ИНТЕРВЬЮ КОРРЕСПОНДЕНТУ «ОБСЕРВЕР» И «МАНЧЕСТЕР ГАРДИАН» М. ФАРБМАНУ 149
1. Вопрос. Антирусская пресса изображает прием Эррио в Москве и франко-русские переговоры, как решительный поворот иностранной политики Советской России. Верно ли это? Верно ли, что Россия смотрит на английскую политику на Ближнем Востоке, как на вызов, и готова заключить соглашение с Францией, направленное против Англии?
Ответ. Я считаю абсолютно неверным изображать прием Эррио в Москве и франко-русские переговоры, как какой-либо, хотя бы даже малейший, поворот в политике Советской России вообще и ее поворот против Англии в частности 150. Несомненно, мы чрезвычайно высоко ценим и прием Эррио в Москве и тот шаг к сближению с Францией или к переговорам с ней, которые стали теперь возможными, вероятными и, хотелось бы думать, необходимыми. Всякое сближение с Францией для нас чрезвычайно желательно, особенно ввиду того, что торговые интересы России настоятельно требуют сближения с этой сильнейшей континентальной державой. Но мы убеждены, что это сближение ни в малейшей степени не означает обязательности какой-либо перемены нашей политики по отношению к Англии. Мы считаем, что вполне дружественные отношения с обеими державами являются вполне возможными и составляют нашу цель. Мы считаем, что именно развитие торговых сношений неизбежно будет чрезвычайно сильно давить в направлении достижения этой цели. Мы считаем, что правильно понятые интересы Англии и
Франции равным образом будут действовать в этом направлении. Мы считаем, что взаимные интересы Англии и Франции, поскольку они соприкасаются с Россией, ни в коем случае не содержат в себе элементов неизбежной вражды между Англией и Францией. Напротив, мы думаем даже, что мирные и дружественные отношения этих держав к России содержат в себе одну из гарантий (я почти готов сказать: сильнейшую гарантию) того, что мир и дружба между Англией и Францией продолжатся наиболее долго и что всякие возможные и вероятные при теперешних условиях разногласия между Францией и Англией придут наиболее быстро и наиболее верно к счастливому исходу. 2. Вопрос. Не является ли фактическое окончание греко-турецкой войны, поддерживавшейся Англией, лучшим моментом для заключения англо-русского соглашения?
Ответ. Конечно, окончание греко-турецкой войны 151, которая поддерживалась Англией, является моментом, который увеличивает в известном отношении шансы на заключение англо-русского соглашения. К этому соглашению мы стремились и до окончания этой войны и будем стремиться теперь с наибольшей энергией. Правда, некоторые из вопросов, связанные с окончанием этой войны, являются предметами, вызывающими наши разногласия с Англией. Но, во-первых, мир, сменивший греко-турецкую войну, является, по нашему мнению, таким выигрышем международной политики вообще, что мы надеемся на улучшение общих условий этой политики благодаря греко-турецкому миру. Во-вторых, расхождения, которые у нас имеются с Англией, мы ни в коем случае не считаем непреодолимыми. Напротив, мы надеемся, что ближайшее будущее покажет нам, в связи с различными стадиями ближневосточного вопроса, насколько оправдается наша надежда, что именно окончание греко-турецкой войны будет также окончанием тех конфликтов и несогласий, которые эту окончившуюся войну поставили на авансцену международной политики. Мы делаем все, чтобы окончание
этой войны окончило также трения и несогласия с Англией, и мы надеемся, что интересы английского правительства и в данном случае возьмут верх над какими бы то ни было подсказываниями и часто неискренними речами антирусской прессы. 3. Вопрос. Считаете ли Вы участие России по восточному вопросу делом престижа только, или Вы исключительно исходите из реальных интересов России? Согласно ли русское правительство с французским предложением допустить Россию только к участию в той части конференции, которая будет разрешать вопрос о проливах?
Ответ. Участие России в разрешении ближневосточного вопроса я считаю ни в ко- 152 гг «» ем случае не делом престижа. ? надеюсь, что всей нашей международной политикой в течение пяти лет мы вполне доказали, что к вопросам престижа мы относимся совершенно равнодушно и никогда не способны выдвигать какое бы то ни было требование или ухудшать действительные шансы мира между державами только из-за престижа. Я уверен, что ни в одной державе нет в народных массах такого равнодушия и даже такой готовности встретить вопрос престижа как престижа самой веселой насмешкой. Мы думаем, что дипломатия современной эпохи все быстрее идет к тому, чтобы относиться к вопросам престижа именно подобным образом.
Наша ближневосточная политика есть для нас дело самого реального и непосредственного жизненного интереса России и целого ряда федерированных с ней государств. Если бы все эти государства не добились своего требования участия в ближневосточной конференции, то это означало бы такую массу элементов враждебности, конфликтов и недовольства, это означало бы такие затруднения в чисто торговых делах между востоком Европы, с одной стороны, и всеми другими государствами, с другой, что для мирного сожительства либо не осталось бы совершенно почвы, либо оно было бы затруднено необыкновенно.
Поэтому русское правительства недовольно парижским предложением допустить Россию только к участию
в той части конференции, которая будет разрешать вопрос о проливах. Мы думаем, что такое ограничение неминуемо приведет к ряду весьма практических и непосредственных, в частности экономических, неудобств, от которых сами же Франция и Англия пострадают, по всей вероятности, в самом недалеком будущем. 4. Вопрос. Какова русская программа разрешения вопроса о проливах?
Ответ. Наша программа относительно проливов (пока еще приблизительная, конечно) содержит в себе, между прочим:
Во-первых, удовлетворение национальных стремлений Турции. Мы считаем, что не только интересы национальной независимости этого требуют. Наш опыт решения в течение пяти лет национального вопроса в государстве, содержащем в себе такое обилие национальностей, которое едва ли можно найти в других странах, всецело убеждает нас в том, что единственно правильным отношением к интересам наций в подобных случаях будет максимальное их удовлетворение и создание условий, которые исключают всякую возможность конфликтов на этой почве. Наш опыт создал в нас непреклонное убеждение, что только громадная внимательность к интересам различных наций устраняет почву для конфликтов, устраняет взаимное недоверие, устраняет опасение каких-нибудь интриг, создает то доверие, в особенности рабочих и крестьян, говорящих на разных языках, без которого ни мирные отношения между народами, ни сколько-нибудь успешное развитие всего того, что есть ценного в современной цивилизации, абсолютно невозможны.
Во-вторых, наша программа заключает в себе закрытие проливов для всех военных кораблей в мирное и военное время. Это — непосредственный ближайший торговый интерес всех держав, не только тех, территории которых непосредственно прилегают к проливам, но и всех остальных. Надо иметь в виду, что пацифист-
ских фраз, разговоров и заверении, иногда даже клятв против войны и против мира раздается во всем свете необыкновенно много, а готовности сделать действительные шаги, даже самые простые, для обеспеченности мира мы встречаем в большинстве государств, и особенно современных цивилизованных государств, необыкновенно мало. А мы хотели бы и в этом и в подобных вопросах видеть как можно меньше общих заявлений, торжественных обещаний, пышных формул и как можно больше самых простых, самых ясных решений и мер, которые бы действительно вели к миру, если уже не говорить о полном устранении опасностей войны.
В-третьих, наша программа относительно проливов состоит в полной свободе торгового мореплавания. И после того, что я сказал в предыдущей фразе, я думаю, что пояснять и конкретизировать этот пункт совершенно излишне. 5. Вопрос. Согласно ли русское правительство на контроль проливов Лигой наций, если бы Лига включила в свой состав также Россию, Турцию, Германию и Соединенные Штаты? Или Россия потребовала бы создания особой комиссии для контроля над проливами?
Ответ. Мы, конечно, противники Лиги наций 153, и я думаю, что не только наш экономический и политический строй с его особенностями вызывает наше отрицательное отношение к Лиге наций, но и интересы мира, рассматриваемые с точки зрения конкретных условий всей современной международной политики вообще, вполне оправдывают это отрицательное отношение. Лига наций настолько носит на себе все черты своего происхождения из всемирной войны, настолько неразрывно связана с Версальским договором, настолько пропитана вся насквозь отсутствием чего-либо похожего на реальное установление равноправия наций, на реальные шансы мирного сожительства между ними, что, мне кажется, наше отрицательное отношение к Лиге наций понятно и не требует дальнейших комментариев.
* Имеется в виду Версальский мир. Ред.
6. Вопрос. Означает ли отказ ратифицировать соглашение с Уркартом победу «левых коммунистов»? Каковы те объективные условия, которые сделали бы возможным возобновление переговоров и ратификацию договора с Уркартом?
Ответ. Вопрос о заключении договора с Уркартом был поднят нашим правительством еще тогда, когда я был болен и не был в состоянии принимать участие в правительственных делах. Поэтому о всех деталях этого дела я в настоящее время еще не вполне информирован. Но тем не менее я могу утверждать совершенно определенно, что о победе левых коммунистов нет и не может быть речи в данное время. Я это знаю из своего непосредственного наблюдения за ходом правительственных дел.
Дело в том, что несправедливый шаг Англии, выразившийся в нежелании допустить нас на конференцию, был настолько неожиданным, вызвал такое возмущение в России и настолько сплотил не только правых коммунистов с левыми, но и гигантскую массу беспартийного русского населения, рабочих и крестьян, что дело не дошло и не могло дойти ни до какого разногласия между левыми и правыми коммунистами.
Мотивировка нашего отклонения договора с Уркартом выразила непосредственно, можно сказать, не только общепартийное, но именно общенародное настроение, т. е. настроение всей рабочей и всей крестьянской массы.
Возобновление переговоров и дальнейшая ратификация договора с Уркартом прежде всего обусловлены тем, чтобы Англия устранила вопиющие несправедливости по отношению к России, которые связаны со всяким умалением ее прав на участие в конференции по ближневосточным вопросам. Что же касается конкретных условий, предложенных нам Уркартом, то я еще не имел времени заняться этим достаточно подробно и могу лишь сказать, что правительство решило как можно быстрее в нашей печати дать высказаться сторонникам и противникам этого соглашения, чтобы из наиболее объективной и мотивированной дискуссии получить материал для серьезнейшей проверки всех
«за» и «против» и для решения этого вопроса в духе наибольшего соответствия интересам России. 7. Вопрос. Насколько справедливы обвинения антирусской печати в Англии, утверждающей, что недавние аресты промышленников в Москве означают конец новой экономической политики и возврат к политике национализации и конфискации?
Ответ. По поводу Вашего вопроса об обвинении нас антирусской печатью в Англии в связи с арестами «промышленников в Москве» я должен сказать, что как раз сегодня читаю в нашей газете («Известия») заметку под названием «Аресты черных биржевиков». Не кто иной, как начальник Экономического управления при Государственном политическом управлении т. 3. Б. Кацнельсон рассказывает в этой заметке, что ни о каком аресте промышленников абсолютно не было и речи, что «распространяемые врагами Советской власти как в пределах РСФСР, так и за границей, слухи о том, что эти аресты являются преследованием свободной торговли, на самом деле представляют собою абсолютно взд о? ное измышление с определенными контрреволюционными намерениями сорвать налаживающиеся экономические отношения с Западной Европой».
На самом деле арестованы исключительно деятели так называемой черной биржи, и в руках наших властей имеются данные, устанавливающие связь этих биржевиков-валютчиков с некоторыми сотрудниками иностранных миссий в Москве, причем эти данные устанавливают не только продажу платины, золота (слитков), но и организацию контрабандной переправы этих ценностей за границу.
Из этого Вы можете видеть, как абсолютно лишены содержания слухи о том, будто бы мы кладем конец «новой экономической политике», и как до последней степени фальшивы обвинения антирусской печати в Англии, которая старается самым неслыханным извращением дела и обманом представить нашу политику в ложном свете. На самом деле абсолютно не было и
речи в каких бы то ни было правительственных кругах о том, чтобы положить конец «новой экономической политике» и вернуться к старой. Вся работа правительства, между прочим, в происходящей сейчас сессии Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, направлена к тому, чтобы то, что называется новой экономической политикой, закрепить законодательно в наибольшей степени для устранения всякой возможности отклонения от нее.
27. X. 1922 г.
«Observer» («Наблюдатель») — английская еженедельная газета консервативного направления; выходит в Лондоне с 1791 года.
«Manchester Guardian» («Страж Манчестера») — буржуазно-либеральная газета, одна из наиболее распространенных и влиятельных английских буржуазных газет. Основана в 1821 году как еженедельная газета (с 1857 года выходит ежедневно). В первые годы после Октябрьской социалистической революции газета более или менее объективно освещала положение в России
. 150 Речь идет о полуофициальной поездке в Россию лидера партии радикал-социалистов, депутата парламента и мэра города Лиона, Эдуарда Эррио, происходившей с 20 сентября по 10 октября 1922 года.
Эррио предпринял поездку в Советскую Россию с целью выяснения экономических и политических возможностей установления связей Франции с РСФСР. При этом он подчеркивал, что едет в качестве «беспристрастного наблюдателя и искреннего демократа, готового открыто приступить к полезному делу сближения между двумя великими народами на благо всего мира». Эррио выразил надежду, что оба эти вопроса получат удовлетворительное разрешение. Преследуя цель ознакомления с условиями жизни населения, с ходом восстановления промышленности и сельского хозяйства, Эррио побывал в
Москве, Петрограде, Нижнем Новгороде, посетил Путиловский завод, Петроградскую торговую палату, Нижегородскую ярмарку, фабрики, заводы, музеи. Делясь своими впечатлениями о пребывании в Советской России, Эррио отметил в интервью представителям советской печати, что он постоянно наблюдал за теми огромными усилиями, которые делаются русским правительством и народом для устранения последствий войны и разрухи. Эррио пригласил советские торговые организации принять участие в Лионской ярмарке 1923 года.
