Правила форума | ЧаВо | Группы

Культура и наука

Войти | Регистрация

Письма Маркса и Энгельса, ч.8

w{4+6(1--1)=разумный т...
14 343 00:16 29.04.2015
   Рейтинг темы: +0
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон]. 20 июля 1870 г.

Дорогой Фред!

Прилагаю письмо Кугельмана, которое в значительной мере разъяснит тебе политические тайны нынешней войны. Он прав в своей критике обращения брауншвейгского собрания, которое я посылаю в нескольких экземплярах. Кроме того, посылаю «Reveil». Ты найдешь в нем первую половину обвинительного акта Верховного суда в Блуа; какими жалкими, по сравнению с фениями, оказываются французские заговорщики, которые без всякого повода превращаются в шпиков! Но газета интересна также из-за передовой статьи старого Делеклюза. Хотя он и в оппозиции к правительству, но является полнейшим воплощением шовинизма, «ибо Франция - единственная страна идеи» (а именно идеи относительно себя самой). Эти республиканские шовинисты сердятся лишь на то, что реальное воплощение их идола - Л. Бонапарт с длинным носом и биржевая спекуляция - не соответствует их фантастическим представлениям. Французы нуждаются в колотушках. Если победят пруссаки, то централизация государственной власти будет полезна для централизации немецкого рабочего класса. Кроме того, при перевесе немцев центр тяжести западноевропейского рабочего движения переместится из Франции в Германию. Стоит только сравнить движение в обеих странах с 1866 г. до нынешнего дня, чтобы увидеть, что немецкий рабочий класс в теоретическом и организационном отношении превосходит французский. Его перевес на мировой сцене над французским был бы в то же время перевесом нашей теории над теорией Прудона и т. д.

Наконец, прилагаю критику моей книги в гильдебрандовском «Zeitschrift fur Okonomie und Statistik». Мое физическое состояние мало располагает к веселью, но я смеялся до слез над этим произведением, bona fide ( действительно, искренне) до слез. С наступлением реакции и концом героической эпохи философии в Германии вновь проявил себя сидящий в самой крови немецкого бюргера «мелкий буржуа» - в философии сплошное пустословие, достойное Моисея Мендельсона, умничающее, угрюмое, претенциозное брюзжание. А теперь даже политическая экономия вырождается в болтовню о правовых понятиях! Это превосходит даже «логарифм раздражения». Мещанин, как заметил еще Шиллер, компетентный судья по этой части, разрешает все вопросы, перенося их «в область совести».

Кстати. Одна американская газета, которую я вчера читал в Центральном Совете, печатает ряд статей о капитале и т. д. и среди прочего говорит также о моей книге. Я полагаю, говорится там, что рабочий должен определенную часть дня работать для своих собственных потребностей, поэтому избыток над этим временем, который я называю прибавочным трудом, образует прибавочную стоимость и потому является источником прибыли и т. д. В этом, - продолжает автор, - пожалуй, есть кое-какой смысл, но это не соответствует истине. Товары, которые производит, например, фабрикант, равны для него нулю, пока они не проданы. Теперь предположим, что «real value» (действительная стоимость) (он имеет в виду издержки производства [Kostpreis]) платьев и т. п. равняется а. Затем фабрикант при продаже их торговцу прибавляет b, а различные торговцы, через руки которых проходит этот товар, - с.

Таким образом, «value» = а. Надбавка = b + с. Поэтому «value in use» (потребительная стоимость) = а + b + с. Итак, прибавочная стоимость = избытку потребительной стоимости (!) над стоимостью. Это превосходит даже «формулу» Франкеля, которую он выучил в Париже!

Меня только что прервали. Таран, французский итальянец (сотрудник «Pall Mall Gazette »), прикатил в кебе; он привез обратно работы Лассаля и т. п., которые я ему одолжил.

Уезжает в качестве военного корреспондента в Париж. Осведомлялся у меня, не хочу ли я отправиться в роли такового в Пруссию или, если нет, не могу ли предложить кого-нибудь другого? Через него я теперь настолько связан с «Pall Mall», что если захочу во время этой комедии написать что-нибудь на политические темы или, если ты захочешь, - на военные, то это будет принято и вдобавок оплачено.

Наше решение, в силу которого признан Романский федеральный комитет в Женеве в противовес образованному Бакуниным-контркомитету, произвело среди молодчиков, как сообщил вчера Перре из Женевы, впечатление разорвавшейся бомбы. Они тотчас же телеграфировали Бакунину. Генеральный Совет собираются на ближайшем конгрессе посадить за это покушение на скамью подсудимых. В настоящий момент безусловно необходимо, чтобы Дюпон прислал мне наконец копии наших решений по поводу Альянса. Немедленно серьезно поговори с ним от моего имени по этому поводу.

Генеральный Совет поручил мне вчера составить воззвание. Это мало приятно в моем теперешнем состоянии - при болезни печени и усталости. Аллен и Маддисон, у которых я вчера был, советуют мне, если не станет лучше, отправиться на море, а именно на восточное побережье Англии, где более прохладно.

Сердечный привет миссис Лиззи и друзьям.

Твой К. М.

Кстати. Не находишь ли ты, что в смысле глупости Вильгельм превзошел самого себя в последнем номере «Volksstaat».
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 22 июля 1870 г.

Дорогой Мавр!

Браво, Кугельман! Видно, его занятия пошли ему впрок. Гипотеза совсем в духе обвинителей и объясняет все. Но если она на самом деле правильна, то, по крайней мере, Бисмарку теперь уже не справиться с событиями. Этим господам, очевидно, удалось вызвать в Германии настоящую национальную войну. Многочисленные попытки Луи Бонапарта позондировать почву относительно уступки ему немецких областей, Люксембурга и пр., посредством которых он, как обычно, хотел уже заранее примирить публику с предстоявшим fait accompli (свершившимся фактом), оказали на немецкого Михеля прямо противоположное действие. На этот раз он, очевидно, окончательно решил, что этим махинациям раз навсегда должен быть положен конец. Вопреки им, а также вопреки обеим армиям и старому упрямому Вильгельму, показная война невозможна, on ira au fond ( пойдут до конца).

Внезапно проявившиеся нерешительность и медлительность во французских операциях - явно намечавшихся на середину текущей недели - доказывают, что Луи Бонапарт убедился, насколько он просчитался. Быстрое вступление в войну южных немцев и затем очевидность того, что ему придется иметь дело с самим немецким народом, сорвали внезапный захват Майнца посредством бомбардировки и быстрое продвижение в направлении на Вюрцбург с еще лишь наполовину собранными силами. Если вообще наступать, то он должен это делать теперь, всеми силами. Но для этого нужно еще время. Приказ относительно формирования в полках четвертых батальонов издан лишь 15-го или 16-го, их кадры, которые состоят из четырех рот трех полевых батальонов каждого полка, должны быть, таким образом, сперва увеличены на 6-8 рот и пополнены за счет резервов. Призыв отпускников последовал в Париже 19-го и 20-го, резервистов, прошедших службу, - 21 и 22 июля, резервистов, не проходивших службы, назначен на завтра. Нужно, чтобы две первые категории сначала попали в свои полки, лишь тогда последние будут укомплектованы. И поэтому начало кампании - не считая стычек - будет отложено по меньшей мере до середины следующей недели. Но к тому времени немцы могут быть уже настолько сильны, что Бонапарту придется ждать четвертые батальоны, а это, в свою очередь, дает еще 1-2 недели отсрочки. А тогда он погиб.

Вчера один здешний немецкий филистер рассказал мне, что в субботу он в Вестфалии ехал в поезде с одним прусским генералом, принявшим его за англичанина и говорившим с ним по-английски. Он сказал: «Совершенно верно, мы опоздали на десять дней, но если в течение десяти дней вы не услышите, что мы потерпели большое поражение, то мы скоро завоюем ваши симпатии». На вопрос, что он под этим подразумевает, он ответил: «Видите ли, симпатии англичан всегда на стороне тех, кто имеет успех».

Мобилизация в Северной Германии началась 16-го, в Баварии - 17-го. Резервисты и пехота ландвера могут быть вполне готовы приблизительно через 8 дней, остальные- через 13 дней с начала мобилизации; таким образом, 25-го вся пехота, а 30-го все остальное будут в состоянии готовности. Но так как резервисты являются массами, не дожидаясь призыва, то полевая армия будет готова еще раньше. На Рейне наверняка стоят 7-й, 8-й, 11-й и 12-й армейские корпуса. Гвардия тоже выступила из Берлина, как сказал мне Борхардт, прибывший вчера оттуда; и я полагаю, - в Баварию, чтобы действовать под командованием прекрасного кронпринца. Переброска войск с востока через Берлин должна была начаться вчера. Бонапарт с воскресенья или с понедельника сможет, самое большее, занять Пфальц, но не сумеет продвинуться дальше за Рейн, если только другая сторона не допустит крупных ошибок. С конца следующей недели немцы могут начать наступление и бросить во Францию армию, которая, хотя и после многих тяжелых боев, должна опрокинуть все, что выставит против нее Бонапарт. Судя по тому, как обстоят теперь дела, я считаю счастливый исход кампании для Бонапарта невозможным.

Я согласился бы, пожалуй, писать для «Pall Mall Gazette» 2 статьи в неделю о войне за хорошую плату наличными; на пробу напишу статью о военной организации. Надо, чтобы за статью платили 3 или 4 гинеи; «Guardian» платила мне тогда по 2 и готова была бы платить больше. Если ты можешь завтра уладить это дело, дай мне сейчас же знать. Поездка в качестве корреспондента в прусскую главную квартиру связана со многими препятствиями; самое большое - Штибер, да и к тому же там у меня было бы меньше возможности критически смотреть на вещи, чем здесь.

Из прилагаемых вырезок ты увидишь, что мы тут проделали. Отчет в «Guardian» написан нами самими; но что из этого способен сделать penny-a-liner (мелкий репортер, наемный писака), показывает прилагаемый отчет «Courier». Можно умереть со смеху. Пожалуй, впервые французские рабочие получили в Манчестере бурное одобрение со стороны немецких филистеров и приказчиков.

Дюпону написал, рассчитываю повидаться с ним сегодня вечером.

Куда именно ты думаешь поехать на море? На восточном побережье южнее Хамбера нет ничего. Севернее - Скарборо - дорого и переполнено, то же и в Бридлингтоне Ки; если выберешь последнее, то мы могли бы там встретиться. 40 фунтов пошлю тебе, как только пожелаешь.

Я хотел бы, чтобы несколько улеглась проклятая паника; я должен продать акции.

Рёсслера я пока отложил.

Последнего номера вильгельмовского «Volksstaat» не получил. Теперь это особенно досадно.

Сердечный привет от Лиззи и от меня вам всем.

Твой Ф. Э.

Прилагаемое Кугельмана возвращаю.

Читал ли ты, как Бонапарт кокетничает теперь «Марсельезой», а благородная Тереза каждый вечер исполняет ее своим грубым солдатским голосом?

«Марсельеза» в устах Терезы - это поистине олицетворение бонапартизма. Что за мерзость!
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 28 июля 1870 г.

Дорогой Фред!

Я только что отослал твою статью редактору «Pall Mall» (Ф. Гринвуду) с просьбой немедленно вернуть ее, если он не захочет напечатать. Не сомневаюсь, что в этом случае смогу пристроить ее в «Times» или в «Daily News».

«Times» всячески заверяла нас через Эккариуса, что напечатает наше (Интернационала) воззвание. Это не было сделано, вероятно, из-за замечаний о России.

После этого (в понедельник) я сейчас же послал эту вещь в «Pall Mall», а также, согласно договоренности с их военным корреспондентом (Тиблином, который сейчас в Люксембурге), написал редактору относительно военных статей, попросив его ответить. Никакого ответа.

Воззвание тоже не было напечатано. Поэтому я сегодня послал вместе с твоей статьей краткое сопроводительное письмо редактору «Pall Mall», в котором речь шла только о военной корреспонденции; то есть просто спросил его: да или нет?

Генеральный Совет во вторник постановил напечатать воззвание в 1000 экземплярах. Жду сегодня корректурные листы.

Пение «Марсельезы» во Франции - пародия, как и вся Вторая империя. Но, по крайней мере, эта собака чувствует, что «Отправляясь в Сирию»9 - теперь не к месту. В Пруссии, напротив, нет нужды в подобном кривляний. «Иисус, мое прибежище!», пропетое Вильгельмом I, с Бисмарком по правую руку и Штибером - по левую, - вот немецкая марсельеза! Как в 1812 г. и тому подобное. Немецкий филистер, кажется, буквально в восторге от того, что может теперь, не стесняясь, проявлять свое прирожденное холопство. Кто мог бы подумать, что через 22 года после 1848 г. национальная война в Германии получит такое теоретическое выражение!

К счастью, все эти демонстрации исходят от буржуазии. Рабочий класс, за исключением прямых приверженцев Швейцера, не принимает в них никакого участия. К счастью, война классов в обеих странах, во Франции и в Германии, достигла такого развития, что никакая внешняя война не может серьезно повернуть назад колесо истории.

С опубликованием истории, касающейся договора (о Бельгии), Бисмарк тоже перестарался. Даже респектабельные круги Лондона не отваживаются больше говорить о честности Пруссии. Макер12 и К°! Я вспоминаю, впрочем, что незадолго до 1866 г. читал в газете достойного Брасса и в «Kreuz-Zeitung» статьи, в которых Бельгию поносили как «гнездо якобинцев» (!) и рекомендовали Франции ее аннексировать. С другой стороны, не менее смешно нравственное возмущение Джона Буля. Право, основанное на договорах! Черт побери! И это после того, как Пальмерстон ввел в английском государстве принцип, по которому подписать договор вовсе не означает обязаться его соблюдать, и после того, как Англия с 1830 г. поступала в соответствии с этим! Повсюду только войны и бесстыдство.

Хороша «Kreuz-Zeitung» со своим требованием к Англии не поставлять французам уголь, то есть нарушить англо-французский торговый договор, иными словами объявить войну Франции. Что уголь может рассматриваться как военный груз, этот довод английская оппозиция в свое время энергично выдвигала против Пама. Он отделывался от нее дешевыми остротами. Этот момент, таким образом, отнюдь не был упущен из виду при заключении договора. Уркарт выступал с резкими обличениями по этому поводу во время переговоров. Поэтому если Англия с самого начала не объявляет войны, то она должна снабжать французов углем. Что же касается объявления войны, то это могло бы вызвать весьма серьезное столкновение между powers that be (власть имущими) и лондонским пролетариатом. Рабочие решительно настроены против подобного рода «лицедейства».

Наконец, письмо от русских из Женевы. Прилагаю его. Необходимо быстро вернуть, скажем, в ближайший понедельник, так как я должен ответить.

Из прилагаемого письма Э. Освальда (он - уркартист, но сравнительно рационализированный в континентальном духе) ты видишь, что и с демократической стороны хотят что-нибудь предпринять. Я ответил ему, что уже подписал воззвание Интернационала, которое, если брать его чисто политическое содержание, в существенных пунктах развивает ту же точку зрения. Он настаивает в последних письмах, сегодняшнем и вчерашнем, на том, чтобы я присутствовал сегодня днем на их собрании в его доме (он живет совсем близко от нас). Посылает мне также выдержку из письма Л. Блана. Но для меня это невозможно. Кто поручится мне в том, что там, где будет Луи Блан, не будет также Карла Блинда?

Иду сейчас прямо к Смиту по поводу дома.

Привет.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 29 июля 1870 г.

Дорогой Фред!

Из прилагаемого видишь, что пока с «Pall Mall» все в порядке и что сегодня вечером появляется твоя первая статья. Неприятно только, что г-н Гринвуд (которому я до сих пор, кстати, не сообщил твоей фамилии) ничего не говорит об условиях, хотя я в моем первом письме к нему ясно осведомлялся об этом. С другой стороны, Тиблин (то есть Таран), прощаясь со мной перед своим отъездом на континент, сказал мне, что оплата подразумевается само собой и производится в конце каждого месяца.

Во всяком случае, мне кажется наиболее разумным послать им еще несколько статей, чтобы стать хозяевами положения, прежде чем отправлять официальную ноту по этому вопросу.

Вчера был у Смита. Там выяснилось, что из Лондона о тебе не посылали запрос в Манчестер, так как у твоего домовладельца поблизости от Манчестера тоже есть имение и он пожелал сам навести там справки. Однако следовало бы ему написать, чтобы он ускорил дело. Во всяком случае, я слежу за тем, чтобы кто-либо «третий» не стал поперек дороги.

Привет.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 31 июля 1870 г.

Дорогой Мавр!

При сем прусский план кампании. Прошу тебя немедленно взять кеб и отвезти это в «Pall Mall Gazette», чтобы статья появиласьв понедельник вечеров. Она необычайно повысит репутацию «Pall Mall Gazette» и мою; во вторник события могут так развернуться, что любой осел будет в состоянии разобраться в этом. Не знаю, появился ли в субботу мой № II*, так как «Pall Mall Gazette» сегодня здесь в клубах не было. Я немного горжусь этой историей, так как в самом деле было не легко разгадать этот план. Решающим моментом явилось известие, что двоюродный брат Гумперта, ротный командир 77-го полка, авангарда 7-го армейского корпуса, 27-го выступил из Ахена в Трир. Тогда все это дело стало для меня ясным.

Кроме того, необходимо, чтобы ты договорился с Гринвудом о том, что я буду посылать статьи прямо ему, чтобы они могли появляться в тот же день. Потеря времени теперь для такого рода статей убийственна. Я думаю посылать ему статьи в среднем два раза в неделю; в настоятельных случаях - чаще, при затишье в ходе событий - реже. Время от времени, при случае, - мелкие заметки, которые он сможет использовать по своему усмотрению.

Для нас, однако, становится все позорнее вести войну под предводительством Вильгельма. Но все же хорошо, что он делает себя ужасным посмешищем своей божественной миссией и своим Штибером, без которого так никогда и не сможет осуществиться германское единство. Воззвание Интернационала было здесь напечатано в субботу в торийской газете «Courier»; будь то другой день недели, его поместили бы и остальные газеты, но этому помешали субботние объявления. Воззвание научит все классы народа понимать, что теперь только у рабочих имеется подлинная внешняя политика. Оно очень хорошо, и «Times», несомненно, не поместила его только из-за русских. Правительства, как и буржуазия, будут невероятно удивлены, когда после войны рабочие спокойно возобновят свою прерванную борьбу, точно совсем ничего не случилось.

Моя уверенность в военных успехах немцев растет с каждым днем. Итак, первое серьезное сражение мы действительно выиграли. Французы, по-видимому, еще совсем не понимают, чем они располагают, имея ружье, заряжающееся с казенной части.

Игра, которую ведет Мольтке, очень рискованна. По моим расчетам, он не закончит сосредоточения раньше вторника или среды. От Ахена до границы около 20 немецких миль, 4-5 тяжелых переходов, особенно при жаре. Таким образом, 7-й корпус вряд ли сможет до завтра прибыть в полном составе к Саару, а сегодня, возможно, уже происходит большое сражение. Во всяком случае, все построено на таком тонком расчете, что от 24 часов в ту или другую сторону зависит колоссально много. Настоящее сражение, пожалуй, разыграется на Сааре между Мерцигом и Саарбрюккеном.

Хорошо, что французы первые напали на немецкую территорию. Когда немцы следуют по пятам отбитого вторжения, это, несомненно, производит во Франции совсем иное впечатление, чем если бы они вступили во Францию без такого предшествующего вторжения. Тем самым война с французской стороны оказывается более бонапартистской.

Окончательный результат - что в конце концов победят немцы - для меня вне всякого сомнения, но план Мольтке говорит о полной уверенности в том, что уже в первом же сражении можно будет действовать с подавляющим перевесом сил. Мы узнаем, пожалуй, уже во вторник вечером, не просчитался ли он. Мольтке часто строит расчеты без своего Вильгельма.

Чем больше раболепствует немецкий филистер перед своим богобоязненным, уповающим на милость божью Вильгельмом, тем наглее становится он по отношению к Франции. Старый вой по поводу Эльзаса и Лотарингии уже снова раздается вовсю - на первом месте «Аугсбургская газета». Но лотарингские крестьяне еще покажут пруссакам, что это не такто просто.

Относительно договора ты совершенно прав. Люди совсем не так глупы, как это воображает Бисмарк. Это дело имеет лишь ту хорошую сторону, что теперь вся эта мерзость должна всплыть наружу и что тогда наступит конец жульническому торгу между Бисмарком и Бонапартом.

Во всей истории с нейтралитетом, включая уголь, немцы, что исторически вполне обосновано, ведут себя совершенно как дети. Подобные вопросы перед этим народом еще никогда не вставали. Кому, в самом деле, было заниматься ими?

Русских возвращаю. Русский остается русским. Что за обывательская грызня. Шестеро русских ссорятся между собой так, словно от этого зависит господство над миром. Обвинительных пунктов против Бакунина тут еще также нет, есть лишь жалобы по поводу раздоров в Швейцарии. Во всяком случае, наши, по-видимому, люди честные, насколько это возможно для русского, но я все же был бы осторожен с ними. А между тем очень хорошо было бы знать всю эту болтовню, это ведь относится к области дипломатии пролетариата.

«Volksstaat» по вине почты я получаю очень неаккуратно. Номер от 23-го имел на бандероли почтовый штемпель от 19-го; таковы манипуляции этих субъектов. Многих номеров вообще не хватает. В двух последних номерах Вильгельм был уже не так вызывающе глуп, он прикрыл свое отступление вопросом о братании между немецкими и французскими рабочими.

У Шорлеммера два брата служат в гессенской дивизии, вольноопределяющимися, унтерофицерами.

От Смита больше ничего не слышно. Большое спасибо за хлопоты. Если я на этой неделе ничего не получу, то напишу этому Смиту что-нибудь весьма резкое. Что за странная идея у этого аристократа - самому наводить здесь справки! Если бы он предоставил это дело своему банкиру, то через 3 дня имел бы все сведения. Но этот господин, должно быть, сам считает себя деловым человеком. Скотина!

Сердечный привет всем вам. У Лиззи колено заживает.

Дюпон дал себе навязать, конечно, через Моттэ, квартиру по соседству, в самой нездоровой части города, около вонючей реки, но я позаботился о том, чтобы он снял другую. Но не говори с ним об этом, дело улажено. Моттэ, однако, он ко мне больше не приводил. Серрайе, как видно, писал ему об этом, и Дюпон, по-видимому, сам теперь чувствует облегчение в связи с тем, что этот субъект больше не сидит у него на шее днем и ночью.

Твой Ф. Э.
Если Вам было интересно это прочитать - поделитесь пожалуйста в соцсетях!
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
15:49 29.04.2015
МАРКС-ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 1 августа 1870 г.

Очень спешу.

Дорогой Фред!

Обе последние твои статьи великолепны. Я сразу поскакал в «Pall Mall». Но так как Гринвуда там не было, ничего нельзя было решить. Однако он будет до 12 часов.

Пишу ему сегодня, что ты (я назову теперь тебя) будешь посылать статьи непосредственно.

Что касается «русских», то они увидят, что и я буду a corsaire corsaire et demi ( «с разбойниками по-разбойничьи» (буквально; против одного пирата полтора пирата)).

Здешняя Олигархия хочет, чтобы Англия воевала на стороне Пруссии. После того как в течение 18 лет она пресмыкалась перед Бонапартом и должным образом использовала его как спасителя рент и прибылей, она рассчитывает теперь найти в лице солидной богобоязненной монархической Пруссии более респектабельного и надежного жандарма для континента. Однако этим молодцам следует быть осторожнее. В народе уже повсюду говорят: «эта наша проклятая немецкая династия хочет ради своих семейных целей вовлечь нас в континентальную войну!»

Здешняя «Figaro», характерный номер которой я дал Дюпону, это - английская газета, основанная французским посольством.

Бисмарк, со своей стороны, основательно подкупил лондонскую прессу, среди прочих «Lloyd» и «Reynolds»! Последняя во вчерашнем номере требует расчленения Франции. Эта свинья ne menage pas les transitions ( не считает нужным сводить концы с концами). Субъект этот, который всегда ругал немцев и восхвалял французов, внезапно превратился в своего рода Блинда.

А что касается этого молодчика, то он надеется, с помощью патриотических воплей и шумного «принесения» своего республиканизма на алтарь отечества, быть избранным на ближайших выборах депутатом в рейхстаг.

Освальд не давал мне покоя, пока я вчера не пришел на собрание, созываемое в третий раз. Я был настолько предусмотрительным, что явился за четверть часа до 11 (установленное время). Я объяснил ему, что не могу подписать 1) прежде всего потому, что уже подписал воззвание Интернационала, 2) что частное обращение (то есть не Интернационала) не могу подписать без тебя, а так как на переговоры с тобой требуется время, то они упустили бы благоприятный момент. В будущем, если представится возможность, мы пригласим его и его друзей присоединиться к Интернационалу для совместных действий.

Затем я ему сказал, что есть еще второй личный момент. Где Луи Блан, там, несомненно, и его лакей - Карл Блинд.

Он прервал меня: «Блинд на последнем собрании вел себя как неистовый шовинист. Вы нам нужны против него».

«Я не могу находиться в одном помещении с этим субъектом и заявляю Вам, что, если он явится, я сейчас же покину Ваш дом».

Я был внизу, в кабинете Освальда, выходящем на улицу. Так и есть! Сквозь очки издали вижу важную персону экс-студиозуса, хотя он и выкрасил волосы в черный цвет, в сопровождении двух прощелыг. Освальд говорит, что отправит их пока наверх, в гостиную - помещение, где будет совещание.

После этого он предлагает мне: он сообщит наверху, что я здесь, и заявит ему, что не могу встречаться с Блиндом. Другими словами, он хотел выставить его.

Я сказал ему, что это не годится. Он пригласил Блинда, произойдет ненужный скандал и т. д.

