>> Прагман 39482 (39482) писал (а) в ответ на сообщение:
>>> Я считаю, что у руководства СССР главная проблема была в том… >>> …ложная идеологическая основа.
>>
>> Именно эта «основа» и разрушила единое Российское государство. >> >>
>Для разрушения капиталистической России конца XIX- начала XX века идеология являлась подходящей.
Большевизм — идеология разрушения.
Совок-б/у (Alxan) писал (а) в ответ на :
> Отличительной чертой типичных русских революционеров — в том числе и Александра Ульянова — был идеализм; основным политическим мотивом Ленина стала ненависть. Взращенный на этом чувстве, социализм Ленина являлся изначально и всегда оставался доктриной разрушения. Ленин мало задумывался о мире будущего, потому что был слишком поглощен — интеллектуально и эмоционально — разрушением мира настоящего. > Русская революция, Ричард Пайпс
10:10 01.04.2019
Прагман 39482 (39482) писал (а) в ответ на :
> Совок-б/у (Alxan) писал (а) в ответ на сообщение:
>>
>Не согласен.
Историческая реальность не требует чьего-то согласия.
21:40 03.04.2019
юрист Лусников М. А. (Lusnikov) писал (а) в ответ на :
> Голод — это нехватка хлеба, а не нехватка сливочного масла, сыра и пирожных на основе сливочного масла.
Как раз таки за бугор мы поставляли не излишки хлеба, а хлеб, который мог бы пойти в пищу обычному мужику. И интересное то, что если вычесть массу собираемого хлеба в РИ-то количество, которое шло на семена- отпускалось за границу и пережигалась на вино, было в разы больше того, которое оставалось потом нам. Да и какую рожь мы оставляли себе? Самую плохую- с пухом, костерем, сивцом и отбоем (который получается при очистке ржи для винокурен). Так что гордиться тем,что мы якобы кормили пол Европы (даже это не так)- бессмысленно.
Съезд разрушителей 30 лет назад в России был реставрирован капитализм
Николай Анисин Андрей Фефелов
Андрей ФЕФЕЛОВ. Рад вас приветствовать, Николай Михайлович, как друга моего старшего и автора сотен статей в газетах «День» и «Завтра»! Мне хотелось бы обсудить с вами событие, произошедшее ровно 30 лет назад. Тогда, в марте 1989-го, были избраны народные депутаты СССР. Их Съезд стал новым высшим органом власти нашей страны. Но что нового он привнес в её политику и как конкретно повлиял на развитие страны? Вы во второй половине 1980-х были спецкором газеты «Правда» — органа ЦК КПСС — главной газеты страны, с её «колокольни» ясно видели весь ход перестройки Горбачёва. И наверняка у вас сложилось представление, чем обернулось для СССР рождение депутатского Съезда как его высшей инстанции?
Николай АНИСИН. Явление в Кремле небывалого чуда-юда — Съезда народных депутатов СССР де-юре означало смену власти в стране. Де-факто же оно лишь изменяло обличье личной власти Горбачёва. И о влиянии Съезда на развитие страны трудно говорить, не потолковав прежде о том, чего ради его Горбачёв учредил. А для этого нам надо оборотиться к началу перестройки.
Андрей ФЕФЕЛОВ. В перестройке много загадочного. И разговор о её главных вехах, в которых, на мой взгляд, возникло то негативное, что аукается по сей день, тоже интересен.
Николай АНИСИН. В таком случае оттолкнёмся от марта 1989-го и перенесёмся в март 1985-го. Пост генерального секретаря ЦК КПСС от почившего хворого Черненко переходит к полному телесных сил Горбачёву. Он при его избрании генсеком — единоначальником СССР — обещает твёрдо следовать курсом предшественников. А месяц спустя, на апрельском Пленуме ЦК, аккуратно высказывается о времени бывших генсеков: Брежнева, Андропова, Черненко, — как о застойном. И призывает партию и страну «в центр нашей работы» поставить интенсификацию экономики и ускорение научно-технического прогресса. В мае 1985 года Горбачёв едет в город — «колыбель социалистической революции». И там, в Петрограде-Ленинграде, изрекает: «Видимо, товарищи, всем нам надо перестраиваться. Всем…»
Андрей ФЕФЕЛОВ. Сказано коряво. Но не противно ведь?
Николай АНИСИН. Согласен. На Пленуме ЦК в Москве замах на новизну в стране Горбачёв выказал казённым языком, а в неформальной обстановке в Ленинграде — попросту: даёшь, мол, перемены! И они незамедлительно грянули. И тьму советских граждан обрекли на ещё одно такое удовольствие, какое у них уже было…
Андрей ФЕФЕЛОВ. Вашу иронию разгадать нетрудно. До 1985-го миллионы в наших городах стояли в очередях за колбасой в гастрономах и за импортными шмотками в универмагах. Горбачёв же им уготовил ещё и очереди в винных магазинах. Но этим он толкал их к трезвости. И резонно ли его за то попрекать?
Николай АНИСИН. Со времён Хрущёва неурядицы в нашем государстве умножались с каждым годом и вызывали неурядицы житейские. Их всё чаще заливали алкоголем, его потребление с середины 1950-х до середины 1980-х увеличилось в три раза. Спаиванию народа надо было хоть как-то противодействовать. Поэтому к сути постановления ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма», обнародованном в мае 1985-го, предъявлять претензии действительно нерезонно. Но чтоб оно сыграло хоть какую-то животворную роль, вся подчинённая Горбачеву пресса должна была обрушить на граждан убойные аргументы за трезвость. Но этого сделано не было ни летом 1985-го, ни позже.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Кстати, меня как-то спросили: надо ли сегодня в современной России вводить сухой закон? Я ответил: да. Но делать это надо не законом или указом, а пятилетней или даже семилетней антиалкогольной «промывкой умов».
