> Pashutka (Pashutka) писал (а) в ответ на сообщение:
>> EOOleg (awex130) писал (а) в ответ на сообщение:
>>> И некоторая неотключаемая дурочка евреев ещё.
>> >> Да нет, евреи здесь совсем не причём >>
> > Очень даже причем евреи. > > В числе 4 миллионов 126 тысяч 964 взятых РККА пленных разных национальностей было и 10 тысяч 137 евреев. > > На 10 августа 1940 года только в VII военном округе (Мюнхен) числилось 2269 офицеров-евреев, служивших в вермахте на основании специального разрешения. Во всех же 17 округах количество евреев-офицеров составило около 16 тысяч человек. > > За подвиги на военном поприще евреев могли ариизировать, то есть присвоить немецкую национальность. За 1942 год было ариизировано 328 евреев-офицеров. >
> Самым высокопоставленным евреем-нацистом считается Заместитель Геринга генеральный инспектор люфтваффе генерал-фельдмаршал Эрхард Мильх. > > Не было заместителей в руководстве Рейха русских, а еврей был.
Не надо мелочиться; у немцев вообще воевали одни евреи А фрицев казнили в концлагерях
19:33 16.07.2017
Г.К. Жуков
ВОСПОМИНАНИЯ ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. НАЧАЛО ВОЙНЫ
В ночь на 22 июня 1941 года всем работникам Генерального штаба и Наркомата обороны было приказано оставаться на своих местах. Необходимо было как можно быстрее передать в округа директиву о приведении приграничных войск в боевую готовность. В это время у меня и наркома обороны шли непрерывные переговоры с командующими округами и начальниками штабов, которые докладывали нам об усиливавшемся шуме по ту сторону границы. Эти сведения они получали от пограничников и передовых частей прикрытия.
Примерно в 24 часа 21 июня командующий Киевским округом М. П. Кирпонос, находившийся на своем командном пункте в Тернополе, доложил по ВЧ, что, кроме перебежчика, о котором сообщил генерал М. А Пуркаев, в наших частях появился еще один немецкий солдат — 222-го пехотного полка 74-й пехотной дивизии. Он переплыл речку, явился к пограничникам и сообщил, что в 4 часа немецкие войска перейдут в наступление. М. П. Кирпоносу было приказано быстрее передавать директиву в войска о приведении их в боевую готовность
Все говорило о том, что немецкие войска выдвигаются ближе к границе Об этом мы доложили в 00.30 минут ночи И. В. Сталину. Он спросил, передана ли директива в округа. Я ответил утвердительно. После смерти И. В. Сталина появились версии о том, что некоторые командующие и их штабы в ночь на 22 июня, ничего не подозревая, мирно спали или беззаботно веселились. Это не соответствует действительности. Последняя мирная ночь была совершенно иной. Как я уже сказал, мы с наркомом обороны по возвращении из Кремля неоднократно говорили по ВЧ с командующими округами Ф. И. Кузнецовым, Д. Г. Павловым, М П. Кирпоносом и их начальниками штабов, которые, кроме Д. Г Павлова, находились на своих командных пунктах.
Под утро 22 июня Н. Ф. Ватутин и я находились у наркома обороны С К Тимошенко в его служебном кабинете В 3 часа 07 минут мне позвонил по ВЧ командующий Черноморским флотом адмирал Ф С. Октябрьский и сообщил' «Система ВНОС флота докладывает о подходе со стороны моря большого [264] количества неизвестных самолетов; флот находится в полной боевой готовности. Прошу указаний». Я спросил адмирала: — Ваше решение? — Решение одно: встретить самолеты огнем противовоздушной обороны флота. Переговорив с С. К. Тимошенко, я ответил адмиралу Ф. С. Октябрьскому: — Действуйте и доложите своему наркому.
В 3 часа 30 минут начальник штаба Западного округа генерал В. Е. Климовских доложил о налете немецкой авиации на города Белоруссии. Минуты через три начальник штаба Киевского округа генерал М. А. Пуркаев доложил о налете авиации на города Украины. В 3 часа 40 минут позвонил командующий Прибалтийским военным округом генерал Ф. И. Кузнецов, который доложил о налетах вражеской авиации на Каунас и другие города. Нарком приказал мне звонить И. В. Сталину. Звоню. К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос генерала Власика (начальника управления охраны). — Кто говорит? — Начальник Генштаба Жуков. Прошу срочно соединить меня с товарищем Сталиным. — Что? Сейчас?! — изумился начальник охраны. — Товарищ Сталин спит. — Будите немедля: немцы бомбят наши города, началась война. Несколько мгновений длится молчание. Наконец в трубке глухо ответили: — Подождите.
Минуты через три к аппарату подошел И. В. Сталин. Я доложил обстановку и просил разрешения начать ответные боевые действия. И. В. Сталин молчит. Слышу лишь его тяжелое дыхание. — Вы меня поняли? Опять молчание. — Будут ли указания? — настаиваю я. Наконец, как будто очнувшись, И. В. Сталин спросил: — Где нарком? — Говорит по ВЧ с Киевским округом. — Приезжайте с Тимошенко в Кремль. Скажите Поскребышеву, чтобы он вызвал всех членов Политбюро. В 4 часа я вновь разговаривал с Ф. С. Октябрьским. Он спокойным тоном доложил: — Вражеский налет отбит. Попытка удара по нашим кораблям сорвана. Но в городе есть разрушения.
Я хотел бы отметить, что Черноморский флот во главе с адмиралом Ф. С. Октябрьским был одним из первых наших объединений, организованно встретивших вражеское нападение. [265] В 4 часа 10 минут Западный и Прибалтийский особые округа доложили о начале боевых действий немецких войск на сухопутных участках округов. В 4 часа 30 минут утра мы с С. К. Тимошенко приехали в Кремль. Все вызванные члены Политбюро были уже в сборе. Меня и наркома пригласили в кабинет.
И. В. Сталин был бледен и сидел за столом, держа в руках не набитую табаком трубку. Мы доложили обстановку. И. В. Сталин недоумевающе сказал: — Не провокация ли это немецких генералов? — Немцы бомбят наши города на Украине, в Белоруссии и Прибалтике. Какая же это провокация… — ответил С. К. Тимошенко. — Если нужно организовать провокацию, — сказал И. В. Сталин, — то немецкие генералы бомбят и свои города… — И, подумав немного, продолжал: — Гитлер наверняка не знает об этом. — Надо срочно позвонить в германское посольство, — обратился он к В. М. Молотову. В посольстве ответили, что посол граф фон Шуленбург просит принять его для срочного сообщения. Принять посла было поручено В. М. Молотову.
