Глубокое заблуждение ! Я занимался сионистской деятельностью с 16 лет, развозя сионистскую литературу по всему Советскому Союзу. Это была невероятно тяжёлая и довольно опасная работа !
Тяжёлая в чисто физическом смысле этого слова. Я возил в книги в специально сделанных для этого шведских сумках, по две сумки, по одной в каждой руке. В каждой сумке более 15 кг, то есть вместе 30 (тридцать)!!!
А я, идя по перрону вокзала, что бы не привлекать к себе внимания должен был изображать, что они практически пустые. Охотников для этого занятия, было прямо скажу немного, а я занимался этим почти 8 лет, пока меня не выслали перед Олимпиадой.
К чему я это рассказываю?
Да потому, что больше никогда в жизни не встречал я более светлых, бесстрашных, самоотверженных людей.
Их было несколько десятков - не диссидентов, вечно между собой грызущихся, а настоящих сионистов.
И это благодаря им или с гордостью скажу НАМ, из когда -то более чем пятимиллионной еврейской общины России, сегодня осталось не больше 250 тысяч !!! А население Израиля выросло до почти 10 миллионов, из которых более трети выходцы из СССР
Вот такой я молодец!
18:16 07.09.2024
Впоследствии, когда официальная антисемитская травля прекратилась, и уцелевших освободили из тюрем, ни МВД, ни МГБ, ни ГРУ не приняли назад ни одного из своих бывших сотрудников евреев.
Более того, с тех пор и до развала СССР в этих спецслужбах существовал суровый запрет на прием евреев. Так что с начала 50-х годов из руководящих шпионских структурах СССР евреи были почти полностью изжиты, и «пятая графа» в советской разведке утратила свое былое значение, да и вообще исчезла.
Евреев в спецслужбы Советского Союза привела искренняя вера в необходимость борьбы с врагами коммунизма и защиты своей родины и таким нетривиальным путем. И на этом поприще они служили честно и успешно. Особенно проявилось это в годы войны с нацистской Германией, когда евреи разведчики совершали поистине чудеса профессионального мастерства и мужества, проникая в самые закрытые структуры фашистов и добывая любые необходимые сведения.
Когда осенью 1945 года в СССР приступили к развертыванию объектов атомного комплекса, многие сведения о том, как получать оружейный материалы, как действуют установки и целые предприятия, дающие уран-235 и плутоний, как устроена атомная бомба, как ее изготовить и испытать — уже были на столах руководителей советской атомной программы.
Это не означает, естественно, что Курчатов, Зельдович, Гинзбург, Харитон, Сахаров и другие не вели научной работы, но они не плутали в потемках, а в основном шли проторенным путем. Видимо, решение делать первую бомбу в точном соответствии с американским образцом было правильным и намного сократило время ее готовности.
Как видим, заслуга в этом принадлежит советским разведчикам, в первую очередь — тем, о которых рассказано в очерке. Как же наградили этих феноменальных мастеров шпионажа?
Симон Давидович Кремер стал Героем Советского Союза, генерал-майором, награжден 7 боевыми орденами. Но все эти награды он получил за свои подвиги на фронте. Как военный разведчик Кремер никакими наградами не отмечен.
Гениальный разведчик Ян Черняк за свою долгую и беспорочную службу, по сути, и не получил награды. И только в 1955 году президент Борис Ельцин подписал Указ о присвоении ему звания «Героя России». Человек, ставший Героем России, никогда не узнал об этой высокой чести — он умер через несколько дней, 19 февраля, так и не придя в сознание.
Думается, не ошибусь, если скажу, что не получал он наград лишь потому, что был евреем. Ведь не получили никаких наград другие руководители евреи основных советских разведгрупп: Леопольд Треппер, Шандор Радо, Анатолий Гуревич и Рахиль Дюбендорф, но попали в лубянские застенки и долгие годы томились в тюрьмах.
Урсула Кучински стала автором захватывающих книг о шпионах, в которых, однако, ни слова о краже атомных секретов Америки нет. При жизни за свою шпионскую деятельность наград она не получила. Умерла Кучински в 2000 году в Берлине. Уже после этого президент России Путин подписал указ о ее награждении орденом Дружбы народов.
Артур Адамс сразу после возвращения в Союз был награжден медалью «За Победу над Германией».
Он принял советское гражданство, и ему было присвоено звание инженер-полковник — единственный случай присвоения воинского звания нелегалу и бывшему иностранцу. После чего Адамса уволил в отставку.
Через 30 лет после его смерти, в 1999 году, президент Ельцин подписал указ о присвоении Артуру Адамсу звания Героя России. Жорж Коваль Героем России также стал посмертно.
