«По поводу Владимира Владимировича. Вы прекрасно знаете, что — назовем прямо — он у нас не президент, а царь.»
Кемерово. Четыре дня после трагедии …
Через пару часов в штаб приехал Игорь Востриков, потерявший в пожаре пятерых родных — жену, троих детей и сестру. После приезда человека, который стал олицетворением трагедии в Кемерове, зайти в штаб оказалось гораздо проще. Правда, дальше предбанника нас все же не пустили. В школьном холле стояли пропускные рамки. Восемь сотрудников МВД следили за входящими — даже сотрудники штаба, каждый раз проходя рамки, показывали удостоверения.
За рамками стояли столы с едой: вода и печенье. Не госдеповское, очевидно.
Я ждал: сидя за столом возле рамок, пока Востриков выйдет из штаба. Рядом со мной присела женщина средних лет. Оранжевая куртка, оранжевый берет. Она ела сушки.
Покосившись на меня, вдруг сказала:
— Вы знаете, я довольна кемеровским народом. Довольна тем, что Сибирь не потеряна, рада за то, как все объединились.
— А вы сами из Кемерово?
— Да, я врач, только на смену заступаю. Когда ездила в Москву на конференцию, то думала — всё, пропал народ русский, все грубые, только за себя, а тут, хоть и горе, но показало, какие мы молодцы!
Внезапно появился Востриков. Он вышел из коридора штаба с друзьями Николаем Попковским и Иваном Примаковым. Они входят в инициативную группу и поддерживают товарища.
В левом глазу у него все еще был виден красный сосуд, который лопнул во время митинга на площади Советов. Востриков попросил не снимать его одну минуту, чтобы успеть допить чай из пластикового стаканчика. Все втроем сели за школьную парту. Востриков начал говорить. Он говорил спокойно и размеренно. Много рассказывал про видеозаписи, которые он все-таки получил от Следственного комитета, говорил про то, как по ним понял, что двери в кинозале были все-таки открыты, и что основная проблема заключалась в закрытых аварийных выходах.
Адресаты его гнева сменились. Если раньше он говорил об ответственности Тулеева, Путина и власти вообще, то теперь всю вину Востриков возлагал на МЧС:
— Здесь структурная проблема МЧС. То есть проблема не в Путине и уж тем более не в Аман Гумировиче. Я сегодня с ним очень долго общался. Человек сказал нам, что будет зеленый свет, будут поддержку оказывать.
По мнению Вострикова, недоработали спасатели, и это частично стало причиной гибели такого количества людей. Но самих спасателей он всё равно назвал героями. К концу пресс-конференции стало стало очевидно, что с Востриковым могли провести воспитательную беседу. Резко «открывшееся глаза» Игоря никак не вписывались в образ человека, готового пойти до конца, каким он был на митинге. Теперь он говорил совсем иначе:
— Мы марионетки в чьих-то руках, нами манипулируют. Это очень ужасно. Получается, мы эти три дня занимались абсолютно не тем. Нам надо было, как инициативной группе, заниматься действиями МЧС. А нас — вот эти майданщики — они нас просто увели в другую сторону. Увели в сторону, чтобы направить нас на администрацию, не знаю, на Путина, в конце концов. Здесь много вопросов к МЧС. То, что было при СССР, работало четко и отлажено. То, что есть сейчас, после дефолта, ну вот вы и видите. А отсюда все и пороки. Даже когда я говорю — тотальная бюрократия, даже связано не столько с тем, что, как говорится, Путин в чем-то виноват. Не знаю, там Обама, или еще там кто-то. А то, что сама структура, она наверное изжила себя, и вот эта трагедия… То есть вообще, смотрите, не было таких крупных трагедий, не считая «Хромой лошади». Но там тоже, насколько мне известно, фейерверки взорвали, насколько мне память не изменяет, да…
По поводу митингов. Пока давайте без митингов, потому что администрация тут причем наша?
