В 1958 году, в Москве арестовали большую группу сотрудников ГАИ и преподавателей автошкол, которые за взятки обеспечивали желающих водительскими правами. Все ли советские гаишники были такими честными?
В 1920 году регламентом для столицы советской республики устанавливалась различная скорость движения днем и ночью, а также особые правила парковки и стоянки: «…23. Воспрещается оставлять машину на улице без присмотра. 24. Испортившиеся на улице машины должны охраняться и под строгой ответственностью заведующего гаражом, коему они принадлежат, должны в течение 12 часов убираться с улицы Москвы». Также вводилась транспортная инспекция, наделенная достаточно широкими полномочиями: «…31. Каждый автоинспектор, находясь при исполнении служебных обязанностей, должен иметь при себе мандат, составленный по установленной форме, за надлежащими подписями. 32. Автоинспекторам разрешается останавливать в случае надобности автомашины не иначе как поднятием флажка днем или фонаря ночью. 33. Во избежание задержки движения автоинспектор с согласия пассажира обязан проверить документы в пути, сопровождая машину. 34. Все лица, кои не подчиняются законным требованиям транспортной инспекции, подлежат немедленному аресту и представлению в Московскую чрезвычайную комиссию. 35. Милиция и прочие власти обязаны оказывать автоинспекторам при исполнении ими служебных обязанностей всяческое содействие вплоть до применения в крайних случаях оружия». И так процесс изъятия у нарушителей средств в пользу стражей порядка вошел в привычное с дореволюционных времен русло. Громких коррупционных скандалов не случалось, ибо автоинспекторы исповедовали в своей работе классовый подход, прощали нарушения социально близким шоферам и обирали «гадких буржуев».После ликвидации НЭПа возник новый источник заработка автоинспекции: многие водители вовсю калымили на государственных машинах и делились левыми доходами с милиционерами, лишь бы те не ставили их начальство в известность о незаконных ездках. После окончания ВОВ в стране стало множество трофейных автомобилей. В учете таких автомобилей начали наводить порядок, оказалось, что обладатели подавляющего большинства из них не имеют сколько-нибудь внятных документов, объясняющих происхождение транспортных средств: были ли они куплены у граждан освобожденных и завоеванных стран или отобраны у тамошних владельцев. Гаишники начали зарабатывать на этом приличные деньги, регистрировали машину на нового собственника или же отбирали её в доход государства. Конечно же если у тебя были знакомые или ты отстёгивал нную сумму, то данный вопрос решался положительно. Конфискованные машины нередко попадали в государственные гаражи лишь после долгой работы на благо конкретных сотрудников ГАИ, их друзей и знакомых. Но этому процессу мешало лишь одно-Граждане, у которых изымали машины, писали письма в ЦК и правительство. Большую часть из них отправляли для проверки и ответа тем, на кого в этих письмах жаловались. Руководители автоинспекций не находили в подведомственных структурах никаких недостатков. Одним гаишникам Московской области не везло аж два раза. Письмо без подписи с описанием злоупотреблений подмосковных автоинспекторов попала к секретарю ЦК ВКП (б) Алексею Кузнецову, который был недавно назначен на такой пост и пытался показать Сталину, что тот его не зря на значил на такую важную должность. От Кузнецова письмо попало к партийному контролеру Алексеевой, которая взялась за дело с невиданным рвением. Уже в декабре 46-го Кузнецову было доложено, что факты подтвердились: «Проверкой установлены безобразные факты в автоинспекции… Всеми делами распоряжался нач. инспекции Максимов, который создал там такое положение, что правильно поставленного учета и регистрации автомашин не было, сам он совершал злоупотребления, а чтобы приблизить к себе подчиненных, давал им в пользование машины, отобранные у учреждений и частных лиц. Машинами они распоряжались как хотели: пользуясь своей властью, вешали любые номера, если машина выходила из строя, давали другую. Машины хранились безобразно, портились, приходили в негодность». Проверка выявила немало конкретных случаев незаконной постановки машин на учет: «В работе Госавтоинспекции Управления милиции по Московской области, — говорилось в отчете Алексеевой, — установлены большие непорядки в постановке регистрации государственного автотранспорта, в организации учета, хранения и использования автомашин, отобранных у учреждений и частных лиц, в результате чего имел место ряд злоупотреблений. В Госавтоинспекции незаконно ставились на учет автомашины учреждений и частных лиц на основании непроверенных документов, а зачастую и без документов, что создает благоприятные условия для оформления незаконно приобретенных автомашин. В августе 1945 г. ст. госавтоинспектором по г. Орехово-Зуево Коротковым незаконно была поставлена на учет без документов собственная автомашина подполковника Черняка М. Е. марки „Мерседес-Бенц“, при этом Коротков подделал подпись начальника ГАИ Максимова. Будучи в Германии, Черняк купил эту машину у одного немца, и, хотя никаких документов, кроме справки бывшего владельца машины, у него не было, его автомашину взяли на учет. Несмотря на то что автоинспекции было известно о преступных действиях автоинспектора Короткова, у которого при проверке обнаружена недостача двух чистых бланков паспортов на автомашины, Максимов не привлек его к ответственности и ограничился объявлением ему выговора за утерю бланков.