Я взял шляпу и самым дружеским образом распростился с Освальдом, который - весьма порядочный малый, хотя пороха и не изобрел.

Серрайе по моему предложению написал Дюпону о Моттэ настолько резко, что Дюпон обиделся и 2 недели не писал Серрайе.

Будет кстати, если ты пришлешь мне деньги для поездки на море. Я хочу еще на этой неделе отправиться в Брайтон. Позже я не смогу при данных обстоятельствах отлучиться из Лондона.

Привет.

Твой К. М.

Итак, посылай теперь свои статьи непосредственно: Фредерику Гринвуду, эскв., редактору «Pall Mall Gazette», 2 Northumberland Street, Strand, London.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 3 августа 1870 г.

Дорогой Мавр!

Прилагаю: W/2 86721, Манчестер, 20 июня 1869 г. - 20 ф. ст., W/2 77454, » 23 января 1869 г. - 20 ф. ст., на Брайтон, а также S/11 13062, Ливерпуль, 17 мая 1869 г. - 5 ф. ст.; это взнос Мура для Интернационала. Мой ты получишь в начале сентября, я сижу без денег и вынужден ждать дивидендов. Мне придется продать акции, так как предстоят платежи; как ты думаешь, следует мне еще немного подождать с этим или сразу спустить их? Я еще могу продать их без потерь.

Я рад тому, что французы продвигаются вперед и заняли Саарбрюккен (в котором были размещены 1 батальон, 4 эскадрона и, возможно, немного артиллерии). Во-первых, из моральных соображений. Во-вторых, потому что первое сражение немцы будут вести в положении обороняющихся, а оборона чрезвычайно усилилась благодаря ружью, заряжающемуся с казенной части. Так как немцы, по моему расчету, вчера вечером начали стратегическое наступление, то я предполагаю, что сражение - стычки, служащие его завязкой, пожалуй, уже происходят сегодня - разыграется завтра на линии Отвейлер - Нёйнкирхен - Хомбург. При этом армии Фридриха-Карла и кронпринца* будут действовать с фронта, а Штейнмец нападет на французов с фланга (левого). Или наоборот.

Очень глупо, что Гринвуд напечатал статью лишь вчера вечером, когда уже пришла целая масса подтверждающих сообщений. Он сделал также различные нелепые изменения в словах, изобличающие незнакомство с военной терминологией. Тем не менее статья уже подействовала. Сегодня «Times» поместила передовую, целиком списанную с моих двух статей - 2-й и 3-й. Я пишу поэтому Гринвуду заявление19.

Деньги ты получил бы вчера, но твое письмо пришло только со второй почтой, и ко мне оно попало лишь около 4-х часов.

Шутка с Блиндом очень хороша. Освальд не из баденских ли Освальдов 1849 года? Их было трое.

Существует все еще известный риск, что французы нападут на немцев еще до того, как те закончат сосредоточение и развертывание своих войск. Если бы благородный Луи нанес удар в пятницу, то он мог бы без особых трудностей достичь Рейна. Но во вторник немцы должны были быть почти готовы. Наилучшие шансы для наступления он упустил по собственной вине, то есть из-за bas empire, из-за мошеннических злоупотреблений в управлении армией, что задержало его на 5 дней и, вероятно, вынудило и теперь выступить неподготовленным.

Если немцы, против ожидания, проиграют это первое сражение, то через 4 недели они снова могут быть значительно сильнее, чем теперь; от полного поражения их спасает линия Рейна, а французов ничто не сможет уберечь.

Будь так добр и сейчас же сообщи мне о получении денег, иногда пропадают и заказные письма. Сердечный привет всем вам.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------
МАРКС-ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 3 августа 1870 г.

Дорогой Фред!

Только что - в 7 часов вечера - меня оставил злосчастный Освальд, и, хотя уже поздно для почты, пишу эти строки, так как не уверен, что завтра мне что-нибудь не помешает.

Субъект, который пришел с Блиндом, - профессор Гольдштюккер, давний националлиберал. Сцена была очень резкой. Студиозус Блинд даже солгал, будто д-р Якоби на его стороне (это было сделано для присутствовавших французов). Удаляясь, эти субъекты дали понять, не буквально, а намеками, что Освальд «куплен» Бонапартом.

Это довело беднягу Освальда до конвульсий. Из-за этого он пришел и ко мне. Я должен подписать, чтобы поддержать его. Иначе его положение в Лондоне будет сильно поколеблено. Он принес с собой напечатанное обращение (только корректуру). Я прежде всего повторил ему все, что высказал раньше. Затем прочел произведение - слабо, фразисто и нет даже намека, хотя бы из вежливости по отношению к французам, ведущим с ним переговоры, на оборонительный характер войны со стороны немцев (я не говорю со стороны Пруссии).

Тогда я предложил ему оставить всю затею, так как эффект может быть «небольшим», поскольку, как я ему уже писал раньше в ответ на его первое письмо, только рабочий класс представляет активную силу, способную противостоять национальному угару.

Он возразил: прежде всего, некоторые французы уже подписали, и Луи Блан заявил, что готов присоединиться, (чем подтверждается, что он не участвовал в составлении обращения).

Во-вторых: если он теперь не опубликует обращения, то завтра Блинд станет расписывать повсюду в немецких газетах, будто он помешал напечатанию этого изменнического обращения. Лучше поэтому его напечатать.

Последнее справедливо. Должен сознаться, мне стало жалко парня. Я поставил поэтому следующий ультиматум: Я готов присоединиться (но, как и Луи Блан, не просто ставя свою подпись) на следующих двух условиях:

1) что в виде примечания к моему имени будет напечатано: «Я присоединяюсь к опубликованному выше обращению в той мере, в какой оно в общем соответствует по своему духу воззванию Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих*»; 2) что будет вставлена фраза, указывающая, хотя бы в самых умеренных и дипломатичных выражениях, на оборонительный характер войны со стороны немцев.

Это он принял. Завтра в 5 часов у него снова собрание, на которое я пойду.

Потом он спросил: не подпишет ли Энгельс с той же оговоркой, что и я?

Я сказал, что это - лондонское обращение. Я подписываю на определенных условиях, только из любезности к нему и совершенно вопреки моему критическому сознанию. Я не вижу пока абсолютно никаких оснований, почему, кроме меня, должен также компрометировать себя и ты из-за того, что Освальд сделал ошибку, привлекши вообще к этому делу экс-студиозуса Блинда. На том и кончилось.

Впрочем, после воскресенья я письменно обратил внимание Освальда на другой блиндовский маневр. А именно, я прочел в «Rappel» корреспонденцию (в виде исключения неглупую) из Франкфурта, ее автор настроен весьма антишовинистически для француза. Все же он делает против немцев следующее замечание: «Frankfurter Zeitung» напечатала корреспонденцию из Лондона, согласно которой «проживающие в Лондоне французские республиканцы пригласили всех известных немецких республиканцев выразить совместный протест против этой наполеоновской войны. Немецкие республиканцы отказались, потому что война с прусской стороны является оборонительной».

Это стряпня экс-студиозуса, который всегда пишет по поводу, для, в интересах и относительно К. Блинда и его геройских деяний.

Администрация «Pall Mall» прислала мне вчера чек на две с половиной гинеи за 1-ю статью о войне (за июль) с указанием, что выплата всем корреспондентам постоянно производится в конце месяца. Младшая ветвь семьи Маркса, состоящая из отчаянной девицы и знаменитого Уильямса, заявила, что «она намерена конфисковать эту первую военную добычу, как следуемое ей комиссионное вознаграждение». Если ты возбуждаешь протест, то он должен последовать быстро, ввиду энергичного характера этих «нейтральных». Прилагаю вырезку из вчерашней «Pall Mall», в которой она протестует против плагиата со стороны «Times». Если война продолжится еще некоторое время, ты будешь скоро признан первым военным авторитетом в Лондоне.

Несмотря на все недостатки, «Pall Mall» имеет два преимущества: 1) из солидных газет она единственная, выступающая с известной оппозицией по отношению к России. Это в ходе войны может приобрести важное значение; 2) как аристократическая газета par excellence ( по преимуществу), она задает тон во всех клубах и, в особенности, в военных; 3) она единственная не продажная газета в Лондоне.

Кстати. Купи себе последний номер «London Illustrated News», так как в нем портрет негодяя Бруннова. Ты найдешь, что его физиономия является воплощением русской дипломатии.

Между прочим. Дизраэли распространялся по поводу смехотворной гарантии, которую получила Пруссия в силу Венских договоров на прусскую Саксонию, и обосновывал этим необходимость союза между Англией и Россией (он вовремя позабыл, что самостоятельность Польши - условие этой гарантии со стороны Англии). Это была лишь попытка позондировать почву. Но англо-русский союз действительно является также настоящим планом и Гладстона. Тут должны энергично вмешаться английские члены Интернационала. Об этом я пошлю письмо Совету к следующему вторнику.

Бельгийцы предложили созвать конгресс 5 сентября в Амстердаме. Это - план господина Бакунина. Конгресс состоял бы главным образом из его приспешников. В противовес этому я предложил: обратиться ко всем секциям, не считают ли они, что при настоящих обстоятельствах, когда французские и немецкие делегаты были бы лишены возможности присутствовать на конгрессе, нужно было бы предоставить Генеральному Совету следующие полномочия:

1) отложить конгресс; 2) уполномочить Совет созвать конгресс в тот момент, когда он сочтет это целесообразным. Предложение прошло.

Это тем более важно, так, как мы видим из открытого нападения на нас в последнем номере «Solidarite» (в связи с нашим решением по делу швейцарцев), Бакунин подготовил свои предупредительные меры к амстердамскому конгрессу. Он побил бы нас на последнем конгрессе в Базеле, если бы не немецкие элементы Швейцарии.

Лопатин уехал из Брайтона, где почти умирал со скуки, в Лондон. Он - единственный «солидный» русский из всех, кого я до сих пор встречал, а национальные предрассудки я скоро из него выбью. От него я узнал также, что Бакунин распространяет слух, будто бы я - агент Бисмарка. Mirabile dictu! ( Здорово сказано!) И действительно забавно, что в тот же вечер (во вторник, вчера), как мне рассказал Серрайе, Шатлен, член Французской секции и близкий друг Пиа, даже сообщил Французской секции на ее общем заседании сумму, которую заплатил мне Бисмарк, а именно 250000 франков. Это, по крайней мере, приличная цена, если, с одной стороны, учесть, что представляют собой французские франки, и, с другой стороны, иметь в виду прусскую скупость!

Привет.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС-ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 4 августа [1870 г.]

Дорогой Фред!

Благодарю за 40 фунтов стерлингов. Получил также 5 ф. ст. для Интернационала от угольного короля.

Что касается продажи акций, то мое мнение таково: они снова поднимутся, но в самом ближайшем времени упадут, потому что лондонская фондовая биржа, давно уже находящаяся в угнетенном состоянии, использует ситуацию для организации банкротств, а это подействует также и на континентальные биржи, следовательно, на рынок обязательно будет выброшена масса бумаг.

Что касается «различных» Освальдов, то я сегодня расспрошу его на этот счет.

Привет.

Твой К. М.

Р. S. Одна из первых жертв войны - Лафарги и Шнаппи. Их домик находится в районе укреплений и будет снесен при первом же неблагоприятном повороте событий.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 5 августа 1870 г.

Дорогой Мавр!

Очень спешу. Комиссионные честно заработаны.

Но что ты скажешь о наших солдатах, которые берут штыковой атакой укрепленную позицию, защищаемую митральезами и ружьями, заряжающимися с казенной части? Молодец! Держу пари, завтра Бонапарт сфабрикует победу, чтобы смазать это.

Если ты придаешь этому какое-нибудь значение и есть еще время, то можешь поставить с той же оговоркой и мое имя под обращением Освальда.

Гринвуд очень любезно пишет сегодня, что я могу посылать статьи так часто, как захочу.

Так и будет.

Сердечный привет.

Твой Ф. Э.

Завтра или в воскресенье произойдет решительное сражение, теперь, вероятно, у самой лотарингской границы.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 8 августа 1870 г.

Дорогой Фред!

Я уезжаю только завтра (задержали дела Интернационала) и притом не в Брайтон, а в Рамсгет, так как, по полученным сведениям, в первом слишком жарко; кроме того, присутствии Арнольда Винкельрида-Руге делает это место не безопасным.

Империя создана, то есть германская империя. По-видимому, все эти мошенничества со времени основания Второй империи в конечном счете, так или иначе, и не тем путем, который предусматривался, и не тем способом, который намечался, вели к осуществлению «национальных» целей 1848 г. - Венгрия, Италия, Германия! Мне представляется, что подобное движение будет доведено до конца лишь тогда, когда дело дойдет до потасовки между Пруссией и Россией. Это отнюдь не невероятно. Пресса московитской партии (я кое-что из нее посмотрел у Боркхейма) столь же резко напала на русское правительство за его дружественную позицию по отношению к Пруссии, как французские газеты тьеровского направления нападали в 1866 г. на Бустрапу за его флирт с Пруссией. Только император, немецкорусская партия и официальный орган «Journal de Saint-Petersbourg» выступают все вместе против Франции. Но и они отнюдь не ожидали столь решительных прусско-немецких успехов. Они полагали, как и Бонапарт в 1866 г., что воюющие державы истощат друг друга в длительной борьбе и святая Русь сможет выступить тогда в качестве верховного арбитра.

Но теперь! Если Александр не желает быть отравленным, то что-нибудь должно быть сделано для успокоения национальной партии. Престиж России будет, очевидно, еще более «подорван» германо-прусской империей, чем был подорван престиж «Второй империи» Северогерманским союзом.

Поэтому Россия будет, так же как это делал Бонапарт в 1866-1870 гг., торговаться с Пруссией, чтобы добиться уступок в отношении Турции, и вся эта торговля, несмотря на русскую религию Гогенцоллернов, кончится войной между торгующимися. Как ни глуп всегда немецкий Михель, но его вновь усилившееся национальное чувство (как раз теперь, когда уже нельзя будет внушать ему, что он должен все вынести, ради того чтобы сначала добиться осуществления немецкого единства) вряд ли уже удастся использовать в интересах России, для чего нет никаких оснований и даже малейшего предлога. Qui vivra verra ( Поживем, увидим). Если наш красавец Вильгельм проживет еще некоторое время, то мы можем еще быть свидетелями его обращений к полякам. Если бог хочет сотворить нечто особенно великое, говорит старый Карлейль, он всегда избирает для этого самых глупых людей.

В данный момент меня беспокоит положение вещей в самой Франции. Следующее крупное сражение вряд ли может кончиться иначе, чем неудачей французов. А что тогда? Если разбитая армия бросится под предводительством Бустрапы в Париж, то это приведет к самому унизительному для Франции миру, возможно, с реставрацией Орлеанов. Если в Париже вспыхнет революция, то, спрашивается, будет ли она располагать средствами и вождями, чтобы оказать серьезное сопротивление пруссакам? Нельзя же отрицать, что двадцатилетний бонапартистский фарс оказал чрезвычайно деморализующее воздействие. Едва ли есть основания рассчитывать на революционный героизм. Что ты думаешь об этом?

Я ничего не понимаю в военном деле, но все же мне кажется, что редко какая-либо кампания велась более бессмысленно, бессистемно и посредственно, чем та, которую ведет Баденге, и ко всему этому прекрасный пролог, совершенно в стиле мелодрам lower empire, исполнявшихся в театре Порт-Сен-Мартен, - отец с сыном у жерла пушки; и это «возвышенное» зрелище сопровождается гнусностью - бомбардировкой Саарбрюккена! Негодяй, с головы до пят.

Мак-Магон на первоначальном военном совете в Меце настаивал на быстром наступлении, но Лебеф держался противоположного мнения.

Кстати. Из одного письма из Вены (от двоюродного брата Эккариуса, 72-летнего старца) мы узнаем, что Бисмарк тайно находился там!

В этой войне - в интендантстве и дипломатии - совсем в духе lower empire обнаружилось действие лозунга: обкрадывай друг друга и обманывай друг друга; так что во Франции решительно все, от министра до конторщика, от маршала до рядового солдата, от императора до чистильщика его сапог, пришли в полное замешательство, когда гром пушек обнаружил подлинное положение вещей.

Г-н Джон Стюарт Милль удостоил большими похвалами наше воззвание. Оно вообще произвело большое впечатление в Лондоне. Между прочим, филистерское кобденовское «Общество мира» письменно предложило распространять его.

Ad vocem обращения Освальда. Я воспользовался твоим разрешением, так как мне действительно было неприятно фигурировать без «тебя». Благодаря промедлению обращение будет выглядеть, разумеется, еще глупее. Нам это безразлично, поскольку мы разделяем только его общее направление и т. д., лишь в той мере, в какой и т. п. Отказаться - несмотря на смехотворность - теперь нельзя, так как Луи Блан и пр. могут подумать, что причиной этому прусские победы.

Кстати. Старый Руге неделю тому назад написал Освальду, что не может подписать. Почему? Он «убежден, что пруссаки провозгласят в Париже французскую республику!» Не узнаешь ли ты в этом старого скота и теоретизирующего путаника во всем его прежнем блеске?

При сем кое-что от пророка Уркарта.

Привет.

Твой К. М.

Р. S. В статье «Fortnightly Review» (августовский номер) о «наших невозделанных землях» говорится следующее об ирландской почве: «что ее почва плодородна, доказывается свидетельствами и т. д., и т. п. и г-на де Лавеле; последний господин утверждает и т. д. и т. д.» (стр. 204).

Так как Лавеле считается у англичан крупным авторитетом в области агрономии, благодаря своим книгам о бельгийском и итальянском земледелии, то это место тебе пригодится.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В РАМСГЕТ Манчестер, 10 августа 1870 г.

Дорогой Мавр!

Сегодня 10 августа. Неужели парижане совсем забыли об этом? Судя по сегодняшнему вечернему выпуску «Pall Mall Gazette», как будто нет. Bas empire, кажется, разваливается с треском. Баденге отставлен от армии и вынужден сдать ее Базену (!!), который теперь является лучшим его человеком из числа еще не побитых. На деле это значит, что он вообще уходит в отставку. Кажется, революция должна совершиться очень легко, все разваливается само собой, как, впрочем, и следовало ожидать. Ближайшие день-два, несомненно, решат это.

Я думаю, орлеанисты - без армии - недостаточно сильны, чтобы сразу рискнуть на реставрацию. Так как теперь их династия единственная еще возможная, то, вероятно, они сами вновь предпочтут республиканское междуцарствие. Не окажется ли в этом случае у кормила правления экс-«Marseillaise»?

Думаю, что с республикой пруссаки пойдут на почетный в общем мир. Им невыгодно вызывать вновь 1793 и 1794 годы. Вся тронная речь Вильгельма рассчитана на то, чтобы спекулировать революцией и продемонстрировать свое намерение не доводить дело до крайности.

Вопреки этому, с того времени национальное неистовство в Германии весьма усилилось и вопли об Эльзасе и Лотарингии сделались всеобщими. Да и на Вильгельма нельзя полагаться. Но все же я пока еще думаю, что удовлетворятся меньшим. Некоторую часть территории Франция, пожалуй, должна будет отдать. А для того, чтобы повторился подъем 1793 г. и притом в полную силу, нужны также и враги 1793 г. и, как ты справедливо говоришь, также и иного рода французы, чем те, которые только что вышли из bas empire.

Впрочем, я предполагаю, что пруссаки уже вели переговоры с Орлеанами.

Что Бисмарк был в Вене, кажется мне тамошней биржевой сплетней. Вена отличается в этом отношении.

Вполне согласен с тем, что ты говоришь о русских. И потребуется немного времени, чтобы дело дошло до этого. Я убежден, что Бисмарк на этот случай заранее пощадит французов.

По поводу стратегии Баденге смотри «Pall Mall Gazette», вчерашний номер (передовую) и сегодняшний вечерний. С тех пор я обнаружил еще новую глупость. 7-й корпус Феликса Дуэ 1 августа еще совершенно беззаботно продвигался из Бельфора в Альткирх, и, таким образом, поскольку линия Страсбург - Нанси перехвачена или будет перехвачена у Цаберна немцами, его придется теперь перевозить в Мец или Шалон через Везуль и Шомон. Такого безобразия еще никогда не бывало. Великолепно, что именно немцы одним ударом разрушают все это шарлатанство!

Какие представления о противниках существовали во французской армии, лучше всего видно из писем капитана Жанро, публикуемых с воскресенья в «Temps». Этот честный малый был взят в плен в Саарбрюккене и видел 8-й корпус (наших рейнцев). Изумление парня поистине уморительно. Уж один внешний вид прусского лагеря произвел на него сильнейшее впечатление. «Превосходная армия, нация, обладающая мощной организацией для войны» - обнаруживается перед ним во всем блеске, вплоть до прусского унтер-офицера, «моральному достоинству» которого, к сожалению, «мы можем позавидовать»! А ведь это был один из наиболее толковых офицеров, который хорошо знает немецкий язык! Он признает к тому же, что пруссаки стреляют куда лучше французов.

Немцы имеют теперь под ружьем 11/4 миллиона солдат, так что даже 100000-200000 итальянцев (что равняется половине французов) мало что могут изменить. Австрия, если только она пошевельнется, рискует революцией в Вене. Россия, вероятно, будет чувствовать себя в безопасности, пока не заключат мир, либо пока в Париже не образуется революционное правительство, на интриги с которым ей нельзя рассчитывать. Там будут всячески остерегаться еще больше раздразнить доведенного до бешенства немецкого Михеля. Ты видишь теперь, насколько я был прав, рассматривая эту прусскую военную организацию как огромную силу, которая в случае национальной войны, как в настоящее время, оказывается совершенно непобедимой.

Теперь официально даны названия: I, II, III германские армии.

Хочу еще раз заглянуть в Шиллеровское общество, чтобы там просмотреть последние телеграммы. Сердечный привет всем вам.

Твой Ф. Э.

О доме все еще ничего не слышно. При данных условиях было бы, может быть, все же лучше не связывать себя на 31/2 года; я подожду еще несколько дней, прежде чем написать этому субъекту.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Рамсгет, 12 августа 1870 г.

36, Hardres Street Дорогой Фред!

Посылаю массу материала, который по прочтении я должен получить обратно с твоим письменным отзывом.

Еще до приезда сюда начались боли в левой ягодице, а затем распространились на поясницу. Я не знал, что это такое, но теперь появились определенные признаки. Это ревматизм, и притом чертовски сильный, так что ночью едва могу заснуть. Один англичанин здесь, страдающий тем же, принимает горячие морские ванны. Что ты думаешь об этом?

Привет миссис Лиззи и Фреду от всего семейства, а также благодарность моей жены за твои строки.

Твой Мавр
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Рамсгет, 15 августа 1870 г.

36, Hardres Street Дорогой Фред!

Ты увидишь из «Daily News» и из перепечатки в сегодняшней «Pall Mall», что «выдающийся писатель» собирается выпустить на английском языке памфлет в защиту аннексии Германией Эльзаса.

«Выдающийся писатель», который поместил эту заметку о себе самом в «Daily News», разумеется, не кто иной, как экс-студиозус Карл Блинд. Этот негодяй может в настоящий момент причинить вред своими махинациями с английской прессой.

Так как ты теперь имеешь связи в «Pall Mall», то должен взяться за его мазню, как только она появится, и отделать скотину по заслугам.

Говоря между нами, пруссаки могли бы нанести большой дипломатический удар, если бы они, не требуя для себя ни одной пяди французской земли, потребовали возвращения Италии Савойи и Ниццы, а Швейцарии - той полосы земли, которая была объявлена нейтральной договорами 1815 года. Против этого никто не мог бы возразить. Но не нам давать советы насчет такого обмена земель.

Семья развлекается здесь по-королевски. Тусси и Женничка не расстаются с морем и набирают здоровья. Я, напротив, вынужден почти все время лежать из-за ревматизма и бессонных ночей.

Привет.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В РАМСГЕТ Манчестер, 15 августа 1870 г.

Дорогой Мавр!

Когда, как я, испытываешь в течение трех дней резкие боли в желудке и временами тебя еще слегка лихорадит, то даже при начавшемся улучшении доставляет немного удовольствия распространяться о политике Вильгельма. Но так как ты должен эту ерунду получить обратно, то быть по сему.

Не знаю, насколько Бракке, безусловно очень неустойчивый, дал себя лично увлечь национальному воодушевлению. Не могу я также, получая, самое большее, один номер «Volksstaat» в две недели, судить о позиции Комитета в этом вопросе, разве только по письму Бонхорста Вильгельму, в общем сдержанному, но обнаруживающему его теоретическую неуверенность. По сравнению с этим ограниченная уверенность Либкнехта, вытекающая из его доктринерства, производит в известном смысле выгодное впечатление.

Мне кажется, что дело обстоит так: Германия втянута Баденге в войну за ее национальное существование. Если она окажется побежденной Баденге, то бонапартизм укрепится на многие годы, а Германии на многие годы, может быть на целые поколения, - конец. О самостоятельном немецком рабочем движении в таком случае не будет и речи, борьба за восстановление национального существования будет поглощать все силы, и, в лучшем случае, германские рабочие окажутся на буксире у французских. Если Германия победит, то с французским бонапартизмом будет во всяком случае покончено, вечные раздоры из-за создания германского единства наконец прекратятся, германские рабочие смогут организоваться в совершенно ином национальном масштабе, чем до сих пор, а французские, какое бы там ни создалось правительство, будут, несомненно, иметь более свободное поле деятельности, чем при бонапартизме. Вся масса немецкого народа, всех классов, поняла, что в первую очередь дело идет именно о национальном существовании, и потому сразу проявила готовность выступить. Мне представляется невозможным, чтобы при таких условиях какая-либо немецкая политическая партия проповедовала а la Вильгельм полное противодействие и выдвигала всякого рода побочные соображения взамен главного.

