Евроинтеграция, какой она была...

Anatol

115 1632 12:18 21.07.2015

Рейтинг темы: +4

Anatol
Anatol

Сообщений: 21219

Как-то так сложилось, что, вспоминая ужасы Великой Отечественной войны, мы говорим об убитых солдатах, военнопленных, истреблениях и унижениях мирных граждан. А ведь между тем, эту т.н. категорию мирных граждан можно несколько расширить. Можно выделить еще одну категорию безвинно пострадавших – дети. Почему-то об этих пострадавших у нас не принято говорить, они попросту теряются на фоне общих ужасающих цифр погибших. Лично мне еще не встречалось обстоятельных исследований на тему об уничтожении детей на территории Латвии. Однако зачастую эти маленькие узники, едва в своей жизни научившись произносить отдельные слова и еще неуверенно стоя на ногах, содержались без должного ухода и надзора, их так же убивали, над ними так же издевались, их условия содержания в лагерях ничем не отличались от условий содержания взрослых…

Для начала скажу несколько слов об источнике сведений. Изложенная ниже информация собрана на основе материалов расследования Государственной Чрезвычайной комиссией злодеяний немецких фашистов. Наиболее обширные сведения по детским лагерям дает архивное дело под названием «Детские лагеря и захоронения» (LVVA P-132, ap. 30, l. 27.), но довольно много обрывочной информации разбросано по всему фонду Р-132, посвященному отчетам и справкам комиссии. Частично информация была почерпнута в деле, посвященному «Актам и протоколам судебной экспертизы» (LVVA P-132, ap. 30, l. 26.), немного информации о детских лагерях есть в деле, где собраны «Справки об уничтоженных в Саласпилсе» (LVVA P-132, ap. 30, l. 38.), часть данных можно найти в деле «О жертвах нацистов в ЛССР» (LVVA P-132, ap. 30, l. 5.). Вся изложенная информация – это показания очевидцев, свидетелей, участников событий как самих узников, так и из допросов обвиняемых надзирателей и полицейских.

Согласно данным Чрезвычайной комиссии по расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков, число истребленных детей на территории Латвии достигает цифры 35 000 человек. В материалах рижского суда 1946 года над военными преступниками называется количество уничтоженных детей в лагерях на территории Риги – 6 700, кроме того, к этой цифре следует прибавить еще более 8 000 погибших в гетто. Одно из самых больших захоронений детей на территории Латвии находится в Саласпилсе – 7 000 детей, другое – в лесу Дрейлини в Риге, где покоятся порядка 2 000 детей.

Детские лагеря на территории Латвии

Рига:

– ул.Э.Бирзниека-Упиша 4 (детский дом)

– ул.Гертрудес 5 (организация «Народной помощи»)

– ул.Краста 73 (Община староверов)

– ул.Кр.Барона 126 (женский монастырь)

– ул.Капселю (детский дом)

По Латвии:

– детский дом в Булдури

– детский дом в Дубулты

– детский дом в Майори

– детский дом в Саулкрасты

– детский дом в Стренчи

– детский дом в Балдоне

– детский дом в Игате

– детский дом в Гриве

– детский дом в Лиепае

Кроме того, детей содержали в отдельных бараках в концлагере Саласпилс, в камерах Рижской срочной тюрьмы, Рижской центральной тюрьмы, а также в других тюрьмах городов Латвии, детей содержали в отделении СД на ул.Реймерса 1, в префектуре на бульв.Аспазияс 7 и других местах.

Гитлеровское руководство с тупой педантичностью истребляло мирное население на всей оккупированной территории Советского Союза. Массы загубленных детей перед их мучительной гибелью варварскими способами использовались в качестве живого экспериментального материала для бесчеловечных опытов «арийской медицины». Немцы организовали фабрику детской крови для нужд немецкой армии, был сформирован невольничий рынок, где шла продажа детей в рабство местным собственникам.

По особой директиве начальника полиции обергруппенфюрера СС Ф.Эккельна, под предлогом борьбы с бандитизмом во временно оккупированных граничащих с ЛССР областей Белоруссии, Ленинградской, Калининской, а также Латгалии на протяжении 1942-44 гг. систематически угонялось местное население в специальные лагеря в городах Риге, Даугавпилсе, Резекне и других местах ЛССР. В концлагеря мирные жители, под названием «эвакуированные», сгонялись в нечеловеческих условиях. В лагерях немцы применяли специально разработанную и продуманную ими систему методического истребления десятков тысяч человек.

Саласпилс

На фото: Освобожденные дети Саласпилса в 1944 г.

Обычно перед выселением какого-либо села туда врывался отряд карателей, они сжигали дома, угоняли скот, грабили имущество. Многих жителей убивали тут же или сжигали в своих домах. Женщин с детьми собирали на железнодорожных станциях, грузили в вагоны, наглухо заколачивали и вывозили в лагеря. Спустя неделю их доставляли в один из лагерей или тюрьму.

