Правила форума | ЧаВо | Группы

Страницы истории

Войти | Регистрация
К первому сообщению← Предыдущая страница

Темные века

  avenarius
avenarius


Сообщений: 27894
20:26 11.09.2019
Александр Невский и его Восточный выбор
его следует рассматривать не как русского князя, а как политика, который стоял у основания нашей имперской государственности

Александр Разуваев





12 сентября — День памяти благоверного князя Александра Невского. Тело князя было погребено во Владимире в церкви Рождества Пресвятой Богородицы. За примерные подвиги во имя России Русская православная церковь признала князя святым. В 1724 году Петр Первый основал в Петербурге Александро-Невскую лавру в честь своего великого соотечественника и повелел перевезти туда останки князя. Он же постановил отмечать память Александра Невского 30 августа (12 сентября по новому стилю) в день заключения победоносного Ништадтского мира со Швецией.

Александр Невский, пожалуй, самая популярная фигура в российской истории. Про него снимаются научные и художественные фильмы, пишутся статьи в православной и светской печати. Личность князя стала также символом популярного телепроекта «Имя России». Однако большинство россиян связывают его имя лишь с победами над шведами и немцами, забывая о главных заслугах князя, который навсегда определил исторический и цивилизационный выбор России.

Традиционно считается, что сделать выбор в плане исторического развития было предельно просто: либо католическая Европа (тогдашний Евросоюз), либо Орда. Как известно, Невский выбрал Орду. А Бату-хан, следуя заветам своего великого деда, рыжего Темуджина, с большим уважением относился к восточному христианству. За время так называемого ига на Руси шло активное строительство храмов и монастырей. Орда не оставляла гарнизонов, а лишь собирала дань, которая была гарантией от западного вторжения, окатоличевания и превращения русских в рабов.

В заключение стоит сказать, что благодаря Орде новгородский бизнес получил неплохую «крышу» и значительно упрочил позиции относительно европейских конкурентов, а русские деловые и ремесленные люди получили возможность хорошего заработка во всех частях Империи. Орда была первым успешным опытом торговой и финансовой глобализации. Впервые в истории государство взяло на себя ответственность за безопасность предпринимательства.

Бумажные деньги — тоже изобретение Орды. Другие княжества бывшей Киевской Руси рано или поздно выбрали Европу и потеряли национальную и религиозную самоидентификацию, став в итоге польско-литовской провинцией. Но на самом деле роль Невского еще намного более значима. Его следует рассматривать не как русского князя, а как политика, который стоял у основания нашей имперской государственности. Можно сколько угодно спорить, кто основал Россию — киевские князья или ордынские ханы. Но Империей мы стали именно при Орде. И эту Империю основали Александр Невский и Бату-хан. Именно благодаря им мы, русские, не стали европейцами, создав самостоятельную и успешную цивилизацию.

Проблема в том, что теперь нам надо воссоздать Империю снова, почти с нуля. После Украины история не оставила нам выбора. Подобная задача представляется намного сложней, чем кажется на первый взгляд. И не только с политической и экономической точек зрения. Мы должны снова объединить вокруг себя многие народы Евразии, не русские и часто не православные. Для того чтобы воссоздать Империю, мы должны будем поставить интересы Империи выше интересов собственной нации и конфессии. Без этого нам в Азии никто не поверит.

А от того, поверят нам или нет, зависит практически все. Конечно, это требование не ко всем русским, а лишь к небольшой популяции людей длинной воли. Пассионарному меньшинству, которое должно восстановить Империю: а для остальных — своя рубашка ближе к телу. Мы должны будем сделать то, что когда-то сделал князь Александр, — повторить его подвиг. Учитывая, что отношения с Западом за 800 лет принципиально не изменились, нам будет не легче, чем ему. Фигура Александра Невского может стать символом единения всех русских и нерусских евразийцев, всех строителей новой Орды.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  avenarius
avenarius


Сообщений: 27894
11:21 15.09.2019
Евразийские константы русского сознания
за последние столетия у нас было слишком много Запада

Валерий Коровин





Русская мечта — не мечта о Европе, как и не мечта об Азии. Русская мечта — это мечта об особой, евразийской цивилизации.

Понятие евразийство настолько широко вошло в употребительный оборот, что давно уже кажется чем-то само собой разумеющимся, а значит, столь же очевидным и понятным. Вместе с тем, эта употребительная широта самого понятия открыла широту трактовок, подразумевающую, зачастую, полную свободу понимать под евразийством всё, что заблагорассудится. Точно так же, как и приписывать евразийству любые негативные черты, что позволяют себе те, кто считает себя противником евразийской доктрины.

Вместе с тем, евразийство — довольно строгое понятие, и одновременно, ёмкое, это весьма конкретное мировоззрение, которое вновь и вновь требует пояснений, дабы избежать чересчур широких трактовок от сторонников, дающих, тем самым, столь же обширную почву для критики со стороны противников. Итак, евразийство — есть несколько базовых, константных характеристик, без системного утверждения которых никак не обойтись.

Против универсальности Запада
Собственно, отправной точкой для самого возникновения евразийских инициатив стала реакция на высокомерное утверждение Запада (на тот момент — Европы), об универсальности своего исторического опыта и достижений своей, европейской, в целом — западной цивилизации. Дошло до того, что Запад полностью присвоил себе понятия развитие, прогресс, достижения, а слово цивилизация отождествил с таким явлением, как западная цивилизация.

Взяв за основу свой опыт развития, Запад попросту заявил, что только это и является, собственно, развитием. Кто не повторяет это западный путь — тот не развивается. Кто не следует за Западом во всём — тот не идёт по пути прогресса, а значит собственно, вообще находится за бортом цивилизации, ибо цивилизация — это и есть Запад, остальные — дикари (догоняющие Запада) или варвары (не стремящиеся стать Западом).

На тот момент человечество, действительно было заворожено паровой машиной, первыми зачатками научно-технической революции, невиданными диковинами, создаваемыми западными инженерами. Пользуясь этим замешательством под воздействием фасцинации от созерцания этих невиданных изобретений, Запад (на тот момент, Европа), не особо церемонясь, объявил себя эталоном развития человечества, и точка. По большому счёту, Европа, тем самым, обособила себя от всего остального человечества, одновременно поставив себя в его центр. Именно это и породило ответную реакцию тех, кто отказался признавать высокомерную европейскую универсальность. «Европа и человечество» Николая Трубецкого — своего рода манифест, заложивший основу развития евразийской мысли.

Отсюда вытекает главный принцип Евразийства: отрицание универсальности Запада и его исторического опыта. Евразийство — это не западничество, понимаемое как универсальность. Запад отказывает иным, не западным цивилизациям, в своём собственном пути, а евразийство отказывает Западу в признании его пути универсальным для всех.

Человечество многообразно, и состоит из целого ряда культурно-исторических типов, как обозначал их Данилевский, и Запад — лишь один из них, а не единственный, и тем более, не лучший и не универсальный — вот главный принцип евразийства, лежащий в его основе. Здесь можно было бы добавить, что и Восток не является источником универсальности, и уж тем более, претендующим на первенство.

Россия — цивилизация субъект
Конечно, нельзя не признать, что некоторые народы и государства действительно, последовали за Западом, соблазнившись его достижениями, и некритично принимая его культурные коды, подражая Европе в её образе жизни, пародируя и слепо имитируя логику действий и тип мышления людей Запада. Есть государства, которые последовательно пытаются воспроизвести западный культурно исторический тип.

Не избежала этой участи и России, под воздействием своих элит время от времени погружающаяся в пучину оголтелого западничества, практически растворяясь там, и, как следствие, разлагаясь, теряя фрагменты, но вновь отшатываясь и собираясь с новыми силами. И если рассматривать русскую историю, разделяя её на условные этапы, то мы увидим историю внутренней борьбы — евразийства и западничества. Период западничества — сдача позиций, поражение и распад; период евразийства — победа над Западом, осмысление себя особой, не западной, но и не восточной цивилизацией, и новая пересборка.

