Иногда, описывая какое-то сегодняшнее, текущее событие в России, понимаешь, что стоит немного отшлифовать текст в духе школьных учебников истории — и это событие перестает принадлежать XXI веку.
Общественно-политическая жизнь в современной Российской Федерации все чаще пугает своей несвоевременностью, архаикой. Причем трудно даже в точности подобрать историческую эпоху, которую наша страна сегодня копирует, — каждый раз это разные эпохи, разные географические локации. То Московская Русь времен Ивана Грозного, то королевская Франция. Вот мы — загнивающая Священная римская империя германской нации, а вот — что-то из Российской империи последних Романовых.
Европа эпохи феодальной раздробленности XII—XXIII века
В одной из деревень появился барон с дружиной. Вел он себя со всей характерной феодалам удалью, чувствуя за спиной массированную поддержку сюзеренов с их еще более многочисленными, еще более отмороженными дружинами.
Жители деревни восстали против местечкового тирана, изгнали его. Карающий удар последовал без промедления: из окрестных земель выступили местные царьки — конно, людно, и оружно.
Крестьяне, заблаговременно оповещенные о приближении карателей, с вилами, кольями и берданками начали устраивать засады по пути шествия вражеского войска и рассеяли его. Не помогли даже темперамент и доблесть чужеземных наемников, часто используемых феодалами для усмирения аборигенов.
Уже когда дым рассеялся, кровь высохла и трупы остыли, на место прибыли королевские прокуроры и начали неторопливое расследование.
Папская область, Рим. Где-то между VIII и XIX веком
Его Святейшество, путешествуя по загородным монастырям, остановился в одном из них. Кортеж встречали восторженные селянки, просившие у Его Святейшества благословения, тянувшиеся с дарами, жаждавшие благодати. Священники хватали руки для ###елуев кругом была праздничная, как на Пасху, суета.
Его Святейшество, устав от будней теократии, устало, но добродушно отмахивался от надоедливых подданных.
Разлагающаяся средневековая «Священная римская империя», XVI—XVII век
Два военачальника, посаженных имперской властью надзирать над окраинными, буйными племенами, вели длительную войну с отрядами мятежников. Оба полководца были представителями местных племен — так дряхлая империя рассчитывала прочнее привязать к себе вассальные территории. Империя даже разрешила местным кланам жить по своим адатам, не вчитываясь в имперские гражданские статуты. На неспокойных землях формировался не государственный, но «понятийный» аппарат — бурлила жизнь по понятиям.
Однажды молодой военачальник начал преследование группы мятежников, напавших на его родовой замок. В пылу преследования он вторгся во владения соседа — второго военачальника, не такого энергичного и амбициозного, но старого имперского генерала, вояки, сохранившего офицерский гонор.
Пожилой владыка, раздосадованный чужими солдатами в своем феодальном лене, вооруженную междоусобицу развязывать не стал, но сделал резкое публичное заявление. Молодой конкурент не замедлил симметрично отреагировать. Еще долго они общались, прилюдно оглашая свои эдикты, уличали во враждебной деятельности по отношению друг к другу.
В это время соседний властитель, чьи земли населял «стержневой народ» империи, озаботившись сохранением своих наделов, посевов и подданных от неспокойных соседей, начинал потихоньку формировать собственные вооруженные дружины.
В столице империи в это время судили молодых ведьм, а императорские посланцы терпели неудачи на заморских турнирах — двору было не до глухих варварских провинций.
Франция эпохи Бурбонов, XVII—XVIII век
Колесницы были сущей бедой королевства. Практически ежедневно кавалькада Самого пересекала столицу, неся августейшее тело в загородный дворец. Каждый раз перекрывали улицы, город замирал под взглядом гвардейцев — их были многие полки, они бдели и были готовы физически уничтожить каждого, кто дерзнул бы встать поперек дороги.
Но было не только августейшее величество, были многие тьмы министров, генералов, наместников… Они колесили по городам и весям, их экипажи, управляемые лихими кучерами, сломали не одну сотню ребер смиренному народу. Удалые, стремительные, они рождали ненависть к себе сильнее, чем сотнями налогов и податей. И сами об этом не догадывались.
Европа XVI—XVII веков
Однажды несколько юных девиц устроили пляски в храме, начали юродствовать. Они пели куплеты о том, что первосвященники служат золотому тельцу, союзничают с развратной королевской властью, давно забыли истинную веру, погрязли в роскоши и духовной немощи.
Девиц схватила стража и отдала под королевский суд, который, заручившись благословением первосвященников на расправу, начал процесс.
Были извлечены на свет божий пыльные протоколы древних соборов, прокуроры рылись в них, фарисействовали, говорили о нравственности и нарушенном общественном спокойствии. Фанатики по всему королевству потрясали поленьями для костра.
Ну а церковь в ответ на просьбы о милосердии кивала на языческую богиню Фемиду.
Материал подготовили: Аглая Большакова, Александр Газов
17:42 13.08.2012
Прекрасно сделана привязка к истории 16-18 веков, но еще глупее выглядит власть с выборами, которые проводятся сейчас. Выборы можно привязать только к каменному веку. Сами феодалы районов, регионов потихоньку выдвинули в избирательные комиссии "нужных, преданных" лиц председателями, заместителями, секретарями комиссий, а теперь смело могут проводить выборы. Любые! При этом, ни стыда, ни совести орут о честности выборов. Получается вроде все соблюдается, юридически, а фактически, какие проценты феодалы замышляли получить, такие и получают, какие личности хотели пройти от феодалов, те и проходят. По действиям по результатам чиновников - вроде каменный век, а на календаре 21 век. Чудны дела, твои Господи!