Свидетель Молоткович Л.В. из деревни Бородулино, Дриссенского района рассказывает: «На нашу деревню Бородулино нагрянул немецкий карательный отряд, который стал сжигать наши дома. Затем таким же порядком детей, старший из которых не достигал еще 12-и лет, гнали в другой барак, где держали на холоде по 5-6 суток».

На фото: Отряд карателей сжигает деревню

Страшный час для детей и матерей в концлагере наступал тогда, когда фашисты, выстроив матерей с детьми посреди лагеря, насильно отрывали малюток от несчастных матерей. Рассказывает свидетель Бринкмане М.Г., содержавшаяся в концлагере Саласпилс: «В Саласпилсе происходила неслыханная в истории человечества трагедия матерей и детей. Перед комендатурой были поставлены столы, были вызваны все матери с детьми, и самодовольные отъевшиеся коменданты, не знавшие в своей жестокости границ, выстроились у стола. Из рук матерей они силой выхватывали детей. Воздух был наполнен душераздирающими криками матерей и плачем детей».

Дети, начиная с грудного возраста, содержались немцами отдельно и строго изолированно. Дети в отдельном бараке находились в состоянии маленьких животных, лишенных даже примитивного ухода. За грудными младенцами ухаживали 5-7 летние девочки. Ежедневно немецкая охрана в больших корзинах выносила из детского барака окоченевшие трупики погибших детей. Они сбрасывались в выгребные ямы, сжигались за оградой лагеря и частично закапывались в лесу вблизи лагеря.

Массовую беспрерывную смертность детей вызывали эксперименты, для которых в роли лабораторных животных использовались малолетние узники Саласпилса. Немецкие врачи-убийцы больным детям делали инъекции разных жидкостей, вводили в прямую кишку мочу, заставляли принимать внутрь разные средства. После всех этих приемов дети неизменно погибали. Детей кормили отравленной кашей, от которой они умирали мучительной смертью. Руководил всеми этими опытами немецкий врач Майзнер.

Судебно-медицинская комиссия, обследовав территорию гарнизонного кладбища в Саласпилсе, установила, что часть кладбища площадью в 2 500 кв.м сплошь покрыта холмиками с промежутками 0,2 до 0,5 метров. При раскопке только одной пятой части этой территории в 54 могилах обнаружено 632 детских трупа в возрасте от 5 до 9 лет, в большинстве могил трупы расположены в два-три слоя. На расстоянии 150 м от кладбища по направлению к железной дороге комиссия обнаружила площадь размером 25х27 метров, грунт которой пропитан маслянистым веществом и пеплом и содержавший части несгоревших человеческих костей, в том числе множество костей детей 5-9 лет, зубы, суставные головки бедренных, плечевых, ребер и других костей.

Комиссия разделила эти 632 детских трупа по возрастным группам:

А) детей грудного возраста – 114

Б) детей от 1 до 3-х лет – 106

В) детей от 3-х до 5-и лет – 91

Г) детей от 5-и до 8-и лет – 117

Д) детей от 8-и до 10-и лет – 160

Е) детей свыше 10-и лет – 44

На основании материалов расследования, свидетельских показаний, данных эксгумации, установлено, что за три года существования лагеря Саласпилс немцы загубили не менее 7 000 детей, частью сожженных, а частью захороненных на гарнизонном кладбище.

Рассказывают свидетели Лаугулайтис, Эльтерман, Виба и др.: «Отобранных детей в возрасте до 5 лет поместили в отдельный барак, там они заболевали корью и массами умирали. Больных детей уносили в больницу лагеря, где их купали в холодной воде, от чего они через день-два умирали. Таким путем в Саласпилсском лагере немцами было умерщвлено детей в возрасте до 5 лет более 3 000 в течение одного года».

Из материалов на обвиняемого Ф.Эккельна, свидетель Салеюма Эмилия, 1886 г.р.: «Находясь в заключении в Саласпилсском лагере с 21 августа 1944 года, я видела, что в отдельном бараке №10Б находилось более 100 советских детей в возрасте до 10 лет. В начале сентября 1944 года всех этих детей немцы вывезли и расстреляли. … В январе 1942 года я лично видела, как немецкие фашисты на станции Шкиротава из пригнанных эшелонов детей погружали в зеленые герметически закрытые автомашины по 30-40 человек сразу. Крепко запирали двери автомашин, затем детей увозили. Через 30 минут машины возвращались обратно. Мне известно, что в таких машинах немцы истребляли детей газами. Сколько было истреблено детей газами, сказать не могу, но очень много».