После ареста Юлиуса и Этель Розенбергов в 1950 году Коэнам удалось ускользнуть от американских властей. В Москве они прошли специальную подготовку как агенты-нелегалы. Получив новозеландские паспорта на имя Питера и Хелен Крогер, Коэны осели в Лондоне. Они владели букинистическим магазином и в своем небольшом домике в предместье Лондона оказывали значительную помощь в радиосвязи резиденту КГБ Конону Молодому, действовавшему под именем Гордона Лонсдейла.
Коэны были арестованы вместе с ним в 1961 году и приговорены английским судом к двадцати годам тюремного заключения, шесть лет провели в тюрьме, потом их обменяли. После своего освобождения они жили в Москве. Лона умерла в 1992 году, Морис пережил ее на три года. В 1995 году Указом президента Бориса Ельцина супругам Коэн было присвоено звание Героев России.
Вторым советским шпионом в атомном центре Монреаля был известный итальянский физик Бруно Понтекорво, бежавший из Рима, когда там начались преследования евреев.
Он сам предложил свои услуги резидентуре НКВД в Оттаве и поставлял ей доклады большой научной ценности.
Надо отметить, что Бруно работал за деньги и немалые, ибо был плейбоем не из последних. Обладая внешностью киногероя, он пользовался немалым успехом у дам канадского полусвета и, естественно, постоянно нуждался в средствах.
В начале 1949 года он перешел в английский центр ядерных исследований, который находился в Харуэлле, но шпионил и здесь. Однако под угрозой разоблачения был вывезен советской разведкой в СССР, где также стал одним из ведущих физиков-ядерщиков.
Деятельность Фукса, Понтекорво, Гринглсса, «Персея" и еще дюжины советских шпионов высвечивает весьма важный аспект в истории создания ядерного оружия не только СССР, но и других странах: участие в нем спецслужб.
Надо, однако же, отметить — этого рода деятельность не всегда приносила желаемые результаты. В качестве примера можно привести германский урановый проект — все попытки проникнуть в него американской, английской разведки успешно парировались гестапо.
Как, впрочем, абвера — в «Манхэттен-проект» и всех прочих разведок планеты — в советский.
18:30 07.09.2024
Особого рассказа требует история Юлиуса и Этель Розенбергов.
Холодную войну традиционно представляют как бескомпромиссное противостояние СССР и США. Но по обе стороны находились люди, которым были ближе взгляды враждебного государства, а не своего.
Такой оказалась американская чета Розенбергов. О супругах, поплатившихся жизнями за помощь Советскому Союзу
18:50 07.09.2024
Юлиус Розенберг родился в 1918-м в Нью-Йорке в семье еврейских эмигрантов из Российской империи.
В 1929-м Соединённые Штаты охватила Великая депрессия. Юный Юлиус, увидев "прелести" капитализма во время учебы в нью-йоркском Городском колледже на инженера-электрика, заинтересовался идеями коммунизма и стал лидером Коммунистической лиги молодежи США.
Там он познакомился с будущей женой Этель. В девичестве Грингласс, Она также родом из еврейской семьи.
Великая депрессия сказалась и на ее жизни: мечтая стать артисткой, она в итоге устроилась в судоходную компанию. Столкнувшись с гнетом работодателей, женщина примкнула к американским коммунистам.
Пара поженилась в 1939-м, год спустя Юлиус начал работать в Инженерных лаборатория армейского корпуса связи в штате Нью-Джерси.
Там он прослужил до 1945-го, когда его демобилизовали, узнав о коммунистическом прошлом. К тому моменту Розенберги уже работали на СССР.
20:41 07.09.2024
Вербовкой Юлиуса занялся в 1942-м начальник шпионской сети Семен Семенов.
Американского инженера и советского разведчика свел высокопоставленный член Коммунистической партии США Бернард Шустер . После отзыва Семенова Розенберга курировал оперуполномоченный НКВД Александр Феклисов.
Он узнал, что брат Этель, Дэвид, работал над знаменитым Манхэттенским проектом, и поручил Юлиусу завербовать Грингласса.
Жена помогла мужу надавить на родственника, а сама в то время якобы составляла отчеты для передачи в СССР.
Позже Розенберг переманил еще одного инженера Манхэттенского проекта, получив через него доступ к технологиям производства урана военного назначения.
Разоблачение и предательство
Хотя все завербованные проживали в США, им долго удавалось оставаться в тени.
В январе 1950-го американская разведка США установила, что физик-теоретик Клаус Фукс, работавший в Манхэттенском проекте, на протяжении всей войны передавал СССР важные документы. Он указал на своего "курьера" по фамилии Голд. Тот был пойман и быстро "сдал" Грингласса , также пользовавшегося его услугами.
15 июня 1950-го брат Этель Розенберг был арестован ФБР за шпионаж и вскоре выдал сестру и зятя.