Николай АНИСИН. Меры горбачёвского постановления против пьянства свелись к свёртыванию производства и продажи спиртного. Нескончаемые очереди за ним спровоцировали бурный рост самогоноварения и привели к потерям 25% доходов государства, поступавших из розничной торговли. Стало быть, ограничением винно-водочных продаж Горбачёв к трезвости мало кого склонил, а бюджет СССР лишил миллиардов рублей. И тем самым урезал расходы на благополучие огромного числа непьющих. То есть совершил против них диверсию. А вот следующая его диверсия была связана как раз с «промывкой умов» — идеологической промывкой, которая получила название гласность.
Андрей ФЕФЕЛОВ. С чего и как она, по-вашему, началась?
Николай АНИСИН. Старт ей был дан летом 1985 года на уникальном мероприятии, которого ещё не было в советской истории. Новый генсек ЦК вписал новую строку во взаимоотношения власти и прессы СССР. Он сам провёл рабочее совещание со всеми главными редакторами газет и журналов. Они, ошарашенные прямым контактом с верховным правителем, ничего у него не просили. Горбачёв же дал им понять, что не только можно, но и нужно расширять рамки дозволенного в журналистике и литературе. Что за его намёком крылось, стало ясно после очередного съезда — XXVII съезда КПСС, который состоялся в феврале-марте 1986-го.
На этом съезде Горбачёв более внятно повторил сказанное им на апрельском Пленуме ЦК в 1985-м: «В стране наметились застойные явления — и надо ускорять, углублять, улучшать её развитие».
Делегаты данный тезис проглотили и, следовательно, курс на перемены в СССР благословили. Вместе с этим они проголосовали за тот состав ЦК, который был желателен Горбачёву. И, следовательно, полностью развязали ему руки. Проведя в ЦК своих ставленников, он мог теперь кого угодно в его Политбюро вводить, кого угодно — выводить. Под полным контролем Горбачёва оказался тот орган власти, решения которого обязаны были выполнять все инстанции страны. Ему с марта 1986-го можно было проводить любые преобразования. Но полная свобода им была использована только на расширение гласности. Такой гласности, которая не совмещалась с востребованными народом реформами.
Андрей ФЕФЕЛОВ. То есть, вы видите здесь обратную зависимость?
Николай АНИСИН. Чтобы пояснить это утверждение, нужно чуть отойти от перестроечного времени. Итак, когда Горбачёв в начале 1950-х учился в МГУ, то как пить дать сто раз слышал песню, нравившуюся Сталину и Мао, «Москва-Пекин». В её тексте была далеко небесспорная строка «Русский с китайцем — братья навек!», за которой крылось совершенно неопровержимое: русские и китайцы в ХХ веке были одним политическим лыком шиты.
Они, точно скопировав наше жизнеустройство в конце 1940-х, получили потом от нас помощь кредитами, техникой, обучением специалистов и удивили позже мир рывком в экономике. А в 1960-е застопорились в поступи. Так же как и мы.
Самодурство Хрущёва разорвало советско-китайскую дружбу — две страны пошли разными путями. Но под сходные откосы упадка. Но с 1978 года Китай, ведомый Сяопином, стал от проблем ударно избавляться, а СССР в своих проблемах по-прежнему увязал, как в грязи.
Сяопинский план реформ системных основ социализма не затронул. Какими они были, такими и остались. Но в них заработала «волшебная палочка», имя которой — стимул к труду.
Семьям и коллективам китайских крестьян разрешили с долей продукции самим выходить на покупателей. Сначала их вольная доля была мизерной. По мере же складывания механизма сбыта она возрастала. Крестьянам, а вслед за ними и переработчикам их продукции, была предоставлена возможность иметь неограниченный доход с продаж. Это вызвало нарастание продовольственного вала.
От централизованного планирования в промышленности Дэн Сяопин не отказался и сохранил в собственности государства все фабрики и заводы. Но их коллективам, помимо товаров, предписанных властями, дозволили производить продукцию по своему усмотрению. Ту, которую они самостоятельно могли продать с максимальной выгодой внутри страны и за границей. Получив такую возможность, китайские работяги на машинках, привезённых из СССР ещё при Сталине, стали выпускать ширпотреб, по писку моды не уступавшими западному. Лёгкая промышленность Китая била рекорд за рекордом. Рекорды и доходы позволяли вводить достойные материальные стимулы.
С 1978 по 1985 год китайцы доказали себе и миру, что их экономическая система социализма не просто жизнеспособна — она эффективна. Советская система была ничем не хуже и не лучше китайской. И застой в экономике СССР можно было преодолеть только теми же методами, которые применялись в КНР.
Андрей ФЕФЕЛОВ. То есть вы хотите сказать, что Горбачёву в 1985 году вообще не следовало напрягать мозги, а лишь скопировать китайский опыт, и у нас бы тоже случился экономический бум?
Николай АНИСИН. Если бы я такое сказал — это было бы курам на смех. Китайцы засучили рукава в построении экономики с конца 1940-х, а мы — с конца 1920-х. Наша экономическая система была гораздо сложнее китайской. А производственный и научно-технический потенциал СССР в разы превышал потенциал КНР, где до реформ Сяопина был голод и нехватка всего и вся; у нас же до прихода ко власти Горбачёва был дефицит лишь качественных продуктов и модного ширпотреба. Поэтому реформы в СССР должны были проводиться с учётом его своеобразия. Но начаться они должны были с того же, что и в Китае — с введения мощных стимулов к труду в коллективах крестьян и производителей ширпотреба. Рано или поздно, с Горбачёвым или без него, такие стимулы в СССР ввели бы. Но гласность помешала найти к ним дорогу.