Работники ГАИ не только не ведут необходимой борьбы с лицами, которые незаконно приобретают автомашины, но и сами совершают преступления, прикрывая различные махинации с автомашинами. Установлен такой факт: инженер-капитан Минкин Ю. М., работавший в 1 отделе Автомобильного управления 1 Украинского фронта, в апреле 1945 г. закупил на базе N1 Главного автоуправления под видом „автодеталей“ за 361 руб. машину „Оппель“, и, отремонтировав ее за 450 руб., в мае 1945 г. он через Госавтоинспекцию оформил ее как собственную автомашину. Через месяц Минкин решил зарегистрировать как собственную вторую машину, „Мерседес-Бенц“, не имея на нее никаких документов. По устному указанию Максимова инспектор Журавлев на техническом паспорте, выданном ранее на автомашину „Оппель“, вместо последней вписал марку „Мерседес-Бенц“ и исправление заверил. В результате этого подлога неизвестно откуда взятая машина была узаконена Максимовым в личную собственность Минкина, а куда девалась первая автомашина „Оппель“ — неизвестно. С этим жуликом Минкиным работники ГАИ поддерживали тесную связь: для Максимова он организовал ремонт его машины „М-1″ за счет средств 1 Украинского фронта; доставил в ГАИ неизвестно кому принадлежащую машину „Мерседес-Бенц“, которой пользовались Максимов и Калачев. Но и это было ещё не всё: „Много непорядков и злоупотреблений, — писала Алексеева, — в деле учета и использования автомашин, отобранных у учреждений и частных лиц, которые незаконно приобрели эти машины. Немало таких машин задерживалось на автомагистралях области в период войны, но учета их до 1945 г. не велось, и нельзя установить, сколько их было и куда они девались… Установленные при проверке факты показывают, что многие отобранные машины не учитываются, и в этом деле имеют место злоупотребления. Составлением списков и оформлением дел на машины ведает лично начальник 2 отделения Давыдов, но эта работа проводится им бесконтрольно, по своему усмотрению он вносит изменения в списки, перепечатывает списки, а старые уничтожает. Во время проверки обнаружено, что 10 машин были вычеркнуты из списка. Ст. инспектор Ермаков автомашину ДКВ, числившуюся в списке под N215, по указанию Максимова доставил в Боткинскую больницу в подарок профессору Трутневу, у которого в свое время лечился Максимов; машина поставлена на учет в г. Москве как лично принадлежащая профессору Трутневу с разрешения нач. Главного управление милиции т. Галкина. В список не была включена машина „Оппель-Олимпия“, на которой ездил Максимов, автомашина „Адлер“, отобранная автоинспектором Петракушиным, машина ДКВ и мотоциклы НСУ и „Ява“. В инспекции не ведется никакого учета так называемых бесхозных автомашин, владельцы которых не установлены. Сведения об этих машинах никуда не посылаются, и Главное управление милиции (нач. автоинспекции т. Соколов) не требует с мест какой-либо отчетности об использовании таких машин. Пользуясь этим, работники ГАИ Московской области используют „бесхозные“ автомашины по своему усмотрению“. „На основных автомагистралях области, — говорилось в отчете, — имеются автоинспекторы, которые, пользуясь бесконтрольностью, допускали злоупотребления, брали взятки. Руководители автоинспекции этих злоупотреблений не вскрыли, и они были установлены только Министерством внутренних дел СССР; в июле 1946 г. приказом Министра внутренних дел т. Круглова за обнаруженные беспорядки Максимову был объявлен выговор, лица, допустившие злоупотребления, были отстранены от работы, а автоинспекторам было запрещено взимать непосредственно на шоссе с водителей денежные штрафы“.