Правила форума | ЧаВо | Группы

Экономика

Войти | Регистрация

ТЮРГО - ЦЕННОСТИ И ДЕНЬГИ001 с КОММЕНТАРИЕМ.

sameps
1 1191 18:39 05.01.2010
   Рейтинг темы: +2
  sameps
seps


Сообщений: 8186
ТЮРГО
ЦЕННОСТИ И ДЕНЬГИ001

с КОММЕНТАРИЕМ.
[Тюрго. Избранные экономические произведения. – М.: Соцэкгиз, 1961.]
[Сравнение денег с языками]
Это общее выражение, сближающее все языки и дающее им всем нерушимую основу сходятся, несмотря на все различие звуков, которыми они пользуются, есть не что иное, как сами мысли, выражаемые словами; то есть это — чувственные представления предметов природы, передаваемые человеческому разуму, и те понятия, которые люди составили себе, различая разные стороны этих вещей и комбинируя их на тысячи ладов.
Эта общая основа, присущая всем языкам независимо от каких-либо условностей, дает возможность взять любой язык, любую систему, принятую для обозначения понятий, и сравнивать с нею все другие условные системы; так же можно сравнивать их с самой системой понятий, которую передал бы любой язык, на всяком другом языке, одним словом, как то происходит издревле, переводить с одной языка на другой002.
Общее выражение всех мер длины, поверхности и объема есть не что иное, как протяжение, различные измерения которого, принятые у разных народов, суть лишь произвольные подразделения, а эти последние можно равным образом сопоставлять и сводить друг к другу.
С одного языка переводят на другой, одну меру приводят к другой. Эти различные выражения обозначают две совершенно разные операции.
Языки выражают мысли при посредстве звуков, которые сами по себе чужды этим мыслям. Эти звуки в разных странах совершенно различны и, чтобы истолковать их, надо один звук заменить другим: на место звука иностранного языка поставить соответствующий звук того языка, на который переводят. Меры, напротив, измеряют протяжение протяжением же. Произволен и изменчив только выбор величины протяжения, то есть то, что условлено считают единицей, и подразделения, принятые для разных измерений. Не приходится, таким образом, прибегать к замене одного другим; мы имеем дело только со сравнением количеств и одни отношения заменяем другими отношениями.
[Общая основа денег — ценность]
Общее выражение, к коему приводятся монеты всех наций, есть сама ценность (valeur) всех предметов торговли, ценность, которую они [монеты] помогают измерять. Так как эта ценность не может быть выражена иначе, как количеством монет, которому она соответствует, то отсюда следует, что нельзя оценивать (evaluer) одну монету иначе, как при посредстве другой монеты, подобно тому как можно истолковать звуки одного языка только при посредстве звуков других [языков].
Монеты всех имеющих государственное устройство наций, сделанные из одного и того же материала и различающиеся между собой как измерения лишь подразделением этого материала и произвольным установлением того, что считается единицей, могут быть, с этой точки зрения, сводимы одна к другой, так же как меры, принятые у разных народов.
Мы увидим в дальнейшем, что это сведение совершается весьма удобным способом — через указание их веса и пробы.
[Монеты реальные и счетные]
Но этот способ оценки монет через указание веса и пробы не достаточен для понимания коммерческого языка по отношению к деньгам. Все нации Европы знают два рода монет. Кроме монет реальных, как экю, луидор, крона, гинея, которые представляют собою куски металла, отмеченные известным штемпелем и имеющие хождение под этими наименованиями, каждая [из этих наций] создала для себя своего рода фиктивные деньги, называемые счетными; их названия и подразделения, не соответствуя ни одной из монет реальных, образуют общую шкалу, к которой приводят реальные монеты оценивая их по этой шкале тем числом частей, которому они соответствуют. Таков во Франции счетный ливр, состоящий из двадцати су, а каждый су делится на двенадцать денье. Нет ни одной монеты, которая соответствовала бы ливру; но один экю стоит трех ливров, один луидор стоит двадцать четыре ливра, и выражение ценности этих двух реальных монет в монете счетной устанавливает отношение между экю и лиудором как один к восьми.
Эти счетные монеты, являясь, как видно, простыми произвольными наименованиями, различны у разных народов и могут изменяться у одной и той же нации от эпохи к эпохе.
Англичане также имеют свой фунт стерлингов, разделенный на двадцать су, или шиллингов, подразделяющихся в свою очередь на двенадцать денье, или пенсов. Голландцы считают на флорины, подразделения которых вовсе не соответствуют подразделениям нашего ливра.
Поэтому в коммерческой географии мы должны изучать не только реальные монеты каждой нации и их оценку по весу и пробе, но также и применяемые каждой нацией счетные монеты, отношение этих счетных монет к реальным, имеющим хождение, и отношение, которое существует между счетными монетами разных наций.
Отношение счетной монеты к реальной монете каждой нации определяется путем выражения ценности реальной монеты в счетной монете той же страны: дуката во флоринах, гинеи в шиллингах и пенсах, луидоров и экю в турнских фунтах.
Что касается до соотношения, существующего между счетными монетами, принятыми у разных наций, то представление о нем легче всего складывается из отношения счетных монет каждой страны к реальным и из знания веса и пробы последних.
В самом деле, зная вес и пробу кроны в Англии и вес и пробу экю во Франции, мы знаем и отношение между кроной и французским экю; зная, сколько стоит экю в турнских пенсах, можно вычислить, сколько стоит крона в пенсах стерлинга, то становится известным и число пенсов стерлинга, равное такому же количеству пенсов турнских. Таково отношение между фунтом стерлингов и турнским фунтом.
[Относительная ценность золота и серебра]