К тому же Баденге не смог бы вести эту войну без шовинизма массы французского населения: буржуа, мелких буржуа, крестьян и созданного Бонапартом в больших городах империалистически настроенного, османовского строительного пролетариата, вышедшего из крестьянства. До тех пор, пока этому шовинизму не будет нанесен смертельный удар, мир между Германией и Францией невозможен. Можно было ожидать, что это сделает пролетарская революция; но после того как началась война, немцам не остается ничего другого, как сделать это самим, и притом немедленно.

Теперь второстепенные соображения. Тем, что эта война ведется под руководством Лемана, Бисмарка и К°и, если они удачно закончат ее, будет способствовать их временной славе, мы обязаны убожеству немецкой буржуазии. Это, конечно, очень гнусно, но тут ничего не поделаешь. Однако было бы абсурдом возводить по этой причине антибисмаркизм в единственный руководящий принцип. Во-первых, Бисмарк и теперь, как и в 1866 г., выполняет частицу нашей работы, он это делает по-своему и сам того не желая, но все же он ее делает. Он еще более расчищает для нас почву. И затем, сейчас уже не 1815 год. Южные немцы теперь неизбежно войдут в рейхстаг, и тем самым будет создан противовес пруссачеству. К тому же национальные обязанности, которые лежат на Бисмарке, делают, как ты сам писал, заведомо невозможным союз с Россией. Вообще глупо желать a la Либкнехт переделать всю историю с 1866 г., потому что она ему не нравится. Но мы ведь знаем наших образцовых южных немцев. С этими дураками ничего не поделаешь. Я думаю, наши могли бы: 1) примкнуть к национальному движению - как оно сильно, ты видишь из письма Кугельмана - поскольку и до тех пор, пока оно ограничивается защитой Германии (что не исключает при известных обстоятельствах наступления вплоть до заключения мира); 2) подчеркивать при этом различие между национально-германскими и династическопрусскими интересами; 3) противодействовать всякой аннексии Эльзаса и Лотарингии - Бисмарк дает теперь понять, что он намерен присоединить их к Баварии и Бадену; 4) как только в Париже окажется у власти республиканское, нешовинистическое правительство, - добиваться почетного мира с ним; 5) постоянно подчеркивать единство интересов немецких и французских рабочих, которые не одобряли войну и не воюют друг с другом; 6) Россия, - как в воззвании Интернационала. Забавно утверждение Вильгельма, что поскольку Бисмарк бывший сообщник Баденге, то правильная точка зрения - сохранять нейтралитет. Если бы таково было в Германии общее мнение, то мы скоро снова получили бы Рейнский союз, и благородный Вильгельм увидел бы, какую роль пришлось бы ему играть в нем и что стало бы с рабочим движением. Народ, действительно способный совершить социальную революцию, и притом в излюбленных Вильгельмом бесчисленных мелких государствах, это, разумеется, тот, который получает все время пинки и удары!

Ты видишь, между прочим, как этот жалкий Вильгельм продолжает заигрывать с реакционными партикуляристами - Вульстером, Обермюллером и т. п. - и впутывает партию в скверную историю.

Вильгельм, очевидно, рассчитывал на победу Бонапарта, лишь бы его Бисмарк таким образом сломал себе шею. Ты помнишь, как он постоянно грозил ему французами. Ты, понятно, тоже на стороне Вильгельма!

Как мило, что этот несчастный пытается обвинить меня по поводу чего-то, что «якобы» было напечатано в «Elberfelder Zeitung». Бедное животное!

Крах Франции, по-видимому, ужасен. Все разваливается, распродано, расхищено. Шаспо плохо изготовлены и оказываются негодными в бою, их уже больше не хватает, приходится разыскивать старые кремневые ружья. Тем не менее революционному правительству, если оно скоро появится, не следует отчаиваться. Но оно должно предоставить Париж его участи и продолжать войну, опираясь на юг. Тогда еще, возможно, оно сумеет продержаться до тех пор, пока не будет закуплено оружие и организованы новые войска, при помощи которых враг постепенно будет вновь оттеснен к границе. Собственно говоря, это было бы лучшим концом войны, когда обе страны доказали бы друг другу свою непобедимость. Но если это скоро не произойдет, то комедии конец. Операции Мольтке весьма образцовы - старый Вильгельм, по-видимому, предоставил ему полную свободу действий, и четвертые батальоны уже вливаются в армию, тогда как у французов они еще не существуют.

Если Баденге еще не отошел от Меца, ему придется плохо.

При ревматизме морское купанье вредно. Но Гумперт, который уехал на месяц в Уэльс, утверждает, что морской воздух действует особенно благотворно. Надеюсь, ты скоро избавишься от болей, это очень гнусная вещь. Во всяком случае, это не опасно, а общее восстановление здоровья гораздо важнее.

Сердечный привет. Твой Ф. Э.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
16:08 29.04.2015
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Рамсгет], 17 августа 1870 г.

Дорогой Фред!

Большое спасибо от меня (также и от г-жи Маркс за письмо к ней) за труд, который ты при таких тяжелых обстоятельствах взял на себя. Твое письмо полностью совпадает с планом ответа, который я уже составил в голове. Тем не менее, в таком важном деле - тут речь идет не о Вильгельме, а о директивах, намечающих линию поведения для немецких рабочих - я не хотел действовать, не посоветовавшись с тобой.

Вильгельм делает вывод о совпадении его точки зрения с моей: 1) на основании воззвания Интернационала, которое он, конечно, предварительно перевел на свой, вильгельмовский язык; 2) на том основании, что я одобрил его и Бебеля заявление в рейхстаге. То был «момент», когда доктринерство являлось актом мужества, но отсюда отнюдь не следует, что момент этот продолжается, и еще менее, что позиция германского пролетариата в этой войне, сделавшейся национальной, в итоге всего определяется антипатией Вильгельма к пруссакам.

Это было бы равносильно тому, как если бы мы на том основании, что в свое время выступали с протестом против «бонапартистского» освобождения Италии, стали бы возражать против той относительной независимости, какую Италия получила в результате этой войны.

Притязания на Эльзас и Лотарингию преобладают, по-видимому, в двух сферах: среди прусской камарильи и южногерманских квасных патриотов. Это было бы величайшим несчастьем, как для Европы, так, в особенности, и для Германии. Ты, вероятно, заметил, что большинство русских газет говорит уже о необходимости европейского дипломатического вмешательства для сохранения европейского равновесия.

Кугельман смешивает оборонительную войну с оборонительными военными операциями.

Значит, если какой-либо субъект нападет на меня на улице, то я могу лишь парировать его удары, но не смею побить его, потому что превращусь тогда в нападающего! У всех этих людей в каждом слове проглядывает недостаток диалектики.

Уже четвертая ночь, как я совсем не сплю из-за ревматизма и фантазирую все это время о Париже и т. п. Сегодня вечером приму снотворное, прописанное Гумпертом.

Я попал в точку в отношении Бонапарта, говоря о похоронном звоне по Второй империи, которая кончится тем же, чем началась - пародией! Можно ли себе представить лучшую пародию на наполеоновскую кампанию 1814 года? Полагаю, мы оба были единственными людьми, которые с самого начала распознали все ничтожество Бустрапы, считая его простым комедиантом, и ни разу не позволили ввести себя в заблуждение его временными успехами.

Кстати. Буржуазное «Общество мира» послало Генеральному Совету Интернационала 20 ф. ст. для напечатания воззвания на французском и немецком языках.

Привет.

Твой К. М.

Предложение брауншвейгцев, чтобы Генеральный Совет просил Боркхейма составить брошюру против России, в самом деле забавно!

Эти люди поразительно наивны!

Морской воздух очень хорошо на меня действует, и, во всяком случае, в Лондоне этот приступ был бы гораздо мучительнее.

Что касается найма дома на три с половиной года, то я не разделяю твоего мнения. Цены на приличные квартиры в Лондоне, вследствие французской катастрофы, будут расти, и ты в любой момент сможешь «приятным образом» отделаться от дома.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В РАМСГЕТ Манчестер, 20 августа 1870 г.

Дорогой Мавр!

Надеюсь, что твой ревматизм стал менее острым. Хлорал принесет тебе облегчение; если же нет, то обратись к врачу, чтобы он дал тебе какое-нибудь средство от бессонницы. Гумперт в Уэльсе, а потому с ним не так легко проконсультироваться.

Сегодня я написал Смиту энергичное письмо по поводу дома16. Я не могу дольше давать себя морочить этому аристократу, охотящемуся на куропаток, через месяц я должен быть уже там. Вчера истекло пять недель, как я договорился со Смитом, а все еще нет никакого ответа!

Я думаю, что аннексия территории с немецко-французским населением теперь решенное дело. Если бы на прошлой неделе в Париже образовалось революционное правительство, то что-нибудь еще можно было бы сделать. Теперь оно явилось бы слишком поздно и могло бы себя поставить лишь в смешное положение как пародия на конвент. Я убежден, что с революционным правительством, выступившим своевременно, Бисмарк заключил бы мир без отторжения территории. Но при таком поведении Франции, как теперь, у него нет никакого основания противиться давлению извне и своему собственному тщеславию. Это - большое несчастье, но мне оно кажется неизбежным. Если бы Германия была государством, подобным Франции, то это еще могло быть оправдано. Но теперь, когда завоеванное должно быть поделено между тремя граничащими с нею соседними государствами, это нелепо. Еще нелепее то, что немцы хотят навязать себе на западе говорящую по-немецки Венецию45. Увесистый памфлет тяжеловесного Блинда я постараюсь добыть, но, пожалуй, он прибудет слишком поздно36.

Что скажешь ты по поводу Макка-Базена? Мак-Магон был уже достаточно плох, теперь появляется попросту Макк (из Ульма). Если 120000 французов вынуждены будут сложить оружие - это уж будет слишком; а до этого, пожалуй, дойдет дело. Старый осел Вильгельм на старости лет лишит еще невинности девственницу Мец! Подобного банкротства, какое обнаруживает эта Вторая империя, еще не бывало. Меня интересует лишь одно: неужели парижане наконец не восстанут, когда узнают правду о событиях последней недели47. Но и это, конечно, уже не помогло бы. Для того чтобы сделать Париж способным к обороне, нужно произвести вокруг него столь большие разрушения, что я не могу себе представить, можно ли вообще это в такой мере осуществить. С 1840 г. население города почти утроилось, и в соответствии с этим возросли и трудности его снабжения продовольствием. Наконец, весь товарооборот теперь настолько зависит от железных дорог, что если несколько железнодорожных мостов на каждой линии будет взорвано, то станет почти невозможным подвезти в город сколько-нибудь значительное количество запасов, даже при неполной блокаде.

Потери прошлой недели, должно быть, громадны. Немцы в ходе всей войны с величайшей решимостью постоянно переходили в штыковую атаку, а теперь необычайно стойкую пехоту атакует также и кавалерия; при этом люди должны падать как мухи. Красавец Вильгельм об этом не говорит ни слова. Но несомненно, во всяком случае, что немцы - солдат против солдата, батальон против батальона - показали свое решительное превосходство над французами. Прежде всего при Шпихерне, где 27 батальонов сражались против 42 (по меньшей мере) французских батальонов, которые занимали почти неприступную позицию. После сражения, происходившего в четверг, деморализация во французском лагере будет расти неудержимо.

В Карлсбаде ли Кугельман? Я не знаю, куда послать фотографию.

Сердечный привет от Лиззи и меня всем вам. Надеюсь скоро услышать утешительные вести по поводу твоего ревматизма.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 22 августа 1870 г.

Дорогой Фред!

Приступы ревматизма были так ужасны, что семейный совет решил послать меня в Лондон, чтобы посоветоваться там с д-ром Маддисоном. Поэтому в субботу днем я поехал в Лондон, откуда сегодня возвращаюсь снова в Рамсгет.

Вчера был на консультации у Маддисона. Он говорит, что это острая форма ишиаса. Прописал мне лекарство, вместе с ним мазь для втирания. Пребывание на море полезно для общего состояния здоровья, несколько расстроенного бессонницей. Он за то, чтобы в очень жаркие дни я принимал горячие морские ванны.

В Париже, по-видимому, заняты исключительно тем, чтобы удержать население от выступлений до тех пор, пока не будут приняты необходимые меры для передачи временного правления представителям Орлеанов.

Привет.

Твой К. М.

Читал ли ты паршивое письмо Луи Блана? Высший патриотизм состоит в том, чтобы быть пассивным и возложить всю ответственность на бонапартистов.

Шотландский осел Элко считает себя, очевидно, британским Мольтке.

Фрейлиграт: «Ура! Германия!». В этом с трудом вымученном стихотворении не обошлось также без «бога» и «галла».

Котенком лучше стать мне и мяукать, Чем быть кропателем баллад несносных! ( Шекспир. «Король Генрих IV», часть I, акт III, сцена первая)
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Рамсгет, 30 августа 1870 г.

Дорогой Фред!

Завтра утром возвращаюсь пароходом в Лондон. Во-первых, пребывание здесь для 5 человек слишком дорого, так как англичане из-за войны переполнили все морские курорты.

Во-вторых: в помещении, и при такой цене, дьявольские «сквозняки». Сильные боли прекратились, но известная часть тела у меня как будто парализована, так что должен буду снова обратиться к доктору.

Подробности - из Лондона.

Твой К. М.

«Spectator» - неделю тому назад - объявил твои статьи единственно значительными в английской прессе, но выразил сожаление, что автор так скуп на слова и факты.

Кстати. Боркхейм вчера приезжал сюда из Маргета. Его, по-видимому, удручает следующее: он, собственно, сам хотел писать на твои темы, еще до нас заявил об этом в «Pall Mall», но остался с носом.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
22:38 29.04.2015
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 2 сентября 1870 г.

Дорогой Фред!

Позавчера вечером прибыл сюда. Сегодня пойду к д-ру Маддисону.

Вчера вечером была получена прилагаемая записка от-«Pall Mall Gazette» с чеком. Перевести мне его на твое имя и послать в Манчестер или получить по нему деньги и послать их тебе?

Теперь настало время, после столь блестящего подтверждения твоей первой статьи о Мак- Магоне, начать следующую статью с резюме твоих собственных «Заметок о войне». Ты знаешь, что англичан нужно ткнуть носом в «points»(суть дела) и что слишком большая сдержанность и скромность не годятся для нахального Джона Буля. Женская часть семейства пришла в ярость, обнаружив, что все лондонские газеты обкрадывают твои статьи, но ни разу не цитируют их.

По-моему, вся оборона Парижа - лишь полицейский фарс, цель которого - поддерживать спокойствие парижан до тех пор, пока пруссаки не окажутся у ворот и не спасут порядок, а именно династию и ее мамелюков.

Плачевное зрелище, которое представляет Париж в настоящее время, то есть в течение всей войны, показывает, что для спасения Франции нужен был трагический урок.

Истинно по-прусски звучит заявление, что тот, кто не носит мундира, не имеет права защищать свое «отечество»!

Пруссакам следовало бы усвоить из своей собственной истории, что «вечная» гарантия безопасности со стороны разбитого врага достигается не путем расчленения и т. п. И даже после потери Лотарингии и Эльзаса Франция далеко не так обессилена, как была Пруссия после преподнесенной ей Наполеоном лошадиной дозы тильзитского лекарства. И какова была польза от этого Наполеону I? Это поставило Пруссию на ноги.

Не думаю, чтобы Россия уже активно вмешалась в эту войну. Не думаю, чтобы она была к этому подготовлена. Но поистине мастерский дипломатический шаг - уже теперь провозглашать себя спасителем Франции.

В моем подробном ответе брауншвейгскому Комитету я раз навсегда покончил с противной манерой нашего Вильгельма «отождествлять» меня и себя перед другими, когда это служит его целям. Хорошо, что своей инициативой он дал мне повод объясниться официально относительно недоразумения, которое он вызывал намеренно и недобросовестно.

Что скажешь о певце семейных радостей Фрейлиграте? Даже исторические катастрофы, как нынешняя, служат ему лишь поводом для воспевания своих собственных отпрысков. При этом «доброволец-санитар» превращается для англичан в «хирурга».

В моем подробном ответе брауншвейгскому Комитету я раз навсегда покончил с противной манерой нашего Вильгельма «отождествлять» меня и себя перед другими, когда это служит его целям. Хорошо, что своей инициативой он дал мне повод объясниться официально относительно недоразумения, которое он вызывал намеренно и недобросовестно.

Что скажешь о певце семейных радостей Фрейлиграте? Даже исторические катастрофы, как нынешняя, служат ему лишь поводом для воспевания своих собственных отпрысков. При этом «доброволец-санитар» превращается для англичан в «хирурга».

Обмен письмами между бывшим швабским семинаристом Д. Штраусом и бывшим французским питомцем иезуитов Ренаном - веселый эпизод. Поп остается попом. Повидимому, источником исторических познаний г-на Штрауса является книга Кольрауша или аналогичный учебник.

До свидания!

Твой К. М.

Обмен письмами между бывшим швабским семинаристом Д. Штраусом и бывшим французским питомцем иезуитов Ренаном - веселый эпизод. Поп остается попом. Повидимому, источником исторических познаний г-на Штрауса является книга Кольрауша или аналогичный учебник.

До свидания!

Твой К. М.

Что касается обстрела Саарбрюккена, то пруссаки, видно, порядком наврали.

В Париже один фарс лучше другого. Но великолепнее всего солдаты, вступающие через одни ворота и возвращающиеся через другие!

Прилагаю также письмо от Лауры. Эти дураки все еще непозволительно медлят с возвращением в Бордо.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 4 сентября 1870 г.

Да что мне? Просить Христа ради Пущу и детей и жену...

Иная на сердце забота: В плену император, в плену! ( Гейне. «Гренадеры»)

Мировая история - величайшая поэтесса, она сумела пародировать самого Гейне. В плену император, в плену! И притом еще у «вонючих пруссаков», а бедный Вильгельм стоит тут же и уверяет в сотый раз, что он, право же, не виноват во всей этой истории и что все это чисто божья воля! Вильгельм смахивает при этом на школьника: Кто создал вселенную? - Я, господин учитель, я это сделал, но, право, я больше не буду!

И тут появляется жалкий Жюль Фавр и предлагает, чтобы Паликао, Трошю и несколько аркадцев56 составили правительство. Такой сволочной компании еще свет не видывал. Но все-таки надо ожидать, что когда это станет известно в Париже, то что-нибудь да произойдет. Не могу представить себе, чтобы этот поток новостей, которые сегодня или завтра должны стать известными, не оказал никакого действия. Может быть, появится левое правительство, которое, после некоторого показного сопротивления, заключит мир.

Война подходит к концу. Армии во Франции больше нет. Как только Базен капитулирует, что, наверное, случится на этой неделе, половина немецкой армии направится к Парижу, другая перейдет Луару и очистит страну от всех скоплений вооруженных людей.

Что касается моих статей, то ты увидишь, что в статье от третьего дня я сделал необходимое. Но мой злейший враг в английской прессе - сам г-н Гринвуд. Этот дурак регулярно вычеркивает у меня всю отповедь его конкурентам за их плагиаты, и, более того, он сам с величайшим простодушием приводит в своем обзоре извлечения из списанной у меня накануне статьи, без малейшего намека на то, что это плагиат. Субъект этот, в частности, не хочет лишить себя личного удовольствия иметь свое собственное мнение в военных вопросах, которое является чистейшей чепухой. Каждый филистер считает делом чести не только уметь ездить верхом, но и разуметь кое-что в стратегии. Но и этим дело не ограничивается.

Несколько дней тому назад он добавил к моей статье - исключительно для того чтобы заполнить столбец - несколько совершенно бессмысленных строк по поводу осады Страсбурга. При первом подходящем случае я напишу об этом статью и выскажу совершенно противоположное мнение. Но чего ты хочешь? Ведь писание для газет в мирное время - в сущности не что иное, как постоянное резонирование по поводу вещей, которых не изучал, и потому я, собственно говоря, не имею права жаловаться.

Предъяви чек и оставь у себя деньги. Половина принадлежит тебе по праву, а другая - аванс в счет следующего срока, тогда я пошлю тебе, таким образом, еще 70 фунтов.

В надувательстве с Эльзасом, наряду с древнетевтонскими мотивами, выдвигаются главным образом стратегические соображения: желание получить в качестве пограничной зоны линию Вогезов и немецкую Лотарингию. (Языковая граница: если ты от Донона или Скирмека в Вогезах проведешь прямую линию на час пути восточнее Лонгви, - где сходятся бельгийско-люксембургская и французская границы, то почти точно ее обозначишь - от Донона вдоль Вогезов к швейцарской границе.) Вогезы севернее Донона не так высоки и круты, как южные. Полагать, что Франция будет «скована», благодаря тому, что у нее отнимут эту узкую полосу, в которой живет около 11/4 миллиона жителей, могут только ослы из «Staats-Anzeiger» и Брасс и К°. Вопли филистера о «гарантиях» вообще бессмысленны, но они поддерживаются, потому что это входит в расчеты придворных кругов.

Великую поэму о санитаре ( Ф. Фрейлиграт. «Вольфгангу, на поле брани») еще не читал. Она, должно быть, хороша. К тому же эти санитары величайшие бездельники, которых нет на месте именно тогда, когда они нужны, но которые зато много жрут, пьют и без умолку болтают, так что в армии они уже всем изрядно надоели. Только немногие составляют исключение.

В Саарбрюккене французы причинили столько вреда, сколько смогли. Но, конечно, обстрел длился только несколько часов, а не дни и ночи в течение недель, как в Страсбурге.

Письмо от Какаду с благодарностью возвращаю. Оно очень интересно. Защита Парижа - если тем временем не произойдет ничего чрезвычайного - будет забавным эпизодом.

Наблюдая, как французы вечно впадают в подобного рода паническое состояние из-за боязни таких ситуаций, когда приходится смотреть правде в глаза, - получаешь гораздо лучшее представление о периоде господства террора. Мы понимаем под последним господство людей, внушающих ужас; в действительности же, наоборот, - это господство людей, которые сами напуганы. Террор - это большей частью бесполезные жестокости, совершаемые ради собственного успокоения людьми, которые сами испытывают страх. Я убежден, что вина за господство террора в 1793 г. падает почти исключительно на перепуганных, выставлявших себя патриотами буржуа, на мелких мещан, напускавших в штаны от страха, и на шайку прохвостов, обделывавших свои делишки при терроре. Теперешний малый террор дело рук тех же классов.

Сердечный привет от всех нас, включая Джоллимейера и Мура, всем вам.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 6 сентября 1870 г.

Дорогой Фред!

Я только что «засел», чтобы написать тебе, как явился Серрайе и сообщил, что завтра он уезжает из Лондона в Париж, но только на несколько дней. Главная цель: наладить дела тамошнего Интернационала (Парижский федеральный совет). Это тем более необходимо, что сегодня в Париж отправляется вся Французская секция, чтобы от имени Интернационала натворить там глупостей. «Они» хотят свергнуть временное правительство, учредить в Париже коммуну, назначить Пиа французским посланником в Лондоне и т. п.

Сегодня я получил от Парижского федерального совета обращение к немецкому народу (которое я тебе завтра пошлю) вместе с настоятельной просьбой к Генеральному Совету выпустить новое воззвание специально к немцам. Последнее я уже намеревался предложить сегодня вечером. Будь так добр, как можно скорее пришли мне по-английски необходимые военные соображения относительно Эльзаса и Лотарингии, которые можно было бы использовать в воззвании*.

Федеральному совету я уже сегодня обстоятельно ответил и вместе с тем проделал неблагодарную работу, заключавшуюся в том, чтобы открыть им глаза на действительное положение вещей.

Из Брауншвейга получил ответ, что они будут действовать согласно моим указаниям.

Кстати. Лонге телеграфировал мне в воскресенье о провозглашении республики. Я получил телеграмму в 4 часа утра.

Жюль Фавр, хотя и известный прохвост и участник июньской бойни, pour le moment ( пока) хорош в качестве министра иностранных дел. Он всегда боролся против старой политики Тьера, высказывался за единые Италию и Германию.

Жалею только, что Рошфор - член этого правительства, в котором также и подлец Гарнье-Пажес. Впрочем, ему в качестве члена комитета обороны60 было неудобно отказаться действовать.

Большое спасибо за деньги. Какое право имею я на половину твоего гонорара, неизвестно даже богам.

Привет.

Твой К. М.

Поль, Лаура и Шнаппи 2 сентября благополучно прибыли в Бордо. Тем лучше, так как Лафарг, при нынешних обстоятельствах, сам никогда не покинул бы [Париж].

Лондон буквально наводнен беженцами, спасающими свои кошельки. Как я писал тебе, приличные квартиры растут в цене.

Не думаешь ли ты, что, если во Франции продолжится теперешняя отвратительная погода, как это весьма вероятно после предшествовавшей небывало долгой засухи, пруссаки будут иметь «основание» образумиться; тем более что грозит англо-русско-австрийский союз?

Дюпону, который раньше переписывался с Пиготтом, следовало бы написать этой скотине резко ругательное письмо от имени французских республиканцев. Уговори его сделать это.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 7 сентября 1870 г.

Дорогой Мавр! (Продолжение). Благодаря неожиданным, а также и незаслуженным победам немецкого филистера, мерзкий шовинизм ударил ему в голову, и сейчас самое время что-нибудь предпринять против этого. Если бы только «Volksstaat» не была так жалка! Но тут ничего не поделаешь. Пока выйдет из печати в виде брошюры «Крестьянская война» с моим предисловием, события давно оставят его позади. Новое воззвание Интернационала (ты на этот раз должен приготовить также и немецкий текст) поэтому тем более необходимо.

