> Надеюсь, ты понимаешь разницу между государством, государственной властью и идеологией?
Ух ты! Вот в чём дело оказывается….разницу никто не понимает… А вот некоторые якобы понимают….
18:54 04.05.2018
Егор Ардов (antoninid) писал (а) в ответ на :
> Совок-б/у (Alxan) писал (а) в ответ на сообщение:
>> Надеюсь, ты понимаешь разницу между государством, государственной властью и идеологией?
>Ух ты! > Вот в чём дело оказывается….разницу никто не понимают… > А вот некоторые якобы понимают….
Ты не понимаешь, что совсем не значит что не понимает никто.
В коммунистической идеологии у пролетариата нет Отечества, потому и защищать ему нечего.
"Пролетариат не может любить того, чего у него нет. У пролетариата нет отечества." ()
А вот защищать дело коммунистической партии народ, почему-то (?), не захотел. И потому враг за каких-то 3 месяца разгромил и Красную Армию, идеологически ориентированную не на защиту Родины, а на победу коммунизма во всем мире, и дошел до Москвы. И вот в этом прямая "заслуга" коммунистической партии и ее вождя. А вот то что народ все же встал грудью на защиту своей страны заслуги большевизма нет никакой, это исключительно "заслуга" нацистов, показавших свое истинное лицо на оккупированных территориях. Народ встал на защиту Родины во имя самосохранения, смирившись ради этой Великой цели с ненавистным ему большевизмом.
Совок-б/у (Alxan) писал (а) в ответ на :
> Народ защищает свою страну при любой власти и любом политическом режиме. > Большевизм как идеология никаких заслуг в Победе народа не имеет. > А вот в столь огромной цене Победы, как и в присвоении ее результата, ооочень даже имеет.
14:00 06.05.2018
Совок-б/у (Alxan) писал (а) в ответ на :
> Народ защищает свою страну
В интернете: «Военный парад на Красной площади в Москве 7 ноября 1941 г. стал великолепным примером мужества и отваги … "
«На Красной площади воцарилась тишина и с короткой речью, обращенной к войскам и народу страны, обратился И.В. Сталин: «От имени Советского правительства и нашей большевистской партии приветствую вас и поздравляю с 24-й годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции … Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! … "
Парад на Красной площади слышал весь мир … Выступление И.В. Сталина на параде кинооператорам снять не удалось … Парад 7 ноября на Красной площади произвел деморализующее впечатление на врага. Немцы уже планировали парад полков вермахта на Красной площади … Военные парады в честь 24-й годовщины Октябрьской революции по решению Ставки прошли также 7 ноября в Куйбышеве и Воронеже.»
15:56 06.05.2018
Tann (Tann) писал (а) в ответ на :
> Совок-б/у (Alxan) писал (а) в ответ на сообщение:
>> Народ защищает свою страну
> … Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! …
Вот, вот! А совсем не верность делу коммунистической партии. Почему-то (?), Сталину пришлось забИть на то истребление патриотизма, которым он лично занимался…
> > Парад на Красной площади слышал весь мир … Выступление И.В. Сталина на параде кинооператорам снять не удалось … Парад 7 ноября на Красной площади произвел деморализующее впечатление на врага. Немцы уже планировали парад полков вермахта на Красной площади … Военные парады в честь 24-й годовщины Октябрьской революции по решению Ставки прошли также 7 ноября в Куйбышеве и Воронеже."
00:13 07.05.2018
Совок-б/у (Alxan) писал (а) в ответ на :
> Почему-то (?), Сталину пришлось забИть на то истребление патриотизма, которым он лично занимался
Сталин «истреблением патриотизма» как Вы ошибочно считаете никогда не занимался….
Вот его слова об Отечестве пролетариата: «В прошлом у нас не было и не могло быть отечества. Но теперь, когда мы свергли капитализм, а власть у нас, у народа, у нас есть отечество и мы будем отстаивать его независимость». Речь на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г,
И дальше в этой же своём выступлении он говорил: "Мы отстали от передовых стран на 50−100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут. Вот что диктуют нам наши обязательства перед рабочими и крестьянами СССР. То есть речь идёт как раз о том что надо сделать, чтобы защитить Отечество — СССР.
07:46 07.05.2018
Егор Ардов (antoninid) писал (а) в ответ на :
> Совок-б/у (Alxan) писал (а) в ответ на сообщение:
>> Почему-то (?), Сталину пришлось забИть на то истребление патриотизма, которым он лично занимался
>Сталин «истреблением патриотизма» как Вы ошибочно считаете никогда не занимался….
А что ты понимаешь под патриотизмом? Если верность делу коммунистической партии, то — ДА, это Сталин не истреблял, а насаждал. Что и подтверждает приведенная тобою цитата.
> "В прошлом у нас не было и не могло быть отечества. Но теперь, когда мы свергли капитализм, а власть у нас, у народа, у нас есть отечество и мы будем отстаивать его независимость".
Защищать отечество только то, где власть у коммунистов, это и есть верность партии, а не Родине.
А вот русский национальный патриотизм большевики, и лично Сталин, истребляли:
)
Впервые вошёл в употребление в начале XX века, в либеральной и революционной среде; скажем, З. Н. Гиппиус в Первую мировую яростно протестовала против «русского шовинизма», например, против переименования Петербурга в Петроград. С приходом большевиков к власти термин вошёл в обиход и стал одним из самых негативно окрашенных идеологических клише; великодержавный шовинизм был противопоставлен интернационализму. Ленин, критикуя сталинский план автономизации, писал о будущем центральном правительстве СССР, в котором «ничтожный процент советских и советизированных рабочих будет тонуть в море великорусской шовинистической швали». Ленин провозгласил лозунг: «Великодержавному шовинизму — бой!». Зиновьев призывал «подсекать головку нашего русского шовинизма», «каленым железом прижечь всюду, где есть хотя бы намек на великодержавный шовинизм…». Бухарин разъяснял соотечественникам: «Мы, в качестве бывшей великодержавной нации должны поставить себя в неравное положение в смысле еще больших уступок национальным течениям» и требовал поставить русских «в положение более низкое по сравнению с другими». Нарком земледелия Яковлев сетовал, что «через аппарат проникает подлый великодержавный русский шовинизм». Во всех речах Сталина по национальному вопросу на съездах партии с X по XVI он объявлялся главной опасностью для государства. Сталин провозгласил: «Решительная борьба с пережитками великорусского шовинизма является первой очередной задачей нашей партии».
> То есть речь идёт как раз о том что надо сделать, чтобы защитить Отечество — СССР.
Разве? Речь в твоих материалах идет исключительно о большевистской диктатуре!
00:17 09.05.2018
Поздравляю всех с Днём Великой Победы! Военный парад 7 ноября 1941 года — важный вклад в общее дело Победы.
14:42 17.05.2018
После парада
День Победы — праздник не для всех?
Владимир Бушин
Как и обещал, как и грозился в предыдущей статье, 9 мая я был на Красной площади на параде в честь 73-й годовщины Победы. Сразу хочу заметить, что тогда, в мае 1945 года, мы ликовали не по поводу Победы. Война — это ж не хоккейный или баскетбольный матч, где до последней минуты может быть неизвестно, кто победит, и победу совершенно неожиданно может вырвать тот или другой соперник буквально на последней секунде. А какая неожиданность могла быть у нас тогда? Гитлер застрелился, Берлин взят — Победа в кармане! И весь вопрос был в том, когда прекратится огонь, когда будет подписана капитуляция. Этого вся Красная Армия и весь советский народ ждали с часа на час…
Американцы и англичане, разумеется, попытались обогнать паровоз истории и смастачили во французском Реймсе самодеятельную процедуру подписания акта капитуляции второстепенными фигурами немецкого командования. Но Сталин очень серьёзно сказал: никаких Реймсов! Будем считать, что это была генеральная репетиция. А истинное, исторически подлинное подписание капитуляции должно состояться завтра и там, где фашизм зародился — в Берлине. Так и было: 8 мая в 22 часа 43 минуты в пригороде Берлина начальник штаба Верховного командовании вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель (тогда за отсутствием по уважительной причине Верховного Главнокомандующего — высшее должностное лицо вермахта) подписал Акт безоговорочной капитуляции, что удостоверили своими подписями маршал Жуков и представители союзного командования. Эта весть с быстротой молнии разнеслась по всему свету. И началось ликование: пальба из всех стволов, крики «Ура!», объятия, слезы… Я все это видел, слышал и пережил как прямой участник в Кенигсберге. А утром день 9 мая был объявлен Днем Победы, как и следовало быть.
И вот 73‑й раз… 8 мая молодой энтузиаст Дима Якунин, которого знаю давно, привез билеты на Парад и сказал, что надо взять ещё и паспорта. Прекрасно. Ведь не к теще на блины собрался… Однако этот день выдался не простым…
Утром купил «Аргументы и факты». На пятой странице жуткая фотография. 1946 год, Германия… Какая? Ведь их тогда было две. Неизвестно… Речной пляж. В купальных костюмах лежат на траве и ходят по берегу молодые девушки, одна из них заводит патефон. А на первом плане — могила с березовым крестом, на кресте — три немецких каски… Что это? Зачем?.. Оказывается, редактор еженедельника решил такой картиночкой сопроводить тут же помещенную беседу с писателем Юрием Бондаревым. Странные прихоти ума в День Победы…
Однако, увидев портрет старого товарища и текст беседы, я, конечно, обрадовался: давненько Юра нигде не появлялся. Правда, было в феврале его приветствие съезду писателей. Стал читать беседу, и радость моя испарилась… Боже милостивый, какие невежественные, глупые, бестактные вопросы и как бесцеремонно задавал их молодой журналист Владимир Кожемякин! И замызганным вопросам-то этим уже лет двадцать-тридцать, они из начальной поры крестового похода против Советской власти и нашей Победы, и тогда же были отвергнуты и высмеяны. С ними шли в атаку ельцинско-горбачевское поколение крестоносцев, но вот выросло новое поколение, и опять за то же.