Этот способ оценки счетных монет разных наций через сравнение с их реальными монетами, через определение веса и пробы последних не представлял бы никаких трудностей, если бы монеты были из одного металла, например из серебра, или если бы относительная ценность разных металлов, употребляемых для выделки монеты, например золота и серебра, была бы одна и та же у всех коммерческих наций, то есть если бы вес какой-нибудь доли чистого золота, например марки, равнялся бы в точности некоторому количеству гранов003 чистого серебра, и такое отношение существовало бы у всех наций. Но эта относительная ценность золота и серебра колеблется в зависимости от избытка или недостатка этих двух металлов у разных народов.
Если у какой0либо нации в тринадцать раз больше серебра, чем золота, если вследствие этого будут давать тринадцать марок серебра за одну марку золота, то у другой нации, где в четырнадцать раз больше серебра сравнительно с золотом, за одну марку золота дадут 14 марок серебра. Отсюда следует, что, желая определить ценность счетных монет двух наций, где золото и серебро не имеют одной и той же относительной ценности, при оценке, например, фунта стерлингов в турнских фунтах, при которой для сравнения взята золотая монета, не получится тот же результат, что при сравнении, где за единицу взята серебряная монета. Очевидно, что правильная оценка находится между этими двумя результатами; но, чтобы определить ее совершенно точным образом, надо было бы при решении этой задачи принять во внимание целую массу тончайших соображений. Однако международная торговля деньгами, все сделки, относящиеся к этой торговле, замена монеты бумажными представителями денег, вексельные курсы и операции банков — все это предполагает проблему решенной.
[Определение слова монета]
Слово монета в своем прямом, основном и первоначальном смысле, точно соответствующем латинскому moneta, означает кусок металла определенного веса и пробы с гарантией, даваемой штемпелем, поставленным правительственной властью. Дать наименование, различить штемпель, определить вес и пробу каждой монеты у разных наций, приводя ее вес к весу марки, — вот все, что надо сделать, чтобы дать ясное представление о монетах с этой первой точки зрения.
Но обычай дал этому слову монета значение более абстрактное и широкое. Металлы разделяют на части определенного веса; власть гарантирует их пробу своим штемпелем, чтобы можно было с уверенностью и удобством употреблять их в торговле, дабы они смогли служить одновременно мерою ценности и залогом, представляющим цену товарных запасов. Вернее, самая мысль [именно] так подразделить металлы, их отштемпелевать, одним словом, сделать из них монету, возникла именно потому, что эти металлы служили мерою и общим залогом всех ценностей.
[Различные виды денег ]
Так как деньги не имеют другого употребления, кроме указанного, то такое название стали применять для обозначения этой функции; и, по правде сказать, деньги есть мера и залог ценностей, так же как все служащее мерою и залогом ценностей, следует считать деньгами; поэтому стали называть деньгами в этом распространенном смысле все, что употребляется для выполнения этой функции. В этом смысле называют деньгами кораллы Мальдивских островов004, скот считают деньгами германцев и древних обитателей Лациума005, говорят, что золото, серебро и медь — деньги народов, имеющих государственное устройство, и что эти металлы были деньгами гораздо ранее того, как додумались обозначать их вес и пробу при посредстве установленного законом штемпеля. В этом же смысле кредитным знакам, которые представляют монету, дают наименование бумажных денег. Таким же образом, наконец, пользуются словом деньги, когда употребляют его как абстрактное выражение при сравнении друг с другом всех ценностей и даже ценности реальных монет, и тогда говорят: счетные деньги, банковые деньги и т.п.
В этом значении слово деньги (monnaie) следует передать не латинским словом moneta, а словом pecunia, которому оно вполне точно соответствует.
Мы будем рассматривать деньги в этом последнем смысле, то есть как меру ценностей и как залог имуществ, стараясь проследить их внедрение в торговлю и успехи, которые сделало у людей искусство измерять ценности.
[Этимология слова ценность]
Прежде всего надлежит составить себе ясное представление о том, что подразумевается здесь под словом ценность.
Это абстрактное существительное, соответствующее глаголу ценить (valoir), латинское — valere, имеет в повседневном языке несколько значений, которые нужно различать.
Первоначальный смысл этого слова на латинском языке означал силу, здоровье; слово valere означало также чувствовать себя здоровым, и мы еще сохраняем этот первоначальный смысл слова в производных французских словах valide, invalide, convalescence. Исходя из слова valeur в значении силы, его стали употреблять для выражения воинской отваги, достоинства, которое народы в древности всегда обозначали тем же словом, каким они пользовались для выражения телесной силы.
Слово valoir приобрело во французском языке еще и другое, весьма распространенное значение, хотя и отличающееся от смысла, придаваемого этому слову и слову ценность в торговле; но такое значение тем не менее является первой основой этого слова.
Оно означает соответствующую нашим потребностям гордость (bonte) даров природы, поэтому они считаются пригодными для нашего пользования, для удовлетворения наших желаний. Говорят, что рагу ничего не стоит (vaut rien), когда оно плохо на вкус, что, с точки зрения здоровья, такая-то пища ничего не стоит, что такая-то ткань стоит большего (vaut mieux), чем другая; все эти выражения не имеют никакого отношения к торговой ценности (valeur commercable) и означают лишь то, что все эти вещи более всего пригодны для употребления, к которому они предназначены.
Прилагательные плохой, средний, хороший, отличный характеризуют различные степени этого рода ценности. Следует заметить, что существительное ценность (valeur) далеко не так часто употребляется в таком смысле, как глагол valoir — стоить. Но если этим существительным пользуются, то его понимают лишь как пригодность вещи по отношению к нашим потребностям. Хотя эта годность по отношению к нам самим, но, применяя слово ценность, мы всегда имеем в виду реальное и присущее вещи качество, благодаря которому она пригодна для нашего употребления.
[Ценность для изолированного человека]