Тот состав ЦК, который утвердил 27 съезд КПСС в марте 1986-го, избрал секретарём ЦК возвращённого в Москву Горбачёвым советского посла в Канаде Александра Яковлева. Он возглавил Агитпроп, под чьим жёстким контролем находилась вся пресса страны, и в ней её новый начальник и его подчинённые всё меньше стали сдерживать натиск злопыхателей. Поводок, на котором их держал Агитпроп, помаленьку удлинялся: изгаляйтесь, как угодно, над уродствами нашей жизни и над прошлым СССР. Сочетая одно с другим, злопыхатели пусть и не напрямую, но подспудно подводили граждан к мысли, что все множащиеся беды оттого, что строй без частной собственности есть случайный вывих мировой истории, и он (советский строй) от своего зарождения был порочен. Примеры такого вдалбливания привести?
Андрей ФЕФЕЛОВ. Они известны.
Николай АНИСИН. Успех злопыхателей в общественном мнении, конечно бы, не состоялся, если бы Горбачёв в 1987-м отменно не взрыхлил для них почву.
В январе того года он созвал в Кремле очередной Пленум ЦК и выступил с докладом, где заявил: «В СССР налицо не отдельные застойные явления, а настоящий системный кризис, и потому необходимо обновление всех сторон жизни страны».
Таким образом, им было признанно, что ему в роли первого лица понадобилось почти два года, чтоб уразуметь то, о чём давным-давно талдычили на советских кухнях. И притом он умолчал, почему за все эти два года ни разу не употребил данную ему абсолютную власть генесека для хоть какого-то практического обновления и устранения хоть одного застойного явления.
Исполнения же обещанного Горбачёвым на январском Пленуме ЦК ждать долго не пришлось. Он запустил обновления по собственному сценарию и вразрез с тем опытом, который дал блестящие результаты в Китае.
Дэн Сяопин начал свои реформы с расчистки препон к заработкам несметным семьям китайских крестьян. Горбачев же в январе 1987-го предоставил радость новых доходов избранным лицам в управленческой номенклатуре. Разрешил деятелям министерств, которые, по сути, были хозяйственными госкорпорациями, учреждать совместные предприятия (СП) с иностранными компаниями, где можно было самостоятельно устанавливать зарплаты.
Спустя месяц, в феврале 1987-го, Горбачёв «благословил» создание производственных кооперативов. И тем содействовал прибылям очень узкого слоя граждан, которые сколотили деньги на теневой перепродаже товарного дефицита и иных запрещённых законом операциях. Теперь они могли легализовать накопления в их частных предприятиях и снимать барыши на производстве дефицитных же товаров на виду у правоохранителей.
Летом 1987-го генсек ЦК партии трудящихся не преминул вспомнить о рабочем классе и проявил заботу о стимулировании его труда. Но заботу странную.
В конце июня этого года вышел закон СССР «О госпредприятии», в котором читалось стремление одним махом разрешить все проблемы во всей промышленности СССР.
В Китае на первом этапе реформ новые стимулы в индустрии вводились только на предприятиях ширпотреба. Только их коллективы получали сначала частичную, а затем и полную самостоятельность. Одновременно расширялась свобода в торговле Отрасли же тяжёлой индустрии остались в беспрекословном подчинении государству. Коллективы её заводов поощрялись за счёт сбережения ресурсов и оптимизации расходов.
Реформы Сяопина были реформами с индивидуальным подходом к разным секторам индустрии. Горбачёв же надумал придать новую мотивацию к труду сразу во всех хозяйствующих субъектах промышленности. Его закон «О госпредприятии» равно распространялся на чулочную фабрику и АЭС, на авиационный завод и трикотажный комбинат.
По этому закону предприятиям во всех отраслях даровалась большая, чем прежде, самостоятельность в распоряжении финансами и средствами производства. Но самостоятельность одинаковая. И потому они остались в одинаковой зависимости от министерств, поскольку закон не отменил ни директивное установление цен и ассортимента товаров, ни плановое распределение сырья не только в тяжёлой, но и в лёгкой промышленности. Стало быть, фабрики ширпотреба по-прежнему обрекались на выпуск по предписанной свыше стоимости тех товаров, которые не востребовались покупателям.
Андрей ФЕФЕЛОВ. О стимулах в коллективах лёгкой промышленности Горбачёв порадел формально, а какую новую трудовую мотивацию он предложил для сельского хозяйства?
Николай АНИСИН. Ни одного правового акта, который бы толкал колхозы-совхозы к умножению и сбережению их продукции принято не было.
В 1987 году политика Горбачева осталась политикой ни бе ни ме ни кукаре́ку. Своих продуктов в стране не прибавилось, импортные закупки в связи с падением цен на нефть сокращались. И очереди в гастрономах становились всё длинней. Закон «О госпредприятии» на рынке ширпотреба никак не сказался, а с дефицитом модных товаров Горбачёв надумал покончить, дав максимальный простор кооперативам.
Они с февраля 1987-го по постановлению правительства СССР могли заниматься лишь производством потребительских товаров с добровольными работниками. В мае же 1988-го Горбачёв утвердил закон «О кооперации», по которому кооперативы разрешалось создавать в любой сфере деятельности с любым использованием наёмного труда. В результате в государственную экономику СССР начал внедряться альтернативный капиталистический уклад.
Дэн Сяопин в социалистическом Китае частный капитал тоже узаконил. Но тогда, когда коллективы крестьян и работников госпредприятий ширпотреба получили финансово-хозяйственную свободу. Такую же, что была у частных предпринимателей.
Утверждая в экономике Китая принцип «не важно, какого цвета кошка — лишь бы она ловила мышей», Дэн Сяопин утверждал в ней состязательность. Ту, которая подхлёстывала изощряться в производстве и сбыте как самоуправляемые государственные, так и частные предприятия. И тем доказал, что успех на рынке зависит не от формы собственности, а от мотивации работников: где она выше, там и лучший результат.