Из заявления гражданки Вибы Эвелины Яновны, 1897 г.р.: «Отбираемых детей немцы помещали в специальный барак лагеря, и они там умирали десятками. Только в марте 1942 года умерло 500 детей, об этом мне рассказывали ухаживающие за детьми. Умерших детей хоронили на кладбище, там, где хоронили умерших в лагере, это по той самой дороге, куда вели на расстрел, только влево. Таким образом я знаю, что погибло более 3 000 детей и столько же вывезено куда-то».

О творимых беззакониях и поистине зверском обращении рассказывает десятилетняя Наталья Лемешонок (в концлагерь Саласпилс попали все пятеро братьев и сестер – Наталья, Шура, Женя, Галя, Боря): «Мы жили в бараке, на улицу нас не пускали. Маленькая Аня постоянно плакала и просила хлеба, но у меня нечего было ей дать. Через несколько дней нас вместе с другими детьми повели в больницу. Там был немецкий врач, посреди комнаты стоял стол с разными инструментами. Потом нас построили в ряд и сказали, что сейчас осмотрит врач. Что делал он, не было видно, но потом одна девочка очень громко закричала. Врач стал топать ногой и кричать на нее. Подойдя ближе, было видно, как врач этой девочке вколол иглу, и из руки в маленькую бутылочку текла кровь. Когда подошла моя очередь, врач вырвал у меня Аню и уложил меня на стол. Он держал иглу и вколол ее мне в руку. Затем подошел к младшей сестре и проделал с ней то же самое. Все мы плакали. Врач сказал, что не стоит плакать, так как все равно мы все умрем, а так от нас будет польза… Через несколько дней у нас снова брали кровь. Аня умерла». Выжили в лагере Наталья и Боря.

По показаниям свидетелей, бывших заключенных Саласпилсского концлагеря, только в течение с конца 1942 года и до весны 1944 года через этот лагерь прошло более 12 000 детей.

Непосредственными истребителями детей в концлагере Саласпилс были коменданты Никель и Краузе, их помощники Хеппер, Бергер, Теккемейер.

Для скорейшего избавления от детей по разным лагерям ездили машины с вооруженными эсэсовцами и отбирали у родителей детей. Детей вырывали из рук, швыряли в машины и увозили на истребление. Установлены случаи отравления родителями собственных детей для спасения их от страшной смерти. Умирающих детей фашисты тоже кидали в кузов и увозили.

Свидетель Ритов Я.Д. комиссии показал: «В концлагере в 1944 году в Риге было около 400 детей. Из Берлина поступил приказ о поголовном уничтожении этих детей. В упомянутом приказе было предписано всех детей из концлагеря увезти на умерщвление. К лагерю подъехал грузовик СС, в котором находилось около 40 детей, собранных по другим лагерям. Их охраняли 10 эсэсовцев, вооруженных автоматами. Ефрейтор Шифмахер дал приказ выдать всех 12 детей, пребывавших в лагере, конвою СС. Родители прятали своих детей… под угрозой расстрела всех родителей вместе с детьми, и взятия 25 заложников за одного ребенка, дети были собраны. 4 матери успели своих детей отравить. Этих детей в умирающем состоянии СС также бросали в грузовик. Происходили неимоверные сцены прощания родителей с детьми. Одна девочка восьми лет, стоя у борта грузовика, сказала рыдающей матери: «Не плачь, мама, это моя судьба».

Свидетель Эпштейн-Дагаров Т.И. показывает: «Как я потом установил … автомашины с детьми в тот же день прибыли в концлагерь Межапарк. Там подобрали новую партию детей из концлагеря и уехали дальше. От шоферов я узнал, что машина с детьми отправилась на станцию Шкиротава, где детей отравили».

Таким образом в последний момент своего отступления из Риги немцы уничтожили до 700 детей. Этим актов насилия руководили: генеральный комиссар Дрекслер, его сотрудники Цигенбейн, Виндгассен, Кребс.

На основании данных Рижского ОАГС, а также многочисленных свидетельских показаний за период оккупации умерло 3 311 детей, главным образом грудного возраста, в том числе за полтора года 1941-43 гг. – 2 205, и за 9 месяцев 1944 г. – 1 106 детей.

Тюрьмы

В гестапо и тюрьмах также происходило уничтожение детей. Грязные и вонючие камеры тюрем никогда не проветривались, не отапливались даже в самые жестокие морозы. На грязных холодных полах, кишевшими от разных насекомых, несчастные матери были вынуждены смотреть на постепенное угасание своих детей. 100 граммов хлеба и пол-литра воды – вот и весь их скудный рацион на день. Медицинская помощь не оказывалась.

При кровавых расправах с заключенными в тюрьмах, где немцы расстреливали до нескольких сотен человек, исключений для детей не делали. Они гибли наравне со взрослыми. Иногда детей «забывали» расстреливать и они продолжали влачить свое жалкое существование в одиночестве до следующего расстрела.

