Надо что-то делать, проект декларации вот-вот будет поставлен на голосование. Сейчас все решают часы, а может, и минуты. По словам Бобкова, разговор с Горбачевым был коротким. Президент подошел к встревоженным генералам вместе с Крючковым. Услышав об их сомнениях, прочел проект декларации, подумал немного и сказал: — Ничего страшного не вижу. Мы уже многое обсуждали. — Но ведь это, по существу, отказ от властных полномочий Союза, — заметили несколько смущенные такой реакцией генералы. — Да нет. Это Союзу не угрожает. Но если вы не согласны, покиньте съезд. Такая демонстрация может быть только полезной. Он, как всегда, по-доброму улыбнулся и уже совсем серьезно добавил: — Причин реагировать на это союзным властям я не вижу. «Обратно мы шли молча, — свидетельствует Бобков. — O чем думали мои спутники, не знаю, но я был потрясен двойственностью позиции нашего лидера.
С одной стороны, ничего опасного, а с другой, предлагает нам покинуть съезд. Ясно было одно: верховенство законов России над союзными — это угроза СССР. Неужели он хочет этого? Ведь он президент этого государства… Выходит, не понимает? Нет, не так он наивен, чтобы не понимать. Значит, остается только одно: президент допускает развал страны. В голове подобные вещи никак не укладывались. Не мог я этого принять! Ведь речь идет не о пустяках, а о существовании великой державы, за которую в трех войнах пролито море крови!". e-reading.club
24 СЕНТЯБРЯ 1991 ГОДА, ПРЕЗИДЕНТУ ЕЛЬЦИНУ БЫЛ ПРЕДСТАВЛЕН ДОКУМЕНТ, КОТОРЫЙ ВО МНОГОМ ОПРЕДЕЛИЛ НАПРАВЛЕНИЕ РАЗВИТИЯ РОССИИ. АВТОРАМИ ДОКУМЕНТА БЫЛИ ГАЙДАР И ЕГО КОМАНДА
24 сентября 1991 года к Ельцину, расслаблявшемуся на черноморском побережье после бурных августовских событий, наведался государственный секретарь Геннадий Бурбулис. Он привез российскому президенту документ, который, возможно, сыграл существенную роль в представлении Ельцина, куда именно следует грести в сложившейся обстановке. Горбачев даже считал, что эта роль была едва ли не решающей. А возможно, она таковой и была. Документ назывался «Стратегия России в переходный период», а позже получил неофициальное название «Меморандум Бурбулиса», или, по-другому, «Аналитическая записка Бурбулиса» (поскольку Ельцину этот документ доставил именно Бурбулис).
В «меморандуме» был анализ чрезвычайной ситуации, сложившейся в стране, и предложения, что следует без промедления делать, подготовленные группой Егора Гайдара, в которую входили Владимир Мащиц, Андрей Нечаев, Алексей Головков, Константин Кагаловский, Андрей Вавилов, другие люди.
В документе говорилось, что следует различать политическую обстановку до путча и после него: до августа республики сообща боролись против Центра, после него между Россией и ее бывшими коллегами по Союзу обозначились противоречия. В значительной мере они были объективными, связанными с различным уровнем развития экономики, запасами природных ресурсов, но в какой-то степени и субъективными − не все республики одинаково представляли себе, в какую сторону, теперь, после очевидного развала Союза, им следует двигаться в своем историческом развитии. Эти противоречия и начинал использовать Центр.
«Объективно России не нужен стоящий над ней экономический Центр, занятый перераспределением ее ресурсов, − говорилось в „меморандуме“. − Однако в таком Центре заинтересованы многие другие республики. Установив контроль над собственностью на своей территории, они стремятся через союзные органы перераспределять в свою пользу собственность и ресурсы России. Так как такой Центр может существовать лишь при поддержке республик, он объективно, вне зависимости от своего кадрового состава, будет проводить политику, противоречащую интересам России».
Отсюда делался вывод, что России следует взять курс на экономическую независимость при «мягком», «временном» политическом союзе с другими республиками, то есть создавать не декларируемое, а подлинно независимое российское государство с собственной валютой, собственным бюджетом, национальным банком, собственной налоговой системой, таможенной и пограничной службами… Создавать государство, которое начало бы наконец серьезные экономические реформы − прежде всего на своей территории.
