Лейтенант Шмидт – проворовавшийся психопат или пламенный революционер?
АРТУРЫЧ
8 922 03:20 22.01.2016
Лейтенант Шмидт – проворовавшийся психопат или пламенный революционер?
Вы никогда не задумывались, почему в 30-е годы известные писатели-сатирики Ильф и Петров могли безнаказанно подтрунивать над лейтенантом Шмидтом? В то время и за меньшие прегрешения можно было отправиться на Соловки. Но отношение советской власти к Шмидту всегда было двойственным: с одной стороны – он один из руководителей восстания на крейсере «Очаков» в 1905 году, но с другой – он никогда не был сторонником большевиков.
Кем же был лейтенант Шмидт на самом деле? С рождения Петру Петровичу Шмидту, появившемуся на свет 5 февраля 1867 года, была предопределена флотская карьера Его отец был потомственным моряком, участником обороны Севастополя. В осажденном городе он и познакомился со своей будущей женой, киевской дворянкой Екатериной фон Вагнер, приехавшей на фронт в качестве сестры милосердия. В 1880 году для 13-летнего Пети Шмидта началась военная служба, он стал воспитанником прославленного Морского кадетского корпуса в Петербурге. Но к учебе он относился с прохладцей, а товарищи его сторонились, так как поведение кадета Шмидта было, мягко говоря, неадекватным. У него неоднократно бывали психические срывы и нервные припадки, что даже ставило под угрозу продолжение учебы. Командование корпуса вынуждено было назначить психиатрическую экспертизу, но вовремя вмешался дядя, известный адмирал Владимир Петрович Шмидт, бывший в тот период членом Адмиралтейств-совета. Дело удалось замять, а нерадивого и болезненного ученика дотянуть до выпуска.
В 1886 году, получив по выпуску из корпуса чин мичмана, Петр Шмидт был направлен на Балтийский флот. Отношения и с матросами, и с офицерским коллективом у него сразу же не сложились. А в 1888 году он совершил поступок, который должен был поставить крест на его военной карьере. Петр женился на проститутке Доминикии Павловой. Родным и сослуживцам он заявил, что будет её перевоспитывать. Естественно, что офицеры корабля, на котором служил мичман Шмидт, потребовали его немедленного увольнения. Переживания за сына, который своими поступками порочил славную военно-морскую фамилию, свели адмирала Шмидта в могилу. Забота о непутевом племяннике полностью легла на плечи дяди, добросовестно несшего её до конца своей жизни.
В этот раз дяде с трудом удалось замять скандал и перевести племянника на Тихий океан. На Тихоокеанской эскадре Петр попал под покровительство контр-адмирала Г.П. Чухнина, бывшего сослуживца его дяди. Служба у мичмана и здесь не заладилась. Он кочевал с корабля на корабль, везде отвергаемый офицерскими коллективами. Только благодаря заботам Чухнина он удерживался на службе и даже получил чин лейтенанта. Но после очередного нервного припадка, когда лейтенанта Шмидта пришлось поместить в клинику, последовало его увольнение.
Семейная жизнь у Шмидта тоже не удалась. Жена, оставив ему малолетнего сына, вернулась к прежней профессии. Снова на помощь пришел дядя, подыскавший Петру должность в Русском обществе пароходства и торговли. На торговом флоте, где нет такой строгой дисциплины, а к бывшим военным морякам относятся с уважением, карьера Шмидта сложилась вполне успешно. В начале нового века его стали назначать капитаном торговых судов, совершавших дальние океанские рейсы.
Если бы не русско-японская война, возможно, Шмидт и продолжал бы плавать, а с возрастом занял престижную должность в руководстве торгового флота. Но военно-морскому флоту срочно потребовались офицеры из запаса, пришлось лейтенанту Шмидту вернуться на службу. Шмидт был назначен старшим офицером корабля на военный транспорт «Иртыш», входящий в состав 2-й Тихоокеанской эскадры адмирала З.П. Рожественского. Но до Тихого океана, где в Цусимском проливе эскадру ждали японцы, Шмидт не дошел. Поддержка дяди, ставшего к этому времени сенатором, помогла Шмидту во время стоянки в Суэце списаться с корабля по болезни и вернуться в Россию, где он получил назначение на Черноморский флот.