На допросе бывшая надзирательница Рижской центральной тюрьмы показала, что только в одном четвертом корпусе тюрьмы (всего таких корпусов было шесть), где она работала четыре месяца, содержалось и было расстреляно не менее 100 маленьких детей, а 4 ребенка умерли с голода.

Обвиняемая Веске В.Ю., 1915 г.р., бывшая заключенная Рижской срочной тюрьмы, показывает, что в начале 1942 года в Срочной тюрьме было расстреляно 150 детей.

Из протокола допроса обвиняемой Веске В.Ю., с ноября 1943 по июнь 1944 года работала санитаркой в концлагере Саласпилс: «В больнице в Саласпилсе находились дети, эвакуированные из России, детских мест в больнице было 120, взрослых 180. Дети в основном болели корью, дизентерией, взрослые – тифом, воспалением легких. Ежедневно из 120 мест умирали не менее 5 детей. Дети умирали от истощения, неоказания медицинской помощи и умышленного убийства». В материалах судебного дела указывается, что Веске Велта лично делала смертельные инъекции больным детям.

Томившихся в застенках гестапо беременных женщин при допросах наравне с другими заключенными подвергали жестоким избиениям. Жуковская И.В. показала комиссии, что она лично видела зверства над заключенными беременными женщинами и малютками при конвоировании групп заключенных по улицам Риги: «Никогда не забуду один факт немецких злодеяний, который произошел в моем присутствии. Немцы гнали группу людей, избивая их палками. Вдруг одна беременная женщина остановилась и дико закричала – у нее начались родовые схватки. Немецкий фашист-конвоир начал бить ее палкой, она тут же родила. Немец сразу убил женщину и новорожденного, палкой размозжив им головы».

Адвокат Мункевич К.Г., содержавшийся в Центральной тюрьме больше года, сообщил комиссии: «С 1-го июля 1941 года Центральная тюрьма стала наполняться заключенными вместе с их малолетними детьми. Дети содержались вместе со взрослыми в одинаковых условиях режима и питания. Дети разделяли участь родителей и умирали той же смертью, как и родители. Многих женщин помещали в тюрьмы беременными. Многие беременные женщины были расстреляны, многие рожали тут же, в тюрьме, и затем увозились в лес и расстреливались вместе с малютками. Если представить период от 1941 до 1943 гг., пока я содержался в тюрьме, оттуда было увезено и расстреляно или иначе умерщвлено около 3 000-3 500 детей. Конечно, это число приблизительно, но думаю, что ниже действительного количества».

По данным расследования комиссия установила, что в Рижских тюрьмах и гестаповских застенках немцы убили порядка 3 500 детей. Точно так же немцы совершали злодеяния над детьми и в других городах Латвии. Например, в Даугавпилсе истреблено 2 000 детей, в Резекне – 1 200. Таким образом в тюрьмах и гестапо за период немецкой оккупации немцами было уничтожено в Риге 6 700 детей. Организаторами истребления детей в тюрьмах была немецкая администрация в лице Биркхан, Вия, Мательс, Эгель, Таборд, Альберт.

Весной 1943 года германские войска, отступая, поголовно угоняли с собой все население с оккупированных областей СССР. В это время усилился поток детей в лагеря и тюрьмы Латвии, в связи с этим латвийские тюрьмы уже неспособны вмещать заключенных. Их начинают массово уничтожать.

Детские лагеря в Риге

В Риге были созданы специальные распределительные пункты по продаже детей, предлагавшие живой товар в возрасте от 5 до 12 лет. Вот некоторые из адресов этих пунктов: во дворе «Народной помощи» по ул.Гертрудес 5, в Гребенщиковской общине по ул.Краста 73, в детском доме по ул. Юмарас 4 (ул.Бирзниека-Упиша) и во многих других. Детей, которых нельзя было использовать на работах, в возрасте от одного года до пяти свозили в женский монастырь по адресу ул.Кр.Барона 126. Детские лагеря располагались также в Дубулты, Саулкрасты, Игате, Стренчи.

На фото: Бывший детский дом на ул.Э.Бирзниека-Упиша 4

Рассказывает свидетель Мурниекс Рихард Матисович, 1896 г.р.: «В июне 1944 года я поступил в Рижский детский дом грудных детей, где пробыл по день ухода немцев из Риги. В доме находилось много русских детей в возрасте до 3-х лет. Дети в детдом поступали из Саласпилсского концлагеря и Рижской тюрьмы. Немецкое командование раньше не ставило вопросов об эвакуации детей, но в октябре 1944 года до оставления немецкими войсками Риги наш дом малюток вывезли на пароход. Автомашины с детьми сопровождали немецкие солдаты. Всего было вывезено из детдома 150 малюток. Поскольку дети были привезены из Саласпилса и Рижской тюрьмы, я считаю, что увезли детей на пароход с целью их истребления».

