> Это ты о чем? Я те про Фому, а ты мне про Ярему. Революция, особенно та, социалистическая - это несомненное зло. Поскольку ввело люмпенов в заблуждение - нет никакого равенства, братства, социализма и коммунизма. Во вторых привела к массовым чисткам населения по социальному признаку, в третьих привело у массовой эмиграции населения, в четвертых привело к упадку промышленности и сельского хозяйства, что повело в свою очередь репрессиям и новым чистки, но уже тех самых люмпенов. Иными словами Бог бы с ними с люмпенами - люмпенши еще нарожают, а вот интеллигенцию, аристократию, промышленников, купечество, кулаков - жаль. quoted1
А мне жаль далеко не всех, хватало там русофобов, а промышленность, пусть и жесткими методами, создали всё же Советы Я не знаю ни одного дореволюционного отечественного авиадвигателя к примеру. Да, при революциях всплывает говно, но его потом утилизируют и это дорого стоит, поэтому дешевле это говно утилизировать заранее и говна хватает и среди интеллигенции, к примеру поведение Макаревича вызывает вопросы, Ады Роговцевой, Шевчука, Ахеджаковой. Ну а давай осуждать крепостничество, ведь было, и, наверное, было как-то обосновано. я даже догадываюсь как. Что было, то было.
chasovoi (chasovoi) писал(а) в ответ на сообщение:
> К этому можно добавить что царь не был "убит большевиками"как представляют, он был осуждён судом и расстрелян за свои преступления , кстати во всех странах мира день свержения монархии есть национальный праздник. quoted1
Ну, что поделать. При восшествии на престол дома Романовых, кстати, был убит ворёнок Ивашка, сын Лжедмитрия второго.Поэтому своеобразное возмездие.
ogneslav (ogneslav) писал(а) в ответ на сообщение:
> Ну, что поделать. При восшествии на престол дома Романовых, кстати, был убит ворёнок Ивашка, сын Лжедмитрия второго.Поэтому своеобразное возмездие. quoted1
Да и вообще русские цари ну очень "мирным" путём на трон восходили.
chasovoi (chasovoi) писал(а) в ответ на сообщение:
> Да и вообще русские цари ну очень "мирным" путём на трон восходили. quoted1
Романовы получили власть на выборах. Земский Собор. Нет криминала. Николай II не устраивал кровавую бойню, чтобы заполучить власть. Он получил её по наследству. В этом нет криминала. А вот вооружённый переворот с целью захвата власти - это патентованный криминал. Кто из верховных правителей обязан быть ангелом? Кто из большевистских "вождей" является ангелом?
chasovoi (chasovoi) писал(а) в ответ на сообщение:
> К этому можно добавить что царь не был "убит большевиками"как представляют, он был осуждён судом и расстрелян за свои преступления , кстати во всех странах мира день свержения монархии есть национальный праздник. quoted1
Назови дату, когда состоялся законный юридический процесс по "преступлениям" монарха. Можешь не трудиться - такого процесса не было, а Императора убрали в том числе и потому, что он мог многое рассказать о преступлениях революционных террористов. Кроме того, расправа носила характер элементарной мести.
zaperenos (zaperenos) писал(а) в ответ на сообщение:
> Романовы получили власть на выборах. Земский Собор. Нет криминала. > А Чингисхан на Курултае.Нет криминала.Над всей ЕврАзией.дальше что ????? quoted1
Дальше то, что даже гитлер пришел к власти демократическим путём. В отличие от "большевиков". И не надо переводить стрелки - речь идёт о Николае II.
Николай 2 не был ангелом. Он был слабым монархом, хотя может быть и неплохим человеком. Быть слабым монархом - пожалуй, это преступление, если это приносит столько бед стране. Но в тоже время над ним была жестокая расправа, причём не только над ним, но и над всей семьёй (и не только ими). Это тоже достойно осуждения.
Что касается суда над монархами.
