> На прошлой неделе библиотека экс-президента США Билла Клинтона опубликовала его рассекреченные телефонные разговоры с первым российским президентом Борисом Ельциным. Всего расшифровки заняли более 600 страниц, дающих представление не только о том, что происходило в высших эшелонах власти в 90-е годы, но и о том, как были заложены основы текущих конфликтов, приведших к новому витку противостояния между Россией и США уже в наше время.
>
>
>
> В первые годы общения — примерно с 1993 по вторую половину 1997 года — президенты говорят друг с другом подчеркнуто дружески и регулярно произносят это слово. Они периодически обмениваются репликами об окончании «холодной войны» и о новом мире, в котором Россия и США будут даже не то что не соперниками, а близкими партнерами.
>
> Но проблемные темы уже проскальзывают. Вот Ельцин пытается объяснить «другу Биллу», что россияне не поймут расширения НАТО и что вообще изначально «так не договаривались». Клинтон же, как почти всегда, когда речь заходит не о взаимных дружеских излияниях, уходит от конкретики и лишь говорит, что расширение не носит вражеского характера, что НАТО сосредоточится на иных угрозах, а на предложения Ельцина создать некую альтернативную, уже всеобщую систему безопасности, отшучивается или дает неопределенные реплики.
>
> Всплывает в разговорах и тема растущего влияния США на бывшие советские республики, причем Ельцин отдельно раздраженно говорит об Украине, напоминая Клинтону, что она была и остается зоной интересов России и что он не допустит ее присоединения к НАТО.
> Клинтон снова отшучивается и снова проговаривает тезис о том, что американское влияние теперь не опасно для молодой российской демократии.
>
> Более того, и про Крым Ельцин говорит открыто, предупреждая Клинтона, что в России много людей, считающих Крым российским, а не украинским, и что в случае, если американцы будут продолжать заводить Украину в сферу своего влияния, эти люди активизируются.
>
> Пройдут годы, и проблемных точек становится только больше. Вот уже два президента обсуждают Косово, и Ельцин открыто говорит Клинтону: если тот допустит бомбардировку Белграда, это вызовет крайне негативную реакцию в России и даст коммунистам все козыри на предстоящих выборах. Клинтон же извиняется и ссылается на Конгресс, с которым, с его слов, по данному вопросу ему не совладать. Ельцину вновь приходится отступить.
>
> "Чего вы хотите добиться, если Россия теперь ваш партнер?" — периодически вопрошает Ельцин.
>
> По ситуации с Сербией он предупреждает Клинтона еще более четко: «Во имя нашего будущего, во имя будущего наших стран, во имя безопасности Европы я призываю тебя отказаться от этих ударов…»
>
> Но уже через какое-то время к Ельцину явно приходит понимание неравности этой дружбы, да и дружбы ли? Вот середина 1998 года, экономика России захлебывается и тонет, американские инвесторы почему-то не приходят. Где ты, друг Билл? Друг Билл же отвечает прагматично: мы давали тебе, друг Борис, кредиты, когда ты о них просил. Сейчас время их отдавать. Нам безусловно, жаль российскую демократию, но бизнес есть бизнес.
>
> По окончании чтения всех расшифровок невольно возникает еще один вопрос, на который, к сожалению, в переговорах нет ответа. Это вопрос, насколько реально американцы заинтересованы в становлении в России системы настоящей демократии и снижении глобальных угроз.
>
> Мы видим, как Клинтон в ходе переговоров оказывает поддержку определенным политическим силам в России, которые представляются ему наиболее демократическими. Но эта поддержка (в том числе президентская кампания 1996 года) не приводит к становлению в России устойчивых демократических институтов, что всего через десять лет сыграет со страной злую шутку.
>