В этом смысле слово ценность имело бы место у изолированного человека, находящегося вне сношений с другими людьми.
Рассмотрим, как этот человек будет обнаруживать свои свойства по отношению к одному только предмету: он будет стремиться к нему безразлично. В первом случае у него, несомненно, есть побуждение искать эту вещь: он находит ее пригодной для пользования, считает хорошей, и эту относительную годность bonte relative) c полным основанием безусловно можно назвать ценностью. Но эта ценность, без сравнения с другими ценностями, не подлежит измерению, а вещь стоящая (qui vaut) не может быть оценена.
Если тот же человек имеет возможность выбора между несколькими вещами, пригодными для употребления, он может предпочесть одну вещь другой, он может найти апельсин более приятным, чем каштаны, мех более годным для защиты от холода, чем хлопок. Он рассудит, что одна из этих вещей ценнее другой; он станет сравнивать в уме, он будет определять ценность их. В заключение он решится приобрести себе вещи, которые он предпочитает, и оставит без внимания другие.
Дикарь убил теленка и понес его в свою хижину; по дороге ему попался козленок, он убивает его и берет вместо теленка, желая съесть мясо повкуснее. Совершенно так же поступает ребенок, наполнивший сначала свои карманы каштанами и опорожняющий их, когда ему дают конфеты.
Так возникает сравнение ценностей, оценка различных предметов в суждениях дикаря и ребенка; но эти оценки не имеют ничего прочного, они меняются время от времени соответственно изменению потребностей человека. Когда дикарь голоден, он предпочтет любую дичь лучшей медвежьей шкуре, но, насытившись и почувствовав холод, он будет считать медвежью шкуру драгоценной.
Чаще всего дикарь ограничивает свои желания удовлетворением насущной потребности, и, каково бы ни было число вещей, которыми он может воспользоваться, взяв то, что ему нужно, он оставляет все прочее, как ненужное ему.
[Возможность сохранения ценностей]
Опыт, однако, учит нашего дикаря, что между пригодными ему вещами имеются такие, которые вследствие присущих им свойств могут быть сохранены в течение некоторого времени, и он может накопить их для удовлетворения потребностей в будущем; эти вещи сохраняют свою ценность даже после того, как удовлетворены потребности момента. Он старается присвоить их, то есть положить в такое надежное место, где бы он мог их спрятать или защитить. Отсюда следует, что соображения, которыми человек руководствуется при определении этой ценности, единственно имеющей отношение к человеку с его потребностями и желаниями, усложняются вследствие этой новой точки зрения, присоединяющей предусмотрительность к первому чувству — потребности.
Когда это чувство, сначала кратковременное, приобретает постоянный характер, человек начинает сравнивать свои потребности и соразмерять свои поиски вещей не только с внезапными побуждениями, которые вызваны настоятельными потребностями, но и в соответствии со степенью необходимости и важности различных потребностей.
Что касается других соображений, под влиянием которых эта степень полезности становится более или менее настоятельной, изменяется или колеблется, то первое, что бросается в глаза, - это особые достоинства вещи или ее большая или меньшая способность удовлетворять тот род желаний, ради которого она разыскивается. Следует признать, что такой порядок рассмотрения вещей по их достоинствам подводит через вытекающую отсюда оценку к градации полезности; ибо большее удовольствие, вызываемое этими особыми достоинствами вещи при [ее]потреблении, само по себе является преимуществом, и это преимущество человек сравнивает с более настоятельной необходимостью в таких вещах, относительно которых он предпочитает изобилие превосходным достоинствам одной вещи.
[Редкость]
Третье соображение, с которым приходится считаться человеку при приобретении вещей, удовлетворяющих его желания, есть большая или меньшая трудность их получения; ибо совершенно очевидно, что из двух одинаково полезных и равных по качеству вещей та, для получения которой ему придется употребить гораздо больше усилий, покажется ему более ценной, и он затратит более забот и усилий, чтобы ее добыть. Вот почему вода, несмотря на всю ее необходимость и множество удовольствий, которые она доставляет человеку, не рассматривается как нечто ценное в стране хорошо орошенной; человек не стремится обеспечить себе обладание ею, так как изобилие этого вещества дает возможность всегда иметь его. Но в песчаных пустынях вода имела бы беспредельную цену.
Мы еще не имеем дела с обменом, а редкость уже стала одним из элементов оценки. Следует заметить, что эта оценка, связанная с редкостью, основывается еще на особого рода полезности; ибо полезнее запасать заранее вещь, которую трудно найти; такая вещь больше разыскивается, и человек прилагает больше усилий, чтобы присвоить ее.
Можно свести к этим трем соображениям все те, которые входят в ра(?) при определении этой ценности, имеющей значение для изолированного человека; это — три элемента, которые содействуют ее образованию. Чтобы дать этой ценности подходящее наименование, мы будем называть ее valeur estimative, ценностью значения, потому что в действительности она вполне определенно показывает, какую степень значения придает человек различным предметам своих желаний.
[Потребности и средства их удовлетворения]
Небесполезно006 разобраться в том, что такое степень значения, которую придает человек различным предметам своих желаний, какова природа этой оценки или единое выражение для сравнения ценностей отдельных предметов, какова счетная шкала этого сравнения, в чем ее полезность007.
Размышляя, мы заметим, что совокупность вещей, необходимых для сохранения жизни и для благополучия человека, образует, если можно так выразиться, некую сумму потребностей, которые, несмотря на всю свою широту и многообразие, все-таки весьма ограничены.
Для удовлетворения этих потребностей человек располагает еще более ограниченным количеством сил и способностей (facultes)008 . Каждый предмет его желаний стоит ему забо, утомления, трудов и по крайней мере времени.
