В конце второго десятилетия своего существования нынешняя российская власть неожиданно для себя выяснила, что в стране, оказывается, имеется некий русский народ, и даже озаботилась его проблемами. Пока, правда, только на словах.

Непосредственным поводом для этого знаменательного события послужили декабрьские беспорядки на Манежной площади в Москве. А еще раньше был «звоночек» из Кондопоги. В общем, игнорировать вопрос и дальше становилось уже не совсем уместно.

И вот, 17 января 2011 года Дмитрий Медведев встретился с парламентской верхушкой для разговора о русском народе. И сказал он буквально следующее:

«Мы должны уделять внимание нашей многонациональной культуре, но, вне всякого сомнения, особое внимание должно уделяться русской культуре. Это – основа, это – костяк развития всей нашей многонациональной культуры. Это нормально, и об этом должно быть не стыдно говорить.

Русские вообще являются самым большим народом нашей страны. Русский язык является государственным. Русская Православная Церковь является крупнейшей конфессией нашей страны. Сидящие в этом зале представляют разные культуры, но значительная часть – это представители русской культуры. И нам нужно развивать самые лучшие черты русского характера именно потому, что в какой-то период лучшие черты нашего характера сделали нашу страну сильной, по сути, создали нашу страну. Какие это черты?

Это абсолютно понятные вещи: терпимость, отзывчивость, умение уживаться вместе с соседями, строить совместное государство, уверенность в себе. И как следствие – известное всем великодушие, широкий взгляд на вещи, на свою историю и на историю других. Наверное, именно в этом и проявляется русская традиция и русский характер».

«Патриотически» настроенные комментаторы поспешили обрадоваться: власть, мол, наконец-то признала русский народ – государствообразующим. Ничего подобного, конечно, не произошло. Конституцию РФ переписывать никто не собирается, а там черным по белому значится: «Мы, многонациональный народ Российской Федерации…» и так далее. Как собирается власть решать вопрос с Русским народом и его «великодержавной гордостью» (по Ленину) тоже не очень ясно. Хотя намеки во вполне большевицком стиле прозвучали. Продолжим цитировать январского Медведева:

«Мы должны заниматься культурой. Я недаром уделил этому такое внимание в своем вступительном слове. Причем нам нельзя зацикливаться только на традициях, сколько бы объемны и интересны они ни были. Мы должны создавать нашу современную российскую культуру, включая и русскую культуру тоже, конечно.

Нужно поддерживать и современный русский фольклор, и музыку, и литературу наших дней, и те обычаи,которые возникают у нас на глазах, а не только те, которые пришли к нам от предков. Только таким образом можно выработать синтетические национальные ценности».

Ну, чем не «Союз нерушимый», с новой общностью – советскими людьми и русским народом – в качестве скрепляющей «межнациональной» прослойки? Как говорится, – найдите отличия.

В марте, в Санкт-Петербурге, на конференции, посвященной 150-летию со дня отмены крепостного права в России, президент еще раз разочаровал «патриотических» комментаторов, подчеркнув, что «фантазии об особом пути России оказались не жизнеспособными».

Президент Медведев как будто пытается и тем угодить, и этих не обидеть. И о русских «позаботиться», и советский опыт создания «синтетического народа» и построения многонационального государства учесть, и перед западной толерантностью раскланяться. В общем, «и хочется, и колется, и Запад не велит». В новогоднюю ночь он говорил о 20-летнем молодом российском государстве, в марте на праздновании 150-летия Манифеста об освобождении крестьян от крепостной зависимости – о 11-вековой истории.

Однако, с одной стороны, волны беспорядков на национальной почве, прогнозировавшейся многими политологами, не наблюдалось, а с другой – недовольство президентским заявлением, а особенно интерпретациями на эту тему «патриотических» комментаторов, высказали региональные «национальные» элиты. В результате в середине февраля президент вновь обратился к национальной политике – на заседании президиума Госсовета в Уфе, где поспешил разъяснить свою позицию:

«Причины и поводы к этой теме, к рассмотрению этого вопроса, я думаю, всем вам хорошо понятны. Это просто знак того, что у нас здесь не все благополучно. Я хотел бы сразу предостеречь всех от избыточного драматизма по этому поводу. Мы не должны переоценивать угрозу, которая существует, но в то же время мы должны быть во всеоружии для того, чтобы межнациональный мир, межконфессиональное согласие в нашей стране было реальным достижением всей истории нашего государства».