В советской экономике в 1988-м конкуренция между субъектами деятельности с разными видами собственности исключалась. Фабрикам, в отличие от кооперативов, не дана была возможность выпускать и продавать то, что им угодно.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Я, будучи учеником десятого класса, ходил на выставку кооперативных товаров, устроенную в павильонах Стройэкспо. Там предлагались товары, которых не было в универмагах. Стоили они дорого, раскупались ходко. Но джинсы и куртки, спортивные костюмы и кроссовки, футболки и шлёпанцы, за которые платились немалые деньги, как по пошиву, так и по качеству материалов смотрелись жалковато. И я тогда подумал: почему точно такие же товары, на которые есть спрос, не выпускают с более качественным исполнением на фабриках?
Николай АНИСИН. Чтобы, например, пошить футболки с надписями «Только так — „Спартак“!» или «А я упрямо болею за „Динамо“!» директору фабрики надо было получить разрешение в министерстве. Затем утвердить фасоны в Госкомитете по стандартам и согласовать надписи в райкоме или горкоме партии. Но не морока его останавливала. Продать футболку он мог только по так называемой экономически обоснованной стоимости, которую одобрят в Госкомитете по его цене, а не по той, что готов заплатить покупатель.
Крупные заработки трудовым коллективам фабрик ширпотреба мог обеспечить только прямой выход на покупателя со своими ценами. Но не они, а кооперативы его получили, и это было легализацией в СССР широкой неправедной наживы.
Получив за 5 рублей патент на кооператив, энергичный советский гражданин мог взять кредит по низкой (менее 1%) ставке, задёшево арендовать отапливаемый склад или тёплый подвал, установить в них арендованные машинки и бросить клич: «Гой вы, мастера и мастеровицы, кому охота за день работы получить столько, сколько платят за неделю на фабрике?»
Спрос на модную одежду и обувь был такой, что продать их можно было не в два-три, а в десять раз выше себестоимости. Осенью и зимой 1988 года в СССР ежедневно регистрировались сотни тысяч кооперативов. Доля их товаров в ВВП страны увеличилась десятикратно: с 0,1 до 1%. Порождённые Горбачёвым капиталистические ростки были, казалось бы, почти незаметны средь могучих деревьев социалистической экономики, но кооперативы имели шанс на неограниченные заработки, трудовые коллективы госсектора — не имели. И новоявленные ростки капитализма, вживившись в огромную социалистическую экономику, воздействовали на неё так, как действуют заразные микробы в ослабленном теле.
Андрей ФЕФЕЛОВ. То есть был в нашей экономике застой, а внедрили в неё кооперативы — в ней проявился упадок?
Николай АНИСИН. Общего падения производства в экономике страны не наблюдалось ни к концу 1988-го, ни к марту 1989 года, к которому мы в нашем разговоре помаленьку подбираемся. А что же в ней случилось?
Английское слово «corruption» на русский можно перевести как «порча» или «упадок», а можно и как «коррупция» — подкуп распорядителей людьми и собственностью. Так вот, с появление кооперативов и уравненных с ними в правах Центров научно-технического творчества молодёжи (ЦНТТМ) при райкомах-обкомах комсомола в СССР началась та порча начальников деньгами, которая немедленно отразилась на самочувствии общества в целом.
У той массы граждан, которые регистрировали кооперативы, на руках не было ничего, кроме патентов за 5 рублей. Запустить производство удавалось лишь, как правило, самым пронырливым из них. Тем, кто мог добиться кредитов, аренды зданий и оборудования, а главное — получить доступ к материалам и сырью, которые по фондам распределялись между предприятиями. Их руководители опять-таки, как правило, за взятки перекачивали ресурсы в производственные кооперативы, сокращая выпуск своих дешёвых товаров. В результате стали возникать первые перебои с самым ходовым ширпотребом. Торговые же кооперативы скупали продукты на оптовых базах и втридорога продавали на рынках и в своих магазинах и таким образом удлиняли очереди в государственных гастрономах.
Острый товарный дефицит в стране мало-помалу превращался в дефицит вопиющий и оборачивался в неприязнь к власти вообще. Эта неприязнь не забурлила на улицах ни в конце 1987-го, ни в начале 1988-го только потому лишь, что в стране воцарилась гласность. Самая активная часть общества было погружена в чтение запрещённых ранее антисоветских книг и публицистики, увязывавших нынешние неурядицы СССР с его врождёнными пороками.
Андрей ФЕФЕЛОВ. А при всём том Горбачёв мог бы, ничего не меняя в курсе политики, спокойно сидеть при власти годы и годы?
Николай АНИСИН. Давайте разберёмся… В новостях на телеэкранах Горбачёв зимой-весной 1989-го смотрелся вполне уверенно. Граждан впечатляло почтение к нему лидеров стран Запада. Та газетно-журнальная пресса, которая набрала популярность на критике советского прошлого и настоящего, лично ему каверз не устраивала. Он часто колесил по городам и весям СССР. Встречался с рядовыми гражданами и не сторонился разговоров ни о бытовых, ни о производственных неурядицах. Кому и зачем это было нужно?
Когда, например, Горбачёв посещал Красноярск, ему сообщили: «Смотрите, хвойный кругляк из нашей тайги грузят в вагоны и за тысячи километров доставляют на Северный Кавказ. Там его распиливают, а доску, брус и горбыль отправляют обратно на стройки Сибири». Он среагировал адекватно: «Надо ставить пилорамы на сибирских реках».
Это его устное распоряжение было разнесено прессой, но не обернулось в письменное поручение правительству и Госплану внести изменения в структуру лесопереработки. То есть растворилось в воздухе.
Схожая участь постигала и распоряжения Горбачева в иных городах. Он искренне возмущался тем абсурдом, на который ему указывали в разговорах, от всей души выказывал намерение навести порядок и умывал руки, как говорится. Пользы от хождения Горбачёва в народ не было никакой. Но ему нравилось вдохновлять народ пустопорожними обещаниями, и они для него самого не были бессмысленными.