Именно это употребление своих средств, которое он [человек] должен сделать при отыскании каждого предмета, создает компенсацию — пользование им и, так сказать, цену предмета. Человек еще одинок; природа одна снабжает его благами для удовлетворения потребностей, а он уже заключает с нею первую торговую сделку, по которой природа не дает ничего без оплаты трудом человека, употреблением его способностей и его времени.
Его капитал в этого рода [торговле] ограничен узкими пределами; необходимо, чтобы с размерами [этого капитала] сообразовалась сумма его потребностей; необходимо, чтобы в необъятной кладовой природы человек сделал выбор и разделил эту цену, [уплатив] которую, он может располагать разными подходящими ему предметами для своего самосохранения и своего благосостояния. А эта оценка, разве она не что иное, как отчет, который он [человек] дает самому себе о своем труде и своем времени или, выражая эти две вещи одним словом, о доле своих средств, которую он может употребить на отыскание оцениваемого предмета без пожертвования теми [предметами], которые равно или более важны?
[Определение ценности значения]
Какое же здесь мерило ценностей? Какова будет шкала сравнения? Это, очевидно, не что иное, как сами его [человека] средства. Только общая сумма его средств образует единство этой шкалы, единственный прочный пункт, откуда он [человек] может исходить, и ценности, которые он придает предметам, являются пропорциональными частями этой шкалы. Отсюда следует, что ценность значения предмета для изолированного человека точным образом представляет долю совокупности его средств, соответствующих его желанию в отношении того или другого предмета, который он хочет использовать для удовлетворения этого желания. Можно сказать другими словами, что это есть отношение данной пропорциональной части к совокупности средств человека; это отношение можно было бы выразить дробью, которая имеет в числителе единицу [долю, часть], а в знаменателе число ценностей, или равных пропорциональных частей, содержащее в себе целиком все средства человека.
Мы не можем не сделать здесь одно замечание. Мы еще не видели возникновения торговли; мы еще не соединили двух людей, а уже с первых шагов нашего исследования мы натолкнулись на одну из самых глубоких истин, и самых новых, которую заключает в себе общая теория ценностей. Эта та истина, которую господин аббат Галиани высказал двадцать лет тому назад в своем трактате о монете с такой ясностью и энергией, но почти без надлежащего развития, сказав, что общей мерой всех ценностей является человек009 . Весьма вероятно, что эта же истина, которую неясно видел и автор только что появившегося труда под названием «Опыт анализа богатства и налога»010, послужила основанием для его доктрины о постоянной и единой ценности, выраженной всегда в единстве, в коем все отдельные ценности являются лишь пропорциональными частями, доктрины, представляющей собою смесь истины с ложью, вследствие чего она показалась большинству читателей весьма неясной.
Здесь в этом нашем кратком изложении не место развивать более подробно то, что действительно может показаться неясным для наших читателей. Это положение заслуживает тщательного обсуждения, соответствующего его значению, и мы не должны в данный момент подробно излагать многочисленные выводы [из этого положения].
[Обмен]
Будем следовать по пути, которым мы шли до сих пор; расширим наше первое предположение. Вместо того, чтобы рассматривать изолированного человека, возьмем двух людей; пусть каждый из них имеет в своем распоряжении вещи, пригодные для него, но вещи эти различны и годятся для удовлетворения разных потребностей. Предположим, например, что на пустынный остров в северных морях причалили с разных сторон два дикаря. Один в своей лодке привез больше рыбы, чем сам он может потребить, другой привез шкур больше, чем он может употребить на то, чтобы прикрыться и разбить шатер. Тот, кто привез рыбу, испытывает холод, тот, кто привез шкуры, голодает. И тогда он попросит у владельца рыбы часть его запаса и предложит ему взамен несколько своих шкур, и другой согласится. Вот обмен, вот и торговля.
Остановимся немного на рассмотрении того, что происходит в этом обмене. Прежде всего очевидно, что тот человек, который наловил рыбу, чтобы прокормиться в течение немногих дней, по истечении которых она испортится, выбросил бы остаток. Как бесполезный; но, заметив, что эта рыба служит для получения (путем обмена) шкур, которые нужны ему, чтобы прикрыть себя, начинает придавать ей большее значение; эта избыточная рыба приобретает в его глазах ценность, которой она ранее не имела. Владелец шкур будет рассуждать так же и научится со своей стороны ценить те из них, в которых он сам не имеет надобности. Весьма вероятно, что в этом первом положении, где мы допустили, что каждый из двоих наших людей обильно снабжен вещами, которые ему принадлежат, и привык не придавать цены избытку, торг относительно условий обмена не будет особо оживленным: каждый из них предоставит взять другому всю рыбу или все шкуры, в которых он сам не нуждается. Но изменим несколько предположение: допустим, что каждый из этих двоих людей имеет интерес сберегать свой избыток, имеет основание придавать ему ценность. Предположим, что вместо рыбы один привез маис, который может очень долго сохраняться, а другой вместо шкур привез дрова и что на острове нет ни зерна, ни леса. Один из наших двоих дикарей имеет пропитание, другой — топливо на несколько месяцев. Они не могут возобновить свои запасы иначе, как возвратившись на континент, откуда, быть может, они были изгнаны страхом перед дикими зверями либо перед враждебной нацией. Они не могут этого сделать, не встречая на море почти неизбежных опасностей в бурное время года. Очевидно, что весь маис и все дрова станут очень ценными для обоих владельцев, они приобретут для них очень большую ценность; но дрова, которые один может потребить в течение месяца, будут ему вовсе бесполезны, если в тот же промежуток времени он умрет с голоду из-за недостатка маиса; а владелец маиса будет не в лучшем положении, если ему суждено умереть от холода из-за недостатка дров. Они, следовательно, вновь совершат обмен, дабы каждый из них мог иметь дрова и маис, пока время или погода позволят им отправиться морем на континент для поисков другого маиса и другого леса.