И здесь, говоря о России, мы обращаемся ко второму постулату евразийства. Россия — это самостоятельная цивилизация, особый культурно-исторический тип, самобытная культура, синтезирующая (а не смешивающая, и не слепо перенимающая) в себе лучшие проявления европейской и азиатской культур. В этом синтезе — а не смешении или подражании — и кроется секрет нашей самобытности. Особый тип русской государственности, это есть синтез политической вертикали и жёсткой централизации монгольской Империи Чингисхана с верой, культурой и гибкостью Византийской Империи Запада, если смотреть на неё из России.

Русский человек — представитель народа, впитавшего в себя лучшее из культур Востока и Запада, но не слившийся с ними в слепом подражании. Русский человек — как часть своего народа, единой, органической общности — целен и субъектен, суверенен и самостоятельно определяет свою судьбу. В этом его евразийская суть. Не европейская, подражающая Европе, а по сути пародирующая человека Европы. Не азиатская, слишком далёкая, чуждая, грубая и не соответствующая тонким струнам русской души, созвучной скорее цивилизации греческой. Но самостоятельная — евразийская.

Русский человек может любить Европу, но при этом оставаться собой (бездумно принимая европейские культурные коды, он перестаёт быть русским), как может любить Азию и народы Востока, заимствуя лучшее у них. В этом смысле, русский открыт для культурного обмена, но закрывается всякий раз, когда Запад или Восток пытается переделать его под себя. Русский, как писал Достоевский, это «всечеловек», имея ввиду его эмпатию и к народам Востока и к народам Запада, но при этом, чтобы сохраниться, ему всегда надо остаться собой — русским народом, русской культурой, русской цивилизацией, со своей цельной, неразрывной в веках русской историей.

Быть евразийцем — это быть особой, самобытной цивилизацией, но касается это не только русских. Быть собой — народом, культурой, органической общностью — это право любого народа, культурно-исторического типа, любой цивилизации, будь то в Европе или в Азии. Кто признаёт это право — евразиец. Кто не признаёт… скорее всего, высокомерный цивилизатор Запада, поработитель народов, колониалист, высокомерный англосакс, гегемон, претендующий на глобальное доминирование ввиду совей «исключительности». То есть, не евразиец, а его противник. Онтологический, бытийный, неснимаемый.

Империя народов
Русский любит свой народ. А русский евразиец любит свой народ, и поэтому понимает, как можно любить свой народ, отстаивая его органическую цельность, его самобытность, его Традицию и уникальную особость. В этом русский евразиец принимает всё многообразие этносов, народов и политических наций как данность, признавая и принимая их уникальную идентичность. В этом заключается ещё один тезис евразийства — принятие многообразия общностей, очень русский, открытый и широкий по своей сути.

Эту открытость и широту приятия любых идентичностей, эту «всечеловечность» русских многие воспринимают ошибочно — некоторые как призыв к смешению (это опровергается евразийским тезисом о сохранении своей уникальной самобытности), а некоторые — как призыв к поглощению, мол, русские всеядны и прожорливы со своими имперскими замашками. И те, и те ошибаются — наивно, или сознательно вводя в заблуждение.

Смешение — абсолютно либеральный, постчеловеческий принцип, как раз насаждаемый Западом и его цивилизаторами, загоняющими человечество в глобальный плавильный котёл — подход антиевразийский, т.к. разрушает органическую общность, культурную идентичность, особость народов, размалывая их на атомы индивидов. Но и поглощение народов, навязывание им своих культурных кодов - подход так же абсолютно не евразийский, а, напротив, западнический колониальный, эксплуатирующий, рассматривающий представителей иных, не западных народов — как туземцев, дикарей, приравниваемых, зачастую, к живой природе.

Именно вклад десятков, сотен народов в нашу историю и породил самобытную русскую цивилизацию, евразийскую и многообразную, но не смешанную, а упорядоченную, где субъектом является не атомарный индивид, как на Западе, а органическая общность — этнос или народ.

Русским можно стать, приняв на себя русскую идентичность, взяв за основу русский культурно-исторический код, признав русский язык своим, слившись с русской органической общностью народа. Но сделать это можно только добровольно. Никогда русский, особенно евразиец, не станет загонять вас силой в свой Русский мир — подобные эксцессы есть либо уподобление Западу с его высокомерием и навязыванием своего опыта, либо уподоблением Востоку с его грубостью и волюнтаризмом. Евразийский подход открыт к многообразию, но при условии сохранения его субъектности. Евразийская Империя не эксплуатирует, а обустраивает, принимая в себя народы такими, какие они есть. В общее, евразийское, стратегическое единство, а не в «тюрьму народов» плавильного котла западных колонизаторов.

Евразийские коды русской истории
В периоды своего евразийского просветления русские сплачивают народы — Евразии, да и за её пределами — на восстание против Запада. В минуты же помутнения, помешательства — сами, а точнее, российские элиты, а вслед за ними и податливые массы (таков социологический закон) следуют за Западом, самоликвидируясь как большое государство, осыпаясь в малое, отказываясь от большого проекта. Чтобы потеряв почти всё вновь пробудиться, заново собраться для новых, непременно великих — таков подлинный русский, евразийский масштаб — свершений, следуя за своей негасимой русской мечтой.

Эти константы евразийского русского бытия никуда не деваются даже в моменты самой тёмной полночи нашей истории. Их просто становится на мгновение не видно, и мы теряем их из виду. Но рано или поздно наши цари, вожди, генсеки вновь обнаруживают их, пробуждаясь, движимые этими кодами. И Россия вновь превращается в евразийский субъект — тот, что познает, мыслит и действует, в отличие от объекта угасания в моменты отступления от евразийской миссии в пользу Запада, на которого, а точнее, против которого направлены западные мысли и действия.

За последние столетия у нас было слишком много Запада. Западнические элиты поздней романовской России, переставшие понимать, а тем более чувствовать свой народ. Заимствованные с Запада марксистские идеологические эксперименты большевиков, позже адаптированные в русском ключе, под евразийские цивилизационные константы в момент сталинского имперского просветления. И вновь падение в либеральный эксперимент хрущёвской «оттепели», слегка подмороженной брежневским консервативным застоем, чтобы окончательно рухнуть в горбачёвскую «перестройку» поражения, доведённого до крайности, до полного почти не существования ельцинского кровавого олигархического правления, чуть не умертвившего Россию полностью.

Но вот евразийские константы вновь обнаружены — новая пересборка России, усмирение региональной фронды «национальных республик», евразийская интеграция, выстраивание евразийских геополитических осей — Москва-Пекин, Москва-Дейли, и чуть не состоявшаяся ось, разрушающая западное доминирование — Париж-Берлин-Москва в момент начала уничтожения Ирака. И всё же либерализм нас не отпускает. Запад лезет своими сетями, со своими цветными революциями, продолжая обкладывать Россию со всех сторон, со своим либеральным крылом в российском правительстве, с его монетизацией льгот, либерализацией экономики, пенсионной реформой, повышением НДС и прочими либеральными экспериментами над совершенно нелиберальными страной и её народами. Слишком много запада. Нужен новый евразийский вздох, широкий масшатбный, Пора повернуться к Западу спиной, развернуться от него на Восток.

Прикладной аспект русского евразийства: к Востоку
Задохнувшись в душном углу замшелого мировоззренческого чулана Европы, мы поворачиваемся на Восток, туда, где открываются широкие просторы, дающие сделать глоток свежего воздуха, предоставляющие нам, по истине, евразийский размах. Новый курс русского евразийства — дальневосточный. Там Россия открывает новую страницу взаимодействия с цивилизациями Востока, с Китаем, Японией, Кореей, простирая русский взор в Океанию, к Индонезии и Австралии. «Там создается синтез, в котором Россия сочетается с великими цивилизациями Тихого Океана», — подчёркивает русский писатель Александр Проханов. Но теперь на наших, евразийских условиях — без назойливого Запада и его исключительности, сохраняя свою самобытность, уважая цивилизационные, культурные особенности друг друга для взаимного познания и сотрудничества, в рамках складывающегося на наших глазах многополярного мира — вот проект нового евразийства XXI века.