Заключительная часть «меморандума» была посвящена тому, какова должна быть РОЛЬ ПРЕЗИДЕНТА в преодолении хозяйственного кризиса и восстановлении экономического роста, то есть в решении той задачи, которая стала ЦЕНТРАЛЬНОЙ для России после победы над коммунистическим тоталитаризмом. Для ее решения, по мнению авторов, требуется, во-первых, высокое общественное доверие к политическому лидеру и, во-вторых, высокий профессионализм исполнителей.
Эта проблема, говорилось в «меморандуме», не представляет собой что-то уникальное, встретившееся лишь в России. С ней сталкиваются повсюду в мире, в любой стране, пытающейся выкарабкаться из кризиса, добиться экономической стабилизации. Провал таких попыток происходит либо из-за того, что слабой оказывается политическая власть, либо по причине, что сильные политические фигуры пренебрегают советами экономистов-профессионалов.
Первый вариант провала продемонстрировали Бразилия с 1950-го по 1964 год и начиная с середины восьмидесятых, после ухода от власти военных, Аргентина в период с 1955-го по 1967-й и с 1983-го по 1991-й, Чили − с 1951-го по 1973-й, Польша − с 1982-го по 1990-й, Югославия − с 1989-го по 1991-й.
Второй вариант, когда сильные политические лидеры, пользующиеся широкой народной поддержкой, действовали вопреки советам профессионалов, показали миру Аслан Гарсиа в Перу с 1985-го по 1990-й, Лопес Портильо в Мексике с 1976-го по 1982-й, Сальвадор Альенде в Чили с 1970-го по 1973-й, Сукарно в Индонезии в начале шестидесятых…
Путь к успеху открывался лишь при взаимодействии сильных, популярных лидеров и экономистов-профессионалов. Примеры: Маргарет Тэтчер в Великобритании в 1979 − 1983 годы, Филипе Гонсалес в Испании в восьмидесятые, Мексика в конце восьмидесятых… В качестве положительного примера авторы «меморандума» приводят даже Ленина в 1921 − 1923 годы, то есть в годы нэпа…
Когда популярным демократическим лидерам, пренебрегающим советами профессионалов, не удается решить задачи стабилизации, их решают лидеры непопулярные, но опирающиеся на аппарат принуждения. Таковыми были Аугусто Пиночет в Чили в 1973 − 1989 годы, бразильские военные в 1964-м − 1973-м, аргентинские военные в 1967-м − 1971-м, южнокорейские военные с начала шестидесятых, тайваньский авторитарный режим с середины пятидесятых, индонезийские военные с середины шестидесятых… Еще одна возможная опора в такой ситуации − оккупационные войска. Здесь самые известные примеры: Германия и Япония в конце сороковых.
Ситуация, сложившаяся в России, не представляет собой чего-то совсем исключительного. В общих чертах профессионалам известно, что и в какой последовательности надо делать в подобных ситуациях: постараться ликвидировать или хотя бы сократить бюджетный дефицит, остановить неконтролируемый рост денежной массы, провести либерализацию цен, восстановить конвертируемость валюты, открыть экономику и провести структурные реформы.
Что уникально в случае России − то, что переживаемый ею инфляционный кризис наложился на политический развал тоталитарной империи, на спад производства, неразвитость предпринимательства, на отсутствие «цивилизованной рыночной среды».
Далее в «меморандуме» следует как бы прямой призыв к Ельцину (вся надежда на него):
«Сейчас в стране есть только один политик − президент России, авторитет (харизма) которого ПОКА ДОСТАТОЧЕН ДЛЯ ПРОВЕДЕНИЯ СТАБИЛИЗАЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ. Если этот авторитет будет растрачен, само развитие ситуации подтолкнет к усилению консервативной оппозиции, которая, используя растущую социальную апатию населения и снижение жизненного уровня, блокирует проведение прогрессивных экономических и политических преобразований».
И довольно грозное предупреждение, − что будет, если президент упустит время, не использует свой авторитет для проведения решительных, хотя и тяжелых реформ:
«Сейчас особенно важно осознавать, что политический лидер, пришедший к власти демократическим путем на волне ПОПУЛЯРНОСТИ, но побоявшийся идти на непопулярные меры, с течением времени становится НЕПОПУЛЯРНЫМ, превращаясь в глазах народа в очередного социального демагога. Для харизматического лидера лучше быть непопулярным в начале трудного пути реформ, чем популистские заигрывания без реального продвижения к намеченным целям… Время, отведенное для энергичных и профессионально подготовленных действий, сжимается подобно «шагреневой коже».