Тем временем первый заместитель начальника Генерального штаба генерал Н. Ф. Ватутин передал, что сухопутные войска немцев после сильного артиллерийского огня на ряде участков северо-западного и западного направлений перешли в наступление. Мы тут же просили И. В. Сталина дать войскам приказ немедля организовать ответные действия и нанести контрудары по противнику. — Подождем возвращения Молотова, — ответил он. Через некоторое время в кабинет быстро вошел В. М. Молотов: — Германское правительство объявило нам войну. И. В. Сталин молча опустился на стул и глубоко задумался. Наступила длительная, тягостная пауза.
Я рискнул нарушить затянувшееся молчание и предложил немедленно обрушиться всеми имеющимися в Приграничных округах силами на прорвавшиеся части противника и задержать их дальнейшее продвижение. — Не задержать, а уничтожить, — уточнил С. К. Тимошенко. — Давайте директиву, — сказал И. В. Стадии. — Но чтобы наши войска, за исключением авиации, нигде пока не нарушали немецкую границу.
Трудно было понять И. В. Сталина. Видимо, он все еще надеялся как-то избежать войны. Но она уже стала фактом. Вторжение развивалось на всех стратегических направлениях. Говорят, что в первую неделю войны И. В. Сталин якобы так растерялся, что не мог даже выступить по радио с речью и поручил свое выступление В. М. Молотову. Это суждение не соответствует [266] действительности. Конечно, в первые часы И. В. Сталин был растерян. Но вскоре он вошел в норму и работал с большой энергией, правда, проявляя излишнюю нервозность, нередко выводившую нас из рабочего состояния.
В 7 часов 15 минут 22 июня директива № 2 наркома обороны была передана в округа. Но по соотношению сил и сложившейся обстановке она оказалась нереальной, а потому и не была проведена в жизнь.
Вернувшись с С. К. Тимошенко в Наркомат обороны, мы выяснили, что перед рассветом 22 июня во всех западных приграничных округах была нарушена проводная связь с войсками и штабы округов и армий не имели возможности быстро передать свои распоряжения. Заброшенные ранее немцами на нашу территорию диверсионные группы в ряде мест разрушили проволочную связь. Они убивали делегатов связи, нападали на командиров. Радио средствами, как я уже говорил, значительная часть войск приграничных округов не была обеспечена. Поэтому связь с войсками осуществлялась по воздушно-проволочным средствам связи.
Не имея связи, командармы и некоторые командующие округами выехали непосредственно в войска, чтобы на месте разобраться в обстановке. Но так как события развивались с большой быстротой, этот способ управления еще больше осложнил работу. В штабы округов из различных источников начали поступать самые противоречивые сведения, зачастую провокационного и панического характера.
Генеральный штаб, в свою очередь, не мог добиться от штабов округов и войск точных сведений, и, естественно, это не могло не поставить на какой-то момент Главное Командование и Генеральный штаб в затруднительное положение. К 8 часам утра 22 июня Генеральным штабом было установлено, что: — сильным ударам бомбардировочной авиации противника подверглись многие аэродромы Западного, Киевского и Прибалтийского особых военных округов, где серьезно пострадала прежде всего авиация, не успевшая подняться в воздух и рассредоточиться по полевым аэродромам; — бомбардировке подверглись многие города и железнодорожные узлы Прибалтики, Белоруссии, Украины, военно-морские базы Севастополя и в Прибалтике; — завязались ожесточенные сражения с сухопутными войсками немцев вдоль всей нашей западной границы. На многих участках немцы уже вступили в бой с передовыми частями Красной Армии; — поднятые по боевой тревоге стрелковые части, входившие в первый эшелон прикрытия, вступали в бой с ходу, не успев занять подготовленных позиций; — на участке Ленинградского военного округа пока было спокойно, противник ничем себя не проявлял. [267]
С. К. Тимошенко позвонил И. В. Сталину и просил разрешения приехать в Кремль, чтобы доложить проект Указа Президиума Верховного Совета СССР о проведении мобилизации и образовании Ставки Главного Командования, а также ряд других вопросов.
И. В. Сталин ответил, что он занят на заседании Политбюро и может принять его только в 9 часов. До 9 часов ничего существенного нам выяснить не удалось, так как штабы фронтов и командующие не могли получить от штабов армий и корпусов конкретных данных о противнике. Они просто не знали, где и какими силами наступают немецкие части, где противник наносит главные, а где второстепенные удары, где действуют его бронетанковые и механизированные соединения.
Короткий путь от наркомата до Кремля автомашины наркома и моя покрыли на предельно большой скорости. Со мной был первый заместитель начальника Генштаба Н. Ф. Ватутин, у которого находилась карта с обстановкой стратегического фронта. По старой привычке проверять себя, перебрал в памяти взятые с собой бумаги: их было немного, в том числе проект решения о создании Ставки Главного Командования — высшего органа руководства военными действиями вооруженных сил. Документ был заранее разработан Генштабом и одобрен наркомом.
Нас встретил А. Н. Поскребышев и сразу проводил в кабинет И. В. Сталина. Члены Политбюро уже находились там. Обстановка была напряженной. Все молчали. И. В. Сталин молча ходил по кабинету с нераскуренной трубкой, зажатой в руке. — Ну давайте, что там у вас? — сказал он. С. К. Тимошенко доложил о проекте создания Ставки Главного Командования. И. В. Сталин посмотрел проект, но решения не принял и, положив бумагу на стол, коротко бросил: — Обсудим на Политбюро. Осведомившись об обстановке, И. В. Стадии сказал: — В 12 часов по радио будет выступать Молотов.
Прочитав проект Указа о проведении мобилизации и частично сократив ее размеры, намеченные Генштабом, И. В. Сталин передал Указ А. Н. Поскребышеву для утверждения в Президиуме Верховного Совета. Этим Указом с 23 июня объявлялась мобилизация военнообязанных 1905—1918 годов рождения на территории четырнадцати, то есть почти всех военных округов, за исключением Среднеазиатского, Забайкальского и Дальневосточного, а также вводилось военное положение в европейской части страны. Здесь все функции органов государственной власти в отношении обороны, сохранения общественного порядка и обеспечения государственной безопасности переходили к военным властям. Им предоставлялось право привлекать население и все средства транспорта для оборонных работ и охраны важнейших военных и народнохозяйственных объектов. [268]
22 июня Прибалтийский, Западный и Киевский особые военные округа были преобразованы соответственно в Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты. …
>
19:37 16.07.2017
Andrey_Bikow (Andrey_Bikow) писал (а) в ответ на :
>>> EOOleg (awex130) писал (а) в ответ на сообщение: >>>> И некоторая неотключаемая дурочка евреев ещё.
>>> >>> Да нет, евреи здесь совсем не причём >>>
>> >> Очень даже причем евреи. >> >> В числе 4 миллионов 126 тысяч 964 взятых РККА пленных разных национальностей было и 10 тысяч 137 евреев. >> >> На 10 августа 1940 года только в VII военном округе (Мюнхен) числилось 2269 офицеров-евреев, служивших в вермахте на основании специального разрешения. Во всех же 17 округах количество евреев-офицеров составило около 16 тысяч человек.