После поездки по Советской России Эррио вернулся во Францию с твердым намерением содействовать сближению с РСФСР; он начал кампанию в пользу этого сближения и поддерживал идею о невозможности разрешения ближневосточного вопроса без России. 10 ноября 1922 года, выступая в палате депутатов, Эррио потребовал полноправного допущения России на Лозаннскую конференцию. Свои впечатления о Советской России он изложил в выступлениях, лекциях, интервью и ряде статей в газетах. Поездка Эррио в Советскую Россию и его деятельность в пользу урегулирования франко-советских отношений активизировала сторонников этого политического курса во Франции и явилась важным этапом на пути установления нормальных политических и экономических отношений между обеими странами
151 Речь идет о греко-турецкой войне, развернувшейся под лозунгом борьбы турок против Севрского договора, подписанного 10 августа 1920 года константинопольским (султанским) правительством под давлением англичан. Севрский договор по существу знаменовал для Турции полную потерю независимости; он подтверждал раздел Азиатской Турции, захват Смирны, сохранение капитуляционного режима и т. д.
152 Речь идет о подготовлявшейся Англией, Францией и Италией конференции по вопросам Ближнего
Востока в связи с поражением англо-греческой интервенции в Турции. Империалистические державы вначале попытались вовсе отстранить Советскую Россию от участия в этой конференции, а затем, вынужденные считаться с возросшим международным значением Советского государства, в ноте от 7 октября 1922 года объявили, что допустят Советскую Россию лишь на тот период конференции, когда будет обсуждаться вопрос о черноморских проливах. Советское правительство в ноте от 20 октября 1922 года заявило по этому вопросу протест, а затем 2 ноября 1922 года обратилось к «приглашающим державам» с новой нотой, в которой настаивало на участии РСФСР, УССР и Грузинской ССР в ближневосточной конференции в целом. Проект ноты обсуждался 2 ноября 1922 года на заседании Политбюро ЦК РКП (б) с участием В. И. Ленина. Предложения Ленина, высказанные им на заседании Политбюро и в письме от 31 октября 1922 года Г. В. Чичерину и всем членам Политбюро (настоящий том, стр. 252), были учтены в ноте. Политбюро приняло решение придать ответной ноте сурово-обличительный характер.
Конференция по ближневосточным вопросам открылась в Лозанне 20 ноября 1922 года и продолжалась до 24 июля 1923 года. В конференции приняли участие Англия, Франция, Италия, Япония, Греция, Румыния, Югославия, Турция. В обсуждении вопроса о режиме черноморских проливов
участвовали РСФСР, УССР и Грузинская ССР, представленные единой делегацией, и Болгария. К обсуждению некоторых вопросов были привлечены Албания, Бельгия, Голландия, Испания, Португалия, Норвегия, Швеция.
Конференция закончилась подписанием мирного договора между Великобританией, Францией, Италией, Японией, Грецией, Румынией и Югославией, с одной стороны, и Турцией — с другой. Важное место в повестке дня Лозаннской конференции занимал вопрос о черноморских проливах. Советская делегация выступила по этому вопросу с предложениями, сформулированными В. И. Лениным в настоящем интервью. Однако предложения советской делегации были отклонены. Конвенция о режиме проливов, принятая на Лозаннской конференции, устанавливала свободный проход через проливы в любое время торговых и военных судов любого флага. Советский Союз не ратифицировал эту конвенцию, как нарушающую его законные права и не гарантирующую безопасность черноморских стран. —
153 Лига наций — международная организация, существовавшая в период между первой и второй мировыми войнами; была создана в 1919 году на Парижской мирной конференции держав-победительниц в первой мировой войне. Устав Лиги наций являлся частью Версальского мирного договора и был подписан 44 государствами. Деятельность Лиги наций осуществлялась Ассамблеей, Советом Лиги наций и постоянным Секретариатом во главе с генеральным секретарем.
В период с 1920 по 1934 год деятельность Лиги наций носила враждебный Советскому государству характер. Она была одним из центров организации вооруженной интервенции против Советской России. Лига наций оказалась бессильной в области поддержания мира и безопасности и, как правило, потворствовала агрессорам в гонке вооружений.
В сентябре 1934 года 34 государства — члены Лиги наций обратились к Советскому Союзу с приглашением вступить в Лигу наций. В целях борьбы за укрепление мира СССР вступил в Лигу наций. Однако попытки СССР создать фронт мира наталкивались на сопротивление реакционных кругов западных держав. С началом второй мировой войны деятельность Лиги наций фактически прекратилась. Формально Лига наций была распущена в апреле 1946 года постановлением специально созванной Ассамблеи
11:01 24.06.2018
РЕЧЬ НА IV СЕССИИ ВЦИК IX СОЗЫВА 31 ОКТЯБРЯ 1922 г. 154
(Бурные, долго не смолкающие аплодисменты. Все встают.) Товарищи! Позвольте мне ограничиться лишь небольшими словами приветствия. Прежде всего необходимо, конечно, направить наше приветствие Красной Армии, которая на днях показала еще раз свою доблесть, взяв Владивосток и очистив всю территорию последней из связанных с Советской Россией республик. Я уверен, что выражу общее мнение, если скажу, что мы все здесь приветствуем этот новый подвиг Красной Армии и приветствуем также то, что к окончанию войны сделан шаг, кажется, достаточно решительный: сброшены в море последние силы белогвардейцев. (Аплодисменты.) Я думаю, наша Красная Армия надолго нас избавила от всякого возможного повторения натиска белогвардейцев на Россию или на какую бы то ни было из республик, прямо или косвенно, тесно или более или менее отдаленно с нами связанных.
Но вместе с тем мы должны также сказать, чтобы сразу же не впасть в тон чрезмерного самохвальства, что здесь сыграли роль не только подвиг Красной Армии и сила ее, а и международная обстановка и наша дипломатия.
Было время, когда Япония и Соединенные Штаты Америки подписывали соглашения о поддержке Колчака. Это время ушло так далеко, что многие из нас, пожалуй, о нем совсем и забыли. Но оно было. И если
мы добились того, что подобное соглашение уже невозможно, если мы достигли того, что японцы, несмотря на всю их военную силу, объявили о своем уходе и выполнили это обещание, то тут, конечно, есть заслуга и нашей дипломатии.
Я не буду сейчас затягивать своего краткого приветствия, говорить о том, чем обусловлен этот успех. Скажу только, что в ближайшем будущем нашим дипломатам предстоит показать себя еще раз на вопросе громадной важности, на вопросе, в котором мы заинтересованы существенным образом, — на ближневосточной конференции, которую Англия созывает 13 ноября в Лозанне. Я уверен, что наши дипломаты и там в грязь лицом не ударят, и что интересы всех федеральных республик вместе с РСФСР мы сумеем и там отстоять; во всяком случае, мы сумеем добиться того, чтобы ясно открыть перед массами, где помеха, в чем она состоит, в какой степени идет она против наших законнейших желаний и стремлений, и не только наших, но и всех государств, заинтересованных в вопросе о проливах.
Этими краткими замечаниями о внешней политике я и ограничусь и теперь перейду к вашим работам.
Я думаю, что здесь мы успехов достигли очень немалых, несмотря на то что, может быть, с первого взгляда работы эти казались кому-нибудь или кажутся не столь важными. Возьмем первый кодекс, который у вас уже проведен, — кодекс о труде. Это — громадное завоевание Советской власти, что в такое время, когда все страны ополчаются на рабочий класс, мы выступаем с кодексом, который прочно устанавливает основы рабочего законодательства, как, например, 8-часовой рабочий день. Правда, может быть, можно было бы по отношению к этому кодексу выразить то или иное пожелание большего. Я думаю, однако, что подобное пожелание было бы неправильно.
Надо считаться с тем, что в сравнении со всеми государствами, в которых теперь идет бешеная капиталистическая конкуренция, в которых — миллионы и десятки миллионов безработных, в которых капиталисты организуют своими силами могущественные капитали-
стические союзы, организуют поход на рабочий класс, — в сравнении с ними мы наименее культурны, производительные силы у нас развиты менее всех, работать мы умеем хуже всех. Это очень неприятно, может быть, что нам приходится в этом сознаться. Но я думаю, что именно потому, что мы таких вещей не прикрываем благовидными фразами и казенными восклицаниями, а сознаемся в них прямиком, именно потому, что мы все это сознаем и не боимся сказать с трибуны, что на исправление этого направлено больше сил, чем у любого из государств, мы и добьемся того, чтобы нагнать другие государства с такой быстротой, о которой они и не мечтали.
Конечно, это не фантастическая быстрота, конечно, нам надо несколько лет упорнейшего труда, чтобы этого добиться. Разумеется, с сегодня на завтра ничего не сделаешь. Мы пять лет уже прожили и видели, с какой быстротой меняются общественные отношения. Мы научились понимать, что значит срок. И надо, чтобы мы этому учились и дальше. В фантастическую быстроту каких бы то ни было перемен у нас никто не поверит, но зато в быстроту действительную, в быстроту, по сравнению с любым периодом исторического развития, взятым, как он был, — в такую быстроту, если движение руководится действительно революционной партией, в такую быстроту мы верим и такой быстроты мы во что бы то ни стало добьемся.
Затем я коснусь вопроса о кодексе земельном, который вами проведен. В этом отношении, вы знаете, наши законы с первого же дня после знаменитого 25 октября 1917 года сразу, в отличие от всех и всяких законов, выступили с положением о земле, которое технически, а может быть и юридически, было очень несовершенно, но которое все существенное, что для крестьянина абсолютно необходимо, что обеспечивало ему союз с рабочим, — дало. И начиная с этого времени, как ни трудно нам было прожить текущие пять лет в непрерывных войнах, мы своих забот о том, чтобы крестьянин получил наибольшее удовлетворение от земли, не оставляли. И если тот закон, который теперь вами принят,
тоже окажется в тех или иных отношениях заслуживающим поправок, мы без всякого затруднения эти дальнейшие поправки, дальнейшие улучшения будем принимать так же, как вы вот сию минуту принимали поправки и улучшения к нашему Уголовному кодексу. Вопрос о земле, вопрос об устройстве быта громадного большинства населения — крестьянского населения — для нас вопрос коренной. В этом отношении мы уже добились того, что русский крестьянин знает, что всякое предложение, касающееся изменения старых законов, встретит у нас всегда не тормоз, а поддержку и самое благожелательное отношение в высшем законодательном нашем учреждении.
Затем у вас были еще на рассмотрении такие вопросы, как кодекс гражданский, общее судоустройство. Вы знаете, что при той политике, которую мы ведем твердо и относительно которой у нас не может быть колебаний, вы знаете, что это — вопрос для широкой массы населения самый важный. Вы знаете также, что мы и здесь старались соблюсти грань между тем, что является законным удовлетворением любого гражданина, связанным с современным экономическим оборотом, и тем, что представляет собой злоупотребления нэпом, которые во всех государствах легальны и которые мы легализовать не хотим. Насколько успешны те поправки, которые вы внесли специально с этой целью и которые вы одобрили, — это покажет будущее. Мы ни в коем случае не будем себе связывать рук на этот счет. Если текущая жизнь обнаружит злоупотребления, которых мы недосмотрели раньше, мы сейчас же внесем нужные исправления. На этот счет вы все, конечно, прекрасно знаете, что быстроты законодательства, подобной нашей, другие державы, к сожалению, не знают. Посмотрим, не заставит ли недалекое будущее их тоже позаботиться о том, чтобы в этом отношении немножечко нагнать Советскую Россию.
Дальше, из вопросов, не менее важных, надо остановиться на вопросе, который вы также здесь подвели к окончательному решению. Это — вопрос о съездах Советов на местах и о губисполкомах. Это — вопрос,
с разрешением которого очень опаздывали до сих пор при всех прежних системах законодательства и при всех прежних конституциях. Это считалось неважным. Казалось, что на местах можно оставить и старинку. Мы думаем наоборот. Мы убеждены, что если наша революция достигла настоящих успехов, то это потому, что именно власти на местах, опыту самих мест мы всегда уделяли самое главное внимание. Если революция в октябре 1917 года добилась сразу таких успехов, что к весне 1918 года нам казалось, что война уже прекращена, — на самом деле она только начиналась, и начиналась в худшей своей форме, в форме гражданской войны; на самом деле мир с немцами означал поддержку этими немцами худших элементов гражданской войны; на самом деле тогдашний мир с немцами, который к осени развалился, означал сплошь и рядом поддержку этих элементов и союзными державами, которые нас же обвиняли в заключении мира с немцами. И если, я говорю, революция с такой быстротой в несколько месяцев, даже в несколько недель, сделала свое дело, то это потому, что мы всецело полагались на местные элементы, что мы открывали им полный простор действий, что мы именно с мест ждали того энтузиазма, который создал непреоборимость и быстроту действий нашей революции. Я знаю, что с тех пор нашим местам приходилось переживать много весьма различных, так сказать, пертурбаций. Отношение мест к центру составляло нашу немалую задачу, и я вовсе не хочу сказать, что эта задача всегда решалась нами идеально: при общем уровне культуры, который мы имеем, нам о таком идеальном решении мечтать нечего. Но что она решена искреннее, правдивее и прочнее, чем в каком бы то ни было другом государстве, — это мы можем сказать смело.
В заключение я коснусь еще только одного вопроса, который меня особенно интересует и который, я думаю, должен также интересовать и всех вас, хотя формально ни на вашей повестке, ни в списке вопросов он не стоит. Это — вопрос о нашем государственном аппарате, старый и вечно новый вопрос.