В апреле 1943 года к женскому монастырю в Риге по ул.Кр.Барона 126 подходят крытые военные немецкие автомашины. Их сопровождают немецкие солдаты под командой офицера. Жуткая картина открылась глазам очевидцев: из закрытых кузовов не раздается ни звука, не слышны детские голоса. Когда откидывается брезент, взору открываются десятки замученных, больных и изнуренных детей. Они скорчились и дрожат от холода. Лохмотья еле прикрывают маленькие тельца, покрытые нарывами, лишаями и коростой. Дети босы, без шапок. Из-под грязных тряпок, едва прикрывающих несчастных, на груди виднеются картонки, привешенные на веревке. На табличках имеются надписи: фамилия, имя, возраст. Ряд бирок содержит одно слово: «Унбеканнтер» (неизвестный). Дети жмутся друг к другу и молчат. Детский барак в лагере, вечный страх и угрозы, пытки и террор садистов отучили маленьких страдальцев говорить. Машина следует за машиной. 579 детей в возрасте от года до пяти лет фашисты доставили в монастырь. Транспорт ведет немецкий офицер из СД Шиффер.

Свидетель Сколдинова Л.П. показывает: «Когда я увидела первую машину, кузов которой был полон детьми от года до пяти лет, неподвижно сидевших, скорчившись от холода, т.к. одеты они были в какие-то лохмотья, мороз у меня пошел по коже. На глазах у всех, даже у мужчин были слезы».

Свидетель Грабовская С.А. говорит: «Дети выглядели старичками. Они были худые и болезненные до чрезвычайности, а главное, что в них поражало, это отсутствие детской веселости, болтливости и резвости. Они могли стоять целыми часами, сложив ручки, если их не посадить, а если посадишь, так же тихо сидят, сложив ручки».

Свидетель Осокина В.Я. рассказала: «Показался грузовик, покрытый брезентом. Въехал во двор, остановился. Всем казалось, что он пришел пустым, т.к. из него не доносилось ни звука, ни плача, ни детского возгласа. А самое характерное в этих бледных истощенных лицах ребят было выражение необычайной запущенности и боязни, а у некоторых выражение полной безразличности и отупения. Дети вообще не разговаривали в течение 2-3 дней. После они объясняли это тем, что немцы в лагере запрещали им плакать и разговаривать под страхом быть расстрелянными».

Подчиненный фашистским властям Социальный департамент, возглавляемый директором Силисом и немецкая организация «Народная помощь», действующая по указанию командующего немецкой полицией СД Латвии Штраухом, распределяли детей из сборных пунктов по сельским хозяйствам в качестве батраков. Весной 1943 года в газетах появляются объявления о раздаче рабочей силы.

Газета «Tēvija» от 10 марта 1943 года, стр.

«Раздаются пастухи и подсобные рабочие. Большое количество подростков из пограничных областей России хотели бы охотно быть пастухами и подсобными рабочими в деревне. Распределением этих подростков занялась «Народная помощь». Сельские хозяйства могут подавать свои прошения о пастухах и подсобных рабочих по адресу бульв.Райня 27».

На фото: Объявление в газете Tēvija за 10 марта 1943 г.

Во двор «Народной помощи» в Риге по ул.Гертрудес 5 немцы доставляют советских детей в возрасте от 4 до 12 лет. Дети содержатся во дворе под охраной немецких солдат. Немцы здесь устраивают торг, продавая детей на сельскохозяйственные работы батраками. Каждый такой невольник приносил работорговцу от 9 до 15 немецких марок в месяц. За эти деньги новые хозяева пытались выжать из малышей все возможное.

На фото: Дом на ул.Гертрудес 5

Рассказывает Галина Кухаренок, 1933 г.р.: «Меня, брата Жоржика и Верочку немцы увезли в Огре, к одному хозяину. У него я работала в поле, убирала рожь, сено, бороновала, на работу вставала рано, еще темно было, а кончала работу вечером, когда становилось темно. Сестра моя у этого хозяина пасла двух коров, трех телят и 14 овец. Верочке было 4 года».

Детский регистрационный пункт в Риге 2-го октября 1943 года отношением за №315 Социальному департаменту сообщал: «Малолетние дети русских беженцев … без отдыха, с раннего утра до поздней ночи в лохмотьях, без обуви, при очень скудном питании, часто по нескольку дней без еды, больные, без врачебной помощи, работают у хозяев на несоответствующих их возрасту работах. Своей безжалостностью их хозяева ушли так далеко, что бьют несчастных, которые от голода теряют трудоспособность … их обирают, отбирая последние остатки вещей … когда они по болезни не могут работать, им совершенно не дают еды, они спят в кухнях на грязных полах».

В том же документе рассказывается о маленькой девочке Галине, находящейся в Рембатской волости, усадьба Муцениеки, у хозяина Зариньша, что она по причине невыносимых условий хочет покончить жизнь самоубийством.