Если обращение парижских членов Интернационала более или менее верно передано сюда по телеграфу, то оно, разумеется, доказывает, что люди еще целиком находятся во власти фразы. Эти люди, которые в течение 20 лет терпели Баденге, которые еще полгода назад не могли помешать тому, чтобы он получил 6 миллионов голосов против 11/2 61 и чтобы он натравил их без всяких оснований и повода на Германию, эти люди требуют теперь, - по той причине, что немецкие победы подарили им республику, и какую! - чтобы немцы немедленно покинули священную землю Франции; иначе - guerre a outrance! (война не на жизнь, а на смерть) Это целиком старая фантазия о превосходстве Франции, об освященной 1793 годом земле, которую не смогли осквернить никакие позднейшие французские свинства, о святости слова «республика». На деле это выступление напоминает датчан, которые в 1864 г. подпустили пруссаков на 30 шагов и дали по ним залп, а потом сложили оружие, в надежде что за подобную формальность им не будут платить той же монетой.

Хочу надеяться, что люди образумятся, как только пройдет первое опьянение, иначе будет дьявольски трудно поддерживать с ними интернационалистские отношения.

Вся эта республика, как и само ее появление на свет без борьбы, пока что чистейший фарс. Как я полагал уже две недели тому назад, орлеанисты хотят временной республики, которая заключила бы позорный мир, чтобы onus пала не на Орлеанскую династию, которую они собираются затем реставрировать. Орлеанисты обладают реальной властью: Трошю - военным командованием, а Кератри - полицией, господа же из левой имеют лишь посты, предназначенные для болтовни. Так как Орлеаны сейчас единственная возможная династия, то они могут спокойно дожидаться более удобного момента для прихода к власти.

Только что ушел Дюпон. Он был вечером здесь и пришел в негодование по поводу этого прекрасного парижского обращения. Успокаивает его то, что Серрайе едет туда, поговорив предварительно об этом с тобой. У него абсолютно ясные и правильные взгляды по данному вопросу: использовать неизбежную при республике свободу для организации партии во Франции; переходить к действию, когда, после создания организации, представится возможность; Интернационалу во Франции до заключения мира держаться в стороне.

Господа из временного правительства и буржуа в Париже (судя по корреспонденции «Daily News») хорошо знают, по-видимому, что продолжение войны - простая фраза. Дожди мало помешают немцам; солдаты, находящиеся теперь в походе, уже привыкли к ним и чувствуют себя лучше, чем при жаре. Впрочем, к этому могут, конечно, прибавиться эпидемические заболевания, в особенности после капитуляции Меца, где они, вероятно, уже начались, хотя точно это неизвестно. Партизанская война, которая принудила бы пруссаков к массовым расстрелам, представляется тоже маловероятной, но может все-таки кое-где вспыхнуть под влиянием первых впечатлений от революции. Как только мы узнаем, какое впечатление произведет в Париже капитуляция Меца, которая, наверно, произойдет не позднее будущей недели, можно будет судить и о дальнейшем ходе войны. До сих пор мероприятия, то есть фразы новых правителей, как мне кажется, не обещают ничего иного, кроме скорой капитуляции.

Рошфор, наверное, не долго останется с этой бандой; когда снова появится «Marseillaise», безусловно, вскоре произойдет разрыв между ним и ими.

Шорлеммер выехал отсюда сегодня с Венером, чтобы прямо через Бельгию доставить для раненых в Седан от здешнего Комитета помощи63 водку, вино, шерстяные одеяла, фланелевые рубашки и т. п. (всего более чем на 1000 фунтов). Если у него будет хоть немного времени, он зайдет к тебе, но им предстоит в Лондоне масса дел; только вчера утром приступили к закупкам и упаковке. Из Седана они хотят, если будет возможность, добраться к Мецу, где у каждого из них в армии служит брат.

Характерно для паршивого правительства в Париже, что оно тоже не решается говорить публике правду, как, собственно, обстоят дела. Боюсь, что если не произойдет чуда, то для развития борьбы в ее чистом виде неминуем этап непосредственного господства буржуазии во главе с Орлеанами. Жертвовать теперь рабочими - это была бы стратегия а la Бонапарт и Мак-Магон; до заключения мира они ни при каких условиях не могут что-либо сделать, а после того им поначалу потребуется еще время для организации.

Угроза создания союза, пожалуй, окажет на пруссаков некоторое давление. Но они знают, что русские ружья, заряжающиеся с казенной части, негодны, что англичане не имеют армии и что австрийцы очень слабы. В Италии Бисмарк, по-видимому, отношением к папе (поскольку флорентийское правительство официально объявляет, что еще в сентябре отправится в Рим), далее обещанием Савойи и Ниццы сделал невозможным для правящих кругов всякое противодействие; это был тонкий ход. Впрочем, Бисмарк, кажется, сам ждет лишь некоторого давления, чтобы удовлетвориться деньгами и городом Страсбургом с окрестностями. Французы еще могут ему понадобиться, и он, возможно, воображает, что они сочтут это великодушием.

До свидания, сердечный привет.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 10 сентября 1870 г.

Дорогой Фред!

Вы с Дюпоном должны извинить меня за то, что я отвечаю кратко и с опозданием. Я перегружен политическими делами.

Как приятно возиться со всем этим, ты увидишь из прилагаемых глупостей, прибывших из противоположных пунктов - Брауншвейга и Парижа.

Ты знаешь, что я написал в Брауншвейг инструкции. При этом предполагалось, и напрасно, что имеешь дело не с невоспитанными молокососами, а с образованными людьми, которым следовало бы знать, что резкий язык писем не предназначен «для печати» и что, кроме того, в инструкциях приходится давать конфиденциальные указания, которые нельзя возвещать трубными звуками. И вот! Эти ослы не только перепечатывают «буквально» выдержки из моего письма. Они прямо-таки вилами показывают на меня как на автора письма.

Они к тому же печатают такие места, как «о перенесении центра тяжести континентального рабочего движения из Франции в Германию» и т. п., которые должны были служить им для воодушевления, но которые ни при каких условиях не следовало предавать гласности в настоящий момент. Мне еще, пожалуй, нужно поблагодарить их за то, что они, по крайней мере, не напечатали моей критики французских рабочих. И вдобавок эти парни со всей поспешностью шлют свою компрометирующую стряпню - в Париж! (Не говоря уже о Брюсселе и Женеве.)

Я задам им головомойку, но глупость уже сделана! А с другой стороны, и эти дураки в Париже! Они шлют мне пачками свой смехотворный шовинистический манифест, вызвавший здесь у английских рабочих насмешки и возмущение, от открытого выражения которого мне с трудом удалось их удержать. Я должен это произведение в большом количестве послать в Германию, вероятно для того, чтобы показать немцам, что они должны сперва «уйти обратно за Рейн», прежде чем попадут к себе домой! Эти молодцы позволяют себе, далее, вместо того чтобы прислать разумный ответ на мое письмо, посылать мне телеграфные инструкции (инструкции экс-студиозуса Лонге!), как я должен агитировать в Германии! Какое несчастье!

Я привел здесь все в движение, чтобы рабочие (в понедельник созывается ряд митингов) заставили свое правительство признать Французскую республику. Гладстон в первый момент был склонен к этому. Но королева, послушная прусским наставлениям, и олигархическая часть кабинета!

Жаль, что к Груссе из «Marseillaise», человеку очень дельному, твердому и смелому, привязался жалкий, навязчивый, тщеславный и честолюбивый болтун Клюзере.

Новое воззвание (спасибо за твою лепту для него) будет до вторника напечатано. Длинно, но нельзя было иначе.

Твои статьи об укреплениях Парижа и бомбардировке Страсбурга написаны мастерски.

Скажи Дюпону, что я совершенно согласен с его взглядами и прямо поручил Серрайе написать ему, чтобы он pro nunc ( временно) не покидал Манчестера.

Позавчера вечером у нас был Шорлеммер.

Привет.

Твой К. М.

Кстати. Профессор Шеффле из Тюбингена выпустил против меня нелепую толстую книгу (стоит 121/2 шиллингов!). ( «Капитализм и социализм, рассмотренные в особенности в отношении форм экономической деятельности и имущественного положения»)
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 12 сентября 1870 г.

Дорогой Мавр!

Наши тамошние друзья - в Германии, как и во Франции - превосходят, разумеется, друг друга в политической ловкости. Эти ослы в Брауншвейге! Они опасались, что ты будешь недоволен ими, если они обработают данные им разъяснения, и потому привели их буквально. В сущности, неприятно тут лишь место о перенесении центра тяжести. Напечатание этого - верх бестактности. Однако надо надеяться, что у парижан теперь слишком много других дел, чтобы заниматься изучением этого манифеста, тем более что они не понимают по-немецки. Их немецкий язык в обращении поистине превосходен. А Вильгельм в своей газете хвалит эту шовинистическую стряпню66. Лонге тоже хорош. Раз Вильгельм I подарил им республику, значит сейчас же должна быть совершена революция в Германии. Почему же они сами не совершили ее после испанской?

В сегодняшней «Zukunft» перепечатан отрывок из воззвания об Эльзасе и Лотарингии, но якобы как исходящий от брауншвейгцев. Пришли мне два или более оттисков нового воззвания, как только оно будет готово.

Если бы в Париже можно было что-либо сделать, то следовало бы помешать выступлению рабочих до заключения мира. Бисмарк вскоре должен будет заключить мир либо в результате взятия Парижа, либо потому, что положение в Европе принудит его к окончанию войны. Каков бы ни был мир, его надо заключить прежде, чем рабочие смогут что-либо сделать. Если они победят сейчас, служа делу национальной обороны, то им придется принять наследство Бонапарта и нынешней паршивой республики; они будут без всякой пользы разгромлены немецкими армиями и снова отброшены на 20 лет назад. Сами они ничего не потеряют от выжидания. Возможные изменения границ являются, впрочем, только временными и будут снова ликвидированы. Сражаться с Пруссией ради буржуазии было бы безумием. Каково бы ни было правительство, которое заключит мир, оно уже в силу одного этого окажется недолговечным, а возвратившаяся из плена армия будет не так уж опасна во внутренних конфликтах. После заключения мира все шансы будут благоприятнее для рабочих, чем когда-либо. Но не дадут ли они себя увлечь под давлением чужеземного нападения и не провозгласят ли социальную республику накануне штурма Парижа? Было бы ужасно, если бы немецким армиям в виде последнего акта войны пришлось вести баррикадную борьбу против парижских рабочих. Это отбросило бы нас на 50 лет назад и породило бы такую путаницу, что все на свете очутились бы в фальшивом положении, и к тому же - национальная ненависть и господство фразы, которые тогда расцветут среди французских рабочих!

Чертовски скверно, что в Париже так мало людей, которые отваживаются в теперешнем положении видеть вещи такими, каковы они есть в действительности. Есть ли в Париже хоть кто-нибудь, кто осмеливается хотя бы думать, что активная сила сопротивления Франции в данной войне сломлена и что благодаря этому рушится надежда на изгнание вторгшегося врага путем революции! Именно потому, что люди не хотят слышать действительной правды, боюсь, что дело еще дойдет до этого. Ибо апатия, которой рабочие были охвачены перед свержением империи, теперь, пожалуй, прошла.

Ты мог бы также сообщить, как озаглавлена книга Шеффле. Вот уж истинный противник для тебя! Этот субъект был в Таможенном парламенте и является совершенно ординарным вульгарным экономистом; он крупнее Фаухера, но шваб. Книга доставит тебе удовольствие.

Так как, по-видимому, какая-то аннексия во всяком случае произойдет, то нам было бы вполне своевременно подумать о форме, в какой немецкие и французские рабочие договорились бы о том, чтобы считать это все недействительным и в подходящее время аннулировать. Я считал, что это было бы полезно уже в самом начале войны; но теперь, когда судьба утрачиваемого волнует французов, это становится необходимым, иначе эта публика поднимет ужасный крик.

Скажи Тусси, что моя жена (Лиззи Бёрнс) очень благодарна ей за письмо и на днях ответит. Сердечный привет всем вам.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН [Манчестер], 13 сентября 1870 г.

Дорогой Мавр!

Что за неисправимые ослы эти пруссаки! Весь несчастный социал-демократический Комитет в Брауншвейге и даже типографа, напечатавшего благонамеренный и, по существу, сдержанный манифест, они по приказу Фогеля фон Фалькенштейна арестовали и в кандалах отправили в Лётцен, в Восточную Пруссию. Ты знаешь, что под предлогом возможности высадки французов почти вся Северная Германия объявлена на военном положении, и потому военные власти могут арестовывать любого по своему произволу. К счастью, немедленная ссылка в Восточную Пруссию доказывает, что их намерены держать под арестом лишь до заключения мира, а не предать военному суду; в последнем случае они наверняка получили бы от лейтенантов, командированных для расправы, десять лет крепости или каторги. Однако же в какой трепет приводит эти жалкие души одна только фраза о республике и как неуютно чувствует себя официальный мир без политических заключенных.

Вообще с течением времени война принимает неприятный характер. Французы еще не получили достаточной взбучки, а немецкие ослы уже одержали слишком много побед. Виктор Гюго пишет чепуху пофранцузски, а красавец Вильгельм срамит немецкий язык.

«Прощай же с взволнованным сердцем в заключение такого письма».

И это король! Да еще самой просвещенной нации в мире! И его жена позволяет это печатать! Если так будет продолжаться хотя бы неделю, то можно сделать вывод, что они нас, обе стороны и т. д.

А теперь прощай с взволнованным сердцем или же не с взволнованным в заключение такого письма.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 14 сентября 1870 г.

Дорогой Фред!

Одновременно с этим письмом посылаю 12 экземпляров воззвания. Различные мелкие опечатки, пропуск незначительных слов и т. п., но ничего извращающего смысл. Будет исправлено при втором издании. Ты не должен забывать, что Генеральный Совет обязан считаться со всевозможными настроениями, и потому он не может писать так, как писали бы мы оба от своего имени.

Сообщение о событиях в Брауншвейге получено нами вчера вечером от Либкнехта, но его, как всегда, нельзя использовать из-за вильгельмовской неопределенности. Я послал сегодня заметки об этом в «Pall Mall», «Echo» и другие.

Сам факт очень хорош. На этот раз преследование демагогов начинается до окончания войны и направлено против рабочих, а не, как в давние времена, против легкомысленных студентов. Очень хорошо, что пруссаки обнаруживают свой настоящий характер и уже до заключения мира разрушают всяческие иллюзии в рабочем классе. Да и рабочий класс можно разжечь только прямым преследованием со стороны государства.

«Республика» - даже одно только слово - дала все же совершенно иное направление делу. Например, господин Джордж Поттер - этот герой-рабочий из «Bee-Hive» - публично объявляет себя республиканцем. Это показывает тебе настроение в Лондоне. Надеюсь, что пропрусская политика двора приведет здесь к выступлению. Какой это великолепный рычаг - неконституционное вмешательство внучки Георга III и тещи Фрица!
( королевы Виктории, чья дочь была замужем за прусским кронпринцем Фридрихом.)

Бисмарк все-таки осел. Так как все ему удавалось, пока он являлся орудием стремлений немцев к объединению, то он до того потерял голову, что теперь воображает себя в состоянии проводить без зазрения совести специфически прусскую политику не только во внешних делах, но и во внутренних.

Вчера состоялся рабочий митинг в одном из помещений Линкольнс-Инн-Филдса. Мы заседали, как обычно, во вторник. Пришла телеграмма с просьбой прийти на выручку. Молодцы из «Общества мира», которые «подкупили» многих рабочих (например, Кримера), обеспечили себе хотя и слабое, но большинство. Наше внезапное появление изменило положение. А именно, речь шла о различных резолюциях в пользу Французской республики, которые, по утверждению «Общества мира», могли якобы привести к войне с Пруссией. Сегодня я написал подробные инструкции в Бельгию и Швейцарию, а также в Соединенные Штаты.

Прилагаемое при сем письмо Серрайе должно заинтересовать тебя и Дюпона. Это только часть письма, так как другая касается семейных дел и осталась, таким образом, у г-жи Серрайе.

Привет. Твой К. М.

Секретарь для России!

Книга Шеффле озаглавлена: «Капитализм и социализм и т. д.».
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
22:48 29.04.2015
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 16 сентября 1870 г.

Очень спешу.

Дорогой Фред!

Скажи Дюпону - от имени Генерального Совета, - чтобы он ответил марсельцам (посылаю обращение последних и письмо) и задал им головомойку; нужно послать им также наше воззвание. Если оно ему нужно, могу послать отсюда еще экземпляры воззвания.

Кроме «Spectator», который поместил о воззвании претенциозную статью, и «Pall Mall», напечатавшей краткую выдержку из него, все газеты в Лондоне попытались нас замолчать.

Привет.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В БРАЙТОН [Лондон], 18 августа 1871 г.

Дорогой Мавр!

Прилагаю при сем «Public Opinion», в которой в более полном виде приводится статья из «National-Zeitung». Ты увидишь, что вслед за местом, инкриминируемым в статье «Интернационал», следует благоразумно выпущенное вышеуказанной газетой место, на которое необходимо дать ответ. Газета только что проиграла процесс против Гольдшмидта и Дженни Линд и приобрела благодаря этому репутацию злонамеренного клеветника. Я бы потребовал не только помещения ответа, но и подробного и полного опровержения на том же самом месте в газете.

«National-Zeitung» надо бы тоже дать резкую отповедь, одновременно поместив эту статью в «Volksstaat». Этот паршивец Цабель снова чувствует себя чертовски хорошо под крылышком Бисмарка.

Розвадовский получил в Сомерсетшире до 15 декабря место школьного учителя с полным пансионом, но без жалованья; завтра он выезжает туда. Там он должен научиться английскому языку. Я ему помог выехать отсюда, оплатив комиссионные агенту - 1 ф. ст. 1 шилл., одежду - 3 ф. ст. 7 шилл., долги - 1 ф. ст. 13 шилл., расходы на поездку и на непредвиденные случайности - 1 ф. ст. 10 шилл. - всего 7 ф. ст. 11 шилл.; к тому же вчера выложил для детей Дюпона 12 ф. ст. 12 шиллингов. Все это окончательно опустошило мой карман. Едва успели мы сегодня утром выйти из дому, чтобы устроить дело с Розвадовским, как твоя жена принесла адресованное мне письмо Тибальди, в котором Розвадовскому через Давыдова делаются другие предложения. Но было уже поздно, и Розвадовский должен был, по крайней мере хоть на первое время, отправиться туда, Если мы некоторое время спустя найдем, что дело можно как-нибудь уладить, то можно будет послать на его место какого-нибудь француза, скажем Бофора, а он сможет вернуться и получить русские деньги.

Надеюсь, что морской воздух идет тебе впрок.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В ЛОНДОН Брайтон, 19 августа 1871 г.

Globe Hotel, Manchester Street Дорогой Фред!

Будь добр написанное на обороте переписать и послать в редакцию «Public Opinion», 4, Southampton Street, Strand, за моей подписью. Мой почерк мог бы дать этим молодцам повод для опечаток. О том, что следует предпринять в отношении немецкого органа, - после моего возвращения.

Сегодня здесь первый хороший день. Вчера и позавчера шел дождь. К сожалению, я не захватил с собой лекарства от болей в печени, но воздух действует на меня необыкновенно хорошо. Если было бы можно (и если дети не приедут до того времени), я бы охотно остался здесь до четверга; но у меня нет денег, а из твоего письма я вижу, что их нет и у тебя.

Что касается Нечаева, который со свойственной ему манерой лично распространяет повсюду ложные слухи о самом себе, то нужно будет после моего возвращения официально дезавуировать его от имени Генерального Совета.

Привет. Твой К. М.

Вставь или припиши то, что сочтешь нужным.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В ЛОНДОН [Брайтон], 21 августа 1871 г.

Дорогой Фред!

Срок до среды.

С субботы здесь находится Юнг, сегодня выезжает обратно.

При содействии одного попа (французского), по имени Паскаль, я получу немного денег для эмигрантов.

Привет.

Перо очень плохое.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В БРАЙТОН Лондон, 23 августа 1871 г.

Дорогой Мавр!

Очень спешу. Прилагаю билет в 5 ф. ст. В/57 68868, Лондон, 27 июля 1871. Оставайся там, пока сможешь, это для тебя будет полезнее, чем возвращение сюда; ведь девочки не приедут в течение этой недели. Согласно «Pall Mall», Лафарг тоже свободен.

Лесснер говорит, что лассальянцы решили подать на тебя в суд, если они в течение ближайшей недели не получат денег!

Франкель - здесь; вчера он, Шален и Бастелика избраны членами Генерального Совета.

Сегодня он был у меня вместе с Роша; он не производит впечатления беглеца.

Олсоп был вчера в Совете, дал мне для тебя 5 шиллингов в пользу эмигрантов; он снова уезжает из города и напишет тебе еще раз; при здешней сутолоке не было, естественно, возможности поговорить обстоятельно с глухим человеком.

Письмо Юнга с предложением, чтобы я составил воззвание к янки, получил вчера в 7 часов вечера, следовательно, слишком поздно. Было решено поручить составление этого воззвания тебе и отправить его пароходом в ближайшую субботу. Если ты не сможешь, то я напишу что-нибудь в этом роде. Прилагаемое письмо доказывает, что это будет полезно.

Вчера было получено всего около 2 или 3 фунтов стерлингов!

Все заседание снова заняли дебаты по следующему поводу: Уэстон, Хейлз, Аплгарт и еще один из наших англичан были приглашены Дж. Поттером на одно заседание, на котором присутствовал также и д-р Энглендер! Поттер доложил, что сэр Эд. Уоткин согласовал с канадским правительством план, согласно которому версальские пленники посылаются в Канаду и там наделяются землей по 1 акру на человека. Подозреваю, что здесь замешан Тьер, который хочет таким путем избавиться от этих людей. Уэстон яростно ратует за это, он все чаще и чаще несет вздор. Конец истории - очень хорошо мотивированный переход к очередным делам, внесенный Лонге, Тейсом и Вайяном.

У меня с утра до вечера посетители, некогда даже газету прочесть, и сейчас опять кто-то сидит внизу. В довершение мои братья сообщили о предстоящем приезде.

Привет.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В ЛОНДОН [Брайтон], 24 августа [1871 г.]

Дорогой Фред!

Твое письмо с 5 ф. ст., за которые я тебе очень благодарен, пришло в 12 часов, уже после того, как была отправлена моя телеграмма.

Напишу завтра несколько строк в Нью-Йорк. Требуют моего возвращения в Лондон (последует в субботу).

Как униженно извиняется «Public Opinion», ты увидишь из письма, которое я сегодня послал моей жене. Итак, Лафарг свободен!

Привет.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В РАМСГЕТ [Лондон], 8 сентября 1871 г.

Дорогой Фред!

Адрес Олсопа: Pegwell Bay. Номер дома он не сообщил, но в нем нет необходимости. Каждый в Пегуэлл Бей скажет тебе, где кто живет. Хорошо бы тебе с ним поговорить, ибо во вторник он будет с деньгами в Лондоне и пригласил меня к себе. Я ему подробно написал и вместе с тем заявил, что могу продолжать быть сборщиком пожертвований от него и его друзей только в том случае, если мне предоставят полную свободу распоряжаться собранными средствами и не будут надоедать требованиями предъявлять списки эмигрантов «различной степени нуждаемости».

Что ты скажешь о почтенном Фавре? Паршивая лондонская пресса должна теперь телеграфно оповестить о своем собственном позоре.

В прошлый понедельник «L`Avenir liberal», бонапартистская газета, оповестила Париж о моей смерти.

В результате - куча писем; между прочим, Дронке сегодня написал моей жене, Имандт прислал «Dundee Advertiser» с той же нелепостью.

До завтра. Навести меня по возвращении в Лондон.

Привет всей семье.

Твой К.М.

«Evening Standard» от 6 сентября поместила только письмо к редактору с примечанием: «Мы не получили никакого прилагаемого материала».

Я это увидел только вчера. Так как письма этим субъектам написаны твоей рукой, то я поручил моей жене немедленно написать им от своего имени, под предлогом, что я уехал на несколько дней из Лондона. Она посылает номер «Public Opinion» (заказным письмом), требует перепечатки и извинения, угрожая судом. Прилагает «старую» визитную карточку: «Госпожа Женни Маркс, урожденная баронесса фон Вестфален», что должно нагнать страх на этих тори.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В ЛОНДОН Манчестер, 23 мая [1873 г.] 25, Dover Street Дорогой Фред!

Вчера вечером остановился в гостинице «Брауншвейг»; не застал ни Мура, ни Шорлеммера.

Сегодня утром пошел к Муру, его не было дома; спросил его хозяйку, не может ли она найти мне комнату по соседству; в ответ на это она предложила мне спальную комнату в своем собственном доме, после чего я сейчас же договорился с ней.

Пошел затем к Гумперту; он в Германии; узнаю сегодня (через Цаппа), когда он возвращается.

По возвращении в гостиницу «Брауншвейг» нашел у дверей Мура. Он был очень доволен, что я договорился с его хозяйкой.

Сегодня я написал Тусси и уверен, что господин Лиссагаре должен сделать pour Ie moment bonne mine a mauvais jeu.

Твой К. М.

Привет миссис. Реншоуза увижу.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 24 мая 1873 г.

Дорогой Мавр!

Я написал позавчера Гумперту и сообщил ему свое мнение о твоем случае вместе с краткой историей болезни (разумеется, умалчивая о всех домашних делах, сказал только, что ввиду различных обстоятельств ты много раздражался), чтобы, по крайней мере со своей стороны, постараться выиграть пари по поводу диагноза. Сегодня получил ответ от его старшего пасынка, что Гумперт вернется только через 8-10 дней и что он перешлет ему мое письмо.

Был занят с Лафаргом до половины пятого и опоздал отправить заказное письмо, пошлю его в понедельник с деньгами, чтобы ты мог, если хочешь, использовать время для экскурсий.

Здесь у меня лежат также 50 ф. ст., отдать ли их твоей жене?

С Россией мы через несколько дней покончим, не считая маленькой интермедии, для которой я должен сперва проштудировать русские материалы, а от них меня часто отрывают.