Подозреваю, что подобного «подарка» командующий флотом вице-адмирал Чухнин не ожидал. Как и когда-то на Тихом океане ему предстояло заниматься судьбой болезненного и неуживчивого офицера. Чухнин находит выход из положения, назначив Шмидта командиром отряда из двух устаревших миноносцев, базирующихся в Измаиле. Место тихое, должность необременительная, но самостоятельная, так что можно спокойно дожидаться конца войны. Но Шмидту в Измаиле не сидится, он похищает отрядную кассу, в которой всего-то 2,5 тыс. золотых рублей, и отправляется «путешествовать» по югу России. Деньги кончились быстро, и Шмидт сдался властям. На следствии он пытался доказать, что деньги он потерял или их у него украли еще в Измаиле, а в бега подался, опасаясь неприятностей. Дезертирство в военное время - это уже не проступок, а преступление. Дяде пришлось изрядно постараться, чтобы спасти племянника от суда и каторги. Получилось и на этот раз. Деньги дядя возместил, а Шмидта с военной службы уволили.
Дядя даже пытался «продавить» присвоение увольняемому племяннику очередного чина капитана второго ранга, но на это флотское руководство уже не пошло. Встречающиеся иногда в публикациях о лейтенанте Шмидте утверждения, что в момент восстания на «Очакове» он был в чине капитана второго ранга, не соответствуют действительности.
Уволенный с флота Шмидт решил заняться политикой. Видимо, такое решение ему «помогли» принять, так как у революционеров, готовивших восстание в Севастополе, практически не было поддержки среди флотских офицеров. Выступления нервного и эксцентричного Шмидта на митингах пользовались популярностью. Во время выступления на одном из митингов у него случился очередной припадок, но это только повысило интерес публики к нему. Его призывы к свержению царизма не остались незамеченными, последовал арест. В этой ситуации даже дядя оказался бессилен, но в дело вмешались местные революционеры, организовавшие массовые выступления в защиту «пламенного борца за свободу простого народа». Под давлением общественности местные власти отпускают Шмидта из тюрьмы, но берут у него подписку о немедленном выезде из Севастополя. Естественно, что выполнять взятое на себя обязательство Шмидт не стал.
Уже 14 ноября 1905 года он объявился на восставшем крейсере «Очаков», призывая эскадру присоединиться к мятежному крейсеру. Несколько миноносцев и бывший броненосец «Потемкин», переименованный в «Пантелеймона» и лишенный оружия, последовали его призыву.
Шмидт самовольно надел погоны капитана второго ранга и объявил себя командующим флотом.
Что делать дальше - он не представлял, но надеялся, что эскадра его все же поддержит. Командующий черноморским флотом адмирал Чухнин попытался разрешить ситуацию миром и даже послал по требованию Шмидта на «Очаков» для переговоров бывших однокашников лейтенанта по корпусу. Прибывших на корабль офицеров восставшие матросы взяли в заложники, а Шмидт пообещал вешать их на реях, если по кораблю откроют огонь.
Чтобы обострить обстановку, Шмидт попытался взорвать транспорт «Буг», загруженный морскими минами. Возможных последствий этого он, видимо, не представлял. А пострадать могли не только корабли, находящиеся в бухте, включая и сам «Очаков», но и часть города. К счастью, команда «Буга» успела затопить свой корабль.
Тогда Шмидт направил миноносец в атаку на корабли эскадры. Миноносец сразу же потопили залпом корабельных орудий. После этого вести переговоры с восставшими было бессмысленно, и Чухнин приказал открыть огонь шрапнелью по крейсеру. С крейсера в ответ успели сделать шесть безрезультатных выстрелов и прекратили сопротивление. Но огнем с «Очакова» руководил уже не Шмидт.