Юлиуса арестовали в июле, его супругу — в августе того же года. Обоих обвинили в шпионаже с целью передачи секретных документов об американских ядерных разработках.
Грингласс и в этом случае прошел между струек. Подписав соглашение о признании вины, он избежал детального разбирательства. За Розенбергов же в условиях холодной войны США взялись жестко.
08:28 08.09.2024
Coffee (Coffee) писал (а) в ответ на :
> Палестинцы, наверное, проклинают своих предков, когда-то, в 11 или 12 веке, спасших ваших беглых предков от египтян. Не знали они, кого спасают. А знали бы, сами прирезали бы, даже египтянам не выдали бы.
По одному этом экзерсису становится совершенно понятно, что никакого понятия о Ближнем Востоке у тебя просто нет
Подготовься, дружище, поработай над материалом, а после мы вполне возможно и поговорим, НО на основании фактов, а не арабских сказок 1001 Ночь !
08:40 08.09.2024
Процесс над парой начался 6 марта 1951 года в окружном суде Нью-Йорка. Главный свидетель обвинения, тот же Грингласс, рассказал, что передал Розенбергу эскиз поперечного сечения атомной бомбы имплозивного типа — как «Толстяк», сброшенный на Нагасаки.
Речь шла и о менее важных, но секретных материалах.
Спустя три недели Розенберги были осуждены и приговорены к смертной казни в соответствии со статьей 2 «Закона о шпионаже «, предусматривающей высшую меру.
Поскольку решение стало беспрецедентным, власти США предлагали смягчить наказание в обмен на имена других участников шпионской сети.
"Прося нас опровергнуть правду о нашей невиновности, правительство признает свои собственные сомнения относительно нашей вины. Нас не принудят, даже под страхом смерти, к лжесвидетельству",
— ответили Розенберги.
До казни была развернута широкая компания за помилование коммунистов. В ход шли обвинения суда в антисемитизме, учитывая происхождение приговоренных, за пару вступался Папа Римский, видные мыслители, которые даже не разделяли идей коммунизма.
19 июня 1953-го приговор был приведен в исполнение. Юлиус скончался на электрическом стуле после первого разряда, для Этель понадобилось три.
Пару похоронили на еврейском Веллвудском кладбище. По данным The Times, присутствовало 500 человек, а около 10 тысяч стояли за ограждениями.
Розенберги стали единственными американскими гражданскими лицами, казненными за шпионаж во время холодной войны.
Влияние и попытки реабилитации
Споры о том, как данные от шпионов помогли советской ядерной программе, идут до сих пор. Феклисов, например, утверждал, что ничего важного Юлиус не передал, так как не был компетентен:
"Он ничего не понимал в атомной бомбе, потому не мог помочь нам".
Дэниел Мойнихан, заместитель председателя Специального комитета Сената по разведке, написавший книгу «Секретность», упоминал Розенбергов в несколько ином ключе.
По его словам, в 1945-м предполагалось, что СССР создаст свою бомбу за пять лет. «Благодаря информации, предоставленной их агентами, Советы сделали это за четыре», — отмечал он. Никита Хрущев в посмертно опубликованных мемуарах писал, что, по словам Иосифа Сталина и Вячеслава Молотова,
Розенберги «оказали весьма существенную помощь в ускорении производства нашей атомной бомбы».
Сыновья казненной пары, Майкл и Роберт, усыновленные посторонними людьми, решили добиваться справедливости для родителей. По их мнению, Юлиус был вовлечен в заговор, но не передавал материалы. Этель же и вовсе была осуждена ошибочно, уверены дети.
При президентстве Барака Обамы Майкл, Роберт и их единомышленники обратились к главе государства с просьбой о посмертной реабилитации. Вопрос повис в воздухе, снова к нему вернулись лишь в 2021-м, когда президентом стал Джо Байден, но результат все тот же.
09:55 08.09.2024
Coffee (Coffee) писал (а) в ответ на :
> Да и с нацистами (хоть еврейскими, хоть какими) общаться, себя не уважать. С нацистами должен общаться суд. Наподобие Нюрнбергского трибунала.
Понятно! Значит разговора не поучится.
Ну и не надо!!!
10:06 08.09.2024
Первая советская атомная бомба, испытанная 29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне, была скопирована с американского образца.
Правда наш товарищ совершенно другого мнения, он уверен, что первую советскую атомную бомбу сделали немцы.
Но вот, что рассказал на пресс-конференции в Москве советник директора Курчатовского института Андрей Гагаринский.
По его словам, были изготовлены два плутониевых заряда: "один полностью на основе западных технологий, другой - по оригинальному нашему проекту".
Поскольку руководство СССР интересовал, в первую голову, не научный, а политический результат, решили " взрывать то, что уже было испытано".
В следующий раз использовали второй заряд, который также успешно сработал.