Привет Муру и Шорлеммеру.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В ЛОНДОН [Манчестер], 25 мая 1873 г.

Дорогой Фред!

Отвечаю наспех в двух словах, в комнате Шорлеммера, с которым сейчас пойду прогуляться, так как Мур у своей Дульсинеи и намерен появиться снова только около 6 часов.

Здесь было чертовски холодно и до сегодняшнего дня дул восточный ветер, так что я схватил in optima forma (сильнейший) насморк.

В тот самый день или, вернее, вечер, когда я прибыл сюда, первым же субъектом, попавшимся мне навстречу, был, как всегда, неизменный Борхардт.

Вчера встретился мне также достойный Ноулз, очень пьяный, с раскрасневшейся физиономией.

Бравый Дейкинс, по словам Мура, после раскола в Интернационале ничего не хочет больше знать о нем.

Буду благодарен, если ты передашь 50 ф. ст. моей жене.

Привет.

Твой К. М.

Шорлеммер просит тебе кланяться и передать - в связи с твоим письмом Гумперту, - что он теперь снова убедился в том, какой ты великий стратег.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], понедельник, 26 мая 1873 г.

Дорогой Мавр!

Прилагаю 10 ф. ст. в 2 билетах: С7648876 и 77, Лондон, 6 февраля 1873. - Твоей жене отнесу деньги сегодня днем.

В субботу я сделал глупость. Твоя жена пришла сюда, и я опрометчиво дал ей твое письмо - она долго смотрела на заключительные строки, но ничего не сказала. Впрочем, она и не могла усмотреть чего-либо особенного в твоей убежденности в том, что г-н Лиссагаре должен сделать pour le moment bonne mine a mauvais jeu. Если она меня спросит, то я скажу ей, что ничего не знаю, кроме высказанного тобой предположения, что все же нельзя просто так положиться на обещание Лиссагаре, и поэтому ты еще здесь говорил о том, что попробуешь повлиять на Тусси письмом.

Итак, величайший осел Франции, Мак-Магон, благополучно перехитрил г-на Тьера и выбросил его вон. Да, реакция - наклонная плоскость, стоит вступить на нее, как покатишься вниз. Если Мак-Магон вообще представляет что-нибудь, то он бонапартист, и забавно, что, как в 1848 г. обе старые монархические партии были вынуждены поставить во главе Луи Бонапарта, так и теперь они ставят его наместника. По-моему, пока единственно возможной монархической комбинацией является реставрация империи. Раздоры орлеанистов и легитимистов наскучат Мак-Магону; Руэ и др. будут его дурачить и, когда он окажется у них в руках, научат его, как надо подготовить войска и т. д. к бонапартистскому государственному перевороту. Тогда все будет зависеть от войск, и Мак-Магон, каким бы он вообще ни был, безусловно сделает все, и со знанием дела, чтобы дисциплинировать их для этой цели. А пока Тьер становится сейчас популярнее, чем когда-либо, а Гамбетта снова отступает на задний план, так что если опять разразится буря, то ряд тех, кто снова себя окончательно скомпрометирует, будет уже тянуться от Тьера до Феликса Пиа.

Меня особенно радует то, что Мак-Магон еще раз доказал Тьеру, какими отъявленными негодяями являются именно честные вояки.

Привет Муру и Шорлеммеру.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 30 мая 1873 г.

Дорогой Мавр!

Сегодня утром в постели мне пришли в голову следующие диалектические мысли по поводу естественных наук: Предмет естествознания - движущаяся материя, тела. Тела неотделимы от движения: их формы и виды можно познавать только в движении; о телах вне движения, вне всякого отношения к другим телам, ничего нельзя сказать. Лишь в движении тело обнаруживает, что оно есть. Поэтому естествознание познает тела, только рассматривая их в отношении друг к другу, в движении. Познание различных форм движения и есть познание тел. Таким образом, изучение этих различных форм движения является главным предметом естествознания. ( На полях против этого абзаца имеется пометка К. Шорлеммера: «Очень хорошо; таково и мое собственное мнение. К. Ш.»)

1. Простейшая форма движения, это - перемена места (во времени, чтобы доставить удовольствие старому Гегелю), механическое движение. a) Движения отдельно взятого тела не существует; однако, говоря относительно, таким движением можно считать падение. Движение к одной центральной точке, общей для многих тел. Но как только отдельное тело должно двигаться не к центру, а в ином направлении, то, хотя оно по-прежнему подчиняется законам падения, но эти законы видоизменяются ( На полях против этого абзаца пометка Шорлеммера: «Совершенно верно!») b) в законы траектории и ведут прямо к взаимному движению нескольких тел - планетарное и т. д. движение, астрономия, равновесие - временное или кажущееся в самом движении. Но действительным результатом этого рода движения в конце концов бывает всегда контакт движущихся тел; они падают друг на друга. c) Механика контакта - соприкасающиеся тела. Простая механика, рычаг, наклонная плоскость и т. д. Но этим не исчерпываются действия контакта. Он проявляется непосредственно в двух формах - в трении и ударе. Оба они обладают тем свойством, что при определенной степени интенсивности и при определенных обстоятельствах производят новые, уже не только механические действия: теплоту, свет, электричество, магнетизм.

2. Собственно физика - наука, изучающая эти формы движения, исследовав каждую из них в отдельности, констатирует, что при определенных условиях они переходят друг в друга, и в заключение находит, что все они при определенной степени интенсивности, меняющейся у различных движущихся тел, вызывают действия, которые выходят за пределы физики, изменения внутреннего строения тел - химические действия.

3. Химия. При исследовании указанных выше форм движения было более или менее безразлично, производилось ли оно над одушевленными или неодушевленными телами. Неодушевленные тела даже показывают эти явления в их наибольшей чистоте. Напротив, химия может познать химическую природу важнейших тел только на таких веществах, которые возникают из процесса жизни; главной задачей химии все более и более становится искусственное изготовление этих веществ. Она образует переход к науке об организме, но диалектический переход может быть установлен только тогда, когда химия совершит этот действительный переход или будет близка к этому ( Пометка Шорлеммера: «В этом-то и суть!»).

4. Организм - здесь я пока не пускаюсь ни в какую диалектику ( Пометка Шорлеммера: «Я тоже. К. Ш.»).

Так как ты там сидишь в центре естествознания, то лучше всего сможешь судить, что тут верного.

Твой Ф. Э.

Если вы полагаете, что все это имеет какое-либо значение - не рассказывайте никому об этом, чтобы какой-нибудь паршивый англичанин не обокрал меня; обработка, во всяком случае, потребует еще много времени.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В ЛОНДОН [Манчестер], 31 мая 1873 г.

25, Dover Street Дорогой Фред!

Только что получил твое письмо, которое доставило мне большое удовольствие. Однако не рискну высказать свое мнение, пока у меня не будет времени поразмыслить над этим и вместе с тем посоветоваться с «авторитетами» ( Имеются в виду К. Шорлеммер и С. Мур).

Я рассказал здесь Муру одну историю, с которой privatim (между нами говоря) долго провозился. Но он думает, что вопрос неразрешим или, по крайней мере, pro tempore (временно) неразрешим ввиду многих и большей частью еще лишь подлежащих обнаружению факторов, относящихся к этому вопросу. Дело в следующем: ты знаешь таблицы, в которых цены, учетный процент и т. д. и т. д. представлены в их движении в течение года и т. д., в виде восходящих и нисходящих зигзагообразных линий. Я неоднократно пытался - для анализа кризисов - вычислить эти up and downs (повышение и понижение) как неправильные кривые и думал (да и теперь еще думаю, что с достаточно проверенным материалом это возможно) математически вывести из этого главные законы кризисов. Мур, как я уже сказал, считает задачу пока невыполнимой, и я решил до поры до времени отказаться от нее.

Французская катастрофа мне понравилась, поскольку она связана с посрамлением Тьера и его прихвостней, и не понравилась, поскольку при противоположном исходе я мог надеяться, что различные субъекты скоро покинут Лондон; но вместе с тем я тоже считаю всякую насильственную катастрофу теперь несвоевременной с точки зрения как интересов Франции, так и наших.

Однако я отнюдь не уверен, что это событие приведет к реставрации. «Деревенщина» рассчитывала, несомненно, на что-нибудь вроде мятежа в Париже, Лионе, Марселе, особенно в Париже. В таком случае было бы пущено в ход оружие, была бы арестована часть радикальной левой и т. п., одним словом, создалось бы положение, которое тем или иным образом должно было бы привести к реставрации, и притом скоро. Сам Бонапарт при попытке осуществить coup d`etat (государственный переворот), то есть довести его до конца, в первый же день оказался в затруднительном положении благодаря чисто пассивному сопротивлению парижан и сознавал очень хорошо, что если это продлится 6-8 дней, то переворот потерпит неудачу, и притом непоправимо. Отсюда сигнал начать без всякого повода убийства на бульварах и т. п., то есть импровизировать террор. Именно господин Морни, фактический заправила, весьма бесцеремонно высказывался впоследствии об этом плане операции, автором которого он сам был.

Кроме того, «деревенщине» недоставало решительности, а она могла бы появиться лишь в том случае, если бы у нее вместо трех претендентов был один. Эти субъекты, наоборот, надеялись, что сами события выведут их из положения буриданова осла.

Зато теперь, когда они оказались ограниченными рамками парламента, в их собственных рядах сразу же вновь начинается склока. Каждый надеется привлечь на свою сторону из ближайшей фракции, допустим, например, из левого центра, столько, сколько необходимо, чтобы вытеснить соперников. Что же касается Мак-Магона, то этот ограниченный «честный малый», на мой взгляд, никогда не станет действовать самостоятельно. К этому присоединяется еще одно обстоятельство, которое должно ускорить разложение этого конгломерата. Единственное, что формально соединяет этих людей, - это бог, то есть католицизм. Более горячие и «честные» из числа правых будут безусловно требовать от правительства занять определенную позицию по отношению к папе ( Пию IX) и Испании, и мне кажется, что, совершенно независимо от внутреннего сопротивления, они не предпримут никаких шагов в этом направлении, ибо вынуждены считаться с господином Бисмарком. Но отцы-иезуиты, которые фактически дирижировали до сих пор всеми маневрами «деревенщины», в том числе и старой ведьмой, женой Мак-Магона ( Елизаветой-Шарлоттой), не позволят так легко отделаться от них. При таких обстоятельствах в Национальном собрании может весьма легко снова произойти столь же быстрая смена декораций, как это было недавно. Ведь достаточно было всего 9 голосов, чтобы избавиться от «homme necessaire» («необходимого человека», имеется в виду Тьер), чем, между прочим, было доказано, в противоположность Гегелю, что необходимость не включает возможность.

Позавчера я был у Дронке в Саутпорте. Он безобразно растолстел, что никак не идет к его фигуре. Увидел у него par accident (случайно) одолженную ему одним немецким филистером книгу Штрауса «Новая и старая вера». Я перелистал ее, и, действительно, то, что никто не разделал под орех этого проклятого попа и почитателя Бисмарка (с видом великого человека толкующего о социализме), показывает большую слабость «Volksstaat».

Сегодня отправляюсь с Муром в Бакстон, так что до понедельника меня не будет дома. Как только повидаюсь с Гумпертом, вернусь назад. Безделье и праздношатание очень хорошо на меня подействовали.

Прилагаю письмо от Тусси. В письме, которое девочка получила от меня, я писал, что ее последнее письмо успокоило меня и т. п.; ее упрек, что я несправедлив к Лиссагаре, неоснователен. Я требую от него только того, чтобы он вместо фраз представил доказательства, что он лучше своей репутации и что можно с известным основанием полагаться на него. Из ответа ты видишь, как действует «homme fort» ( «сильный человек»). Проклятие в том, что из-за девочки я должен действовать очень деликатно и осторожно. Отвечу лишь после того, как по возвращении посоветуюсь с тобой.

Оставь письмо у себя.

Только что пришел Шорлеммер. Он не может ехать со мной и Муром, потому что Роско болен и теперь время подготовки к экзаменам.

Шорлеммер, прочитав твое письмо, заявил, что он в основном совершенно согласен с тобой, но воздерживается пока от более подробного суждения. Привет миссис Лиззи.

Твой К. М.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
21:45 30.04.2015
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В РАМСГЕТ [Лондон], 29 августа 1873 г.

Дорогой Фред!

Серрайе был сегодня вечером здесь. Он очень жаловался по поводу своей поездки в Женеву и очень колебался. По его словам, он отбросил личные мотивы и согласился сначала лишь потому, что полагал, что поедем и мы; к тому же он только теперь прочел мандат, который, по его утверждению, ему обещали прислать за две недели до конгресса. Он находит теперь в мандате такие положения, как, например, усиление полномочий советов, которые он не может защищать ни лично, ни от имени Федерального совета.

Но главное не это. Федеральный совет получил от Перре письмо, из коего следует: 1) что Романская федерация хочет аннулировать полномочия, которые были предоставлены Гаагским конгрессом Генеральному Совету;

2) что решительно никто из романской женевской банды не хочет принимать мандат от какой-либо английской секции, за исключением Дюваля, да и тот только при условии признания пункта первого; 3) что, как пишет Перре, никто из тамошних субъектов не желает также потратить хотя бы одну неделю на конгресс, чего потребовало бы принятие мандата.

При таких обстоятельствах я решительно убежден, что Серрайе лучше не ехать. В этих условиях, которых нельзя было предусмотреть, конфуз получится для нас, а не для него, если он будет там. По моему мнению, он должен написать письмо с приложением американских историй и заявить далее, что плохое состояние здоровья мешает ему воспользоваться мандатами, полученными им из Нью-Йорка, Лондона и т. д.; наконец, что прибывшие в Лондон письма из главных стран континента убедили его, что при нынешних условиях во Франции, Германии, Австрии, Дании, Португалии и т. п. созыв bona fide (действительного) конгресса невозможен.

Телеграфируй сразу «да», если ты согласен; «нет» - если противоположного мнения. Я не хотел без твоего ведома заявлять что-либо определенное.

При существующих в Швейцарии условиях, которые от нас до последней минуты старательно скрывали, я считаю совершенно нелепым посылать Серрайе. Наше абсолютное отсутствие может произвести и произведет впечатление на правительства и буржуазию, - несмотря на скандал, который сначала подымут газеты; va au diable (черт побери), если при таких обстоятельствах Серрайе поедет.

Привет.

Твой К. М.

Зорге пишет еще (может быть, ты это уже знаешь), что голландцы сообщили им о посылке своих делегатов также и на Юрский конгресс, и требует, чтобы Серрайе, являющийся их представителем, решительно добивался недопущения голландцев на наш (!) конгресс.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Рамсгет, 30 августа 1873 г.

Дорогой Мавр!

Если Серрайе не хочет ехать, то мы не можем заставить его, но я не могу освободить его от данного им обещания, так как я телеграфировал об этом, и, во всяком случае, он сам должен подумать, как уладить все с Генеральным Советом.

Против приведенных тобой соображений можно возразить, что для нас важно иметь там корреспондента; без Серрайе мы не получим отчета о происшедшем, в особенности - о закрытых совещаниях.

Но абсолютно необходимо и является обязанностью по отношению к Генеральному Совету своевременно перевести на французский язык и послать в Женеву оба прилагаемые здесь отчета, которые там на английском языке совершенно бесполезны. Об этом, во всяком случае, вы, безусловно, должны позаботиться. Если 3-4 человека одновременно возьмут какую-либо часть, то все будет сделано за 1-2 дня, и если даже переводы окажутся не совсем удачными, то это извинительно вследствие спешки.

Чем плачевнее при данных условиях окажется наш конгресс, тем, естественно, лучше, и поэтому хорошо, что Серрайе не едет. Но я в неудобном положении, поскольку дал обещание относительно его приезда, которое я один не могу взять обратно.

Почему, однако, ни один из женевских ослов не писал своевременно! Какое это свинство, в особенности со стороны людей, которые начали всю склоку! И при этом те высмеют их и будут требовать, чтобы они полностью принесли повинную, признали их конгресс и их новый устав. И этот Дюваль, который так неистово выступал в Гааге, присоединяется теперь к общему хору, - это неслыханно.

Да, будет веселенькое дело. Привет всем.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В РАМСГЕТ [Лондон], 30 августа 1873 г.

Дорогой Фред!

Телеграмму получил; а позже пришел Серрайе с письмом в кармане от Перре к Дейсу. Я не мог получить его для тебя, так как Дейс, секретарь здешнего Федерального совета, должен во вторник сделать о нем сообщение. Впрочем, Серрайе обещал снять для тебя копию.

Письмо классическое: Генеральный Совет должен быть лишен «illimited powers» или, скорее, «pouvoirs illimites» («неограниченных полномочий»), предоставленных ему конгрессом в Гааге. В этом женевцы - и г-н Перре в том числе - единодушны; тогда, мол, есть надежда, что юрские секции перейдут к ним. В течение ряда лет тот же Перре писал, что эти секции перешли бы, если б только Генеральный Совет выступил против юрцев более энергично! При этом все та же ограниченнейшая швейцарская местная точка зрения. К тому же Франкель сказал мне, что этот самый сброд недоволен решениями, принятыми в Ольтене, или как там называется то место, где происходил местный швейцарский съезд! При таких обстоятельствах больше не могло быть вообще никакой речи о том, чтобы ради этих людей ехать в Женеву, ради людей, которые даже отказываются принять мандаты английских секций. Думаю, ты хорошо сделаешь, если сейчас же пошлешь Гепнеру контрраспоряжение. Он получит предупреждение вовремя.

Вчера, за несколько часов до того как я сел писать тебе, я был на волосок от смерти и до сих пор ощущаю это во всем теле. Я выпил ложку имбирного уксуса, часть которого попала в дыхательное горло. У меня начались настоящие судороги от удушья, лицо совсем почернело и т. п., еще секунда - и все было бы кончено. Мне сейчас же post festum (после этого) пришло на ум: нельзя ли вызывать подобные явления искусственно? Это был бы самый приличный и наименее подозрительный, а к тому же и очень быстро действующий способ, каким человек мог бы убраться на тот свет. Англичанам можно было бы оказать большую услугу, если публично порекомендовать подобные эксперименты.

Мадам Лонге после обмена всякого рода телеграммами - в Булони была очень сильная буря - приезжает завтра.

Кстати! Лафарг и Ле Муссю окончательно расстались. Это разделение произошло после заявления Ле Муссю о своей готовности к этому, так как недовольство другой стороны было очевидно. Ле Муссю рассчитывает теперь на тебя. Полагаю, что разделение разумно и было необходимо для обеих сторон, так как эта война мышей и лягушек ( Намек на древнегреческую комическую поэму «Война мышей и лягушек» («Батрахомиомахия»)) поглощала все время.

Привет. Твой К. М.

Что касается Серрайе, который неделю не мог работать из-за болезни, а из-за поездки в Женеву потерял бы еще около 2 недель, то я очень доволен, что мы ему не дали никакого основания обвинять нас впоследствии в расстройстве всех его дел! Ты ведь знаешь, как, где и когда француз имеет обыкновение подчеркивать свою принадлежность к «рабочему классу» в противоположность «буржуа» в своей собственной партии.

Письмо Франса получил.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Рамсгет, 3 сентября 1873 г.

Дорогой Мавр!

Сегодня утром получил от твоей жены письмо, из которого узнал, что Женни уже благополучно родила. Поздравляем от всей души. При таком событии, если оно происходит в первый раз, всегда есть некоторое основание для беспокойства, и вдвойне радуешься, когда все протекает благополучно.

Женевцы - настоящие филистеры. Значит, ради возможности присоединения юрских секций надо все перевернуть! Я убежден, что они уже теперь торгуются с другими и жаждут компромисса, - если бы мы приехали, то, вероятно, застали бы все уже решенным. Такому конгрессу вряд ли можно сообщить in extenso (полностью) конфиденциальный отчет Генерального Совета. Впрочем, другие начинают тоже довольно жалко, - с 30 делегатами!

Ле Муссю я обещал две независимые друг от друга вещи: 1) при всех обстоятельствах дать ему ссуду в 23 ф. ст. на его патент; 2) в случае, если Лафарг покинет его или добровольно выйдет из дела или если разделение произойдет в какой-нибудь другой форме, которая позволит мне это по отношению к Лафаргу, - вступить с ним и Муром в переговоры о сотрудничестве на условиях, подобных тем, на которых они сотрудничали с Лафаргом. Из твоего письма, по-видимому, следует, что разделение произошло в такой форме, что Лафарг, если я вступлю в дело с Ле Муссю и заменю его, не сможет ни в чем упрекнуть меня. Если это правильно, а для меня вполне достаточно твоего мнения об этом, то Мур и Ле Муссю могли бы прийти ко мне в тот вечер, когда мне придется быть там в связи с Эндрюсом, и мы потолковали бы об этом деле. Если же ему для патента потребовались бы деньги немедленно, то пусть он немедленно даст мне знать, тогда я сразу же переправлю их ему в Лондон.

Поздравляю со счастливым исходом. К сожалению, такие приступы судорог нельзя вызвать наверняка, имбирный уксус и даже более солидные вещества сотни раз попадали бы тебе в дыхательное горло, не вызывая этих симптомов.

Гепнеру написал.

Не возьмешься ли ты сообщить Ле Муссю вышесказанное, если только думаешь, что я могу это сделать со спокойной совестью в отношении Лафарга? Помни лишь следующее: мое предложение относится лишь к тому положению, которое Лафарг занимал в товариществе «Мур и Ле Муссю». От другого плана - по поводу большой типографии - придется, во всяком случае пока, отказаться уже по коммерческим соображениям. По крайней мере на первое время хватит работы по эксплуатации самого патента. Я все это объясню, когда приеду.

Лиззи и я шлем сердечный привет всей семье.

Надеюсь, что Эндрюс послал вам также титульный лист, оглавление и обложку. На последней следует напечатать внизу мелкими буквами: цена 2 шиллинга.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В РАМСГЕТ [Лондон], 9 сентября 1873 г.

Дорогой Фред!

Прилагаю письмо Гепнера.

Экземпляры «Альянса», которые должны были прибыть по твоему адресу, еще не получены, хотя уже в прошлую субботу они были у Дарсона. Я до сих пор поэтому мог отправить лишь те 12 экземпляров, которые еще имелись у тебя дома.

Привет.

Твой К. М.

Стряпня, подписанная Перре, Дювалем и т. д., написана, по сообщению Трусова, Клюзере. Я тебе сразу сказал, что эти неучи не могли так написать, потому что в ней проглядывает некоторая утонченность литературного стиля.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ХАРРОГЕТ [Лондон], 29 ноября 1873 г.

Дорогой Мавр!

Лопатин вчера вечером снова уехал в Париж, он намерен вернуться через 1-2 месяца, к этому времени и Лавров переберется сюда со своей типографией, если, на что я обратил особое внимание Лопатина, не переменит решения из-за расходов.

Лопатин и Утин никогда, пожалуй, не станут очень близкими друзьями, их характеры мало подходят друг к другу, и впечатление от их первой холодной встречи в Женеве еще не изгладилось. К тому же Лопатин, оставаясь большим русским патриотом, считает «русское дело» все еще чем-то особым, не касающимся Запада; он, по-видимому, не очень-то благодарен Утину за то, что последний посвятил нас во все тайны. Вдобавок Лопатин только что прошел через руки Лаврова и, только что явившись из сибирского одиночества, конечно, должен быть в известной мере восприимчив к его слащавому примиренчеству.

С другой стороны, все русские эмигрантские дела неприятны ему до крайности, и он больше не хочет иметь с ними ничего общего, тогда как Утин, несмотря на свою вражду к этой банде и вследствие этой вражды, все еще по уши погружен в эту склоку и придает значение всякой ерунде, - так, он очень сердится по поводу того, что Лопатин хочет печатать известную тебе рукопись Чернышевского ( «Письма без адреса») не у Трусова, а у Лаврова, так как это, мол, увеличило бы их престиж!

По-моему, также не имеет большого значения то, что Лопатин считает, например, Элпидина не законченным мошенником, а простым ослом; хотя как раз из-за нескромности этого самого Элпидина по отношению к некоему Федецкому или Фелецкому и болтовни последнего русское правительство было осведомлено о пребывании Лопатина в Иркутске и арестовало его.

Когда Лопатин прибыл в Иркутск, Чернышевский находился «совсем близко оттуда», то есть за 700-800 английских миль, у Нерчинска, но был немедленно отправлен в Средневилюйск, севернее Якутска, на 65° широты, где его общество кроме туземных тунгусов составляют только сторожащие его унтер-офицер и 2 солдата.

Лопатин, после, своего побега в июле, скрывался еще месяц в Иркутске, в последнее время в доме того самого человека, которому было специально поручено обнаружить его убежище; затем, переодетый крестьянином, отправился как возница на собственной телеге в Томск, оттуда пароходом; от Тобольска на почтовых и напоследок по железной дороге в Петербург, все время в одежде крестьянина; здесь он скрывался еще месяц, пока спокойно не переехал границу по железной дороге.

В переводе «Капитала» главы 2-5 (включая «Машины и крупная промышленность») принадлежат ему, следовательно, значительная часть. Теперь он переводит английские вещи для Полякова

Вчера я прочел во французском переводе главу о фабричном законодательстве. При всем почтении к искусству, с которым эта глава переведена на изящный французский язык, мне все же жалко прекрасной главы.

Сила, сочность и жизнь - все пошло к черту. Для заурядного писателя возможность выражать свои мысли с известным изяществом покупается за счет кастрации языка. На этом современном, скованном правилами французском языке становится все более невозможным высказывать мысли. Уже одна перестановка предложений, которая почти повсюду становится неизбежной из-за педантичной формальной логики, отнимает у изложения всякую яркость и живость. Я счел бы большой ошибкой положить в основу для английского перевода французский перевод. На английском языке не потребуется смягчать силу выражения оригинала; то, что в действительно диалектическом изложении некоторых мест неизбежно пропадает, в других местах будет возмещено большей силой и лаконичностью английского языка.

