О них нужно сказать особо. Если быть более точным, то все населенные пункты по берегам Вижая, Лозьвы, Сосьвы, Каквы — это не деревни, а поселки, которые были возведены в глухих дебрях Северного Урала и обжиты переселенцами — трудягами из европейской части бывшего Советского Союза в страшное предвоенное лихолетье. Тех, кого заинтересует, как шло заселение берегов наших рек, я отсылаю к замечательным работам нашей землячки Натальи Михайловны Паэгле. В ее документальных повествованиях любознательный читатель найдет леденящие душу факты быта первых поселенцев, их трагедию и в то же время их стойкость и мужество в борьбе за выживание в тех адских условиях, в которых они оказались по воле диктаторского режима.
Обычно все деревни-поселки расположены вдоль речных берегов. Такое соседство обеспечивает жителей деревень водой для себя и водопой для домашних животных, а также близость к сенокосным угодьям и пастбищам. Река и ее многочисленные старицы — это излюбленные места для рыбалки. Низовья, а также среднее течение многих наших рек — это «дороги», средство сообщения между деревнями и лодочные «дороги» к сенокосам.
По берегам Сосьвы их раскинулось несколько: Сосьва, Денежкино, Маслово, Марсяты, Петрово, Андриановичи, Филькино, Романово и другие.
В основном они расположены на каком-либо одном берегу, но иногда деревня занимает оба берега Сосьвы. Тогда их соединяет либо автомобильный мост, либо висячий, сильно раскачивающийся на толстых стальных тросах и скрипящий, когда по нему проходят с одного берега на другой.
Деревни окружены лесом, чередующимся с пашнями и сенокосными угодьями. К реке обязательно ведёт не только тропинка, но и дорога, по которой в малую воду в некоторых местах на машине и подводе можно перебраться на другой берег.
Как и большинство российских деревень таежного края, сосьвинские деревни не имеют стройной планировки. Улочки кривые, избитые глубокими колеями автомашин и тракторов. Разве что центральная улица выглядит лучше, она может быть покрыта и утрамбована мелким гравием и щебнем.
Иногда можно встретить и опрятную улочку, обычно на окраине деревни. Здесь меньше транспорта или вообще его нет, поэтому пространство между рядами домов покрыто зелёным травянистым ковром, усеянным множеством одуванчиков с жёлтыми соцветиями на длинных стебельках-ножках. Через этот контрастный зелено-жёлтый ковёр от дома к дому змейкой вьётся дорожка-тропинка. Зрелище потрясающе прекрасное.
Поэты и писатели оды слагают одуванчику. Он — главный, самый заметный цветок в окончании весны. Особого спроса на него нет, разве что деревенские девчонки сплетут из жёлтых цветков веночки, покрасуются день, а вечером дадут своё украшение сжевать корове.
В конце мая земля нарядна одуванчиками. Вездесущее, стойкое растеньице! Жёлтые куртинки его видишь на краях поля, на лугу, на пустырях, в саду, на меке. Эти разливы желтка появляются как-то сразу, в день-два, и ведут себя необычно. Бегут, бывало, мальчишки с удочкой к речке на утренней зорьке — луг зелен. Идут домой часов в десять — луг светится желтизной. А к вечеру снова зелёный.
Приглядишься к одуванчикам, делаешь открытие: на ночь золотые монетки цветов они снимают и прячут в зелёный чехольчик. Зачем? Почему? Оказывается, сберегает одуванчик в цветке пыльцу от ночной сырости. Она должна у него быть суха, как порох в сражении за место в жизни.
На жёлтых разливах цветов всегда увидишь шмелей и пчёл — одуванчик замечательный медонос, и насекомые-опылители делают своё дело. Но одуванчик так приспособлен к превратностям бытия, что выживает, даёт вызреть семенам и без опыления. Это растение вообще может служить примером жизненной стойкости. Его топчут, косят, щиплет зубами скот, а оно всё равно с приходом весны сигналит обилием жёлтых цветов: я жив.
Скоро и как-то сразу золотые куртинки цветов превращаются в серебряные. Вчера ещё деревенская лужайка была жёлтой, а ныне как будто полупрозрачным тюлем её накрыли. Там, где на сочной трубочке-ножке красовался цветок, теперь сияет серебряный шар. Если ножку осторожно подрезать, при безветрии можно подержать маленькое чудо природы в руке. Кажется, сотни парашютистов опустились на светло-зелёную шапочку-оконечность трубочки-стебля и в ней увязли. На самом же деле "парашютисты" на шапочке выросли, держатся на ней еле-еле и, чуть ветерок, — полетят кто куда.
Между цветением одуванчиков и созреванием семян пролегает граница весны и лета. Залитые жёлтым светом куртины — это ещё весна, а белый тюль окрылённых семян — уже лето, июнь.