По словам Гагаринского, он был лучше американского аналога, поскольку при такой же мощности весил меньше.
Сам ученый пришел в Курчатовский институт в 1961 году, но еще застал многих ветеранов - участников первого испытания.
По их словам, конкретная дата до последнего момента была известна только высшим руководителям, но все узнали о приближении "события" примерно за неделю - по тому, что солдат на проходных объектов Семипалатинского полигона сменили полковники.
Работал ли Оппенгеймер на СССР?
Пресс-конференция проводилась в рамках совместного проекта РИА Новости, газеты "Известия" и радиостанции "Эхо Москвы", посвященного "белым пятнам" истории.
Самый пикантный аспект создания советской ядерной бомбы связан, естественно, с "атомным шпионажем".
"Очень большое количество информации было, разумеется, получено", - признал Андрей Гагаринский. По словам другого участника пресс-конференции, историка Ирины Быстровой, особенно велика была роль разведки на начальном этапе, в 1942-1946 годах.
Известно, что научный руководитель проекта Игорь Курчатов не только регулярно получал донесения разведчиков, но и давал им указания, что именно желательно было бы выяснить.
Особенно большой "вклад" внес знаменитый Клаус Фукс, передавший советской разведке полные чертежи американской атомной бомбы. В то же время, по словам Быстровой, несколько лет занимавшейся этим вопросом, нет документальных подтверждений шпионской работы кого-либо из ключевых участников проекта "Манхэттен", в том числе Роберта Оппенгеймера.
Таким образом, показанный в прошлом году телеканалом НТВ фильм, в котором Оппенгеймер сотрудничает с советской разведкой и даже встречается со Сталиным, является художественным вымыслом.
В опубликованных в 1994 году мемуарах высокопоставленный чекист Павел Судоплатов, возглавлявший во время войны "атомное направление", утверждал, что ситуация была неоднозначной.
По мнению Судоплатова, Оппенгеймер и некоторые другие ученые, не являясь агентами в общепринятом смысле слова, считали передачу атомных секретов СССР желательной в целях сохранения мирового баланса, и проявляли чрезмерную откровенность в разговорах на научные темы, хотя догадывались, что результатом может стать утечка информации.
Фактор времени
При всем том неправомерно говорить, что СССР банально "украл бомбу у американцев", утверждает Андрей Гагаринский.
"Никто за нас не мог добыть уран, создать огромную промышленность, материалы на атомном уровне чистоты",
- говорит он.
По его словам, советские специалисты иногда предлагали более удачные решения. Например, вертикальная компоновка каналов реактора для выработки оружейного плутония на комбинате "Маяк" оказалась эффективнее горизонтальной, которую использовали американцы.
В других случаях ученые двух стран независимо друг от друга мыслили параллельно.
Так, в 1950-х годах и в США, и в СССР разрабатывались проекты самолета с атомным двигателем, от которого впоследствии отказались по соображениям экологической безопасности. Когда много лет спустя коллеги получили возможность сравнить старые чертежи, они поразились их практически полной идентичности.
По словам Гагаринского, самым главным вкладом США в советский ядерный проект стало успешное испытание в пустыне Аламогордо:
"Когда стало ясно, что сделать это в принципе возможно, больше никакой информации можно было бы не получать - мы все равно бы сделали".
Участник создания советской атомной и водородной бомбы академик Юлий Харитон в своих воспоминаниях также писал, что он и его коллеги могли бы выполнить работу самостоятельно, но это заняло бы намного больше времени.
Разведывательная информация позволяла не отвлекаться на проверку уже отработанных американцами бесперспективных вариантов.
Эксперты ЦРУ в свое время прогнозировали появление у СССР ядерного оружия в середине 1950-х годов. В своей оценке советского экономического и научного потенциала они оказались недалеки от истины, а вот "шпионского фактора" не учли.
17:18 08.09.2024
Памятник создателям советского атомного проекта, академикам Игорю Курчатову, Якову Зельдовичу и Юлию Харитону в МИФИ.
17:50 08.09.2024
Ну а теперь, друзья мои, что бы завершить эту тему я хотел бы объяснить потаённый смысл этого довольно странного памятника, находящегося напротив главного входа в Московский физико - технический институт .
Единственного института готовившего создателей "Ядерного щита" СССР. В чём странность этого памятника ?
В композиции используются три фигуры, из которых только двое работают, а третий с непроницаемым лицом, за ними внимательно наблюдает, демонстративно сложив руки на груди.
Причём, что интересно - создают атомное оружие два еврея Юлий Харитон и Яков Зельдович, а внимательно следит за их действиями русский Игорь Курчатов "ОТЕЦ СОВЕТСКОЙ АТОМНОЙ БОМБЫ" Как бы вы, прокомментировали композицию, этого уникального памятника, друзья мои ?