При первых выстрелах по крейсеру он перешел на стоящий у борта «Очакова» миноносец и попытался уйти в Турцию. Миноносец был подбит и захвачен.Находившегося на нем Шмидта, успевшего переодеться в матросскую робу, арестовали.
Состоявшийся вскоре суд приговорил Шмидта к смертной казни. Ходатайства дяди о пересмотре дела, так как Шмидт душевнобольной, переданные Николаю II через премьер-министра Витте, результата не дали. Приговор был приведен в исполнение 6 марта 1906 года.
После расстрела Шмидта его имя стало чрезвычайно популярным среди революционно настроенной общественности и обросло массой домыслов и слухов.
Постепенно оно стало забываться, но после февральской революции 1917 года снова обрело популярность. Колчак, командовавший тогда Черноморским флотом, распорядился перезахоронить останки Шмидта и расстрелянных одновременно с ним участников восстания на «Очакове» в Покровском соборе Севастополя. Любопытно, что даже главковерх Керенский почтил своим посещением могилу лейтенанта в мае 1917 года.
Второй раз останки Шмидта потревожили в ноябре 1923 года, когда их торжественно перезахоронили на севастопольском кладбище Коммунаров. Появились памятники лейтенанту Шмидту, его именем назвали набережную и мост в Севастополе.
Даже назначили пенсию его любовнице, которая в подтверждение своих отношений с лейтенантом предоставила его письма к ней. Прошло время, и теперь в народной памяти имя лейтенанта Петра Петровича Шмидта связано не с восстанием на крейсере «Очаков», а с литературными героями, рожденными фантазией писателей-сатириков Ильфа и Петрова.
В юности я задумывался... как какой-то лейтенант (Шмидт П.П.) смог весь Черноморский флот взбунтовать? На деле все оказалось, как в том анекдоте: "Этому зайцу, судя по ушам, ... лет 300 будет "
03:24 22.01.2016
Дети лейтенанта Шмидта
13:54 22.01.2016
КОНЕЦ лейтенанта Шмидта и месть большевиков
Расстрелом “мученика совести” руководил бывший однокашник Шмидта по Морскому корпусу старший офицер канонерской лодки “Терец” капитан 2-го ранга Ставраки. Понять его в общем-то, видимо, можно... Судебный процесс вызвал много шума среди тогдашних демократов. Пресса вовсю поносила за жестокость официальную власть, а Шмидта объявили совестью нации и буревестником грядущих потрясений. Одновременно эсеры вынесли и свой смертный приговор вице-адмиралу Чухнину. Во время судебного процесса объявилась и недавняя знакомая Шмидта госпожа Ризберг, которая, узнав о происшедшем, немедленно приехала в Очаков из Киева и вела переписку со Шмидтом до последнего дня. Ну а как отнеслась к случившемуся родня Шмидта? Позор произошедшего был настолько велик, что сводный брат Шмидта, герой Порт-Артура, был вынужден сменить фамилию и отныне писался везде как Шмитт. Что касается дяди-адмирала, то старого сенатора известие о содеянном его непутевым племянником полностью парализовало.
Из отчета вице-адмирала Г. Чухнина императору Николаю Второму:
“Мятеж подавлен благодаря своевременно принятым мерам, но это далеко не значит, что все уничтожено на корню. Вне сомнений, начнется новая работа тайных партий... Мы победили здесь революцию, за что на наши головы посыпятся проклятья со всех сторон, во всех газетах и устно на всех перекрестках. Но не возвысятся русские голоса в одобрение или поддержку борцов за целостность государства. Все русское общество парализовано, в этом вся опасность. Деятельны и не покладая рук работают для разрушения государства одни инородцы при помощи русских же людей... Русских людей... евреи ведут к междоусобной войне, к самоуничтожению, на чем они хотят устроить свою силу. Все это понимают, но нет величия духа для противодействия. Необходимо открыть карты, чтобы государство знало, куда идет. Надо объявить государство в опасности...”
Что и говорить, очень неглупым и очень дальновидным человеком был вице-адмирал Григорий Иванович Чухнин! А такое не прощается. Именно потому дни Чухнина были уже сочтены.