Без либерализма и национализма — этих химер Запада, без «обязательного» западного вмешательства, контроля и надзора мы начинаем новый этап развития в мире, где Запад является лишь одной, но не единственной цивилизацией — в новом, евразийском мире равноправного сотрудничества цивилизаций. Не наций, не либеральных, атомарных торгующих индивидов в броуновском движении постчеловеческого котла. В новом мире цивилизаций, объединяющих близкие по культуре народы в большие стратегические блоки. Таковы принципы русского евразийства, китайского, индийского, арабского евразийства, евразийства Ибероамерики и Африки, освобождающихся от западного доминирования.

Нас усиленно заставляют мыслить в категориях интересов Запада, исходить из его предпосылок и критериев. Но в нашем восточном евразийском проекте есть свои, не западные константы, о которых следует ещё раз напомнить.

Русские интересы евразийского проекта, направленного на Восток, заключаются в необходимости обеспечить стратегическую безопасность России на всём тихоокеанском побережье, и на русском Дальнем Востоке, в частности. А это означает необходимость отодвинуть американское присутствие как можно дальше от нас, с глаз долой.

Япония или Китай? Япония и Китай
Евразийский геополитический императив заключается в освобождении Дальнего Востока от американских военных баз, в первую очередь, Японии — подавленной и униженной варварскими бомбардировками 1945-го. Вот так Запад продвигает свои ценности — на крыльях стратегических бомбардировщиков, несущих атомную смерть сотням тысяч ни в чём не повинных мирных жителей. Вот так Запад закрепляется на захваченном плацдарме — расставляя свои военные базы — неподсудные, диктующие свою волю, продолжающие насиловать Японию военным образом, но так же экономически, культурно, жёстко навязывая свои суррогаты.

Восточный евразийский вектор России подразумевает прямой и открытый диалог с Японией. Но не о каких-то там островах, называемых в Японии «Северными территориями» — это ложный объект, на который переключают наше внимание нынешние американские хозяева когда-то великого японского народа. Пока Вашингтон нашёптывает японским властям о том, что русские забрали у них четыре камня, сама Америка забрала у японцев всю Японию. Диалог между Москвой и Токио надо вести об освобождении всей Японии — о восстании против американской оккупации, о сбрасывании американских военных баз в океан, и о выстраивании новой евразийской геополитической Оси Москва-Токио.

Одновременно евразийский геополитический вектор России должен развернуться в сторону Китая. И опять — это западные стратеги, горящий в аду Бжезинский и иже с ними доказывали, что невозможно, мол, иметь одинаково развитые, сбалансированные стратегические отношения и с Японией и с Китаем одновременно. Невозможно только потому, что США всегда играют на противоречиях, противопоставляя одного против другого, стравливая одного с другим, Японию с Китаем, Японию с Россией, Россию с Китаем, получая, в итоге, всё себе.

Евразийская геополитика снимает это ложное противостояние открывая возможность выстраивания оси Москва-Пекин. Но здесь речь уже должна идти о другом. Если Япония тяготится американского военного присутствия, то суверенный Китай, обладающий ядерной триадой сдерживания любого американского венного поползновения — тяготится американского экономического гнёта. Сырьевая удавка, наброшенная США, старающихся контролировать все сырьевые потоки мира, долларовые взаиморасчёты, бесконечные, триллионные займы американских государственных облигаций, подаваемых как великое благо, а в дополнение — заградительные пошлины и торговые войны — всё это держит великий с виду Китай на коротком американском поводке. Шаг вправо, шаг влево — и конец вашей экономике, ухмыляется дядя Сэм.

Новое освобождение Дальнего Востока
Евразийская стратегия России на Дальнем Востоке — это восстановление отношений с Северной Кореей, которой уже так привычно пугают нас либералы. Это островок русского сталинизма, который мы создали, но потом, по немощи своей, бросили, оставив в качестве застывшего музея эпохи великого сталинского эксперимента. Но это ещё и трудолюбивый народ, и мощный экономический потенциал, и выход в Восточно-Китайское море, за который уже сразились наши лётчики и военные инструктора. Всё это надо восстановить в нашем общем, новом евразийском проекте.

Но и здесь мы обнаруживаем искусственно созданный американцами конфликт, который их стараниями никак не может быть уврачеван, десятилетиями представляя собой незаживающую кровоточащую рану. Оккупированная по сей день с момента заморозки корейской войны Южная Корея, и помыслить не может о самостоятельной политике, а тем более, о примирении с Севером до тех пор, пока тот не сдастся на милость американцам. Не сдаётся, ибо корейцы, как и русские, не сдаются, до конца отстаивая свой суверенитет, а значит Корея не будет единой, до тех пор, пока вслед за Японией, а может и раньше, не восстанет против американского военного гнёта, не отправив американские военные базы туда же — в океан.

В этом японском, китайском, а затем и корейском освобождении и заключается полноценное развёртывание евразийского проекта на Дальнем Востоке в целом, и в Корее, в частности — в освобождении от навязчивой опеки США с последующим объединением двух Корей ради общего развития в рамках единого государства одного народа. Под ядерные гарантии прикрытия со стороны России. Только тогда наш — России, Японии, Китая и Кореи — Океан, возмущённый американским присутствием, вновь станет Тихим и безопасным.

Вернуть океан
Индии не хватает нашего военного потенциала — нашего оружия и систем ПВО. Но самое главное — Индия так же не контролирует свой океан. Евразийская стратегия в Индии — это совместное, российско-индийское присутствие в Индийском океане, где так же, как и в Тихом Океане, сейчас безраздельно хозяйничает американский Седьмой флот, монопольно и единолично определяя судьбу всех государств региона, не считаясь с их интересами. Но, по американскому обыкновению, видя там интересы только лишь свои.

Российско-индийская военно-морская база, с центром на острове Диего Гарсия (откуда давно пора убраться англичанам и их союзникам американцам), со своим флотом русских и индийских авианосцев — вот евразийская стратегия для Индии, и она будет реализована в виде полноценной, а не усечённой лишь в экономическом формате геополитической оси Москва-Дели.

Евразийская стратегия на Дальнем Востоке — это возвращение во Вьетнам и полноценное восстановление там ранее свёрнутой российской базы Камрань. Которую мы закрыли, рассчитывая на ответные миролюбивые шаги со стороны США. Прошло двадцать лет. Не дождались, а значит, базу Камрань пора вновь открывать, не только для ремонта военных кораблей, но для полноценного сдерживающего США военного присутствия. Как с теми же целями пора вновь открыть и сам Вьетнам — в качестве военно-стратегического, а не только лишь торгового партнёра, с обеспечением его безопасности, с прикрытием нашим ядерным зонтиком от любого повторного покусительства со стороны назойливых и вездесущих янки. То же можно сказать и про Лаос.

Евразийская демография
Однако не следует забывать и о внутренних проявлениях реализации дальневосточной евразийской стратегии. Русский Дальний Восток — это островок европейской цивилизации в окружении не европейских народов, это способность оставаться русскими там, где над нами нависает инокультурное большинство совершенно далёких нам ментально цивилизаций. Сохраниться, остаться русскими и взять лучшее от культур соседних народов — в этом наше преимущество, в этом суть русского евразийства, в этом яркое проявление евразийского цивилизационного синтеза. А значит, этот островок необходимо не только сохранить, но и превратить в полноценное русское море, поставив вопрос демографии Дальнего Востока на первое место.

Русский Дальний Восток должен быть подлинно русским, а не китайским, не заселённым искусственно гастарбайтерами из Средней Азии или с Кавказа. Русская культура — это необходимый и самый важный компонент нашего присутствия на Дальнем Востоке. Без русской культурной экспансии, без полноценной цивилизационной представленности мы не сохраним Дальний Восток. Отсюда — крайне внимательное отношение не только к вопросам демографии — главного нашего приоритета, но и к вопросам миграции, особенно из соседнего, дружественного нам Китая.

Евразийский подход в сохранении, а не в размывании идентичности, а значит Китай для китайцев, а Дальний Восток — для русских и других традиционных народов Российского Дальнего Востока. Граница с Китаем в этой связи должна быть полупрозрачной, строгой и внимательной — если это евразийская граница, а не административная линия для эксплуатации в целях наживы. Китай, безусловно, имеет право на экспансию, но евразийский, дружественный нам Китай будет осуществлять эту экспансию на Юг. Таков закон евразийства.