Главные авторитеты по войне для В. Кожемякина — Даниил Гранин и Виктор Астафьев. Да ведь только Солженицын врал о войне больше, чем эти два Героя. Журналист цитирует первого: «История войны вроде бы (!) полна подвигов, но многие из них оказались мифом». Что именно — разгром немцев под Москвой? Великая победа под Сталинградом? Крах вермахта на Курской дуге? Наконец, наша победа — красное знамя над рейхстагом и безоговорочная капитуляция Германии? Нет, на это Герой поднять лапу не смел. Но вот в великой битве под Москвой был героический фронтовой эпизод ротного масштаба, и Гранин тут как тут: «Мифом оказались 28 панфиловцев…» Каким мифом? В драматической фронтовой обстановке тех дней, в естественной редакционной спешке, когда не было физической возможности все до последнего человека и до последней гранаты выверить, журналист Александр Кривицкий написал в «Красной звезде» о 28-ми панфиловцах, державших оборону у разъезда Дубосеково, а на самом деле, как свидетельствовал командир 1075‑го полка 316‑й дивизии, там полегла в бою почти вся 2‑я рота 4‑го батальона его полка. И главное, немцы-то не прошли, от Москвы-то их погнали. Так в чем же миф? Дело простое, житейское: по многим причинам журналист ошибся числом, причем ошибся даже не в пользу панфиловцев, в действительности был факт массового героизма, а не кучки советских солдат. Почему же не принять все это во внимание и не поверить: уж 28-то там было наверняка. И это не миф, а символ нашей победы под Москвой. Потому в 1975 году там и установили мемориал в виде шести монументальных фигур солдат разных национальностей. Нет, не желал верить, принимать это и покойный Гранин, и не желает, скажем, процветающая Ирина Петровская из «Новой газеты», визжавшая со своей собакой от восторга при «разоблачении мифа». Вот если бы эти шесть фигур все были родственниками Петровской или хотя бы членами редколлегии её православной газеты, тогда она заткнулась бы… Но вот же сам Гранин уверял, что медаль «За победу над Германией» мы получили только через двадцать лет после войны, в 1965 году. Это не так: миллионы с медалью за победу уже в 1945 году с войны вернулись, остальные получили её вскоре. А в 1985-м всем нам вручили орден Отечественной войны. Я могу поверить, что Гранин ошибся, перепутал по причине возраста, и я готов извинить ему это, хотя и понимаю, что ошибка — результат антисоветской направленности его ума.
«А ещё он говорил: «Мы победили по ряду причин. На нашей стороне была зима, у нас были хорошие командующие…» Ну, у немцев командующие тоже были не лыком шиты. Но зима — почему так уж несомненно она была на нашей стороне? Что, наших солдат она только бодрила, а немецких морозила и костенила? Что, немецкие моторы от холода глохли, а нашим хоть бы что? Наконец, почему у нас зима просто зима, а у гранинских единомышленников это «генерал Зима»?
Тут писатель обращался за помощью к Пушкину, у которого в «Евгении Онегине» есть таки строки:
Гроза двенадцатого года
Настала. Кто тут нам помог —
Остервенение народа,
Зима, Барклай иль русский Бог?
Поэт размышлял, ответа у него нет. Он дает ответ в стихотворении, обращенном к Кутузову:
Народной веры глас
Воззвал к святой твоей седине:
«Иди! Спасай!» Ты встал и спас…
Это верно и неверно, так можно сказать и так нельзя сказать, как и «Сталин спас Россию». Всё зависит от характера нашей речи. А Гранин не желал с этим считаться. Пушкинские вопросы «зима?.. Бог?» он бесцеремонно превратил в решительное утверждение «зима!.. Бог!», «то есть чудо». Да почему ж такое чудо вот не случилось во Франции? Ведь у французов с англичанами тогда и сил было больше, чем у немцев, и восемь месяцев, объявив войну, они готовились отразить врага, заняли нужные позиции — и через полтора месяца после первого удара подписали капитуляцию. Это античудо. А наше чудо — Советская власть да кровь народная. Это нас и спасло.
А уж если о зиме говорить, то надо бы помнить, что ведь Бородинская битва была не зимой, а жарким летом, и добивали наши прадеды французов на Березине тоже не зимой, а приятной прохладной осенью. И Сталинградская битва, и Курская, и Берлинская — все это, как напомнил Юрий Бондарев своему резвому собеседнику, было совсем не зимой, не совсем зимой. А уж если быть точным, то можно сообщить, что в ноябре 1941 года в разгар битвы за Москву температура в Подмосковье держалась на 4−6 градусов ниже нуля. Правда, 5−7 декабря морозы достигли 28 градусов (История Второй мировой войны. Т.4, с. 287). Вот что писал и Г. Гудериан: «12 ноября температура упала до 13 градусов мороза (упала!-В.Б.), 13 ноября — до 22 градусов». («Воспоминания солдата», с.270). Ну, конечно, холодновато. Так обязан же был Гитлер и всего его фон Гальдеры и фон Боки знать, что Россия — это не Франция. У нас случаются морозы.
Представьте себе, что чувствовал Бондарев, выслушивая вопросы такого замеса: вот, мол, что вы думаете о тех, «кто считает, что Ленинград надо было сдать…» Так считал как раз Виктор Астафьев, но это было давно, и он мог не знать, что Гитлер запретил даже принимать капитуляцию, если бы Ленинград на нее пошел, ему надо было во что бы то ни стало уничтожить город, стереть его с лица земли вместе с населением. Да, Астафьев, допустим, мог не знать, но ты-то, профессиональный журналист, идя на беседу о войне к писателю-фронтовику, обязан знать это.
И дальше: «Много ли у нас было придуманных героев?» Да не лучше ли заняться тебе, гробокопатель, выяснением того, сколько вот эта власть породила не придуманных лжецов и тупиц, шкурников и карьеристов хотя бы только на телевидении и в газетах? Есть они, конечно, и в высших эмпиреях. Так, перед недавними выборами один небожитель возгласил: «Есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России!» И что? Ждет орден…
И опять: «Надо ли тянуть (!) в будущее память о войне?» Бесстыднику отвратительна наша память, она ему поперек горла. Он разогнал бы все эти «Бессмертные полки». Вот таких и тянут… И снова: как, мол, вам такая идея — «все забыть и все простить, а в конечном счете перестать праздновать День Победы, заменив его Днем Покаяния?». У тебя, Божье наказание, родители живы? Если живы, приди в ближайший день рождения отца и скажи: «Папаша, хватит отмечать твои именины. Зачем тянуть в будущее? Давай лучше покайся в том, что меня породил и воспитал таким, да начнем готовиться к твоим похоронам. Я и гроб хороший тебе уже принес…» Интересно, что сказал бы отец, как поступил…
Наконец: а еще что вы скажете о тех, кто считает, что «вообще лучше было просто сдаться немцам, как это сделали народы Европы. Тогда, дескать, мы жили бы сейчас так же богато, как они, пили бы баварское пиво». О, бессмертное тупоумие!.. Тут вежливый и сдержанный Юрий Васильевич уж просто не выдержал: «Не считаю нужным комментировать такие бредовые идеи!» Действительно, тем более, что они давно прокомментированы. И можно было надеяться, что это усвоено всеми страдающими приступами бреда. Ан, нет!..
Эта беседа была первым впечатлением дня 8 мая. А позже — еще забористей! Дума утвердила премьером все того же долгоиграющего Медведева. Ну как можно! Ведь он известен только тем, что сочинил для себя хорошую эпитафию:
Денег нет, но вы держитесь
Или в гроб живьем ложитесь.
А Мутко! Он не только развалил спорт, но ещё, за чудовищные гонорары собирая по всему свету престарелых тренеров и футболистов (да хоть бы и самых лучших!), лишил наш спорт национального лица. Вот свежайший пример. Несколько дней тому назад состоялся матч между футболистами «Локомотива» и «Зенита». Счет 1:0. Победный гол забил кто? Португалец Эдер. И какое мне дело до этого матча? Или до того, в котором два гола забил тому же «Зениту» перуанец Джефферсон Фарфан?.. Мало у нас было татаро-монгольского ига, теперь еще и нашествие перуанцев… У молодого Маяковского есть стихотворение:
По Красному морю плывут каторжане,
трудом выгребая галеру,
рыком покрыв кандальное ржанье,
орут о родине Перу.
Банан! Ананасы! Радостей груда!
Вино в надежной посуде…
И вот неизвестно зачем и откуда
На Перу наперли судьи!
И птиц, и танцы, и их перуанок
кругом обложили статьями…
А сейчас, говорю, мы видим совсем другую картину: неизвестно зачем к нам нагрянули перуанцы. Впрочем, нет, известно зачем — за мутковскими гонорарами. Может, этот Мутко и сам замаскированный перуанец? Похоже. Но как бы то ни было, а он злостный антипатриот, его судить надо! А что мы видим? Повысили его, назначили вице-премьером по строительству. Да какое отношение этот человек имеет к строительству? Он подозрительно много учился, у него слишком много всяких дипломов. Окончил несколько каких-то речных училищ, получил специальность «Ловец раков высшей категории», потом — заочно! — окончил юридический факультет ЛГУ. Из него такой же строитель, как из Сердюкова — военный министр, как из Жириновского — министр культуры. Его повышение в должности — это глумление над народом!..
Беру другие «Аргументы», которыми командует Андрей Угланов. Почему я все по «Аргументам»? Да потому, что у них огромные, самые большие в стране, советские тиражи. Что тут ко Дню Победы? Большая, на разворот, статья Дениса Терентьева «Всю правду знает только народ». Он в конце статьи подводит итог всему, что сказал: «Версия о том, что Советский Союз победил Германию не благодаря, а вопреки Сталину с Жуковым, как минимум, имеет право на существование». Прекрасно. А мы поставим как эпиграф: «Версия о том, что Денис Терентьев невежда, тупица и прихвостень либералов во главе с Чубайсом, как минимум, имеет право на существование как правда».
Но что же именно Терентьев сказал на пути к своему итогу? Об этом в другой раз.
Окончание следует
05:30 20.05.2018
avenarius (avenarius) писал (а) в ответ на :
> Американцы и англичане, разумеется, попытались обогнать паровоз истории и смастачили во французском Реймсе самодеятельную процедуру подписания акта капитуляции второстепенными фигурами немецкого командования.
Даже ТУТ обогнали.
Украли победу.
Как теперь праздновать...
08:20 01.06.2018
После парада. Часть 2
День Победы — праздник не для всех?
Владимир Бушин
Помните забавный стишок Маршака?
Что ни делает дурак,
Всё он делает не так.
И не вовремя он рад,
И печален невпопад.
А что если дурак ещё и злобный невежда, и неукротимый клеветник? Именно такие субчики сидят и печатаются в двух многотиражных еженедельниках «Аргументы и факты» и «Аргументы недели». И 8 мая накануне нашего великого всенародного праздника Дня Победы они учинили на своих страницах такой заунывный вопёж, состязаясь в невежестве, тупоумии и в клевете на почивших за Родину, что хоть святых выноси. Для этого они наняли на всё способных журналюг: один — Кожемякин Владимир, кажется, Иудович, другой — Терентьев Денис, видимо, Власович. Резвую пробежку первого по могилам отцов и дедов мы видели в предыдущем номере «Завтра», теперь посмотрите, как отплясывает на тех же могилах Власович.
Сначала замечу, что пишет он таким языком, словно по национальности — арнаут, а русскому языку учил его Жириновский: всё коряво, колченого, а то и бессмысленно, просто понять невозможно. Вот, пожалуйста: «Дошло до посмертной травли авторов „окопной правды“. Травить можно только живых, вот я, например, всегда буду травить вас, лжецов, а мёртвые, как давно сказано, „сраму не имут“». И тут же: «Какой смысл нынешним чиновникам-патриотам отмазывать сталинскую номенклатуру?». Во-первых, что это за блатные словеса: «отмазывать», «поддатый»! Можешь таким языком говорить со своей драгоценной, если она позволит, а тут тебя читают сотни тысяч сограждан, которых ты обязан уважать. Во-вторых, какая «сталинская номенклатура», которая травила авторов «окопной правды»? Откуда она здесь взялась? А главное, где он нашёл чиновников-патриотов? Если бы там были патриоты, то они давным-давно заткнули бы глотку власовским недобиткам, орудующим миллионными тиражами русофобской клеветы у них под носом, а то и вышибли бы за кордон.
