в Крым прибывают Бела Кун и Землячка. Они должны провести массовые репрессии. Их цель - устрашение противников новой власти.
"Дальше была отработана та технология, которая потом применялась и в 20-е, и в 30-е годы: была поставлена регистрация белогвардейских элементов, офицерам предложили зарегистрироваться, встать на учет. Они зарегистрировались, не все, но процентов 70, судя по всему, встало на учет. А дальше по этим регистрационным спискам их начали забирать и арестовывать. И расстреливать", - рассказывает Леонид Наумов.

Бойня продолжается несколько месяцев. Пулеметные очереди не смолкают даже ночью. Под расстрел идут не только офицеры, но и раненые, и помогавшие им сестры милосердия и гражданское население, оказавшееся в Крыму в момент, когда там находилась армия Врангеля.

"Истреблялись вообще все люди, которые так называемые "бывшие", вплоть до глубоких стариков. Целая группа там была престарелых генералов, которые и в Белой Армии не служили, а просто жили в Крыму, потому что Крым после 1918 года стал таким местом прибежища очень многих представителей интеллигенции, чиновничества из Москвы и Петрограда", - утверждает историк Сергей Волков.

Таких массовых расстрелов в России до сих пор не было. Ходят слухи, что расстрелянных уже больше 100 тысяч.

Жертвы жестокой Розы

Cколько же человек стали жертвами террора в Крыму? Поисками этой информации занимался доктор исторических наук Сергей Волков.

"В Крыму осталось, как я уже говорил, порядка 20 тысяч офицеров, военных чиновников, и примерно такое же количество рядовых чинов этих частей. Едва ли общая численность расстрелянных превышает 50 тысяч человек. По официальным данным, которые в разное время давались, которые попали в эмиграцию, называлось до 30 тысяч расстрелянных. Ну, по спискам известно – порядка 13 тысяч", - рассказывает Волков.

10 тысяч расстрелянных в месяц. И так почти полгода. Новая власть даже не успевает хоронить убитых. Да и негде. Тысячи трупов лежат прямо на земле. Время от времени слышатся стоны тех, кто еще не умер.

"На самом деле, большая очень цифра. Мы привыкли к миллионным жертвам, но если смотреть на эту ситуацию глазами, как это ни цинично, организатора террора, то уничтожить 10 тысяч человек – это сложная операция. Надо расстрелять, их надо закопать, все это оформить, потом снова…", - считает Леонид Наумов.

Эти леденящие душу подробности стали известны благодаря воспоминаниям очевидцев.

N 1. Письмо Р.С. Землячки в Оргбюро ЦК РКП(б)
14 декабря 1920 г.
В Оргбюро ЦК РКП.

Дорогие товарищи! Пользуюсь возможностью передать Вам все наши нужды в письме, которое, знаю, наверняка попадет в Ваши руки. Очень жалею, что лично не могу передать Вам все то сложное, что имеется налицо в Крыму.

Начну с обстановки. Буржуазия оставила здесь свои самые опасные осколки - тех, кто всасывается незаметно в среду нашу, но в ней не рассасывается. Контрреволюционеров здесь осталось достаточное количество, несмотря на облавы, которые мы здесь проделали, и прекрасно организованную Манцевым7 чистку. У них слишком много возможностей, благодаря всей той сложной обстановке, которая окружает Крым.

Помимо несознательности, полной инертности бедноты татарской, действует здесь, и я сказала бы в первую очередь, попустительство, слабая осознанность момента и слишком большая связь наших работников с мелкой и даже крупной буржуазией. От Красного террора у них зрачки расширяются и были случаи, когда на заседаниях Ревкома и Областкома вносились предложения об освобождении того или иного крупного зверя только потому, что он кому-то из них помог деньгами, ночлегом. На местах бывали случаи, что ответственные работники (мною смененный секретарь Севастопольского комитета и др.) прибегали с заявлениями, что снимают с себя обязанности и пр. Мягкотелость и неумение организационное (Крымское подполье не могло дать школы, отсутствие пролетариата не выработало твердости) дали возможность меньшевикам и буржуазии (не спецам) проникнуть во все области работы и захватить - первыми профсоюзы, второй8 весь аппарат Советского строительства. По отношению к первым нами объявлена беспощадная борьба, которая ни к чему не приводит, ибо меньшевики перекрашиваются в коммунистов, в отношении же советской буржуазии чистка дала такие результаты в главном аппарате Крымревкома: 2/3 были отданы в Особый отдел, остальные - частью сняты, частью работают с грехом пополам.

