В Россию возвращаются православные традиции. Если в Библии: «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков…», то у нас: «Ельцин привел Путина, Путин привел Медведева, Медведев…» Священная история стала для нас парадигмой. Вспомнили и евангельское: «Будьте как дети…» Как в детском саду – привели за руку тетю: «Знакомьтесь, это ваша новая воспитательница!» Открываем тетради и записываем фамилию. А кого интересует детское мнение? «Русские люди – философы», - говорит Митя Карамазов. Наверно, только философы могут довести демократические принципы управления до логического конца, до абсурда, только на глазах миллионов философов можно превратить выборы в фарс. Умом Россию не понять. Но, может, тайная молитва наша не «Отче Наш», а «Не допусти, Господи, чтобы пропала колбаса»? Тогда опасаться не стоит, пока льются нефтедоллары, узкую струйку пустят на прилавки, умереть не дадут. Жить, правда, тоже. Кто поумнее, либо уехал, либо спился. А пришли те, кого в лучшие времена уволили бы за профнепригодность. Телевизор заполнила злая посредственность, сбившаяся в один тесный междусобойчик, кукушкин хвалит петушанского, остальные – завидуют. После Октябрьской революции наступила эпоха пролеткульта, когда деревня, лузгая семечки, ринулась в город, когда полуграмотные крестьяне стали русскими писателями, оттеснив Толстого и Чехова - в эру «демкульта» литератору больше не надо знать русский, художнику учиться живописи, певцу иметь голос. Искусство скончалось под ножом шоу-бизнеса, немеркнущие «звезды» вот уже тридцать лет кривляются на сцене. И вся Россия - такая же эстрада! Карманная оппозиция за свою пайку играет роль оппозиции, прикормленные критики поют властям дифирамбы, независимые эксперты читают по бумажке, спущенной из Кремля. И над всем царит телепрезидент - суперзвезда, шедевр пиар-технологий. Что сделано им за восемь лет? Петр за такой срок заложил Петербург, Екатерина разгромила Турцию, Сталин в разоренной крестьянской стране провел индустриализацию, создав передовую тяжелую промышленность. Сегодня одна программа сменяется другой, это похоже на метания двоечника, который списывает на экзамене у всех подряд, невзирая на собственное задание. Где все эти «идущие вместе» – пришедшие порознь, где спуск на воду военных кораблей, строительство портов, о которых было так много шума? Успехов не видно, да, похоже, и задачи были другие. Путинская Россия, как пизанская башня, - не падает, но и не выпрямляется. Мы остаемся рыхлым образованием из 85 частей, не единым организмом, но их суммой, с перекошенной сырьевой экономикой, несмотря на все разговоры о ее деверсификации и повороту к инновационным технологиям. Мы ничего не производим, наш вклад в мировой валовой продукт за счет нефти и газа составляет меньше процента, исчезни Россия – рынок этого не заметит. А был ли Путин? Может, Путина и не было. Зато на прилавках лежит иностранная колбаса, а вечером – один бесконечный сериал, перемежаемый рекламой: Маша любит Сашу, а Саша – пиво. Мы все же догнали Америку, превратившись в страну глухого мещанства. У нас торжествует обывательская мораль, а на передовых рубежах - агрессивная серость. Но церковь учит, что любая власть от Бога! Удивительный феномен - в постхристианском мире, в еще недавно атеистическом обществе, воскрес средневековый реликт. Заполняя духовный вакуум, православие претендует на господствующую идеологию. Жиреющая Москва будет молится золотому тельцу, нищей провинции уготована теократия. И все громче раздается грозный голос: «Три, четыре, пять – я иду искать, кто не православный – я не виноват!» ( Речь идет, конечно, не о религиозном чувстве, не о вере, как мироощущении, а о современном институте церкви, о ее роли в государстве.) Коррупция на всех уровнях, а церковь отыгрывается на инакомыслящих, устраивает охоту на ведьм. Наука кончилась, культура влачит жалкое существование, происходит тотальная дебилизация страны, а православные иерархи молчат. Народ обворовывают, жизнь свелась к выживанию, а церковь, будто в сговоре с властями, открывает все новые храмы, в которых обнищавшая паства находит последнее утешение. Но это глазами материалистичного Запада, у русского же на первом месте духовность. Вот мнение одного современника (ввиду его распространенности приведу развернутую цитату): «Отдаваясь политике, мыслящий русский становится похож на человека, который волоком тащит “Феррари”. Ибо политика в нашей стране – явление вторичное, явление из мира теней, химера. И Россия – это вовсе не государство, и, скорее всего, никогда им не было. Россия – это среда. Сотканная из противоречий, несуразиц, крайностей, из бреда и бессмыслицы; богатая и нищая, духовная и амебная, щедрая и до безобразия жадная, великодушная и чудовищно жестокая, интеллектуальная и глупая, вот уже тысячу лет пребывающая в состоянии первобытного хаоса, это - самая благотворная на планете среда для человека, душа которого хоть немного приоткрыта для впечатлений бытия». Может быть, это объясняет, почему человека, почти официально признанного виновным в разрушении собственной страны, хоронят с помпой? Может, поэтому на каждом углу говорят, что в девяносто первом мы пережили катастрофу, а вместе с тем празднуется День Независимости? Может быть, поэтому лучшие у нас всегда лишние, а таланты, невостребованные на Родине, расцветают на чужбине? Через семнадцать лет после распада СССР все вернулось на круги своя. Несмотря на множество партий у нас сохраняется однопартийная система – на смену коммунистам пришли коммерсанты. Загнанная на кухни интеллигенция привычно брюзжит, обюрократившиеся выдвиженцы девяностых, сгруппировавшиеся в полицейский режим, распродают страну. А для Запада они компрадорская буржуазия. Только масштаб мельче. Горбачев, разваливший сверхдержаву, получил Нобелевскую, Ельцин был для Запада «большим другом Борисом», а заслуги Путина отмечены лишь выдвижением на человека года. Россия – страна парадоксов: здесь потом и кровью удобряли почву для коммунизма, а на его месте расцвел «неофеодализм». Осталось вернуть крепостное право. И оно, будет нужно, вернется.