В таком положении и тот, и другой были бы, конечно, менее великодушны: каждый из них стал бы старательно взвешивать все соображения, могущие побудить его предпочесть известное количество вещей, которых нет у него, известному количеству тех, которые у него имеются; то есть, другими словами, он начнет сравнивать силу двух потребностей, двух интересов, между которыми он колеблется, а именно, интереса сохранить маис и приобрести дрова и интереса сохранить дрова и приобрести маис; одним словом, он точно установит ценность значения по отношению к себе самому. Эта ценность значения по отношению к себе самому. Эта ценность значения пропорциональна интересу, который он имеет к приобретению этих двух вещей, и сравнение двух ценностей есть, очевидно, сравнение двух интересов. Но каждый делает вычисления со своей стороны, и результаты могут быть различны: один согласен обменять три меры маиса на шесть охапок дров, другой захочет отдать свои шесть охапок дров только за девять мер маиса. Независимо от той мысленной оценки, посредством которой каждый из них сравнивает интерес сохранения с интересом приобретения, оба проникнуты также общим и не зависящим ни от какого сравнения интересом: это интерес каждого сохранить возможно большее количество своего продукта и приобрести возможно большее количество продукта другого. С этой целью каждый будет хранить втайне сделанное в своей голове сравнение двух этих интересов, двух ценностей, которые он придает этим обмениваемым вещам. Он будет выведывать, предлагая меньшее [количество] и требуя большего у владельца вещи, которую он желает. Другой держится такой же линии поведения. Они начнут торговаться об условиях обмена и, так как оба сильно заинтересованы в том, чтобы прийти к соглашению, они и придут к нему в конце концов: мало-помалу каждый из них начнет увеличивать свои предложения либо уменьшать свои требования до тех пор, пока они не условятся, наконец, дать определенное количество маиса за определенное количество дров. В тот момент, когда совершается обмен, дающий, например, четыре меры маиса за пять охапок дров предпочитает, вне сомнения, эти пять охапок четырем мерам маиса: он придает им превосходящую [по сравнению с дровами] ценность значения; но, с другой стороны, получающий четыре меры маиса предпочитает их пяти охапкам дров. Это превосходство ценности значения011 , придаваемой покупаемой вещи [ее] приобретателем сравнительно с уступаемой [им], существенно для обмена, ибо оно является единственным его мотивом. Каждый остался бы при своем, если бы он не находил интереса личной выгоды в обмене, если бы по отношению к самому себе он не полагал, что получает больше, чем дает.
[Меновая, или оценочная, ценность]
Но это различие в ценности значения является обоюдным и совершенно равным для обеих сторон, ибо не будь оно равным, один из двоих меньше желал бы вступить в обмен и принудил бы другого приблизиться к своей цене путем более значительного предложения. Поэтому остается всегда неоспоримо верным, что каждый дает равную ценность за равную ценность. Если дают четыре меры маиса за пять охапок дров, то дают также пять охапок дров за четыре меры маиса, и, следовательно, четыре меры маиса в этом отдельном обмене равноценны пяти охапкам дров. Оба эти предмета имеют, таким образом, равную меновую ценность (valeur echangeable).
Остановимся снова. Посмотрим, что такое в точности эта меновая ценность, равенство которой является необходимым условием свободного обмена. Мы уже не будем исходить из нашей простой гипотезы, где мы рассматриваем только двоих договаривающихся и два обмениваемых предмета. Это не вполне ценность значения, или, другими словами, интерес, который каждый из двоих придавал в отдельности обоим потребным предметам, владение которыми он сравнивал, желая определить, что он должен уступить из одного, дабы получить из другого, ибо результат этого сравнения мог быть не равен в уме обоих договаривающихся: эта первая ценность, которой мы дали наименование ценности значения, устанавливается путем производимого каждым со своей стороны сравнения двух борющихся в нем интересов. Она [ценность значения] существует только в уме каждого из них, взятого в отдельности. Меновая ценность, напротив, принята обоими договаривающимися, которые усматривают в ней равенство и делают его условием обмена. При установлении ценности значения каждый человек, взятый в отдельности, сравнивал только два интереса: интерес к предмету, который есть у него, и к тому, которого он желает. При установлении меновой ценности мы имеем двоих человек, которые сравнивают, и четыре сравниваемых интереса. Но оба интереса каждого из двоих [лишь] были равнее сравнены ими в отдельности, и сейчас оба результата сравниваются между собой или, лучше сказать, происходит торг между обоими договаривающимися, чтобы составить среднюю ценность значения, которая и является в точности меновой ценностью; ей мы и предлагаем дать наименование оценочной (appreciative) ценности, ибо она определяет цену, или условия обмена.
Из сказанного видно, что оценочная ценность — равная ценность обоих обмениваемых предметов — имеет в сущности ту же природу, как и ценность значения; она отличается от нее только тем, что представляет собою среднюю ценность значения. Выше мы видели, что для каждого из договаривающихся ценность значения полученной вещи больше отданной в обмен и что эта разница совершенно одинакова для обеих сторон; взяв половину этой разницы, чтобы отнять ее от большей ценности, и прибавив ее к меньшей, мы сделаем их [ценности] равными. Мы видели, что это совершенное равенство и составляет подлинный характер оценочной ценности в обмене. Эта оценочная ценность, очевидно, не что иное, как средняя ценность значения из тех [ценностей значения], которые придаются обоими договаривающимися каждому предмету. Мы доказали, что ценность значения предмета для изолированного человека есть не что иное, как отношение между частью средств, которую человек может посвятить отысканию этого предмета, и всей массой его средств; таким образом, оценочная ценность в обмене между двумя людьми представляет собою отношение между суммой частей их обоюдных средств, которую они предназначают для отыскания каждого из обмениваемых предметов, и [общей] суммой [всех] средств обоих этих людей.