Вот суд над монархом
"Девяносто третий год" (с) Виктор Гюго
Показывали угол залы, где сидели бок о бок семь представителей Верхней Гаронны, которым первым пришлось выносить приговор Людовику XVI и которые провозгласили один за другим -- Майль: "Смерть", Дельмас: "Смерть", Прожан: "Смерть", Калес: "Смерть", Эйраль: "Смерть", Жюльен: "Смерть", Дезаси: "Смерть". Извечная перекличка, ибо, с тех пор как существует человеческое правосудие, под сводами судилища гулко отдается эхо гробниц. В волнующемся море голов указывали на тех, чьи голоса слились в нестройный и трагический хор приговора; вот они: Паганель, сказавший: "Смерть. Король полезен только одним -- своей смертью"; Мийо, сказавший: "Если бы смерти не существовало, ныне ее нужно было бы изобрести"; старик Рафрон дю Труйе, сказавший; "Смерть, и немедля!"; Гупильо, который закричал: "Скорее на эшафот. Промедление усиливает эхо смерти!"; Сийес, который с мрачной краткостью произнес: "Смерть!"; Тюрьо, который отверг предложение Бюзо, советовавшего воззвать к народу: "Как! еще народные собрания? Как! еще сорок четыре тысячи трибуналов? Процесс никогда не окончится. Да голова Людовика XVI успеет поседеть, прежде чем скатится с плеч!"; Огюстен-Бон Робеспьер, который воскликнул вслед за братом: "Я не признаю человечности, которая уничтожает народы и мирволит деспотам. Смерть! Требовать отсрочки -- значит взывать не к народу, а к тиранам!"; Фусседуар, заместитель Бернардена де Сен-Пьера, сказавший: "Мне отвратительно пролитие человеческой крови, но кровь короля -- это не человеческая кровь. Смерть!"; Жан-Бон-Сент-Андре, который заявил: "Народ не может быть свободен, пока жив тиран"; Лавиконтри, который провозгласил как аксиому: "Пока дышит тиран, задыхается свобода. Смерть!"; Шатонеф-Рандон, который крикнул: "Смерть Людовику последнему!"; Гийярден, который высказал следующее пожелание: "Пусть казнят, раз барьер опрокинут", намекая на барьер вокруг трона; Телье, который сказал: "Пускай отольют пушку калибром с голову Людовика XVI и стреляют из нее по врагу". Указывали и на тех, что проявили милосердие. Среди них был Жантиль, сказавший: "Я голосую за пожизненное заключение. Вслед за Карлом I следует Кромвель"; Банкаль, который заявил: "Изгнание. Я хочу, чтобы впервые в мире король занялся каким-нибудь ремеслом и зарабатывал в поте лица хлеб свой"; Альбуис, который сказал: "Каторга. Пускай живой его призрак бродит вокруг тронов"; Занджиакоми сказал: "Лишение свободы. Сохраним Капета в качестве пугала"; Шайон сказал: "Пусть живет. Зачем нам мертвец, которого Рим превратит в святого?" Пока все эти слова срывались с суровых уст и одно за другим исчезали в далях истории, на трибунах разряженные, декольтированные дамы подсчитывали голоса, отмечая булавкой на листе каждый поданный голос.
Там, где побывала трагедия, там надолго остаются ужас и сострадание.
Видеть Конвент в любой час его властвования, значило видеть суд над последним Капетом; легенда 21 января примешивалась ко всем деяниям Конвента; от этого грозного Собрания неизменно подымался роковой вихрь, который, коснувшись древнего факела монархии, зажженного восемнадцать веков тому назад, потушил его; окончательный, не подлежащий обжалованию, приговор над всеми королями в лице одного стал как бы отправной точкой, откуда Конвент повел великую войну с прошлым; какому бы вопросу ни было посвящено заседание Конвента, в глубине незримо подымалась тень, отбрасываемая эшафотом Людовика XVI. Зрители рассказывали друг другу об отставке Керсэна, об отставке Ролана, о Дюшателе, депутате от Де-Севра, который, прикованный к постели недугом, велел принести себя в Конвент и, умирая, проголосовал за сохранение жизни, чем вызвал смех Марата; зрители искали взглядом депутата (история не сохранила его имени), который, утомившись заседанием, длившимся тридцать семь часов подряд, заснул на скамье, и, когда пристав разбудил его для подачи голоса, он с трудом приоткрыл глаза, крикнул: "Смерть!" -- и снова уснул.
Когда Конвент выносил смертный приговор Людовику XVI, Робеспьеру оставалось жить восемнадцать месяцев, Дантону -- пятнадцать месяцев, Верньо -- девять месяцев, Марату -- пять месяцев и три недели, Лепеллетье Сен-Фаршо -- один день.