Советские люди, носившие портреты членов Политбюро ЦК на праздничных демонстрациях, увидев его, генерального секретаря, в цеху, в магазине, на улице, сначала столбенели, потом млели: вот это да! — к нам во плоти сошёл «небожитель». В их восторженном изумлении была и неподдельная приязнь к нему.
Собственная репутацию Горбачёва в стране была вполне приличной. Но вал проблем от его политики нарастал, и граждане теряли надежды на лучшее. Раздражение в народе выплёскивалось на партсобраниях в трудовых коллективах и давило на аппарат в райкомах-обкомах КПСС. Их руководители, постоянно сталкивавшиеся лицом к лицу с гражданами, не находили слов, чтобы объяснить им, почему их жизнь без войны становилась всё хуже и хуже.
В структурах партии медленно накапливались гроздья гнева. А это грозило непредсказуемостью в поведении членов ЦК КПСС. Сегодня они сплошь и рядом клянутся в преданности Горбачёву, завтра им раз плюнуть, чтобы простым большинством голосов, отрешить его от поста генерального секретаря: извини-прости, дорогой Михаил Сергеевич, ты нам со своей перестройкой осточертел — пора тебе на досрочную пенсию…
Чтоб не зависеть от отношения к нему десятков членов ЦК, Горбачёв и продавил на Политбюро решение, которое обязывало Верховный Совет страны внести те поправки в союзную Конституцию, которыми верховная власть передавалась Съезду народных депутатов СССР: что он постановит — так тому и быть на одной шестой части суши.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Съезд, по Конституции, был высшим законодательным органом. Между его заседаниями вся полнота власти сосредотачивалась в руках Верховного Совета СССР, обладавшего правом формировать правительство и, соответственно, предопределять политику страны. Что давало Горбачёву основание верить, что 1500 делегатов, выигравших выборы в округах, и 750 депутатов, избранных от всесоюзных общественно-политических организаций, именно его поставят во главе Верховного Совета?
Николай АНИСИН. В марте 1989 года вся текущая жизнь страны по-прежнему предопределялась аппаратом КПСС. А он всё ещё «смотрел в рот» генеральному секретарю. И у Горбачёва просто не могло быть сомнений, что абсолютное большинство на Съезде получат лояльные к нему депутаты.
Кандидаты, поддержанные партией, проиграли выборы в округах Москвы, Ленинграда, Волгограда, в некоторых других, а также в двух-трёх всесоюзных организациях. Но это во вред Горбачёву не пошло. Он, получив без проблем главный пост в новом центре высшей власти, независимом от узкой прослойки КПСС, обрёл ту депутатскую оппозицию, которая позволила ему не опасаться народного бунта против его политики.
Представители этой оппозиции обладали красноречием. В их выступлениях на заседаниях Съезда прорывалось то массовое недовольство перестройкой, которое пыталась загасить райкомовско-обкомовская машина КПСС. Поэтому депутатские словопрения превратились в захватывающее шоу.
Собравшийся в мае 1989-го Съезд вправе был любого в системе власти съесть и что угодно в ней вверх тормашками перевернуть. Интерес к его заседаниям, которые транслировались в прямом эфире, был огромен. Миллионы граждан, отлынивая от служебных обязанностей, льнули к телеэкранам и радиоприёмникам. Если же эти заседания затягивались до ночи, то насосы водоснабжения городов работали с той же нагрузкой, что и днём. Граждане целыми семьями откладывали готовку еды и принятие душа и торчали у телевизоров. Такого не было даже при вечерних показах самых знаменитых советских телесериалов.
Шум-гам на съездах стал той дымовой завесой, которая прикрыла движение страны к катастрофе и сделало невозможным её предотвращение.
Катастрофа в СССР, как мне представляется, случилась не по одной причине, а по многим причинам сразу. Но среди них была всё-таки главная. И именно от неё Съезд отвлёк внимание народа.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Эта главная причина была не в надстройке общества, а в его базисе — экономике?
Николай АНИСИН. Конечно. Те ростки капитализма в СССР, которые Горбачёв посеял в виде СП, кооперативов и Центров научно-технического творчества молодёжи, с весны 1989 года стали превращаться в крепкие побеги. Накопление ими капитала быстрыми темпами происходило прежде всего через экспортно-импортные операции.
Сырьё и материалы, которые по фондам распределялись между предприятиями, при дешевизне энергоносителей и рабочей силы в СССР, стоили гроши. И директора заводов-фабрик, добиваясь сокращения госзаказов, всё больше стали сплавлять этого самого сырья кооперативам и ЦНТТМ. Те же доставшееся им по советским ценам продавали за границу по мировым, где, собственно, закупали партии товаров, на которые в СССР был ажиотажный спрос: бытовую и офисную технику, пластинки и кассеты, модную одежду и обувь. Эти партии расходились от Москвы до самых до окраин так, что один рубль, вложенный в закупку, приносил доход в 50 долларов при продаже.