В 1918 году, в августе месяце, мы произвели перепись нашего аппарата в Москве. Мы получили число 231 000 государственных и советских служащих в Москве, число, обнимающее и центральных служащих и местных московских, городских. Недавно, в октябре 1922 г., мы произвели эту перепись еще раз, уверенные, что мы сократили наш раздутый аппарат и что он должен уже, наверное, оказаться меньшим. Он оказался равным 243 000 человек. Вот вам итоги всех сокращений. Этот пример потребует еще большого труда изучения и сопоставлений. Тогда, в 1918 г., когда мы, так сказать, в первом пылу реформ, произвели подобную перепись, мы, говоря попросту, почти ничего путного извлечь из ее итогов не могли. Не до того было. Гражданская война не оставляла нам ни малейшей свободной минуты. Теперь мы надеемся, что это будет сделано. Мы уверены, что наш аппарат, который страдает весьма многими недостатками, который раздут гораздо больше, чем вдвое, который очень часто работает не для нас, а против нас, — эту правду нечего бояться сказать, хотя бы и с трибуны высшего законодательного учреждения нашей республики, — будет улучшен. Для того чтобы его улучшить, нужно много труда и уменья. У нас есть подступы к очень серьезной работе над вопросом, в чем именно должно состоять это улучшение, но пока только подступы — отдельные статьи, отдельные местные исследования. Если мы все уйдем отсюда с решимостью посвятить этому вопросу гораздо больше внимания, чем это обыкновенно делалось, с решимостью поменьше времени уделять суетне и сутолоке, — а мы все сплошь и рядом уделяем этому непомерное количество времени, — и если мы будем изучать действительно наш аппарат и работать над ним годами и годами, то это будет громадным завоеванием, это и будет обеспечением нашего успеха. Мы должны иметь мужество сказать, что мы создаем свой аппарат стихийно. Лучшие рабочие шли и брались за самые трудные обязанности и в области военной и в области гражданской, брались сплошь и рядом неправильно, но умели поправляться и работать. Соотношение между этими, может быть,
десятками мужественных людей и сотнями тех, которые сидят и саботируют или полусаботируют, путаясь в объеме своих бумаг, — это соотношение губило сплошь и рядом наше живое дело в непомерном море бумаг. Мы должны будем самым обстоятельным образом изучить этот вопрос, которого до сих пор изучить не могли. Годы и годы должны пройти, годы и годы мы должны учиться, потому что уровень культуры наших рабочих низок, рабочим трудно взяться за совершенно новое дело производства, — а только на одних рабочих мы и можем положиться в смысле искренности и энтузиазма. Годы и годы должны пройти, чтобы мы добились улучшения нашего государственного аппарата, подъема его — не в смысле отдельных лиц, а в полном его объеме — на высшие ступени культуры. Я уверен, что, посвятив свои силы в дальнейшем такой работе, мы к самым лучшим результатам подойдем необходимо и неизбежно. (Продолжительные аплодисменты.)
«Правда» № 247, 1 ноября 1922 г.
IV сессия ВЦИКIX созыва происходила с 23 по 31 октября 1922 года. Сессия заслушала доклад Нар-комфина, доклад ЦСУ о продовольственных и сырьевых ресурсах РСФСР в 1922-1923 годах, доклады о Всероссийской сельскохозяйственной выставке, о Волховстрое, рассмотрела и утвердила ряд законопроектов, которые регулировали основные стороны советского строительства, - «Кодекс законов о труде»,
«Кодекс законов о земле», «Кодекс гражданских законов РСФСР», «Положение о губернских съездах Советов и губернских исполнительных комитетах» и др.
В. И. Ленин выступил с речью на заключительном заседании сессии 31 октября. Это было первое публичное выступление В. И. Ленина после болезни. Подробный отчет о IV сессии ВЦИК IX созыва см. «Известия» №№ 240-247 от 24 октября - 1 ноября 1922 года
10:16 25.06.2018
ПИСЬМО Г. В. ЧИЧЕРИНУ И ЧЛЕНАМ ПОЛИТБЮРО ЦК РКП (б) О НОТЕ ДЕРЖАВАМ АНТАНТЫ ОТНОСИТЕЛЬНО ЛОЗАННСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ 155
31/Х. 1922 г.
т. Чичерину и всем членам Политбюро
Я не имею времени сейчас, чтобы достаточно серьезно взвесить все выражения в проекте ноты Антанте, которую считаю очень важной. Думаю, что надо 2 и 3 раза проверить каждое слово с той точки зрения, чтобы оно не обозначало того, что мы откажемся от поездки на конференцию.
В этом смысле нота должна быть особенно «дипломатична». Мне показалось, что в конце ноты, которую я очень бегло просмотрел, есть выражения недостаточно в этом смысле дипломатичные.
Ленин
ПЕТРОГРАДСКОЙ ПРАВДЕ" 156
1.XI. 1922 г. Дорогие товарищи! От всей души поздравляю вас с пятилетним юбилеем Октябрьской революции и желаю, чтобы мы следующее пятилетие боролись на мирном фронте с таким же успехом, как до сих пор на военном.
С лучшими приветами и пожеланиями
Ваш В. Ульянов (Ленин)
«ПРАВДЕ»
Дорогие товарищи! Поздравляю вас горячо с пятилетним юбилеем Октябрьской революции. Мое пожелание: чтобы в следующее пятилетие мы завоевали, и притом мирно, не меньше, чем до сих пор завоевали вооруженной рукой.
Ваш Ленин 2. XI. 1922.
ПЕРВОЙ МЕЖДУНАРОДНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ КОММУНИСТОВ-КООПЕРАТОРОВ 157
Приветствуя вполне своевременный созыв международной конференции коммунистов-кооператоров, желаю ей полного успеха в работах.
Вместе с членами конференции отдаю себе отчет в сложности и трудности поставленной задачи — завоевания кооперативного аппарата на пользу мировой революции.
Я буду очень рад, если нам удастся опытом работы, проделанной в России, быть также полезными общему делу.
Первая международная конференция коммунистов-кооператоров происходила в Москве 1−6 ноября 1922 года. На конференции присутствовали представители Австралии, Азербайджана, Армении, Австрии, Болгарии, Германии, Грузии, Дальневосточной Республики, Дании, Италии, Латвии, Литвы, Норвегии, Польши, РСФСР, Украины, Финляндии, Франции, Швейцарии, Швеции, Эстонии. С докладами о положении кооперативного движения в разных странах, о позиции и влиянии коммунистов в этом движении выступили представители Франции, Советской России, Италии, Германии, Швейцарии, Болгарии и от скандинавских стран. Кроме того, были заслушаны доклады: о деятельности кооперативной секции Коминтерна; коммунизм и кооперация; тактика коммунистов в кооперативном движении.
Центральным вопросом был вопрос о тактике коммунистов в кооперативном движении. Конференция приняла резолюцию, в которой был отвергнут принцип нейтральности кооперации в области политики и подчеркнута необходимость установить тесную связь кооперативной работы с политическими и экономическими задачами пролетариата, вести ее в тесном сотрудничестве с коммунистическими партиями и революционными профессиональными союзами. Конференция избрала В. И. Ленина почетным председателем и послала ему приветствие. Ответное приветствие Ленина было оглашено 2 ноября 1922 года.
10:18 25.06.2018
ТЕЗИСЫ О КООПЕРАТИВНОМ БАНКЕ 158
1) Премии за размер и за распространение по уездам сделок;
2) то же — вкладов;
3) участие в банке виднейших сельскохозяйственных кооператоров-коммунистов для контроля и для подгоняния;
4) поощрение кооперативного банка Госбанком в виде понижения %;
5) ассигнование некоторой суммы Госбанком.
Написано 2 ноября 1922 г.
Вопрос о Кооперативном банке обсуждался на заседании Политбюро с участием В. И. Ленина 2 ноября 1922 года. Политбюро приняло следующее постановление: «…Передать в комиссию принятые за основу нижеуказанные тезисы
т. Ленина, поручив ей представить в Политбюро письменный доклад об исполнении".
На публикуемом документе имеется пометка Ленина: «Сохранить для разговора с Хи нчуком «(Л. М. Хинчук — председатель правления Центросоюза). -
10:20 25.06.2018
ПЕТРОГРАДСКИМ ТЕКСТИЛЬЩИКАМ 159
3. XI. 1922.
Дорогие товарищи! Сердечно благодарю за присланный плед, нахожу его превосходным. Крайне жалею, что не мог принять Шорова.
Лучшие приветы!
Ваш В. Ульянов (Ленин)
Письмо написано В. И. Лениным в ответ на приветствие и подарок петроградских текстильщиков. В своем приветствии петроградские текстильщики писали:
«Дорогой и глубокоуважаемый Владимир Ильич!
Петроградский текстильный трест, в свою годовщину вместе со своим горячим приветом, шлет Вам плед, сработанный на одной из его фабрик.
Петротекстиль хочет, чтобы Вы, наш дорогой, ощутили от нашего скромного подарка вместе с физическим теплом и то рабочее сердечное тепло, которым Вас хочется окутать, а также и обратили внимание на то, что в условиях крайней изношенности, разрухи, недохваток и кризисов мы работаем нисколько не хуже довоенного, а следовательно, можем достигать, чего хотим.
Носи, наш дорогой, на доброе здоровье".
10:23 25.06.2018
ВСЕРОССИЙСКОМУ СЪЕЗДУ СТАТИСТИКОВ 160
4 ноября 1922 г.
От души благодарю вас за приветствие и прошу принять мою благодарность и лучшие пожелания успешной работы.
Председатель Совета Народных Комиссаров
В. Ульянов (Ленин)
Четвертый Всероссийский съезд статистиков происходил в Москве 3−12 ноября 1922 года. На съезде присутствовали представители многочисленных статистических организаций, наркоматов, различных ведомств из всех губерний РСФСР и от статистических организаций национальных советских республик. Девяносто докладов, поступивших на съезд, были заслушаны на организованных съездом секциях: сельскохозяйственной, секции промышленности и труда, демографии и других. Съезд избрал В. И. Ленина почетным председателем и послал ему приветственную телеграмму. Ответная телеграмма Ленина была оглашена на втором заседании съезда 4 ноября.
10:26 25.06.2018
ИНТЕРВЬЮ КОРРЕСПОНДЕНТУ «МАНЧЕСТЕР ГАРДИАН» А. РАНСОМУ 161
ПЕРВЫЙ ВАРИАНТ
1. Вопрос. Я нахожу громадное экономическое оживление, все покупают и продают, и, очевидно, нарождается новый торговый класс. Я спрашиваю: каким образом нэпман не является и не показывает признаков стремления быть политической силой?
Ответ. Первый Ваш вопрос напомнил мне одну беседу в далекие, далекие времена в Лондоне. Дело было вечером в субботу. Мы гуляли с приятелем, лет двадцать тому назад 162. На улицах было необыкновенно оживленно. Торговцы расположились везде на улицах, освещая свои товары небольшими металлическими трубочками с нефтью или чем-то подобным. Огоньки были очень красивы. Движение на улицах прямо-таки необыкновенное. Все покупали или продавали.
В России было тогда направление, которое мы называли «экономистами». Под этим немного буршикозным названием мы разумели ребяческое упрощение взглядов исторического материализма Маркса. Мой приятель был «экономист» и принялся сейчас же выкладывать свою премудрость: вот, дескать, за этой необыкновенной экономической деятельностью должно следовать стремление к политической силе. Я посмеивался над таким пониманием Маркса. Обилие мелких торговцев и их оживленнейшая деятельность нисколько еще не свидетельствует об экономической большой силе класса, от которой можно и должно заключить к «политической силе». Вероятно, Лондон сложился в всемирную силу торговли, и экономическую и политическую,
путем немного более сложным, чем представлял себе мой собеседник, и уличные торговцы в Лондоне, несмотря на замечательное их оживление, от «политической силы» и даже от стремления к ней были довольно далеки.
Я боюсь, что Ваш вопрос, почему это «нэпман» (т. е. уличный торговец? мелкий торгаш?) не обнаруживает у нас «признаков стремления быть политической силой», вызовет у нас улыбку и мы ответим на него: по той же причине, по которой толпа на улицах Лондона, которая вся покупала и продавала на улицах по субботам, не обнаруживала в Англии «признаков стремления к политической силе».
2. Вопрос. У меня получается впечатление, что в России в настоящее время купля-продажа и обмен высоко прибыльны, тогда как производство возможно лишь в самых редких случаях. Купля-продажа и обмен находятся в руках нэпманов. Прибыльное производство большею частью ведется в мелком масштабе и находится в руках частных лиц. Убыточное производство — в руках государства. Я спрашиваю:
не означает ли это постоянного экономического усиления нэпманов и постоянного ослабления государства?
Ответ. Я боюсь, что Ваш второй вопрос тоже ставится с точки зрения почти «экономистской» в указанном выше смысле. Бастиа, кажется, держался почти всерьез мнения, что «древние греки и римляне жили грабежом». Он не очень заботился о том «экономическом» вопросе, откуда же получалось то, что грабили эти живущие грабежом лица?
У Вас «получается впечатление, что в России в настоящее время купля-продажа и обмен высоко прибыльны», «тогда как производство возможно лишь в самых редких случаях».
Я очень удивился, прочитав о таком выводе из наблюдений над московскими улицами. А как же, подумал я, быть с миллионами и миллионами русских крестьян? Что они засевают землю, это, по-видимому, случай не редкий и не самый редкий, а преобладающий в России? Случай «даже» более многочисленный, чем «купля-продажа» чего бы то ни было «нэпманом»? И вероятно,
крестьянское производство в России не только «возможно», но и чрезвычайно «прибыльно»? Иначе откуда получились бы те сотни миллионов продналога, которые так необыкновенно быстро и легко уже внесли государству наши крестьяне? Откуда бы тот всеобщий подъем строительной деятельности и в деревнях необъятной России и в городах, который наблюдается всеми и каждым?
