В СССР многое менялось в угоду режиму, в том числе и кино. Какие были правила показа исторических личностей в фильмах, каким образом определялось, кто будет «хорошим», а кто «плохим», и как советские реалии уничтожили историческую достоверность, рассказал на прошедшей в конце августа в «Читалке» лекции «Историческое кино: верю — не верю» историк и директор информационно-аналитических программ Фонда исторической перспективы Александр Музафаров.
На фото: сцена из к/ф «Чапаев». Миллион марковцев телепортировались с Южного фронта, чтобы совершить шизофреническую атаку на дивизию Чапаева в оренбургских степях.
Несмотря на бытующее мнение, в Советском Союзе все-таки снимались хорошие, достоверные фильмы, даже на такие щекотливые темы, как гражданская война. Например, вышедший в 1934 году культовый фильм «Чапаев». Если посмотреть его сейчас, с нашими знаниями о гражданской войне, видно, что фильм на редкость адекватно демонстрирует ее реалии. Во-первых, он был снят в то время, когда советское государство еще не стыдилось ни революции, ни последовавших за ней процессов. Революция не воспринималась как трагедия — только как триумф, и в фильме не уточняется, что красные хорошие, а белые — плохие. Зритель должен был это понимать, да и сама постановка вопроса показалась бы тогда крамольной. Это избавило режиссеров от необходимости показывать красных прекрасными, а белых ужасными. Да, образ белого несколько карикатурен, тем не менее никакой клеветы и гадости, как в поздних советских фильмах, нет. Только противостояние двух сил, причем не только военное, но и культурное.
Вспомните, как Чапаев говорит со своими сподвижниками: использует обращение на «ты», иллюстрирует речь простыми примерами. И на контрасте сцены в белом штабе: «господин поручик, извольте заметить», «господин полковник, а вам не кажется ли?» — подчеркнуто культурное общение. Там же нам показывают реалии гражданской войны, а в поздних картинах вы их никогда не увидите.
С чего начинается фильм? Красная армия благополучно бежит со своих позиций и натыкается на Чапаева, он разворачивает ее и ведет обратно. Дальше — больше: в разгар боя красные бойцы начинают митинговать: «Навоевались! Не хотим!» И вообще чапаевская дивизия выглядит бандой оборванцев, которая держится исключительно на авторитете командира, да и то потому, что он крутой мужик, у него есть револьвер, и он чуть что стреляет. Да, эти люди воюют за новую жизнь, но сами-то еще не стали апостолами коммунизма, они пока только будущая Красная армия. Поэтому, ворвавшись в деревню, начинают мародерствовать; нельзя сказать, что они как-то особенно храбры, — бегут от психической атаки белых.
Добавлю к тексту уважаемого автора свои, как говорится, 3 копейки. В фильме «Чапаев» только в сцене «психической атаки» — можно целый список глупостей составить. Например, «белые» одеты в форму Марковской дивизии, которая воевала у Деникина на юге и никак не могла столкнуться с чапаевцами на Восточном фронте. Знамя «белых» — вранье, сам факт психической атаки — вранье. Непонятно, почему чапаевцы начали нервничать и даже убегать при виде стройных рядов белых. Наступающий противник их не обстреливает, спокойно идет в полный рост — это просто подарок для обороняющихся. (В.Е.)
Но сменилась эпоха. Начиная с 1934 года у нас принялись снимать фильмы не только о гражданской войне, но и о более раннем времени. И тогда появился жесткий советский шаблон исторического фильма о царской России, включающий несколько обязательных правил.
Правило первое: царь, если это не Петр I, всегда плохой человек. Он труслив, карикатурен, зол, мелочен, мстителен. Так выглядит Павел I в фильме «Суворов», так выглядит Александр I в «Ушакове», Николай I в блокбастере «Звезда пленительного счастья» — всюду показана гнусная сущность царского режима. Единственное исключение, как было сказано выше, — Петр I.
Правило второе: главный герой должен прислушиваться к человеку из народа. Вспомните фильм «Александр Невский». Вся тактика великого полководца строится на подслушанном похабном анекдоте, который рассказал на привале старичок. Человек из народа — персонаж обязательный. Причем он обладает всеми возможными добродетелями: храбр, не предает, все выносит, и, главное, в конце фильма он должен остаться несправедливо обиженным, чтобы никто не думал, что при царском режиме можно было преуспеть.
