> После того, как Арестович сообщил, что не менее миллиона, из 10 миллионов украинцев в Европе, возьмут российские паспорта, если Путин им даст, российский сегмент интернета охватила дискуссия: стоит нужен ли нам миллион вчерашних предателей и можно ли отделить зёрна от плевел — выдать паспорта хорошим украинцам и не выдать плохим.
>
>
>
>
> После того, как Арестович сообщил, что не менее миллиона, из 10 миллионов украинцев в Европе, возьмут российские паспорта, если Путин им даст, российский сегмент интернета охватила дискуссия: стоит нужен ли нам миллион вчерашних предателей и можно ли отделить зёрна от плевел — выдать паспорта хорошим украинцам и не выдать плохим.
>
> Некоторые даже предлагают испытывать соискателей фронтом — пусть, мол повоюют за Россию с полгодика, докажут свою лояльность, а потом можно и гражданство дать.
>
> Давайте разберём тему по-порядку.
>
> Во-первых, хочу разочаровать тех, кто зациклился на числе миллион потенциальных соискателей российского гражданства. Их будет гораздо больше. Даже не десять миллионов, а двенадцать-пятнадцать. Паспорт «на всякий случай» (по принципу «запас карман не тянет») возьмут все десять миллионов украинцев в Европе. Более того, в эту очередь постараются через знакомых, взятки и другими обходными путями пристроиться ещё три-пять миллионов их родственников и знакомых никогда не покидавших Украину.
>
> Русский человек паспорт врага не возьмёт, потому и думает, что украинец поступит также. Соответственно российская общественность волнуется только по поводу того, что вместе с лояльными украинцами в страну будут проникать агенты спецслужб. На самом деле ситуация значительно хуже — украинец возьмёт любой паспорт, ибо изначально ищет где лучше. В этом и состоит суть украинства — запастись всем, в том числе и гражданством, на все случаи жизни.
>
> Конечно, потом к некоторым работникам консульств и консульских отделов посольств у спецслужб возникнут вопросы: как могли тысячи украинцев, с 2022 года не покидавших не то что Украину, а ряды ВСУ, получить у них российский паспорт, но российские дипломаты такие наивные, а украинцы такие ушлые, что расследование уже будет идти, а российские паспорта украинские военнослужащие ещё будут получать. И СБУ будет этому потворствовать — поди отыщи среди миллионов нелегально паспортизированных несколько тысяч или даже десятков тысяч их агентов.
>
> Во-вторых, «проверить» украинца, послав его на фронт, невозможно. В отношении своих украинских «союзников» веками заблуждались и русские, и поляки, и турки, и шведы, и немцы. Они думали, что если украинец с ними воюет против общих врагов, убивает их, теряет в битвах товарищей, то он становится членом боевого содружества — таким же как они.
>
> Потом они очень удивлялись, когда при первой же неудаче, украинские «союзники» спокойно переходили на сторону вчерашнего общего врага, объясняя своим новоявленным «братьям по оружию», что они, конечно, ещё вчера их убивали, но не со зла, а потому, что сила и деньги были на другой стороне, а теперь, когда всё изменилось, они готовы сменить партнёра.
>
> Так что, сколько украинца на фронт ни посылай, даже если он там сотню вражеских танков подобьёт и трижды героем России станет, это не будет гарантией того, что в один прекрасный момент он окажется на другой стороне и выяснится, что он «всегда ей (другой стороне) симпатизировал» ибо с детства «чувствовал себя европейцем».
>
> В-третьих, всех паспортизируемых на фронт не пошлёшь, так как среди них не менее 2/3, а то и ¾ составят женщины и дети. Между тем агрессивное украинство наиболее распространено как раз среди них — традиционно истеричных украинок и с рождения воспитанных в нацистском духе детей.
>
> Так что, сосредоточившись на проверке взрослых мужиков, главную опасность можно спокойно пропустить. Пока безвольные Тарасы будут отбывать номер в ВС РФ так же, как они сейчас отбывают его в ВСУ: «хочется домой, но раз сказали, что надо воевать — сижу в окопе и надеюсь, что не убьют», — их благоверные и их потомство будет запросто передавать врагу координаты подразделения, в котором служит их муж и отец, прекрасно понимая, что при обстреле он погибнет вместе с другими. Они даже гордиться этим будут.
>
> На эту тему есть прекрасный анекдот ещё советских времён, иллюстрирующий соотношение лично-общественного и семейного в «загадочной украинской душе»:
> Призвали Тараса в Советскую Армию, дали автомат, отправили на пост и сказали, что за каждого убитого диверсанта дают медаль, а за трёх отпуск.