Евразийская Россия — это единая держава, объединяющая в себе множество этно-культурных единиц — язЫков — народов, верований и религий, но без смешения и размытия, без дробления и перемешивания в плавильном котле на западный манер. Евразийская держава — это не нация и не либеральная постчеловеческая помойка.

Евразийская Россия — это империя народов, сохранившихся в своей коллективной идентичности, но представляющих всю полноту нашего, евразийского цивилизационного многообразия, в центре которого находится большой русский народ — собиратель земель и строитель бескрайнего, континентального евразийского государства — ковчег спасения для всего этого многообразия народов.

Но первенство русских не означает нахождение на вершине иерархии народов, как это принято понимать на Западе, как это навязывается нашим народам западными нашёптывателями, настраивающими их против русских, обвиняющими русских в своих же собственных, западных грехах — колониализме, эксплуатации и насилии над другими народами. Никогда русские себе такого не позволяли и не позволят, ибо русская мечта заключается в справедливом единстве. Русское же первенство — ни что иное, как первенство самой высокой ответственности за тех, кого мы спасаем в своей континентальной Империи — от размывания, от эксплуатации и от «оцивилизовывания» со стороны того самого Запада. Жизнь без Запада в гармонии, общем развитии и взаимном познании — в этом и заключается русская, евразийская мечта о будущем.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  avenarius
avenarius


Сообщений: 27894
14:35 23.10.2019
Мечта-революция
300 лет романовской империи отбросили Россию в историческом смысле назад и вырвали её из общеевропейской истории народов

Максим Шевченко





Является ли революция Русской Мечтой, и каково подлинное место революции в истории русского народа, в его восприятии себя субъектом глобальной истории и политики?

В ответе на этот вопрос, как в сказке про смерть Кощея, таящуюся на острие иглы, скрыто не только русское духовное видение природы государства, но и одна из ключевых тайн человеческого бытия — оптимальное соотношение свободы и необходимости.

Для русского народа оно — в земном "царстве справедливости", попыткой воплощения которого был советский проект.

Сама сказка о Кощее Бессмертном — это сказка о чаемой революции.

Олицетворение вечного насилия и неправедности, государство (Кощей) похищает душу народа (Василису), которую восставший народ (Иван), благородный помыслами и сильный изначальной волей к власти (Царевич), лишённый имущества и материального интереса (третий сын, начинает самостоятельную жизнь на болоте) идёт освобождать из кощеева рабства (государственного тягла).

Компромисс невозможен — кто-то погибнет. Или Иван, или Кощей. Или народ, или государство.

Сама природа (звери и птицы) помогает народу в этой борьбе. Неправедность государства изначальна, идёт от начала времён — смерть Кощея хранится в ларце на дубе (на мировом древе). Суть его — обман, морок: оборачивается зайцем, уткой (чем-то невинным и слабым), пытаясь уйти от расплаты. Упорство народа, его неверие в оборотные чары, приводит к победе. Народ воссоединяется со своей душой, отнятой у него государством.

В этом сказочном сюжете — отчаяние и упование русского народа.

Намёк и урок добрым молодцам — ищите до конца и обрящете.


У нас принято объявлять государство главным хранителем и держателем всех русских смыслов и самой России.

И верить в то, что гуманистическими, просветительскими или духовными, почти мистическими усилиями это государство (Кощея!) можно поставить на службу народу (Ивану), изменить его природу — научить не похищать и не насиловать душу народа (Василису).

Наверное, это возможно — при соблюдении трёх условий:

— народ должен сам, по собственной воле, создать своё государство;

— государство должно быть справедливым и ощущаться народом как таковое;

— управленческий слой должен подчиняться интересам народа.

Советский проект был попыткой воплощения этих принципов. И погиб, когда отошёл от них.

Но советский опыт означает, что русский народ — не раб, мечтающий о сильном хозяине, и не анархист, влюблённый в хаос и беспредел.

Он обладает уникальным, выработанным в ходе истории, образом государства справедливости, хочет воплощения этой справедливости на Земле, готов бороться за это воплощение и защищать его.

Справедливость — ключевое понятие.

Режим, навязанный ему извне, извращающий и искажающий его представление о справедливости, русский народ принимает только под давлением, как режим оккупации. И восстание против этого режима несправедливости становится его мечтой — так в русском народе просыпается революция, заключённая в самой его природе.

Русский народ — носитель самого свободного и самого революционного духа в истории человечества.

И это — следствие его истории, которая последние 400 лет является непрерывной борьбой за справедливость.


Существует миф о трёхсотлетнем "монгольском иге", с которого якобы начинаются все русские беды. Этот миф очень любят враги русского народа, оправдывая его рабское положение и своё "реформаторски-организующее" господство над ним.

Согласно этому мифу, монгольское нашествие стало причиной культурного, экономического и технологического отставания России от Европы, и сформировало рабский характер русского народа, якобы обожающего любое государство и начальство.

Этот миф сформирован врагами русского народа и оккупантами для оправдания собственного неправедного господства над Россией.

Примерно до середины XVII века Русь — Россия не сильно отставала в своём развитии от европейских народов.

Ничего особенно эксклюзивного в нашествии монгольских орд не было.

Вся Европа переживала бесчинства иностранных армий и бесконечное разорение: Англия — нашествие норманнов, Франция — нашествие англичан, Италия — нашествие немцев, Германия — схватку за имперскую власть, Испания — борьбу между мусульманами и католиками, Польша — вторжение тевтонов и монголов, казацкие бунты.

Европу постоянно сотрясали хищнические вой­ны знати, разорительные крестьянские восстания и религиозные конфликты, на фоне которых нашествие монголов показалось бы просто эпизодом.

Средневековая Древняя Русь имела тесные связи с Европой через торговлю и прямой обмен, родовые и личные связи знати с Речью Посполитой, со Скандинавией. Была вполне частью общеевропейского пространства, при этом даже играя роль своего рода коммуникации с миром Востока.

Я останавливаюсь на вопросе русской истории, потому что русская интерпретация революции приобретает особый смысл в контексте описания и понимания русского исторического процесса.

И процесс этот был, как и европейский процесс, историческим и диалектическим.

Он содержал в себе духовные и гуманистические дерзания, развитие концепций права, опыты с разными формами оборота и вложения капитала, варианты социальной модернизации, соответствующие задачам технологической и финансовой революций.

Он содержал в себе борьбу сословий и классов, установление между ними договоров, форматы конкуренции городов как мест концентрации производства, технологий, капитала — и аристократии, как касты держателей государственного и силового ресурса.

Каким образом в России это историческое развитие вдруг превратилось в тягостное ярмо, "кощеево царство", заслуживающее только восстания, борьбы и гибели — заслуживающее революции? В чём надлом русской истории?

Почему в то же время, когда в Европе рождалось современное общество, со всеми его сложностями и противоречиями, дающими надежду и возможность развития, — в России укрепилась тирания, деспотизм, невиданное угнетение и порабощение народа?

И когда случилось это превращение русской истории из диалектического процесса в невыносимое безвременье, каторгу и вечную тяготу?

Ответ очевиден — в XVII веке. Точнее, в его середине.

До этой поры Россия как государство и её общество не отставали от общеевропейского начального развития капитализма.

Конечно, были какие-то нюансы развития, но в целом экономические отношения формировались соответственно общеевропейским тенденциям: города становились местом накопления капитала и его инвестиций, городская буржуазия требовала гарантий и защиты капитала, аристократия, движимая гордыней, боролась за исключительные привилегии и контроль над формами возникновения и оборота капитала, царская власть (особенно в лице Ивана Грозного) развивала разные формы государственных институтов, двигаясь между конфликтами и договорённостями, ища опору в разных классах и сословиях в борьбе за суверенность власти.

И постепенно всё естественно приходило к европейскому формату: угрозой суверенитету, воплощением которого выступала царская власть, являлась аристократия (землевладельцы), союзником — служилое дворянство и наделённое правами и взятое под покровительство царской властью городское купечество и мещанство (горожане), а также испытывающие гнёт землевладельцев крестьяне.