По поводу Владимира Владимировича. Вы прекрасно знаете, что — назовем прямо — он у нас не президент, а царь. Полная власть, хорошо это, плохо… Наверное, власть должна быть сильная, мое, в общем, мнение…
Это был совсем не тот Востриков, которого я видел два дня назад на митинге на площади. Не тот человек, что пришел к представителям власти с микрофоном и колонкой, чтобы высказать заместителям Тулеева все, что он о них думает. Тогда он говорил:
— Довели до этого вы! Правительство лживое. Вам веры нет, потому что в стране все хорошо. У вас одна сказка, и вы ее лечите по своим федеральным каналам! У горла все это уже. Не надо нам лапшу на уши вешать про то, как СМИ все нам засылает. Да не засылает! У нас в регионе жесткое иго, мы тут все ходим стройные, мирные и боимся за свои рабочие места, не пикаем. Но то, что было 25 марта — это всё. Пожар потушить не могли, понастроили хрени всякой!
Это был не тот Востриков, который призвал власть к ответу за то, что вся система коррумпирована. Сейчас он просто сидел за школьной партой и совершенно другим голосом, более спокойным, легким, рассказывал про то, что вопросы должны быть не к администрации, а к МЧС.
Шок от этой разницы был так велик, что журналисты просто молчали. Никто не спросил — с чем связана такая перемена. Наверное, все все понимали и без вопросов.
Было ощущение некоторой нереальности, фантасмагории. И мне ее только добавил рассказ одного местного жителя. Помните, в первый день трагедии в кемеровской администрации сообщили, что Тулеев не сможет приехать на место пожара? Потому что кортеж губернатора «может затруднить спасательную операцию»?
Говорят, что до трагедии кортеж ездил к администрации каждый день. «Мерседес» с тонированными стеклами в сопровождении машин ДПС каждое утро ехал в администрацию, каждый вечер — обратно. Разумеется, мигалки, перекрытия и все, что положено в таком случае. Но только люди, работающие рядом с резиденцией Тулеева, говорят, что машина ездила пустой: когда солнце пробивало тонированные стекла, было видно, что на заднем сиденье никого нет.
Представьте: каждое утро пустая черная машина под вой сигналок едет на работу и каждый вечер пустая возвращается обратно.
Это уже даже не Кафка. Можно ли после такого удивляться, что люди меняются за сутки?
> "По поводу Владимира Владимировича. Вы прекрасно знаете, что — назовем прямо — он у нас не президент, а царь." > > > > > Кемерово. Четыре дня после трагедии > … > > Через пару часов в штаб приехал Игорь Востриков, потерявший в пожаре пятерых родных — жену, троих детей и сестру. После приезда человека, который стал олицетворением трагедии в Кемерове, зайти в штаб оказалось гораздо проще. Правда, дальше предбанника нас все же не пустили. В школьном холле стояли пропускные рамки. Восемь сотрудников МВД следили за входящими — даже сотрудники штаба, каждый раз проходя рамки, показывали удостоверения. > > За рамками стояли столы с едой: вода и печенье. Не госдеповское, очевидно. > > Я ждал: сидя за столом возле рамок, пока Востриков выйдет из штаба. Рядом со мной присела женщина средних лет. Оранжевая куртка, оранжевый берет. Она ела сушки. > > Покосившись на меня, вдруг сказала: > — Вы знаете, я довольна кемеровским народом. Довольна тем, что Сибирь не потеряна, рада за то, как все объединились. > > — А вы сами из Кемерово? > > — Да, я врач, только на смену заступаю. Когда ездила в Москву на конференцию, то думала — всё, пропал народ русский, все грубые, только за себя, а тут, хоть и горе, но показало, какие мы молодцы! > > Внезапно появился Востриков. Он вышел из коридора штаба с друзьями Николаем Попковским и Иваном Примаковым. Они входят в инициативную группу и поддерживают товарища. > > В левом глазу у него все еще был виден