В чем же обвиняли евреев русские военные власти? По словам А.Н. Яхонтова (хорошо осведомленного помощника Управляющего делами Совета Министров): «В Ставке сложилось убеждение, что еврейское население на театре войны является сосредоточием шпионажа и пособничества неприятелю»{1}. По мнению штаба 8-й армии, с самого начала войны в отношении еврейского населения к русской армии проявляется «резко выраженная враждебность... она имеет вполне определенный массовый характер, причем русские евреи мало чем отличаются от галицийских… Евреи деятельно скрывают дезертиров, способствуют побегам нижних чинов и вообще стараются ослабить мощь русской армии. В дни наших успехов еврейская враждебность прикрывалась угодливостью и предупредительностью, в дни же неудач прорывается в виде приподнятого веселого настроения еврейских масс… нежеланием продавать солдатам товар и другими фактами… Когда наши войска отходили, евреи были веселы и пели песни…»{2}. В ноябре 1914 года варшавский обер-полицмейстер отмечал, что в войсках прочно утвердилось мнение, что евреи «дают большое число шпионов вследствие склонности многих из них к преступлениям всякого рода за деньги…», к тому же «благодаря знанию большинством евреев немецкого языка, немцы использовали их в занятых местностях как проводников и осведомителей»{3}.