Вскоре произошло первое покушение на Чухнина. Еврейка-террористка пришла к нему на прием, выдавая себя за дочь отставного адмирала, и в упор выстрелила в Чухнина четыре раза из пистолета, но тот успел в последний момент прикрыться рукой. И хотя все пули в него попали, Чухнин чудом остался жив. Второй раз в еще не оправившегося от ранее полученных ран вице-адмирала стреляли несколько месяцев спустя на даче из винтовки. На этот раз обе нанесенные раны оказались смертельными. По свидетельству очевидцев, Чухнин умирал в полном сознании и до последнего дыхания держался очень мужественно. Как командующего флотом, погибшего при исполнении воинского долга, вице-адмирала погребли в знаменитом Владимирском соборе, усыпальнице многих знаменитых адмиралов. Там же во Владимирском соборе в 1909 году, как герой обороны Севастополя, будет похоронен и престарелый адмирал Владимир Петрович Шмидт, так и не оправившийся после позора, доставшего ему благодаря старшему племяннику.
Наступил семнадцатый год. Имя Шмидта снова стало популярным. Его превозносили кадеты и меньшевики, эсеры и сам Главковерх Керенский! Тот факт, что никто не мог сказать ничего внятного о политических пристрастиях “красного лейтенанта”, стало хорошим поводом для весьма интенсивной эксплуатации его имени всеми, кто имел в этом необходимость. Первым за идею возвеличивания лейтенанта Шмидта ухватился... Колчак, бывший в ту пору командующим Черноморским флотом. Испуганный репрессиями против офицеров в феврале семнадцатого на Балтике, Колчак делал все возможное, чтобы “подружиться” с матросами, не останавливаясь даже перед сделкой со своей совестью. Тот факт, что Колчак использовал для собственной популяризации имя Шмидта, говорит прежде всего о его беспринципности, отсутствии каких бы то ни было моральных принципов, ибо Колчак не мог не знать всех авантюрных перипетий судьбы “красного лейтенанта”. А поэтому попытки множества последних “исторических” публикаций выставить Колчака как некоего рыцаря чести без страха и упрека не выдерживают никакой критики. Итак, по приказу Колчака останки Шмидта и расстрелянных вместе с ним матросов торжественно перевезли в Севастополь. Там при огромном стечении народа их перенесли на руках от Графской пристани до Покровского собора, где и состоялось временное захоронение. На митинге в честь этого мероприятия выступал как сам Колчак, говоривший долгую и проникновенную речь о героизме “красного лейтенанта”, так и многие местные эсеры. Для участия в похоронах специально приехала делегация ветеранов 1905 года из Одессы. Кто они были? Уж не члены ли того самого таинственного комитета? Нечего сказать, в хорошей компании вращался адмирал Колчак! Где уж до него прямому и бескомпромиссному бедняге Чухнину!
А вскоре, в мае 1917 года, в Севастополь пожаловал и военный и морской министр А. Ф. Керенский. Естественно, он тоже не упустил возможности побывать подле останков Шмидта и произнести пламенную речь. В довершение всего Керенский возложил на могильную плиту “красного лейтенанта”... офицерский Георгиевский крест. Подумать только, что человека, который сделал столь много для уничтожения России, при этом дважды дезертировавшего и промотавшего корабельные деньги, наградили высшим орденом храбрых! Впрочем, полным ходом шла революция, и многие вчерашние ценности становились ничем. Кстати, на церемонии “награждения” Шмидта присутствовал все тот же Колчак и никаких возражений на сей счет у него не было. Это ли не еще одна сделка с совестью?
14 ноября 1923 года Шмидт с товарищами был еще раз, теперь уже окончательно, перезахоронен в Севастополе на городском кладбище Коммунаров. При этом для памятника был забран камень с могилы погибшего в 1905 году командира броненосца “Потемкин” капитана 1-го ранга Е. Н. Голикова, что, несомненно, имело чисто политическое значение. Одновременно из Владимирского собора был выкинут и подвергнут поруганию прах Чухнина. После этого начался поиск и расстрел офицеров — участников событий пятого года. Расстреляли и тех, кто был в пятом году так или иначе причастен к ноябрьскому восстанию.