Не принимает ли лицо, задающее вопрос, за «высоко выгодную продажу и обмен» мелкую торговлю, когда один мелкий торговец получает иногда миллионы и миллионы прибыли в падающей русской валюте, когда миллион стоит на вольном рынке меньше, чем прежде стоил рубль? Едва ли такая ошибка возможна, ибо наше государство вычеркивает теперь — вот уже несколько месяцев — «лишние» нули на бумажных деньгах 163. Вчера был триллион, а нынче четыре нуля вычеркиваются, и получается десять миллионов. Государство от этого не богатеет, но чтобы оно «становилось слабее», это очень странно предположить, ибо шаг вперед к улучшению денег тут явный. Нэпман начинает видеть, как начинается стабилизация рубля; например, это было видно нынче летом; нэпман начинает соображать, что «вычеркивание» нолей пойдет и дальше, и я сомневаюсь, чтобы оно было остановлено его «стремлением к политической силе».
Возвращаюсь к производству. Земля у нас в руках государства. Мелкие крестьяне, владеющие ею, превосходно доставляют налог. Промышленное производство, в отношении так называемой легкой индустрии, явно оживает, а оно часто находится либо в собственности государства под управлением его служащих, либо во владении арендаторов.
Поэтому опасаться «постоянного ослабления государства» нет оснований.
Надо различать не производство от торговли, а производство в легкой индустрии и производство в тяжелой индустрии. Это последнее действительно невыгодно; отсюда действительно тяжелое положение нашего государства. Об этом ниже.
3. Вопрос. Намекают, что будет сделана попытка (путем обложения) заставить нэпмана субсидировать производство. Я спрашиваю: не будет ли результатом этого только повышение цен, повышение прибыли нэпмана и, косвенно, необходимость поднятия заработной платы, — таким образом, возврат к прежнему положению?
Ответ. В руках государства сотни миллионов пудов хлеба. При таких условиях ожидать, что налоги «только» повысят цены, нельзя. Налоги также дадут нам доход с нэпманов и с производителей на помощь промышленности, особенно на помощь тяжелой индустрии.
4. Вопрос. Если судить по обычным капиталистическим меркам, экономическое положение должно быть хуже. Если судить по коммунистическим меркам, положение тоже должно быть хуже (упадок тяжелой индустрии). Однако каждое лицо, кого я встречаю, соглашается, что положение его лучше, чем год тому назад. По-видимому, что-то происходит, чего не допускает ни капиталистическая, ни коммунистическая идеология. И та и другая предполагают прогресс. Но что, если вместо прогресса мы регрессируем? Я спрашиваю: разве невозможно, что мы идем не вперед, к новому благополучию, а возвращаемся назад, к старому положению? Разве невозможно, что Россия движется назад, к периоду сельскохозяйственного производства, примерно соответствующего ее потребностям, и к оживленной внутренней торговле, лишь незначительно затрагиваемой иностранным ввозом? Разве не может быть мыслим подобный период при пролетарской диктатуре, как раньше при феодальной диктатуре?
Ответ. Сначала начинаем «судить» по «обычным капиталистическим меркам». Все лето наш рубль был стабилен. Это явное начало улучшения. Затем оживление производства крестьянского и легкой индустрии несомненно. Тоже улучшение. Наконец, наш Госбанк получил чистого дохода не менее 20 миллионов рублей золотом (это минимум; на деле больше). Мало, но улучшение несомненно. Мало, но начало увеличения фонда на тяжелую индустрию несомненно.
Далее. Перейдем к суждению по меркам коммунистическим. Все три перечисленные обстоятельства означают плюсы и с коммунистической точки зрения, ибо у нас государственная власть в руках рабочих. И шаг к стабилизации рубля, и оживление производства крестьянского и легкой индустрии, и начало прибылей Госбанка
(то есть государства), все это есть плюс и с коммунистической точки зрения.
Как может быть такая вещь, что капитализм и коммунизм противоположны, а плюсом являются разные обстоятельства с обеих противоположных точек зрения? Это возможно, ибо переход к коммунизму возможен и через государственный капитализм, если власть в государстве в руках рабочего класса. Это именно и есть «наш теперешний случай».
Упадок тяжелой индустрии — наш минус. Начало дохода от Госбанка и от Внешторга есть подготовка и в этой области к улучшению дела. Трудности здесь велики, но дело отнюдь не безнадежно.
Пойдем дальше. Не может ли быть, что мы идем назад к чему-то вроде «феодальной диктатуры»? Никак не может быть, ибо мы медленно, с перерывами, с шагами назад от времени до времени, поднимаемся по линии государственного капитализма. А это — линия, ведущая нас вперед, к социализму и к коммунизму (как высшей ступени социализма), а никоим образом не назад к феодализму.
Растет внешняя торговля; усиливается, хотя и с перерывами, стабилизация рубля; явный подъем промышленности и в Питере и в Москве; маленькое, очень маленькое начало подготовки средств государства для помощи тяжелой индустрии и так далее. Все это доказывает, что Россия идет вперед, а не назад, хотя, повторяю, очень медленно и с перерывами.
5. Вопрос. Или мы присутствуем при печальном зрелище расточения капитала, который должен быть использован в производстве?
Ответ. На этот вопрос ответ уже дан предыдущим изложением.
6. Вопрос. Помимо этих вопросов «Манчестер Гардиан» было бы интересно иметь из Ваших уст опровержение ныне оживленно циркулирующих по Москве слухов о том, что этой зимой снова будет введена карточная система вместе с полной реквизицией складов нэпманов.
Ответ. Охотно подтверждаю полную несостоятельность слухов, будто мы думаем возвращаться назад
к карточной системе или к «полной реквизиции складов нэпманов».
Чистые сказки. Ни о чем подобном мы и не помышляем.
Ничего подобного нельзя себе и представить в современной России. Это — слухи, пускаемые злостно людьми, которые очень злы на нас, но не очень умны.
7. Вопрос. Наконец, прав ли я в своем предположении, что договор с Уркартом отвергнут не окончательно, а только положен под сукно до восстановления нормальных дружеских отношений с английским правительством?
Ответ. Вы абсолютно правы насчет Уркарта. Я повторяю сказанное мной недавно Фарбману *. Концессию Уркарта мы не отклоняли окончательно. Мы отклонили ее только по указанной нами публично политической причине. Мы начали в нашей прессе открытое обсуждение всех за и всех против. И мы надеемся, что после этого обсуждения мы составим себе окончательное мнение и по политической и по экономической линиям.
5/XI. 1922.
Ваш Ленин
10:30 25.06.2018
ИНТЕРВЬЮ КОРРЕСПОНДЕНТУ «МАНЧЕСТЕР ГАРДИАН»
ВТОРОЙ ВАРИАНТ (НЕОКОНЧЕННЫЙ)
На Ваши вопросы отвечаю:
1. Я думаю, что «нэпман», т. е. представитель растущей торговли при «новой экономической политике», желает быть политической силой, но не показывает никаких признаков этого или показывает их так, чтобы скрыть свои пожелания. Ему необходимо стремиться к сокрытию своих пожеланий, ибо иначе он рискует встретить серьезную оппозицию со стороны нашей государственной власти, а иногда и хуже, чем оппозицию, т. е. прямую враждебность.
Я полагаю, что при сосредоточении в руках нашей государственной власти громадного большинства средств производства действительной экономической потребностью мелкой буржуазии является свобода покупки и продажи предметов потребления. Наше законодательство обеспечивает мелкой буржуазии эту свободу.
Слово «нэпман», которое Вы употребляете, ведет к некоторому недоразумению. Это слово образовано из сокращенного «нэп», что означает «новая экономическая политика», и прибавки «ман», что означает «человек, или представитель этой новой экономической политики». На газетном языке это слово возникло сначала, как шутливое обозначение мелкого торгаша или лица, пользующегося свободой торговли для всякого рода злоупотреблений.
Внешним образом новая экономическая политика всего больше бросается в глаза именно тем, что
появляется на авансцену подобного рода «нэпман», или всякий, как Вы пишете, кто «продает и покупает».
Но действительная экономическая деятельность действительного большинства населения совсем не состоит в этом. Достаточно указать, например, на деятельность громадной массы крестьянства, которое именно теперь с громадной энергией и с величайшим самопожертвованием восстановляет свою запашку и работает над восстановлением своих сельскохозяйственных орудий производства, своих жилищ, построек и т. д. С другой стороны, промышленные рабочие именно теперь с такой же выдающейся энергией работают над улучшением орудий труда, над заменой изношенных орудий труда новыми, над возобновлением разрушенных, испорченных или пострадавших зданий и т. д.
«Нэпман», если уже употреблять это выражение, гораздо более относящееся к шутливому газетному языку, чем к области серьезных терминов политической экономии, обнаруживает гораздо больше шуму, чем это соответствует его экономической силе. Поэтому я опасаюсь, что человек, который применил бы к нашему «нэпману» то упрощенное положение исторического материализма, что за экономической силой должна следовать политическая, рискует ошибиться очень глубоко и даже стать жертвой целого ряда смешных недоразумений.
Действительная сущность новой экономической политики состоит в том, что пролетарское государство: во-первых, разрешило свободу торговли для мелких производителей, и, во-вторых, в том, что к средствам производства для крупного капитала пролетарское государство применяет целый ряд принципов того, что в капиталистической экономике называлось «государственным капитализмом».
Я думаю, что «нэпман», который из этого сделает вывод о желательности для него стать политической силой, рискует не только ошибиться, но и стать предметом газетных насмешек за вульгарное понимание им марксизма.
2. Ваше впечатление, что в России теперь купля и продажа приносят необыкновенно высокий доход, «тог-
да как производство возможно лишь в самых редких случаях", кажется мне способным вызвать довольно справедливые насмешки над политической экономией «господина „нэпмана“».
Если я не ошибаюсь, в России числится громадное большинство мелкокрестьянского населения, которое с необыкновенным усердием бросилось теперь на производство и достигло (отчасти благодаря государственной помощи семенами и т. д.) громадных, почти невероятных успехов, особенно если принять во внимание неслыханные разрушения гражданской войны, голода и т. д. Мелкие крестьяне достигли при этом таких успехов, что с необыкновенной легкостью и почти без всякого принуждения внесли государственный налог, исчисляемый сотнями миллионов пудов хлеба.
Поэтому я думаю, что справедливее будет сказать: гигантское большинство населения, имея производство очень мелкое по размеру, дает самую громадную прибыль, находясь в руках частных лиц. Это относится ко всему сельскохозяйственному производству крестьянства. Такую же или немного меньшую прибыль дает промышленное производство, находящееся частью в руках частных лиц, частью в руках государственных арендаторов или тех государственных заводов, которые производят предметы потребления для сельского населения.
Действительно неприбыльным производством, которое остается в руках государства, является лишь то, что следовало бы назвать, если употреблять научную политико-экономическую терминологию, производством средств производства (руда, металлы и т. д.) или производством основного капитала. В капиталистической экономике этот вид капитала требует обычно для своего возобновления государственных займов, которые сразу дают чрезвычайно большие суммы (сотни миллионов рублей или даже долларов) для реорганизации ряда предприятий, способных восстановить разрушенные средства производства.
Для нас восстановление разрушенных средств производства долгое время не обещает никакой прибыли, является, как Вы выражаетесь, «неприбыльным». Нам придется довольно долгое время для восстановления
основного капитала пользоваться доходом от концессий или государственными субсидиями.
Такова современная экономическая действительность. Как видите, я смотрю на эту действительность существенно иначе, чем Вы. Я боюсь, что Ваш взгляд, будто у нас происходит «непрерывное экономическое усиление нэпманов» и «непрерывное экономическое ослабление государства», заслужил бы, вероятно, насмешки Маркса над вульгарной политической экономией.
А я позволяю себе думать по старинке, что после Маркса говорить о какой-нибудь другой, немарксовой политической экономии можно только для одурачения мещан, хотя бы и «высокоцивилизованных» мещан.
Я заканчиваю по вопросу о «политической силе»: рабочие и крестьянство — вот основа политической силы в России. Во всех капиталистических странах крестьян грабят и помещики и капиталисты. Чем сознательнее становятся крестьяне, тем лучше они это понимают. Поэтому масса населения за «покупающими и продающими» нэпманами не пойдет.
3. Не будут ли налоги на «нэпманов» вести только к повышению заработной платы и цен, вместо того чтобы давать средства на производство?
— Нет, ибо в основе цен будет стоять хлеб. Некая часть его в руках государства, собрана в виде налога. Самостоятельного влияния на цены нэпман не сможет иметь, ибо он не производитель. Монополия внешней торговли, замечу кстати, поможет нам держать в руках нэпмана, ибо цены будут устанавливаться помимо него, ценой производства за границей плюс наша государственная надбавка, идущая на субсидию производства.
Я боюсь, что Вы иногда принимаете за увеличение цен нэпманами рост цен наших бумажных денег вследствие роста эмиссии. Это было бы ошибкой.
10:32 25.06.2018
Корреспондент английской газеты «Манчестер Гардиан» Артур Рансом приехал в Советскую Россию в октябре 1922 года специально для того, чтобы получить интервью у В. И. Ленина. 26 октября ему было предложено написать те вопросы, на которые он хотел бы получить ответы. На следующий день Рансом составил и послал Ленину 7 вопросов.