красный сосуд, который лопнул во время митинга на площади Советов. Востриков попросил не снимать его одну минуту, чтобы успеть допить чай из пластикового стаканчика. Все втроем сели за школьную парту. Востриков начал говорить. Он говорил спокойно и размеренно. Много рассказывал про видеозаписи, которые он все-таки получил от Следственного комитета, говорил про то, как по ним понял, что двери в кинозале были все-таки открыты, и что основная проблема заключалась в закрытых аварийных выходах. > > Адресаты его гнева сменились. Если раньше он говорил об ответственности Тулеева, Путина и власти вообще, то теперь всю вину Востриков возлагал на МЧС: > — Здесь структурная проблема МЧС. То есть проблема не в Путине и уж тем более не в Аман Гумировиче. Я сегодня с ним очень долго общался. Человек сказал нам, что будет зеленый свет, будут поддержку оказывать. > > > > По мнению Вострикова, недоработали спасатели, и это частично стало причиной гибели такого количества людей. Но самих спасателей он всё равно назвал героями. К концу пресс-конференции стало стало очевидно, что с Востриковым могли провести воспитательную беседу. Резко «открывшееся глаза» Игоря никак не вписывались в образ человека, готового пойти до конца, каким он был на митинге. Теперь он говорил совсем иначе: > — Мы марионетки в чьих-то руках, нами манипулируют. Это очень ужасно. Получается, мы эти три дня занимались абсолютно не тем. Нам надо было, как инициативной группе, заниматься действиями МЧС. А нас — вот эти майданщики — они нас просто увели в другую сторону. Увели в сторону, чтобы направить нас на администрацию, не знаю, на Путина, в конце концов. Здесь много вопросов к МЧС. То, что было при СССР, работало четко и отлажено. То, что есть сейчас, после дефолта, ну вот вы и видите. А отсюда все и пороки. Даже когда я говорю — тотальная бюрократия, даже связано не столько с тем, что, как говорится, Путин в чем-то виноват. Не знаю, там Обама, или еще там кто-то. А то, что сама структура, она наверное изжила себя, и вот эта трагедия… То есть вообще, смотрите, не было таких крупных трагедий, не считая «Хромой лошади». Но там тоже, насколько мне известно, фейерверки взорвали, насколько мне память не изменяет, да… > > По поводу митингов. Пока давайте без митингов, потому что администрация тут причем наша? > > По поводу Владимира Владимировича. Вы прекрасно знаете, что — назовем прямо — он у нас не президент, а царь. Полная власть, хорошо это, плохо… Наверное, власть должна быть сильная, мое, в общем, мнение… > > Это был совсем не тот Востриков, которого я видел два дня назад на митинге на площади. Не тот человек, что пришел к представителям власти с микрофоном и колонкой, чтобы высказать заместителям Тулеева все, что он о них думает. Тогда он говорил: > — Довели до этого вы! Правительство лживое. Вам веры нет, потому что в стране все хорошо. У вас одна сказка, и вы ее лечите по своим федеральным каналам! У горла все это уже. Не надо нам лапшу на уши вешать про то, как СМИ все нам засылает. Да не засылает! У нас в регионе жесткое иго, мы тут все ходим стройные, мирные и боимся за свои рабочие места, не пикаем. Но то, что было 25 марта — это всё. Пожар потушить не могли, понастроили хрени всякой! > > Это был не тот Востриков, который призвал власть к ответу за то, что вся система коррумпирована. Сейчас он просто сидел за школьной партой и совершенно другим голосом, более спокойным, легким, рассказывал про то, что вопросы должны быть не к администрации, а к МЧС. > > Шок от этой разницы был так велик, что журналисты просто молчали. Никто не спросил — с чем связана такая перемена. Наверное, все все понимали и без вопросов. > > Было ощущение некоторой нереальности, фантасмагории. И мне ее только