Твердая тройка по русскому языку в сочетании с желанием что-то говорить, но ничего не сказать.


Впрочем, не надо забывать, что живем мы в «предвыборном году», когда борьба за «электоральные массы» приобретает особое обострение. И здравый смысл подсказывает, что вся эта катавасия с русским вопросом, может быть, нужна республиканским властям только для одного – для очередного разыгрывания патриотической карты. Покойный генерал Лебедь еще в 1996 году подсказал кремлевским политтехнологам этот вариант для предвыборной борьбы нанайских мальчиков.

Так или иначе, самой крупной частью «профессиональной оппозиции» остается КПРФ, и задачи отъема голосов у нее никто не отменял. Традиционно «патриотическое» крыло симпатизантов компартии оттягивает ЛДПР, но иногда ее усилий не хватает. Тогда спешно создаются новые «патриотические проекты».

Самым блестящим из них была «Родина», образованная в 2003 году. Через три месяца после учреждения она получила 9% голосов избирателей и порядка 11% мест в Госдуме. Успех был неожиданно сильным и, поскольку расчета на серьезный «прорыв» в парламент не было и партийный список формировался «с бору по сосенке» (задача была, напомним, – увести часть электората у КПРФ), в Госдуму даже попало некоторое число вполне порядочных людей.

Такой результат для кремлевских сидельцев был малоприятен. И партия мгновенно погрязла в «борьбе амбиций», быстро перестав существовать как единое целое. В дальнейшем Кремль остерегался разыгрывать «национальную» карту, предпочитая отбирать у КПРФ часть «социально-ориентированного» электората (проект «Справедливая Россия»).

Зато «патриотическая» фразеология была успешно освоена представителями самой партии власти – «Единой России», во главе с Путиным. Но, как гласит восточная мудрость, «сколько не говори «шербет» – во рту слаще не станет». И сколько не декларируй патриотизм (при этом обильно сдобренный советской «прилагательностью») при этом полагая русский народ не более, чем «электоральной массой», которую надо чем-то привлечь, но реально делать для которой ничего не надо – серьезной поддержки у него не сыщешь.

Не исключено, поэтому, что опять будет разыгрываться концепция «патриотической оппозиции» - уж больно много в последнее время создается на непонятно чьи деньги каких-то невнятных «национальных», «патриотических» и даже «монархических» партий. Однако, поживем – увидим. Давайте только судить не просто по словам, но и по делам.


Почему же происходят такие фразеологические кульбиты у лидеров государства, и почему русский вопрос рассматривается ими (и не только ими, но и большей частью политического истеблишмента современной России) лишь как инструмент в борьбе за избирателя? Ответ очевиден – нынешняя власть не может сформулировать и выстроить адекватную политику в национальной сфере, что, в свою очередь, обусловлено ее генезисом, предопределяющим абсолютную идеологическую невнятицу.

Как уж говорилось выше, в идейном отношении в этом вопросе Кремль занимает мало комфортную позицию «слуги двух господ». Пожалуй, даже на двух, а четырех, от чего, впрочем, положение не делается более комфортным. Власть одновременно пытается претендовать на наследие и Российской империи, и СССР (игнорируя тот факт, что они принципиально противоречат друг другу), имеет оглядку на местные этнические элиты, а кроме того – стремится ориентироваться на «передовую мировую практику» западной толерантности. Где уж тут выстроить стройную политическую доктрину?