>> >> За подвиги на военном поприще евреев могли ариизировать, то есть присвоить немецкую национальность. За 1942 год было ариизировано 328 евреев-офицеров. >>
>
>> Самым высокопоставленным евреем-нацистом считается Заместитель Геринга генеральный инспектор люфтваффе генерал-фельдмаршал Эрхард Мильх.
>> >> Не было заместителей в руководстве Рейха русских, а еврей был.
>Не надо мелочиться; у немцев вообще воевали одни евреи > А фрицев казнили в концлагерях
Я тому еврею просто показываю реальность, а то он любит тут разглагольствовать про кто помогал Гитлеру, торговал с ним. про себя любимых естественно помалкивают.
19:44 16.07.2017
Вася (29876) (Вася970) писал (а)
> Я тому еврею просто показываю реальность, а то он любит тут разглагольствовать про кто помогал Гитлеру, торговал с ним. про себя любимых естественно помалкивают.
А вы уверены, что именно столько евреев воевало в Вермахте? Вот я, например, не уверен; так как читал мемуары многих немецких генералов и некоторых политиков того времени, а также материалы о политике в отношении евреев, особенно с 1939-го года, а затем с 1943-го. Вас не озадачивают тысячи евреев? По вашему, это реальность? Или архивные документы, которым можно верить и которые у вас в руках?
Ну, а про банкиров (среди которых не было так много евреев, как вам кажется) вы лучше не вспоминайте Во-первых, они жили вне Гитлеровской Германии; а во вторых, богатые как правило не имеют никакой национальности. Разве что принадлежность к какой-нибудь фамилии или ордену
06:31 17.07.2017
Andrey_Bikow (Andrey_Bikow) писал (а) в ответ на :
> Не надо мелочиться; у немцев вообще воевали одни евреи
Во, блин. А нам только что объяснили, что одни русские…
Andrey_Bikow (Andrey_Bikow) писал (а) в ответ на :
> Вас не озадачивают тысячи евреев?
Недавно ж постили картинку про расовую классификацию - при скольки % евреев в роду человек считается евреем. Или это было про США и негров? Впрочем, это нюансы.
07:10 17.07.2017
EOOleg (awex130) писал (а) в ответ на :
> Впрочем, это нюансы.
Нет, дружище, это не нюансы.
В Америке, например, где евреев примерно столько же, сколько в Израиле, евреем считается тот, кого окружающие классифицируют, как еврея.
Хорошо это или плохо не нам судить, но такова реальность. ,
07:15 17.07.2017
Pashutka (Pashutka) писал (а) в ответ на :
> В Америке, например, где евреев примерно столько же, сколько в Израиле, евреем считается тот, кого окружающие классифицируют, как еврея.
Вы как всегда не читали, что Вам пишут. В Америке — негры. И их там по таблицам определяют.
07:20 17.07.2017
EOOleg (awex130) писал (а) в ответ на :
> Вы как всегда не читали, что Вам пишут. В Америке — негры. И их там по таблицам определяют.
У меня есть один товарищ на форуме, который в подобных случаях говорит — Угу !
В сегодняшней Америке, если кого-то поймают за таким занятием, крупнейшего денежного штрафа ему не избежать, это ещё если в тюрьму не посадят.
07:23 17.07.2017
Pashutka (Pashutka) писал (а) в ответ на :
> В сегодняшней Америке, если кого-то поймают за таким занятием, крупнейшего денежного штрафа ему не избежать, это ещё если в тюрьму не посадят.
Так то если поймают. Чтобы поймать — надо ловить.
07:46 17.07.2017
EOOleg (awex130) писал (а) в ответ на :
> Чтобы поймать — надо ловить.
Помнишь, дружище, что говорил доктор Преображенский?
И — боже вас сохрани — не читайте до обеда советских газет.
В современной Америке к этим ребятам относятся просто как к сумасшедшим, их даже полиция опасается.
07:59 17.07.2017
Pashutka (Pashutka) писал (а) в ответ на :
> Помнишь, дружище, что говорил доктор Преображенский? > > И — боже вас сохрани — не читайте до обеда советских газет.
И далее — «никаких не читайте».
Pashutka (Pashutka) писал (а) в ответ на :
> В современной Америке к этим ребятам относятся просто как к сумасшедшим, их даже полиция опасается.
Так?
12:13 23.07.2017
Святогор Сварожич (35093) писал (а) в ответ на :
> КАКИМ ОБРАЗОМ НЕМЦАМ В ПЛЕН УДАЛОСЬ ВЗЯТЬ БОЛЬШЕ СОЛДАТ, ЧЕМ ВООБЩЕ ПРОТИВ НИХ ВОЕВАЛО??? >
Ответ прост. Призыв на месте.
20:23 23.07.2017
Александр Ильич Родимцев
… Солдаты бригады, впоследствии 13-й гвардейской стрелковой дивизии, под командованием сначала полковника, а потом прославленного защитника Сталинграда генерал-майора, Героя Советского Союза Родимцева были верными сынами своей страны. Это они — командиры и солдаты Родимцева - в Голосеевском лесу под Киевом в августе 1941 года опрокинули рвавшихся к Крещатику немцев и нанесли им такой удар, что отборные фашистские орды больше месяца и не пытались идти на Киев, хотя могли обстреливать его из батальонных минометов. Это они, солдаты Родимцева, громили немцев под Конотопом, выбили их из Тима. Вместе с солдатами Родимцева наступал я на Щигры в морозные дни января 1942 года… П. П. Вершигора, «Люди с чистой совестью»
Начало Второй Мировой войны
Вечером 9 июля Родимцева вызвали в штаб корпуса.
— На киевском направлении создалась тяжелая обстановка. Получен приказ о переброске нашего корпуса под Киев, в район Бровары-Борисполь. Вы с вашими десантниками должны отправиться туда в ночь на 11 июля.
Уже при погрузке в вагоны на станции Первомайск бригада подверглась ожесточенному налету вражеской авиации. Немецкие самолеты бомбили и обстреливали эшелоны с десантниками почти все время, пока они следовали к месту назначения. Горели станционные постройки, дома поселков и сел, хлебные поля, степные травы. В подразделениях бригады появились первые убитые и раненные. Железнодорожные узлы были забиты беженцами — в основном женщинами, детьми, стариками.
В Борисполе Родимцева вызвали в штаб фронта. Начальник штаба генерал М.А. Пуркаев, выслушав доклад, переспросил:
— Значит, 1700 парашютистов привезли? А где ваша артиллерия?
Командир бригады объяснил: положенные по штату орудия и минометы доставлены полностью, однако воздушно-десантной бригаде положено-то совсем немного стволов. А парашюты — их тоже положено иметь для десантирования.
— Да сейчас такая обстановка, товарищ Родимцев, что можно в тылу оказаться у немцев без всякого десантирования. Некоторые наши части и соединения уже бьются в окружении.