Я уж не говорю, если о языке, о таких нынешних антирусских языковых пошлостях, как «вписаться в формат», «его герои стали неформатом», «описать адекватно», «промывали автора книги» и т. п. Сам-то он, в каком формате? Скорей всего, в круглом.
Читаешь этого Терентьева и диву даёшься: как можно при таком универсальном невежестве во всём, что касается Великой Отечественной войны, писать о ней? Да и не только об этой войне, а вообще о военном деле, об армии, о войне. Вот, говорит, например, какая чудовищная, только при советской власти возможная жестокость: «ЗА НЕВЫПОЛНЕННУЮ в срок задачу могли отдать под трибунал» (выделено им). Да, болезный, конечно, могли, и не только в Красной Армии — в любой. Мало того, и расстрелять могли. Ну, например, на войне иногда бывают наступления. Слышал? И вот человек, отвечающий за снабжение войск снарядами, не выполнил в срок задачу, сорвал наступление. Что с ним делать? Увы, прямая дорога — в трибунал.
А вот цитирует В. Астафьева: «Фронтовиков солдатами-то стали называть только после войны, а так — штык, боец, в общем — неодушевлённый предмет». Разумеется, это очередное враньё. Но «солдат» — это не звание, а профессия, в определённом контексте этим словом можно именовать и генерала. Маршал К. Рокоссовский назвал свои воспоминания «Солдатский долг», а немецкий генерал-полковник Г. Гудериан — «Воспоминания солдата». Но, конечно, ни редакторы-патриоты обоих «Аргументов…», ни их «наёмные убийцы» этих книг не читали. А звания — красноармеец, рядовой боец, ефрейтор и т. д. В армии обращаются к военнослужащим по званию. Сталин в знаменитом выступлении по радио 3 июля 41‑го года сказал «Бойцы нашей армии и флота!», а в речи 7 ноября на Красной площади — «Товарищи красноармейцы и краснофлотцы!». Это естественно, закономерно.
При жизни Астафьева я задавал ему немало вопросов, он мудро отмалчивался. А теперь приходится спросить его адепта: это почему же боец — «неодушевлённый предмет»? Неужели жизнь его была так убога, что не слышал он хотя бы знаменитую когда-то песню о том, как «сотня юных бойцов из будёновских войск на разведку в поля поскакали»?
Это Гражданская война. А вот уже Отечественная — конгениальная песня Матвея Блантера на слова Михаила Исаковского:
С берёз, неслышен, невесом,
Слетает жёлтый лист…
Старинный вальс «Осенний сон»
Играет гармонист.
Вздыхают, жалуясь, басы,
И, словно в забытьи,
Стоят и слушают бойцы,
Товарищи мои.
У вас, Терентьев, хоть когда-нибудь были товарищи?
И ведь просто загадочно, как Астафьев и его почитатель, если даже не служил в армии, не знают, что спокон веку о войсках могли писать и говорить: «в роте сто двадцать бойцов», «отряд в пятьсот штыков», «отряд в триста сабель». Они даже из этого своего невежества пытаются выжать хоть капельку антисоветчины.
А хоть какие-нибудь книги о войне они читали? Уверяет, что читал известный 6-томник «История Великой Отечественной войны Советского Союза». Да, был такой, но уж очень давно, ещё при Хрущеве, в котором он, четырежды Герой, упомянут 39 раз, а Сталин — 18. Но всё же… И что? А вот: «Если просеять все 6 томов, то можно выудить лишь названия военных округов и номера собранных под их знамёнами армий». И больше ничего? Да ведь сказал же: лишь округа, лишь номера армий. И всё! Да зачем же для этого шесть увесистых томов? Достаточно было брошюрки… Ах, шельмецы! Умолчали, значит, и о нашем отступлении, и о нашем наступлении, и о взятии Берлина, и о капитуляции немцев…
Ещё упомянут более поздний 12-томник в полной уверенности, что он о Великой Отечественной, а на самом деле — о всей Второй мировой.
Из писателей-фронтовиков назван Константин Симонов. И опять — пальцем в небо. Уверяет, что ему, «классику, орденоносцу, лауреату» так и не удалось при жизни напечатать воспоминания. Зажимали, дескать, бюрократы. В действительности же, мало кто при жизни столько напечатал воспоминаний, как Симонов. Тут и «Разные дни войны» (два тома — 570 и 780 страниц) — это самое честное и интересное, что я читал о войне; тут и «Сегодня и давно» (560 страниц), и «Глазами человека моего поколения» (о Сталине), и «К биографии Жукова»… Может, это всё засекречено, как засекречены, говорит, телеграммы, переговоры по телефону, по ВЧ Сталина с командующим? О, господи, куда ни плюнь — не промахнёшься. Да вот же они, здоровенные тома «Русский архив. Великая Отечественная». Том первый: «Накануне войны», 1993 — 408 с. Том второй: «Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год», 1996 — 445 с. Том третий: «1942 год» — 620 с. И т.д. до конца войны. Тут и директивы, и телеграммы, и записи переговоров по прямому проводу — читай не хочу!
А что думает автор о ходе войны, о тех или иных её событиях, операциях? Читаем: «К осени стояли немцы под стенами Москвы». Это в конце августа, в начале сентября, так? Нет, мыслитель, ближе всего к Москве немцы докарабкались только в начале декабря. Да и не ближе, чем на 20—30 км, и только такие всезнайки, как Э. Радзинский, могут развлекать публику рассказами о том, как немцы разглядывали в бинокли Кремль. Но вот вопрос, не интересно ли нашему стратегу знать, где были в эту пору 1812 года французы, которые вторглись тогда в пределы России с той же позиции и даже на несколько июньских дней позже немцев? Так вот, сударь, уже 3 (15) сентября Наполеон прогуливался по Кремлю. Это с конной-то тягой, без грузовиков и танков. Подумайте, почему до зубов механизированный Гитлер наступал куда медленнее, чем Наполеон. И потом, ну, стояли немцы под стенами Москвы, стояли и до чего достоялись? Что ж вы молчите, одноглазый? Достоялись они до разгрома. Не слышал? Нет, победы Красной Армии не интересуют. Правда, они порой упоминаются, но как!
Упомянуто, например, освобождение Белоруссии, операция «Багратион». Но ему неведомо, что это не один 1-й Белорусский фронт К.К. Рокоссовского, а еще 1-й Прибалтийский И.Х. Баграмяна, 3-й Белорусский И.Д. Черняховского и 2-й Белорусский Г. Ф. Захарова. Зачем всё приписывать одному? Зачем замалчивать других? Но что и как он, нехристь, пишет тут! «Нельзя сказать, что Красная армия умела воевать только массой». Нельзя. Где он рос? Нет, оказывается, слышал, что была «блестящая операция „Багратион“, в результате которой немцы оставили (!) Белоруссию». Ну вот так взяли и оставили не спеша. Да чего же тогда блестящего в этой операции? А на самом-то деле, наступая на фронте 1100 км и пройдя на запад с боями до 600 км, Красная армия окружила и уничтожила 17 дивизий и 3 бригады, 50 дивизий лишились более половины состава. Вот что они «оставили». Уцелевшие оставили Белоруссию очень резвой прытью, иначе говоря, их вышибли. Грубое слово, но что делать, когда тебе суют в нос «оставили».
Право, Господь начисто лишил этих людей за грех вранья и невежества всякой способности соображать, сопоставлять факты, думать, что стоит за теми или иными словами и т. д. Вот вспомнил автор ещё об одной операции, цитирует всё того же генерал-аншефа Астафьева: «Днепровские плацдармы! Я был южнее Киева, на тех самых Букринских плацдармах… Мы на другой стороне Днепра, на клочке земли, голодные, холодные, без табаку, патроны со счёта, гранат нету, лопат нету, подыхали, съедаемые вшами, крысами…» Интересно, что у него крысы отъели? Астафьев не отставал от Хакамады: если та изображала Артек подобием концлагеря, то он на пару с критиком Сарновым в таком же примерно духе изображал прекрасные дома творчества Союза писателей, расположенные в дивных местах страны.
Прочитав приведённые выше строки, всякий не обиженный Богом человек подумает: да как же эти голодные, вшивые, в сущности, и безоружные, даже подыхающие люди сумели 22 сентября 1943 года захватить плацдарм на той стороне широкой реки? Ну, допустим, немцы прозевали — как французы, например, прозевали их удар 10 мая 1940 года. Но что мешало немцам потом сбросить в реку этих «вшивых» русских? Ведь они подтянули к нашему плацдарму 10 дивизий, в то числе пять танковых и одну моторизованную, и такой силой несколько раз атаковали плацдарм. А русские стоят. В чём дело? А в том, что на плацдарме, который к 30 сентября простёрся на 11 км по фронту и 6 км в глубину, находились части 27-й и 40-й армий, а также моторизованные части 3-й гвардейской, а не «вшивой» танковой армии генерала П.С. Рыбалко. Эти немалые силы и отстаивали плацдарм и расширяли его. В октябре с плацдарма дважды предпринимались наступления с целью освободить Киев, но, увы, одолеть немецкие силы тогда не удалось. 3 ноября перешли в наступление наши войска с Лютежского плацдарма, и при поддержке сил Букринского плацдарма 6 ноября столица Украины была освобождена.
Автор не обошёл своим пронзительным вниманием и последние страницы войны: «В апреле 1945 года маршал Жуков решил атаковать Берлин в лоб…» Приходится опять напомнить, что Берлинская операция — это не только Жуков со своим 1-м Белорусским фронтом, но ещё и маршал Конев с 1-м Украинским, и маршал Рокоссовский со 2-м Белорусским, да ещё адмирал Трибуц с частью сил Балтийского флота. Общую координацию действий фронтов осуществлял Верховный Главнокомандующий.
«…В лоб, и, как считают многие специалисты, напрасно положил 200 тысяч солдат». Ну, какие же они специалисты: Берлин-то был взят. Значит, не напрасно. И сообщи своим специалистам, что да, полегло немало, но всё-таки не кругленьких 200 тысяч (врать надо всегда без нулей): безвозвратные боевые потери составили 78291 человек (Г.Ф. Кривошеев и др. «Книга памяти». — М., 2009, с. 171). Разумеется, эта горькая цифра ложится не только на фронт Жукова, а на все упомянутые выше войска, принимавшие участие в операции. Вечная память павшим…
Нет, нет, он настаивает: «Жуков хотел успеть к 1 мая». Желание сделать народу такой праздничный подарок для советского человека вполне естественно. И никаких доказательств, что это вело к лишним жертвам, не существует.