И я хочу подчеркнуть, что все принимавшие участие в создании первой атомной бомбы СССР, безоговорочно признают определяющую роль, которую играл в этом создании Игорь Курчатов !!!
17:55 08.09.2024
Почему неизвестные дроны еще не посетили комбинат ''Маяк''?
19:33 08.09.2024
Pashutka (Pashutka) писал (а) в ответ на :
> Как бы вы, прокомментировали композицию, этого уникального памятника, друзья мои?
Я жду ваши предположения, друзья мои! ЛЮБЫЕ !!! Я не сотру ни одного !!!
15:05 09.09.2024
Итак, друзья мои, предположений за сутки так и не поступило ! Придётся мне взять на себя тяжёлую ношу объяснения замысла скульптора.
Вы вряд ли прочтёте, то что я хочу вам рассказать, в русскоязычной литературе, но в англоязычной, это обсуждается часто и подробно.
Итак, друзья мои !
После успеха американского Манхеттенского проекта атомный проект СССР оформляется как одно из самых главных направлений — 20 августа 1945 года создан Специальный комитет при ГКО СССР. Председателем Спецкомитета был назначен Л.П. Берия, но общее техническое руководство комплексом создания производственной базы ядерного оружия было возложено на Бориса Львовича Ванникова, до этого занимавшего пост наркома боеприпасов, а после репрессий (Б.Л. Ванников — единственный человек, имевший оправдательный документ, написанный лично Сталиным) — заместитель наркома вооружений в годы войны. О Ванникове я расскажу отдельно.
В состав технического совета при Спецкомитете вошли, кроме А.Ф. Иоффе и И.В. Курчатова, среди других Ю.Б. Харитон и И.К. Кикоин.
Большой проблемой были научные и конструкторские кадры. Людей в сверхсекретный проект брали буквально «с улицы» — так в проект вошел первый главный конструктор атомной бомбы В.А. Турбинер.
По легенде, он, будучи конструктором авиабомб, просто услышал разговор женщин в трамвае об институте, пришел на проходную и получил задание от И.В. Курчатова.
После выполнения проекта В.А. Турбинер был рекомендован Ю.Б. Харитону и занялся разработкой первого изделия.
Вениамин Аронович Цукерман в сложных условиях эвакуации в Казани разработал принципы новой — импульсной — рентгенографии, позволяющие снимать сверхбыстрые реакции.
Эта работа была представлена на совещании в присутствии А.Ф. Иоффе, и В.А. Цукерман был рекомендован И.В. Курчатову. По 1991 год он, несмотря на прогрессирующую слепоту, работал во ВНИИЭФ.
Один из ближайших сотрудников Ю.Б. Харитона, С.Б. Кормер, в 1946 году работал на подмосковном оборонном предприятии в звании старшего техника-лейтенанта в военной приемке. Ю.Б. Харитон вспоминал:
"Однажды после семинара ко мне обратился молодой военный с предложением сделать доклад о некоторых вопросах работы кумулятивных боеприпасов. Я согласился. Во время доклада стало ясно, что это очень толковый человек, и я включил его в список сотрудников будущего института
"
Значительное количество сотрудников еврейского происхождения в первом ядерном центре, несмотря на происходящие в это время очень сложные события, подчеркивает и направленность атомного проекта на достижение заданной цели любыми средствами, и на то, что главный руководитель проекта Л.П. Берия вполне мог повторить ставшую крылатой фразу —
"…в своем ведомстве я сам решаю, кто у меня еврей".
.
15:44 09.09.2024
Начинать рассказ о советском атомном проекте необходимо с периода формирования современных научных представлений об атомной физике, с начала ХХ века.
Физическая наука конца XIX — начала ХХ века переживала тяжелый кризис, связанный с достижением естественного предела познания классическими методами.
Требовались новые теории, новая постановка задач. Рождается новая физика — атомная, квантовая, релятивистская, теоретическая. Появляются новые способы научного познания, принципы научного исследования, новая техника эксперимента. Одним из творцов новой физики в России стал Абрам Федорович Иоффе. Именно с его именем связана самая крупная и разветвленная школа отечественных физиков.
Меняется не только наука — Россия в целом переживает серьезные потрясения. Меняется государственный строй — и с этим происходит смена элит. Т
Тонкая прослойка грамотных людей — в первую очередь состоятельных горожан — стремительно истончается. Многие не вернулись с фронтов Первой мировой войны. Выжившие в чудовищной мясорубке «великой войны» незамедлительно оказались втянуты в следующую — гражданскую войну.
Среди учеников А.Ф. Иоффе: Я.Г. Дорфман был призван в армию Временного правительства;
Н.Н. Семенов воевал с Красной гвардией в войсках Комуча, затем в рядах колчаковской армии; затем с колчаковцами в составе радиобатальона Красной армии;
А.П. Александров, по легенде, воевал в рядах Русской армии Врангеля...