Согласно приказу командования фронта, 3-й воздушно-десантный корпус, включая бригаду Родимцева, занял оборону близ городка Иванков. Однако сражаться на этом рубеже десантникам не пришлось: их вскоре перебросили в Киев.
К 5 августа немецкие войска приблизились вплотную к украинской столице, захватили ее пригороды — Борщагово, Голосеево, Мышеловку. Гитлеровцы уже предвкушали триумф, их командование объявило о назначенном на ближайшие дни военном параде на Крещатике.
Первые боевые действия
На этот участок обороны, в районе Голосеевского леса, и была поставлена 5-я воздушно-десантная бригада, включенная в состав 37-й армии и переданная в оперативное подчинение командования 147-й стрелковой дивизии.
Командир дивизии полковник Потехин и Родимцев, встретившись и обсудив ситуацию, приняли решение не ждать наступление гитлеровцев, а ночью с 8 на 9 августа неожиданным ударом на позиции 29 армейского корпуса противника выбить его из Голосеевского леса и здания Киевского сельхозинститута, а затем наступать на Мышеловку и Пирогово. В первых рядах атакующих должны были идти десантники 5-й бригады.
Над Киевом сгустилась ночная тьма. И в этой тьме в 21 час по врагу ударила артиллерия 147-й дивизии. Огневой вал двинулся в глубину позиций противника, а вслед за ним пошли в атаку десантники Родимцева. Противник, отдыхающий перед утренним штурмом города, никак не ожидал, что русские ударят первыми.
Внезапность, быстрота, ближний бой, переходящий местами в рукопашную, — для десантников это была родная стихия. В немецких подразделениях началась паника. Враг побежал. А с другой стороны леса его встретили подразделения 6-й и 212-й бригад. К утру противник был отброшен от Киева на 2−3 километра, был очищен почти весь лес и территория сельхозинститута. Бойцы бригады захватили несколько десятков пленных. Так крещение десантников Родимцева стало их первым боевым успехом.
Дальнейшие события разворачивались со все нарастающим напряжением. Противник решил любой ценой захватить утраченные позиции. Он предпринял несколько мощных контратак, но все они были отбиты нашими десантниками. Не отошли ни на шаг и наши соседи — 6-я и 212-я воздушно-десантные бригады нашего корпуса.
Теперь бойцы моей бригады почувствовали себя еще увереннее. Да и дела пошли веселее. Мы стали вести наступление при поддержке артиллеристов и минометчиков, при полном с ними взаимодействии. Меткий огонь по фашистским позициям вела, поддерживая нас, корабельная артиллерия Пинской флотилии.
Особенно отрадно было нам постоянно чувствовать внимание, заботу, помощь народа Украины, видеть его самоотверженную готовность сражаться плечом к плечу с воинами родной Красной Армии. Юноши, девушки, люди пожилые, даже старики и малые ребята упрашивали бойцов и командиров дать им оружие и принять в строй. Жители окрестных сел и поселков, стремясь оказать нам помощь, нередко рисковали и собственной жизнью и жизнью своих детей.
Машенька из Мышеловки
В один из дней из поселка Мышеловка через линию фронта и расположение бригады Родимцева пробрались рабочий Кирилл Соловей и его племянница, шестнадцатилетняя Маша Боровиченко. Они пришли не с пустыми руками — доставили ценные сведения о численности, вооружении, позициях подразделений 29-го армейского корпуса противника, противостоящих десантникам.
«Машенька из Мышеловки» попросила командира бригады зачислить ее в медсанбат. Учитывая то, что юная киевлянка уже при переходе линии фронта проявила себя, Родимцев дал добро.
«Вскоре она стала опытной и смелой медсестрой, — писал Александр Ильич. — и многие воины обязаны ей жизнью. В жарком бою на Курской дуге, вынося раненного офицера-артиллериста, вступила в единоборство с немецким танком. Товарища спасла, а сама героически погибла».
Позже Родимцев написал книгу «Машенька из Мышеловки». Указом Президиума Верховного совета СССР Марии Боровиченко посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза, ее именем названа улица, где она жила до войны, а у школы, где она училась, ей поставили памятник.
Оборона Киева
После первого боя, 5-я бригада продолжала сражаться. Из допроса пленных немцев выяснилось, что главный удар противник планирует нанести вдоль дороги Хотов-Киев. На это направление Родимцев поставил курсантов бригадной школы, которую возглавлял старший лейтенант Геннадий Михайлов. На усиление ему была дана колонна «сорокапяток».
На рассвете 13 августа, после сильной бомбежки и артиллерийской подготовки, на позиции, занимаемые курсантами старшего лейтенанта Михайлова, пошли танки, бронетранспортеры с автоматчиками. Враг был подпущен на дистанцию прицельной стрельбы. Затем по команде начальника бригады артиллеристы точными выстрелами подбили несколько вражеских машин, а стрелки кинжальным огнем истребили десятки солдат противника. Вражеская атака захлебнулась. На другом участке столь же достойный отпор неприятелю дал 1-й батальон капитана Ивана Самчука. В этот день в бою с бригадой Родимцева неприятель потерял до полутысячи человек убитыми и вынужден был перейти к обороне.
Однако полковник Родимцев не дал возможности врагу укрепиться на рубеже и на следующую ночь перешел в наступление. В результате противник был отброшен еще на несколько километров от Киева.
В ходе последующих боев десантники Родимцева во взаимодействии с другими частями отбили у врага Жуляны Мышеловку, Голосеево и ряд других населенных пунктов.
На рубежах Киевского района советские войска почти два с половиной месяца сдерживали врага, перемалывая его живую силу и технику. Противник потерял 10 дивизий.
Отчаявшись захватить Киев штурмом «в лоб», командование вермахта приняло решение продолжать наступление в обход украинской столицы с севера. В начале сентября 1941 года танковой группе Клейста была поставлена задача продвигаться в северо-восточном направлении, на Конотоп. Одновременно, форсировав Днепр, южнее Гомеля, в юго-восточном направлении, опять же на Конотоп, устремилась 2-я танковая группа гитлеровцев под командованием генерала Гудериана, входившая в группу армий «Центр». В планы гитлеровцев входило замкнуть кольцо окружения вокруг войск Юго-Западного фронта в районе Полтавы.
Ожесточенные бои шли под Конотопом, на Сейме
С нашей стороны под Конотоп был переброшен 3-й воздушно-десантный корпус, вошедший в состав 40-й армии под командованием генерала К.П. Подласа.
3 сентября полковник Затевахин прибыл в штаб 5-й бригады и поставил перед ее командованием новую боевую задачу:
— Корпусу следует немедленно занять оборону по южному берегу реки Сейм, оборонять полосу от населенного пункта Мельня до села Хижняки.
Родимцев уже на следующий день вывел бригаду на назначенный участок обороны. Рыли окопы, готовили все огневые средства. Противотанковую оборону, в связи с нехваткой артиллерии, пришлось строить только на направлении главного удара. Расчеты «сорокапяток» были усилены автоматчиками из числа бойцов, хорошо проявивших себя в боях под Киевом. Были сформированы истребительные роты и команды для борьбы с танками.