Комендант Саласпилса Краузе, объезжая хозяйства, где работают дети, проверял состояние невольников. После таких поездок, приезжая в лагерь, он объявлял всем, что дети живут хорошо.

При тщательном обследовании картотеки Социального департамента «Остланд» установлено, что в латвийские хозяйства в качестве невольников были проданы не менее 2 200 детей от 4 лет. Однако по данным, установленным комиссией, фактически за 1943 и 1944 гг. немцами роздано местным хозяевам до 5 000 детей, из которых впоследствии было угнано в Германию порядка 4 000 человек.

Детские лагеря в Латвии

Угон детей сопровождается грабежами детских домов и мирных граждан. Вот, что показали сотрудники детского дома в Майори Ширанте Т.К., Пурмалит М., Чишмакова Ф.К., Шнейдер Э.М.: «4-го октября 1944 года немцы приезжали на пяти автобусах и насильно угнали в Ригу 133 детей из детского дома в возрасте от 2 до 5 лет, которых отвезли для погрузки на пароход. Немецкие фашисты ограбили детский дом, забрали все продукты, взломали все шкафы».

Свидетели Крастиньш М.М., Пурвишкис Р.М., Казакевич М.Г., работники 1-го Рижского дома, показали, что незадолго до освобождения Риги, накануне отступления немцы прибыли к Рижскому детскому дому. Сперва разграбили имущество детского дома, затем забрали малюток в количестве 160 человек, отвезли в порт и погрузили в трюм парохода на уголь в холод. Часть детей была больна, их тоже забрали.

Родители Юревич А.А., Клементьева В.П., Обертс Г.С., Боровская А.М. сообщили комиссии, что немецкие фашисты, отступая из Риги, по ночам врывались в квартиры и отбирали детей у родителей. Свидетель Юревич А.А. заявила: «Немцы начали спешно угонять отсюда мирных жителей, отбирать детей. Всех сгоняли в порт, грузили на пароходы… я видела следующие трагические картины: родители провожали под охраной немев отбираемых детей. Дети кричали, цеплялись за матерей, впадали в истерику. При этом они так цеплялись в матерей, что рвали на них платья. Немцы детей безжалостно вырывали из рук женщин и грузили на пароход как скот. Картина была ужасная».

Расследованием установлено, что за, приблизительно, год существования Дубултского детского лагеря, из общего числа прошедших через него 450 детей-малюток в рабство были проданы не менее 300 детей. Аналогичные обстоятельства установлены в детских лагерях в Саулкрасты, Стренчи, Игате и в рижском детском доме по ул.Юмарас 4.

Выписка из протокола допроса свидетеля Дударевой Агафьи Афанасьевны, 1910 г.р., работала поваром в Дубултском детском лагере.

Вопрос: Расскажите, как содержали детей в лагере в Дубултах и Булдури?

Ответ: В Дубултах детский лагерь был организован в июне 1943 года, к тому времени я как раз прибыла туда, а к зиме 1943 года, примерно в декабре, перевели в Булдури. В Дубултах нас держали под замком. Детей держали отдельно. Нас родителей женщин было до 20 человек, которые обслуживали детей. Для того, чтобы скрыть свои злодеяния по истреблению русских детей, немецкие фашисты и их пособники подняли целый вой, кричали, что они спасают русских детей от ужасов большевиков, оккупированные советские территории называли местами, освобожденными от большевиков, начали детей крестить и гонять строем в церковь, там их держали подолгу во время богослужения, так, что истощенные дети, пережившие ужасы концлагеря Саласпилс, потерявшие кровь, которую у них немецкие фашисты насильно забрали для своих нужд, падали в обморок, а маленькие дети под себя в церкви мочились, но это не удерживало некоторых ретивых немецких прислужников и они продолжали мучить детей. Я подчеркиваю русских детей, т.к. других детей тут не было. Как в Дубултах, так и в Булдури в церквях священники молились за победу Германского оружия, указывали, что немцы освободили Советский Союз от большевиков. Священники из Риги, Дубулты и Булдури приходили к детям в лагерь, где проповедовали, что немцы их освободили.