Вечером 3 ноября В. И. Ленин принял Рансома. В беседе были затронуты вопросы о парламентских выборах в Англии и фашистском перевороте в Италии; но главным образом беседа шла вокруг вопросов, составленных Рансомом. Ленин сказал, что он еще не на все вопросы написал ответы, однако обещал закончить их до отъезда Рансома. В воскресенье 5 ноября Ленин написал ответы на все семь вопросов Рансома, а в понедельник, «как раз когда я укладывался, чтобы
уехать из Москвы, — писал Рансом в корреспонденции в «Манчестер Гардиан», — мне сообщили по телефону, что ответы готовы. Я спешно отправился в Кремль и получил их как раз вовремя, чтобы захватить их с собой к поезду". — 259
162 В. И. Ленин и Н. К. Крупская жили в Лондоне с апреля 1902 до апреля 1903 года. Приятель, о котором вспоминает В. И. Ленин, — К. М. Тахтарев, социал-демократ, деятель петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», один из лидеров «экономизма», редактор «Рабочей Мысли».
«Экономисты» — представители оппортунистического течения в русской социал-демократии конца XIX — начала XX века. «Экономисты» неправильно понимали соотношение между экономикой и политикой, принижали роль политической революционной борьбы. Они ограничивали задачи рабочего класса экономической борьбой за повышение заработной платы, улучшение условий труда и т. д., утверждая, что политическая борьба является делом либеральной буржуазии. «Экономисты» отрицали руководящую роль партии рабочего класса, необходимость внесения в рабочее движение социалистического сознания и тем самым расчищали дорогу буржуазной идеологии. «Экономизм» грозил совлечь рабочий класс с классового революционного пути и превратить его в политический придаток буржуазии. Полный идейный разгром «экономизма» был осуществлен В. И. Лениным в его трудах. — 259
163 24 октября 1922 года Совет Народных Комиссаров принял постановление о выпуске в обращение денежных знаков образца 1923 года. Согласно этому постановлению, подписанному В. И. Лениным, один рубль образца 1923 года приравнивался одному миллиону рублей, изъятых из обращения образцов, или ста рублям образца 1922 года.
10:42 25.06.2018
БЕСПАРТИЙНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ РАБОТНИЦ И КРЕСТЬЯНОК МОСКВЫ И МОСКОВСКОЙ ГУБЕРНИИ 164
Дорогие товарищи! Сердечно благодарю вас за добрые пожелания и приветствия. Очень сожалею, что не могу быть лично.
Поздравляю с пятилетием революции и всяческих успехов желаю съезду.
Ваш Ленин
6/XI. 1922.
Беспартийная конференция работниц и крестьянок Москвы и Московской губернии происходила 6 ноября 1922 года. На конференции присутствовало более 2000 делегаток — московских работниц, представительниц из уездов и волостей.
Приветственное письмо В. И. Ленин передал через делегаток, которые были направлены к нему конференцией с просьбой выступить с речью
РАБОЧИМ ЗАВОДА б. МИХЕЛЬСОН 165
Дорогие товарищи! Очень жалею, что маленькое нездоровье именно сегодня заставило меня сидеть дома. Шлю вам самые горячие приветствия и пожелания к пятилетнему юбилею. На следующее пятилетие желаю успешной работы.
Ваш В. Ульянов (Ленин)
7/XI. 1922.
В. И. Ленин неоднократно выступал на заводе бывш. Михельсона. 30 августа 1918 года после выступления Ленина на заводе с речью на тему «Две власти. (Диктатура пролетариата и диктатура буржуазии)» на него было совершено злодейское покушение. В августе 1922 года рабочие завода обратились в Московский Совет с просьбой присвоить заводу
имя Ленина. 9 сентября 1922 года Московский Совет удовлетворил ходатайство рабочих, присвоив заводу имя Владимира Ильича. В связи с переименованием завода, а также в связи с приближавшейся пятилетней годовщиной Октябрьской социалистической революции, на общем собрании рабочих завода было решено провести 7 ноября торжественный митинг. Рабочие направили Ленину письмо с приглашением приехать к ним в этот день.
Будучи нездоровым, Ленин написал настоящее письмо. Оно было оглашено в зале, где проходило собрание, неоднократно зачитывалось в сквере перед заводским корпусом, так как зал не мог вместить всех желающих, а затем еще долго перечитывалось в цехах завода
РАБОЧИМ И СЛУЖАЩИМ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЭЛЕКТРИЧЕСКОЙ СТАНЦИИ «ЭЛЕКТРОПЕРЕДАЧА» 166
Дорогие товарищи!
Сегодня, в день пятилетней годовщины революции, с особенным удовольствием приветствую открытие вашего клуба и выражаю надежду, что вы, рабочие и служащие государственной электрической станции «Электропередача», совместными усилиями сумеете превратить этот клуб в одну из важнейших позиций для просвещения рабочих.
В. Ульянов (Ленин)
7. XI. 1922 г.
Приветственное письмо В. И. Ленина рабочим и служащим государственной электрической станции «Электропередача» (ныне — имени Р. Э. Классона, инженера-строителя этой станции) было написано в ответ на приглашение выступить с речью на открытии клуба ко дню пятилетия Октябрьской социалистической революции
РАБОЧИМ СТОДОЛЬСКОЙ СУКОННОЙ ФАБРИКИ В КЛИНЦАХ 167
8. XI. 1922 г.
Дорогие товарищи!
Сердечно благодарю вас за приветствие и подарок. По секрету скажу, что подарков посылать мне не следует. Прошу очень об этой секретной просьбе пошире рассказать всем рабочим.
Самые лучшие благодарности и приветы и пожелания.
Ваш В. Ульянов (Ленин)
Письмо «Рабочим Стодольской суконной фабрики в Клинцах» было написано В. И. Лениным в ответ на приветствие рабочих фабрики от 3 ноября 1922 года в связи с присвоением фабрике имени Ленина.
Вместе с приветственным адресом рабочие прислали Владимиру Ильичу подарок — отрез сукна на костюм. В своем письме Ленину рабочие фабрики писали:
«Дорогой наш Ильич!
К пятой годовщине пролетарской революции, мы, рабочие Стодольской суконной фабрики, решили назвать нашу фабрику твоим именем. По этому случаю мы посылаем тебе к празднику наше сердечное поздравление и скромный подарок нашей выработки.
Мы будем счастливы, если ты, наш учитель и вождь, оденешь костюм, нашими руками сотканный. Носи, Ильич, на здоровье и знай, что мы всегда с тобой.
Преданные революции и тебе рабочие Клинцовской фабрики имени тов. Ленина Клинцы, 3 ноября 1922 г.". -
10:53 25.06.2018
1 IV ВСЕМИРНОМУ КОНГРЕССУ КОМИНТЕРНА, ПЕТРОГРАДСКОМУ СОВЕТУ РАБОЧИХ И КРАСНОАРМЕЙСКИХ ДЕПУТАТОВ
Крайне сожалею, что не смогу быть на первом заседании конгресса и должен ограничиться письменным приветствием.
Несмотря на гигантские трудности, стоящие на пути коммунистических партий, Коминтерн растет и крепнет. Главная задача по-прежнему состоит в завоевании большинства рабочих. И эту задачу мы, несмотря ни на что, выполним.
Объединение II и II1⁄2 Интернационалов принесет пользу революционному движению пролетариата: меньше фикций, меньше обмана — это всегда полезно для рабочего класса.
Петроградским рабочим и их новому Совету, принимающим в своем городе IV конгресс Коминтерна, лучшие пожелания и горячий привет.
Питерские рабочие должны быть и на хозяйственном фронте одними из первых. С радостью слышим мы о начале хозяйственного возрождения Петрограда. На ваше приглашение побывать в Петрограде надеюсь ответить приездом в скором будущем.
Советская власть в России празднует первое пятилетие. Она более прочна, чем когда бы то ни было. Гражданская война кончена. Первые хозяйственные успехи налицо. Советская Россия считает величайшей гордостью помогать рабочим всего мира в их трудной борьбе за низвержение капитализма. Победа будет за нами.
Да здравствует Коммунистический Интернационал!
Москва, 4 ноября 1922 г.
В. Ульянов (Ленин)
2 ПЯТЬ ЛЕТ РОССИЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И ПЕРСПЕКТИВЫ МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ
ДОКЛАД НА IV КОНГРЕССЕ КОМИНТЕРНА 13 НОЯБРЯ
(Появление товарища Ленина встречается бурными, долго не прекращающимися аплодисментами и овациями всего зала. Все встают и поют «И нтерна-ц ионал».) Товарищи! Я числюсь в списке ораторов главным докладчиком, но вы поймете, что после моей долгой болезни я не в состоянии сделать большого доклада. Я могу дать лишь введение к важнейшим вопросам. Моя тема будет весьма ограниченной. Тема «Пять лет российской революции и перспективы мировой революции» слишком обширна и велика, чтобы ее вообще мог исчерпать один оратор в одной речи. Поэтому я беру себе только небольшую часть этой темы, именно — вопрос о «новой экономической политике». Я умышленно беру только эту малую часть, чтобы ознакомить вас с этим важнейшим теперь вопросом, — важнейшим, по крайней мере, для меня, ибо я над ним сейчас работаю.
Итак, я буду говорить о том, как мы начали новую экономическую политику и каких результатов мы достигли с помощью этой политики. Если я ограничусь этим вопросом, то, может быть, мне удастся сделать общий обзор и дать общее представление о данном вопросе.
Если начать с того, как мы пришли к новой экономической политике, то я должен обратиться к одной статье, написанной мною в 1918 году 169. В начале 1918 года
я как раз в краткой полемике коснулся вопроса, какое положение должны мы занять по отношению к государственному капитализму. Я писал тогда:
«Государственный капитализм был бы шагом вперед против теперешнего (т. е. против тогдашнего) положения дел в нашей Советской республике. Если бы, примерно, через полгода у нас установился государственный капитализм, это было бы громадным успехом и вернейшей гарантией того, что через год у нас окончательно упрочится и непобедимым станет социализм» *.
Это было сказано, конечно, в то время, когда мы были поглупее, чем сейчас, но не настолько уж глупы, чтобы не уметь рассматривать такие вопросы.
Я держался, таким образом, в 1918 году того мнения, что по отношению к тогдашнему хозяйственному состоянию Советской республики государственный капитализм представлял собой шаг вперед. Это звучит очень странно и, быть может, даже нелепо, ибо уже и тогда наша республика была социалистической республикой; тогда мы предпринимали каждый день с величайшей поспешностью — вероятно, с излишней поспешностью — различные новые хозяйственные мероприятия, которые нельзя назвать иначе, как социалистическими. И все же я тогда полагал, что государственный капитализм по сравнению с тогдашним хозяйственным положением Советской республики представляет собой шаг вперед, и я пояснял эту мысль дальше тем, что просто перечислил элементы хозяйственного строя России. Эти элементы были, по-моему, следующие: «1) патриархальная, т. е. наиболее примитивная, форма сельского хозяйства; 2) мелкое товарное производство (сюда относится и большинство крестьянства, торгующее хлебом); 3) частный капитализм; 4) государственный капитализм и 5) социализм» *. Все эти хозяйственные элементы были представлены в тогдашней России. Я поставил себе тогда задачу разъяснить, в каком отношении друг к другу находятся эти элементы
и не следует ли один из несоциалистических элементов, именно государственный капитализм, расценивать выше, чем социализм. Я повторяю: это всем кажется весьма странным, что несоциалистический элемент расценивается выше, признается вышестоящим, чем социализм, в республике, которая объявляет себя социалистической. Но дело становится понятным, если вы вспомните, что мы отнюдь не рассматривали хозяйственный строй России как нечто однородное и высокоразвитое, а в полной мере сознавали, что имеем в России патриархальное земледелие, т. е. наиболее примитивную форму земледелия наряду с формой социалистической. Какую же роль мог бы играть государственный капитализм в такой обстановке?
Я далее спрашивал себя: какой из этих элементов является преобладающим? Ясно, что в мелкобуржуазной среде господствует мелкобуржуазный элемент. Я тогда сознавал, что мелкобуржуазный элемент преобладает; думать иначе было невозможно. Вопрос, который я тогда ставил себе, — это было в специальной полемике, не относящейся к нынешнему вопросу, — был: как мы относимся к государственному капитализму? И я ответил себе: государственный капитализм, хотя он и не является социалистической формой, был бы для нас и для России формой более благоприятной, чем теперешняя. Что это означает? Это означает, что мы не переоценивали ни зародышей, ни начал социалистического хозяйства, хотя мы уже совершили социальную революцию; напротив того, мы уже тогда в известной степени сознавали: да, было бы лучше, если бы мы раньше пришли к государственному капитализму, а уже затем — к социализму.