На рассвете 8 сентября 3-я танковая немецкая дивизия после мощной артподготовки, под прикрытием «юнкеров» и «мессершмиттов», форсировала Сейм у железнодорожного моста близ Мельни и устремилась в направлении Конотопа. Удар пришелся по 5-й бригаде Родимцева. Отбивая танковые атаки, почти полностью погибли воины 4-го батальона, включая комбата. Враг прошел через позиции подразделения только тогда, когда обороняться было уже некому. Силы были слишком неравными. Враг имел десятикратное превосходство в солдатах и технике.
В один из моментов боя вражеский танк прорвался к блиндажу с командным пунктом. Благодаря мужеству и находчивости Родимцева и других офицеров, удалось не только избежать гибели, но и поджечь вражескую машину.
В кольце
К исходу дня 9 сентября немцы захватили Конотоп. Корпус, отрезанный от своих, оказался в кольце врага в Лизогубовском лесу. Но и в этой ситуации десантники вели себя решительно и дерзко. Разведка, контратаки и постоянные вылазки наших бойцов не давали противнику покоя.
В ходе этих фактически партизанских действий в тылу врага, которые длились неделю, отличились многие десантники.
В ходе тяжелых, кровопролитных боев у села Казацкое, когда гитлеровцы предприняли операцию крупными силами уничтожить действующих у них в тылу десантников, все бригады корпуса собрались в Лизогубовском лесу. К этому времени стало известно, что 15 сентября танковые группы Гудериана и Клейста сомкнулись у города Лоховицы, полностью окружив войска Юго-Западного фронта. В связи с этим соединению не требовалось специального приказа вышестоящего начальства на выход из окружения. И. И. Затевахин с командирами бригад приняли решение: прорывать вражеское кольцо единой колонной, идти через села, занятые противником, в быстром темпе и соединиться с войсками 40-й армии, оборонявшимися в районе населенного пункта Бурынь. В авангарде сил корпуса командир поставил 6-ю бригаду, за ней следовала 212-я, а в арьергарде — 5-я, родимцевская.
Маневр был настолько дерзким, что первые села проскочили почти без боя: гитлеровцы подумали, что это немецкая часть, идущая за подкреплением на передовую.
Немцы так и не успели бросить против десантников авиацию. Когда на горизонте показалась станция Барынь, корпус стремительно развернулся и ринулся на боевые порядки врага с тыла. А потом на горизонте показалось красное знамя, бьющееся на ветру. Дошли.
Отступление
В течение последующего месяца корпус держал оборону на территории Сумской области Украины. В первые недели там было относительно спокойно, и появилась возможность пополнить состав корпуса. Стратегическая обстановка складывалась так, что Ставка вынуждена перенести войска Юго-Западного фронта значительно восточнее. Родимцев получил приказ на отход от командования 40-й армии и 3-го воздушно-десантного корпуса. Ему предписывалось занять рубежи у города Тим, уже на земле России, на территории Курской области.
Трудным и горьким был этот двадцатисуточный путь отступления. Немецкие войска преследовали корпус по пятам. Они хотели втянуть соединение в серьезные бои, окружить его и уничтожить.
О подвигах десантников ходили легенды, эти мужественные люди с их командирами казались подлинными богатырями. 5-й воздушно-десантной бригаде в первый год войны пришлось многое испытать: наступать под Киевом, отступать, и, самое страшное, быть в окружении. А. И. Родимцев всегда принимал единственно правильное решение, и оно было смелым, новаторским, мужественным.
Бои на пути были жестокими. Так произошло, например, при переправе корпуса через реку Сейм у села Шумаково. Вследствие ошибки саперов мост Сейм был взорван до того, как 3−1 воздушно-десантный корпус переправился на другой берег. И вот под натиском танков и моторизованной пехоты немцев десантникам пришлось, отбиваясь от врага, налаживать переправу.
Прикрывать войска, ведущие восстановление моста, было поручено батальону капитана Александра Наумова из состава 5-й бригады. Бойцы батальона быстро оборудовали оборонительный рубеж западнее Шумакова, а саперы принялись за работу. Стоя по пояс в ледяной воде, они поднимали новые деревянные опоры, клали балки. А батальон Наумова тем временем отбивал атаки передовых подразделений вражеской мотопехоты, пытавшихся с ходу прорваться к мосту. Под плотным и точным огнем десантников они откатывались назад, оставляя десятки убитых. Немы подтянули артиллерию, пустили в дело авиацию, но батальон не отошел со своих позиций и по-прежнему стоял непреодолимой преградой на пути наступающего неприятеля.
Более того, ночью десантники Родимцева совершили то, чего в этой ситуации уж никак не ожидал от них противник: провели дерзкую вылазку против наступающих немцев и захватить их машины с топливом. В этом рейде отличилась Мария Боровиченко: оказывая помощь раненым, она уложила из пистолета и гранатой нескольких бойцов противника.
29 октября бригады корпуса вышли в районе поселка Тим. Здесь им предстояло занять жестокую оборону. Десантники без промедления принялись вгрызаться в землю, уже схваченную заморозками: прокладывали траншеи, строили дзоты.
Гитлеровцы обрушили массированный танковый удар на 6-ю бригаду, стоявшую севернее Тима. Десантники, оказав ожесточенное противостояние артиллерии, авиации и танков. Вражеские войска ворвались в Тим. Но дальше их не пропустила бригада Родимцева, закрепившаяся восточнее поселка. Наступило относительное затишье на несколько дней.
И в эти дни Александр Ильич получил официальное извещение, что на базе 3-го воздушно-десантного корпуса формируется 87-я стрелковая дивизия. Родимцева назначили ее командиром. Командира корпуса полковника Затевахина отправили в Москву с распоряжением. Перед отъездом он обсудил теперь со своим уже бывшим подчиненным реорганизацию соединения. Оба были согласны, что в тех условиях стрелковая дивизия будет полезнее для дела. Но оба понимали, что реорганизация потребует времени, дополнительной техники и вооружения, пополнения личного состава. Пока же ничего из этого не было, зато из штаба армии поступил приказ немедленно выдать гитлеровцев из Тима.
Связавшись с командующим армией К.П. Подласом, Родимцев попросил хотя бы сутки, чтобы как следует подготовить наступление. Генерал внял аргументам комдива. Родимцев и Борисов разработали план атаки. Тим располагался на высоком холме, господствующем над всей округой. Юго-западная сторона холма — крутая, а противоположная — более пологая. Комдив и начальник штаба решили использовать эффект неожиданности: нанести отвлекающий удар малыми силами со стороны пологого холма, а основной — по крутому, там, где неприятель меньше всего ожидал. Дерзкий план сработал, но овладеть поселком оказалось делом нелегким.
