Писать объективно о людях типа В.Л. Покровского крайне сложно. С одной стороны — образ его зловещ и мрачен из-за крайней жестокости по отношению не только к пленным и населению, но и к собственным подчинённым, что сделало его фигуру одиозной даже в рядах Белого движения. С другой — пытливый ум, мощные организаторские способности, полководческий дар, бескомпромиссный патриотизм в борьбе за единую и неделимую Россию, что, кстати, и ныне не потеряло своей актуальности. Так кто же он, генерал Покровский? Отважный авантюрист, человек войны, или идейный борец с советской властью? Пусть читатель сам сделает свой вывод.
14 сентября (26 сентября по новому стилю) 1889 года родился Виктор Леонидович Покровский — выдающийся русский лётчик, генерал-лейтенант, участник Первой мировой и Гражданской войн. Первопоходник. В 1919 году — командующий Кавказской армией, преемник на этом посту генерала барона П. Н. Врангеля. Впоследствии был уволен Врангелем из Русской Армии, находясь в Болгарии самостоятельно готовил казачий десант на Кубань в 1922 году, был убит болгарской политической полицией.
Краткий экскурс в его биографию закончен, а теперь о делах его…
12 июля 1918 г. белыми войсками «кубанского» (произведён в генерал-майоры Кубанской радой) генерал-майора В. Л. Покровского захвачен Ейск. С приходом Покровского в городе незамедлительно появились виселицы. «О, знаете, виселица имеет свое значение — все притихнут», — отвечал на вопросы генерал Покровский. Первая виселица была сооружена незамедлительно в центре города в городском саду. Уступая возмущению местных жительниц, начальник гарнизона Белоусов, вскоре ее убрал (на ней было повешено трое человек). Вместо упраздненной виселицы были установлены другие в разных местах, в т. ч. в тюремном дворе. Виселицы дополнялись в Ейске и ближайших станицах повсеместной поркой, без различий пола или возраста. Так, в станице Должанской за «злой язык» выпороли учительницу, а в станице Камышеватской — акушерку.
28 августа 1918 г. частями Покровского была захвачена Анапа.
«Большевики были изгнаны из Анапы. 15-го августа. Генерал Покровский, взяв Анапу., поставил сразу перед Управой виселицу. Началась расправа с большевиками и вообще со всеми, на кого у кого-либо была охота доносить. Среди других доносительством занялся бывший городской голова доктор Барзинский, из этого я могла, конечно, заранее сделать соответствующий вывод для себя лично. Казнили Инджебели. После вынесения приговора он, говорят, валялся в ногах пьяного генерала Борисовича и кричал: «Ваше превосходительство, я верный слуга его величества». Генерал отпихнул его сапогом. Казнен был Мережко — за то, что был председателем совета еще при Временном правительстве.
Казнили начальника отряда прапорщика Ержа и помощника его Воронкова. Ерж не был большевиком и во время отступления решил перейти к добровольцам. В коляске он подъехал прямо к помещению городской стражи и был сразу арестован. Судили его и Воронкова вместе с эсэром — слесарем Мальковым. Говорить не дали и вынесли смертный приговор. Мальков успел спросить, а как же он. Только тогда пьяные судьи-офицеры заметили, что перед ними не два, а три преступника, и отпустили Малькова на свободу. Казнили винодела Ж. Его вина заключалась в том, что он поступил на службу в реквизированный большевиками подвал акционерного общества «Капитал». Казнили солдата Михаила Ш. — тоже за службу в этом подвале. Дополнительно его обвинили в краже 200 тысяч у «Капитала». Допытываясь, куда он девал эти деньги, избили его так, что он сошел с ума и сам разбил себе голову об угол печки. Везли его на казнь разбитого, лежащего плашмя на подводе, сумасшедшего и громко орущего песни. Арестное помещение при городской страже полно. Все эти новости произвели на меня удручающее впечатление".
Местное краеведческое издание, использующее более широкий круг источников, уточнило некоторые моменты приведенных воспоминаний. Так, дело не ограничилось одной виселицей перед управой: с самого начала на набережной и напротив Управы было сооружено пять виселиц. Аресты и расправы в городе продолжались весь осенний период.
Ну и на верное самое страшное преступление (по моему мнению) генерала Покровского, это Майкопская резня.
Город Майкоп переходил несколько раз из рук в руки противостоящих сторон.
После захвата Майкопа, 8 сентября 1918 г. по старому стилю был издан Приказ № 2 по городу Майкопу начальника 1-й Кубанской казачьей дивизии генерал-майора В. Л. Покровского: «За то, что население города Майкопа (Николаевская, Покровская и Троицкая слободки) стреляло по добровольческим войскам, налагаю на вышеупомянутые окраины города контрибуцию в размере одного миллиона рублей. Контрибуция должна быть выплачена в трехдневный срок. В случае невыполнения моего требования вышеупомянутые слободки будут сожжены дотла. Сбор контрибуции возлагаю на коменданта города есаула Раздерищина».