Горожане и дворянство показали себя носителями национального самосознания (вполне европейская черта), свои силу и способность самостоятельно организовываться для защиты своей Родины в эпоху Смуты, когда из Москвы изгоняли польско-литовских захватчиков и их пособников. То есть показали себя не рабами государевыми, а вполне самодостаточными хозяевами.

Земский Собор, избравший Михаила Романова от всех сословий Земли Русской, был вполне европейским институтом государственной самоорганизации всех слоёв общества, фактически форматом общественного договора — народ и знать делегировали избранному царю полномочия для воплощения и защиты суверенитета.

Но потом русская история надломилась, и начались 300 лет не монгольского ига, но 300 лет романовской империи, которые отбросили Россию в историческом смысле назад и вырвали её из общеевропейской истории народов.

Правящая верхушка победила в развязанной ею же войне против собственного народа и превратила российское государство в оккупационный режим эксплуатации русского и других народов в своих интересах и интересах своих зарубежных кредиторов и партнёров.

Царь Алексей Михайлович принял решение развязать войну против русского народа, исходя из двух моментов.

Первый — это казнь в 1649 году в Англии короля Карла I.

Второй — начало длительной русско-польской войны 1654-1667 годов, в ходе которой в политическую орбиту внутренней политики Русского государства были включены обширные территории Речи Посполитой с населением, привыкшим к правам шляхты, городов, гильдий, сословий, — то есть к тому, чего так боялись царь и его окружение в России и что могло привести, вкупе с опытом народно-освободительной войны 1612 года, к нежелательным для царской власти демократическим (в понятиях той эпохи) переменам.

Английские события очень ясно воспринимались Москвой, поскольку связи России с Англией были весьма тесными. Иоанн Грозный даже сватался к Елизавете и переписывался с ней. Интересы английского капитала в России были вполне внятными.

Для Алексея Михайловича английские события стали столь шокирующими, что он присмотрелся к своей стране: не присутствует ли в ней тоже некая хартия вольности, которая потенциально даёт возможность собранию представителей Земли Русской поставить вопрос о правах, свободах или о легитимности царя, более того, возвести в случае чего помазанника Божьего на плаху и отрубить ему голову? И увидел, что события 1612 года свидетельствуют о такой возможности — ведь именно городское мещанство, купечество вкупе с дворянством и при поддержке духовного сословия явились спасителями Родины, когда бояре и высшая знать только и думали, как бы им продаться подороже оккупантам.

Это коллаборационистская сущность аристократии в полной мере передалась и Романовым.

Правящая верхушка почти всегда одержима гордыней и властолюбием, думает, как бы превратить народ в ничто, пить из него кровь и ничего не давать ему, кроме слов, объедков со своего стола и громыхания оружием.

Алексей Михайлович затеял церковную реформу для того, чтобы взять под контроль русское православие, которое было основой понимания русскими себя как особого по отношению к другим народа.

На страшном для русской истории Соборе 1654 года это сформулировал великомученик, епископ Коломенский Павел: "С того времени, как мы сделались христианами и получили правую веру по наследству от отцов и дедов благочестивых, мы держались этих обрядов и этой веры, и теперь не согласны принять новую веру".

Именно так воспринималась народом реформаторская активность царя: мы, русские, особые в силу того, что сами храним свою веру, — а царь нас ломает об колено, навязывая нам веру новую, не нашу, не русскую.

Русское самосознание, отталкиваясь от чисто догматической религиозной проблематики, решало вполне гуманистические вопросы о роли и месте человека в современном мире, его отношениях с властью, о свободе и необходимости.

Это видно и по текстам протопопа Аввакума, и по письмам Иоанна Неронова, по посланиям иных мучеников русской веры и русского самосознания.

Главный раскольник — это царь Алексей Михайлович и его сподвижник патриарх Никон, которого он сделал своим орудием в борьбе против народа.

И первый удар был нанесён именно по осознанию себя русских людей как носителей особого свободного духа, хранителей православия через этот дух, а не по государственной указке.

Царь фактически заявил: мне безразлично, что вы думаете, — я сам буду решать, какими должны быть православие и Церковь, какие ценности и как вам исповедовать.

Русские люди восприняли реформу как посягательство на то, что народ совершенно справедливо полагал пространством собственной свободы, собственного дерзания, размышления. И что в действительности являлось коллективным сознательным и бессознательным, в чём развивалась оригинальная и вполне европейская культура русского народа: социальная, гражданская, политическая.

Сначала интеллектуальное возмущение, потом возмущение политическое и религиозное претворилось в страшное кровавое восстание под руководством донского казака Степана Разина. А донские казаки были русскими людьми, хранившими в себе начала народной свободы. Казачество осознавало себя как русских людей, которые имеют с государством, с царём, внятный договор. В обмен на службу царь присылал хлебные баржи, даровал земли. Казаки не являлись рабами или слугами государевыми.

Восстание Степана Разина было ответом на попытку царской власти подчинить себе все слои русского общества: дворянство, городское мещанство, даже крестьянство, которое при Годунове получило льготы и послабления в виде разрешения вопроса с Юрьевым днём.

Разинское восстание подавили с помощью иностранных наёмников — с этого момента для царской власти стало нормой привлекать иностранцев для порабощения и унижения собственного народа.

Так оформился оккупационный характер романовской династии. И романовская империя показала, что она является не государством, вырастающим из естественной истории русского народа, но тиранией при помощи иностранных наёмников. Именно тогда впервые заводятся так называемые войска иностранного строя, которыми принято гордиться, но которые были, по сути, наёмными подразделениями на службе царской власти в её борьбе против народа.

Победа государства над разинскими повстанцами была очень жестокой: людей сажали на кол, сдирали кожу, казнили и пытали люто.

Разинских повстанцев поддержали соловецкие старцы, монахи, которые 12 лет держали осаду от царских войск. Но иуда-предатель сдал монастырь царским войскам, и все соловецкие монахи приняли жестокую смерть.

Романовское государство обретает черты террористического поработителя русского и других народов, которые попадают в положение потерпевших военное поражение людей.

Пожалуй, именно тогда в России возникает тенденция существования касты победителей, связанных с государством, с его деятельностью, получающих от государства бонусы и мыслящих себя единственными "европейцами" в дикой стране.

И проигравших — всех остальных, несущих ярмо государственного угнетения и несправедливости.

Не имея возможности и не желая находить общий язык с побеждённым народом, куражась и упиваясь своей безнаказанностью, власть в эпоху правления детей Алексея Михайловича, развязывает настоящую вакханалию насилия против русских людей.

Тогда появляются пустозерские мученики, замученные боярыни Морозова и Урусова в Боровске, многие, многие другие, имена которых помнит только Бог. Стон и пепел десятков тысяч мучеников вознеслись над русской землёй. Народ настолько ужаснулся государству и его звериному оскалу, что люди бросились в бега. Бежали куда подальше — в Литву, к шведам, к монголам, к мусульманам, в степи и леса.

И когда стрельцы, а позднее петровские солдаты, настигали их, люди сжигали себя, морили голодом, только бы не иметь ничего общего с этим жутким и чужим государством.

Естественно, протестные настроения, как это часто бывает у проигравших, приобретали радикальные сектантские формы отчаяния. Старая, народная вера полнилась духовными интерпретациями. Доминировало отчаяние и желание спрятаться, закрыться от этой беды и напасти.

Народ, которому топор, костёр и дыба определяют параметры допустимого духовного творчества (заблуждение есть одна из форм творчества), обречён на духовное и историческое вымирание.

Именно невозможность свободного обсуждения проблем и вопросов ленинизма привела к тому, что ленинизм из живой философской революционной доктрины, объясняющей и меняющей мир, превратился в унылое доктринерство, утратил свою силу.

Это случилось и с государственным православием, апофеозом омертвения которого является учреждение сыном Алексея Михайловича, императором Петром, синодальной церкви.