В этих словах, как видим, в значительной степени содержится предсказание и того, как сложится будущее самого Ельцина, и каким окажется будущее российских реформ. К сожалению, популярность Ельцина, его дееспособность упала раньше, чем удалось довести реформы до конца.
«Меморандум» имел гриф «Сугубо конфиденциально». Причина конфиденциальности была, в общем-то, понятна: будь он открытым, он, несомненно, вызвал бы раздражение и Центра, и союзных республик.
Несмотря на свою конфиденциальность, текст довольно скоро стал известен Горбачеву да, наверное, и республиканским лидерам (шила в мешке не утаишь). Лидеры, надо полагать, «напряглись», хотя открыто и не высказывались. Что касается Горбачева, тот и не думал скрывать свой гнев. Он цитирует «меморандум» до сих пор, особенно напирая на те места, где Россия противопоставляется другим республикам и где речь идет об антироссийских, какими их видели авторы, устремлениях Центра.
Разумеется, не всем рекомендациям авторов «меморандума» Ельцин в дальнейшем следовал, однако само наличие такого документа и таких рекомендаций вынуждало республиканских лидеров «держать ухо востро».
«Меморандум», привезенный Бурбулисом в Сочи, они с Ельциным обсуждали целую неделю. Обсуждали подробно − каждый тезис, каждый пункт. В интервью, опубликованном в книге «История новой России», Бурбулис вспоминает:
− Ему (Ельцину. − О.М.) нужно было решить для себя: еще подождать, когда кто-то принесет более удобный план, и не потребуется идти на столь кардинальные меры, или согласиться, что каждый день промедления — это потеря реальной перспективы с непредсказуемыми последствиями. Эта тяжелейшая внутренняя работа потребовала от Ельцина мужества, мудрости и интуиции… Он и все мы понимали, что на нем лежала личная ответственность за этот выбор.
> Еще раз-ни одного, царского министра у них в правительстве не было, Ельцин-глава Моссовета, глава Свердловского обкома, какая нахрен новая власть, это все равно что у большевиков генсеком бы царский генерал губернатор Москвы трудился quoted1
Тогда была революция в жестком варианте, а здесь Перестройка. Но это не отменяет смены одного формата на другой, включая символы.
Свідомий (Свидомый) писал (а) в ответ на сообщение:
> Все верно. Москва осталась, но центры управления союзными республиками исчезли. Ну нет в Москве министерств управляющих экономикой Украины. Прибалтийских республик, Грузии, Казахстана и так далее. Ну я же говорил Римская империя распалась, но Рим остался, при то стал столицей Италии. quoted1
При этом когда речь идет о Римской империи, мы не имеем в виду Францию.
Свідомий (Свидомый) писал (а) в ответ на сообщение:
> Ясно было одно: верховенство законов России над союзными — это угроза СССР. Неужели он хочет этого? Ведь он президент этого государства… Выходит, не понимает? Нет, не так он наивен, чтобы не понимать. quoted1
Чтобы подписать новый союзный договор, нужно было выйти из старого. Тем руководствовались депутаты ВС РСФСР, и не только они.
Свідомий (Свидомый) писал (а) в ответ на сообщение:
> Ну я же говорил Римская империя распалась, но Рим остался, при то стал столицей Италии quoted1
Рим остался по причние что там сидел один из понтификов христианства, и не только там, остальные были в Антиохии, Александрии, -но те пали под ударами мусульман, остался только Римский))
Свідомий (Свидомый) писал (а) в ответ на сообщение:
> А Горбачев был всего статист. Он был между двумя силами между белыми (Ельцин) и красными (ГКЧП).Горбачев будучи всеже по происхождению хо хлом просто получил свою выгоду от этой драки. Взял и прочитал с бумажки что СССР жопа. Получил от Ельцина бабла с партийной кассы и свалил на Запад на пенсию. quoted1
Горбачёв своей крайне неумелой и неловкой, безвольной, упаднической политикой спровоцировал очень опасные центробежные процессы в советском обществе, а экономические проблемы и обеднение населения СССР возбудили недовольство среди народов, что привело к национальной сепаратизации республик СССР друг от друга.