Сам А.Ф. Иоффе уехал в белый Крым преподавать в Таврическом университете.
После гражданской войны немногочисленные представители привилегированных сословий, оставшиеся в России, оказались в своей стране париями, были не только отстранены от реальной власти и значимых должностей, но и долгие годы после подвергались дискриминации по принадлежности к «бывшим», фактически были деклассированы.
Более того, взятый большевиками курс на модернизацию страны, развитие науки и промышленности требовал большого количества технически образованных специалистов.
Дореволюционное высшее образование, начиная с гимназии, было преимущественно гуманитарным; его носители не вписывались в «новое общество». Необходимо вспомнить, что подавляющее большинство населения аграрной России к этому времени либо имели начальное образование (церковно-приходские школы), либо были и вовсе неграмотны.
В сложившейся противоречивой и, казалось бы, безвыходной обстановке новая власть привлекает к работе неожиданный ресурс — еврейских светских интеллектуалов.
До революции путь еврейских детей в гимназисты был осложнен как процентной нормой, так и отсутствием широкой сети гимназий по стране.
Однако недостаток гимназий с успехом замещали училища более низкого уровня — коммерческие и реальные. Невозможность поступления в университет (в реальных училищах не преподавались классические языки — греческий и латынь, необходимые для поступления), предначертанный путь в технические институты стали неожиданным выигрышем в межвоенные годы. До определенной степени еврейское происхождение нивелировало даже дореволюционное имущественное благополучие — внутренняя борьба в те годы шла все же не по национальному, а по классовому признаку.
Новая научная, культурная, административная элита довоенных лет во многом состояла именно из выходцев из еврейской среды. Возможность беспрепятственно получить высшее образование, создание новых социальных лифтов буквально окрылили как еврейских юношей и девушек, так и более зрелых людей.
В качестве примера можно привести Н.М. Рейнова — механика, в 29 лет — рабочего мастерских Ленинградского физико-технического института, а в 46 — кандидата (позже — доктора) технических наук, руководителя лаборатории физики низких температур ЛФТИ, где выполнялись фундаментальные исследования в области сверхпроводимости и криогеники.
Возможность самореализации, карьерные перспективы, уход на периферию общественной жизни антисемитизма (не поощряемого обществом и подлежащего уголовному наказанию) порождали в молодых людях ответные чувства — благодарность новой власти, искреннюю преданность идеям коммунизма и партии.
Развитие атомной физики — в те годы не был мейнстримом физической науки. Перспективы этой отвлеченной, во многом теоретической тематики видели многие — тот же А.Ф. Иоффе, В.И. Вернадский, но в близкие перспективы практического воплощения теоретических знаний не верили даже они.
Зимой 1920 года на базе Государственного оптического института Д.С. Рождественский собирает атомную комиссию. К этому вопросу активно подключается В.И. Вернадский — его Радиевый институт основную задачу видит во всестороннем изучении свойств радия. ЛФТИ преимущественно решает другие задачи, только в 1932 г. образована лаборатория по изучению атомного ядра.
Однако при небольшом количестве специалистов мы видим их взаимопроникновение в разные проекты — сам А.Ф. Иоффе участвует в работе Атомной комиссии, а И.В. Курчатов работает на циклотроне Радиевого института.
Приняв решение о развитии работ по изучению атомного ядра в своем институте, А.Ф. Иоффе с присущей ему энергией уже к началу 1934 г. создает отдел ядерной физики института в составе четырех лабораторий. В эти исследования было вовлечено более 30 сотрудников. Ядерная физика стала второй по важности, после физики полупроводников, областью исследований, а И.В. Курчатов сменил сферу деятельности — первоначально он занимался изучением сегнетоэлектриков.
Главной задачей для А.Ф. Иоффе является не изучение атомного ядра, а создание цепной реакции деления физических институтов в СССР, появление все новых исследователей и преподавателей.
23 ноября 1933 года из состава Комбината выделяется Ленинградский физико-технический институт (директор А.Ф. Иоффе) и целый ряд других научных учреждений. В институты приходило много молодежи.
Сам А.Ф. Иоффе был деканом физико-механического факультета Политехнического университета, его ученики руководили кафедрами и читали лекции, готовя себе новые кадры. Воодушевление молодежи тех лет было очень велико — казалось, еще немного и человеку откроются величайшие тайны природы, навсегда меняющие цивилизацию. Во многом так и получилось.
Значительное количество привлекаемых молодых физиков позволило А.Ф. Иоффе провести «ползучую экспансию» в регионы. К середине 1930-х годов ЛФТИ становится центральным институтом для сети из 14 научно-исследовательских институтов, в которых было занято более 1000 человек — немыслимо большое количество образованных научных кадров для СССР того времени.