Я должен особенно подчеркнуть эту часть потому, что, полагаю, только исходя из этого, во-первых, можно объяснить, что представляет собой теперешняя экономическая политика, и, во-вторых, из этого можно сделать очень важные практические выводы и для Коммунистического Интернационала. Я не хочу сказать, что у нас уже был заранее готовый план отступления. Этого не было. Эти краткие полемические строки
не были в то время ни в коем случае планом отступления. Об одном очень важном пункте, например, о свободе торговли, который имеет основное значение для государственного капитализма, здесь нет ни слова. Все же общая, неопределенная идея отступления этим была уже дана. Я полагаю, что мы должны обратить внимание на это не только с точки зрения страны, которая по своему хозяйственному строю была и до сих пор остается очень отсталой, но и с точки зрения Коммунистического Интернационала и западноевропейских передовых стран. Теперь, например, мы заняты выработкой программы. Я лично полагаю, что лучше всего мы поступили бы, если бы мы сейчас обсуждали все программы лишь в общем, так сказать, в первом чтении, и дали бы их отпечатать, но окончательно решение вынесли бы не сейчас, не в настоящем году. Почему? Я думаю, прежде всего, конечно, потому, что мы едва ли все их хорошо продумали. А затем еще и потому, что мы почти совершенно не продумали вопроса о возможном отступлении и об обеспечении этого отступления. А это такой вопрос, на который при столь коренных изменениях во всем мире, как свержение капитализма и строительство социализма с его огромными трудностями, нам безусловно необходимо обратить внимание. Мы не только должны знать, как нам действовать, когда мы непосредственно переходим в наступление и при этом побеждаем. В революционное время это уж не так трудно, но и не так важно, по крайней мере это не есть самое решающее. Во время революции всегда бывают такие моменты, когда противник теряет голову, и если мы на него в такой момент нападем, то можем легко победить. Но это еще ничего не означает, так как наш противник, если он имеет достаточную выдержку, может заранее собрать силы и пр. Он легко может спровоцировать нас тогда на нападение и затем отбросить на многие годы назад. Вот почему я полагаю, что мысль о том, что мы должны подготовить себе возможность отступления, имеет очень важное значение, и не только с теоретической точки зрения. И с практической точки зрения все партии, которые в ближайшем
будущем готовятся перейти в прямое наступление против капитализма, должны сейчас подумать также и о том, как обеспечить себе отступление. Я думаю, если мы учтем этот урок наряду со всеми другими уроками из опыта нашей революции, то это нам не только не принесет никакого вреда, но, весьма вероятно, принесет нам во многих случаях пользу.
После того как я подчеркнул, что мы уже в 1918 году рассматривали государственный капитализм как возможную линию отступления, я перехожу к результатам нашей новой экономической политики. Я повторяю: тогда это была еще очень смутная идея, но в 1921 году, после того как мы преодолели важнейший этап гражданской войны, и преодолели победоносно, мы наткнулись на большой, — я полагаю, на самый большой, — внутренний политический кризис Советской России. Этот внутренний кризис обнаружил недовольство не только значительной части крестьянства, но и рабочих. Это было в первый и, надеюсь, в последний раз в истории Советской России, когда большие массы крестьянства, не сознательно, а инстинктивно, по настроению были против нас. Чем было вызвано это своеобразное, и для нас, разумеется, очень неприятное, положение? Причина была та, что мы в своем экономическом наступлении слишком далеко продвинулись вперед, что мы не обеспечили себе достаточной базы, что массы почувствовали то, чего мы тогда еще не умели сознательно формулировать, но что и мы вскоре, через несколько недель, признали, а именно: что непосредственный переход к чисто социалистическим формам, к чисто социалистическому распределению превышает наши наличные силы и что если мы окажемся не в состоянии произвести отступление так, чтобы ограничиться более легкими задачами, то нам угрожает гибель. Кризис начался, мне кажется, в феврале 1921 года. Уже весной того же года мы единогласно решили — больших разногласий по этому поводу я у нас не видел — перейти к новой экономической политике. Теперь, по истечении полутора лет, в конце 1922 года, мы уже в состоянии сделать некоторые сравнения. Что же произошло?
Как мы пережили эти более чем полтора года? Каков результат? Принесло ли нам пользу это отступление, и действительно ли спасло оно нас, или результат еще неопределенный? Это — главный вопрос, который я себе ставлю, и я полагаю, что этот главный вопрос имеет первостепенное значение и для всех коммунистических партий, ибо, если ответ получился бы отрицательный, мы все были бы обречены на гибель. Я полагаю, что все мы со спокойной совестью можем утвердительно ответить на этот вопрос, а именно в том смысле, что прошедшие полтора года положительно и абсолютно доказывают, что мы этот экзамен выдержали.
Я попытаюсь теперь доказать это. Я должен для этого кратко перечислить все составные части нашего хозяйства.
Прежде всего остановлюсь на нашей финансовой системе и знаменитом русском рубле. Я думаю, что можно русский рубль считать знаменитым хотя бы уже потому, что количество этих рублей превышает теперь квадриллион. (Смех.) Это уже кое-что. Это — астрономическая цифра. Я уверен, что здесь не все знают даже, что эта цифра означает. (Общий смех.) Но мы не считаем, и притом с точки зрения экономической науки, эти числа чересчур важными, ибо нули можно ведь зачеркнуть. (Смех.) Мы уже в этом искусстве, которое с экономической точки зрения тоже совершенно неважно, кое-чего достигли, и я уверен, что в дальнейшем ходе вещей мы достигнем в этом искусстве еще гораздо большего. Что действительно важно, это — вопрос о стабилизации рубля. Над этим вопросом мы работаем, работают лучшие наши силы, и этой задаче мы придаем решающее значение. Удастся нам на продолжительный срок, а впоследствии навсегда стабилизировать рубль — значит, мы выиграли. Тогда все эти астрономические цифры — все эти триллионы и квадриллионы — ничто. Тогда мы сможем наше хозяйство поставить на твердую почву и на твердой почве дальше развивать. По этому вопросу я думаю, что смогу привести вам довольно важные и решающие факты. В 1921 году период устойчивости курса бумажного рубля продолжался менее
трех месяцев. В текущем 1922 году, хотя он еще и не закончился, этот период продолжался свыше пяти месяцев. Я полагаю, что этого уже достаточно. Конечно, этого недостаточно, если вы хотите от нас научного доказательства, что мы в будущем полностью разрешим эту задачу. Но доказать это целиком и полностью, по моему мнению, вообще невозможно. Сообщенные данные доказывают, что с прошлого года, когда мы начали нашу новую экономическую политику, до сегодняшнего дня мы уже научились идти вперед. Если мы этому научились, то я уверен, что мы научимся и впредь добиваться на этом пути дальнейших успехов, если только не сделаем какой-нибудь особенной глупости. Самое важное, однако, это — торговля, именно товарный оборот, который нам необходим. И если мы справились с ней в течение двух лет, несмотря на то, что находились в состоянии войны (ибо, как вам известно, Владивосток занят всего несколько недель тому назад), несмотря на то, что мы только теперь можем начать вести вполне систематически нашу хозяйственную деятельность, — если мы все же добились того, что период устойчивости бумажного рубля поднялся с трех месяцев до пяти, то я полагаю, что смею сказать, что мы этим можем быть довольны. Ведь мы стоим одиноко. Мы не получили и не получаем никаких займов. Ни одно из тех мощных капиталистических государств, которые так «блестяще» организуют свое капиталистическое хозяйство, что и поныне не знают, куда идут, нам не помогло. Версальским миром они создали такую финансовую систему, в которой они сами не разбираются. Если эти великие капиталистические государства так хозяйничают, то я полагаю, что мы, отсталые и необразованные, можем быть довольны уже тем, что мы постигли важнейшее: постигли условия стабилизации рубля. Это доказывается не каким-нибудь теоретическим анализом, а практикой, а она, я считаю, важнее, чем все теоретические дискуссии на свете. Практика же показывает, что мы здесь добились решающих результатов, именно — начинаем двигать хозяйство в направлении стабилизации рубля, что имеет величайшее зна-
чение для торговли, для свободного товарооборота, для крестьян и громадной массы мелких производителей.
Теперь я перехожу к нашим социальным целям. Самое главное — это, конечно, крестьянство. В 1921 году мы безусловно имели налицо недовольство громадной части крестьянства. Затем мы имели голод. И это означало для крестьянства самое тяжелое испытание. И вполне естественно, что вся заграница закричала тогда: «Вот, смотрите, вот результаты социалистической экономики». Вполне естественно, конечно, они промолчали о том, что на самом деле голод явился чудовищным результатом гражданской войны. Все помещики и капиталисты, начавшие наступление на нас в 1918 году, представляли дело так, будто голод является результатом социалистической экономики. Голод был действительно большим и серьезным несчастьем, таким несчастьем, которое грозило уничтожить всю нашу организационную и революционную работу.
Итак, я спрашиваю теперь: после этого небывалого и неожиданного бедствия, как обстоит дело сейчас, после того, как мы ввели новую экономическую политику, после того, как мы предоставили крестьянам свободу торговли? Ответ ясен и для всех очевиден, а именно: крестьянство за один год не только справилось с голодом, но и сдало продналог в таком объеме, что мы уже теперь получили сотни миллионов пудов, и притом почти без применения каких-либо мер принуждения. Крестьянские восстания, которые раньше, до 1921 года, так сказать, представляли общее явление в России, почти совершенно исчезли. Крестьянство довольно своим настоящим положением. Это мы спокойно можем утверждать. Мы считаем, что эти доказательства более важны, чем какие-нибудь статистические доказательства. Что крестьянство является у нас решающим фактором — в этом никто не сомневается. Это крестьянство находится теперь в таком состоянии, что нам не приходится опасаться с его стороны какого-нибудь движения против нас. Мы говорим это с полным сознанием, без преувеличения. Это уже достигнуто. Крестьянство может быть недовольно той или другой
стороной работы нашей власти, и оно может жаловаться на это. Это, конечно, возможно и неизбежно, так как наш аппарат и наше государственное хозяйство еще слишком плохи, чтобы это предотвратить, но какое бы то ни было серьезное недовольство нами со стороны всего крестьянства, во всяком случае, совершенно исключено. Это достигнуто в течение одного года. Я полагаю, что это уже очень много.
Перехожу дальше к легкой индустрии. Мы именно должны в промышленности делать различие между тяжелой и легкой, так как они находятся в разных положениях. Что касается легкой промышленности, то я могу спокойно сказать: здесь наблюдается общий подъем. Я не буду вдаваться в детали. В мою задачу не входит приводить статистические данные. Но это общее впечатление основано на фактах, и я могу гарантировать, что в основе его нет ничего неверного или неточного. Мы имеем общий подъем легкой промышленности и в связи с этим определенное улучшение положения рабочих как Петрограда, так и Москвы. В других районах это наблюдается в меньшей степени, потому что там преобладает тяжелая промышленность, так что этого не надо обобщать. Все-таки, я повторяю, легкая промышленность находится в безусловном подъеме, и улучшение положения рабочих Петрограда и Москвы — несомненно. В обоих этих городах весной 1921 года существовало недовольство среди рабочих. Теперь этого нет совершенно. Мы, которые изо дня в день следим за положением и настроением рабочих, не ошибаемся в этом вопросе.
Третий вопрос касается тяжелой промышленности. Здесь я должен сказать, что положение все еще остается тяжелым. Известный поворот в этом положении наступил в 1921—1922 году. Мы можем, таким образом, надеяться, что положение в ближайшем будущем улучшится. Мы отчасти собрали уже для этого необходимые средства. В капиталистической стране для улучшения положения тяжелой промышленности потребовался бы заем в сотни миллионов, без которых улучшение было бы невозможно. Экономическая история
капиталистических стран доказывает, что в отсталых странах только долгосрочные стомиллионные займы в долларах или в золотых рублях могли бы быть средством для поднятия тяжелой промышленности. У нас этих займов не было, и мы до сих пор ничего не получили. То, что теперь пишут о концессиях и прочем, ничего почти не представляет, кроме бумаги. Писали мы об этом в последнее время много, в особенности также и об уркартовской концессии. Однако наша концессионная политика кажется мне очень хорошей. Но, несмотря на это, прибыльной концессии мы еще не имеем. Этого я прошу не забывать. Таким образом, положение тяжелой промышленности представляет действительно очень тяжелый вопрос для нашей отсталой страны, так как мы не могли рассчитывать на займы в богатых странах. Несмотря на это, мы наблюдаем уже заметное улучшение и мы видим далее, что наша торговая деятельность принесла нам уже некоторый капитал. Правда, пока очень скромный, немногим превышающий двадцать миллионов золотых рублей. Во всяком случае, начало положено: наша торговля дает нам средства, которые мы можем использовать для поднятия тяжелой промышленности. В настоящее время наша тяжелая промышленность находится, во всяком случае, еще в очень трудном положении. Но я полагаю, что решающим является то обстоятельство, что мы уже в состоянии кое-что сберечь. Это мы будем делать и впредь. Хотя это часто делается за счет населения, мы должны теперь все же экономить. Мы работаем теперь над тем, чтобы сократить наш государственный бюджет, сократить наш государственный аппарат. Я скажу еще в дальнейшем несколько слов о нашем государственном аппарате. Мы должны, во всяком случае, сократить наш государственный аппарат, мы должны экономить, сколько только возможно. Мы экономим на всем, даже на школах. Это должно быть, потому что мы знаем, что без спасения тяжелой промышленности, без ее восстановления мы не сможем построить никакой промышленности, а без нее мы вообще погибнем как самостоятельная страна. Это мы хорошо знаем.
Спасением для России является не только хороший урожай в крестьянском хозяйстве — этого еще мало — и не только хорошее состояние легкой промышленности, поставляющей крестьянству предметы потребления, — этого тоже еще мало, — нам необходима также тяжелая индустрия. А для того, чтобы привести ее в хорошее состояние, потребуется несколько лет работы.
Тяжелая индустрия нуждается в государственных субсидиях. Если мы их не найдем, то мы, как цивилизованное государство, — я уже не говорю, как социалистическое, — погибли. Итак, в этом отношении мы сделали решительный шаг. Мы начали накапливать средства, необходимые для того, чтобы поставить тяжелую индустрию на собственные ноги. Сумма, которую мы до сих пор добыли, правда, едва превышает двадцать миллионов золотых рублей, но, во всяком случае, эта сумма имеется, и она предназначается только для того, чтобы поднять нашу тяжелую индустрию.
Я думаю, что в общем я вкратце, как это и обещал, изложил вам главнейшие элементы нашего народного хозяйства, и думаю, что из всего этого можно сделать вывод, что новая экономическая политика уже теперь дала плюс. Уже теперь мы имеем доказательство того, что мы как государство в состоянии вести торговлю, сохранить за собою прочные позиции сельского хозяйства и индустрии и идти вперед. Практическая деятельность это доказала. Я думаю, что этого для нас пока достаточно. Нам придется еще многому учиться, и мы поняли, что нам еще необходимо учиться. Пять лет мы держим власть, и притом в течение всех этих пяти лет мы находились в состоянии войны. Мы, стало быть, имели успех.