Против 87-й дивизии немцы подтянули целых две: пехотную и танковую. Центр поселка несколько раз переходил из рук в руки. И все-таки Тим был взят. Сыграли немалую роль залпы «катюш», которые направил в помощь Родимцеву командующий армией. Однако в семидневном бою дивизия понесла немалые потери. Погиб командующий батальоном Александр Наумов, хорошо показавший себя в боях. Командование принял помощник командира Виктор Гойда. Он с бойцами очистил от немцев центр поселка, но был тяжело ранен.
В дни боев за Тим в 87-й дивизии стало известно, что приказом народного комиссара обороны В.И. Сталина четыре дивизии, участвующие в контрударе советских войск под Ельней, преобразовались в гвардейские.
Приказ
В многочисленных боях за нашу Советскую Родину против гитлеровских орд фашистской Германии 100, 127, 153 и 161-я стрелковые дивизии показали образцы мужества, отваги, дисциплины и организованности. В трудных условиях борьбы эти дивизии неоднократно наносили жестокие поражения немецко-фашистским войскам, обращали их в бегство, наводили на них ужас. Почему этим нашим стрелковым дивизиям удавалось бить врага и гнать перед собой хваленые немецкие войска? Потому, во-первых, что при наступлении они шли вперед не вслепую, не очертя голову, а лишь после тщательной разведки, после серьезной подготовки, после того, как они прощупали слабые места противника и обеспечили охранение своих флангов. Потому, во-вторых, что при прорыве фронта противника они не ограничивались движением вперед, а старались расширять прорыв своими действиями по ближайшим тылам противника, направо и налево от места прорыва. Потому, в-третьих, что, захватив у противника территорию, они немедленно закрепляли за собой захваченное, окапывались на новом месте, организуя крепкое охранение на ночь и высылая вперед серьезную разведку для нового прощупывания отступающего противника. Потому, в-четвертых, что, занимая оборонительную позицию, они осуществляли ее не как пассивную оборону, а как оборону активную, соединенную с контратаками. Они не дожидались того момента, когда противник ударит их и оттеснит назад, а сами переходили в контратаки, чтобы прощупать слабые места противника, улучшить свои позиции и вместе с тем закалить свои полки в процессе контратак для подготовки их к наступлению. Потому, в-пятых, что при нажиме со стороны противника эти дивизии не впадали в панику, не бросали оружие, не разбегались в лесные чащи, не кричали «мы окружены», а организованно отвечали ударом на удар противника, жестоко обуздывали паникеров, беспощадно расправлялись с трусами и дезертирами, обеспечивая тем самым дисциплину и организованность своих частей. Потому, наконец, что командиры и комиссары в этих дивизиях вели себя, как мужественные и требовательные начальники, умеющие заставить своих подчиненных выполнять приказы и не боящиеся наказывать нарушителей приказов и дисциплины.
На основании изложенного и в соответствии с постановлением Президиума Верховного Совета СССР Ставка Верховного Главнокомандования приказывает: 1. За боевые подвиги, за организованность, дисциплину и примерный порядок указанные дивизии переименовать в гвардейские дивизии, а именно: 100-ю стрелковую дивизию — в 1-ю гвардейскую дивизию. Командир дивизии генерал-майор Руссиянов. 127-ю стрелковую дивизию — во 2-ю гвардейскую дивизию. Командир дивизии полковник Акименко. 153-ю стрелковую дивизию — в 3-ю гвардейскую дивизию. Командир дивизии полковник Гаген. 161-ю стрелковую дивизию — в 4-ю гвардейскую дивизию. Командир дивизии полковник Москвитин. 2. В соответствии с постановлением Верховного Совета Союза ССР указанным дивизиям вручить особые гвардейские знамена. 3. Всему начальствующему (высшему, старшему, среднему и младшему) составу с сентября с. г. во всех четырех гвардейских дивизиях установить полуторный, а бойцам двойной оклад содержания. 4. Начальнику тыла Красной Армии разработать и к 30 сентября представить проект особой формы одежды для гвардейских дивизий. 5. Настоящий приказ объявить в действующей армии и в округах во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях и командах.
И свое мужество воины дивизии показали в боях, которое соединение вело в декабре 1941 года на курской земле.
В начале месяца Родимцев получил от командующего 40-й армией приказ ликвидировать силами дивизии прорыв противника к селу Погожее. Быстро перегруппировавшись, соединение в считанные часы сумело развернуться и нанести удар во фланг гитлеровцев, уже захвативших село. Этот удар оказался неожиданным для неприятеля, и, сломив его сопротивление, дивизия в тот же день выбила немцев из Погожего. При этом противник потерял до 400 солдат и офицеров убитыми, 9 танков, множество автомашин другого оружия. Гитлеровцы вынуждены были отойти на те рубежи, с которых они начали свой прорыв.
А через несколько дней бойцам и командирам 87-й стрелковой дивизии во главе с Родимцевым пришлось решать не менее сложную и ответственную боевую задачу. Она заключалась в том, чтобы совершить марш в район Серебрянка-Третьяковка-Афанасьевское, во встречном бою остановить наступающего противника. Затем дивизии предписывалось разгромить вражеские силы в населенных пунктах Ленинский, Перевалочное, Черемисиново и освободить город Щигры. Выполнить эту задачу предстояло с первыми гвардейцами — 1-й гвардейской стрелковой дивизией под командованием генерал-майора И.Н. Руссиянова.
Стремительно пройдя маршем более 40 километров, 87-я дивизия в упорном бою очистила от немцев Перевалочное, отбила все контратаки противника, пытавшегося вернуть село, и основательно закрепилась на завоеванных рубежах. А вечером 15 декабря командира и комиссара вызвали в штаб 40-й армии.
Здесь Родимцев и Чернышев впервые встретились с командиром 1-й гвардейской дивизии генералом Руссияновым. Он сердечно поблагодарил за проделанную работу. На совещании командующий армией К.П. Подлас поставил задачу: на зимнее время закрепиться на рубежах, занятых в результате проведенных контрударов по противнику, перейти к активной обороне, включая рейды диверсионных групп по ближним тылам немцев.
«Немецкое командование, — вспоминал Родимцев. — было не на шутку встревожено потерями и тем психозом страха, который преследовал фашистов в бескрайних заснеженных русских просторах. В этом признавались пленные немцы. По ночам они опасались выходить в одиночку из домов. Но и в домах их все чаще настигали осколки гранат и автоматные очереди. Ежедневные как бы незаметные потери постепенно слагались на огромной протяженности фронта в четырехзначные и пятизначные числа»
Нашими силами предпринимались и тактические наступательные действия. Так, в конце декабря ударом от сел Перевалочное и Мармыжи они отбросили немцев на несколько десятков километров западнее, что позволило советским воинам занять более выгодные оборонительные рубежи.