>
> Стоит Тарас на посту, а к нему отец идёт с двумя огромными баулами.
>
> Тарас: «Стій, хто іде!»
>
> Отец: «Тарасе, це ж я, твій батько, привіз тобі поїсти-попити».
>
> Тарас: «Стій, буду стріляти!»
>
> Отец: «Тарасе, чи ти мене не впізнаєш? Це ж я, твій батько».
>
> Тарас делает предупредительный выстрел в воздух, затем сразу стреляет прицельно.
>
> Проходит неделя, Тарас вновь стоит на посту, протирает рукавом новую медаль «За отличие в воинской службе II степени» и мечтательно приговаривает: «Скоро мати приїдуть, а там і тітонька підтягнуться».
>
> Меня спросят, что же я предлагаю никого не принимать в российское гражданство? А как же быть с миллионами наших, которые там тоже есть? Бросить их на произвол судьбы?
>
> Отнюдь.
>
> Во-первых, наши уже получают паспорта на новых территориях. Причём по такой упрощённой схеме, что вот как раз там-то сотни тысяч ненавистников России и агентов СБУ спокойно паспортизируются вместе с лояльными новыми гражданами.
>
> Во-вторых, я предлагаю выдавать паспорта практически всем, на кого нет компрометирующих данных, но с одним условием — они заявляют о том, что они русские и с глубоким презрением относятся к украинству, как к секте предателей, в первую очередь предавших свою русскость, а значит и своих предков.
>
> Дело в том, что у настоящих «свидомых» украинцев (а не у обычных сельских дядек, кланяющихся любой власти) есть ахиллесова пята. Они могут очень убедительно маскироваться под русского, даже говорить по-русски без акцента. Они могут взять российский паспорт, равно как и любой другой, хоть паспорт Свазиденда, хоть Папуа-Новой Гвинеи. Но они не в состоянии публично вслух признать себя русскими. Они дар речи моментально теряют.
>
> Я это на себе испытал, когда на Украине, задолго не только до СВО или до АТО, но даже до первого майдана, я говорил, что я, русский, они (причём вовсе не нацисты — обычные «свидомые» украинцы) смотрели на меня без злости, а с жалостью, как на сумасшедшего, отказывающегося от принадлежности к высшему сорту и гордящегося, при этом, своей наследственной дикостью.
>
> Да и миллионы россиян в последние годы сталкивались с этой неспособностью, когда им звонили «из полиции», «из ФСБ», «из службы безопасности Сбербанка» и начинали злобно материться в ответ на вопрос «Чей Крым?» Дело не в том, что несчастные украинские мошенники боятся СБУ — они под крышей СБУ работают и ради повышения эффективности им бы легко позволили называть Крым российским. Они даже легко говорят «Крым наш!» Они только не могут сказать «Крым наш, российский!» Ибо это значит косвенно признать себя русским.
>
> Не знаю в чём здесь загвоздка. Возможно когда они подписывали договор с дьяволом, там этот пункт был пропечатан мелким шрифтом на обороте и они его не заметили. Но сказать «я, русский» «свидомый» украинец не в состоянии.
>
> В паспортах можно спокойно отказывать всем, кто говорит, что он хороший украинец, пророссийский украинец, какой угодно, но украинец. Пусть ждут освобождения своих регионов и приезжают туда получать российское гражданство (или не приезжают и не получают, как захотят). Надо просто иметь в виду, что человек, заявляющий себя украинцем уже предал, ибо отказался от русского имени, оставленного ему предками. А значит, по давней украинской традиции, предаст много раз.
>
> Конечно, заявивших себя русскими также надо ставить на пару лет под негласный надзор спецслужб. Любое правило имеет исключение, и человек, считающий себя русским, тоже может оказаться предателем — с начала СВО мы таких видели тысячи (это только если публичных людей считать, а так, возможно их и сотни тысяч насчитать можно). Просто тех, кто скажет «я, русский» будет на порядок и меньше, чем заявляющих себя «хорошими украинцами» и претендующими на российский паспорт, не меняя своей украинской сущности. Проконтролировать поток из полутора десятка миллионов украинцев, потенциально способных стать в очередь за российскими паспортами невозможно, а вот проконтролировать относительно небольшой ручеёк сохранивших на Украине свою русскость вполне возможно.
>
> Выявленного диверсанта от 15−25 и более лет тюрьмы российский паспорт не спасёт, но выявлять их среди определяющих себя русскими — в относительно малой группе лиц, большинство которых так или иначе знают друг друга, проще, чем в огромном потоке «временно лояльных» украинцев, душа каждого их которых — потёмки.
>