Кстати. Знаешь, чем оправдывает господин Кокоский свой плохой перевод? Тем, что я пишу в весьма трудно переводимом «либкнехтовско-марксовском» стиле! Вот это комплимент!

Письмо Тусси пришло вчера вечером. Отвечу завтра, чтобы вы не получили все в один и тот же день.

Что говорит Гумперт?

Сердечный привет Тусси.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В ЛОНДОН [Харрогет], 30 ноября 1873 г.

Дорогой Фред!

В четверг был у Гумперта, которого нашел изрядно облысевшим и постаревшим. Бедняга тяжело страдает от сильного геморроя, который он наконец решил оперировать, что всегда, по его собственным словам, связано с некоторой опасностью. Я обедал у него (за время моего краткого пребывания в Манчестере я кроме него никого, естественно, не мог видеть) в обществе его четырех детей и их гувернантки.

Гумперт обследовал меня и нашел, что имеется известное увеличение печени, от которого я смогу совсем избавиться, по его мнению, только в Карлсбаде. Мне надо пить ту же воду, что и Тусси (они называют ее здесь киссинген, ввиду одинаковых качеств), но не принимать никаких минеральных ванн. В остальном мой режим несколько отличается от режима Тусси.

Ей можно ходить лишь очень немного - пункт, в котором Гумперт совершенно согласен с лечащим здесь Тусси доктором Мёртлемом (весьма благоуханная фамилия; он шотландец и хвастает тем, что до сих пор остается якобитом; пусть обратится к полковнику Стюарту, состоящему при Дон-Карлосе); мне же, наоборот, нужно совершать длительные прогулки. Совет Гумперта - поменьше работать - вряд ли был нужен, ибо до сих пор я фактически ничего не делал, даже писем не писал. Я полагал, что двух недель здесь будет вполне достаточно, но Гумперт настоял на трех. Действительно, ведь и Тусси только в середине будущей недели сможет принимать более сильные минеральные ванны, чем до сих пор.

Кстати. Гумперт не получил брошюры об Альянсе, которую я ему послал; в Манчестере вообще было много жалоб на то, что почта не доставляет газеты и печатные издания. Поэтому срочно пошли ему брошюру, а также оттиски твоих статей об Испании, напечатанных в «Volksstaat», если ты их уже получил. Гумперт говорит, что все это его очень интересует и что мы из Лондона должны были бы держать его немного au courant ( в курсе дела) присылкой соответствующей литературы, ибо иначе он окончательно закиснет в обществе манчестерских филистеров.

Очень жаль, что славный Лопатин не застал меня; как удачно этот юноша выпутался из беды! Если он переедет в Лондон, мы уж сумеем предохранить его от лавровской лести.

Вчера здесь (где воздух в общем замечательно бодрит) был проливной дождь; при этом я сильно простудился и вынужден сегодня сидеть дома, ибо надо помнить: principiis obsta ( захвати зло в начале). Наша переживающая медовый месяц парочка, о которой Тусси тебе уже писала, - фамилия этой парочки Бригс, - так ужасно наскучила друг другу за первые же 3 дня, что молодой супруг выписал к себе друга, хромого черта, который вчера прибыл. С этого момента они, судя по тому шуму, который производят, оживились. Тусси и я спасались вчера за шахматами. Вообще же я читал книгу Сент-Бёва о Шатобриане (Шатобриан и его литературная группа в период Империи), писателе, который мне всегда был противен. Если этот человек сделался так знаменит во Франции, то только потому, что он во всех отношениях являет собой самое классическое воплощение французского тщеславия, притом тщеславия не в легком фривольном одеянии XVIII века, а переодетого в романтические одежды и важничающего новоиспеченными выражениями; фальшивая глубина, византийские преувеличения, кокетничанье чувствами, пестрая игра красок, чрезмерная образность, театральность, напыщенность, - одним словом - лживая мешанина, какой никогда еще не бывало ни по форме, ни по содержанию.

Выражение «либкнехтовско-марксовский» стиль - большая любезность со стороны господина Кокоского. Однако это, по-видимому, относится к незнакомому нам французскому стилю Либкнехта. Его немецкий стиль так же неуклюж, как и стиль господина Кокоского, и должен поэтому казаться последнему приятным и близким.

Раз ты уже занялся французским переводом «Капитала», то я бы хотел, чтобы ты продолжал это. Думаю, что найдешь отдельные места, которые лучше, чем на немецком.

Мой привет миссис Лиззи.

До свидания. Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ХАРРОГЕТ [Лондон], 5 декабря 1873 г.

Дорогой Мавр!

Я написал бы тебе вчера, как обещал, но имел удовольствие от 3 до 6 после обеда принимать у себя твоего компаньона г-н а Ле Муссю и выслушивать его жалобы, - не пугайся, я не намерен мстить тебе повторением всех этих сплетен. Я призывал обоих к миру (Мура - неделю тому назад, Ле Муссю - вчера) и сказал им, что они раз навсегда обвенчаны и должны ладить между собой.

Это самые забавные субъекты, каких можно найти. Каждый из них имеет безмерно преувеличенное представление о себе самом и о своей работе, именно каждый в своей собственной отрасли, а так как эти отрасли различны, то оба превосходно критикуют друг друга. Я дал Муру на прошлой неделе 5 ф. ст. и вчера Ле Муссю тоже 5 ф. ст., особенно подчеркнув то, что он обязан взять себе только половину этой суммы. Это было ему немного неприятно, но так как Мур не пришел, а послал его, то после случившегося моим долгом было так поступить. Ле Муссю сказал тогда, что за патент надо заплатить еще 10 ф. ст., и тогда 160 ф. ст. будут исчерпаны. Я могу на следующей неделе, в случае отсутствия денежных поступлений, дать им еще 5 ф. ст., если ты уполномочиваешь меня на это. Однако я категорически потребую от Мура, чтобы он, так как поступлений с октября накопилось достаточно, инкассировал деньги через Лонге, чтобы собранными суммами поддержать ход дела. Будет хорошо, если ты напишешь Муру несколько строк в этом же смысле. Если они, впрочем, станут докучать тебе письмами, то пиши им только, что они должны во что бы то ни стало поладить между собой до твоего возвращения, что вполне осуществимо; все их жалобы не так уж серьезны, как они это изображают.

Гумперту отчет об Альянсе послал. Что он говорит о твоей головной боли? От своей простуды, надеюсь, ты уже избавился.

Я теперь в состоянии заплатить полагающиеся к рождеству 100 фунтов стерлингов. Отдать ли их твоей жене целиком или только часть, а тебе остальное, когда ты вернешься?

Кроме того, так как вы остаетесь на третью неделю, то не нужны ли тебе еще для этого деньги? Если да, то сообщи сколько и не ограничивай себя.

Недели две тому назад я поручил Астону продать несколько акций, но для этого сорта нет покупателей. Если удастся от них отделаться, а я увижу его завтра, то можно будет немедленно урегулировать твои долги, иначе нам придется подождать до начала февраля, когда я снова ожидаю получения денег.

Для увеселения посылаю тебе брошюру страсбургского профессора Геффкена о банках (Германская империя и вопрос о банках), принадлежащую Утину. Что за умники! И цитируют всегда только свою собственную паршивую банду, таких авторитетов, как Аугспург (кто когда-либо слыхал об этом еврее), и великий Вагнер, о котором сказано: «Таусфес-Ионтеф» не годится?

Что же годится? Караул!

Утин оставил мне здесь целую кучу таких брошюр, нелепейшая ерунда; поделом ему, если он предоставляет своему книготорговцу выбор; 3/4 из них по одним лишь заглавиям годятся только для ватерклозета; достаточно характерно также, что ни одна из них еще не была разрезана.

По поводу французского перевода более подробно в ближайшие дни. До сих пор я нахожу, что то, что ты переработал, в самом деле лучше, чем по-немецки, но дело тут не во французском и не в немецком языках. По стилю лучше всего замечание о Милле.

Прилагаю вырезку о том, как совершается в человеческом теле превращение механической силы в теплоту. Буш - один из лучших современных хирургов. Описанное здесь явление объясняет также выдвигавшееся в начале войны обеими сторонами утверждение, будто противник употребляет - вопреки соглашению - разрывные пули. Описание, сделанное хладнокровным Бушем, вполне подтверждает старое предостережение: не играй огнестрельным оружием. Хорошая штука, когда собственный мозг взрывает тебе череп.

Сердечный привет Тусси.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В ЛОНДОН [Харрогет], 7 декабря 1873 г.

Дорогой Энгельс!

Из 60 ф. ст., которые ты мне дал, для моей поездки осталось около 23 ф. ст. (из полученных денег было израсходовано:

10 ф. ст. Муру* и К°. Уплачено по счетам: 5 ф. ст. торговцу пивом, 5 ф. ст. бакалейщику, 5 ф. ст. Уизерсу, 2 ф. 17 ш. проценты в ломбард, 4 ф. ст. (платье, обувь и т. д. для Тусси), 5 ф. ст. оставил жене). Еще 10 ф. ст. мне вполне хватит; но могут понадобиться 12 ф. ст., если поеду обратно через Манчестер, как обещал Гумперту, и остановлюсь там на 2 дня.

Будь так добр, из 100 ф. ст. дай моей жене только 20 ф. ст., а 80 ф. ст. сохрани как резерв для меня, так как я должен произвести 3 и 16 января более важные платежи, а она может не устоять от искушения оплатить менее настоятельные долги.

5 фунтами придется заткнуть глотку этой компании. Я сегодня пишу Муру о взыскании долгов.

Моя простуда, которая была очень тяжелой, еще не совсем прошла, и я все еще глотаю лекарство, которое Гумперт, узнав о моей болезни, тотчас же прописал мне из Манчестера.

Надеюсь, что через несколько дней все пройдет. Но как великолепно действует на меня здешний воздух и спокойная жизнь (я абсолютно ничего не делаю), ты можешь видеть из того, что, несмотря на этот досадный и тяжело подействовавший на меня инцидент, я много лет не чувствовал себя так хорошо.

Простудился я из-за того, что слишком буквально выполнял предписание Гумперта много ходить после принятия минеральной воды. Состояние неба предвещало тогда сильный дождь.

Туссиньке лечение идет исключительно на пользу. К тому же режим, при котором она не позже 11 часов ложится спать.

В оглавлении magnum opus (великого труда) Де Папа в качестве главного отдела второй книги фигурируют «физиологические данные»: «Анализ силы труда и физиологические условия ее существования»: «1) Теория Карла Маркса о силе труда, труд необходимый и труд прибавочный. - Большое экономическое и социальное значение этой теории. 2) Физиологический анализ того, что Маркс называет силой труда, или рабочей силой. Три основных элемента, образующих эту силу: нервная сила, мускульная сила, сила чувствительности».

Ты видишь, как это служит ему поводом вторгнуться в область медицины. Отдел заканчивается следующим: «14. Как вышеуказанные физиологические данные позволяют нам определить с возможной точностью стоимость силы труда, основу всякой меновой стоимости и фундамент всей экономической науки».

Последнее похоже на недоразумение. Затем следует теория народонаселения под заглавием: «Данные, полученные благодаря изучению функций воспроизводства». Из оглавления я вижу, что из-за задержки французского перевода «Капитала» он незнаком с тем, что туда добавлено, и потому никак не мог присвоить этого.

Неповиновение кубинских рабовладельцев - дар небес; отнюдь нежелательно, чтобы дело закончилось так безрезультатно. Радуюсь также всякому неприятному затруднению для Кастелара и К°.

Читал ли ты энциклику папы, в которой наш красавчик Вильгельм весьма прозрачно сравнивается с римскими императорами, преследовавшими апостолов Христа и верующих?

По отношению к левой во французском собрании, пожалуй, будет еще применен особый регламент. Негодяи не хотят уйти en masse ( массой). Они потеряли бы неприкосновенность, которая является первой обязанностью гражданина, и официальное положение, депутатское вознаграждение и т. п.

Гумперт спрашивал, когда же наконец ты намерен снова показаться в Манчестере? Я успокоил его, что ты, вероятно, заглянешь по делам уже весной.

Привет миссис Лиззи.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ХАРРОГЕТ Лондон, 10 декабря 1873 г.

Дорогой Мавр!

Прилагаю половинки трех пятифунтовых билетов; пожалуйста, сейчас же извести о получении, чтобы можно было послать остальное.

Со вчерашнего утра густой туман, от которого я удрал на часок в Хис. Там наверху голубое небо и горячее солнце - остров света в море тумана.

Негодяй Родерих Бенедикс выпустил дурно пахнущую толстую книгу о «шекспиромании», в которой подробнейшим образом доказывает, что Шекспир и в подметки не годится нашим великим поэтам и даже поэтам нового времени. Вероятно, Шекспира надо просто сбросить с пьедестала, чтобы поставить на его место толстозадого Р. Бенедикса. В одном только первом акте «Веселых кумушек» ( Шекспир. «Веселые виндзорские кумушки») больше жизни и реальности, чем во всей немецкой литературе; один Ланс со своей собакой Кребом (персонаж из комедии Шекспира «Два веронца») больше стоит, чем все немецкие комедии вместе взятые. Зато тяжеловесный толстозадый Бенедикс распространяется в столь же серьезных, сколь и дешевых рассуждениях по поводу той бесцеремонности, с которой Шекспир часто наскоро завершает развязку, сокращая этим - в действительности довольно скучную - неизбежную болтовню. Habeat sibi (так ему).

Вчера получил геологическую карту Рейнской провинции. Сделанные мной in loco (на месте) предварительные предположения большей частью подтверждаются.

Сердечный привет Тусси.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В ЛОНДОН Харрогет, 11 декабря 1873 г.

Дорогой Энгельс!

Половинки билетов прибыли, за что большое спасибо. Я получил письмо от Зорге; он настоятельно просит тебя немедленно отправить в Нью-Йорк недостающие 25 экземпляров «Альянса».

В то время как у вас там туман, здесь, наоборот, настоящая весенняя погода и такой чистый воздух, к какому в Англии вообще не привыкли.

Родерих Бенедикс меня не удивляет. Если бы он и ему подобные понимали Шекспира, как могли бы они набраться храбрости показывать публике свои собственные «изделия»?

С Базеном дело обстоит плохо. Для орлеанистов не могло быть более дешевого способа проявить свой собственный патриотизм, чем подобная расправа с бонапартистским генералом. Герцог Омальский - второй Катон.

Только что написал Гумперту и сообщил ему, что мы в понедельник, в 12 часов, приедем в Манчестер.

Привет.

Твой К. М.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
15:48 01.05.2015
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В РАМСГЕТ Райд, 15 июля 1874 г.

11, Nelson Street Дорогой Фред!

Действительно, позор, что я еще не написал тебе, но при абсолютном безделье, как известно, очень трудно найти время. Этот остров - маленький рай, в особенности для господ землевладельцев, которые повсюду превратили в парки лучшие земли. Мы объехали на лодке вокруг острова, побывали в Вентноре, Сандауне, Каусе, Ньюпорте, а кроме того, несколько раз ходили пешком. Слишком жарко, чтобы систематически совершать такие прогулки, хотя, конечно, тут по сравнению с Лондоном очень умеренная температура.

Религия здесь, у местных жителей, по-видимому, процветает везде, но, несмотря на это, они люди практические. «Голосуйте за богача Стэнли» - такие объявления мы встречали повсюду в окрестности. Муниципалитет в Райде, в котором заседают различные члены Райдской компании по постройке гавани и железной дороги и отчеты о заседаниях которого заменяют в здешней местной прессе отчеты английской палаты общин, представляет собой настоящий образец биржевой игры.

Наш домовладелец - чтец библии для бедных, и его теологическая библиотека, в которой около двух дюжин томов, украшает нашу гостиную. Хотя он принадлежит к англиканской церкви, я все же нашел в библиотеке проповеди Спёрджона. В Сандауне, где я принял горячую ванну, я нашел подобную же библиотеку - в общественной купальне, и нельзя сделать шага, чтобы не увидеть объявления о каком-нибудь благочестивом собрании. Действительно, народ здесь очень беден и, по-видимому, находит в церкви свое основное развлечение.

Было бы очень интересно исследовать, как это коренное рыбачье население было столь быстро низведено до такого приниженного состояния. «Перенаселение», несомненно, тут ни при чем, так как здесь в общей сложности фактически не живет и 100000 человек.

Состояние моего здоровья улучшается, пилюли уже не нужны, но голова, несмотря на все, не вполне в порядке.

Большую радость доставила нам своим посещением в прошлую субботу Лаурочка; к сожалению, в понедельник вечером ей надо было возвращаться. Когда во время ее отъезда мы провожали ее на пристань, из Брайтона прибыла банда экскурсантов - членов общества трезвости. Половина из них была пьяна. Как заметил один старый англичанин, стоявший рядом со мной, это была «самая худшая компания из всех, какие он когда-либо встречал». Действительно, мне тоже никогда не приходилось видеть вместе такое скопище испорченных, грубых, непристойных идиотов, к тому же женщины невероятно уродливы; и все это - «молодежь». Иностранцы, вероятно, были бы поражены таким образчиком свободнорожденных бриттов.

Весьма жаль, что русский император не сломал себе шею в Саксонии. Из газетных заметок ты увидишь, что когда русские обещали Бисмарку добиться на Брюссельском конгрессе европейской санкции его военной программы, то в действительности, наоборот, они имели в виду продолжать там начатые в Париже (1856) предварительные переговоры по поводу морских прав110. Если бы вместо Дизраэли премьером был Гладстон, то им этот трюк удался бы.

Теперь же этот конгресс может кончиться только провалом.

В результате неудавшегося покушения на Бисмарка, он, по-видимому, временно свихнулся. Стал ли бы он иначе, несмотря на действие киссингенских вод, говорить между прочим и о «свободе», которую завоевали немецкой стране павшие в войне, а также и сам он?

Но красавец Вильгельм должен признать нарушением этикета, что в него уже не считают нужным стрелять.

Во Франции страх роспуска делает этих господ весьма трусливыми. Мак-Магон, несмотря на свой королевско-прусский приказ по министерству, очевидно, не так решительно настроен, как он это изображает. Ведь ему тоже известно, что coup d`etat сделает его зависимым от бонапартистов и очень быстро покончит с септеннатом. С другой стороны, он опасается также роспуска без предварительного урегулирования или «организации» власти маршала. Если «деревенщина» поставит свои интересы выше своих идейных фантазий, то она, несмотря на своё сопротивление, все же «даст ему возможность управлять». Но было ли когда-нибудь в мировой истории что-либо забавней, чем эта коллизия и ее герои? Если республика все же протянет, то, конечно, в этом менее всего будут виноваты профессиональные республиканцы.

Сердечный привет мадам Лиззи и Пумпс.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В РАЙД Рамсгет, 21 июля 1874 г.

11, Abbots Hill Дорогой Мавр!

В пятницу вечером я неожиданно получил от Гумперта письмо, помеченное Лондоном.

Он поехал туда оперироваться и просил нас после этой истории (в субботу) навестить его. Я телеграфировал ему и сейчас же написал; сегодня получил ответ, что операция прошла благополучно и он надеется через несколько дней снова быть на ногах. В зависимости от его следующего письма навещу его либо на этой неделе, либо в начале следующей, когда мне все равно придется быть в Лондоне по своим делам и забрать Пумпс.

Надеюсь, голова твоя покорилась в конце концов морскому воздуху и больше не бунтует.

Карлисты доставили себе удовольствие расстрелять прусского офицера. Прусский флот может теперь немедленно двинуться и взять реванш, вместо того чтобы блокировать тебя в Райде. Почти несомненно, что Пруссия так или иначе окажется в ссоре с Испанией. Между тем Бисмарк неплохо использует свою раненую руку. Это, несомненно, приведет к новому закону о печати, собраниях, союзах и пр.

Боюсь, ты ошибаешься насчет Вильгельма. Полагаю, что он теперь будет считать одной из главных обязанностей всех своих министров, в соответствии с конституцией, служить в мирное время мишенью для пуль. Это - единственная сторона конституционализма, которую он принимает всерьез.

Друг Диззи, очевидно, опять хочет стать министром меньшинства, после того как его твердолобые сквайры принудили его, пожалуй впервые в английской истории, прямо уничтожить два парламентских завоевания его предшественников - закон о школах, а теперь комиссию о школах. Ослы не ведают, что творят, когда уничтожают традиционную неприкосновенность осуществленных раз навсегда мероприятий. Это пробивает заметную брешь в старой английской традиционной лояльности. Еще несколько подобных проделок, и этот торийский парламент окажется по отношению к избирателям в положении версальского собрания и станет так же судорожно цепляться за свой септеннат, как Мак-Магон.

Но какой дурак этот последний! Сперва это прусское послание, затем отставка автора послания, а теперь об отсрочке клянчит тот самый Мак-Магон, который еще совсем недавно почти уже командовал атакой! Думаю, что они все ни к чему не придут; собрание будет принимать противоречивые решения и, не добившись результата, прервет работу до зимы; затем снова начнет вращаться в порочном кругу, пока не образуется большинство, выступающее за роспуск. Если собрание и сделает что-нибудь, то разве только благодаря счастливому случаю, подобно удачному удару на бильярде, но до сих пор такой случай ему ни разу еще не представлялся.

Ну и финансист этот Мань, который при чрезмерных косвенных налогах намерен выжать еще больше денег еще большим нажимом! И это был крупный финансист Второй империи! И с каким достоинством выступает рядом Гамбетта, который произносит длинные проповеди, чтобы обратить в свою веру трех доктринеров: Блана, Кине и К°! А побитые итальянцы вместе с побитыми французами чествуют в Авиньоне и Арке над прахом Петрарки «превосходство латинской расы»! В это же время немецкий филистер наслаждается «культуркампфом», а английский - опьянен церковью и государством. Поистине господствующие классы повсюду загнивают одинаково быстро, и даже наши немецкие буржуа в этом пункте стоят совсем на уровне с веком.

Сердечный привет. Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В РАМСГЕТ Лондон, 4 августа 1874 г.

Дорогой Фред!

Женничка послезавтра приедет к тебе, она, вероятно, выедет в 12 часов дня из Мейтленда со станции Кентиш-таун. Я провожу ее в этот день.

Мои 4 свидетеля, Маннинг, Матисен, Ситон и Адкок, были в субботу ровно в 12 часов у стряпчего, дали все необходимые показания судье и в тот же день взяли у него все дело и отнесли в министерство внутренних дел. Стряпчий полагает, что дело будет решено на этой неделе.

Прилагаю письмо Лафарга, о котором забыл тебе сообщить.

У меня уже второй день карбункул на левом бедре, вероятно, поддастся ртутной мази.

Сплю плохо. Я был сильно привязан к малышу.

Сердечный привет всему дому.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Рамсгет, среда, 12 августа [1874 г.]

Дорогой Мавр!

«Крестьянскую войну» с благодарностью получил.

Будь так добр и напиши сейчас же, если ты еще не написал, пару строк о своем здоровье.

Женни узнала от Лонге, что твоя нога не в порядке, и очень беспокоится об этом, она говорила вчера о намерении поехать к тебе. Море заметно идет ей на пользу, хорошо действует купанье, кашель, насколько я могу судить, прошел; к сожалению, она еще немного страдает от бессонницы, я посоветовал ей лучшее, на мой взгляд, средство - немного поспать после обеда, что она и делает с успехом.

Вообще было бы хорошо, если бы ты чаще писал ей, ты знаешь, как она к тебе привязана.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В РАМСГЕТ [Лондон], 14 августа 1874 г.

Дорогой Фред!

Ты, наверно, теперь уже получил письмо, которое я послал тебе во вторник. Если нет, надо заявить на почте, так как и другое письмо, которое писала Туссинька, не прибыло по адресу.

Вчера при просмотре счетов с моей женой выяснилось, что у нее было много чрезвычайных расходов. Я дал ей поэтому из денег, предназначенных для моей поездки, 16 ф. ст. 5 шилл. для домовладельца и 15 ф. ст. для нее самой. Пока мне будет достаточно того, что у меня останется после покупки разных необходимых для поездки вещей, а так как я, пожалуй, не уеду из Карлсбада до 18 или 20 сентября, то ты мне сможешь тогда прислать необходимую сумму из денег, предназначенных для следующего квартала.

Однако мало вероятно, что я смогу остаться в Карлсбаде. На прошлой неделе в Вене происходил процесс, в котором среди прочих обвинительных пунктов против одного из обвиняемых фигурировало также то, что он послал в Лондон фотографию «социал-коммуниста (как назвал меня прокурор) К. М.». Впрочем, суд не признал этот пункт криминальным.

Во всех университетах России произошли новые аресты, и в Европе, очевидно, господствует общее стремление снова сделать «Интернационал» пугалом.

Как бы то ни было, завтра я выезжаю, так как и без того слишком запаздываю к сезону.

Тусси чувствует себя гораздо

лучше; ее аппетит растет в геометрической прогрессии, но это характерно для таких женских болезней, в которых имеется и элемент истерии. Приходится делать вид, будто совершенно не замечаешь, что она снова начинает жить земной пищей. Это также пройдет вместе с наступлением окончательного выздоровления.

Карбункул был небольшой, но весьма глубокий; со вчерашнего дня гной перестал показываться, следовательно, идет процесс заживления. Истинное счастье, что я не выехал раньше. В пути такая история могла бы стать очень неприятной. Какая глупость, однако, со стороны Лонге писать об этом Женничке. Если в Карлсбаде мне будут надоедать, я буду, очевидно, вынужден отправиться обратно в Гамбург. Боркхейм уехал.

Сердечный привет всем.

Твой К. М.

Получила ли Женничка «Lanterne», которую я выслал одновременно с «Крестьянской войной»?