А началась операция 16 апреля, и 23-го войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов соединились западнее Берлина, завершив окружение всей огромной (до 300 тысяч человек) берлинской группировки. Какой же «лоб», если ставилась цель — окружить? А после окружения началось дробление группировки, которое 8 мая завершилось безоговорочной капитуляцией.
Их целая стая — тупоумных ненавистников маршала Жукова и наших побед: журналист Правдюк, отставной полковник Ащин, отставной капитан Антропов, вот теперь ещё и новые клеветники. И ведь уж до того убоги, что даже своей гадости о Жукове придумать не могут, тащат у других — у Виктора Правдюка, например. Тот живёт в Ленинграде и долго пыхтел, стараясь доказать, что «Тихий Дон» — плагиат. Когда понял, наконец, что это сизифов труд, взялся за другую подлость — смастачил 90-серийный безграмотный и насквозь лживый фильм о войне. Я в своё время им занимался, большая статья о нём вошла в мою книгу «На службе Отечеству!» (2010).
Приведу только один пассаж. В 81-й серии Правдюк возгласил: «Жуков посылал пехотинцев на противотанковые минные поля, чтобы ценой их жизней дать проход танкам». Осёл останется ослом, хоть сочини он 90 серий. Оставим нравственную сторону без внимания, возьмём только материальную: на противотанковом минном поле человек может отплясывать гопак, ибо под ним мины не взорвутся, тут требуется нечто гораздо более весомое, например, танк.
Позже свой вариант этой грязной байки выдал Эдуард Володарский. Он уверял, что в воспоминаниях Эйзенхауэра сам читал (на какой странице? — молчит), как генерал сразу после взятия Потсдама, увидев там груды убитых советских солдат, сказал Жукову: «Зачем вам нужен был этот Потсдам?» А тот, мол, ответил: «Ничего, русские бабы ещё нарожают!» Как сочувствую я той еврейской бабе, которая родила Эдика Володарского… Потсдам был взят 27 апреля, ещё шли бои, и никакого Эйзенхауэра там быть не могло, он находился далековато от этих мест со своими войсками. И впервые встретился он с Жуковым не там и не тогда, а в начале июня в штабе 1-го Белорусского фронта, находившегося в Венденшлоссе. Жуков вспоминал: «Встретились мы по-солдатски, можно сказать, дружески. Взяв меня за руки, он долго разглядывал, а затем сказал: „Так вот вы какой!“»
Так вот, Терентьев, вы какой! Не умея ничего сообразить сам, взбил коктейль из протухшей туфты Правдюка и замшелой лажи Володарского: «В мемуарах Эйзенхауэра всплыла история о том, как поддатый Жуков в побеждённом Берлине хвастался: мол, самый быстрый способ разминирования — отправить впереди танков роту солдат». Морду бить за такие коктейли мало. Так вот, суслики, Эйзенхауэр и Жуков, как я уже сказал, в Берлине не встречались.
Как бы подводя итог сказанному, Денис Терентьев заявляет: «Приходится спорить, какую цену народ заплатил за Победу: один к пяти или один к десяти». Ничего другого он и помыслить не может. Такого рода назойливые вымыслы о «цене Победы», т. е. о жизни или смерти Родины (ведь вопрос стоял именно так и никак иначе) столь же бесстыдны, как домогательство в таком роде: какую цену ты готов дать за спасение тяжело больной матери? Но если уж опять речь об этом, то могу отослать к очень обстоятельной статье доктора технических наук профессора Владимира Литвиненко «Фальшь-сенсация». В результате дотошных выкладок профессор пришёл к выводу: реальные потери Красной армии на поле боя не превышали 9 миллионов человек, а потери гражданского населения страны составляли 14—16 миллионов. Это близко к тому, что ещё в 2009 году было объявлено в цитированной выше «Книге памяти»: потери наши вместе с потерями рядом сражавшихся союзников — 11 миллионов 520 тысяч человек, такие же потери противника — 10 миллионов 344 тысячи (cоотношение 1/1,1). Если взять в расчёт истребление фашистами и мирного населения, то и тогда соотношение будет примерно ½, 5. Но эти цифры не дают спокойно спать таким, как Терентьев. Они могут сладко, с храпом почивать только при пяти- или десятикратном превышении наших потерь. А попутно ещё и находят время поглумиться над главной песней Отечественной войны: ха-ха, «ярость благородная»… Подонки!
При всём негодовании и презрении по поводу этой полоумной писанины, порой нельзя удержаться от смеха. Вот автор с полным сочувствием пересказывает байку одного сомнительного фронтовика: «Однажды я замещал телефониста у аппарата. Телефонная связь была примитивна, и разговоры по всем линиям слышались по всем точкам». Полный вздор! Ничего подобного не было никогда. Но не в этом дело. Допустим, он действительно слышал, как генерал И. Федюнинский в боевой обстановке отдавал по телефону команды — резко, порой даже с матерком. Ну и что? Могло такое быть? Вполне. И вот разоблачение Героя Советского Союза: а после войны, мол, генерал «рассказывал о войне октябрятам совсем в других тонах». Без мата… Хоть стой, хоть падай…
Сейчас в газетах нередко стали в тексте публикуемой статьи делать крупным шрифтом врезки — самое главное в статье, её суть, вся соль. Сделали такие врезки и наши «патриоты-просветители». Вот: «Советский народ победил в самой кровопролитной в истории войне, несмотря на то что его забыли научить воевать». Вот суть этих идиотов!.. Именно так писала И. Хакамада. Но что с неё взять! И, как я упоминал, даже Артек, где посчастливилось ей быть, изобразила как Освенцим. А вы-то, по фамилиям, вроде, русские, по какой причине злобствуете и лжёте о родном народе, как самураи, битые комкором Жуковым на Халхин-Голе? Неужели перед родителями и детьми не совестно?
Есть ещё и такая «патриотическая» инъекция: «Война — это ненормальная жизненная ситуация, где добрые приличные обыватели ведут себя ненормально». Для них защищать Родину — ненормальное, позорное дело. Это и пропагандируют. Да, именно так, ибо ведь сей афоризм тиражируется не вообще, не абстрактно, и не по случаю, допустим, Франко-прусской войны 1870 года, а в связи и по поводу Великой Отечественной войны против фашистской агрессии. Тогда даже такой деликатный человек, как Михаил Светлов писал:
Я стреляю —
И нет справедливости
Справедливее пули моей!
Они бы сейчас этого Светлова, этого Симонова за Можай загнали… Товарищ Путин, прикажи отправить обе эти редакции под командованием двух Чубайсов строить мост на Сахалин, а можно использовать их и как сваи — головами в морской грунт.
А с другой стороны, ведь и жалко бесстыдных горемык: у них же ни в чём не повинные старики-родители, дети, может, внуки…
Но хватит! Долгое общение с такими токсичными персонами опасно. В предыдущей статье я обещал рассказать о параде на Красной площади. Я писал, что возьму с собой два портрета и один буду держать на виду, а второй брошу к подножию Мавзолея. Первый — портрет Сталина, второй — Чубайса. Подходящего, удобного для замысла портрета Сталина, увы, у меня не нашлось, но я знал, как восполню это упущение. А прекрасный по выразительности портрет Чубайса я взял с первой полосы «Советской России» за 13 февраля этого года. Там вся его волчья суть.
За нами прислали машину, и мы поехали. Москва в это праздничное утро была пустынна и прекрасна, тем более, под молодым майским солнцем. Приехали на Ильинку. Она была изящно изукрашена свисающими гирляндами лампочек. Кто-то догадался на том самом месте, где в 12 часов дня 1941 года Евгений Халдей сфотографировал группу случайных прохожих, слушающих выступление по радио В.М. Молотова, поместить эту знаменитую фотографию в увеличенном виде. На Ильинке начались проверки пригласительных билетов и паспортов. Проверок было четыре. И каждый раз по окончании процедуры я восклицал: «Слава великому Ленину! Слава великому Сталину!» Молодые офицеры, проводившие проверку, дружески улыбались. После всех проверок к нам подбежали очаровательные девушки и проводили на трибуну. Наши места оказались справа от Мавзолея в первом ряду.
Слева от меня сидел с дочерью маститый старикан, увешанный наградами. Я по столь торжественному случаю впервые прицепил две планки и, Боже мой, какой тяжёлый стал пиджак! И не представляю, как ходят те, кто увешивает орденами, медалями да ещё разными памятными значками весь свой «фасад»! Поди, полпуда набирается.
Мы познакомились. Иван Пантелеевич с 1-го Белорусского, дошёл до Берлина. Я тоже назвался: с 3-го Белорусского, дошёл до Кёнигсберга. Когда двинулись колонны, это было так здорово, что у меня вырвались строки из пушкинской «Полтавы»:
Ура! Мы ломим; гнутся шведы…
Темнеет слава их знамён…
— Что? — спросил Иван Пантелеевич. — Какие шведы?
— Да не шведы, а дармоеды, — ответил я. — Вот там, у мавзолея сидят.
И закончил строки Пушкина своими словами:
Друзья, сегодня День Победы.
Как здорово, что в мае он!
Действительно, представьте себе, что война кончилась бы в декабре или феврале. Вот где Божий промысел-то сказался — в мае!
Но кое-что во время прохождения колонн коробило. Представьте, репортёр торжественно оглашает округу: «На Красную площадь вступает колонна ордена Ленина Высшего общевойскового командного училища…» Ордена Ленина… А сам Ленин — тут же, в блокаде, за массивной изгородью. И так несколько раз… Да, немцы обложили блокадой город Ленина, а нынешняя власть — самого Ленина. Кто круче?..
Ну, оружие, технику нам уже недели две по телевидению показывали во время репетиций. Они, конечно, необходимы, но зачем по телевидению-то? Парад — это своего рода спектакль, а во всяком спектакле должен быть момент новизны, неожиданности, первичности. А какая же новизна и первичность, если мы всё это уже десять раз видели.
Парад боевой техники возглавил танк Т-34…
Здравствуй Т-34,
Мой старинный друг и брат.
Помнишь, был ты лучшим в мире.
Что, тебе мотор сменили
И послали на парад?
Вижу, славная обновка —
Как и не был на войне!
Если бы вот так же ловко
Заменили сердце мне…
Когда на площади появились самые грандиозные орудия, Иван Пантелеевич сказал:
— Абрамович и Вексельберг могут спать спокойно…
Я оглянулся на Мавзолей (он хорошо был виден сбоку) и перекрестился. А когда парад кончился, и народ стал расходиться, я встал, обернулся в сторону Мавзолея и ещё трижды осенил себя крестным знамением. А подойти к нему было нельзя — здоровенная изгородь. Перед вступлением Путина в должность, что теперь именуется каким-то дурацким несъедобным словом, Геннадий Андреевич Зюганов обратился к нему с просьбой: Владимир Владимирович, ну, пожалуйста, ради Христа, уберите 9 мая маскировку с Мавзолея…
А надо было ночью перед парадом послать на Красную площадь отряд дюжих комсомольцев с кувалдами, и они разнесли бы в прах эту изгородь. И кувалды были бы орудием «правового поля», потому что Красная площадь и Мавзолей Ленина охраняются ЮНЕСКО, и устраивать с ним пошлые маскарады недопустимо и постыдно.