Совершив этот тройной манёвр, торговцы возвращались на круги своя — к новым закупкам фондовых материалов. Часть шальной прибыли в 500% им удавалось отстёгивать не только получателям, но и распределителям фондов в центральных ведомствах. Наряду с экспортом металлов, тканей, резины, стекла, пиломатериалов на Запад, они наладили продажу за доллары изделий советской лёгкой промышленности в страны Азии и Африки. Поначалу мизерный уклад капитализма всё больше жирел на поедании ресурсов огромной социалистической экономики. Но это оставалось незамеченным и не вызывало грандиозных протестов, потому что за стенами Кремля гудел-галдел депутатский Съезд, подававший надежды вот-вот всё переиначить во имя и во благо большинства граждан. И в итоге наступавшее опустошение (запустение) в советских магазинах сопротивления не встречало. Горбачёву удалось довести страну до тотального дефицита товаров; а чтобы узаконить распад Советского Союза и утверждение в его республиках вызревшего капиталистического уклада, понадобилось лишь несколько политических манипуляций. Поэтому рождение Съезда народных депутатов СССР, сохранив личную власть Горбачёва, стало точкой невозврата на пути к гибели нашей страны и её уникального строя…
20:55 04.04.2019
Бред сивой кобылы. Именно Сталин породил тех кто развалил СССР. И это не Горбачев и Андропов, а Ельцин и Путин. Мы вон в другой ветке только что обсуждали развал СССР. Республики не желали вначале разбегатся и готовились подписать союзный договор. Но РСФСР совершила госперевороты. Ельцин с Хасбулатовым видели РСФСР как целый СССР. РСФСР подчинила себе союзные активы, армию, КГБ, банки, госучреждения. РСФСР натянула на себя права СССР, пытаясь подмять под себя остальные союзные республики. В планах Ельцина и его команды было желание сделать союзные республики республиками РСФСР., а РСФСР наделить правами государства СССР. Это напугало республики и все бегом метнулись в стороны. Ельцин испугался что могут разбежаться и республики РСФСР поэтому признал независимость бывших республик СССР дабы сохранить РСФСР. А предпосылки были. Независимость объявил Татарстан. А потом была Чечня. Ельцину было не до союзных республик, тут бы самим не развалится.
21:21 04.04.2019
Это было не предательство, а сговор завистников. Ничтожества во власти завидовали уровню жизни руководителей на Западе при равных с ними полномочиях.
06:22 05.04.2019
Ланцелот (lants) писал (а) в ответ на :
> Это было не предательство, а сговор завистников. Ничтожества во власти завидовали уровню жизни руководителей на Западе при равных с ними полномочиях.
я бы сказал что не уровню, а возможности не прятать украденное. а гордо демонстировать. эффект корейко из золотого теленка. когда все есть, а показывать нельзя, ибо не законно.
12:44 05.04.2019
Первая советская «цветная революция» в апреле 1989 года произошли тбилисские события, во многом ставшие отправной точкой в процессе распада Советского Союза
Роман Илющенко
30 лет назад — в апреле 1989 года произошли тбилисские события, во многом ставшие отправной точкой в процессе распада Советского Союза. Их изучение и сопоставление с другими подобными масштабными акциями, на которые богата наша история, позволяют сделать интересные выводы.
На поводу у амбиций
Грузия, опередив не менее свободолюбивую, но более осторожную Прибалтику, оказалась в авангарде бывших союзных республик в борьбе за независимость. И это не случайно. Грузинский сепаратизм — явление застарелое, известное ещё с конца XVIII века, появившееся буквально на следующий день после подписания Георгиевского трактата о добровольном вхождении Восточной Грузии в состав России.
Поэтому неудивительно, что движение за выход из состава СССР здесь, как, впрочем, и в других республиках, возглавили националисты. И есть веские основания полгать, что разыграть грузинскую карту им помогли хорошо нам знакомые по дальнейшим событиям в Закавказье, силы. Вполне потусторонние — с центрами по ту сторону границы
А тогда началось всё с застарелого грузино-абхазского конфликта, корни которого уходят в такое же далёкое прошлое. Тогда же, в середине марта 1989 года, не менее свободолюбивые абхазы (вошедшие лишь с 30-х годов ХХ века на правах автономии в состав Грузинской ССР) выступили с инициативой освободиться от плотной опеки соседей. Это вызвало бурную реакцию со стороны теперь уже грузинского населения Абхазии: там произошло несколько массовых митингов. Поддержали их и в других городах уже собственно Грузии.
4 апреля 1989 года под руководством лидеров грузинского национального движения во главе с Звиадом Гамсахурдиа в Тбилиси начался бессрочный митинг. Протестующие выступали исключительно против выхода абхазов из состава республики. Это находило понимание и у власти, которая предпочла не вмешиваться в процесс, пассивно поддерживая требования националистов. Партийные и советские вожди республики, во главе с первым секретарём ЦК Компартии Грузинской ССР Джумбером Патиашвили, словно не замечали скрытой для них самих опасности.
А число митингующих при этом неуклонно росло. И скоро острие протестов было повернуто против самих властей. Уже 6 апреля на улицах грузинской столицы стали появляться лозунги: «Долой коммунистический режим!», «Долой русский империализм!», «СССР — тюрьма народов!», «Долой Советскую власть!», «Да здравствует свободная Грузия!». В тот же день лидеры оппозиции издали обращения к американскому президенту и лидерам стран НАТО с просьбой оказать помощь грузинскому народу в стремлении к свободе и ввести свои войска! В то время это звучало вызовом сложившейся системе. Кто был инициатором этой идеи? Неужели обошлось без вмешательства США, подсказки американского посольства?
Это уже не на шутку встревожило руководство республики, однако силами местной милиции локализовать протестные акции у них не получилось. Был создан оперативный штаб, в состав которого помимо партийных вождей вошли командующий войсками Закавказского ВО генерал — полковник Игорь Родионов, представители союзного и республиканского МВД.
Типичная провокация
Вечером 7 апреля на фоне нарастающей агрессивности демонстрантов, заполнивших площадь перед Домом правительства, в Москву по правительственному каналу связи улетела паническая телеграмма с просьбой срочно направить в Тбилиси дополнительные силы МВД и армии. Но руководитель государства и партийный лидер Михаил Горбачёв не спешит, отправив в республику, «на разведку» члена Политбюро грузина Эдуарда Шеварднадзе и секретаря ЦК КПСС Георгия Разумовского. Эмиссары Кремля очень скоро оценили обстановку как тревожную. Позже Шеварднадзе признавал, что были выдвинуты «непримиримые лозунги, выкрики, было всякое».