Если Рошфор не выпустит на этой неделе удачного номера «Lanterne», то ему уже ничто не поможет. Французское правительство совершает все, что в пределах человеческих возможностей, чтобы сделать других людей остроумными.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В ЛОНДОН Карлсбад, Австрия, 1 сентября 1874 г.

Germania, am Schlossberg Дорогой Фред!

В среду исполнится две недели, как я здесь, и пороха - то есть денег, у меня хватит еще как раз на третью неделю. Если будешь мне писать, то, пожалуйста, пиши по вышеуказанному адресу, но на конверте: мисс Элеоноре Маркс. Лечение превосходно помогло Тусси; я чувствую себя лучше, однако бессонница все еще не преодолена.

Мы оба живем строго по правилам. Утром в 6 часов- у соответствующих источников, где я должен выпить семь стаканов. Между двумя стаканами всегда перерыв в 15 минут, в течение которых прогуливаешься взад и вперед; после последнего стакана часовая прогулка, наконец, кофе. Вечером - перед отходом ко сну - еще стакан холодной воды.

Мне приходится пока что ограничиваться водицей - напиток непосвященных; Тусси, наоборот, получает ежедневно стакан пильзенского пива, на что я с завистью посматриваю.

Мой врач, к которому меня направил Кугельман, австриец, манерами, речью и т. п. похожий на знаменитого генерала Сесилиа, вначале несколько беспокоился по поводу моего пребывания здесь. По его совету я записался как Чарльз Маркс, «рантье» из Лондона. Это «рантье» имело своим последствием то, что я должен был платить в почтенную городскую кассу двойной курортный сбор как за себя, так и за Элеонору, но зато устраняло подозрения, что я пресловутый Карл Маркс. Однако вчера я был разоблачен как таковой в венской газетесплетнице «Sprudel» (курортная газета), а польский патриот граф Платер (добрый католик, либеральный аристократ) рядом со мной - как «глава русских нигилистов». Но это теперь, вероятно, запоздало, ибо у меня есть квитанция от города об уплате курортного сбора. Я мог бы также жить значительно дешевле, чем меня устроил Кугельман, но при моих специфических обстоятельствах это, может быть, даже необходимо для поддержания респектабельной внешности. Ни при каких условиях - хотя Кугельман этого еще не знает - я на обратном пути не поеду через Ганновер, скорее всего - южным путем, как приехал. Этот человек мне надоедает своим брюзжанием или бестактностью, чем он без всяких оснований отравляет жизнь себе и своему семейству. Возможно, что мне придется остаться в Карлсбаде пять недель.

Здесь очень красивые окрестности, и невозможно насытиться прогулками по покрытым лесом гранитным горам. Однако в этих лесах нет ни одной птицы. Птицы здоровы и не любят минеральных испарений.

Надеюсь, что Женничка уже чувствует себя несколько лучше.

Сердечный привет всем от твоего Мавра
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В КАРЛСБАД

Лондон, 5 сентября 1874 г.

Дорогой Мавр!

Вчера ночью или, вернее, сегодня утром в 2 часа благополучно вернулись после очень трудного, но великолепного переезда - волны были высотой до 20 футов. Женни сначала немного страдала морской болезнью, после рвоты ей стало лучше, она была все время на палубе, в прекрасно защищенном месте. Ее главное страдание теперь - нерегулярный сон: бедняжка всю ночь думает о своем умершем мальчике ( Шарле Лонге), и тут ничем не поможешь.

В прошлое воскресенье я написал тебе на адрес Кугельмана и послал выписанный на его имя перечеркнутый чек на 30 ф. ст. Если этот чек не удастся реализовать, то телеграфируй мисс Бёрнс: «чек возвращен»; ты мне его тогда отошлешь или привезешь обратно, а я вышлю банковые билеты. Это - на самый худой конец; у меня не было другого выхода, но думаю, что с получением чека все будет в порядке. Если этой суммы не хватит, чего я немного опасаюсь, судя по обнаруженному здесь твоему письму, то напиши - пошлю еще.

Ты должен при всех обстоятельствах продолжать курс лечения до тех пор, пока врач считает это необходимым; на всякий случай прилагаю еще 2 пятифунтовых билета, которыми как раз еще располагаю, - это первые половинки, вторые последуют через несколько дней. Номера билетов ниже.

Нашел также письмо Меса - очень приятный сюрприз, очень мило То, что лечение на первых порах еще более усилило твою бессонницу, кажется мне нормальным, принимая во внимание неизбежно возбуждающее действие вод. Если ты сообщишь об этом врачу, то он соответственно изменит свои предписания и позаботится о том, чтобы дело не зашло слишком далеко.

Женни написала Тусси на этой неделе, кажется во вторник или в среду, письмо, вероятно, уже дошло.

Женни не испытала никаких плохих последствий от адского путешествия, так что даже двухчасовая поездка во вторник под дождем, в открытом экипаже - дождь застиг нас на пути домой - прошла благополучно. Впрочем, она была хорошо защищена зонтиком, непромокаемым плащом и шалью. В общем же до самых последних дней у нас все время была прекрасная погода, тогда как на континенте, по-видимому, сплошные дожди.

Джерси значительно изменился с тех пор, как мы там были. Много построено, элегантные виллы, большие отели; высокие, почти английские цены, на рынке все тоже вздорожало, лондонский рынок и здесь влияет на повышение цен. Французский язык быстро исчезает, дети даже в деревне говорят между собой почти только по-английски, а люди моложе тридцати лет почти все говорят по-английски без всякого французского акцента. Только старая знать держится еще крепко за французский язык. Теперь там имеются также две небольшие железные дороги, в поездах не слышно ни одного слова по-французски. Во время сезона пять различных фирм организуют ежедневно экскурсии по острову; мы как-то отправились с одной, которая насчитывала свыше 150 человек в 8-9 вагонах. Публика: обыватели, конторские служащие, волонтеры и снобы, которые дают достаточно повода для смеха, а иногда для раздражения. Истинный бритт во время таких поездок на Джерси сбрасывает с себя свою искусственную чопорность, но тем добросовестнее снова соблюдает ее за табльдотом. Растущее накопление денежных средств определенными преуспевающими индивидами - их вряд ли можно назвать слоями - из английской мелкой буржуазии и связанное с этим распространение роскоши и неестественно преувеличенной респектабельности можно было великолепно наблюдать на Джерси именно потому, что Джерси считается еще дешевым, а значит немодным островком. Уровень респектабельности посещающих Джерси с каждым годом, по-видимому, понижается, - такое же наблюдение мы сделали, впрочем, и в Рамсгете, где на это никто не жаловался громче злополучного парикмахера, который в апреле так коротко остриг нам волосы.

Nunc autem, domine, dimittis ( «Ныне отпущаещи, господи») - мне надо еще написать целый ворох, и пора отправить это письмо, которое должно уйти заказным. Сердечный привет Тусси, а также Венцелю.

Твой Генерал (шутливое прозвище Энгельса)

D/67 77773 и 4, Лондон, 13 июля 1874. 2 ф. ст. 5 шилл. Банкноты Английского банка, первую половинку прилагаю.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В ЛОНДОН Карлсбад, 18 сентября 1874 г.

Дорогой Фред!

В понедельник мы отправляемся в Гамбург через Лейпциг, где я немного задержусь и повидаю Вильгельма.

Ты знаешь, что я очень ленив писать; однако на сей раз не это было причиной упорного молчания. Три первые недели провел почти без сна; это вместе с получаемой здесь нагрузкой объяснит тебе все.

Хотя пьют только по утрам (вечером перед отходом ко сну заказывают на дом стакан холодной воды из особого источника), все же весь день точно вертишься в какой-то машине, которая не оставляет почти ни одной свободной минуты.

Утром встаешь в 5 или в половине шестого. Затем выпиваешь 6 стаканов один за другим из различных источников. Перерывы между стаканами должны продолжаться не меньше 15 минут.

Затем приготавливается завтрак, для которого сначала надо купить соответствующее лечению печенье. Затем - прогулка не меньше часа, наконец, кофе, которое здесь превосходно, в одном из загородных кафе. После этого - прогулка пешком по окрестным горам; приблизительно в 12 часов возвращение домой, причем через день приходится принимать еще и ванну, что опять-таки отнимает час. Потом переодевание и обед в одной из гостиниц.

Спать после еды строго запрещается (до еды можно), и правильно, как я убедился при первом же опыте. Следовательно,новая прогулка либо пешком, либо в экипаже. К 6-8 часам вечера возвращение в Карлсбад, легкая вечерняя закуска - и в постель. Некоторое разнообразие вносят театр (который всегда заканчивается около 9 часов, как и все остальные развлечения), концерт, читальня.

В результате действия вод становишься очень раздражительным. Ты поймешь поэтому, что за длительное время Кугельман стал для меня невыносимым. По простоте своей он отвел мне комнату между своей и комнатой Тусси, так что я чувствовал его присутствие не только тогда, когда бывал вместе с ним, но и тогда, когда оставался один. Я терпеливо сносил его непрерывную вздорную болтовню, изрекаемую всерьез проникновенным голосом, уже менее терпеливо - гамбургско-бременско-ганноверский филистерский сброд мужского и женского пола, от которого не было спасения. Мое терпение, однако, окончательно лопнуло, когда он стал чересчур докучать мне своими домашними сценами. Этот насквозь педантичный, буржуазно-мелочный филистер вообразил, будто жена его не понимает, не постигает его фаустовской натуры, живущей высшими вопросами мироздания, и мучает самым отвратительным образом эту женщину, которая превосходит его во всех отношениях. Дело поэтому дошло между нами до скандала; я перебрался этажом выше, совершенно эмансипировался от него (он мне серьезно испортил лечение), и мы помирились снова лишь перед самым его отъездом (в последнее воскресенье). Но я решительно заявил ему, что в Ганновер не заеду.

Очень приятным оказалось общение с Симоном Дёйчем (тем самым, с которым у меня было столкновение в Париже и который меня здесь немедленно отыскал); вокруг меня и дочери скоро сгруппировалась также половина врачебного персонала - общество весьма подходящее для меня здесь, где надо мало думать и много смеяться. Художник Книлле из Берлина тоже очень милый парень.

Кое-что забавное о моем приключении с Гансом Хейлингом Кугельманом расскажу в Лондоне.

Чем больше слышишь подробностей «об австрийских делах», тем больше убеждаешься, что с этим государством дело идет к концу.

К настоящему времени я сбавил 4 фунта (таможенный вес) и могу даже прощупать рукой, что ожирение печени исчезает. Думаю, что в Карлсбаде я наконец достиг своей цели, по крайней мере на год. Мне было бы очень приятно найти у Мейснера в Гамбурге несколько строк от тебя.

Сердечный привет от Тусси и от меня мадам Лиззи и Пумпс.

Твой Мавр

Я был приглашен в Ишль (доктором Краусом, издателем «Wiener Medizinischen Zeitung») и в Прагу - г-ном Оппенхеймом (братом жены Кугельмана, весьма приятным человеком), но с определенного момента каждого начинает тянуть домой.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ГАМБУРГ Лондон, 21 сентября 1874 г.

Дорогой Мавр!

Я давно написал бы тебе, если бы вести из Карлсбада не заставляли сомневаться, застанет ли еще тебя там письмо.

Очень рад был узнать, что Карлсбад помог. Если только печень в порядке, то расстроенную и еще более возбужденную лечением нервную систему удастся со временем привести в норму. Полагающийся добавочный курс лечения ты, конечно, проделаешь и привезешь из Карлсбада инструкции для этого. Нелепо, что вы поехали не через Дрезден, такое путешествие гораздо интереснее, а немного пошататься тебе именно теперь очень полезно. Но есть еще время посетить из Гамбурга голштейнское побережье, и на это ты должен во всяком случае уделить несколько дней, там очень красиво. Если тебе нужны деньги, то Мейснер может ссудить, мы ему вернем отсюда.

Отчеты о Брюссельском конгрессе ты найдешь в «Times», они, очевидно, исходят от Уингфилда, или как его там зовут, человека, который был в Гааге. Это было жалкое зрелище - 14 человек, все бельгийцы, кроме двух немецких лассальянцев (Фроме из Франкфурта и ?*), Швицгеболь, испанец Гомец и Эккариус. - Роша прислал нам помещенное в одной маленькой брюссельской газете, «La Gazette», в высшей степени забавное описание этой лавочки.

Далее. Оба Шея и неугомонный Франкель чуть не взорвали нам здесь немецкое коммунистическое общество. Охваченные жаждой деятельности, они созвали публичный митинг в своем помещении и пригласили на него лассальянскую разбойничью банду Жилинского и К°, которую они всего два года тому назад с трудом выбросили! Когда я узнал об этом, было слишком поздно. Я сделал Франкелю нагоняй и дал ему некоторые инструкции; разумеется, он поступил как раз наоборот. Ну и, как следовало ожидать, Жилинский притащил человек 50- 60 (из самого общества было едва ли десять человек!), провел своих в бюро собрания, и они повернули все по-своему. В конце концов дело было отложено, и таким образом пока все сошло еще благополучно, но это еще не конец. Так как я пока не видел Лесснера (у которого совесть, по-видимому, не совсем чиста, иначе он пришел бы), то у меня нет точного отчета о том, как все произошло. Франкелю очень стыдно за его подвиги, и твоя жена основательно намылила ему голову. Эти братья Шей, по-видимому, непреодолимо вмешиваются в чужие дела.

В Лейпциге ты, возможно, видел Блоса, который завтра или послезавтра выходит на свободу, и, во всяком случае, слышал, что кёльнские рабочие хотят издавать ежедневную газету, а Блос обратился ко мне с запросом, могут ли они назвать ее «Neue Rheinische Zeitung», - Блос должен ее редактировать. Так как это было в начале твоего пребывания в Карлсбаде, когда от тебя еще не было никаких известий и посоветоваться с тобой было невозможно, то я должен был предварительно решать вопрос сам. Принимая во внимание, что впервые к нам обратились подобающим образом, 2) что мы вряд ли когда-нибудь снова станем издавать «Neue Rheinische Zeitung», уже хотя бы ввиду положения Кёльна как чисто провинциального города, я - что касается меня лично - ничего не имел против и высказал также предположение, что ты тоже согласишься. Женни, с которой я посоветовался, как с твоей представительницей, была того же мнения. На рейнских рабочих произвело бы очень неприятное впечатление, если бы мы отказали.

Однако если у тебя есть сомнения, то еще есть время взять назад согласие.

«Volksstaat» под редакцией Вильгельма, в результате того что она некритично принимает всякий материал, лишь бы было чем заполнить место, становится все скучнее и хуже. Только изредка попадается кое-что удобочитаемое.

Я глубоко погружен в учение о сущности. Вернувшись с Джерси, я нашел здесь речи Тиндаля и Гексли в Белфасте, в которых снова обнаруживаются неумение этих людей разобраться в вещи в себе и отчаянная жажда спасительной философии. Это - после всяческих помех в течение первой недели - снова дало мне повод заняться диалектикой. Ограниченный рассудок естествоиспытателей может использовать только отдельные места большой Логики, хотя она значительно глубже проникает в диалектическую сущность вещей; напротив, изложение в «Энциклопедии» как будто создано для этих людей, иллюстрации берутся в значительной степени из их области и очень убедительны, притом ввиду большей популярности изложения более свободны от идеализма; а так как я не могу и не хочу избавить этих господ от наказания изучать самого Гегеля, то здесь настоящий клад; тем более что старик выдвигает для них еще и сегодня достаточно головоломных проблем, над которыми придется потрудиться. Впрочем, вступительная речь Тиндаля представляет собой самое смелое, что до сих пор сказано в Англии в собрании подобного рода; она произвела огромное впечатление и навела ужас. Видно, что гораздо более решительная манера Геккеля не дает ему спать спокойно. У меня есть дословный текст речи в «Nature», которую ты сможешь там прочитать. Его признание Эпикура позабавит тебя. Несомненно, во всяком случае, что здесь, в Англии, возврат к действительно разумному взгляду на природу совершается гораздо серьезнее, чем в Германии, и, вместо того чтобы искать спасения в Шопенгауэре и Гартмане, здесь его ищут, по крайней мере, в Эпикуре, Декарте, Юме и Канте. Французы XVIII века остаются для них, конечно, запретным плодом.

В Нью-Йорке интриганы и хвастуны получили в Генеральном Совете большинство; Зорге сложил полномочия и совсем отстранился. Тем лучше. Теперь мы больше не несем никакой ответственности за дело, которое уже угасает» Какое счастье, что протоколы у нас!

Что касается высокой политики, то, к счастью, мы можем теперь предоставить ее самой себе, будет достаточно времени посмеяться на этот счет, когда ты вернешься.

Вообще же здесь все пока в порядке. Женни выглядела позавчера очень хорошо и была в прекрасном настроении. В рублевскому лучше, он лечился электричеством. Об ампутации руки не было и речи, разговор шел лишь о том, чтобы вырезать кусок мышцы, в который, вероятно, врос конец нерва, что причиняло боль. Но, по-видимому, ему пришлось ужасно туго, и наши деньги были получены в решающий момент.

Лучшие пожелания от меня Мейснеру; в ближайшие дни напишу ему по поводу разных дел.

Сердечный привет Тусси. До свидания.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭЙГЕНУ ОСВАЛЬДУ В ЛОНДОНЕ [Лондон], 26 июля 1870 г.

1, Maitland Park Road, Haverstock Hill, N. W.

Милостивый государь!

Прежде всего, я должен извиниться перед Вами за задержку ответа. Ваше письмо прибыло в четверг, в 6 час. вечера, а я в это время уже выехал из Лондона за город.

Так или иначе, я не смог бы принять участие в открытом обращении, потому что Генеральный Совет Международного Товарищества Рабочих, членом которого я состою, уже поручил мне написать подобное воззвание. Оно уже было написано, представлено на обсуждение и единодушно принято в прошлый вторник. Воззвание должно было сегодня появиться в «Tunes», но, вероятно, не было пропущено из-за замечаний о России. Все же имеется шанс, что оно появится в «Pall Mall». В Париже сейчас господствует осадное положение.

Если воззвание будет здесь опубликовано, Вы обнаружите, что выраженная в нем политическая точка зрения (а именно об этом и идет речь в первую очередь) совпадает с Вашей, как бы ни расходились при этом наши социальные воззрения. At all events (во всяком случае), я убежден, что действительной силой, способной противостоять возрождению национальной розни и всей теперешней дипломатии, является только рабочий класс.

Впрочем, я готов к дальнейшему обсуждению этого важного вопроса. Напишите мне, пожалуйста, не хотите ли Вы почтить меня своим визитом и когда именно или когда я смогу застать Вас дома.

Во всех остальных странах Западной Европы и в Соединенных Штатах мы имеем свои органы.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ПОЛЮ И ЛАУРЕ ЛАФАРГ В ПАРИЖ [Лондон], 28 июля 1870 г.

Дорогие дети!

Вы должны извинить меня за долгое отсутствие ответа. Как вы знаете, я не переношу жары. Она совершенно истощает мои силы. Кроме того, я был завален делами: немецкие «друзья» осыпали меня письмами, как из митральез, а при теперешних обстоятельствах я не могу не отвечать на них тотчас же.

Вы, конечно, хотите услышать что-нибудь о войне. Несомненно, что Л. Бонапарт уже упустил свою первую благоприятную возможность. Вы понимаете, что его первоначальным планом было захватить пруссаков врасплох и, используя внезапность, обеспечить себе перевес над ними. В самом деле, гораздо легче привести в готовность французскую армию, состоящую пока полностью из кадровых солдат, чем прусскую, в которой значительное место занимают гражданские лица, образующие ландвер. Следовательно, если бы Бонапарт, как он вначале намеревался, осуществил стремительный удар даже с наполовину собранными силами, ему, возможно, удалось бы внезапно захватить крепость Майнц и одновременно продвинуться вперед по направлению к Вюрцбургу, отрезав таким образом Северную Германию от Южной и внеся панику в лагерь своих противников. Однако он упустил эту возможность.

Он увидел несомненные признаки национального характера войны в Германии и был ошеломлен единодушным, быстрым, немедленным присоединением Южной Германии к Пруссии. Его обычная нерешительность, столь соответствовавшая его старой профессии заговорщика, вынашивающего планы государственных переворотов и плебисцитов, одержала верх. Но этот метод не годится для войны, которая требует быстрых и твердых решений.

Он отказался от своего первоначального плана и решил собрать все свои вооруженные силы.

Таким образом, он потерял имевшееся у него преимущество инициативы, внезапности, тогда как пруссаки выиграли время, необходимое им для мобилизации своих войск. Следовательно, можно сказать, что Бонапарт уже проиграл свою первую кампанию.

Но, каковы бы ни были в настоящее время первые события, война будет чрезвычайно серьезной. Даже первая большая победа Франции ничего не решила бы, потому что французская армия сразу же встретит на своем пути три большие крепости - Майнц, Кобленц и Кёльн, готовые к длительной обороне. В конечном итоге, Пруссия имеет в своем распоряжении большие военные силы, чем Бонапарт. Может даже случиться, что в том или ином месте ей удастся перейти французскую границу и сделать «священную землю отечества» - по мнению шовинистов Законодательного корпуса, эта «священная земля» находится только на французском берегу Рейна - театром военных действий!

Обе нации напоминают мне анекдот о двух русских дворянах, сопровождаемых двумя евреями, их крепостными. Дворянин А ударил еврея дворянина Б, и Б ответил: «Раз ты бьешь моего еврея, я буду бить твоего». Похоже, что обе нации примирили с их собственными деспотами тем, что каждой из них позволили нанести удар деспоту другой нации.

В Германии война рассматривается как национальная война, потому что это война оборонительная. Буржуазия (не говоря уже о заскорузлом юнкерстве) превзошла самое себя в изъявлениях своей лояльности. Можно подумать, что мы вернулись ко временам 1812 и следующих лет, с их девизом «за бога, короля и отечество» и со стихами «Отечество немца, что значит оно» старого осла Арндта!

Пение «Марсельезы» по приказанию героя декабря, конечно, пародия, как и вся история Второй империи. Однако это показывает, что он чувствует, что «Отправляясь в Сирию» теперь не к месту. В то же время старый проклятый осел, Вильгельм «Аннександер», поет «Иисус, мое прибежище», имея справа «разбойника» Бисмарка, слева «шпика» Штибера!

В обоих случаях - омерзительное зрелище.

Однако утешительно то, что рабочие протестуют как в Германии, так и во Франции. Действительно, война классов в обеих странах слишком развита, для того чтобы какая-либо политическая война смогла на длительное время повернуть колесо истории вспять. Я считаю, напротив, что настоящая война будет иметь результаты, совершенно неожиданные для «официальных кругов» обеих сторон.

Прилагаю две вырезки из газеты Либкнехта «Volksstaat». Вы увидите, что он и Бебель вели себя в рейхстаге замечательно.

Лично мне хотелось бы, чтобы обе стороны, и пруссаки и французы, попеременно колотили друг друга и чтобы - как, по моему мнению, и произойдет - в конце концов верх взяли немцы. Я хочу этого, потому что окончательное поражение Бонапарта, вероятно, вызовет революцию во Франции, в то время как окончательное поражение немцев только продлит существующее положение вещей еще на 20 лет.

Английские высшие классы полны нравственного негодования против Бонапарта, перед которым они пресмыкались в течение 18 лет. Тогда он был нужен им как спаситель их привилегий, ренты и прибылей. В то же самое время они знали, что этот человек сидит на вулкане, а эта неприятная позиция вынуждает его периодически нарушать мир и делает его - помимо того, что он выскочка, - неприятным компаньоном. Теперь они надеются, что на долю солидной Пруссии, протестантской Пруссии, Пруссии, поддерживаемой Россией, выпадет роль душителя революции в Европе. Она была бы для них более надежным и более респектабельным жандармом.

Что касается английских рабочих, они ненавидят Бонапарта больше, чем Бисмарка, главным образом потому, что он является агрессором. В то же самое время они говорят: «Чума на оба ваши дома!» ( Шекспир. «Ромео и Джульетта», акт III, сцена 1), и если английская олигархия, по-видимому очень к этому склонная, приняла бы участие в войне против Франции, то в Лондоне ударили бы в набат. Я со своей стороны делаю все, что в моих силах, чтобы через посредство Интернационала поддерживать этот дух «нейтралитета» и расстраивать планы «подкупленных» (подкупленных «респектабельными кругами») лидеров английского рабочего класса, которые напрягают все силы, чтобы сбить его с правильного пути.

Надеюсь, что меры, принимаемые в отношении домов в районе укреп
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
16:26 01.05.2015
Надеюсь, что меры, принимаемые в отношении домов в районе укреплений, не затронут вас.

Тысяча поцелуев моему милому Шнапсику.

Преданный вам Олд Ник (шутливое прозвище Маркса в кругу семьи)
---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---
МАРКС - ВИЛЬГЕЛЬМУ ЛИБКНЕХТУ В ЛЕЙПЦИГ [Лондон], 29 июля 1870 г.

Дорогой Лайбрери! ( прозвище, данное В. Либкнехту дочерьми Маркса)

Посылаю тебе вырезку из «Pall Mall Gazette» от 28 июля с воззванием Генерального Совета.

Укажи, пожалуйста, в своем переводе в «Volksstaat», что ты получил английский текст воззвания. Тогда остальным нашим корреспондентам станет ясно, что у нас не было времени посылать им переводы.

Во вторник я перевел на английский язык для Генерального Совета протест твой и Бебеля в рейхстаге. Он был встречен в Совете с большим одобрением.

Еще одно. Господин Карл Блинд произнес на немецком собрании в спортивном зале патриотическую речь; этот комик представил в ней в качестве чрезвычайно важного, потрясающего мир события то обстоятельство, что он, германский Брут, на время войны принес на алтарь отечества свои республиканские убеждения. То был акт первый.

Акт II. Карл Блинд собственноручно описывает в лондонской «Deutsche Post» упомянутый митинг, раздувая по своему обыкновению количество присутствующих, его значение и пр.