добавил рассказ одного местного жителя. Помните, в первый день трагедии в кемеровской администрации сообщили, что Тулеев не сможет приехать на место пожара? Потому что кортеж губернатора «может затруднить спасательную операцию»? > > Говорят, что до трагедии кортеж ездил к администрации каждый день. «Мерседес» с тонированными стеклами в сопровождении машин ДПС каждое утро ехал в администрацию, каждый вечер — обратно. Разумеется, мигалки, перекрытия и все, что положено в таком случае. Но только люди, работающие рядом с резиденцией Тулеева, говорят, что машина ездила пустой: когда солнце пробивало тонированные стекла, было видно, что на заднем сиденье никого нет. > > Представьте: каждое утро пустая черная машина под вой сигналок едет на работу и каждый вечер пустая возвращается обратно. >
> "По поводу Владимира Владимировича. Вы прекрасно знаете, что — назовем прямо — он у нас не президент, а царь." > > > > Кемерово. Четыре дня после трагедии > … > > Через пару часов в штаб приехал Игорь Востриков, потерявший в пожаре пятерых родных — жену, троих детей и сестру. После приезда человека, который стал олицетворением трагедии в Кемерове, зайти в штаб оказалось гораздо проще. Правда, дальше предбанника нас все же не пустили. В школьном холле стояли пропускные рамки. Восемь сотрудников МВД следили за входящими — даже сотрудники штаба, каждый раз проходя рамки, показывали удостоверения. > > За рамками стояли столы с едой: вода и печенье. Не госдеповское, очевидно. > > Я ждал: сидя за столом возле рамок, пока Востриков выйдет из штаба. Рядом со мной присела женщина средних лет. Оранжевая куртка, оранжевый берет. Она ела сушки. > > Покосившись на меня, вдруг сказала: > — Вы знаете, я довольна кемеровским народом. Довольна тем, что Сибирь не потеряна, рада за то, как все объединились. > > — А вы сами из Кемерово? > > — Да, я врач, только на смену заступаю. Когда ездила в Москву на конференцию, то думала — всё, пропал народ русский, все грубые, только за себя, а тут, хоть и горе, но показало, какие мы молодцы! > > Внезапно появился Востриков. Он вышел из коридора штаба с друзьями Николаем Попковским и Иваном Примаковым. Они входят в инициативную группу и поддерживают товарища. > > В левом глазу у него все еще был виден красный сосуд, который лопнул во время митинга на площади Советов. Востриков попросил не снимать его одну минуту, чтобы успеть допить чай из пластикового стаканчика. Все втроем сели за школьную парту. Востриков начал говорить. Он говорил спокойно и размеренно. Много рассказывал про видеозаписи, которые он все-таки получил от Следственного комитета, говорил про то, как по ним понял, что двери в кинозале были все-таки открыты, и что основная проблема заключалась в закрытых аварийных выходах. > > Адресаты его гнева сменились. Если раньше он говорил об ответственности Тулеева, Путина и власти вообще, то теперь всю вину Востриков возлагал на МЧС: > — Здесь структурная проблема МЧС. То есть проблема не в Путине и уж тем более не в Аман Гумировиче. Я сегодня с ним очень долго общался. Человек сказал нам, что будет зеленый свет, будут поддержку оказывать. > > > > По мнению Вострикова, недоработали спасатели, и это частично стало причиной гибели такого количества людей. Но самих спасателей он всё равно назвал героями. К концу пресс-конференции стало стало очевидно, что с Востриковым могли провести воспитательную беседу. Резко «открывшееся глаза» Игоря никак не вписывались в образ человека, готового пойти до конца, каким он был на митинге. Теперь он говорил совсем иначе: > — Мы марионетки в чьих-то руках, нами манипулируют. Это очень ужасно. Получается, мы эти три дня занимались абсолютно не тем. Нам надо было, как инициативной группе, заниматься