В ночь с 7 на 8 апреля в Тбилиси начали прибывать войска: 4-й оперативный полк ВВ МВД СССР (650 человек), выдвинувшийся из района армянского Спитака, где недавно произошло землетрясение; 345-й полк ВДВ из азербайджанского Кировобада (440 человек). В состояние повышенной боевой готовности переведён 8-й мотострелковый полк, дислоцированный в Тбилиси (650 человек).
Обстановка между тем накалялась: среди митингующих начат сбор средств на приобретение оружия, открыто формируются группы боевиков (которые потом отличились в Абхазии). На тот момент они были вооружены ножами, кастетами, цепями. Предприняты действия по захвату военной и специальной техники. Участились нападения на сотрудников милиции и военнослужащих, в результате чего были избиты 7 солдат и 5 милиционеров. На улицах, прилагающих к площади появились баррикады, созданные из нескольких сцепленных между собой автомобилей или автобусов.
Накал страстей нарастал. Не помогло и обращение к митингующим грузинского патриарха Илии. Краткое молчание после его призыва к благоразумию, сменилось пламенной речью одного из лидеров оппозиции. Он настаивал, чтобы люди оставались на месте. В некоторых местах, словно по команде, появились звуко-усилительная аппаратура и группы возбужденных молодых людей, танцующих и поющих национальные песни.
Была отмечена активность журналистов, <nobr>в т. ч.</nobr> московских и зарубежных, одновременно появившихся в нескольких местах для фото и видеофиксации предстоящих событий. Как отражено в материалах следственного дела Главной прокуратуры это «свидетельствовало о том, что лидеры неформальных объединений, действуя по заранее разработанному сценарию, стремились придать митингу видимость безобидной, мирной манифестации», которую готовились силой подавить войска.
На лицо типичная провокация, при активности заинтересованных в ней внешних сил и нераспорядительности местных властей. Примером из истории может служить печально знаменитое «кровавое воскресение».
Смертоносные лопатки
Следует отметить, что подобного столь массового опыта разгона митингующих на то время практически не было, и руководителю операции генерал-полковнику Игорю Родионову предстояло сдать очень серьёзный экзамен. И он его с честью выдержал.
Не являясь «ястребом», он, до самого последнего момента, был противником применения войск, предлагая руководителям республики решить конфликт всеми иными возможными способами, <nobr>в т. ч.</nobr> выходом к народу, политическими заявлениями. Но к вечеру 8 апреля, как признавался сам генерал, решить иными способами явно искусственно подогреваемую ситуацию было уже невозможно.
Штабом было принято решение вытеснить толпу в количестве около 10 тысяч человек с площади перед зданием Дома правительства и прилегающих к ней улиц. После очередного обращение по громкоговорящей связи руководителя столичного главка МВД Грузии разойтись и предупреждением о применении в противном случае против митингующих силы, операция началась.
Военнослужащие внутренних войск были в бронежилетах и защитных шлемах, вооружены специальными щитами и резиновыми палками. У десантников, облаченных в каски и бронежилеты, палок и щитов не было, но имелись малые пехотные лопатки, входившие в комплект полевой экипировки. Оружие было только у офицеров.
Как написано в материалах Генеральной прокуратуры: «В 4 часа утра 9 апреля 1989 г., как это и предусматривалось планом, по команде генерал-полковника Родионова подразделения полка, развёрнутые в три шеренги на всю ширину проспекта Руставели, медленно двинулись к Дому правительства. Впереди них, на расстоянии от 20 до 40 м., по проезжей части на минимальной скорости двигались бронетранспортёры. Непосредственно за войсковыми цепочками… продвигалась группа применения спецсредств, а так же взвод прикрытия… Далее по проспекту на правом и левом фланге полка следовали колонами … 2-й и 3-й парашютно-десантные батальоны.
С первых минут движения войсковых цепочек по проспекту военнослужащие десантных подразделений… подверглись нападению со стороны групп хулиганствующей молодёжи. Ещё до соприкосновения боевых порядков с участниками митинга на площади перед Домом правительства от ударов камнями, бутылками и другими предметами получили телесные повреждения различной степени тяжести 6 воинов — десантников».
В результате применения войск задача была выполнена: площадь и прилегающие улицы расчищены. Однако, в ходе операции не обошлось без жертв: погибли 19 человек (как было позже установлено следствием, практически все они погибли «от механической асфиксии вследствие сдавления груди и живота в давке»), несколько сот получили ранения.
Сформировалась комиссия из народных депутатов, возглавляемая Анатолием Собчаком. Тогда с высокой трибуны и прозвучали, запущенные ранее СМИ версии о смертоносных сапёрных лопатках десантников: «…Единственным средством и нападения, и защиты от нападения оставались у них сапёрные лопатки. И в тех условиях, в которых они оказались, солдаты эти лопатки применили… Наша задача установить сам факт применения этих лопаток и осудить его, как преступление против человечности». Так же безапелляционно было заявлено и о тяжёлых последствиях применения военными «спецсредств» — слезоточивых газов.
Организованная травля
Разразился скандал, в который оказалась втянут припавший к телеэкранам народ единого тогда еще Союза.
Одновременно началось шельмование военнослужащих и армии на страницах газет и журналов, ставших на волне перестройки независимыми, но почему-то дружно занявшими сторону антиправительственных сил. Компания эта была на удивления хорошо организована, что говорит о её скоординированности и продуманности. Но как такое было возможно, пусть и на излёте советской власти?
Нечто подобное происходило в Петрограде в конце февраля 1917 года, когда Царь убыл на фронт. Тогда начался массированный вброс компроматов на власть, вперемежку с фейками о нехватке в столице хлеба. Скоро вполне мирные демонстрации обросли экстремистскими и антиправительственными лозунгами. А завершилось всё революцией и зверским убийством ставших на её пути жандармов и полицейских. Сегодня хорошо известно, что за всем этим стояли британские спецслужбы.