Тенденцию "вхождения в семью европейских народов", которую предпринял ещё Алексей Михайлович в своих связях с поляками, со шведами, и, при помощи английского капитала, с другими, продолжил его сын.

По итогам петровского правления, которым так гордятся либералы-западники (Пётр Первый — символ института Е. Т. Гайдара), Россия была представлена европейскому капиталу практически в полное колониальное владение при управленческом посредничестве царской власти и её приближённых.

Дешёвая, почти рабская рабочая сила. Территория тотальной коррупции, где можно сбывать втридорога любые второсортные товары, не принимаемые европейскими рынками. Крепостные мануфактуры, на которых царит такое бесправие, что заработок и приработок для всяких иностранных авантюристов становится огромным. Таким образом, Российское государство превращалось в инструмент колонизаторов, представителей иностранного капитала, кредитовавшего российских правителей легко и с удовольствием.


Реформы Петра I — чудовищное изнасилование всех коренных начал русской жизни, строительство эффективного террористического государства оккупантов и поработителей, которое воспроизводило бытовые или военные черты европейской жизни, но совершенно не улавливало и даже отвергало культурную, социальную, мировоззренческую суть европейской культуры.

Правящий слой получал огромные деньги и власть, владел своей бескрайней империей, становясь посредником в деле эксплуатации бескрайних просторов России и её неисчерпаемых и бесправных человеческих ресурсов иностранным капиталом — в первую очередь, британским и голландским.

Народ был фактически превращён в рабов, копил в себе злобу, ненависть, копил надежду на то, что "грянет". И тогда произошла вторая Гражданская война народа против оккупационного государства, "заревела", как сказал Есенин, "в ковыльных просторах гроза, от которой дрожит вся империя…"

Были, конечно, бунты и до этого. Можно вспомнить донское восстание Кондратия Булавина, жесточайшим образом подавленное Петром вместе с его шотландскими, французскими, немецкими генералами и подневольными русскими рабами, одетыми в форму Семёновского и Преображенского полков.

Но пугачёвское восстание стоит особняком. Оно носило характер практически национальной войны русского и братских ему народов Поволжья против иностранной оккупации.

Откровенная узурпация власти малородной иностранной принцессой, опиравшейся на штыки придворной гвардии, то, что женщина, да, ещё и не русская, стала главой церкви, возмутило русских людей и подвигло их на могучее восстание, которое было одновременно и национальным, и интернациональным, и в котором уже тогда сочетались требования и социальные, и экономические, и духовные, обретшие политический окончательный контур в большевизме.

Есть Манифест Пугачёва, написанный на двух языках: русском и общетюркском, в котором говорилось, что земля — Божия, все религии равны, никто никого угнетать не должен и т.д.

Пугачёвское восстание, к сожалению, кончилось поражением. И кто, опять же, подавлял русских людей, кто их казнил: вешал, расстреливал?

Губернатор Оренбурга Рейнгольд, немец полковник Мехельсон — главный гонитель Пугачёва. Практически все офицеры были иностранцами. Да и многие русские дворяне выглядели и вели себя как нерусские.

Когда читаешь "Капитанскую дочку", то задумываешься: может быть, Швабрин не только из-за любви к Машеньке Мироновой пошёл к Пугачёву? Может, будучи русским дворянином, Швабрин отчётливо понимал, что Пугачёв: мужик, казак, воин, народный царь, — формулирует идею национально-освободительной борьбы против засилья иностранного оккупационного государства на русской земле? Пугачёву присягнуло немало русских офицеров. Именно поэтому Екатерина так испугалась мужицкого бунта.

Поражение пугачёвского восстания привело к такому расцвету крепостного права, к такому унижению русских людей, которого европейская история в XVIII веке уже, наверное, не видела.

В это время британские корабли уже начали отлавливать испанские галеоны, возившие рабов, уже велись активные дискуссии о запрете рабства… А в Российской империи как раз приступали к продажам крестьян "на вывод"…

Лицемерие правящей верхушки проявилось в полной мере: в Европе эти рабовладельцы хотели выглядеть носителями культуры и просвещения в страшных евразийских просторах, а в своих вотчинах становились жестокими рабовладельцами.


Современные правители России, пытающиеся быть демократами и либералами, носителями реформ вовне своей страны (это облегчает вход на рынок), внутри страны являются нарушителями всех мыслимых норм права. Они копируют ту эпоху "золотого века Екатерины", выработавшую наиболее простые и эффективные формы порабощения и колонизации коренного населения правящей элитой и товарно-денежных отношений этой элиты с иностранными партнёрами и кредиторами.

Государственное православие окончательно утратило связь с русской культурой и открыто превратилось в спиритуализм и масонский мистицизм, следы чего можно в изобилии наблюдать по остаткам нерусских по стилю и духу помещичьих церквей того времени.

Так окончательно сформировались в России два народа: правящий народ господ-оккупантов, который ассоциировал себя с государством, — и подневольные русский и другие народы. Возник народ-раб, воспринимавший государство как зло и наказание за грехи. Но ждущий своего часа.

В XIX веке лучшие люди в правящем народе господ-оккупантов перестали находить этическое, моральное оправдание существующего порядка. Под влиянием событий во Франции и в Германии, под влиянием идей о свободе, равенстве, братстве они стали думать о том, что стыдно владеть другими людьми и присваивать их труд просто потому, что ты так родился, потому что ты охраняем карательным корпусом государства.

Так в народе господ-оккупантов возникло русское освободительное движение. Народ с недоверием смотрел на этих людей, потому что сначала полагал их тоже господами-оккупантами, которые просто чудят.

Однако жертвенность русского освободительного движения, готовность его участников идти на каторгу за правду, за книги, за лекции, за слова — заставили народ поменять свой взгляд.

Это совпало с развитием капитализма в России, с которым Россия "благодаря" романовской империи, деяниям Алексея Михайловича и Петра I отстала лет на 200.

Капитализм в итоге пришёл — через властные структуры господ-оккупантов, так же варварски и так же потребительски относясь к русскому народу как к дешёвой рабочей силе, на которой можно зарабатывать, не соблюдая её прав.

Главным проводником этого бесправия, эксплуатации, наживы на народе оставались государство и вся совокупность чиновников, нахлебников и силовиков.

И как в этой ситуации народу по-прежнему было не воспринимать это пытающееся встроиться в систему глобального капитализма колониальное государство в качестве зла?

Для русского человека фундаментальным вопросом был вопрос о земле, как о главном источнике жизни бесправных рабов.

По Реформе 1861 года дворяне получили деньги, могли ездить и в Париж, в Баден-Баден, прогуливая свои вишнёвые сады. А крестьяне практически вплоть до революции выплачивали долги и недоимки, голодая и бедствуя. Эти долги достигали 140-160% в год, были чудовищны и разорительны, делали русский народ заложником банковской системы, которая тоже была частью государства; делали народ заложником правящего класса, который фактически превращался за счёт эксплуатации русского крестьянства в рантье.

Поэтому крушение империи в 1917 году воспринималось народом как освобождение от того зла, от того чудовищного режима эксплуатации, угнетения и оккупации, память о которых народ очень детально хранил в себе.

Может быть, народ даже не знал основные битвы разинского или пугачёвского восстаний, не помнил имён героев разинской или пугачёвской народных армий, но сама мысль о том, что можно по правде строить своё бытие, и стала основой русской революции — для анархизма, для большевизма, для эсеровских идей. Потому русская революция была неизбежна, она стала воплощением вековечной мечты русского народа об освобождении от зла, под которым понималось несправедливое государство, действовавшее в интересах внешних сил и абсолютно антинациональное по своей сути.

Именно советская власть дала, пусть суровый, но единственно ясный ответ на этот главный запрос русского народа — о возможности справедливого общества и государства.

Советское народное государство было построено Лениным, потом Сталиным жестокими методами: методами насильственной модернизации, насильственного вовлечения людей в экономические, социальные процессы формирования общества, в котором будущая страна принадлежала людям и их детям.

Сам принцип гражданства, принадлежности к общности советского народа уже давал огромные человеческие права: социальные, экономические, культурные, юридические.

Народ стал хозяином своей судьбы и истории.

