"Предлагаемая книга — нечастый случай повествования человека из крестьянских низов, с образованием церковно-приходской школы, почти мальчишкой вступившего в Красную Армию, слегка поучившегося в 20-е годы и напроним захлестнутого советской идеологией в ее троцкистском варианте.
Случай приобретает и историческую глубину, когда мы узнаем, что два деда этого юноши были при Николае I сосланы в Сибирь за стычку с жестоким помещиком, а отец получил смертельное повреждение в ходынской катастрофе.

Через такую наследственную память и дрёмно-закостенелый быт мог источать из себя лучики будущей революции. Искреннейший голос этого молодого человека, сжигаемого страстной преданностью революции и лично Троцкому, — с яркостью, иногда близкой к жути, беспримерно доносит нам ту атмосферу.

Его сценки известных деятелей Гражданской войны и внутрипартийной борьбы безнадобно пострадали бы от попутных редакционных комментариев.
Разумеется, он в полном плену раннеболыиевистских представлений и терминологии, тут мы слышим и всю несусветицу, начиная с «похода 14 государств» и тому подобное.

В передаче эпизодов борьбы 20-х годов наш автор — свидетель часто вторичный, он во многом передает рассказы Каменева, Зиновьева и других, но многие рассказы — тюремные, и уже в этом их первичность.

За свои непреклонные убеждения автор расплатился четвертью века в ГУЛАГе.
Едва освободясь после XXсъезда партии в 1956, он (и жена его, тех же взглядов и многолетняя ссыльная, ее записи тут прибавляются) сел за воспоминания тотчас.
И не находим следов, чтобы за четверть века тюрем и лагерей его бы убеждения сколько-нибудь поколебались. Как это характерно для того времени и тех увлеченных жертв!

Доживя до 80-х годов, авторы так и не смогли напечатать своих мемуаров, но и через 40 с лишним лет после написания никак не поздно этим поучительным воспоминаниям обрести читателей.

А. И. Солженицын".

"ТОТ ГРУЗИН, который пренебрежительно относится к этой стороне дела, пренебрежительно швыряется обвинением в «социал-национализме» тогда, когда он сам является настоящим и истинным не только «социал-националистом», но и грубым великорусским держимордой, тот грузин, в сущности, нарушает интересы пролетарской классовой солидарности".

"Сталину. После всего рассказанного мне Надей я считаю вас бесчестным человеком. С настоящей минуты и навсегда порываю с вами политические и личные отношения. Ленин".