Уже в 1923 году в Батуми был найден работавший смотрителем одного из черноморских маяков бывший капитан 2-го ранга Михаил Ставраки. Он был немедленно судим и расстрелян. Что касается героини “почтового романа”, то она оказалась умнее всех. В 1918 году эта дама добилась приема у Дзержинского, напомнила ему о Шмидте и,выложив все сохраненные письма, потребовала выделения ей персональной пенсии, как “любимой женщине красного лейтенанта”. Дзержинский советовался с Лениным, и такая пенсия госпоже Ризберг была дана. Впоследствии просительница издала свою переписку со Шмидтом отдельной книгой, которую затем переиздавала еще не один раз. Что касается младшего сводного брата Шмидта контр-адмирала Владимира Петровича Шмитта, то он принимал самое активное участие в гражданской войне на стороне Белого движения и в 1920 году ушел с Черноморской эскадрой в Бизерту. Вместе с ним ушел и сын Шмидта Евгений, который также самым активным образом воевал в Белой армии и был яростным врагом советской власти. Впоследствии в эмиграции он издал книгу воспоминаний об отце под именем Шмидт-Очаковский.
В истории жизни Петра Шмидта слишком много белых пятен. Не ясна его возможная связь с “Еврейским комитетом освобождения Юга России”, который якобы и назначил Шмидта командующим Черноморским флотом. Ряд фактов наводит на мысль, что такая связь вполне могла существовать.
1. В бытность капитаном Добровольного флота Шмидт весьма часто бывал в Одессе и был избираем сопредседателем товарищества капитанов. В случае неудачи восстания Шмидт хотел уйти на “Очакове” именно в Одессу, о чем он и рассказал в ходе следствия.
2. Именно в Суэце транспорт “Иртыш” получил почту за несколько месяцев похода. Вполне возможно, что в одном из писем Шмидту и была поставлена задача немедленно бросить эскадру и возвращаться как можно ближе к Одессе, чтобы быть в нужном месте в нужный момент.
3. Непонятное дезертирство с проматыванием денег. Присутствие во всем этом весьма сомнительной дамы киевлянки Иды Ризберг, которая могла быть связной между еврейским комитетом и Шмидтом. Вполне возможно, что она должна была просто укрыть нашего героя от возможных поисков его за участие в июньских событиях в Одессе. При этом Ризберг вполне могла быть использована именно для того, чтобы специально влюбить в себя “странного” лейтенанта. В мировой разведке и революционном движении примеров тому немало. Небезынтересно и то, что Ризберг была единственной, кто был допущен на свидание к арестованному Шмидту, помимо его сестры. Кто и почему это разрешил? Как и о чем проходила эта беседа? (Описание беседы в изложении самой Ризберг не есть истина.) Какова во всем этом роль адвоката Шмидта, известного одесского юриста и деятеля Бунда Винберга, который, кстати, был хорошо знаком с Ризберг?
4. В связи с этим весьма интересно письмо к Шмидту еще одной его знакомой, некой “м-м Райх”, которая пишет, что в Севастополе ходят упорные слухи, будто Шмидт принял в Одессе командование мятежным “Потемкиным”. Но ведь шел еще июнь 1905 года! В это время Шмидт только что прибыл на Дунай из Петербурга и на Черноморском флоте никогда ранее не служил. Каким образом и кто мог назначить его командиром мятежного корабля? Разве что некая организация, контролировавшая как действия “Потемкина”, так и действия самого Шмидта. В письме к Ризберг Шмидт, рассказывая о содержании письма Райх, дает понять, что не видит ничего особенного в том, что его выдвигают на роль вождя в восстании флота. Это тоже весьма удивительно.
5. Никто никогда не мог в точности определить истинные политические взгляды Шмидта. Высказывания Шмидта о его собственных взглядах весьма противоречивы. Доподлинно известно только то, что он был активным сторонником созыва Учредительного собрания. Определенное сомнение вызывает и усиленно культивируемый образ Шмидта как романтика-одиночки, готового принести себя в жертву. Бегство Шмидта с “Очакова”, его речи на суде заставляют усомниться в этом.