К сожалению, это всё закончилось, и государство возвращается к тем же максимально удобным для правящего класса моделям своего существования, в которых оно пребывало в Российской империи.

Поэтому современное Российское государство не заслуживает ни в какой степени звание исторического русского государства.

Так может называться только государство, отвечающее коренным запросам и чаяниям народа, и таким государством во всей русской истории был только СССР.

Несмотря на всю демагогию правящей верхушки, на усилия пиарщиков и заблуждения патриотов, современное государство является продолжением всех форм Российской империи, которая была устройством, созданным с одной целью — колонизации и эксплуатации пространств Евразии, и, в первую очередь, пространств жизни русского народа.

Революция остаётся Русской Мечтой.

Мы опять погружаемся в абсолютную несправедливость. Да, мы уже — не крестьяне дореволюционной эпохи, не носим бороды, армяки, не ходим в лаптях, не живём в избах с соломенной крышей. Но то ощущение, которое в русском народе пытается сегодня уничтожить правящая элита и обслуживающий её либеральный интеллектуальный класс, то ощущение огромной несправедливости, чувства отсутствия национальной истории, — это ощущение будет только крепнуть.

Духовные и интеллектуальные семена революции: национальной, социальной, а это для России связанные вещи, — будут только прорастать и укрепляться.

И новое поколение борцов за народное счастье добьётся успеха. В ином случае русский народ просто исчезнет. Он превратится в подсобных рабочих правящей космополитической элиты, в которой немецкая, голландская, английская мошенническая каста, выдающая себя за русское дворянство, сменилась на представителей других, более коммерчески успешных этносов.

И тогда от русских останется одно название, одна память и бренд, который будут присваивать себе мошенники с многочисленными паспортами в карманах.

Поэтому сегодня борьба на левом, на патриотическом фланге политики, борьба за социальную справедливость является подлинной и единственно значимой борьбой за национальное счастье и независимость русского народа.

Чтобы всё-таки Иван-царевич сумел уничтожить навсегда царство Кощея и воссоединиться со своей мечтой и душой Василисой Премудрой.

Илл. М. Греков. Тачанка (1925).
Ссылка Нарушение Цитировать  
  souser
souser


Сообщений: 28798
13:52 06.11.2019
История еды в Европе (краткая и упрощённая)

Начало нашей эры.

Жители Римской империи
:

- Ну и дураки эти германские варвары! Как можно жрать свинину с пивом, когда все порядочные люди потребляют хлеб, овощи и вино?!

Германские варвары :

- Ну и дураки эти жители Римской империи! Как можно жрать хлеб, овощи и вино, когда все порядочные люди потребляют свинину с пивом?!

Несколько столетий спустя:

Германские варвары
:

- А хлебушек так ниче, если распробовать… И винишко – штука забористая…

Жители Римской империи (уже распадающейся) :

- А свинина – все-таки вещь… Но пиво – дрянь!

Проходит еще пара столетий, Римская империя распадается окончательно, начинается бардак, моры и глады.

Средневековые крестьяне (бывшие жители Римской империи + германские и прочие варвары)
:

- Жрать нечего, жрать нечего, жрать нечего… Зерновые не родят, свиньи дохнут, высокие римские технологии просраны – скоро, наверное, ноги протянем… О, каштанчик растет! А ну, попробуем смолоть его и чего-нибудь испечь!

Христианская церковь :

- Ребят, вы там мелите себе чего хотите, только не забывайте выращивать виноград! Нам для причастия винище требуется.

Средневековые крестьяне Северной Европы :

- Так у нас холодно - нифига не вызревает и сплошная кислятина получается!

Христианская церковь :

- Наплевать. Все равно выращивайте.

Крестьяне (пожертвовав часть земли под виноградники) :

- Жрать нечего, жрать нечего, жрать нечего… Пойти, что ли, в общинные леса поохотиться?

Зарождающийся феодализм :

- А хрен вам! Было общинное – стало наше, так что пошли вон из наших лесов!

Крестьяне :

- Бл…дь!!!

Христианская церковь :

- И вообще, мясо – вредно. Во всяком случае, по средам, пятницам, субботам, в Рождественский пост, в Великий пост… короче, две трети года жрать его мы вам запрещаем.

Крестьяне и феодалы :

- Бл…дь!!!

Церковь (западная) :

- Зато в пост можно есть яйца!

Церковь (восточная) :

- Нет, нельзя!

Крестьяне и феодалы :

- Да вы уж как-нибудь разберитесь между собой, что ли!

Церкви (западная и восточная) :

- Нам некогда, у нас раскол. Впрочем, можете лопать рыбу – на это мы обе согласны.

Феодалы :

- О, класс! Да, кстати, крестьяне: пруды-озёра-реки - теперь тоже наши.

Крестьяне :

- Бл…дь! И что нам теперь жрать?

Феодалы и церковь :

- Как что? Вон, репа в огороде, капуста, бобы, опять же… Кстати, тут кто-то, кажется, придумал каштаны в муку молоть? Ну вот, в самый раз для вашего брюха!

Крестьяне мрачно жрут каштановый хлеб, заедая овощами с огорода: сначала плюются, потом привыкают. В протоколах инквизиционного допроса жителей окситанской деревни Монтайю начинает фиксироваться ласковое обращение к любимой женщине: «капусточка моя».

Феодалы и зарождающееся купечество
:

- А мы зато жрём мясо, а мы зато жрём мясо! Ой, блин, а что это так в ноге кольнуло?

Медики будущего (злорадно) :

- А это, ребята, подагра! Развивается при чрезмерном употреблении мяса и недостаточном употреблении овощей. «Королевская болезнь» ещё называется.

Феодалы и купечество (польщённо) :

- А-а, ну раз королевская - тогда ладно. Всё равно смердам хуже нашего!

Медики будущего :

- Ещё бы, у них у каждого первого дефицит животного белка в рационе. И неурожаи по семь раз за двадцать лет… А впрочем, всё равно вам всем это скоро будет по барабану.

Крестьяне, феодалы и купечество :

- Почему?

Генуэзцы, везущие на своих кораблях чумную палочку :

- А вот почему!!!

Чума принимается косить белковонедоедающую бедноту и подагрических авитаминозных богатеев.

Выжившие (треть населения)
:

- О, а ресурсов-то как-то больше стало…

Крестьяне и прочая беднота :

- А рабочих рук меньше! Так, ребята, слушайте сюда: хотим повышенную зарплату и землю в аренду на льготных условиях!

Феодалы и купечество :

- А ху-ху не хо-хо?

Крестьяне и беднота :

- А серпом-молотом по башке?

Начинаются восстания майотенов, тюшенов и прочих чомпи. Восстания, конечно, подавляются, но жить становится всё-таки немножко легче. Особенно на югах.

Сицилийцы
:

- Мужики, смотрите, какую мы штуку придумали – «макароны» называется! Вроде пасты, только хранить можно очень долго!

Вся остальная Италия :

- Тьфу, гадость сушёная!

Сицилийцы :

- Ничё-ничё, это вы просто ещё не распробовали!

Испанцы (возвращаясь из только что открытого Нового Света) :

- А мы тут вам картошечки с помидорчиками привезли.

Вся остальная Европа :

- И на хрена они нам?

Испанцы :

- Ну, не знаем, индейцы вон как-то жрут…

Европа (пытаясь прожевать картофельные ягоды ) :

- Бл…дь!!! Да это же отрава!!!

Испанцы :

- Ничё-ничё, это вы ещё просто не распробовали… А, впрочем, не хотите – не надо. Вот вам тогда кукуруза.

Крестьяне Северной Италии :

- А ну, а ну, дайте сюда, может, нам подойдёт… Ух ты! Подошла! И родит в десять раз больше, чем пшеница! Теперь мы только её жрать и будем!!!

Медики будущего :

- Ой, ребята, не надо только её! В ней же никотиновой кислоты нет! Вы бы хоть зелени какой к ней добавили…

Крестьяне :

- Да ну нафиг.

В итоге по Северной Италии прокатывается эпидемия пеллагры, вызванной отсутствием в рационе никотиновой кислоты.