В травлю офицеров и генералов тогда в 1989-м включилась вся разом пожелтевшая пресса, во главе с задававшими тон «Огоньком», «Московскими новостями», «Московским комсомольцем». Публикуемые там материалы практически копировали друг друга, соревнуясь лишь в степени эпатировния читателей жуткими подробностями изуверства военных, а тон задавали зарубежные радиостанции «Голос Америки», «Би Би Си» и «Свобода».
Генпрокуратурой в ходе расследования было установлено: «В процессе следствия были проверены многочисленные сообщения некоторых СМИ и отдельных журналистов, производивших „Независимое расследование трагических событий 9 апреля“ о жестокости военнослужащих… рубили лопатками женщин, зарубили дежурного врача с ребёнком, избивали людей железными электрическими дубинками <nobr>и т. п.</nobr> Все они являются тенденциозными и не соответствуют действительности».
Сегодня с полной уверенностью можно говорить о применении тогда против нас информационного оружия, разработанного в недрах британских спецслужб. Об этом говорит, например, известный способ — выборочная и внезапная «атака» оговоренных заранее «целей». Применялось оно впоследствии неоднократно. Стоит вспомнить, что объектами чрезмерного внимания СМИ и представителей «пятой колонны», в разное время становились, то суды и прокуратуры, то МВД, то органы власти, то Церковь, то конкретные персоналии. Выбранная цель после такой изощрённой атаки должна быть деморализована, выйти на какое-то время из строя.
Можно вспомнить, какими атаками и травле в СМИ при сопротивлении чиновников на местах, подверглись организаторы подавления беспорядков в Москве и Петрограде в 1905 году: Министр внутренних дел Империи Петр Дурново, генерал губернаторы столиц адмирал Фёдор Дубасов, генерал Дмитрий Трёпов, гвардейцы-семёновцы. Лишь решительное и безоглядное на подогреваемое СМИ «общественное мнение» исполнение своего долга, помогло предотвратить катастрофу, обойдясь малой кровью.
Вопросы без ответов
К чести генерала Родионова, он тоже принял брошенный ему вызов, не спасовал и, используя доступные ему средства, включая трибуну съезда, стал отстаивать не только свою честь и достоинство, но и подчиненных.
Так народный депутат Т. Гамкрелидзе, с высокой трибуны 1-го съезда народных депутатов СССР прямо обвинил Игоря Родионова в… геноциде грузин: «Было совершено беспрецедентное по своей жесткости массовое избиение невинных людей, повлекшее за собой человеческие жертвы. Митинг… был мирным, без применения насилия и без призывов к насилию. Когда на площади… без всякого предупреждения появились танки (!) и бронетранспортёры… люди стояли с зажжёнными свечами, пели старинные песни…, молились. Это… заранее запланированная карательная операция по уничтожению людей… солдаты блокировали проходы, окружали граждан и наносили им удары дубинками, сапёрными лопатками… преследовали убегающих, добивали раненых…»
Генерал Родионов осадил темпераментного нардепа, парируя его: «Те, кто… говорит о мирном характере митинга, забывает, что… над центральным проспектом города день и ночь раздавались гнусные призывы к физической расправе с коммунистами, разжигались антирусские и националистические настроения… Группы хорошо обученных… людей…били стекла, оскверняли памятники… повсюду сея смуту, раздор, беспорядки… Не ввод войск осложнил обстановку, а осложнение обстановки вызвало ввод войск…. Мы медленно вытесняли толпу… никого не окружали… через мегафоны предупреждали, чтобы люди расходились. Мы не учли, что будет оказано такое жёсткое и упорное сопротивление: баррикады и вооруженные отряды боевиков. Кстати, ранено 172 военнослужащих, госпитализировано 26, а ведь они были в касках, бронежилетах, со щитами. Сколько пробитых касок… бронежилетов»
Далее генерал, от обороны перешел в наступление: «…Ни на одном подобранном на площади… не было резаной, колотой раны… Тогда появились разговоры о газах. Но какие же газы могут быть…, когда все (военнослужащие) были без противогазов, без средств защиты?». Человек грамотный, профессионал высокой категории, понимая, что происходит согласованная, массированная атака на армию, требует от властей разобраться: «Что послужило причиной поворота событий СМИ на 180%?… Почему в самом начале расследования жертвы были объявлены невиновными, а антисоветский многосуточный шабаш был назван народным гулянием?». Уже позже в открытом письме к Шеварднадзе он заострит поднятый ранее вопрос: «Кто увёл в тень организаторов?».
На чётко сформулированные вопросы ответы так и не были даны, но главную победу генерал Родионов тогда одержал. Депутаты не согласились с выводами комиссии Собчака, а точку поставила Генеральная прокуратура, прекратив уголовное дело в отношении должностных лиц и военнослужащих ВВ МВД СССР и СА «за отсутствием состава преступления».
Это, однако, не спасло страну, которая пала два года спустя, став жертвой заговора элиты и массированного воздействия на население антигосударственной пропаганды — типичных приёмов популярных в будущем «цветных революций» — разновидностей гибридной войны. В этом уверен политолог, доктор политических наук Игорь Панарин, заявивший, что: «Современная западная стратегия гибридной войны начала развиваться в рамках так называемой холодной войны (1946−1991), развязанной против СССР по инициативе У. Черчилля».
23:59 14.04.2019
1987
Рига
09:40 15.04.2019
Ruby Ludwig Valentin (Mad_and_crazy) писал (а) в ответ на :
> > CCCР пришёл к краху, не выдержав гонку вооружений.
Скорее — технологическую гонку. После предательства Ветрова Запад получил очередное (после публикации работ Саттона) подтверждение сильнейшей технологической отсталости СССР и степени зависимости его обороноспособности от импорта технологий/технического шпионажа. После этого Рейган и Тэтчер не побоялись «надавить, как следует», и Горбачёву пришлось «перестраиваться».