Ну, а когда мы спустились с трибуны, невозможно было подойти к Мавзолею, и я швырнул на брусчатку портрет Чубайса, вырезанный из «Советской России». И растёр его каблуком. За мной по нему прошли тысячи москвичей.
Мы спустились с площади мимо Исторического музея, вышли на изуродованную Лужковым Манежную, прошли мимо гостиниц «Москва», мимо Думы, на которой советский герб, вышли на Театральную к станции метро. Боже мой, как прекрасна Москва! И ведь с каждым домом, мимо которого шли, связано что-то незабываемое… Сколько раз в дружеской компании сиживали мы на открытой веранде ресторана «Москва», едва не дотягиваясь руками до мерцающих над городом звёзд…. А на первом этаже гостиницы «Москва» был гастроном № 1, по знаменитости второй после Елисеевского. Помню даже, где что там продавали. Справа, в самом углу, стояли бочки с чёрной икрой…
Дума…. Сюда я захаживал к Альберту Макашову. Как он теперь?.. Дом Союзов…. Разве забыть, что в начале войны я слушал в Колонном зале Седьмую симфонию Шостаковича, а через много лет самому довелось в этом знаменитом зале держать речь… В Малом театре я бывал почему-то редко, чаще в филиале на Ордынке, и вообще я — «мхатовец»… А в Большом не так давно был с внуками. Тогда я это зафиксировал:
Ходили с внуками в Большой
На «Лебединое». Прекрасно!
И ликовали всей душой:
Властям музыка неподвластна.
На старости дал Бог постичь
Всю прелесть дивного балета…
Благодарю вас, Пётр Ильич!
Вы весь — дитя добра и света.
Да ведь и я же не злодей,
Но как я жду, когда б вы знали,
Чтоб танец маленьких людей
В Кремле московском разогнали.
Мы опустились в метро и поехали домой. А москвичи всё шли и шли по портрету Чубайса…
18:15 09.06.2018
Героизм советского народа в годы Великой Отечественной войны 1941−1945 гг.
«Русские всюду сражаются до последнего человека… Лишь местами сдаются в плен», — Ф. Гальдер.
Леонид Масловский
Героизм советского народа Запад и его слуги внутри России отрицают. Они утверждают, что советские люди не хотели защищать свою родину-СССР и миллионами сдавались в плен. В подтверждение своих слов они покажут карту с кольцами окружения советских войск в 1941 году и назовут количество взятых в плен советских солдат и офицеров.
И невдомёк нашему российскому гражданину, что он имеет дело с фальсификаторами нашей истории, которые всех окружённых зачислили в число пленных и не назвали причину окружения отдельных частей Красной Армии.
Фактически количество пленных было на порядок и несколько порядков меньше количества окружённых. Окружали наши войска не по причине нежелания воевать советских солдат, а в связи со значительным превосходством противника в силах и средствах.
В июне 1941 года армия Германии насчитывала 8,5 млн. солдат и офицеров, а её союзники — не менее 2,5 млн. чел. СССР в то время имел армию в 5 млн. чел., часть которой вынужден был держать на Дальнем Востоке против миллионной Квантунской армии Японии и на юге против Турции.
Границу нашей страны 22 июня 1941 года перешло 5,5 млн. чел. вражеских войск и это количество ежедневно росло. В тылу агрессоров оставалось не менее 5,5 млн. обученных, вооружённых и отмобилизованных военных. Постоянно на участки, где продвижение войск Германии и её союзников останавливалось, с Запада прибывали новые дивизии.
Более того, Германия имела огромный парк автотранспорта, созданного для неё США. В общей сложности дочерние предприятия GM и «Форд» построили приблизительно 90% бронированных 3-тонных полугрузовиков и более 70% средних и больших грузовиков Рейха. Эти средства передвижения, в соответствии с донесениями американской разведки, служили «основой транспортной системы немецкой армии»". Поэтому в количестве грузовиков Германия значительно превосходила СССР.
Наличие огромного количества автомобилей позволило Германии создать организационную структуру, включающую танки, моторизованную пехоту, артиллерию, инженерные части и части связи, что позволяло не только осуществлять прорыв обороны противника, но и развивать его вглубь, отрываясь от основной массы своих войск на десятки километров. Танки становились стратегическим средством борьбы. Классический немецкий «кессельшлахт» (буквально — «котельная битва», операция на окружение) стал возможен именно благодаря грузовикам рейха, построенным США.
Немецкие танковые дивизии включали в себя почти все рода войск, с их помощью форсировали реки, разбивали бетонные ДОТы, подавляли артиллерию противника, сбивали самолёты, сражались с пехотой. Пропорции всех родов войск в немецких танковых дивизиях были немцами тщательно рассчитаны и проверены в боях в Европе.
Но окружение и пленение войск — это далеко не одно и то же. Окружённые дивизии сражались, гибли в боях и выходили из окружения. Но всех окружённых автоматически записали в число взятых в плен. Причём записали по их первоначальной численности, без учёта потерь в боях.
Надо отметить, что немецким танковым армиям очень трудно было удержать наши войска в окружении до подхода пехоты. А основная масса немецкой пехоты шла пешком.
О размерах фальсификации числа советских пленных указывает, например, окружение части войск Красной Армии под Киевом. 26 сентября в сводке германского верховного командования сообщалось о победе под Киевом. Говорилось, что взято в плен 665 тысяч человек. Это число пленных, озвученное Геббельсом, сегодня используется многими историками. Никто не обращает внимания на учёных, которые с фактами в руках опровергают указанные немцами данные. А эти учёные утверждают, что перед началом Киевской операции в составе всего Юго-Западного фронта насчитывалось 677 085 человек. Бои длились почти весь сентябрь, и после боёв отошло на тыловые рубежи 150 541 человек. Кроме того, значительная часть войск прорвалась через вражеское кольцо. И возникает вопрос: «А были ли вообще пленные под Киевом?» А сколько было пленных в приграничных сражениях?
Даже немцы пишут, что русские армии под Киевом не были разбиты, а по данным большинства наших историков все солдаты и офицеры Юго-Западного фронта сдались в плен. Так наши ли это историки? Любимец Гитлера фельдмаршал Фон Бок писал после завершения киевской операции: «Киев — блестящий успех. Но русские, как стояли передо мной неразбитыми, так и стоят, и я не знаю, удастся ли их разбить». Но по данным фальсификаторов войск русских перед Фон Боком не должно быть, так как якобы они все сдались в плен.
29.06.1941 года начальник генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдер записал в дневнике: «Русские всюду сражаются до последнего человека… Лишь местами сдаются в плен».
Профессор истории В. М. Жухрай разъясняет, что заснятые на плёнку бегущие солдаты без поясов, за которыми гоняются немецкие автоматчики, являлись служащими сапёрных частей, которые не были вооружены и находились на укреплении новой границы. Их было более 150 тысяч человек. И далее утверждает, что заснятые немцами на плёнку безоружные сапёрные части — это все пленные. Кроме сапёрных частей других пленных не было. Это все пленные советской армии на данном фронте. Тем более не было массового количества пленных на других фронтах.
Например, Г. К. Жуков, А. М. Василевский и К. К. Рокоссовский указывают на окружение под Вязьмой 19-й и 20-й армии Западного фронта, включая группу Болдина и 24-й и 32-й армии Резервного фронта, которые в сумме насчитывали 300 тысяч человек. Но большинство наших историков повторяют за Типпельскирх и Геббельсом об окружении под Вязьмой 600 тысяч человек. Более того, они всех окружённых причисляют к взятыми немцами в плен.
Фактически окружённые под Вязьмой войска под командованием генерал-лейтенанта М. Ф. Лукина мужественно сражались, сковывая 28 немецких дивизий, 14 из которых не могли высвободиться для дальнейшего наступления на Москву до середины октября.
10 октября 1941 года Конев передал Жукову 4 армии, а именно: 22-ю, 29-ю, 30-ю и 16-ю. Будённый передал Жукову тоже 4 армии — 31-ю, 33-ю, 43-ю и 49-ю. Переданные Жукову Коневым и Будённым 8 армий до начала боевых действий насчитывали в своём составе 666 400 человек.
Несмотря на приведённые факты, многие наши историки и писатели пишут о том, что в середине октября путь на Москву был открыт. Очевидно, что фальсификаторы нашей истории многократно завышают количество советских военнопленных для дискредитации военачальников Красной Армии, правительства СССР, Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина и отрицания героизма советских солдат. Данные о количестве советских военнопленных указываемые гитлеровской Германией, как и Германией, оккупированной США, не должны восприниматься нашими историками как истина.
В действительности Победу СССР в Великой Отечественной войне обеспечили два фактора, которые можно назвать главными: героизм советских людей на фронте и в тылу и превосходство Красной Армии в количестве вооружений с 1943 года.
О мужестве советских солдат и офицеров, высоком уровне их профессионализма говорит хотя бы тот факт, что, несмотря на несметную силу противника, СССР в 1941 году сохранил армию и отбросил врага от Москвы, когда немцы панически бежали, преследуемые Красной Армией.
Именно героизм бойцов Красной Армии не позволил сбыться ни прогнозам США, ни прогнозам Англии. Военные США считали, что в войне с СССР Германия будет занята от одного до трёх месяцев, а военные Англии — от трёх до шести недель. Они высказывали такие прогнозы, так как хорошо знали силу удара, которую Германия обрушила на СССР. Сколько мы продержимся в войне с Германией, Запад оценивал по себе.
Германское правительство тоже было уверено в быстрой победе. Оно даже не посчитало нужным тратить средства на тёплое зимнее обмундирование для армии.
Уверенность германского руководства в быстрой победе была вполне обоснованной, потому, что после нападения на Советский Союз 5,5 миллионной немецко-фашистской армии (немецкой и союзных армий) у одной Германии, не считая союзников, ещё оставалось более 3 миллионов солдат и офицеров, не задействованных в войне на Восточном фронте против СССР.
О войне против СССР Гитлер говорил: «Речь идёт об истребительной войне» и 29 июня 1941 года утверждал: «Через четыре недели мы будем в Москве, и она будет перепахана».
Вышеупоминаемый генерал-полковник Ф. Гальдер, страстно желавший уничтожить всех славян и делавший всё возможное для их уничтожения, (после войны до 1961 года сотрудничал с военно-исторической службой армии США), 8 июля 1941 года записал в своём служебном дневнике: «Непоколебимо решение фюрера сравнять Москву и Ленинград с землёй, чтобы полностью избавиться от населения этих городов».
И те, кто осуждает действия советских военачальников и правительства, организовавших ожесточённое сопротивление врагу, фактически сожалеют о том, что народы СССР не были истреблены гитлеровцами.
Что бы ни говорили недоброжелатели России, но факт остаётся фактом: советская власть воспитала миллионы прекрасных людей, горячо любящих свою советскую Родину, и они, известные и неизвестные в настоящее время герои, приближали День Победы.