Проверка установила, что приказ министра инспекторы начали тихо саботировать, целенаправленно доведя ситуацию до абсурда. „К выполнению этого приказа, — докладывала Алексеева, — в ГАИ отнеслись формально и вместо штрафов стали за нарушения отбирать права у водителей автомашин. Ранее работниками ГАИ ежемесячно отбирались водительские удостоверения в среднем у 600−700 чел., а после приказа в августе были отобраны права у 1742 и в сентябре у 2587 шоферов. Разбор дел о нарушениях поставлен неудовлетворительно. Удостоверения, отобранные у шоферов автоинспекторами за различные нарушения, доставляются в инспекцию с большим опозданием (через 10−20 дней), по этой причине дела о нарушениях разбираются несвоевременно, и водители вынуждены по нескольку раз приезжать из районов за получением удостоверений. Во время проверки в инспекции было обнаружено 1479 отобранных у водителей удостоверений, часть которых лежит с мая-июля с. г. Такие порядки создают благоприятную почву для злоупотреблений. По рассказам автоинспекторов, бывает много таких случаев, когда шофера предлагают им взятки, лишь бы избежать вызова в автоинспекцию“.Начальник подмосковной ГАИ Виктор Максимов даже заставлял своих подчиненных ремонтировать ему квартиру, снабжать его продуктами, ездить по его делам в Москву. „Использование подчиненных для собственного бытового обслуживания“ тогда считалось проступком, несовместимым со званием коммуниста. Павел Давыдов, подделывавший списки изъятого транспорта, получил по партийной линии строгий выговор с занесением в учетную карточку, а сам Максимов просто был лишён партбилета. Вскоре начальнику УМВД Московской области Михаилу Журавлеву поручили искоренить все недостатки в подведомственной ГАИ. Данные о привлечении взяточников к уголовной ответственности в деле отсутствовали. Что остальные автоинспекторы, по-видимому, восприняли как руководство к действию."Получали взятки за прием экзаменов на водительские права“.Попадались и наказывались лишь те, кто брал не по чину. Допустим в начале 1958 года в Москве арестовали группу сотрудников ГАИ и преподавателей автошкол, поставивших выдачу прав за взятки на поток. В докладе МВД СССР в ЦК КПСС об этом деле говорилось:
„Управлением внутренних дел исполкома Московского городского Совета депутатов трудящихся совместно с прокуратурой города Москвы разоблачены взяточники, орудовавшие в Госавтоинспекции УВД гор. Москвы, автошколах управлений торгового и пассажирского транспорта Мосгорисполкома, а также в школе N5 ДОСААФ. Всего по делу арестовано и привлечено к уголовной ответственности 20 человек, из них 3 сотрудника Госавтоинспекции, в том числе члены КПСС Крохотин, Макаров, Истомин, Зайцев, Маркин, Припусков и беспартийные Панков и Кудрявцев. Расследованием установлено, что начальник 3-го отделения Госавтоинспекции гор. Москвы Крохотин и подчиненные ему указанные выше работники, став на путь злоупотреблений своим служебным положением, получали взятки с преподавателей автошкол за прием экзаменов на водительские права от лиц, которые не имели достаточных знаний правил уличного движения и техники управления автомобилем. Преподаватели автошкол Небольсин, Брискин, Канушиков, Ижиков и др. частным образом готовили в воинских частях шоферов за плату в размере 700−800 рублей с человека, обучение проводили формально, а чтобы обеспечить получение водительских прав плохо подготовленными слушателями, давали взятки работникам Госавтоинспекции. Только в 1956—1957 гг. указанные преподаватели за обучение 600 солдат получили в воинских частях около 500 000 рублей, из которых более 60 000 рублей передали в виде взятки Крохотину и его соучастникам. При обыске у Крохотина были обнаружены и изъяты наличные деньги в сумме 152 000 рублей, автомашины „Волга“ и „Москвич“, а также много других ценностей. Привлеченный к уголовной ответственности преподаватель автошколы Управления торгового транспорта Мосгорисполкома Брискин показал, что работники Госавтоинспекции УВД гор. Москвы Васильев, Иванов, Шаталов и Чеботарев также брали взятки. Следствие по делу продолжается. В результате проверки работы Госавтоинспекции Управления внутренних дел г. Москвы установлено, что начальник этой Госавтоинспекции Нестеренко, по существу, самоустранился от контроля за работой подчиненных ему сотрудников, их воспитанием занимался слабо, в результате чего имеющиеся недостатки в работе Госавтоинспекции своевременно не вскрывал. Нестеренко наказан в партийном порядке и освобожден от занимаемой должности. Принимаются меры к укреплению кадрами руководства Госавтоинспекции и к улучшению качественного состава ее работников“.