6. В материалах следствия есть и весьма определенное признание Шмидта в том, что в случае победы восстания он планировал послать боевые корабли во все черноморские порты и свергнуть там царскую власть, затем захватить Крым и поставить на Перекопе сильные артиллерийские батареи. Так что планы Шмидта вполне схожи с планами вышеупомянутого Одесского комитета.
7. В связи с рассматриваемым нами вопросом кажется весьма не случайным и назначение на должность командира “Очакова” некого боцманмата Исаака Уланского, жившего до службы в Одессе. Исаака Уланского в 1905 году, кстати, не казнили, а лишь приговорили к каторге. В 1937 году И. Уланский был все же расстрелян. Кроме этого, на “Очакове” находился некий одесский пропагандист Г. Ялинич, переодетый матросом. А в самый канун восстания на крейсер пароходом “Пушкин” прибыли еще два студента-боевика из Одессы: А. Пятин и П. Мойшев (Моишеев).
8. Обращает на себя внимание тот факт, что планы Одесского комитета по созданию в Крыму и Новороссии независимой еврейской республики вовсе не закончились 1905 годом. В середине 20-х годов в советской прессе началась оживленная дискуссия о праве советских евреев на автономию. В качестве места этой автономии был выбран, конечно же, Крым. Однако знаменитое Ялтинское землетрясение 1927 года несколько остудило пыл автономщиков, но не надолго. Вопрос об автономии поднимался и в тридцатые годы, пока Сталин не распорядился образовать ее на Дальнем Востоке. К вопросу о еврейской автономии в Крыму вернулся еще раз, уже в 1946 году, Еврейский антифашистский комитет во главе с Михоэлсом и Эренбургом. Но и тогда ничего не получилось, и Крым был заселен переселенцами из наиболее пострадавших в годы войны областей России.
9. Что касается версии о запланированном в случае неудачи восстания бегстве Шмидта в Турцию. Вскоре после суда над Шмидтом на имя его сестры из Турции пришло письмо, подписанное 28 членами некой боевой организации турецких офицеров-черкесов, которые, поливая грязью Россию, русскую армию и казачество, называли Шмидта своим верным боевым товарищем и сподвижником, делу которого они останутся верны... Что имели в виду турецкие офицеры, уж не деятельность ли Шмидта по разрушению Российской государственности?
Думается, время и новые исследования все расставят по своим местам, и тогда многие исторические личности предстанут перед нами такими, какими они были на самом деле. А пока, перечитывая в очередной раз “Золотого теленка”, попечалимся о непутевых “сыновьях лейтенанта Шмидта”, которые на самом деле были в чем-то похожи на своего “отца”.
Все это подробнее
15:01 22.01.2016
Опять. Оценка личности прямо в заголовке. Типичная мысль заурядного человека. Ничего не дав миру, он уверен, что каждый человек должен быть им оценен и мир жаждет узнать его "оценки".
15:18 22.01.2016
Levenguk (SergeiB65) писал(а) в ответ на :
> Опять. Оценка личности прямо в заголовке. Типичная мысль заурядного человека. Ничего не дав миру, он уверен, что каждый человек должен быть им оценен и мир жаждет узнать его "оценки".
Дети! - говорю я. - Берегитесь баобабов!"
Парадокс заключается в том, что неправильным будет обсуждать и личность "заурядного человека".
15:34 22.01.2016
Levenguk (SergeiB65) писал(а) в ответ на :
> Опять. Оценка личности прямо в заголовке. Типичная мысль заурядного человека. Ничего не дав миру, он уверен, что каждый человек должен быть им оценен и мир жаждет узнать его "оценки".
Никто здесь не призывает к историческому вандализму: перезахоронениям, разрушением памятников и переименованиям улиц. Пусть они останутся артефактами ГЛУПОСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ, молчаливым напоминанием о том, чего благодарным за все без исключения потомкам, делать нельзя.