[Обмен увеличивает богатство обменивающихся]
Здесь кстати заметим, что возникновение обмена между двумя этими людьми увеличивает богатство и того и другого, то есть дает им с теми же средствами большее количество наслаждений. Я предполагаю в примере с нашими дикарями, что места, где произрастает маис, и места, где — лес, отдалены друг от друга. Один дикарь принужден был сам совершить два путешествия, чтобы иметь у себя запас маиса и запас дров; он потерял бы, следовательно. В плавании много времени и сил. Если, напротив, их будет двое, то один займется рубкой леса, другой — добыванием маиса, используя время и труд, которые они должны были бы затратить на второе путешествие. Общая сумма собранного маиса и дров будет большей, а следовательно, и доля каждого [будет большей].
Возвратимся назад. Из нашего определения оценочной ценности следует, что она не является отношением между двумя обмениваемыми вещами или между ценою и продаваемой вещью, как некоторые склонны думать. Это выражение было бы совершенно неверным при сравнении двух ценностей, двух оснований обмена. Имеется отношение равенства, и это отношение равенства предполагает две вещи уже равными. А эти две равные вещи отнюдь не являются двумя обмениваемыми вещами, но именно ценностями обмениваемых вещей. Не следует поэтому смешивать ценности, которые находятся в отношении равенства, с этим отношением равенства, которое предполагает две сравнимые ценности.
Конечно, есть смысл [в выражении], что ценности находятся в отношении, и мы выяснили это выше, стараясь глубже проникнуть в природу ценности значения; мы даже сказали, что это отношение, как и всякое отношение, можно было бы выразить дробью. Именно равенство этих двух дробей и составляет существенное условие обмена, равенство, которое получается путем установления оценочной ценности, составляющей половину двух различных ценностей значения.
[Цена и ценность]
На языке торговли часто бессознательно смешивают цену и ценность, ибо на самом деле указание цены заключает в себе и указание ценности. Но тем не менее это весьма различные понятия, которые важно различать.
Цена — это вещь, которую дают в обмен на другую. Из этого определения с очевидностью следует, что эта другая вещь есть также цена первой; когда говорят об обмене, почти излишне делать это замечание, и так как всякая торговля есть обмен, то, очевидно, это выражение (цена) всегда соответствует находящимся в торговом обороте вещам, каждая из которых равно является ценою другой. Цена и купленная вещь, или, если угодно, обе цены, имеют равную ценность: цена стоит покупки, а покупка стоит цены. Но наименование «ценность», строго говоря, столь же мало соответствует первому, как и второму из двух отношений обмена. Почему же употребляют оба этих термина, один вместо другого? Вот довод, объяснение которого поможет нам сделать еще один шаг в теории ценностей.
[Невозможность выразить ценность в себе самой]
Этот довод заключается в том, что невозможно выразить ценность в себе самой. В этой невозможности легко убедиться, чуть поразмыслив над тем, что мы сказали и доказали относительно природы ценности.
Как, в самом деле, найти выражение для отношения, первый член которого — числитель, основная единица, представляет собою нечто не поддающееся оценке и имеющее самые неопределенные границы? Можно ли объявить, что ценность предмета соответствует двухсотой доле средств человека, и о каких средствах здесь шла бы речь? Без сомнения, при расчете этих средств следует принять во внимание и время, но на каком промежутке его следовало бы остановиться? Взять ли все протяжение жизни, или год, или месяц, или день? Без сомнения, ни один из этих сроков нельзя взять, ибо применительно к каждому потребному предмету средства человека неизбежно должны быть использованы в более или менее продолжительные, но всегда весьма неравные промежутки времени. Как оценить эти промежутки времени, в течение которых удовлетворяются совместно все виды потребностей, которые должны, однако, входить в расчет не иначе, как [промежутками] неравной длительности, соответственно виду каждой потребности? Как оценить воображаемые част времени, всегда единого и протекающего, если можно так выразиться, по одной неделимой линии? И какая нить могла бы указать путь в этом лабиринте расчетов, все элементы которых неопределенны? Стало быть, невозможно выразить ценность в самой себе, и в этом отношении человеческий язык может выразить лишь то, что ценность одной вещи равна ценности другой. Оценка [своих] интересов, или, вернее, сознание их двумя людьми, устанавливает это равенство в каждом отдельном случае, и никто при этом никогда не думал суммировать средства человека, чтобы сравнить общую массу их с каждым предметом потребности. Интерес всегда фиксирует результат этого сравнения, но он никогда не создавал его, да и не мог создавать.
[Ценность не имеет иного измерения, кроме самой ценности]
Итак, единственный способ выразить ценность, как мы уже говорили, заключается в том выражении, что одна вещь по ценности равна другой, или, если хотите, другими словами: одна ценность равна искомой ценности. Ценность, как и ее величина, не имеет иной меры, кроме ценности, и измеряют ценности, сравнивая их с ценностями же, как измеряют протяжение мерами длины; в том и в другом случае нет основной единицы, данной природою. Имеется только единица произвольная и установленная соглашением; так как в каждом обмене имеются две равные ценности и можно найти меру одной, выражая ее в
Если Вам было интересно это прочитать - поделитесь пожалуйста в соцсетях!
Ссылка Нарушение Цитировать  
  sameps
seps