Уже в первый день войны старший лейтенант Иван Иванович Иванов на истребителе «И-153» в лобовой атаке таранил «Хе-111», шедший на его аэродром в первые минуты войны. «Хе 111» и «И-153» взорвались и оба самолёта, охваченные пламенем, рухнули на землю.
И. И. Иванов был пилотом дежурного звена 46-го истребительного авиаполка 14-й авиадивизии Киевского особого округа.
26 июня 1941 года советский лётчик Николай Гастелло направил свой горящий самолёт на колонну немецких машин. Подвигом был каждый боевой вылет Героя Советского Союза А. Маресьева, потерявшего ступни обеих ног.
Во время войны наши лётчики-истребители 561 раз совершили таран вражеских самолётов в воздухе, а 33 лётчика совершили таран дважды. Немецкие лётчики не совершили ни одного тарана, хотя в конце войны специально для этого немцы оборудовали 300 самолётов.
Надо отметить, что немецкий военно-воздушный флот, который 22 июня, не считаясь с потерями, целый день бомбил наши аэродромы, имел потери самолётов сопоставимые с потерями советского военно-воздушного флота. Ведь советские посты ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения и связи) по звуку и визуально обнаруживали перелёт границы и докладывали по инстанциям. Например, 122-й истребительный авиаполк 11-й авиадивизии Западного округа успел поднять в воздух до появления бомбардировщиков противника 53 истребителей «И-16» и «И-15». Лишь 15 самолётов, в основном неисправных, не смогли взлететь, и были уничтожены немецкой авиацией на аэродроме.
Фальсификаторы нашей истории, конечно, не говорят и не пишут о том, что советские лётчики, героически сражаясь, только, за 14 дней боёв в период с 22 июня по 5 июля 1941 года уничтожили 807 самолётов немецких ВВВС всех типов, а за период с 6 по 19 июля ещё 477 самолётов. То есть за один месяц была уничтожена треть германских военно-воздушных сил, которые они имели перед нападением на нашу страну. А за неполные пять месяцев боёв Германия потеряла 5180 самолётов. Новые поколения, конечно, об этом не знают и не гордятся героическими подвигами своих предков летом и осенью 1941 года.
17 июля 1941 года о сухопутных войсках гитлеровской Германии Гальдер написал: «Войска сильно измотаны… Боевой состав постепенно сокращается…» А нам всё рассказывают и пишут о том, как браво, не встречая сопротивления, миллионами беря в плен советских солдат, немцы продвигались на восток.
Героизм и уверенность в победе не покидали советских солдат во всё время войны. Лётчик истребительной авиации, участник боёв в Финляндии В. В. Талалихин 7 августа 1941 года одним из первых применил ночной таран, сбив на подступах к Москве вражеский бомбардировщик. В последующих боях уничтожил пять самолётов противника. Погиб в воздушном бою 27 октября 1941 года около Подольска. Зачислен навечно в списки части, в которой служил. Десятилетия каждый день называли перед строем лётчиков имя Героя Советского Союза Виктора Васильевича Талалихина.
Лётчики авиации дальнего действия (АДД) в 1941 году ночами летали бомбить Берлин через всю оккупированную противником территорию СССР.
О боевых действиях они имели право докладывать лично Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину. «Самолёт Александра Молодчего попал над Берлином под шквальный огонь ПВО. Сотни разрывов окружили самолёт. Но командир умело преодолел огонь, и его штурман сбросил бомбы в сердце Берлина. Тогда же он передал радиограмму: «Москва. Сталину. Нахожусь в районе Берлина. Задание выполнено. Молодчий». Москва ответила: «Ваша радиограмма принята. Желаем благополучного возвращения», — пишет главный маршал авиации А. Е. Голованов.
Советские воины жертвовали собой, закрывая своими телами огневые точки противника и давая наступающим те минуты, которые нужны для уничтожения врага.
24 августа 1941 года политрук Александр Панкратов, возглавивший атаку своей роты, брошенной гранатой не смог заставить замолчать пулемёт и закрыл его своим телом. 24 сентября 1941 года рядовой Николай Сосновский своим телом закрыл амбразуру дзота. 27 декабря защитник Москвы, рядовой А. Е. Падерин закрыл своим телом строчащий пулемёт, 23 февраля 1943 года такой же подвиг совершил Александр Матросов, закрыв собой амбразуру вражеского дзота. Приказом Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина 254-му гвардейскому стрелковому полку было присвоено имя А. Матросова. За годы войны только указанные подвиги совершили 300 советских людей. Геройски сражались и сложили свои головы панфиловцы, сражаясь с немецкими танками.
И в 1944 году наши воины стояли на позициях насмерть. Не пропустила немецкие танки и пехоту рота лейтенанта В. Т. Бурба, а лейтенант гранатами уничтожил два танка и взорвался сам. В том же 254-м стрелковом полку бросился под танк со связкой гранат рядовой П. А. Халюстин и ценой своей жизни вывел немецкий танк из строя. Подвиги наших солдат и офицеров можно продолжать бесконечно. В каждом городе, селе, школе и даже чуть ли не в каждом российском дворе можно найти память о людях, совершивших героические поступки во время Великой Отечественной войны 1941−1945 гг., и поставить им памятники.
Все мы, граждане России, если хотим достойно жить дальше, обязаны защищать правду о героизме советского народа во время Великой Отечественной войны 1941−1945 годов, и в этом нам необходима помощь российского государства. Фальсификаторам нашей истории, как правило, помогают государства Запада.
11:43 22.06.2018
Память о героях
множество уникальных материалов о Великой Отечественной войне хранится в российских семейных архивах
Письма в Редакцию
22 июня исполнилось 77 лет с начала Великой Отечественной войны. Уходит из жизни уже не только поколение творцов Победы 1945 года, «бессмертный полк» России, но и поколение их детей. Тем ценнее становятся для нас их свидетельства. Предлагаем вниманию читателей нашей газеты одно из них.
Мой отец Киреев Юрий Филаретович родился 2 апреля 1904 года в посаде Дубовка на территории нынешней Волгоградской области. Его отец, мой дед, Филарет Кузьмич работал бухгалтером, мать Надежда Павловна была домохозяйкой.
Окончил школу-девятилетку (по тем временам — полное среднее образование). Работал на строительстве Сталинградского тракторного завода. В институт поступить не смог — не проходил по социальному происхождению. Поступил на агромелиоративные курсы, где познакомился с моей мамой и создал семью.
Работал по специальности в Сталинградской области, Горьковском крае, а позже — в Дмитровском р-не Московской обл. на Московской областной болотно-опытной станции и агрономом в колхозе.
До Великой Отечественной войны прошёл воинскую службу в рядах Красной Армии, где закончил ШМАС (школа младших авиационных специалистов) и в воинском звании старшины был демобилизован, после чего продолжил работать агрономом.
После нападения нацистской Германии и её союзников на Советский Союз летом 1941 г. отца призвали в действующую армию. Формирование его воинской части проводилось на Тушинском аэродроме, откуда она и была направлена на Западный фронт.
Служил отец старшиной авиационного полка. Для нанесения прицельных ударов по врагу требовалось осуществлять воздушную разведку за линией фронта. Немецкие ПВО, заметив наш самолёт-разведчик, лупили по нему так, что мало не покажется, а надо было ещё вручную вести аэрофотосъёмку, причём качественно.
За выполнение боевых заданий награждался правительственными наградами.
«Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается», а война с фашистской гадиной, которая использовала ресурсы почти всей Европы (да и — при помощи «нейтралов» и даже наших вроде бы «союзников» — не только Европы) плюс захваченной территории СССР, шла и того медленнее. Сколько было потерь боевых товарищей…
Перед вами только один эпизод похорон останков лётчика. Не могу утверждать точно, но, по словам отца, переданным мне матерью, на снимке — всё, что осталось от заместителя командира его полка, Героя Советского Союза, чью фотографию он бережно сохранил.
Каким же мужеством, любовью к Родине и духом надо было обладать, чтобы дойти и добить гадину в её логове Берлине?! Такая честь выпала и моему отцу.
Сохранились сделанные им снимки (он имел право ношения фотоаппарата), датированные 5 мая 1945 года в уже поверженной столице Третьего рейха. Только на одной из них запечатлён мой отец — он, старшина, один в куртке стоит между своих боевых товарищей, лётчиков-офицеров, одетых в кожаные пальто.
Посмотрите на эти фото из нашего семейного архива, которые ранее нигде не публиковались — может быть, кто-то найдёт и узнает на них своих близких.
Демобилизовали отца 25 октября 1945 года приказом главнокомандующего Советскими оккупационными войсками в Германии маршала Советского Союза Г. К. Жукова, с объявлением благодарности за честную службу на благо нашей Родины. Этот именной документ, подписанный также членом Военного совета СОВвГ генерал-лейтенантом К.Ф.Телегиным, бережно хранится в нашей семье. Значит, на самом деле хорошо воевал и служил мой отец, а столь позднюю его демобилизацию, как и многих других наших солдат, скорее всего, можно объяснить тем, что наши недавние союзники были не прочь продолжить боевые действия уже против Советского Союза, но им тогда показали, что если так уж руки чешутся, то могу почесать в другом месте.
Не зря же рассказывали (возможно, это одна из множества военных «баек»), что Г. К. Жуков однажды обратился к Верховному главнокомандующему генералиссимусу И.В. Сталину, если будет приказ, на третий день гусеницы наших танков будут обмывать волны Атлантики. На что Верховный Главнокомандующий, подумав, ответил: «Георгий, мы их не прокормим!» Жаль.
Отец же вернулся к своей мирной профессии и работал в райцентре с. Рогачево главным агрономом РайЗО (районный земельный отдел). В 1949 г. (через четыре года после окончания Великой Отечественной войны) в Рогачево была создана первая в СССР Коммунистическая лугомелиоративная станция (ЛМС) для освоения Яхромской поймы, а в дальнейшем — выращивания здесь холодостойких овощных культур, и отца назначили её директором. Там он проработал до смерти, последовавшей в 1953 году из-за халатности врачей, которые затянули с операцией и позволили аппендициту перейти в перитонит. Мне тогда исполнилось 13 лет и, конечно, это было большим горем для нашей семьи и для меня самого.
Я, родившийся в 1940 году, пошёл по стопам отца и мамы, закончил экономический факультет Тимирязевской сельхозакадемии, работал по специальности, более 20 лет занимаясь обеспечением города Москвы свежими овощами, фруктами и другой сельхозпродукцией, которую завозили из всех 15 союзных республик и 18 стран-импортёров, при высочайшей персональной ответственности. Но это уже другая история.
«Заклятым» же нашим «друзьям» хочется в канун 77-летней годовщины «чёрной» для нашего народа даты 22 июня 1941 года напомнить, что уже если у такой сильной во всех отношениях немецко-фашистской армады кишка оказалась тонка разгромить нашу страну, то им и подавно пробовать не стоит.