Цинизм данного приказа был в том, что жителями окраин (слободок) в основном были рабочие и небогатые служащие, которые при всём желании не могли собрать такую колоссальную сумму ни за три, ни за десять дней.
В то же время вышел и Приказ № 3. Этот приказ вводил военное положение в городе, в вышеупомянутых слободках всякое передвижение с семи вечера и до шести утра запрещалось, освещение должно было быть в это время отключено, в том числе и в домах, а любого нарушившего данный приказ ждал военно-полевой суд и, скорее всего, расстрел. При этом не забыл Покровский и о себе любимом, поэтому в центре Майкопа владельцев кафе, ресторанов и прочих увеселительных заведений не просто просили открыть свои предприятия, а требовали их немедленного открытия без ограничения часов работы.
Приказ № 4 за подписью генерала Покровского по городу Майкопу, требовал население сдать всё находящееся на руках оружие, а также все предметы снаряжения и обмундирования вплоть до шинелей и фляг. И под понятие «оружие» подпадали и кинжалы. Что именно относится к холодному оружию, указано не было. Всех, у кого при обыске могли обнаружить запрещенные предметы, было приказано расстрелять на месте.
Ранним утром 21 сентября началась резня.
Воспоминания одного из жителей города Сочи: «Прибежавший в Сочи крестьянин села Измайловка Волченко рассказывал ещё более кошмарные сцены, разыгравшиеся у него на глазах при занятии Майкопа отрядом генерала Покровского. Покровский приказал казнить всех не успевших бежать из Майкопа членов местного совета и остальных пленных. Для устрашения населения казнь была публичной. Сначала предполагалось повесить всех приговоренных к смерти, но потом оказалось, что виселиц не хватит. Тогда пировавшие всю ночь и изрядно подвыпившие казаки обратились к генералу с просьбой разрешить им рубить головы осужденным. Генерал разрешил. На базаре около виселиц, на которых болтались казненные уже большевики, поставили несколько деревянных плах, и охмелевшие от вина и крови казаки начали топорами и шашками рубить головы рабочим и красноармейцам. Очень немногих приканчивали сразу, большинство же казнимых после первого удара шашки вскакивали с зияющими ранами на голове, их снова валили на плаху и вторично принимались дорубливать… Волченко, молодой 25-летний парень, стал совершенно седым от пережитого в Майкопе. Никто не сомневался в правдивости его рассказа, ибо сочинские обыватели едва сами не стали свидетелями таких же бессудных казней».
Так же хочу привести воспоминания бывшего иеромонаха Сергея Труфанова (Илиодор), черносотенец, некогда друг Распутина. Несмотря на свои специфические взгляды, сомневаться в объективности Труфанова не приходится. Во-первых, с большевиками внятного общего языка он найти не смог. А во-вторых, его самого в Майкопе задержали казаки Покровского, поэтому он очутился в центре событий.
«Пришел генерал и отдал приказ. Советских городских работников и „товарищей“ солдат туда, туда, туда!.. Этот приказ означал взять всех и вести на вокзальную площадь, вешать и рубить головы. Перед казнью над несчастными издевались, сдирали платье. Председателя Майкопского исполкома тов. Саватеева раздели догола и повесили».
Сергей Труфанов (Илиодор).
«Утром 21 сентября при выходе из сарая я увидел около вокзала со стороны полей массу изрубленных трупов. После мне объяснили, что за одну ночь было зарублено 1600 большевиков, захваченных в городском лесу и сдавшихся в плен. На вокзальной площади со стороны города я увидел виселицы. На них были повешены 29 граждан, некоторые из них были в белье, а многие были в полной наготе. По пути в сад я увидел на полях городских массу большевистских трупов, головы этих трупов были изрублены на несколько частей, так что трудно было разобрать, кому, какой личности принадлежали останки большевиков, с целью, чтобы родные убитого не могли опознать труп».
Истреблению подвергались не только по идеологическому и классовому признаку, но и по возрастному цензу. Так, мужчин призывного возраста, которым удалось остаться в семьях и избежать призыва, без суда и следствия казнили в их собственных домах на глазах у матерей, жён и детей. Отрубленные части тел валялись почти по всему городу. Оголодавшие собаки растаскивали тела, превращаясь в агрессивных людоедов под стать людям.
На этом заканчиваю…
Источники:
Госархив Краснодарского края.
Книга: Ратьковский И. С. Белый террор. Гражданская война в России. 1917−1920 гг.
Воспоминания Сергея Труфанова (Илиодор).
Материалы краеведческих и исторических музеев Краснодарского края.