Непосредственное «генетическое» происхождение нынешних властей РФ от антирусской интернационалистической советской тирании не позволяет им занять позицию дореволюционных властей Империи, в соответствие с которой Россия мыслилась как государство Русского народа, в котором проживают также многие народности и племена, сохраняющие свою этническую и религиозную самобытность и даже местное традиционное самоуправление.

Не вписывается эта концепция и в толерантные либерально-космополитические установки. Не может она поддерживаться и региональными этническими элитами, еще с ленинско-сталинских времен привыкшими к привилегированному положению на территориях «своих» квазигосударственных образований.

Отсюда и нервная реакция экс-президента, премьера, а, возможно, и будущего президента РФ Владимира Путина, которого наши «патриотические» наблюдатели отчего-то почитают великим борцом за национальные интересы страны, на лозунг «Россия – для русских». Комментируя в 2009 году его использование, он заявил буквально следующее: «Те, кто это говорит, - это либо непорядочные люди, а значит просто придурки, либо это провокаторы… Прокуратура должна реагировать на проявления подобного рода… У нас есть соответствующая статья Уголовного кодекса».

Если бы в лозунге говорилось «только для русских», то неприятие было бы понятно: терпимое и дружелюбное отношение к инородцам и мирное с ними сосуществование – исторически всегда было русской традицией. А так, - чего волноваться-то? Если в РФ более 85% населения русские, то для кого же должна быть Россия? Для китайцев? Для американцев с эфиопами?

Но нет, нынешние власти такой лозунг не устраивает. От него – полшага до дореволюционного понимания национального вопроса в России. А это нынешним властям не слишком удобно, поскольку за первым полшагом могут последовать и другие. Кроме того, очевидно, что вся практика их политической и государственной деятельности базируется на советском опыте, и по-другому – они просто не умеют.

А между тем, по статистическим данным, лозунг «Россия – для русских» «в той или иной мере» поддерживает уже порядка 50% граждан РФ, и цифра эта с каждым годом растет. Кстати, если этот процесс игнорировать, то популярность может дойти и до принципа «только для русских». Согласно результатам недавнего опроса, порядка 12% придерживаются «русских национально-патриотических взглядов». То есть, если бы не хроническая война амбиций между «вождями» различных группировок, эта часть политического спектра могла бы иметь довольно серьезное представительство в Госдуме.

Но определяться со своей позицией по национальному вопросу власти явно не готовы. Их хватает лишь на то, чтобы ощутить некую «угрозу», о которой говорил президент Медведев, и попытки испытанными методами оседлать «движения электората». По-настоящему браться за решение русского вопроса (т. е. вопроса положения и самоощущения 85% граждан в собственной стране) власти явно не хотят.

Любопытно в этом отношении проанализировать заявления президента Медведева, процитированные выше.

Термин «традиция» использован лишь один раз, причем в призыве на оной «не зацикливаться». Действительно, традиция – это понятие весьма широкое, включающее и веру предков, и государственную систему, и общественную мораль, и многое-многое другое. И на этом, с точки зрения нынешних властей, действительно, лучше «не зацикливаться».

Поэтому вместо традиции Медведев использует более узкий термин «культура». Но такова уж российская специфика, что вся подлинно русская культура насквозь пронизана той самой традиций, на которой не надо «зацикливаться». Отсюда вывод, что нужно поддерживать «современный русский фольклор, и музыку, и литературу наших дней, и те обычаи, которые возникают у нас на глазах».

Фактически, проявлениям русскости поставлены очень жесткие рамки: это либо фольклорно-лубочные матрешки-балалайки, медведи с гармошками и т. п., либо «заповедник» обрядово-бытового Православия (которое при этом непременно должно быть «аполитичным»), либо современная «культура» - с «художниками» из арт-группы «Война», «музыкантами» из обслуги «Фабрики звезд» или «Блестящих», и «писателями» (вернее было бы сказать – порнографами) ala Лимонов, Сорокин etcetera.

Как бы то ни было, на примере национального вопроса в очередной раз прекрасно видно, что «Новой России» опыт Империи не нужен, вся управленческая элита тоскует по СССР и не хочет видеть дальше собственного носа.