действиями МЧС. А нас — вот эти майданщики — они нас просто увели в другую сторону. Увели в сторону, чтобы направить нас на администрацию, не знаю, на Путина, в конце концов. Здесь много вопросов к МЧС. То, что было при СССР, работало четко и отлажено. То, что есть сейчас, после дефолта, ну вот вы и видите. А отсюда все и пороки. Даже когда я говорю — тотальная бюрократия, даже связано не столько с тем, что, как говорится, Путин в чем-то виноват. Не знаю, там Обама, или еще там кто-то. А то, что сама структура, она наверное изжила себя, и вот эта трагедия… То есть вообще, смотрите, не было таких крупных трагедий, не считая «Хромой лошади». Но там тоже, насколько мне известно, фейерверки взорвали, насколько мне память не изменяет, да… > > По поводу митингов. Пока давайте без митингов, потому что администрация тут причем наша? > > По поводу Владимира Владимировича. Вы прекрасно знаете, что — назовем прямо — он у нас не президент, а царь. Полная власть, хорошо это, плохо… Наверное, власть должна быть сильная, мое, в общем, мнение… > > Это был совсем не тот Востриков, которого я видел два дня назад на митинге на площади. Не тот человек, что пришел к представителям власти с микрофоном и колонкой, чтобы высказать заместителям Тулеева все, что он о них думает. Тогда он говорил: > — Довели до этого вы! Правительство лживое. Вам веры нет, потому что в стране все хорошо. У вас одна сказка, и вы ее лечите по своим федеральным каналам! У горла все это уже. Не надо нам лапшу на уши вешать про то, как СМИ все нам засылает. Да не засылает! У нас в регионе жесткое иго, мы тут все ходим стройные, мирные и боимся за свои рабочие места, не пикаем. Но то, что было 25 марта — это всё. Пожар потушить не могли, понастроили хрени всякой! > > Это был не тот Востриков, который призвал власть к ответу за то, что вся система коррумпирована. Сейчас он просто сидел за школьной партой и совершенно другим голосом, более спокойным, легким, рассказывал про то, что вопросы должны быть не к администрации, а к МЧС. > > Шок от этой разницы был так велик, что журналисты просто молчали. Никто не спросил — с чем связана такая перемена. Наверное, все все понимали и без вопросов. > > Было ощущение некоторой нереальности, фантасмагории. И мне ее только добавил рассказ одного местного жителя. Помните, в первый день трагедии в кемеровской администрации сообщили, что Тулеев не сможет приехать на место пожара? Потому что кортеж губернатора «может затруднить спасательную операцию»? > > Говорят, что до трагедии кортеж ездил к администрации каждый день. «Мерседес» с тонированными стеклами в сопровождении машин ДПС каждое утро ехал в администрацию, каждый вечер — обратно. Разумеется, мигалки, перекрытия и все, что положено в таком случае. Но только люди, работающие рядом с резиденцией Тулеева, говорят, что машина ездила пустой: когда солнце пробивало тонированные стекла, было видно, что на заднем сиденье никого нет. > > Представьте: каждое утро пустая черная машина под вой сигналок едет на работу и каждый вечер пустая возвращается обратно. >
rodgeraz 44213 (44213) писал (а) в ответ на сообщение:
> Говорят, что до трагедии кортеж ездил к администрации каждый день. «Мерседес» с тонированными стеклами в сопровождении машин ДПС каждое утро ехал в администрацию, каждый вечер — обратно. Разумеется, мигалки, перекрытия и все, что положено в таком случае. Но только люди, работающие рядом с резиденцией Тулеева, говорят, что машина ездила пустой: когда солнце пробивало тонированные стекла, было видно, что на заднем сиденье никого нет. quoted1
А первые места по убийствам на душу населения, Эпидемия СПИДА, венерических болезней, массовый алкоголизм, миллион абортов в год мне не дают повода засомневаться в этом?