ки. Никто об эвакуации не думал, и никто ничего не делал для нее...»*. На 2 февраля 1943 года, финал битвы, в городе насчитали 32 тыс. 181 жителя. Причем в центральном, Сталинском, районе -7 человек! Люди погибли под руинами. Тысячи людей! В волгоградских подвалах старожилы могут вам показать могилы сорок второго года. Там нет ни крестов, ни звездочек. Только несколько людей на свете по им одним известным приметам найдут эти могилы под невидимыми обелисками и встанут там 9 Мая в почетный караул, упершись седой головой в сырой подвальный потолок. «Первая и последняя попытка установить масштабы наших потерь в Сталинградской битве была предпринята в начале 60-х годов, - рассказывает бывший директор Музея обороны Царицына — Сталинграда Андрей Михайлович Бородин. И продолжает: — Евгений Вучетич хотел, чтобы на Мамаевом кургане были выбиты имена всех солдат и офицеров, погибших в Сталинградскую битву. Он думал, что это в принципе возможно, и попросил меня составить полный список. Я охотно взялся помочь, обком освободил меня от всей другой работы. Кинулся в Подольский архив, в бюро потерь Генштаба Минобороны. Генерал-майор, руководивший тогда этим бюро, рассказал, что такую задачу им уже ставил секретарь ЦК Козлов. После года работы он вызвал генерала и спросил о результатах. Когда узнал, что насчитали уже два миллиона, а работы еще на много месяцев, сказал: «Хватит!» И работу прекратили. Тогда я спросил этого генерала: «Так сколько же мы потеряли под Сталинградом хотя бы примерно?» — «Я вам не скажу». У меня перед глазами стоят донесения командиров, брошенных с коду в бой частей. Одни слезы. Боекомплект — по четыре-пять снарядов на орудие, винтовки не у всех бойцов. Жрать нечего. Полки исчезали вместе со штабами и всеми бумагами. Учета потерь просто не было. Была мясорубка. За три-четыре дня дивизии ложились насмерть. Нет, ни один исследователь не восстановит картины наших потерь. Нам не дано постигнуть этот кошмар!»