Подобный взлет ЛФТИ не мог не вызвать пристальное внимание конкурентов, недоброжелателей, властей, а затем и органов. Сотрудников института и ранее затрагивали идущие в стране репрессии, но в конце 1935 года началась массированная осада.
Необходимо указать что процессы развития физической науки в СССР и репрессивной политики шли параллельно. Сам А.Ф. Иоффе неоднократно «прорабатывался» как на собраниях партактива ЛФТИ, так и на сессии Академии наук СССР.
Проходившая с 14 по 20 марта 1936 года в Москве мартовская сессия АН СССР была в целом посвящена «критике и самокритике» советских физиков на примере Иоффе и его института, олицетворявших советскую физическую школу. По результатам сессии был оформлен рапорт вице-президента Академии Г.М. Кржижановского и постоянного секретаря Академии Н.П. Горбунова на имя председателя СНК В.М. Молотова.
Масштаб А.Ф. Иоффе в мировой науке в очередной раз уберег его от надвигающегося вала репрессий, но не спас коллектив института. Репрессировано было более 40 сотрудников ЛФТИ, за многих из них А.Ф. Иоффе безрезультатно ходатайствовал.
Репрессии захлестнули Украинский физико-технический институт в Харькове. Всего за 1935—1938 годы было репрессировано 16 сотрудников УФТИ, среди которых — и «выезжавшие ранее за границу», и бежавшие от Гитлера немцы-антифашисты.
В 1937 году были арестованы и расстреляны пять ведущих сотрудников УФТИ — Л.В. Шубников, Л.В. Розенкевич, В.С. Горский, В.П. Фомин и К.Б. Вайсельберг.
28 апреля 1938 года в Москве был арестован Л.Д. Ландау, его обвинили в написании в соавторстве с другим физиком УФТИ, М.А. Корейцем, антисталинской листовки.
Ландау провел в тюрьме ровно год и был освобожден 28 апреля 1939 года благодаря ходатайству выдающихся физиков Н. Бора и П.Л. Капицы.
Репрессии и идеологические дискуссии ослабляли ведущие позиции ЛФТИ и ленинградской физики в целом. Так, в постановлении Президиума АН СССР «Об организации в Академии наук работ по исследованию атомного ядра» от 25 ноября 1938 года одним из пунктов было создание постоянной Комиссии по атомному ядру (при физико-математическом отделении АН СССР) уже под председательством директора московского ФИАНА С.И. Вавилова. В комиссию вошли А.Ф. Иоффе, И.М. Франк, В.И. Векслер (секретарь), А.И. Алиханов, И.В. Курчатов и А.И. Шпетный (УФТИ). К маю 1939 года ЛФТИ, ГРИ, УФТИ и ИХФ вошли в систему академических институтов АН СССР.
Работы по изучению атомного ядра расширяются, 12 июля 1940 года В.И. Вернадский направляет на имя куратора химической и металлургической промышленности СССР Н.А. Булганина записку «О техническом использовании внутриатомной энергии».
Это поступательное развитие атомной науки обрывает война.
В начале войны ученые-теоретики переключаются на решение военных и производственных задач — например, И.В. Курчатов занимался размагничиванием кораблей Черноморского флота, делая их относительно незаметными для свободно плавающих мин. Эвакуация академических институтов из Ленинграда, отрыв экспериментаторов от тяжелых крупногабаритных испытательных установок также не позволяли продолжать практические исследования.
Информация о развитии работ по освоению энергии атомного ядра за рубежом, донесения разведки, письма отдельных энтузиастов (например, письма Г.Н. Флерова) показывают необходимость подобных работ в СССР.
Формально работы по атомному проекту начались в 1942 году, с подписания распоряжения государственного комитета обороны «Об организации работ по урану», по которому ответственным за развитие уранового проекта назначался А.Ф. Иоффе.
11 февраля 1943 года новым постановлением ГКО к решению урановой проблемы были привлечены В.М. Молотов, как куратор проекта, и Л.П. Берия, как его заместитель. Научное руководство было возложено на И.В. Курчатова.
Начавшуюся работу сильно замедляло и отсутствие у Академии наук необходимых ресурсов, и понимание ответственными необходимости этих ресурсов на фронте. Однако по мере возможности работа велась.
При Академии наук была создана специальная лаборатория №2 (ныне Курчатовский институт), начал формироваться коллектив лаборатории, в первую очередь был привлечен сам И.В. Курчатов и знакомые ему по совместной довоенной работе в ЛФТИ специалисты, среди которых — занимавшиеся атомной тематикой еще до войны, соавторы первых, значимых для атомной физики статей Ю.Б. Харитон и Я.Б. Зельдович.