Сообщений: 8186
18:08 03.11.2013
Античные раскопки

Когда шестилетний Котя приходит ко мне — первое для него удовольствие рыться в нижнем левом ящике моего письменного стола, где напихана всякая ненужная дрянь; а для меня первое удовольствие следить за ним, изучать совершенно дикарские вкусы и стремления.

Наперед никогда нельзя сказать, что понравится Коте: он пренебрежительно отбросит прехорошенькую бронзовую собачку на задних лапках и судорожно ухватится за кусок закоптелого сургуча или за поломанный ободок пенсне. Суконная обтиралка для перьев в форме разноцветной бабочки оставляет его совершенно равнодушным, а пустой пузырек из-под нашатырного спирта приводит в состояние длительного немого восторга.

Сначала я думал, что для Коти самое важное, издает ли предмет какой-либо запах, потому что и сургуч, и пузырек благоухали довольно сильно.

Но Котя сразу разбил это предположение, отложив бережно для себя металлический колпачок от карандаша и забраковав прехорошенький пакетик саше для белья.

Однако обо всяком подвернувшемся предмете он очень толково расспросит и внимательно выслушает:

— Дядя, а это что?

— Обтиралка для перьев.

— Для каких перьев?

— Для стальных. Которыми пишут.

— Пишут?

— Да.

— А ты умеешь писать?

— Да, ничего себе. Умею.

— А ну-ка, напиши.

Пишу ему на клочке бумаги: «Котька — прекомичный пузырь».

— Да, умеешь. Верно. А это что?

— Ножик для разрезания книг.