Тем временем в немецком Виттенберге:

Мартин Лютер (прибивая молотком 95 тезисов к дверям Замковой церкви)
:

- Тук-тук… Нафиг Рим… Тук-тук… Нафиг папу… Тук-тук… Нафиг вообще всё это идолопоклонничество…

Германия (оживившись) :

- Что, и посты без мяса тоже нафиг?

Мартин Лютер :

- Тук-тук… Угу. И их тоже.

Германия :

- Ура!!!

Начинаются религиозные войны. В результате половина Европы порывает с католицизмом выкорчёвывает виноградники в северных районах и разрешает себе лопать мясо круглый год. Мясо, правда, по карману далеко не всем, поэтому нищим протестантам приходится жрать в основном те же зерновые, что и нищим католикам. Зерновые родят по-прежнему хреново (сам-два или даже сам-один – короче, сколько посадили, столько и собрали), и живётся народу, мягко говоря, голодновато, до тех пор, пока в восемнадцатом веке во Франции…

Фармацевт и агроном Антуан Огюст Пармантье
:

- Европа!!! Слушай меня!!! Я сделал великое открытие!!!

Европа :

- Ась?

Пармантье :

- Помните, испанцы из Америки картошку привозили?

Европа :

- Ага. Отрава редкая. Свиньи, правда, клубни хорошо жрут – так для свиней с тех пор и выращиваем.

Пармантье :

- Я тут в прусском плену побывал – есть было нечего, так я этими клубнями вместе со свиньями питался. И знаете, очень так ничего на вкус!

Европа (недоверчиво) :

- Да ну?

Пармантье :

- Приходите ко мне на обед - попробуете!

Пармантье устраивает картофельные званые обеды, на которые приглашает всяких знаменитостей вроде Лавуазье и Бенджамина Франклина.

Европа (убедившись, что знаменитости не сдохли)
:

- Гляди-ка, а в этом и впрямь что-то есть… Давайте, что ли, сеять картофель?

Ирландцы :

- Давайте, давайте! У нас проклятые англичане все поля под пастбища отжали – так хоть картошкой сыты будем. Места ей много не нужно, родит она классно – только её и будем теперь сеять!

Агрономы будущего (встревоженно) :

- Нет, нет, только не монокультура! Вы что, забыли, что в Северной Италии было?

Ирландцы (мрачно) :

- Какая, нахрен, разница? У нас всё равно выбора нет – жрать-то больше нечего!

В середине девятнадцатого века по Ирландии прокатывается эпифитотия фитофтороза и уничтожает все посевы картофеля. Начинается Ирландский картофельный голод, в результате которого погибает как минимум четверть населения Ирландии.

Чуть-чуть ранее (снова) во Франции…

Повар Николя Франсуа Аппер
:

- Господа! А вы знаете, что если еду запаять в жестяные банки и прокипятить, то она будет храниться о-о-очень долго?!

Наполеон Бонапарт :

- Хм, хм… А ведь это решает проблему снабжения припасами моих победоносных войск в той жопе мира, куда я собираюсь их повести… В производство, немедленно!!!

И вот тут происходит натуральная революция в мире жратвы. До изобретения Аппером консервов продукты умели хранить либо солёными, либо копчёными/вялеными (ну ещё вот сыр из молока умели делать и варенье – тоже, в сущности, способ консервации). Теперь же можно было сохранять практически ЛЮБУЮ жрачку годами – а значит, можно возить продавать её на любое расстояние.

В итоге жратва предсказуемо дешевеет – особенно если учесть, что к тому времени селекционеры наконец-то довели до ума домашний скот (в частности, из тощих и борзых свиней Средневековья вывели нормальных толстых хрюх) и сельскохозяйственные культуры (та же пшеница – ура! – начала родить как минимум сам-десять). Широкие массы населения чуть ли не впервые в истории перестают регулярно голодать, тем более что дальше прогресс прёт со страшной силой…

Американец Джон Гори (1850 год):

- Ребята, я изобрёл ХОЛОДИЛЬНИК!!!

Американские железнодорожные компании :

- А что если поставить его на колеса… Ух ты, получился вагон-рефрижератор! Производители жратвы, налетай! Предлагаем железнодорожные перевозки!

Производители :

- Клёво! А можно ещё быстрее перевозить? Самолётом, там, например…

Авиастроители :

- Нет, пока нельзя… И сейчас пока нельзя… И сейчас тоже ещё нельзя… О, уже можно! Только дороговато получится.

Производители :

- Ничего, кому надо – купят!

Население (за последние 150 лет выросшее на целую голову и откормившееся в среднем килограмм на 20, глядя на себя в зеркало) :

- Ух ты ж чёрт, кажется, пора худеть…

Глянцевые журналы :

- Жрать не модно! Жрать не модно! Модно не жрать!

Производители (журналам, тихо) :

- Да вы чего, вконец опупели???

Журналы (исправившись) :

- Модно жрать только диетическое! Только растительное! Нет, только белковое! Нет, только без ГМО! Нет, только специально разработанное в лабораториях ведущих британских учёных! Только сырое! Только варёное! Только жареное на оливковом, нет, на облепиховом, нет, на кокосовом масле! Только утром! Только в полдень! Только после захода солнца!..

Население (поглощая одновременно сырое, варёное и жареное сразу на всех маслах с утра до вечера) :

- Ага, ага, ага… Я вот уже чувствую, как худею прямо на глазах... Килограммы прямо улетают!.. Ой, а что это ремень на мне лопнул?

Средневековые крестьяне (глядя с того света на своих потомков) :

- НУ ВЫ, БЛ…ДЬ, И ЗАЖРАЛИСЬ!!!
.
Конец.

(с)
Ссылка Нарушение Цитировать  
  avenarius
avenarius


Сообщений: 27894
00:41 01.01.2020
Мифы о декабристах. Кем они были на самом деле. Фёдор Лисицын
Историк Фёдор Лисицын рассказывает о фильме "Союз спасения", декабристах и мифах, которые с ними связаны. Что было бы, если бы их планы реализовались.

Ссылка Нарушение Цитировать  
  EOOleg
awex130


Сообщений: 92899
05:54 01.01.2020
andrey.kaydash (Sverus1988) писал (а) в ответ на сообщение:
> В западной европе в темные века было отставание от Византии и мусульманского мира
> Потом просвещение и НТП
quoted1
Не "просвещение и НТП", а "пиратство, грабежи и колониализм".
Ссылка Нарушение Цитировать  
  EOOleg
awex130


Сообщений: 92899
06:08 01.01.2020
souser (souser) писал (а) в ответ на сообщение:
> История еды в Европе (краткая и упрощённая)
quoted1
Для полноты картины стоило б ещё бунт на Баунти упомянуть, и бегство "цивилизованных" европейцев на дикарские харчи.
Ссылка Нарушение Цитировать  
К первому сообщению← Предыдущая страница

Вернуться к списку тем


Ваше имя:
Тема:
B I U S cite spoiler
Сообщение: (0/500)
Еще смайлики
        
Список форумов
Главная страница
Новые темы
Обсуждается сейчас

ПолитКлуб

Дуэли new
ПолитЧат 0
    Страны и регионы

    Внутренняя политика

    Внешняя политика

    Украина

    Сирия

    Крым

    Беларусь

    США
    Европейский союз

    В мире

    Тематические форумы

    Экономика

    Вооружённые силы
    Страницы истории
    Культура и наука
    Религия
    Медицина
    Семейные финансы
    Образование
    Туризм и Отдых
    Авто
    Музыка
    Кино
    Спорт
    Кулинария
    Игровая
    Поздравления
    Блоги
    Все обо всем
    Вне политики
    Повторение пройденного
    Групповые форумы
    Конвент
    Восход
    Слава Украине
    Народный Альянс
    PolitForums.ru
    Антимайдан
    Против мировой диктатуры
    Будущее
    Свобода
    Кворум
    Английские форумы
    English forum
    Рус/Англ форум
    Сейчас на форуме
    Другие форумы
    Темные века. Александр Невский и его Восточный выборего следует рассматривать не как русского князя, а как ...
    .
    © PolitForums.net 2024 | Пишите нам:
    Мобильная версия