Большое удовольствие для детворы, присев в хрупком серебряном облачке, осторожно подломить трубочку, на которой держится шар, и дунуть, наблюдая, как разлетаются парашютики.
Отдав должную дань прекрасному и вездесущему растению, продолжим описание деревни.
Деревенские дома срублены из леса-кругляка, в основном из длинноствольных сосен. Кое-где дома срублены из лиственницы и кедра. Такие дома отличаются своим долгожительством, если не подвергаются пожару, без которого редко обходится какой-либо год.
Среди хозяев, построивших дома с неказистой деревенской архитектурой — с одинаковыми воротами, наличниками, иногда можно встретить умельца, дом которого — настоящее произведение искусства. Дом такого мастера-самородка выглядит как яркий деревянно-резной ларец среди картонных ящиков. Окна в деревянных кружевах, по стенам гроздьями висят резные цветы, на воротах трудится над заданием Хозяйки Медной Горы Данила-мастер.
Фотографии не передают богатства красок, а в натуре вся эта резьба ещё и разноцветная: здесь пять разных пород дерева: белая осина, желтоватая липа, сосна, потемневшая ель и красный кедр. Смотреть это чудо-творение рук человеческих ходят толпами, особенно приезжие. Многие встречают здесь закат. Покрытая лаком резьба горит на солнце, как огонь. Дом — загляденье. Здесь и удаль, и широта души, и патриотизм. И всё это не на зависть людям, а на радость.
Почти все дома с улицы имеют палисадник. Это полоса земли между домом и дорогой, отгороженная заборчиком. В палисаднике заботливые хозяева высаживают черёмуху, рябину, берёзку, сирень или кустарники: малину, смородину, жимолость. Все эти деревья и кустарники хозяева приносят из леса. Оттуда же в палисадники переносят кусты марьиного корня (пион), горицвета (адонис) и даже золотого корня (родиола розовая) с Уральских гор.
На деревьях или на длинных жердях-шестах почти у каждого дома прикреплены скворечники, в которых, кстати, живут не только скворцы. Птицы приманиваются хозяевами домов с той целью, чтобы они уничтожали насекомых-вредителей на прилегающих к дому огородах. А сколько эстетического наслаждения получаешь, созерцая весеннюю птичью возню с образованием брачных пар и воспитанием своего потомства.
Забавен детский сад на деревенском дворе. Для городского ребёнка, приехавшего на лето в деревню, экзотика — это не львы и обезьяны, а козы, овцы, лошади.
Кого только не встретишь на сельской улочке: с утра до вечера купаются в лужах утки, хлопотливая наседка торопит цыплят, медленно и степенно, с чувством собственного достоинства проходят коровы, блеющей и суетливой гурьбой толкутся овцы. Блеяние, мычание, гогот, кудахтанье, ржание, кукареканье сливаются в единую симфонию деревенской жизни, неповторимую по своему звучанию.
Человеческие и звериные детёныши легче могут понять друг друга и найти общий язык. Да и что может быть большим счастьем для ребёнка, выросшего в асфальтово-кирпичном лабиринте городских улиц, чем бег наперегонки с жеребёнком по зелёной траве? А смешные безрогие козлята, еле стоящие на шатких ногах, но стремящиеся тем не менее вызвать на бой любое живое существо? А жёлтые комочки-утята, попискивающие в руке? А курчавые шарики-ягнята, напоминающие мультяшных персонажей? Они так наивны, и жизнь одинаково представляется и тем, и другим огромным зелёным лугом, созданным для игр...
Рядом с палисадником находится скамейка, где после работы и дойки коров в тёплые летние сумерки любят посудачить хозяйка дома со своими подружками-соседками.
После наступления темноты их сменяют парни и девчата, смех и визг которых не замолкает далеко за полночь. Даже тучи комаров не страшны уединившимся влюблённым парочкам. Но проходит время, смех постепенно смолкает, и в наступившей тишине то с одной стороны, то с другой ухо любопытной матери улавливает еле слышимые звуки жарких ###елуев за которыми следуют истомные вздохи девчат. Ничего не сделаешь: жизнь есть жизнь, она берёт своё. Да, любовь, любовь. Сколько стихов посвящено ей, сколько песен спето! Но сколько люди ни говорили бы о любви, ни спорили, ни давали советов или рецептов — это чувство непознаваемо, необъяснимо и невыразимо никакими словами. В каждом отдельном случае оно отдельно и не подлежит анализу. И тем не менее, покуда будет стоять земля, люди будут пытаться познать, объяснить и выразить любовь. И в этом тоже смысл жизни.
Если Вам было интересно это прочитать - поделитесь пожалуйста в соцсетях!
> Рядом с палисадником находится скамейка, где после работы и дойки коров в тёплые летние сумерки любят посудачить хозяйка дома со своими подружками-соседками. quoted1