Валерий Киреев, сын Солдата, вошедшего в Берлин в мае 1945 года
13:09 22.06.2018
У солдата, поднявшего красный флаг над Рейхстагом,
на руке было 3-ое наручных часов…
13:12 22.06.2018
⍟ A 13437 (13437), А где док-ва?
15:26 25.06.2018
Гвардейцы Берия
Для пограничных войск НКВД СССР начало войны не было неожиданным — они были к ней готовы. А другие?
Андрей Ведяев
Одним из самых распространенных мифов о Великой Отечественной войне является утверждение о том, что вероломное нападение немецко-фашистских войск на Советский Союз явилось полной неожиданностью для Сталина и застало его врасплох. Факты опровергают подобную ложь. Первыми, кто встретил противника ранним утром 22 июня 1941 года, были пограничники, которые входили в состав войск НКВД СССР и подчинялись наркому внутренних дел Лаврентию Павловичу Берия. Они прекрасно знали, что происходит на сопредельных территориях из донесений своей разведки и сведений, полученных от многочисленных нарушителей границы. Готовясь к отражению агрессии, Берия повысил плотность охраны западного участка государственной границы от Баренцева до Чёрного моря. Этот участок охраняли 8 пограничных округов, включающих 49 пограничных отрядов и 7 отрядов пограничных кораблей общей численностью до 100 тыс. человек. По распоряжению Берия пограничники получали полный боекомплект патронов и ручных гранат, на службу выходили в стальных касках, а в часы отдыха спали, не снимая верхней одежды и имея свое оружие рядом с кроватью. Командиры круглосуточно находились на заставах.
С 15 по 20 июня 1941 года пограничники постоянно фиксировали подвоз боеприпасов со стороны немецких и румынских частей к границе, установку на огневые позиции артиллерии, шум многочисленных танковых моторов, работу офицерских рекогносцировочных групп, подвоз переправочных средств, отселение от границы местного гражданского населения. О какой внезапности здесь можно говорить? Ни для Берия, ни для Сталина ее не было — а вот почему дивизии Красной Армии находились в районах, удаленных от назначенных им рубежей развертывания на 8−20 километров — это уже вопрос к наркомату обороны и Генеральному штабу, им проще было объяснить свои действия внезапностью. Пограничники же ожидали нападения, никакой паники, суеты и бесцельной стрельбы в их рядах не было. «Пограничные войска вступили в бой первыми, ни одна пограничная часть не отошла, — пишет Серго Берия. — На западной границе эти части сдерживали противника от 8 до 16 часов, на юге — до двух недель. Здесь не только мужество и героизм, но и уровень военной подготовки. И сам собой отпадает вопрос, зачем пограничникам на заставах артиллерия. Гаубиц, как пишут, там не было, а противотанковые орудия заставы имели. На этом перед войной настоял отец, прекрасно понимая, что с винтовкой наперевес на танк не пойдешь. А гаубичные полки были приданы погранотрядам. И это тоже сыграло свою положительную роль в первых боях. Армейская артиллерия, к сожалению, не сработала …». Газета «Правда» от 24 июня 1941 года писала: «Как львы дрались советские пограничники, принявшие на себя первый внезапный удар подлого врага. Бессмертной славой покрыли себя бойцы-чекисты… Они бились врукопашную, и только через мертвые их тела мог враг продвинуться на пядь вперед».
О том, что пограничники ожидали удара именно 22 июня — как докладывала внешняя разведка НКВД — свидетельствует тот факт, что начальник Главного Управления погранвойск НКВД СССР генерал-лейтенант Григорий Григорьевич Соколов в ночь с 21 на 22 июня 1941 года находился на участке 86-го Августовского погранотряда Белорусского пограничного округа. Вот выдержка из Справки о военных действиях 86-го погранотряда, составленной капитаном Аврамчуком Дмитрием Сергеевичем: «21 июня 1941 года утром я заступил дежурным по отряду. В 2 часа дня в отряд прибыли начальник Главного Управления погранвойск НКВД СССР генерал-лейтенант Соколов и начальник погранвойск Белорусского округа генерал-лейтенант Богданов <…> В 4 часа по приказу генерала Соколова весь офицерский состав собрали в кабинете начальника отряда для совещания. С докладом выступил начальник штаба капитан Янчук. Он сказал, что за последнее время было переброшено на нашу сторону 3 диверсионные группы по 15−20 человек поляков и белорусов, которые показали, что немцы готовятся к войне и скоро нападут на нашу страну. Задержанные бандиты имеют задание с началом войны разрушать связь, поднимать панику среди населения, совершать диверсии, убийства советских работников и взрывать мосты. С наступлением темноты на германской стороне был слышен непрерывный шум моторов танков, тракторов, грохот колес конных повозок и даже разговор немцев <…> В 6 часов вечера 21 июня 1941 года генералы Соколов, Богданов и начальник отряда майор Здорный на легковой машине „Эмка“ выехали на границу… В 2 часа ночи я вышел из дежурной комнаты во двор штаба и заметил, что большие группы немецких самолетов летят в нашу сторону. С границы слышна артиллерийская стрельба. Я немедленно позвонил на квартиру капитану Янчуку. Он немедленно прибыл в штаб. Капитан Янчук дал мне указание позвонить во все подразделения и дать командирам приказание занять оборону и вести боевые действия, так как война уже началась. Семьи офицерского состава были эвакуированы на автомашинах в город Белосток. Там их посадили в товарные вагоны и отправили на восток. Примерно в 18 часов 22 июня в район с. Штабина прибыл начальник отряда майор Здорный и генералы Соколов и Богданов. Соколов дал указание начальнику отряда… вести боевые действия совместно с частями Красной Армии. Соколов и Богданов уехали в Белосток».
Григорий Григорьевич Соколов (в центре)
Далее события развивались следующим образом. На участке 86-го погранотряда наступали две немецкие дивизии. Ожесточенный бой разгорелся на 1-й заставе, которой командовал старший лейтенант Сивачёв. Двенадцать часов держались герои, отражая натиск противника, поддерживаемого танками и артиллерией, и отступили только по приказу коменданта 1-й комендатуры, которой командовал капитан Кириченко. 3-я застава лейтенанта Усова весь день вела упорные бои с пехотным батальоном противника — то есть в условиях 10-кратного превосходства немцев, поддерживаемых к тому же танками и артиллерией. Когда у пограничников кончились патроны и гранаты, они перешли в рукопашную схватку, в которой лейтенант Усов пал смертью храбрых. И лишь после того, как разведка сообщила, что противник со стороны Августова далеко углубился в тыл по направлению к Гродно, оставшиеся в живых пограничники в ночь с 22 на 23 июня колонной в пешем порядке двинулись на восток по распоряжению начальника отряда майора Г. К. Здорного, который впоследствии писал в своих воспоминаниях: «В районе местечка Мир, что примерно в 80 километрах западнее Минска, к нам присоединился командующий 10-й армией генерал-майор К. Д. Голубев с небольшой группой своих штабных офицеров. Вскоре, вслед за Голубевым, к нам присоединился генерал-лейтенант Д.М. Карбышев и с ним один полковник из инженерных войск. В пути нашего следования генерал Карбышев по собственной инициативе выходил не раз на разведку. Последний раз, уйдя в разведку после недельного пребывания в нашей группе, Карбышев не возвратился и, как потом стало известно, он попал в плен к фашистам. Дальнейшая его судьба всем вам известна. Вся наша группа вышла к линии фронта 19 июля 1941 года в районе города Рогачёв — в полосе начавшейся контратаки 63-го стрелкового корпуса под командованием генерала Л.Г. Петровского из состава 21-й армии. Вышедший с нами рядовой, сержантский состав и младшие офицеры распоряжением командования 21-й армии были включены в состав корпуса Петровского».
Упорное сопротивление вторгшийся агрессор встретил и на других участках советской границы. Начальник 106-го Таурагского погранотряда подполковник Л.А. Головкин поднял отряд по тревоге в 2 часа ночи и отдал приказ личному составу занять оборонительные сооружения. 4-я погранзастава, которой командовал лейтенант А.А. Богун, охраняла участок границы, где проходило шоссе Тильзит-Таураге. Размещалась застава на бывшем хуторе в двух деревянных домах. После пяти безуспешных атак к заставе приблизились три немецких танка и стали расстреливать ее в упор. Трое бойцов со связками гранат в руках поползли к вражеским машинам, а спустя некоторое время раздались взрывы. Танки были подбиты. Лишь после налета авиации враг начал просачиваться на территорию заставы. Оставшиеся в живых пограничники стояли насмерть. Застава вела бой в полном окружении, от снарядов и бомб загорелись постройки и склады. Из горящего дома выбежала с ребенком жена лейтенанта Антона Богуна. Она бежала и падала, бежала и падала, а ребенок был, видимо, ранен: на белой рубашонке ярко алело пятно… Антон видел это, что-то кричал ей, махал рукой, пока она не спрыгнула в окоп. Вскоре немцы начали новую атаку. Впереди двигались танки. Им удалось ворваться в окопы пограничников на правом фланге. Немцы схватили раненых солдат и жену Антона Богуна, прижимавшую к груди ребенка, и поволокли куда-то. Антон с пистолетом в руке отбивался от наседавших немцев. Когда закончились патроны, он предпочел смерть плену…
Кровопролитные бои развернулись в районе Бреста, где на протяжении 182 километров по реке Буг охрану границы нес 17-й Брестский Краснознаменный погранотряд под командованием майора А.П. Кузнецова. В самой Брестской крепости дислоцировалась 9-я погранзастава, которой командовал лейтенант Андрей Митрофанович Кижеватов. Весь первый день пограничники отбивали атаки врага в разрушенном здании своей заставы, в том числе и в рукопашных боях, а затем перешли в подвалы 333-го стрелкового полка. В начале июля Кижеватову поручили взорвать понтонный мост немцев через реку Буг. Он отправился туда с группой пограничников, и больше о них ничего неизвестно. Остальные решили прорываться под вечер через Западный остров, который удерживали также пограничники. Когда бойцы, проскочив Тереспольские ворота и дамбу через Буг, под сильнейшим минометным и пулеметным огнем противника достигли острова, то, по рассказам выживших, у берега в кустарнике лежал на земле пограничник с ручным пулеметом в руках. Возле него с одной стороны была навалена куча пустых, отстрелянных гильз, а с другой — патроны и запасные диски для пулемета. Вокруг валялось множество убитых немцев. Вид у пограничника был страшный — лицо стало землисто-серым, под глазами — черные круги. Оголодавший, обросший бородой, с красными, воспаленными глазами от бессонных ночей, он, видимо, уже много дней лежал здесь без пищи и без сна, отбивая атаки гитлеровцев. Бойцы стали тормошить его, предложили идти на прорыв с ними, но боец-пограничник поднял голову, посмотрел на них и глухим, ничего не выражающим голосом сказал: «Я отсюда никуда не уйду». Больше о его судьбе ничего не известно…
Немецкие варвары жестоко мстили доблестным пограничникам, оказавшим им такое упорное сопротивление. Осенью 1942 года они нашли в деревне Великорита Малоритского района семью начальника 9-й погранзаставы Андрея Кижеватова и всех расстреляли: мать, жену и детей — 15-летнюю Нюру, 11-летнего Ваню и двухлетнюю Галю. В 1965 году Андрею Митрофановичу Кижеватову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Участок границы, который охранял 90-й Владимир-Волынский погранотряд, преграждал стратегическое направление Варшава — Люблин — Луцк — Киев. Ровно в четыре утра в неравный бой вступили все 16 застав, поднятые по тревоге. На участке 4-й комендатуры немцам удалось захватить мост, через который переправилось до 50 вражеских танков. Развернувшись в боевой порядок, они атаковали пограничников, которыми командовал комендант участка И.В. Бершадский. Никто из пограничников не знал, что первым же снарядом на его глазах были убиты жена и 11-летний сын… Когда танки подошли к зданию комендатуры, навстречу им выбежал фельдшер В.П. Карпенчук. О том, что произошло в следующий момент, рассказывается в документе, который хранится в Центральном музее пограничных войск: «Смоченный бензином пылающий халат он бросил на решетку моторного люка ближайшего танка, а сам, объятый пламенем, кинулся под танк. Раздуваемые ветром огненные языки поплыли по машине, двор озарился огромной вспышкой, раздался взрыв, и вверх взметнулся багровый столб дыма. Остальные танки, отстреливаясь, повернули назад и скрылись».