Молча берет со стола книгу в переплете и, вооружившись костяным ножом, пытается разрезать книгу поперек.

После нескольких напрасных усилий вздыхает:

— Наверное, врешь.

— Ах, вру? Тогда между нами все кончено. Уходи от меня.

— Ну, не врешь, не врешь. Пусть я вру, хорошо? Не гони меня, я тебе ручку поцелую.

— Лучше щечку.

Мир скрепляется небрежным, вялым поцелуем, и опять:

— Дядя, а это что?

В руках у него монетница белого металла с пружинками — для серебряных гривенников, пятиалтынных и двугривенных.

— Слушай, что это такое?

— Монетница.

Нюхает. Подавил пальцем пружинки, потом подул в них.

— Слушай, оно не свистит.

— Зачем же ему свистеть? Эта штука, брат, для денег. Вот видишь, сюда денежка засовывается.

Долго смотрит, прикладывая глазом.

— Она же четырехугольная!

— Кто?

— Да эти вот, которые… деньги.

Сует руку в боковой карманчик блузы и вынимает спичечную коробку место хранения всех его капиталов.

Недоверчиво косясь на меня глазом (не вздумаю ли я, дескать, похитить что-либо из его денежных запасов), вынимает измятый, старый пятиалтынный.

— Видишь — вот. Как же положить?

— Чудак ты! Сюда кладут металлические деньги. Твердые. Вроде как эта часовая цепочка.

— Железные?

— Да, одним словом, металлические. Круглые.

— Круглые? Врешь ты… Нет, нет, не врешь… Я больше не буду! Хочешь, ручку поцелую? Слушай, а слушай…

— Ну?

— Ты показал бы мне такую… железную. Я никогда не видел…

— Нет у меня.

— Что ты говоришь? Значит, ты бедный?

— Все мы, брат, бедные.

— Дядя, чего ты сделался такой? Я ведь не сказал, что ты врешь. Хочешь, поцелую ручку?

— Отстань ты со своей ручкой!

Снова роется Котя в разной рухляди и — только в действительной жизни бывают такие совпадения — вдруг вытаскивает на свет Божий настоящий серебряный рубль, неведомо как и когда затесавшийся среди двух половинок старого разорванного бумажника.

— А это что?

— Вот же он и есть — видишь? Те деньги, о которых я давеча говорил.

— Какие смешные. Совсем как круглые. Сколько тут?

— Рубль, братуха.

Денежный счет он знает. Из своей спичечной коробки вытаскивает грязный, склеенный в двух местах, рубль, долго сравнивает.

Из последующего разговора выясняется, до чего дьявольски практичен этот мальчишка.

— Слушай, он же тяжелый.

— Ну, так что?

— Как же их на базар брали?

— Так и брали.

— Значит, в мешке тащили?

— Зачем же в мешке?

— Ну, если покупали мясо, картошку, капусту, яблоки… разные там яйца…

— Да мешок-то зачем?

— Пять-то тысяч штук отнести на базар надо или нет? Мать каждый день дает пять тысяч!

— Э-э… голубчик, — смеясь, прижимаю я его к груди. — Вот ты о чем! Тогда и парочки таких рублей было предовольно!

Смотрит он на меня молча, но я ясно вижу — на влажных губах его дрожит, вот-вот соскочит невысказанная любимая скептическая фраза: «Врешь ты, брат!..»

Но так и не слетает с уст эта фраза: Котька очень дорожит дружбой со мной.

Только вид у него делается холодно-вежливый: видишь, мол, в какое положение ты меня ставишь, — и врешь, а усумниться нельзя
Ссылка Нарушение Цитировать  

Вернуться к списку тем


Ваше имя:
Тема:
B I U S cite spoiler
Сообщение: (0/500)
Еще смайлики
        
Список форумов
Главная страница
Новые темы
Обсуждается сейчас

ПолитКлуб

Дуэли new
ПолитЧат 0
    Страны и регионы

    Внутренняя политика

    Внешняя политика

    Украина

    Сирия

    Крым

    Беларусь

    США
    Европейский союз

    В мире

    Тематические форумы

    Экономика

    Вооружённые силы
    Страницы истории
    Культура и наука
    Религия
    Медицина
    Семейные финансы
    Образование
    Туризм и Отдых
    Авто
    Музыка
    Кино
    Спорт
    Кулинария
    Игровая
    Поздравления
    Блоги
    Все обо всем
    Вне политики
    Повторение пройденного
    Групповые форумы
    Конвент
    Восход
    Слава Украине
    Народный Альянс
    PolitForums.ru
    Антимайдан
    Против мировой диктатуры
    Будущее
    Свобода
    Кворум
    Английские форумы
    English forum
    Рус/Англ форум
    Сейчас на форуме
    Незарегистрированных: 6
    Пользователи:
    Другие форумы
    ТЮРГО - ЦЕННОСТИ И ДЕНЬГИ001 с КОММЕНТАРИЕМ.
    Turgot-VALUES AND DENGI001 comments. . Turgot
    VALUES AND DENGI001

    with comments.
    [Turgot. Selected economic ...

    © PolitForums.net 2024 | Пишите нам:
    Мобильная версия