Правило третье и центральное: нужно правильно показывать персон, включенных в список достойных людей прошлого, — Суворова, Кутузова и прочих положительных героев. Во-первых, обязательно показывалось, что их прессует начальство, особенно царь-батюшка. Во-вторых, конечно, такой человек дружит с народом, рядом с ним всегда есть кто-то, кто направляет и подсказывает. В-третьих, герой должен постоянно осознавать несправедливость порядка, но не находить возможности его изменить.
Практически все советские фильмы о людях императорской России снимались по таким лекалам. Впрочем, есть и хорошие примеры. Один из очень неплохих фильмов, вышедший в 1947-м, фильм «Крейсер „Варяг“». Чем он интересен? Во-первых, главные герои фильма — офицеры, основной акцент на них, нет ни одного важного персонажа рангом ниже. Во-вторых, почти отсутствует злое начальство. Руднев, конечно, рассуждает, что из-за приказа наместника Его Величества они застряли в корейском порту, но это не более чем ворчание. В-третьих, не показано социального противоречия. Есть даже сцена единения, когда офицер пишет под диктовку матросов письма домой, а потом подхватывает народную песню. Это очень редкий в кино случай довольно историчного отображения реалий.
Но в более позднее время в советском кино возникла глобальная проблема, которую было крайне сложно решить, да и решить-то особенно не пытались. Дело в том, что вплоть до 1940-х годов в кино играли люди, которые достаточно хорошо знали либо сами, либо через воспитателей общество старой России, знали, как вели себя представители разных сословий, и могли воспроизвести это в роли. Потом ситуация изменилась.
Советское общество в значительной степени отличалось от российского своей гомогенностью и отсутствием традиционных социальных групп. В Европе и США существовала аналогичная проблема, так как общество трансформировалось, с иной степенью остроты: не было разрыва культурной традиции, оставались представители дворянства, аристократии, их стиль поведения можно было наблюдать.
В советском кино, особенно начиная с 1960-х годов, наметилось слабое место: только персонажи появлялись на экране, сразу же было очевидно, что они не могут изобразить не просто конкретное историческое лицо, но и среду вообще. Дело было даже не в тексте, который писал сценарист, а в стиле, манере, в том, что дается воспитанием. Постепенно в этой части кинематограф деградировал, причем и зритель уже не мог заметить фальшь. Усугублялось дело еще и тем, что в советской исторической науке традиционно слаба бытовая история, история повседневности. Чтобы не быть голословным: книг по истории русского военного костюма в период с 1960 по 1985 год издано две штуки, и довольно примитивные, одна из них вообще детская. Даже воспроизвести, как одевались люди, а уж тем более их поведение, стиль общения было крайне сложно. Какие-то образцы можно было взять в литературе, но писатель говорит с современниками, а потому не описывает детали, которые и так легко домыслить. И со временем становилось только хуже, видно это было во всем: в экранизациях, в опереттах. Например, «Летучая мышь»: глядя на главную героиню, понимаешь, что актриса может играть роль главного бухгалтера, но никак не жену венского банкира. А в поздних советских фильмах на такие глупости просто перестали обращать внимание.
В качестве примера ужасной и абсолютной недостоверности, жертвы советской реальности, хочу привести кино «О бедном гусаре замолвите слово». Фильм снят в 1980 году режиссером Эльдаром Рязановым по сценарию Григория Горина. Действие происходит в России в первой половине XIX века. Там есть фраза о том, что прошло тридцать лет после окончания Отечественной войны, так что мы можем предположить 1842−1844 годы, но точного времени не озвучено. На мой взгляд, этот фильм — один из самых страшных примеров того, как можно насиловать историю в кино и при этом остаться безнаказанным. Я даже не буду рассматривать, как персонажи одеты (в пародии на гусарский мундир), попробуем разобрать сюжет.