Это понятно, потому что крестьянство было за нас. Трудно быть более за нас, чем было крестьянство. Оно понимало, что за белыми стоят помещики, которых оно ненавидит больше всего на свете. И поэтому крестьянство со всем энтузиазмом, со всей преданностью стояло за нас. Не трудно было достигнуть того, чтобы крестьянство нас защищало от белых. Крестьяне, ненавидевшие ранее войну, делали все возможное для войны против
белых, для гражданской войны против помещиков. Тем не менее это было еще не все, потому что в сущности здесь дело шло только о том, останется ли власть в руках помещиков или в руках крестьян. Для нас это было недостаточно. Крестьяне понимают, что мы захватили власть для рабочих и имеем перед собой цель — создать социалистический порядок при помощи этой власти. Поэтому важнее всего была для нас экономическая подготовка социалистического хозяйства. Мы не могли подготовить его прямым путем. Мы принуждены были сделать это окольными путями. Государственный капитализм, как мы его установили у нас, является своеобразным государственным капитализмом. Он не соответствует обычному понятию государственного капитализма. Мы имеем в своих руках все командные высоты, мы имеем в своих руках землю, она принадлежит государству. Это очень важно, хотя наши противники и представляют дело так, будто это ничего не значит. Это неверно. То обстоятельство, что земля принадлежит государству, чрезвычайно важно и имеет также большое практическое значение в экономическом отношении. Этого мы добились, и я должен сказать, что и вся наша дальнейшая деятельность должна развиваться только в этих рамках. Мы уже достигли того, что наше крестьянство довольно, что промышленность оживает и что торговля оживает. Я уже сказал, что наш государственный капитализм отличается от буквально понимаемого государственного капитализма тем, что мы имеем в руках пролетарского государства не только землю, но и все важнейшие части промышленности. Прежде всего мы сдали в аренду лишь известную часть мелкой и средней индустрии, все же остальное остается в наших руках. Что касается торговли, я хочу еще подчеркнуть, что мы стараемся основывать смешанные общества, что мы уже основываем их, т. е. общества, где часть капитала принадлежит частным капиталистам, и притом иностранным, а другая часть — нам. Во-первых, мы таким путем учимся торговать, а это нам необходимо, и, во-вторых, мы всегда имеем возможность, в случае если мы сочтем это необходимым, ликвидиро-
вать такое общество, так что мы, так сказать, ничем не рискуем. У частного же капиталиста мы учимся и приглядываемся к тому, как мы можем подняться и какие ошибки мы совершаем. Мне кажется, что этим я могу ограничиться.
Я хотел бы коснуться еще некоторых незначительных пунктов. Несомненно, что мы сделали и еще сделаем огромное количество глупостей. Никто не может судить об этом лучше и видеть это нагляднее, чем я. (Смех.) Почему же мы делаем глупости? Это понятно: во-первых, мы — отсталая страна, во-вторых, образование в нашей стране минимальное, в-третьих, мы не получаем помощи извне. Ни одно цивилизованное государство нам не помогает. Напротив, они все работают против нас. В-четвертых, по вине нашего государственного аппарата. Мы переняли старый государственный аппарат, и это было нашим несчастьем. Государственный аппарат очень часто работает против нас. Дело было так, что в 1917 году, после того как мы захватили власть, государственный аппарат нас саботировал. Мы тогда очень испугались и попросили: «Пожалуйста, вернитесь к нам назад». И вот они все вернулись, и это было нашим несчастьем. У нас имеются теперь огромные массы служащих, но у нас нет достаточно образованных сил, чтобы действительно распоряжаться ими. На деле очень часто случается, что здесь, наверху, где мы имеем государственную власть, аппарат кое-как функционирует, в то время как внизу они самовольно распоряжаются и так распоряжаются, что очень часто работают против наших мероприятий. Наверху мы имеем, я не знаю сколько, но я думаю, во всяком случае, только несколько тысяч, максимум несколько десятков тысяч своих. Но внизу — сотни тысяч старых чиновников, полученных от царя и от буржуазного общества, работающих отчасти сознательно, отчасти бессознательно против нас. Здесь в короткий срок ничего не поделаешь, это — несомненно. Здесь мы должны работать в течение многих лет, чтобы усовершенствовать аппарат, изменить его и привлечь новые силы. Мы это делаем довольно быстрым, может быть слишком быст-
рым, темпом. Основаны советские школы, рабочие факультеты, несколько сотен тысяч молодых людей учатся, учатся, может быть, слишком быстро, но, во всяком случае, работа началась, и я думаю, что эта работа принесет свои плоды. Если мы будем работать не слишком торопливо, то через несколько лет у нас будет масса молодых людей, способных в корне изменить наш аппарат.
Я сказал, что мы совершили огромное количество глупостей, но я должен сказать также кое-что в этом отношении и о наших противниках. Если наши противники нам ставят на вид и говорят, что, дескать, Ленин сам признает, что большевики совершили огромное количество глупостей, я хочу ответить на это: да, но, знаете ли, наши глупости все-таки совсем другого рода, чем ваши. Мы только начали учиться, но учимся с такой систематичностью, что мы уверены, что добьемся хороших результатов. Но если наши противники, т. е. капиталисты и герои II Интернационала, подчеркивают совершенные нами глупости, то я позволю себе привести здесь для сравнения слова одного знаменитого русского писателя, которые я несколько изменю, тогда они получатся в таком виде: если большевики делают глупости, то большевик говорит: «Дважды два — пять»; а если его противники, т. е. капиталисты и герои II Интернационала, делают глупости, то у них выходит: «Дважды два — стеариновая свечка» 170. Это нетрудно доказать. Возьмите, например, договор с Колчаком, заключенный Америкой, Англией, Францией, Японией. Я спрашиваю вас: имеются ли более просвещенные и могущественные державы в мире? И что же получилось? Они обещали Колчаку помощь, не сделав подсчета, не размышляя, не наблюдая. Это было фиаско, которое, по-моему, трудно даже понять с точки зрения человеческого рассудка.
Или другой пример, еще более близкий и более важный: Версальский мир. Я спрашиваю вас: что сделали здесь «великие», «покрытые славой» державы? Как могут они теперь найти выход из этого хаоса и бессмыслицы? Я думаю, что это не будет преувеличением, если
я повторю, что наши глупости еще ничто по сравнению с теми глупостями, которые совершают вкупе капиталистические государства, капиталистический мир и II Интернационал. Поэтому я полагаю, что перспективы мировой революции — тема, которой я должен вкратце коснуться, — благоприятны. И при одном определенном условии, я полагаю, они станут еще лучшими. Об этих условиях я хотел бы сказать несколько слов.
В 1921 году на III конгрессе мы приняли одну резолюцию об организационном построении коммунистических партий и о методах и содержании их работы 171. Резолюция прекрасна, но она почти насквозь русская, то есть все взято из русских условий. В этом ее хорошая сторона, но также и плохая. Плохая потому, что я убежден, что почти ни один иностранец прочесть ее не может, — я эту резолюцию вновь перечитал перед тем, как это сказать. Во-первых, она слишком длинна, в ней 50 или больше параграфов. Таких вещей обыкновенно иностранцы не могут прочитать. Во-вторых, если ее даже прочтут, то никто из иностранцев ее не поймет, именно потому, что она слишком русская. Не потому, что она написана по-русски, — она прекрасно переведена на все языки, — а потому, что она насквозь проникнута русским духом. И, в-третьих, если в виде исключения какой-нибудь иностранец ее поймет, то он не сможет ее выполнить. Это третий ее недостаток. Я беседовал с некоторыми прибывшими сюда делегатами и надеюсь в дальнейшем ходе конгресса хотя и не лично участвовать в нем — это, к сожалению, для меня невозможно, — но подробно поговорить с большим числом делегатов из различных стран. У меня создалось впечатление, что мы совершили этой резолюцией большую ошибку, а именно, что мы сами отрезали себе путь к дальнейшему успеху. Как я уже говорил, резолюция составлена прекрасно, я подписываюсь под всеми ее 50 или больше параграфами. Но мы не поняли, как следует подходить к иностранцам с нашим русским опытом. Все сказанное в резолюции осталось мертвой буквой. Но если мы этого не поймем, мы не сможем продви-
нуться дальше. Я полагаю, что самое важное для нас всех, как для русских, так и для иностранных товарищей, то, что мы после пяти лет российской революции должны учиться. Мы теперь только получили возможность учиться. Я не знаю, как долго эта возможность будет продолжаться. Я не знаю, как долго капиталистические державы предоставят нам возможность спокойно учиться. Но каждый момент, свободный от военной деятельности, от войны, мы должны использовать для учебы, и притом сначала.
Вся партия и все слои России доказывают это своей жаждой знания. Это стремление к учению показывает, что важнейшей задачей для нас является сейчас: учиться и учиться. Но учиться должны также и иностранные товарищи, не в том смысле, как мы должны учиться — читать, писать и понимать прочитанное, в чем мы еще нуждаемся. Спорят о том, относится ли это к пролетарской или буржуазной культуре? Я оставляю этот вопрос открытым. Во всяком случае, несомненно: нам необходимо прежде всего учиться читать, писать и понимать прочитанное. Иностранцам этого не нужно. Им нужно уже нечто более высокое: сюда относится прежде всего и то, чтобы также поняли, что мы писали об организационном построении коммунистических партий и что иностранные товарищи подписали, не читая и не понимая. Это должно стать их первой задачей. Необходимо привести эту резолюцию в исполнение. Этого нельзя сделать за одну ночь, это абсолютно невозможно. Резолюция слишком русская: она отражает российский опыт, поэтому она иностранцам совершенно непонятна, и они не могут удовлетвориться тем, что повесят ее, как икону, в угол и будут на нее молиться. Этим ничего достигнуть нельзя. Они должны воспринять часть русского опыта. Как это произойдет, этого я не знаю. Может быть, нам окажут большие услуги, например, фашисты в Италии, тем, что разъяснят итальянцам, что они еще недостаточно просвещены и что их страна еще не гарантирована от черной сотни. Может быть, это будет очень полезно. Мы, русские, должны тоже искать путей к разъяснению иностранцам основ этой резолюции. Иначе
они абсолютно не в состоянии эту резолюцию выполнить. Я убежден в том, что мы должны в этом отношении сказать не только русским, но и иностранным товарищам, что важнейшее в наступающий теперь период, это — учеба. Мы учимся в общем смысле. Они же должны учиться в специальном смысле, чтобы действительно постигнуть организацию, построение, метод и содержание революционной работы. Если это совершится, тогда, я убежден, перспективы мировой революции будут не только хорошими, но и превосходными. (Бурные, долго не прекращающиеся аплодисменты. Возгласы «Да здравствует наш товарищ Ленин!» вызывают новые бурные овации.)
11:00 25.06.2018
IV конгресс Коммунистического Интернационала происходил 5 ноября — 5 декабря 1922 года. Открытие конгресса состоялось в Петрограде; последующие заседания, с 9 ноября, проходили в Москве. В работе конгресса приняли участие представители 58 коммунистических партий, трех других партий — Итальянской социалистической, Исландской рабочей и Монгольской народно-революционной, и пяти рабочих организаций — КИМа, Профинтерна, Международного
женского секретариата, Организации негров США, Международной рабочей помощи. На конгрессе впервые присутствовали делегаты от коммунистических партий Японии, Португалии, Бразилии и некоторых других партий, возникших после III конгресса Коминтерна.
IV конгресс обсудил отчет Исполнительного Комитета Коминтерна и вопросы: пять лет российской революции и перспективы мировой революции, о наступлении капитала, о программе Коминтерна, о задачах коммунистов в профсоюзах, восточный и аграрный вопросы и другие.
В. И. Ленин провел большую работу по подготовке конгресса. Возглавляя бюро делегации РКП (б) на конгрессе, членом которого он был избран 7 октября 1922 года на пленуме Центрального Комитета, Ленин руководил всей работой русской делегации, принял активное участие в выработке важнейших решений конгресса. Он тщательно готовился к своему выступлению на конгрессе, составил два плана доклада — на русском и немецком языках (см. настоящий том, стр. 431−439).
Публикуемое ниже приветствие Ленина было оглашено при открытии конгресса, 5 ноября 1922 года. Доклад «Пять лет российской революции и перспективы мировой революции», явившийся центральным событием конгресса, Ленин сделал на немецком языке 13 ноября на утреннем заседании конгресса. Получив в тот же день расшифрованную стенограмму на немецком языке и ее перевод на русский язык, Ленин написал следующее: «Очень, очень хорошо? Большое спасибо. Не забудьте дать в „Пр, а в ду“». Доклад был напечатан в «Правде» 15 ноября 1922 года.
IV конгресс Коммунистического Интернационала принял резолюцию по русскому вопросу. В ней подчеркивалось, что Советская Россия остается для мирового пролетариата богатейшей сокровищницей исторического революционного опыта, давалась высокая оценка новой экономической политике, как политике, направленной на построение социализма. Конгресс указал, что лишь совместные усилия мирового пролетариата могут гарантировать пролетарскую революцию в России от опасности нападения со стороны империалистических государств и реставрации капиталистического строя, и призвал трудящихся всех стран выступить в поддержку Советской России под лозунгами: «Руки прочь от Советской России! Юридическое признание Советской России! Действенная помощь хозяйственному восстановлению Советской России!»