В зимние недели 1941−42-года, в период относительной стабильности фронта на участке, занимаемом 87-й дивизией, в соединение прибывали делегации из дальнего и ближнего тыла, привозили подарки для фронтовиков. От трудовых коллективов шли патриотические письма, проникнутые любовью к воинам Действующей армии и заботой о них.
Вот текст одного из таких писем:
Дорогие товарищи, бойцы, командиры и политработники нашей доблестной Красной Армии! Вам, героическим защитникам социалистической Родины, мы, рабочие, служащие и инженерно-технические работники хлебозавода № 1, шлем свой пламенный большевистский привет!
Дорогие товарищи, верные и бесстрашные сыны народа! Свыше пяти месяцев идет Отечественная война Советской страны с кровавыми ордами гитлеровских захватчиков. Враг хотел молниеносно разбить нас, но жестоко просчитался. Он не учел того, что за честь, свободу и счастье родной земли, как один человек, встанет наш многомиллионный народ. Этой монолитной стены фашизму не пробить никогда. Красная Армия, армия народа, сломит, сокрушит и раздавит врага.
Вместе со всеми трудящимися и мы отдаем свои силы на помощь фронту, изо дня в день выпекаем для вас вкусный хлеб. Мы стремимся работать лучше, все выше поднимаем производительность труда, ибо знаем, что каждая лишняя буханка выпеченного хлеба — это тоже удар по фашистам, поддержка вам, нашим отважным защитникам…
Мы знаем, что фронту нужен хлеб, что без регулярного, нормального обеспечения хлебом нельзя ни воевать, ни тем более победить врага. И поэтому мы мобилизуем все силы, все свое умение, чтобы образцово организовать выпечку хлеба.
Заверяем вас, дорогие товарищи, что если потребуется, то мы как один выступим плечом к плечу с вами с оружием в руках для уничтожения проклятых гитлеровских псов.
Мы обращаемся к вам, наши отважные красные воины. Ни один немецкий оккупант, вторгшийся в пределы Советской Родины, не должен уйти живым с пашей земли. Так бейте же их беспощадно! Громите кровавых фашистских зверей! Истребляйте их, кар бешеных собак! Не знайте ни страха, ни колебания в священной борьбе за жизнь нашего народа, за его будущее, за жизнь наших жен, матерей, отцов и детей!
Ни шагу назад! Идти вперед и только вперед! Выминать и выкуривать врага из занятых им населенных пунктов, неустанно истреблять его днем и ночью — вот что требуется от вас. Будьте достойными славных традиций Красной Армии, рабочего класса, нашей страны! Множьте эти героические традиции. Трудности будут преодолены, и победа будет за нами! Мы победим потому, что наше дело правое, что нами руководит великан, закаленная в боях с врагами партия Ленина. Смело и бесстрашно вперед на разгром врага!
Все бойцы фронта хорошо понимали, сколь истинные чувства стоят за этими строками. Они знали, что в тылу, на фабриках и заводах взамен ушедших на фронт молодых мужчин на рабочие места вставали женщины, старики, совсем юные подростки, что этого самого хлеба, который бесперебойно и в достаточных количествах получала армия, в тылу не хватало. Что люди там недоедали, недосыпали и мерзли, но работали на пределе человеческих способностей, а порою и сверх этого предела, чтобы фронт был обеспечен всем необходимым.
А вот письма, которые получали в тылу с передовой:
Товарищи рабочие и работницы! Сегодня бойцы и командиры нашей части с гордостью чествуют героя Отечественной войны с германским фашизмом красноармейца Обухова Николая Феоктистовича в связи с награждением его орденом Ленина и присвоением звания Героя Советского Союза.
Товарищ Обухов, воспитанник рабочего коллектива вашего завода, является лучшим сыном нашего великого народа. Герой Отечественной войны с германскими оккупантами, он беспощадно громит фашистскую нечисть, уничтожает наглых оккупантов и их танки с бесстрашием и мужеством.
Товарищи рабочие и работницы! Мы надеемся, что, следуя примеру Героя Советского Союза тов. Обухова, вы будете крепить изо дня в день мощь нашего оружия, давать нашей армии больше винтовок, гранат, минометов, пушек, чтобы до конца уничтожить банду грабителей и убийц — германских фашистов…
Начало 1942 года
Встретив Новый 1942 год в обстановке относительного затишья, уже в середине января бойцы 87-й дивизии приняли участие в кровопролитных и упорных боевых действиях. Немцы неожиданно предприняли в полосе 40-й армии наступление. Один из наиболее сильных ударов пришелся на позиции соединений Родимцева. Три группы вражеских танков с десантами автоматчиков двинулись на рубежи, занимаемые 96-м стрелковым полком. Возникла серьезная угроза прорыва передовой линии, выхода противника в тыл армии. Однако по приказу Родимцева был предпринят эффективный и нестандартный контрманевр: в бой ввели лыжные подразделения с задачей отсечь немецкую пехоту от танков и уничтожить ее.
Гитлеровским солдатам было трудно действовать по пояс в снегу, тем более противостоять стремительным налетам отлично тренированных, экипированных лыжников. Пехотинцы наступающего врага несли тяжелые потери еще до выхода к оборонительным рубежам советских частей и подразделений. А танки противника без поддержки пехоты, лишенные возможности маневрировать вне дорог, наступать эффективно не могли. Попытка прорыва линии обороны была отбита с чувствительным уроном для немцев. Тут же, не дав противнику опомниться, 87-я дивизия Родимцева и 1-я гвардейская Руссиянова в тесном взаимодействии перешли в контратаку.
Контрудар был предварен мощным огневым налетом двух дивизионов «катюш» на деревню, где немцы сосредоточили подразделения своего второго эшелона и тактического резерва. Этот налет был в буквальном смысле сокрушительным, уничтожающим, а вслед за ним лыжники Родимцева и Руссиянова стремительной атакой заняли крупные села Удерево и Крюково, вышли на восточную окраину города Щигры и прочно закрепились на новом рубеже.
В разгар этих боев в штаб дивизии прибыл член Военного совета армии бригадный комиссар И.С. Грушевский
Он показался мне особенно радостным. Неторопливо и торжественно он пожал каждому присутствовавшему руку, потом расстегнул полушубок и достал из нагрудного кармана какую-то аккуратно сложенную бумагу.
— Внимание, товарищи… Только что получен из Кремля приказ. Я зачитаю его вам.
Все офицеры и солдаты встали по стойке «смирно». Голос бригадного комиссара звучал взволнованно.
«19 января 1942 года. Москва, — читал он. — В многочисленных боях за нашу Советскую Родину против немецких захватчиков 87-я стрелковая дивизия показала образцы мужества, отваги, дисциплины и организованности. Ведя непрерывные бои с немецкими захватчиками. 87-я стрелковая дивизия наносила огромные потери фашистским войскам и своими сокрушительными ударами уничтожала живую силу и технику противника, беспощадно громила врага.
За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава преобразовать 87-ю стрелковую дивизию в 13-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Дивизии вручить гвардейское знамя.