В одном из гусарских полков Российской империи доносчик обнаружил заговор: пять офицеров собирались, что-то недозволенное читали, пили и что-то не то говорили. В эпоху Николая I к доносам, особенно о заговорах, относились серьезно. И вот появляется некий чиновник, который должен заговор расследовать, и он придумывает страшно любимую советской литературой провокацию: давайте мы заставим этих офицеров расстрелять бунтовщика, и тогда увидим. Если откажутся, подадут в отставку — можно преследовать. Всего этого не могло быть в принципе!
Начнем с того, что в России в первой половине XIX века вообще не существовало смертной казни! После пяти казненных декабристов ни одного человека не приговаривали. Нет, были военно-полевые суды во время подавления Польского восстания, но это — в условиях боевых действий, в охваченной мятежом стране.
В-третьих, Российская империя была правовым бюрократическим государством. И такое «а давайте-ка этого человека расстреляем» просто было нереально. И вот на таком построен весь сюжет. Я не говорю уже, что если бы кто-то назначил для расстрела офицеров, любые пять, даже самые преданные государю, подали бы в отставку: они офицеры, а не палачи. В императорской России были очень четкие понятия о том, что должен и чего не должен делать офицер. Поэтому сценарий провокации очень странный. Разве что замысел крылся в обратном: если не подадут в отставку, то как-то подозрительно!
Авторы, кроме того, умудрились напихать в сюжет множество исторических ошибок, которые фильм добивают. Обратимся к главному герою, графу Мерзляеву. В начале нам сообщают, что он имеет чин действительного тайного советника. Это, согласно табели о рангах, чин второго класса, его получал не всякий министр. Действительный тайный советник никак не мог заниматься провокацией в каком-то уездном городке: мало того, что у него слишком важная должность, так еще и на всю империю таких людей было трое-четверо, их прекрасно знали в лицо! При этом сама должность его, чиновник для особых поручений императорского дворца, — мелкий пост порученца при министре. Но при каком министерстве? Если действительно при «императорском дворце» — это, вообще-то, высокопоставленный завхоз.
Еще один потрясающий ляп: Мерзляев ходит только в штатском. И опустим, что не по моде того времени. Но почему в штатском? Видимо, опять советский стереотип — для конспирации, как у сотрудников спецслужб. Но вот только в описанную эпоху это дало бы прямо противоположный эффект. Тогда мундир носили все: студенты, гимназисты, чиновники. Николай I писал: «Вы могли бы сказать Пушкину, что неприлично ему одному быть во фраке, когда мы все были в мундирах, и что он мог бы завести себе по крайней мере дворянский мундир; впоследствии, в подобном случае пусть так и сделает». Понимаете, Пушкин — поэт, человек искусства, он мог себе позволить выделяться, это целью и было.
Потом нам показывают офицерское собрание, висят знамена, трофейные, так как иначе под ними стоял бы часовой, но вроде русские, пехотные. Очевидно, офицеры разгромили пару своих же полков и оттуда добыли знамена.
Порядки в полку просто ужасные! Приходят на офицерское собрание в одной рубахе, когда обращается полковник — не только не встают, но вообще ноль внимания: продолжают пить и играть в карты. К слову, сама игра в карты была запрещена уставом, и за нее преследовали.
Дальше мы видим сцену казни, невероятной, невозможной сцены казни, на которую нет судебного разрешения. Проходит она в диком поле, расстреливаемого поставили у стога. Но, простите, это не полигон НКВД 1930-х годов! Авторы забыли даже картинку из учебника про казнь петрашевцев. Если уж кого-то и казнили, это был публичный акт, чтобы другим неповадно. А расстреливать из пистолетов — это уже вообще за гранью. Средняя дальность пальбы примерно 5−6 шагов, это оружие ближнего боя. Попасть с их расстояния было нереально. Правда, они при саблях, видимо, чтобы добить.
Этот фильм — фантастика, не имеющая ничего общего с исторической действительностью, но, к сожалению, такое насилие над историей приводит к формированию образа. Люди-то думают, что такое действительно было: расстрелять человека просто так, офицеры боялись выйти в отставку и тому подобное. Яркий пример того, что выходило, когда люди очень слабо представляли себе историю собственного отечества, эдакая мрачная фантастика.
