Раз я видел новое жнитво: не мужик, а рабочий сидел в чем-то, ни — телега, ни — другое чтó, ее тянула пара лошадей; колымага колыхалась, и мужик в ней колыхался. А справа и слева от колымаги, как клешни, вскидывались кверху не то кóсы, не то грабли. И делали дело, не спорю, — за двенадцать девушек. Только девушки-то эти теперь сидели с молодцами за леском и финтили. И сколько им ни наработает рабочий с клешнями, они все профинтят.
Выйдут замуж — и профинтят мужнее.
Муж, видя, что жена финтит, — завел себе на стороне «зазнобушку».
И повалилось хозяйство.
И повалилась деревня.
А когда деревни повалились — зачернел и город.
Потому что не стало головы, разума и Бога.
1913г.
Розанов. Уединенное.
Короб второй и последний.
Укры, вы не обольщайтесь. Вас все это уже настигло и так же как и в России довершит свое гиблое дело.