Рабочие совершенно не были до нашего приезда вовлечены в организационную работу. Никакой работы в массах не производилось. Местная подпольная организация обнаружила полную оторванность от пролетарской массы9.

Мы чрезвычайно страдаем здесь от присылки из разных мест шкурников и инвалидов. Дело доходит до того, что командир полка присылает в Крым коммуниста для работы. Все это шкурники, никчемная публика. Нами послан ряд телеграмм с требованием не командировать нам людей без ходатайства с нашей стороны. Но люди прибывают, и я многих откомандировываю обратно.

Сегодня я получила наконец инструкцию от Вас и письмо Ник[олая] Ник[олаевича]10. С точкой зр[ения] ЦК11 (об автономии) Областком совершенно согласен.

Из этого письма видно, что ЦК почему-то совершенно не осведомлен о составе Областкома и Крымревкома. В первый входят утвержденные Вами я, Бела Кун12 и Немченко13 и после нам присланный Дм[итрий] Ил[ьич] Ульянов14. Мы кооптировали татарина Ибраима15 и т. Лиде16. В Крымревком входят тт. Бела Кун, Лиде, Гавен17, Идрисов18 и кооптированный там Фирдевс19.

Из Областкома уезжает Немченко в Москву, согласно его просьбе. Он хороший и честный работник, но не может органически перестать быть меньшевиком. И член партии с 1920 года20. Из материала, при сем приложенного, Вы увидите наше отношение к нему. Ибраим очень слаб21. Дм[итрий] Ил[ьич] занят своими санаторскими делами. Тов. Лиде остается заместителем Бела Куна. Вся работа сваливается на меня. Опереться почти не на кого. Работа в Крымревкоме сейчас начинает налаживаться. Аппарат есть. Линия тоже. Но периферия и подпорка слабы, в силу всего вышеизложенного.

В отношении главной задачи, которая стоит перед Крымом - создания Всероссийской здравницы22, ничего еще не делается. Вакханалия в этом отношении полная. Я бросила изрядное количество людей на эту работу, но сомневаюсь, чтобы они были хорошо использованы.

Теперь один из самых больных вопросов - это вопрос о 4-й Армии23. Она пьянствует и занимается грабежами почти в большинстве своем вместе с командирами и комиссарами24. И против этого мы, конечно, бессильны, поскольку политической работы в этой армии не ведется никакой. Начпоарм 425 Шкляр, по общему нашему мнению, совершенно не способен наладить такую ответственную работу. Кроме того, он назначен сейчас Замчлена Реввоенсовета и из Крыма уехал. Управление армией крайне слабое. Реввоенсовет существует на бумаге. Части оторваны от центра и предоставлены сами себе. Нет уверенности в том, что они завтра не окажутся в лагере Махно. Наше общее мнение, что и на эту сторону надо обратить внимание. Особый отдел армии совершенно не справляется со своей работой. Необходимо, чтобы т. Евдокимов26 вернулся в Крым, иначе мы будем иметь в самом близком будущем сильные затруднения.

Самый большой вопль у нас о Северных работниках, не шкурников и не инвалидов27. Необходимо закрыть двери в Крым всем бездельникам, иначе Крым погибнет. Сюда уже ломится достаточно никчемных людей.

Бела Куна мы настойчиво просим вернуть нам.

Официальный доклад, более подробный, я высылаю одновременно с этим.

С товарищеским приветом
Р. Самойлова-Землячка28.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 21. Л. 29-33.
Подлинник. Автограф