Всему начальствующему (высшему, старшему, среднему и младшему) составу дивизии установить полуторный, а бойцам двойной оклад содержания.
Приказ, передать по телеграфу».
Бригадный комиссар, обернулся ко мне.
— Командиром 13-й гвардейской стрелковой дивизии назначены вы, Александр Ильич…
Сердце мое радостно забилось.
— Служу Советскому Союзу…
Я заметил: в мгновенном порыве офицеры штаба, люди суровые, далекие от проявления нежностей, обнялись.
В течение каких-то минут эта весть облетела весь личный состав дивизии, донеслась до передовых подразделений, продолжавших вести бой на окраине города Щигры, — грянула залпом наших батарей, поднялась грозным валом еще одной атаки…
А через 10 дней дивизии в торжественной обстановке было вручено Гвардейское Знамя.
Воины соединения делами доказывали, что они заслуженно зовутся теперь гвардейцами. Вот хроника одного того дня:
Группа разведчиков сержанта Петра Мудряка в поиске захватила 3-х «языков». Красноармеец Есентай Данкин уничтожил гранатами пулеметный расчет противника. Артиллеристы батареи лейтенанта Клебановского разбили четыре вражеских машины с боеприпасами. Младший лейтенант Явицкий одержал верх над немецким офицером, опытным разведчиком.
Итоги этого периода боевых действий дивизии были подведены в статье командующего 40-й армией генерала Подласа «Тринадцатая гвардейская», опубликованной во фронтовой газете «Красная Армия».
В последних числах ноября мы видели героическую дивизию под Тимом. В течение недели бойцы самоотверженно сражались против 9-й танковой дивизии и 16-й мотодивизии противника. Не помогли фашистам ни танки, ни бронемашины, ни огромное количество минометов, автоматов и другого вооружения. Под ударами героев немцы потеряли за этот период убитыми и ранеными до 3000 солдат и офицеров. Было разбито 50 немецких автомашин и 20 повозок, подбито 15 танков, 13 бронемашин, 11 орудий.
Кроме того, был разгромлен штаб 134-го разведывательного батальона 16-й мотодивизии. В результате действий бойцов и командиров Родимцева немцам не удалось добиться на этом участке фронта каких-либо тактических, или оперативных успехов.
В первых числах декабря дивизия ведет упорные бои на этом же участке, парализуя возобновившиеся попытки новых сил врага продвинуться на восток. Несокрушимой стойкостью, высоким боевым мастерством дивизия преграждает немцам путь на восток. Наткнувшись на крепкий барьер, немцы понесли большие потери и снова откатились на исходные рубежи. В этих боях бойцы истребили до 400 фашистов, захватили 6 грузовых и 2 легковых автомашины, 25 автоматов, орудие, сотни гранат и снарядов, тысячи патронов, мотоциклы.
Первая половина января нового года явилась еще одним доказательством высокой боевой мощи дивизии полковника Родимцева. Каждый день, каждую ночь, в пургу и мороз отважные воины изматывают, истребляют, преследуют, изгоняют с советской земли немецких захватчиков.
Таков боевой путь героической дивизии, покрывшей себя в жестоких боях с врагом чудесной славой.
В боях родились и возмужали сотни героев. Если говорить о героях части Родимцева, то необходимо упомянуть почти каждого бойца и командира. О многих из них, достойных сынах Родины, гремит слава по всей стране"
Через некоторое время из дивизии был отозван комиссар соединения Федор Филиппович Чернышев. Он находился на должности с самого начала войны. «Мы так сроднились с ним за эти месяцы, что понимали друг друга с полуслова» — писал Александр Ильич. Боевые соратники вновь встретились уже в боях на Волге, где Чернышев был комиссаром 39-й гвардейской стрелковой дивизии, занимавшей позиции рядом с 13-й. А на его место в дивизию Родимцева был назначен С.Н. Зубков, отважный и опытный политработник, с которым комдив сразу же нашел взаимопонимание.
Заслуги воинов 13-й гвардейской в сражениях первого периода войны были по достоинству оценены руководством страны. 22 марта 1942 года Президиум Верховного Совета СССР наградил соединение орденом Ленина.
Попытка взять реванш
В конце марта в дивизию поступил приказ передислоцироваться от Щигров в район восточнее Старого Салтова, на харьковское направление. Здесь, в составе 38-й, а затем 28-й армии гвардейцам и их командиру предстояло принять участие в тяжелейших, драматических, даже трагических событиях весны-лета 1942. Эти события явились результатом столкновения стратегических планов Верховного главнокомандующего Красной Армии и руководства германских вооруженных сил. Потерпев сокрушительное поражение в Московской битве, верхушка Третьего рейха лелеяла надежда взять реванш в весенне-летней кампании 1942 года. Вот что писал об этом бывший начальник главного разведывательного управления штаба германских сухопутных сил К. фон Типпельскирх:
Когда в 1942 г. весенняя распутица заставила временно прекратить операции, перед Гитлером встал серьезный вопрос, как он должен дальше вести войну против Советского Союза. О переходе к обороне нечего было и думать — такой переход только опроверг бы все прежние громогласные заверения о том, что война против Советского Союза уже выиграна. Если бы немцы перешли к обороне, то сразу исчезли бы все перспективы выиграть войну…
«Противник показал совершенно невероятную способность к сопротивлению. Он понес тяжелые потери не только летом 1941 года, но и во время зимнего наступления, в котором приняли участие крупные массы войск. Но все это не могло сломить стойкость Красной Армии…
Исходя из такой оценки противника, был разработан план: нанести летом 1942 г. русской армии сокрушительный удар на юге, уничтожить там крупные силы и захватом важнейших районов настолько экономически ослабить страну, чтобы русские в течение длительного времени были лишены возможности вести активные боевые действия. Если бы Советский Союз потерял необходимую ему для ведения войны нефть на Кавказе и богатые сельскохозяйственные области восточной Украины до нижнего течения Волги, то американская помощь
20:34 23.07.2017
Pashutka (Pashutka) писал (а)
> В современной Америке к этим ребятам относятся просто как к сумасшедшим, их даже полиция опасается.
Прикольно… «Полиция опасается». Бедные ребята; как же им жить-быть, ежели их даже славная американская полиция шугается
15:51 24.07.2017
zaperenos (zaperenos) писал (а) в ответ на :
> Святогор Сварожич (35093) писал (а) в ответ на сообщение:
>> КАКИМ ОБРАЗОМ НЕМЦАМ В ПЛЕН УДАЛОСЬ ВЗЯТЬ БОЛЬШЕ СОЛДАТ, ЧЕМ ВООБЩЕ ПРОТИВ НИХ ВОЕВАЛО??? >>
>Ответ прост. Призыв на месте.
Немцы, чтобы увеличить цифры «захваченных в плен бойцов РККА» — призывали местных жителей непосредственно в ряды пленных?