После успеха американского Манхеттенского проекта атомный проект СССР оформляется как одно из самых главных направлений — 20 августа 1945 года создан Специальный комитет при ГКО СССР. Председателем Спецкомитета был назначен Л.П. Берия, но общее техническое руководство комплексом создания производственной базы ядерного оружия было возложено на Бориса Львовича Ванникова,
до этого занимавшего пост наркома боеприпасов, а после репрессий (Б.Л. Ванников — единственный человек, имевший оправдательный документ, написанный лично Сталиным) — заместитель наркома вооружений в годы войны.
В состав технического совета при Спецкомитете вошли, кроме А.Ф. Иоффе и И.В. Курчатова, среди других Ю.Б. Харитон и И.К. Кикоин.
Большой проблемой были научные и конструкторские кадры. Людей в сверхсекретный проект брали буквально «с улицы» — так в проект вошел первый главный конструктор атомной бомбы В.А. Турбинер.
По легенде, он, будучи конструктором авиабомб, просто услышал разговор женщин в трамвае об институте, пришел на проходную и получил задание от И.В. Курчатова. После выполнения проекта В.А. Турбинер был рекомендован Ю.Б. Харитону и занялся разработкой первого изделия.
Вениамин Аронович Цукерман в сложных условиях эвакуации в Казани разработал принципы новой — импульсной — рентгенографии, позволяющие снимать сверхбыстрые реакции. Эта работа была представлена на совещании в присутствии А.Ф. Иоффе, и В.А. Цукерман был рекомендован И.В. Курчатову. По 1991 год он, несмотря на прогрессирующую слепоту, работал во ВНИИЭФ.
Один из ближайших сотрудников Ю.Б. Харитона, С.Б. Кормер, в 1946 году работал на подмосковном оборонном предприятии в звании старшего техника-лейтенанта в военной приемке. Ю.Б. Харитон вспоминал:
«Однажды после семинара ко мне обратился молодой военный с предложением сделать доклад о некоторых вопросах работы кумулятивных боеприпасов. Я согласился. Во время доклада стало ясно, что это очень толковый человек, и я включил его в список сотрудников будущего института»
Значительное количество сотрудников еврейского происхождения в первом ядерном центре, несмотря на происходящие в это время очень сложные события, подчеркивает и направленность атомного проекта на достижение заданной цели любыми средствами, и на то, что главный руководитель проекта Л.П. Берия вполне мог повторить ставшую крылатой фразу — «в своем ведомстве я сам решаю, кто у меня еврей».
Идеологическая ситуация в советской физике была напряженной еще с довоенных лет. Основными претензиями, предъявляемыми физикам и в первую очередь школе А.Ф. Иоффе, были оторванность от практики и сомнительная идеология.
К оторванности от практических задач относили и трату больших сил и средств на «сомнительное теоретизирование» в области строения атомного ядра. С идеологией тоже все было сложно.
Еще В.И. Ленин в работе «Материализм и эмпириокритицизм» (1909) ввел понятие «физический идеализм» как нечто антинаучное и реакционное.
Проблема была в том, что Ленин основывался на «старой» физике и не подозревал о появлении в недалеком будущем новых физических теорий. «Физический идеализм» стал ярлыком в идеологических дискуссиях для теорий Альберта Эйнштейна, Нильса Бора и поддерживающих эти теории ученых.
В ходе идеологических дискуссий формируются два лагеря — физики университетские и академические.
Изгнание с физического факультета МГУ учеников академика Л.И. Мандельштама — Г.С. Ландсберга и И.Е. Тамма, заведовавших до войны кафедрами оптики и теоретической физики, С.Э. Хайкина и М.А. Леонтовича — обострило создавшиеся противоречия.
Летом 1944 года в правительство было направлено письмо 14 академиков-физиков, включая П.Л. Капицу. Академики сигнализировали о сложившемся ненормальном положении на физическом факультете МГУ. В результате работы специально созданной комиссии в 1946 году декана факультета А.С. Предводителева сняли с должности.
Кампания против космополитов вдохнула в противостояние двух групп физиков новую энергию. Волна «Всесоюзных совещаний» — философского, ВАСХНИЛ — дала надежду физикам с «правильными фамилиями» разгромить своих оппонентов — «физических идеалистов» и «космополитов в науке». Шла активная подготовка, был создан Организационный комитет, проведший за два с половиной месяца (с 30 декабря 1948 г. по 16 марта 1949 г.) 42 заседания.
На первых же заседаниях начали ставиться именно политические вопросы, причем так остро, что И.Е. Тамм был вынужден заметить:
«если будут такого рода выступления, то все дело пойдет по очень неправильному пути… Если у нас будут так неправильно организованы обсуждения, то получится острая полемика, которая совершенно неуместна и затруднит те задачи, которые перед нами стоят»