Но самое страшное — это когда в фильмах вводилась намеренная клевета, как, например, в «Моонзунд», экранизации одноименного романа Пикуля. Как он писал — тоже больная тема, но сейчас не об этом. В принципе, сама канва романа, за исключением революционных перегибов, ничего, но пакостно здесь то, что Пикуль специально вводит в роман нескольких офицеров с почти подлинными именами, делая из героев гадов, что прекрасно показано в фильме. Например, персонаж Караченцова, генерал фон Кнюпфер. По мнению советской стороны, он сдал батарею немцам. А по немецким данным, выгнал парламентеров, даже обещал их повесить и держался до конца в обороне батареи. В фильме же он гад, предатель, убежал к немцам и сдал им все планы — взяли и оклеветали человека.
Капитан первого ранга фон Ден — предатель и трус, предлагает поднять белый флаг при виде немцев, а когда ему не дают этого сделать — стреляется. В реальности фон Ден успешно командовал кораблями русского флота во время Первой мировой — крейсером «Варяг», получил золотое георгиевское оружие, несколько боевых орденов за храбрость, умер в эмиграции. И так со всеми остальными неугодными героями! Конечно, можно создавать вымышленный персонажей, но Пикуль создал людей с подлинными фамилиями и оклеветал, что четко показали на экране.
Этот момент очень характерен для советского отношения к русским офицерам рубежа веков, он проявляется во многих фильмах, книгах, причем с четкой закономерностью — исходя из дальнейшей судьбы офицера. Если офицер погиб до революции — он может быть хорошим человеком, слугой отечества и другом солдат. Если потом пошел в Красную армию — ну, это просто великолепный человек, а вот если к белым — мерзавец, трус, негодяй и проплаченный гниющим Западом шпион.
Еремин7,62 (58345) писал (а) в ответ на сообщение:
> Один из очень неплохих фильмов, вышедший в 1947-м, фильм «Крейсер „Варяг“». quoted1
Ну, как неплохой. Вранье ведь сплошное. Вообще, вся эта история с "героическим Варягом" была придумана в Германии немцами. Как и известная песня об этом, придумана там же. А потом переведена на русский язык. А в России как-то так, поддержали, не возразили. А в СССР и вовсе наврали с три короба. С тех пор пипл и знает о "героическом Варяге" и "битве при Чемульпо". Чего на самом деле не было.
Да, Еремин, ты на местных "красных" действуешь как сильнейший раздражитель. Пожалел бы убогих идеологических фантазеров в истории страны, а то у них окончательно крышу снесет. Как у Шурави, и получим мы здесь местную "палату №6" в ее худшем виде.
Но если говорить о насилии кинематографа над историей, не суть важно, какого кинематографа, советского или не советского, то надо понимать, что кино на историческую тему, это только кино, а не научный труд сценариста, режиссера и прочих причастных к выпуску ХУДОЖЕСТВЕННОГО фильма. Другое дело, если речь будет идти о ДОКУМЕНТАЛЬНОМ кино.
Еремин7,62 (58345) писал (а) в ответ на сообщение:
> > Стрельцов СС (280400153079) писал (а) в ответ на сообщение:
>> кино на историческую тему, это только кино, а не научный труд сценариста, режиссера и прочих причастных к выпуску ХУДОЖЕСТВЕННОГО фильма quoted2
> > А ум, совесть и честь не надо иметь, если ты худ. фильм снимаешь? quoted1
Это все относительные понятия. Но в эпоху Сталина именно он олицетворял эти УМ, ЧЕСТЬ И СОВЕСТЬ во многих сферах деятельности общества. И решал... вот это ПРАВИЛЬНО СНЯТО, а это НЕ ПРАВИЛЬНО.
> Еремин7,62 (58345) писал (а) в ответ на сообщение:
>> В СССР многое менялось в угоду режиму, в том числе и кино. quoted2
>Вы уже весь ПФ изнасиловали своей бредятиной. quoted1
Здесь, вообще-то, речь о насилии российской истории коммуняками. И на то у коммуняк были весьма веские причины. Подмена истории коммунячьими мифами служила способом сокрытия состава и масштабов преступлений большевиков.