Во время нахождения этого лагеря в Дубулты там были два немецких ставленника воспитателя в 1943 году. Один дядя Алик, второй – Лев Владимирович, фамилии я их не знаю. Первый армянин, второй русский, они муштровали детей в немецком духе, гоняли их строем, били плетками, сажали в карцер, темный чулан, давая хлеб и воду. Когда я заступилась за детей после такого издевательства, меня этот дядя Алик ударил плеткой. Я побежала к заведующей Бенуа Ольге Алексеевне, которая напала на меня, почему я не в свое дело вмешиваюсь и мешаю воспитывать детей. Когда я указала, что их мучить нельзя, т.к. они все истощены после Саласпилсского концлагеря, а над ними продолжают издеваться, тогда Бенуа, посоветовавшись с дядей Аликом, они велели мне взять детей с собой и повели на второй этаж, где заперли меня с тремя моими сыновьями Виктором, Михаилом и Владимиром, а дочь Лиду заставили за меня работать. При этом Бенуа мне заявила, что детей у меня заберут, а меня отправят в Саласпилс, она начала звонить в Саласпилс. Дети, подбегая под окно, мне кричали, что дядя Алик звонит, чтобы отправить меня в Саласпилс. Тут я не помню, что со мной произошло. Мне находившиеся со мной дети потом рассказали, что я хотела маленького Володю выбросить в окно, а Виктор его схватил от меня, что я рвала на себе волосы, и я не помню, когда меня выпустили. Потом Бенуа подошла ко мне и повторила: «будешь знать, как не в свои дела соваться, нужно подчиняться». Этот Алик и Лев Владимирович учили детей кричать «Хайль Гитлер». Потом этот Алик уехал в Германию, примерно в декабре 1943 года, а Лев Владимирович был в Риге, говорят, что он и сейчас в Риге.

Во время немецкой оккупации питание детей в этом лагере было очень плохое, детям давали 200 граммов хлеба в день. Очень мало давали по карточкам крупы и масла, а то, что получали, Бенуа складывала себе в стол. До освобождения Булдури от немцев дети жили впроголодь, питание было плохое, детей за проступки ставили в угол, оставляли без обеда. Мальчики не хотели ходить в церковь за это их оставляли без обеда. К заведующей Бенуа приезжали немецкие офицеры эсэсовцы, она их угощала за счет детского пайка. Бывшая до этого заведующая Качалова Ольга была совсем другим человеком и немецко-фашистской политики не проводила, а Бенуа проводила. Перед отступлением немцы приказали всем грузиться в эшелоны вместе с детьми, но поезда уже не могли идти, т.к. пути были отрезаны. Заведующая Бенуа сказала не грузиться, а спрятать все в погреб, немцы увидев, что никого нет, успокоились. На утро, выйдя из погреба, мы увидели, что предназначенные к погрузке вагоны горят. Таким путем мы спаслись от гибели. Если бы мы погрузились в вагоны, то немцы нас сожгли бы вместе с детьми. Это детское заведение я назвала бы детским лагерем русских детей. Когда я называла детским домом, то говорила, что я за это буду отвечать, нужно называть лагерем. Детей через этот лагерь прошло более 500 человек, из лагеря многих детей отдавали в пастухи, которые содержались отвратительно. После того, как кулаки доводили ребенка до истощения в своем хозяйстве, они привозили обратно этих грязных, больных и оборванных детей в лагерь».

Гетто

В страшной скученности рижского гетто, в котором изощренным издевательствам над человеческой личностью подвергались 35 000 человек, томились около 8 000 детей в возрасте до 12 лет. Все они были уничтожены немецким фашистами и их местными пособниками при массовой бойне за период между 29 ноября и 9 декабря 1941 года.

Когда колонны обреченных на смерть под конвоем полицаев и эсэсовцев гнались на убой в румбульский лес, палачам не терпелось. Тут же на улицах города палачи развлекались тем, что специальными палками вылавливали из колонны смертников матерей с детьми, вытаскивали их на край и тут же убивали в упор.

Двухэтажное здание больницы гетто в тот период было переполнено больными детьми. Немцы выбрасывали больных детей через окна, целясь попасть в стоявшие у больницы грузовики.

О зверствах фашистов над заключенными в гетто детьми рассказывает Крункин Б.Е.: «…почти все еврейские дети погибли в гетто при массовых расстрелах. Но еще до того в гетто часто приезжали палачи Цукурс и Данцкоп. Поймав первого попавшегося ребенка, один из них бросал ребенка в воздух, а другой по нему стрелял. Кроме того, Цукурс и Данцкоп, схватив детей за ноги, размахивались и стучали головой о стену. Я лично видел. Таких случаев было много. Кроме того, помню такой случай: комендант гетто Краузе встретил еврейскую девочку приблизительно 4-х лет и ласково ее спросил, не хочет ли она конфетку. Когда ребенок ответил, не зная, что его ожидает, Краузе велел открыть ей рот, когда она это сделала, тот направил пистолет и выстрелил ей в рот».

Доктор Пресс сообщил комиссии: «У ворот гетто, где жила охрана, полицейские бросали ребенка в воздух и в присутствии матери забавлялись тем, что подхватывали этого ребенка на штыки».