Алексей Лопатин (второй справа)
Широко известен подвиг 13-й заставы, начальником которой был Алексей Васильевич Лопатин. Застава располагалась в бывшей усадьбе польского магната в два этажа с массивными стенами до метра толщиной и хорошими подвальными помещениями. Заблаговременно были построены три деревоземляных блокгауза и стрелковые окопы, которые соединялись между собой ходами сообщения. Первым погиб заместитель начальника погранзаставы лейтенант Погорелов. Группа бойцов под его началом отбила мост через Западный Буг и полдня удерживала позицию. Но когда немцы окружили пограничников, выжить никому не удалось. Политрук Павел Гласов был убит на пятые сутки, когда заставу обстреляли прямой наводкой из орудий и сравняли с землей. Но личный состав продолжал держаться, уйдя в подвальные помещения и траншеи. Женщины как могли помогали своим мужчинам: подносили боеприпасы, снаряжали магазины, готовили пулеметные ленты, перевязывали раненых. На девятые сутки сложилась очень тяжелая ситуация: продовольствие кончилось, запасы воды иссякли. Ночью 29 июня Лопатин, используя замаскированные выходы, вывел тяжелораненых, женщин и детей. А затем вернулся с пограничниками в подвал полуразрушенного здания. В книге «История Великой Отечественной войны Советского Союза» сказано: «…Когда были разбиты все блокгаузы и дзоты в опорном пункте, пограничники перешли в подвальное помещение разрушенного здания заставы и оттуда продолжали вести огонь по врагу. 30 июня на заставе остались в живых только десять пограничников. Противник устроил подкоп и подорвал здание. При взрыве погибли все защитники заставы». 18 декабря 1957 года Алексей Лопатин посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза. На окраине старинного украинского села Скоморохи на мраморной доске выбиты слова: «Вечная память начальнику пограничной заставы Алексею Лопатину и политруку Павлу Гласову, которые героически погибли в борьбе за свободу и независимость Советской Отчизны против немецко-фашистских захватчиков».
Участок границы по реке Сан охранял 92-й Перемышльский пограничный отряд. Командовал им подполковник Яков Иосифович Тарутин. Лишь получив приказ отойти, отряд оставил Перемышль и сосредоточился в селе Ниженковичи. Заслушав доклад подполковника Тарутина, командир 8-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант М.Г. Снегов принял решение отбить Перемышль. Контратака началась в 9 часов утра 23 июня. «Гитлеровцы отчаянно сопротивлялись, — говорится в очерке по истории войск Западного пограничного округа. — Из окон четырехэтажного дома, как из амбразур, били пулеметы. Сметая на пути вражеские группы, пограничники приближались к дому. В здание ворвался комсомолец Щербицкий. На него набросились два гитлеровца. Пограничник сразил их автоматной очередью. В одной из комнат второго этажа оказался пулеметный расчет. Щербицкий ударом приклада свалил одного немца, второго выбросил в окно. В это время старшина Мальков, очищая подвалы, уничтожил гранатами засевших там гитлеровцев. Группа лейтенанта Сидорова окружила немцев в ресторане, в котором те уже отмечали победу, и уничтожила их». Разгром гитлеровцев в Перемышле и его освобождение показали, что немецких захватчиков можно бить, и час Победы близок. Сводный батальон пограничников и две роты 99-й стрелковой дивизии, отражая атаки противника, удерживали город до вечера 27 июня. В боях на границе на участке 92-го Перемышльского отряда противник потерял убитыми и ранеными около пяти тысяч солдат и офицеров.
Границу с Румынией, проходившую по рекам Прут и Дунай, охраняли войска Молдавского пограничного округа во главе с генерал-майором Никольским. В состав округа входили 23-й Липканский, 24-й Бельцкий, 2-й Каларашский, 25-й Кагульский и 79-й Измаильский погранотряды, а морское побережье охраняли подразделения 26-го погранотряда. 22 июня 1941 года в 4 утра из Фэлчиу в Румынии по 5-й заставе Кагульского погранотряда был открыт шквальный артиллерийский огонь. Одновременно застава подверглась бомбардировке с воздуха. В 6.40 на заставу прибыла поддержка из штаба пограничной комендатуры — одно стрелковое отделение во главе со старшим лейтенантом Константиновым, два отделения с 4-й заставы и одно отделение резервной заставы. Общее руководство боевыми действиями возглавил Константинов. В течение первого дня войны на 5-й заставе отразили 11 яростных атак противника. Затем Константинов разделил пограничников на пять групп и в ночь на 23 июня концентрированным ударом выбил захватчиков с нашей территории. А 24 июня две группы пограничников под командованием Константинова и начальника 5-й заставы лейтенанта Тужлова взорвали мосты через Прут. Указом Президиума Верховного Совета СССР старшему лейтенанту Александру Константинову, младшему лейтенанту Ивану Бузыцкову и младшему сержанту Василию Михалькову было присвоено звание Героя Советского Союза — случай уникальный, за что застава получила название «заставы трёх героев». Начальником 79-го погранотряда был Савва Игнатьевич Грачёв, обладавший внушительным ростом и большой силой, кавалер ордена Красного Знамени. За его плечами была Гражданская война, борьба с басмачами. Будучи опытным чекистом, он с первого дня войны вел активную разведку, изыскивая возможность ударить по врагу. Еще 22 июня подполковник Грачёв организовал заброску группы пограничников во вражеский тыл. К 18 часам разведчики вернулись, доставив на нашу сторону семь солдат и одного сержанта противника.
Савва Игнатьевич Грачев
На основе полученных сведений штаб отряда совместно с подразделениями 51-й стрелковой дивизии разработал план высадки десанта на остров Раздельный. 23 июня бойцы штурмового отряда под командой капитана Бодрунова, воспользовавшись туманом, скрытно подошли на пограничных кораблях к острову и смелой штыковой атакой уничтожили вражеский гарнизон. Были захвачены трофеи, в том числе два тяжелых орудия. Десанты были повторены 24 и 25 июня. Используя достигнутый успех, Военный Совет и командующий 9-й армией генерал-полковник Яков Тимофеевич Черевиченко решили осуществить крупную десантную операцию с захватом румынского города Килия-Веке. Там располагались артиллерийские батареи, которые препятствовали действиям советских кораблей на Дунае. На рассвете 26 июня сводный отряд в составе подразделений 79-го погранотряда и 23-го стрелкового полка 51-й стрелковой дивизии на пограничных судах под командованием капитан-лейтенанта И.К. Кубышкина при поддержке береговой артиллерии устремился к румынскому берегу. Румыны ожесточённо сопротивлялись, но к 10 часам утра десант захватил плацдарм шириной до 4 км и глубиной до 3 км, разгромив румынский пехотный батальон, пограничную заставу и ликвидировав артиллерийский дивизион. В течение 27 июня враг почти беспрерывно атаковал наш десант, но советские бойцы, поддерживаемые артиллерией пограничных кораблей, успешно отражал эти атаки. Это позволило командованию вывести советские военные, транспортные и пассажирские корабли и суда, находившиеся на Дунае. В ночь на 28 июня по приказу командующего армией советский десант был успешно возвращён на свой берег. Оценивая действия моряков-пограничников, Адмирал Флота Советского Союза Сергей Георгиевич Горшков, в годы войны командовавший Дунайской флотилией, писал: «В летописи Отечественной войны первую страницу морских десантов открыл десант моряков-пограничников под командованием капитан-лейтенанта И.К. Кубышкина. Захватив Старую Килию — сильно укрепленный опорный пункт противника на правом берегу Дуная, десантники… вели упорные бои с превосходящими силами врага. Они отошли только с получением приказа. Оставляя тогда Дунай, моряки поклялись вернуться сюда и отомстить за кровь своих боевых товарищей. И клятву свою дунайцы сдержали». Постановлением СНК СССР № 1756−762сс от 25 июня 1941 года на войска НКВД СССР была возложена охрана тыла действующей Красной Армии. 2 июля 1941 года все пограничные части, которые находились в оперативном подчинении общевойскового командования, переключились на выполнение новых боевых задач: борьба с агентурой разведки противника, охрана тыла фронтов и армий от диверсантов, уничтожение прорвавшихся групп, остатков окруженных частей противника. После разгрома немецких войск под Москвой и перехода Красной Армии в наступление на войска НКВД возлагалось несение гарнизонной службы. Неувядаемой славой покрыла себя 10-я дивизия войск НКВД, костяк которой составляли пограничники и которая практически в одиночку удержала Сталинград от прорвавшегося к Волге противника. Из 7568 бойцов 10-й дивизии НКВД, вступивших в бой 23 августа 1942 года, в живых осталось около 200 человек. 26 октября 1942 года последним на левый берег Волги было выведено управление 282-го полка, оборонявшего высоту 135,4 у Сталинградского тракторного завода. Однако в горящем Сталинграде осталась сражаться сводная рота полка в количестве 25 штыков. Последний воин этой роты выбыл из строя по ранению 7 ноября 1942 года.
У памятника Чекистам с Н.В. Чуйковым, апрель 2018 г.
10-я стрелковая дивизия НКВД СССР — единственное из всех соединений, участвовавших в Сталинградской битве, которое 2 декабря 1942 года было удостоено ордена Ленина. 28 декабря 1947 года в Сталинграде, на правом берегу реки Царицы, был открыт памятник Чекистам. Вокруг памятника устроена площадь Чекистов с небольшой парковой зоной. К монументу ведут лестницы с четырёх сторон. Величественная пятиметровая бронзовая фигура воина-чекиста возвышается на семнадцатиметровом архитектурно оформленном постаменте в форме обелиска. В руке чекист держит обнажённый меч.
