И вот на обратном пути фон Шнакенбург наконец-то разговорился и поведал о цели поездки в СССР, и о своих результатах вояжа. Оказывается, после поражения Германии он настолько сильно переживал, что поставил своей целью найти истинную причину победы русских, на что и потратил всю свою жизнь. Казалось, все было на стороне немцев — обученные войска, техника, вооружение, блистательные победы до сорок третьего года, но тут произошел довольно резкий перелом, неверно толкуемый советскими и немецкими военными историками. По убеждениям штандартенфюрера, русские уже не должны были и не могли победить, независимо от того, есть ли у них за спиной заградотряды, в решающем значении которых пыталась убедить обывателя западная пропаганда и внутрироссийские диссиденты. Как военный человек, он отлично знал, что солдата невозможно гнать в атаку на пулеметы под пулеметом же; любая армия с любой идеологией в таком положении просто отказывается воевать и разбегается. Тем более заставить русского человека победить, если он того не желает, вообще невозможно. Фон Шнакенбург был сам свидетелем, как под Киевом взяли в плен полтора миллиона солдат Красной Армии вместе с исправной техникой, вооружением и продовольствием. Как потом через пять месяцев германские войска подошли к Москве, и только морозы не позволили начать ее штурм. А блестящее летнее наступление сорок второго по южному направлению — это вообще одна из лучших, операций Третьего рейха. Красная армия слабо держала удар либо не держала его вообще, бросая отлично укрепленные районы, выгодные позиции и не пользуясь ни одним просчетом немецкого командования, когда отдельные части, соединения и даже армии уходили далеко вперед и отрывались от своих или вообще оставляли фронт открытым для контрудара. Но вот с началом сорок третьего все резко изменилось, и бывший штандартенфюрер СС ценою кропотливой полувековой работы нашел истинную причину перелома в войне и последующей победы. По его разумению, она состояла из двух главных аспектов: силы духа воинов (воля к победе) и особой, кастовой посвященности военачальников. И дело было никак не в силе идей, идеологии и заградотрядов. Что касается духа воинства, — он, благодаря этой поездке, только что нашел ему подтверждение и понял, что многолетний труд и муки не напрасны, а потому он весел и может позволить себе немного погулять. Поначалу немец выглядел молодцом и бодренько излагал свою версию причины победы русских, которая Сергеем Опариным воспринималась без особого интереса. Штандартенфюрер уверял, что до сорок третьего года Красная Армия состояла в основном из молодых, до тридцати лет, солдат, выросших на почве марксистско-ленинской идеологии и глубоко идеологизированных. Это она не держала удара, эта она бежала и массово сдавалась в плен вместе с красными генералами, ибо умозрительная идея, как и пулемет за спиной в руках энкаведэшника, может только раз бросить солдата в отчаянную атаку, а противостоять сильному противнику способны лишь глубинные, материковые, неизменные ценности, будто пуповиной связанные с душой каждого человека. К концу сорок второго молодняк выбили и искалечили, армия стала пополняться людьми более старшего возраста, в бой пошла коренная Россия, под давлением идеологии не утратившая этой связи и даже оживившая ее, поскольку враг уже посягал на столицу.
К концу сорок второго молодняк выбили и искалечили, армия стала пополняться людьми более старшего возраста, в бой пошла коренная Россия, под давлением идеологии не утратившая этой связи и даже оживившая ее, поскольку враг уже посягал на столицу. К началу сорок третьего личный состав армии более чем на половину уже состоял из носителей материковой национальной психологии и мироощущения. В этом состоял истинный перелом в войне! Грань сего явления совершенно четко отбивается по моменту, когда вдруг вместо революционных петлиц вводятся «белогвардейские» погоны, когда начинают прославлять в фильмах князей и царей, когда богоборческая власть открывает церкви, а над осажденным Ленинградом летает самолет с иконой Владимирской Божьей Матери, замыкая город в охранительный круг. Русские начали не только держать удар, но побеждать еще задолго до Курской дуги.