Свидетель Салиюмс К.К. комиссии показал: «На расстрел гоняли женщин с детьми, детей было очень много. У иных матерей было два-три ребенка. Много детей шло в колоннах под усиленной охраной немецкой полиции. Примерно к концу декабря 1941 года, утром около 8 часов, немцы гнали на истребление три большие партии детей школьного возраста. В каждой партии было не менее 200 человек. Дети страшно плакали, кричали и звали матерей, вопили о помощи. Все эти дети были истреблены в Румбуле. Детей не стреляли, а убивали ударами автоматов и рукоятками пистолетов по голове и сваливали прямо в яму. Когда закапывали могилу, то еще не все были мертвы и земля колыхалась от тел закопанных детей».

На фото: Расстрелянные немцами мирные жители в Лиепае в декабре 1941 г.

Свидетель Ритов Я.Д. комиссии показал: «Впервые с убитыми детьми я столкнулся 29-го ноября 1941 года при следующих обстоятельствах: меня вызвали в «еврейский комитет» и поручили организовать уборку трупов, которые валялись на ул.Лудзас и Ликснас в гетто. Эти были трупы угнанных 29-го ноября обитателей гетто в Румбулу. Мне удалось раздобыть 20 санок с рабочими транспорта и добровольцами в составе около 100 человек. Утром 29-го ноября 1941 года около 8 часов я с группой транспортных рабочих вышел на улицу Лудзас. По улицам еще продолжали двигаться колонны гонимых на расстрел людей. Отдельные колонны состояли примерно из 1 500 человек. Впереди колонны шли два немца из полиции, а по бокам и сзади колонны шло приблизительно 50 человек местной вооруженной полиции. Особо приспособленными палками полицейские за ноги или за шею из колонн вылавливали женщин с детьми и стариков. При этом женщины с детьми падали, их тут же на краю колонны в упор расстреливали из винтовок, приставляя дуло вплотную к голове. Головы жертв разлетались на куски. В моем присутствии колонны продвигались по улице Лудзас около двух часов и за все это время упомянутым способом было уничтожено около 350-400 человек, которые остались лежать на мостовой. Среди этих трупов треть была детских. Когда очередные колонны прошли, мы принялись за уборку трупов, оставшихся на мостовой после 29 и 30 ноября 1941 года. Наша команда убрала минимум 100 трупов, но всего было на улицах не менее 700-800 трупов. Детских из них было около трети. Трупы мы перевозили на Еврейское кладбище, сначала мы их укладывали, затем стали сбрасывать беспорядочно. Я наблюдал там такую сцену: у ворот кладбища стояла группа детей, примерно 15 человек, в возрасте от 2-х до 12 лет. С ними были две старухи. Эту партию жертв вытащили из колонны. Рядом с этой группой стояли полицейские. Дети и старухи стояли на вытяжку – им запрещено было двигаться. Когда я с санками выезжал из кладбища, я обернулся и увидел, как полицейские эту группу детей и обеих старух загоняют на кладбище. Сразу, через секунду, раздались выстрелы – эта группа была расстреляна. В тот день, 30-го ноября, я проработал только до обеда, т.к. нервы мои больше не выдержали. Двухэтажное здание детской больницы гетто было переполнено больными детьми. Эсэсовцы выбрасывали больных детей из окна, целясь попасть в стоящие у больницы грузовики. Мозги детей разлетались во все стороны».

Дрейлини

Грузовик за грузовиком идут в лес Дрейлини. По выражению очевидца Лиепиньша К.К., весь период немецкой оккупации работавший батраком в усадьбе Шейман, на опушке леса немцами был устроен конвейер смерти: «Слыша выстрелы в лесу, я пошел к месту казни посмотреть, что делают немцы со своими жертвами. Мне удалось подойти на расстояние 100 метров, и я тогда увидел следующую картину: подходила машина, туда залезал немецкий военный, сбрасывал на землю сидящих там, а другой немец оглушал тут же жертву палкой, видимо, железной по голове. Оглушенного тащили дальше, раздевали, потом тащили к куче мертвых тел, где ему стреляли в затылок. После этого раздетого человека бросали на кучу мертвых тел, которые потом сжигались. Был устроен специальный конвейер смерти с немецкой педантичностью. Детей бросали на землю, хватали за ноги и за руки и сразу же расстреливали».

Рассказывает свидетельница Денисевич Е.В.: «Мне известно, что в период оккупации немцами Риги, они творили ужасные преступления и расстреливали ни в чем неповинных мирных советских граждан, в том числе женщин и детей. Лично я была очевидцем следующих немецко-фашистских зверств: Примерно в августе или сентябре 1944 года я пошла в Шейманский лес за грибами. Когда я ходила по лесу, то из-за деревьев увидела, как в лес въехало несколько автомашин, крытые черным. Эти машины на горе в лесу остановились и из них сначала вышли вооруженные немецкие солдаты с собаками, а затем они начали

-------------
Сообщение было проверено модератором. Нарушений не зафиксировано.

Если Вам было интересно это прочитать - поделитесь пожалуйста в соцсетях!