Конгресс детально проанализировал состояние и задачи международного революционного движения, подвел итоги борьбы рабочего класса в капиталистических странах за полтора года, прошедшие после III конгресса, и подчеркнул, что тактика единого фронта, проводившаяся Коммунистическим Интернационалом, была правильной. В тезисах о тактике
Коммунистического Интернационала была дана четкая характеристика экономического и политического наступления буржуазии на рабочий класс, намечались задачи компартий по организации отпора натиску капитала, усилению борьбы с фашизмом на основе тактики единого фронта. Исходя из тактики единого фронта, конгресс выдвинул лозунг рабочего правительства, которое рассматривалось конгрессом как возможная форма перехода к диктатуре пролетариата. При этом конгресс указал на возможность возникновения рабочего правительства в определенных условиях и на парламентской основе, особо подчеркнув, что и создание такого правительства и само его существование неотделимы от революционной борьбы против буржуазии.
Обсудив вопрос о международном положении в связи с созданием версальской системы, конгресс отметил, что она обостряет противоречие между империалистическими государствами, ведет к усилению милитаризации, росту опасности возникновения новой мировой войны, и призвал коммунистические партии, в первую очередь коммунистов Франции и Германии, крепить интернациональную солидарность пролетариата.
Конгресс предпринял новый шаг к созданию единого фронта рабочего класса, обратившись с открытым письмом к Гаагскому конгрессу, II и II½ Интернационалам и профсоюзам всех стран, в котором призывал их к совместным действиям против наступления капитала и опасности войны. Определяя задачи коммунистов в профессиональном движении, конгресс выдвинул лозунг борьбы за единство профсоюзного движения, легший в основу решений II конгресса Красного Интернационала профсоюзов, состоявшегося в Москве 19 ноября — 2 декабря 1922 года.
При обсуждении вопроса о программе Коминтерна конгресс учел предложение В. И. Ленина не принимать ее в окончательном виде, поскольку было необходимо более тщательно ее подготовить. 20 ноября на совещании бюро русской делегации, проходившем под руководством Ленина, был выработан проект решения по вопросу о программе, который лег в основу резолюции, принятой конгрессом 21 ноября. В этой резолюции конгресс постановил передать все проекты программы в ИККИ для их изучения, подробной обработки и опубликования, а также обязал все партии выработать свои национальные программы.
Дав анализ национально-освободительного движения в угнетенных и зависимых странах, конгресс выдвинул для колониальных и полуколониальных стран лозунг единого антиимпериалистического фронта. С целью уточнения политики компартий в аграрном вопросе конгресс принял набросок аграрной программы действия Коммунистического Интернационала. Первоначальный проект наброска, повторявший в основном резолюцию II конгресса Комин-
терна по аграрному вопросу и страдавший неточными формулировками, был подвергнут критике в письме Ленина членам бюро русской делегации от 25 ноября 1922 года (письмо было переведено на четыре языка и роздано делегатам съезда). Ленин предложил «сличить новую резолюцию фраза за фразой с резолюцией П-го конгресса» во избежание противоречий между ними и «придать этой новой резолюции характер чего-либо вроде частичного комментария». В соответствии с указаниями Ленина проект был переработан в инструкцию по практическому применению резолюции II конгресса.
На одном из заседаний конгресса был заслушай доклад о деятельности Международной рабочей помощи. 2 декабря 1922 года В. И. Ленин обратился к секретарю Межрабпома с письмом, в котором высоко оценил итоги производственной помощи международного пролетариата Советской стране (см. настоящий том, стр. 315−316). В принятом 5 декабря 1922 года специальном решении «О пролетарской помощи Советской России» конгресс призвал мобилизовать, помимо политической мощи, всю хозяйственную мощь мирового пролетариата для оказания немедленной реальной поддержки первому в мире социалистическому государству в деле восстановления народного хозяйства.
Большое внимание конгресс уделил положению в отдельных секциях Коммунистического Интернационала. В специальных комиссиях и на пленарных заседаниях была обсуждена деятельность коммунистических партий Франции, Испании, Италии, Чехословакии, Польши, США, Югославии, Дании и других стран. В. И. Ленин оказал большую помощь в решении ряда вопросов, связанных с деятельностью отдельных секций Коминтерна. Встречаясь в период подготовки конгресса и во время его работы с представителями коммунистических партий и другими делегатами конгресса, он своими советами помогал им выработать правильную политику и тактику революционных действий. Особое внимание Ленин уделил работе итальянской комиссии, в центре которой стоял вопрос об объединении Итальянских коммунистической и социалистической партий. В октябре и ноябре 1922 года он принял А. Грамши, Н. Бомбаччи, А. Грациадеи, А. Бордигу, придерживавшихся различных взглядов на объединение. ЦК РКП (б) обратился к членам итальянской делегации с письмом о тактике итальянских коммунистов. Все это помогло итальянским делегатам занять единую позицию при голосовании резолюции по итальянскому вопросу. 11 декабря 1922 года Ленин написал письмо К. Лаццари — одному из основателей Итальянской социалистической партии и стороннику ее присоединения к Коминтерну, — в котором, сообщая о принятом конгрессом решении об объединении партии, призвал итальянских социалистов содействовать объединению «самым
усердным образом" (см. Ленинский сборник XXXVI, стр. 517−518).
Принятые конгрессом и его комиссиями решения способствовали преодолению в компартиях пра-вооппортунистических и сектантско-догматических ошибок, превращению секций Коминтерна в марксистско-ленинские партии нового типа. — 275
169 В. И. Ленин имеет в виду свою статью «О „левом“ ребячестве и о мелкобуржуазности» (см. Сочинения, 5 изд., том 36, стр. 283−314). — 278
170 Выражение «дважды два — стеариновая свечка» принадлежит одному из персонажей романа И. С. Тургенева «Рудин» Пигасову, отличительной чертой которого было женоненавистничество. Отрицая в женщинах способность к строгому логическому мышлению, Пигасов утверждал: «мужчина может, например, сказать, что дважды два — не четыре, а пять или три с половиною; а женщина скажет, что дважды два — стеариновая свечка». — 291
171 В. И. Ленин имеет в виду тезисы «Организационное строительство коммунистических партий, методы и содержание работы», принятые III конгрессом Коммунистического Интернационала.
10:07 26.06.2018
ПРЕДЛОЖЕНИЕ В ПОЛИТБЮРО ЦК РКП (б) О СОКРАЩЕНИИ АРМИИ
Тов. Сталину
Предлагаю сейчас опросить членов Политбюро по следующему моему предложению: утвердить предположение т. Троцкого о внесении в правительство вопроса о сокращении армии в течение января месяца на 200 тысяч человек; запросить т. Троцкого, в какой срок считает он возможным внести такое предложение в СНК в оформленном виде 172.
Ленин
13/XI. 1922 г.
Политбюро ЦК РКП (б) 16 ноября 1922 года приняло постановление о сокращении армии в течение января 1923 года с 800 тысяч до 600 тысяч человек. Состоявшийся 18 декабря 1922 года пленум ЦК РКП (б) подтвердил решение Политбюро о сокращении армии к первому февраля до 600 тысяч человек. Пленум указал на необходимость компенсировать сокращение армии улучшением военной техники, для чего предложил СНК изыскать средства для скорейшего оздоровления военных заводов. Пленум рекомендовал обратиться с воззванием от имени X Всероссийского съезда Советов ко всем народам, подчеркнув в нем еще раз стремление РСФСР к всеобщему разоружению и призвав преодолеть сопротивление, которое встречает это предложение Страны Советов со стороны других государств.
X Всероссийский съезд Советов от имени миллионов трудящихся еще раз торжественно подтвердил свою волю к миру и мирному труду. «Перед угрозой новых войн, перед бешеной пляской вооружений, которая происходит по воле капиталистических правительств, перед позором Версальского договора, перед колониальными махинациями буржуазных государств, — говорилось в обращении съезда, — рабочие и крестьяне РСФСР вновь поднимают свой предостерегающий голос.
Трудящиеся мира! Все, кто хочет мирного труда, присоединяйте свои усилия к усилиям Советской России, чтобы обеспечить мир, чтобы предохранить человечество от чудовищных и истребительных войн!..
X съезд Советов, торжественно подтверждая свою линию мирной политики, зовет всех к поддержке этой линии. Пусть все народы требуют от своих правительств мира. Дело мира — в руках самих народов. Чтобы отвратить опасность грядущих войн, должны объединиться усилия всех трудящихся всего мира. Измученному и исстрадавшемуся, разоренному и голодающему человечеству должен быть во что бы то ни стало обеспечен мир"
10:10 26.06.2018
РУССКОЙ КОЛОНИИ В СЕВЕРНОЙ АМЕРИКЕ 173
Представитель американского Общества технической помощи Советской России — тов. Райхель — сообщил мне о неправильном взгляде на новую экономическую политику, существующем среди части русской колонии в Северной Америке.
Этот неправильный взгляд, я думаю, мог явиться результатом умышленно извращенного толкования этой политики капиталистической прессой и нелепых сказок, распространяемых озлобленными белогвардейцами, изгнанными из Советской России, а равно меньшевиками и эсерами.
В Европе эти сказки про нас и, особенно, про нашу новую экономическую политику все более и более выходят из употребления. Новая экономическая политика ничего радикально не изменила в общественном строе Советской России и изменить ничего не может до тех пор, пока власть находится в руках рабочих, а в прочности Советской власти никто, кажется, в настоящее время сомневаться уже не может. Злопыхательство капиталистической прессы и наплыв русских белогвардейцев в Америку — только свидетельствует о нашей силе.
Государственный капитализм, являющийся одним из главных моментов новой экономической политики, есть, в условиях Советской власти, такой капитализм, который сознательно допускается и ограничивается рабочим классом. От государственного капитализма стран, имеющих буржуазные правительства, наш государственный капитализм отличается весьма сущест-
венно, именно тем, что государство у нас представлено не буржуазией, а пролетариатом, который сумел завоевать полное доверие крестьянства.
К сожалению, введение государственного капитализма у нас не идет так быстро, как бы нам этого хотелось. До сих пор, например, мы фактически не имеем ни одной серьезной концессии, а без участия иностранного капитала в развитии нашего хозяйства быстрое восстановление его немыслимо.
Тех, кому вопрос о нашей новой экономической политике, единственно правильной политике, представляется недостаточно ясным, — я отсылаю к речам тов. Троцкого и моей на IV конгрессе Коммунистического Интернационала *, посвященным этому вопросу.
Тов. Райхель сообщил мне о той подготовительной работе, которая производится Обществом технической помощи, по организации сельскохозяйственных и других производственных американских коммун, желающих въехать и работать в России, предполагающих привезти с собой новые орудия производства, тракторы, семена улучшенных культурных растений и т. д.
В письмах своих Обществу технической помощи и Обществу друзей Советской России по поводу весьма успешной работы их сельскохозяйственных коммун и отрядов в России летом 1922 г. я уже высказывал свою благодарность американским товарищам *.
Пользуюсь случаем, чтобы еще раз от имени Советского правительства принести им свою благодарность и подчеркнуть, что из всех видов помощи помощь нашему сельскому хозяйству и улучшению техники этого хозяйства является для нас самой важной и самой ценной.
Председатель Совета Народных Комиссаров
В. Ульянов (Ленин)
Русская колония в Соединенных Штатах Америки, насчитывавшая по примерным подсчетам в 20-е годы около трех миллионов человек, состояла в большинстве из переселенцев, покинувших Россию до революции по политическим, экономическим и религиозным мотивам; представители буржуазии, дворянства и интеллигенции, бежавшие из России после Октябрьской социалистической революции, составляли незначительную ее часть. Различие в социальном и экономическом положении этих групп, а также в отношении к Советской России привело к разделению русской колонии на два враждебных лагеря. Один лагерь составляли Общество друзей Советской России (русская секция), Общество технической помощи Советской России, русские секции профсоюзов США, Объединенная конференция различных русских обществ взаимопомощи и другие прогрессивные рабочие организации, вокруг которых объединилось большинство колонистов. Другой лагерь представлял собой коалицию различных русских мелкобуржуазных и монархических организаций, объединившихся вокруг антисоветской газеты «Новое Русское Слово».
Свое письмо В. И. Ленин направил той части русской колонии, которая группировалась вокруг организаций, стоявших на позиции дружественного отношения к Советской России.
10:13 26.06.2018
ПРИВЕТСТВИЕ ВСЕРОССИЙСКОЙ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОЙ ВЫСТАВКЕ 174
Придаю очень большое значение выставке; уверен, что все организации окажут ей полное содействие. От души желаю наилучшего успеха.
В. Ульянов (Ленин)
14. XI. 1922.
Всероссийская сельскохозяйственная выставка должна была открыться, согласно постановлению IX Всероссийского съезда Советов, осенью 1922 года. Однако ввиду большого объема работ по организации выставки и ликвидации последствий неурожая открытие ее было перенесено на 1923 год. Большое значение придавалось иностранному отделу выставки, к участию в которой стремились предприниматели целого ряда зарубежных стран. В печати подчеркивалось, что выставка «должна иметь не только российский, но в известном смысле и международный характер», «иметь значение не только внутрисоветское, но и международное». По-видимому, в связи с этим 6 октября 1922 года В. И. Ленин
написал следующее приветствие: «Международной сельскохозяйственной выставке в Москве. Желаю всяческих успехов, очень прошу извинить за краткость и спешность письма. В. Ульянов (Ленин)» (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС). Это приветствие не было отправлено; вместо него Ленин написал и отправил Главному выставочному комитету публикуемый документ.
Открытие Первой сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки Союза ССР состоялось в Москве 19 августа 1923 года. В. И. Ленин проявлял большой интерес к выставке. Будучи тяжело больным, 19 октября, во время последнего приезда в Москву, Ленин проехал по территории выставки.