Акт III. Карл Блинд помещает в «Daily News» анонимное письмо, в котором самым захватывающим образом изображает потрясающий эффект, вызванный во всей Германии большой речью, которую произнес Карл Блинд на митинге в спортивном зале. Ее воспроизвели, говорит он, все немецкие газеты. Одна из них, берлинская «Volks-Zeitung», отважилась (!) даже напечатать ее целиком (этот парень состоит корреспондентом «Volks-Zeitung»). Венские газеты тоже не прошли мимо этого великого события. (Парень сам написал об этом корреспонденцию в «Neue Freie Presse».)

Это - один из тысячи примеров, показывающих, как этот пигмей пытается разыгрывать перед англичанами подобие немецкого Мадзини.

Привет.

Твой К. М.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
23:37 01.05.2015
МАРКС - ИОГАННУ ФИЛИППУ БЕККЕРУ В ЖЕНЕВУ [Лондон], 2 августа 1870 г.

1, Maitland Park Road Дорогой Беккер!

Мое долгое молчание объясняется исключительно недостатком времени. Я надеюсь, что мы достаточно знаем друг друга, чтобы нам нужны были взаимные уверения в нерушимости нашей дружбы.

Воззвание Генерального Совета о войне я послал пока лишь в «Egalite», потому что знал, что для «Vorbote» это было уже поздно. Сегодня я ожидаю оттисков, чтобы послать их тебе лично.

В переводе повестки дня конгресса (в «Vorbote») Юнг сделал ряд ошибок.

Под пунктом 1) следует читать: «О необходимости отмены государственного долга. Обсуждение вопроса о праве на компенсацию».

Под пунктом 2) - «О соотношении между политической деятельностью и социальным движением рабочего класса».

Под пунктом 4) - «Превращение эмиссионных банков в национальные банки».

Под пунктом 5) - «Условия кооперативного производства в национальном масштабе».

Впрочем, все это ты найдешь в «Volksstaat».

Далее, что касается конгресса, то при нынешних обстоятельствах в Майнце он явно не может состояться. Бельгийцы предложили Амстердам. Мы убеждены, что конгресс надо отложить, пока обстоятельства не изменятся к лучшему.

Во-первых, в Амстердаме у нас очень слабая почва под ногами, а конгресс важно собрать в такой стране, где Интернационал уже пустил глубокие корни.

Во-вторых, при нынешнем, вызванном войной, недостатке в деньгах немцы не могут послать никого или, в лучшем случае, пошлют одного человека. Французы не могут покинуть свою страну без паспортов, то есть без разрешения властей. Наши французские секции разгромлены, самые испытанные люди либо бежали, либо заключены в тюрьму. При таких обстоятельствах легко мог бы повториться фарс, который был разыгран в Швейцарии. Известные интриганы могли бы собрать в Амстердаме фиктивное большинство. Для таких маневров они всегда находят нужные деньги. Откуда? Это их секрет.

С другой стороны, согласно § 3 Устава, Генеральный Совет не может перенести срок созыва конгресса. Но при настоящих исключительных обстоятельствах он все же взял бы на себя ответственность за такой шаг, если бы получил в этом вопросе необходимую поддержку со стороны секций. Поэтому нам было бы желательно, чтобы официально поступило мотивированное предложение в этом смысле как от немецко-швейцарской, так и от женевской романской группы.

Как ты знаешь, Бакунин имеет в Бельгийском генеральном совете свое фанатичное орудие - пустомелю Гинса. К циркулярному письму, которое Генеральный Совет выпустил в начале января относительно «Egalite» и т. д., я приложил от своего имени - так как пост секретаря для Бельгии был в то время не замещен - разоблачение и характеристику Бакунина.

Гинс в ответ на это написал крайне грубое письмо Генеральному Совету, направленное против меня лично (он говорил о моей «недостойной манере нападать на Бакунина»), на которое я дал ему соответствующий ответ. По-видимому, его влиянию следует приписать то обстоятельство, что мы вчера получили от Бельгийского генерального совета официальное письмо, полное обвинений, в котором, между прочим, говорится: Бельгийский генеральный совет постановил поручить делегатам привлечь нас на ближайшем конгрессе к ответственности за наше постановление о Романском федеральном комитете. Мы-де, по их словам, вообще не имеем никакого права вмешиваться в эту местную швейцарскую историю! Как это ни странно, брюссельцы сами, так же как и Парижская «федерация», прямо потребовали, чтобы мы вмешались! Память коротка!

Во всяком случае, нам теперь придется обстоятельнее мотивировать наше решение в особом циркуляре. Поэтому ты меня очень обяжешь, если дашь нам точные сведения об интригах Альянса, о съезде в Ла-Шо-де-Фоне и о швейцарских распрях вообще.

Я получил письмо от русских друзей в Женеве. Передай им от меня за него благодарность.

В самом деле, лучше всего было бы, если бы они написали брошюру о Бакунине, но это надо сделать в ближайшее время. В этом случае им не надо присылать мне новых документов о происках Бакунина.

Они спрашивают меня, что делал Бакунин в 1848 году. Во время своего пребывания в Париже в 1843-48 гг. он разыгрывал из себя решительного сторонника социализма. Когда началась революция, он отправился в Бреславль и связался там с буржуазными демократами, хлопотал среди них за избрание (во Франкфуртский парламент) Арнольда Руге, в то время ярого врага социалистов и коммунистов. Потом - в 1848 г. - он организовал панславистский съезд в Праге. Сами панслависты упрекали его в том, что он вел там двойную игру.

Но я этому не верю. Если он и делал там ошибки (с точки зрения его панславистских друзей), то, по моему мнению, только «невольные». В начале 1849 г. Бакунин издал манифест (памфлет) - сентиментальный панславизм! Единственно похвальное, что можно сообщить о его деятельности во время революции, - это его участие в дрезденском восстании в мае 1849 года.

Очень существенно для его характеристики выступление, сделанное им тотчас же после возвращения из Сибири. Об этом достаточно материала в «Колоколе» и в опубликованных в «Zukunft» боркхеймовских «Русских письмах», которые у тебя, наверное, есть. Скажи русским друзьям, что разоблачаемая ими в письме личность здесь не появлялась, что их поручение в отношении Боркхейма я выполнил и буду очень рад, если кто-нибудь из них приедет сюда. Наконец. я буду им очень благодарен, если они пришлют мне только что вышедший четвертый том сочинений Чернышевского. Деньги за него я пришлю им почтой.

Твоя статья о войне в последнем номере «Vorbote» очень хороша и была одобрена всей моей семьей, которая шлет тебе сердечный привет.

Прощай!

Твой Карл Маркс Прилагаемый оттиск исправлен в отдельных местах - там, где были опечатки. Поэтому лучше переводить с него, чем с экземпляра, посланного в «Egalite».
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭЙГЕНУ ОСВАЛЬДУ В ЛОНДОНЕ [Лондон], 2 августа 1870 г.

Милостивый государь!

Я прочел в «Rappel» за 1 августа, в корреспонденции из Франкфурта-на-Майне от 27 июля, в частности, следующее: «В городе полно людей, подкупленных с целью поддерживать воинственный и галлофобский дух...» (sic).

«Письмо из Лондона, адресованное «Франкфуртской газете», содержит, между прочим, очень интересное свидетельство. Проживающие в Лондоне французы намереваются выпустить обращение против этой наполеоновской войны и пригласили для этой цели известных немецких республиканцев, также проживающих в Лондоне. Немцы якобы отказались присоединиться к их протесту, заявив, что война со стороны Германии является оборонительной».

Это лживое сообщение, искажающее действительные факты относительно предпринимаемого Вами «созыва», - дело рук Блинда, корреспондента «Frankfurter Zeitung».

Я думаю, что опровержением в «Rappel» (Редакция: 18, Rue de Valois, Paris) Вы наилучшим образом достигнете первоначально поставленной Вами цели.

Ваш К. Маркс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭЙГЕНУ ОСВАЛЬДУ В ЛОНДОНЕ [Лондон], 3 августа 1870 г.

Дорогой господин Освальд!

Посылаю Вам в «приписке» свой ультиматум и надеюсь, что Вас это удовлетворит.

Дальше я пойти не могу.

Ваш К. М.

«I agree with the above address so far as its general sentiments coincide with the manifesto on the war issued by the General Council of the International Workingmen`s Association».

«Я присоединяюсь к опубликованному выше обращению в той мере, в какой оно в общем соответствует по своему духу воззванию о войне Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих».
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭЙГЕНУ ОСВАЛЬДУ

В ЛОНДОНЕ Лондон, 5 августа 1870 г.

Дорогой Освальд!

Пошлите, пожалуйста, Ваше обращение для ознакомления моему другу Л. С. Боркхейму по его домашнему адресу: 10, Brunswick Gardens, Kensington, W.

Сердечный привет дамам. Ваш Карл Маркс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ГЕРМАНУ ЮНГУ В ЛОНДОНЕ [Лондон], 6 августа 1870 г.

Дорогой Юнг!

Прилагаю «вполне удобочитаемую» копию обеих резолюций Генерального Совета о Международном альянсе социалистической демократии.

Напишите Перре, чтобы он напечатал эти резолюции. Это лучший способ ответить «Solidarite ».

Они не должны говорить, что публикуют это по распоряжению Генерального Совета; они имеют право делать так, потому что в первоначальном варианте резолюций Совета определенно предусматривалось их опубликование.

Искренне Ваш Карл Маркс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭЙГЕНУ ОСВАЛЬДУ В ЛОНДОНЕ Лондон, 7 августа 1870 г.

Дорогой Освальд!

Iterum Crispinus

Фридрих Энгельс разрешает Вам поставить его имя под обращением, но nota bene: при том непременном условии, что это будет сопровождаться точно такой же оговоркой, какая сопутствует моей подписи.

Ваш К. М.

Г. Й. Ротшильд, коммерсант (немец, то есть пруссак), разрешает сделать это же самое при том же условии.

Кстати. То место, где указывается, хотя и в крайне тонких, дипломатичных выражениях, на оборонительный характер войны с немецкой стороны, все же осталось!
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ГЕРМАНУ ЮНГУ В ЛОНДОН Рамсгет, 12 августа 1870 г.

36, Hardres Street Дорогой Юнг!

Посылаю для представления Генеральному Совету: 1) Постановление немецкого Центрального комитета в Женеве (Романский федеральный комитет пришлет Вам документ подобного же содержания).

2) Копию постановления, полученного мной также и из Брауншвейга; оригинал его Вам не посылаю, так как там содержатся еще всякие пустяки, на которые я должен ответить.

Я чувствую себя очень плохо, но, может быть, морской воздух поможет.

Привет.

Ваш К. Маркс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - ЖЕННИ МАРКС В РАМСГЕТ Манчестер, 15 августа 1870 г.

Дорогая г-жа Маркс!

Сегодня я был в банке, который указал Смиту для справок, и случайно там услышал, что он наконец соизволил сделать запрос, и данный ему ответ (банк готов, если потребуется, поручиться за меня в десятикратном размере), надо думать, удовлетворит его16. Итак, я, наверно, скоро услышу о нем. Мне очень приятно, что я не должен теперь писать глупому аристократу-лендлорду, поместье которого около Болтона в гуще фабричного дыма кажется совсем маленьким. Субъект этот, очевидно, стреляет сейчас куропаток в близлежащих болотах и именно сейчас будет расположен вступить в деловую переписку с арендаторами. А до сих пор этот осел, очевидно, просто важничал.

При нынешнем положении во Франции, где в любой день все может быть опрокинуто - что, вероятно, и случится через неделю-другую, - рискованно, конечно, снимать дом на 31/2 года и приводить его в порядок, но все же надо рискнуть. Мне кажется, орлеанисты желают теперь такой же управляемой ими временной республики, какая была в 1848 г., и чтобы эта республика опозорила себя заключением мира, тогда корона досталась бы их Орлеанам, как единственной возможной теперь династии. Но игра эта может не удаться.

Самое же худшее - кто встанет во главе в случае действительно революционного движения в Париже? Наиболее популярный и единственно пригодный - Рошфор; Бланки, повидимому, забыт.

Счастье, что Барбес умер. «Борода партии» опять все напортил бы. Enfin, nous verrons (.
Ну что ж, посмотрим)
С моими статьями мне весьма повезло: некоторые небольшие предсказания, которые я делал в подходящий момент, вовремя попадали в печать и на следующий день подтверждались последними сообщениями. Подобная вещь - дело счастливого случая, между тем это чрезвычайно импонирует филистеру.

Кто был автором недавно появившейся статьи за подписью «фон Тундер-тен-Тронк», в которой так откровенно говорится правда английским филистерам? Вообще замечательно, что англичане теперь вдруг открывают превосходные качества в немцах, и как все они набрасываются на Бонапарта, перед которым месяц тому назад пресмыкались. Нет большей сволочи, чем «порядочные люди».

У меня, к сожалению, нет времени писать сегодня еще Тусси. Будьте добры, скажите ей, что я на днях буду писать Кугельману и приложу обещанное к письму.

Мы с женой шлем вам всем самый сердечный привет и надеемся, что морское лечение превосходно поможет.

Ваш Ф. Энгельс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ФРИДРИХУ АДОЛЬФУ ЗОРГЕ В ХОБОКЕН Лондон, 1 сентября 1870 г.

1, Maitland Park Road, Haverstock Hill Уважаемый г-н Зорге!

To, что я долго не отвечал на Ваши письма, объясняется двумя причинами: сначала - перегрузкой, затем - очень серьезной болезнью. В начале августа врачи послали меня на море. Но там сильный приступ ишиаса превратил меня на несколько недель в калеку. Я только со вчерашнего дня снова в Лондоне, но далеко еще не совсем поправился.

Прежде всего, большое спасибо за Вашу посылку, особенно за чрезвычайно ценную для меня статистику по вопросам труда.

Теперь вкратце отвечу на вопросы, содержащиеся в Ваших письмах.

Юму было поручено вести пропаганду среди янки, но он превысил свои полномочия. В следующий вторник я доложу об этом Генеральному Совету и продемонстрирую его «карточки».

Что касается «секретарства» для Соединенных Штатов, то дело обстоит так: я - секретарь для тамошних немецких секций, Дюпон - для французских и, наконец, Эккариус - для янки и для той части секций, в которых говорят по-английски. Поэтому в наших официальных документах Эккариус фигурирует в качестве «секретаря для Соединенных Штатов». В противном случае мы были бы вынуждены прибегать к ненужным подробностям. Так, например, я должен был бы подписываться также и как «секретарь для Русской секции» в Женеве и т. д. Впрочем, уже сам Эккариус вполне разъяснил положение в одной из ньюйоркских газет в связи с Клюзере.

На будущей неделе пошлю Вам новую пачку членских карточек.

Жалкое поведение Парижа во время войны, который и после страшных поражений попрежнему продолжает терпеть господство мамелюков Луи Бонапарта и испанской авантюристки Евгении, показывает, насколько французам необходим трагический урок, чтобы снова пробудить в них мужество.

Теперешняя война, чего прусские ослы не понимают, с такой же необходимостью ведет к войне между Германией и Россией, с какой война 1866 г. привела к войне между Пруссией и Францией. И это - наилучший результат, какого я жду для Германии от войны. Истинное «пруссачество» никогда не существовало и никогда не сможет существовать иначе, как в союзе с Россией и в подчинении у нее. Кроме того, такая война № 2 будет повивальной бабкой неизбежной в России социальной революции.

Сожалею, что какое-то непонятное для меня недоразумение привело моего друга Фогта к ошибочному мнению о Шили. Шили не только один из моих старейших и наиболее близких личных друзей; он и один из самых дельных, смелых и надежных членов партии.

Я очень рад, что Мейер отправляется в Цинциннати в качестве делегата.

Преданный Вам Карл Маркс

Мне очень хотелось бы увидеть в оригинале чепуху, написанную Келлогом о деньгах (это просто разновидность того, что писали Брей, Грей, Бронтер О`Брайен и др. в Англии и Прудон во Франции). Здесь этой чепухи достать нельзя.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЗИГФРИДУ МЕЙЕРУ В ХОБОКЕН Лондон, 2 сентября 1870 г.

1, Maitland Park Road.

Haverstock Hill Дорогой Мейер!

Пишу наспех (так как почта сейчас закроется) только эти несколько строк. На будущей неделе напишу Вам подробнее. Вчера вернулся с моря, куда врачи послали меня для укрепления здоровья; однако острый и болезненный приступ ишиаса скрутил меня на несколько недель.

Первое, что я сделал по возвращении - это ответил на кучу писем, которую нашел у себя; среди моих почтовых кредиторов оказался Зорге с полдюжиной писем. Ваше письмо куда-то задевали, и я получил его только после того, как отослал ответ Зорге, и потому не смог изменить его соответственно замечаниям, содержавшимся в Вашем письме.

Впрочем, при всех обстоятельствах я написал бы Зорге, так как он прислал мне газеты и статистику по вопросам труда (Массачусетс), а также полезные для Генерального Совета сведения о Юме с двумя образцами изготовленных последним карточек «членов Интернационала» и т. д. Наконец, я ни при каких обстоятельствах не мог не исправить ложное представление друга Фогта о Шили, одном из моих самых старых и близких друзей.

Мне было очень приятно узнать из последнего письма Зорге, что Вас послали делегатом в Цинциннати.

Если Немецкий рабочий союз назначил другого корреспондента, то этот факт нужно официально сообщить мне для доклада Генеральному Совету.

Привет и братство.

Ваш К. М.

Не можете ли Вы сообщить мне более подробные сведения о железнодорожном хозяйстве на Западе, об относящихся к этому актах конгресса и т. д.?
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭЙГЕНУ ОСВАЛЬДУ В ЛОНДОНЕ Весьма спешно Лондон, 4 сентября 1870 г.

Дорогой Освальд!

Я только в субботу вернулся в Лондон и был слишком занят, чтобы принять Ваше дружеское приглашение.

Когда будете готовить 4-е издание, поставьте, пожалуйста, вместо «Международное Товарищество Работников» официальное название, употребляемое во Франции: «Международное Товарищество Рабочих».

Я был все-таки прав, предсказывая, что империя кончится «пародией».

Ваш К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭДУАРДУ СПЕНСЕРУ БИЗЛИ В ЛОНДОНЕ [Лондон], 12 сентября 1870 г.

Милостивый государь!

В прошлую среду** О. Серрайе, член Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих, отправился в Париж в качестве полномочного представителя Совета. Он счел своим долгом остаться там не только для того, чтобы принять участие в обороне, но и для того, чтобы оказывать влияние на наш Парижский федеральный совет; это человек действительно весьма высоких интеллектуальных способностей. Его жена*** получила сегодня известие о его решении. К несчастью, она не только сидит без гроша, имея на руках ребенка, но кредиторы Серрайе требуют от нее уплаты около 12 ф. ст., угрожая продать обстановку и выбросить ее на улицу. При таких обстоятельствах я и мои друзья решили прийти ей на помощь, и с этой целью я позволяю себе обратиться в этом письме также к Вам и Вашим друзьям.

Вы увидите, что воззвание****, которое я в прошлую пятницу представил Генеральному Совету и которое теперь печатается, во многих пунктах почти буквально совпадает с Вашим памфлетом*****.

Я считаю, что Париж вынужден будет капитулировать, а из частных писем, полученных мной из Парижа, видно, что некоторые влиятельные члены временного правительства готовы к такому обороту событий.

Серрайе пишет мне сегодня, что поспешность, с которой пруссаки идут на Париж, единственное, что может предупредить новое июньское восстание! С падением Парижа Франция далеко еще не погибла, если провинция выполнит свой долг.

Парижский федеральный совет бомбардирует меня телеграммами - все по вопросу: признание Англией Французской республики. Действительно, это сейчас самое важное для Франции. Это единственное, что Вы можете в настоящее время для нее сделать. Прусский король* официально обращается с Бонапартом как с правящим монархом Франции. Он намерен его восстановить. Французская республика официально не будет существовать до тех пор, пока британское правительство ее не признает. Но нельзя терять времени. Неужели вы позволите вашей королеве** и вашим олигархам злоупотреблять, по предписанию Бисмарка, огромным влиянием Англии?

Искренне Ваш Карл Маркс Кстати. Как раз сейчас в английской прессе много бесполезной болтовни о «нашей обороне». В случае войны с Пруссией или с другими военными державами континента у вас имеется единственное, но зато надежное средство нападения - уничтожить их морскую торговлю. Вы можете сделать это, только восстановив ваши «права на море», которые по Парижскому договору 1856 г. были уступлены России в результате интриг кабинета, но без всякой санкции парламента. Россия придает этому пункту столь решающее значение, что она заставила Пруссию в самом начале этой войны признать чрезвычайную важность этих статей «парижского соглашения»144. Пруссия, конечно, более чем охотно пошла на это. Во-первых, у нее нет флота. Во-вторых, в общих интересах всех континентальных военных держав, конечно, заставить Англию, единственную великую морскую державу Европы, отказаться от самых существенных средств морской войны во имя гуманности! Привилегия негуманного образа действия - а какую войну вы можете вести «гуманным» способом - сохраняется за сухопутными державами! Кроме того, эта дипломатическая «филантропия» предполагает, что собственность - конечно, на морс, а не на суше - более священна, чем человеческая жизнь.

Вот причина, из-за которой оказавшиеся в глупом положении английские фабриканты и купцы позволили одурачить себя парижскими статьями относительно морской войны, статьями, которые для них бесполезны, так как они не приняты Соединенными Штатами. А только в войне с последними такое условие могло бы иметь известное значение для денежных тузов Англии. Презрение, с которым теперь Пруссия и Россия (последняя втихомолку продвигается к Индии) обращаются с Англией, основано исключительно на понимании того, что в наступательной войне на суше Англия не может сделать ничего, а для войны на море, в которой от нее зависело бы все, она разоружилась или, вернее, была разоружена произвольным актом Кларендона, действовавшим согласно тайным инструкциям Пальмерстона. Объявите завтра, что эти условия Парижского договора, - даже не сформулированные в форме статей договора, - клочок бумаги, и я ручаюсь Вам, что топ континентальных задир тотчас же изменится.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - СЕЗАРУ ДЕ ПАПУ В БРЮССЕЛЬ Лондон, 14 сентября 1870 г.

Уважаемый гражданин!

К письму приложены два экземпляра нашего воззвания - один для «Internationale» и другой для «Liberte». У меня нет времени его перевести, Дюпон же находится в Манчестере, а Серрайе в качестве представителя Генерального Совета - в Париже. Мое время поглощено перепиской с Германией и агитацией среди английских рабочих.

Наш Центральный комитет в Брауншвейге опубликовал 5 сентября манифест «К немецким рабочим» против аннексии французской территории, за мир с республикой. По приказу генерала Фогеля фон Фалькенштейна, гнусного пруссака, отличившегося своим вандализмом во Франкфурте (в 1866 г.), не только был конфискован манифест, но и все члены Комитета - а также и несчастный типограф, напечатавший манифест, - были арестованы, закованы в кандалы, как уголовные преступники, и отправлены в Лётцен, город в Восточной Пруссии. Вы знаете, что на всем побережье Северной Германии под предлогом возможности высадки французов было введено военное положение, так что господа военные могут арестовывать, судить, расстреливать сколько им угодно. Но также и в других частях Германии, где не было объявлено военное положение, пруссаки ввели поддерживаемый средним классом режим террора против всякого независимого мнения. Немецкие рабочие, несмотря на этот террор и патриотические вопли буржуазии, держатся превосходно.

Сожалею, что не могу сказать того же о наших французских товарищах. Их обращение - это нелепость. «Уйдите обратно за Рейн!» Они забывают, что немцам, чтобы попасть к себе домой, незачем уходить за Рейн, а достаточно только отступить в Пфальц и Рейнскую провинцию (прусскую). Вы представляете, как эта шовинистическая фраза была использована официальными газетами Бисмарка! Весь тон этого обращения абсурден и совершенно не соответствует духу Интернационала.

У меня нет времени привести Вам полностью письмо, полученное мной от Серрайе, но следующий отрывок в достаточной степени разъяснит положение дел в Париже. Наш долг не тешить самих себя иллюзиями.

«Немыслимо представить себе, что люди, в течение шести лет заявлявшие о своем интернационализме, об уничтожении границ, о том, что они больше не признают понятия «иностранцы», смогли дойти до такого положения, в котором они сейчас находятся, ради сохранения ложной популярности, жертвой которой они рано или поздно станут. Когда я возмущаюсь их поведением, они отвечают, что если бы они говорили иначе, то их послали бы к черту! Итак, им кажется более удобным обманывать этих несчастных насчет истинного положения Франции, нежели рисковать своей популярностью, пытаясь образумить их, что, я считаю, было бы куда полезнее для нашей Франции. Более того, в какое положение они ставят Интернационал своими ультрашовинистическими речами! Сколько понадобится поколений, чтобы стереть глубокую национальную рознь, которую они стремятся возродить всеми средствами, какие подсказывает им их несчастное воображение! Это не значит, что они глупы, вовсе нет. Как и я, они знают, что, льстя народу, они его обманывают, они чувствуют, что роют пропасть у себя под ногами, более того, они боятся открыто признать себя членами Интернационала, а поскольку это глупо, то получается, что им остается только пародировать революцию 93-го года!»

Все это, надеюсь, исчезнет перед лицом близкой и неизбежной капитуляции Парижа. Несчастьем французов, даже рабочих, являются воспоминания о былом величии! Необходимо, чтобы события раз и навсегда разбили этот реакционный культ прошлого!

Манифест, напечатанный в приложении к «Solidarite», меня не удивил. Я хорошо знаю, что те, кто проповедует абсолютное воздержание от политики, - словно рабочие, это монахи, создающие для себя собственный мир вне большого мира, - при первом же звуке исторического набата всегда впадают в буржуазную политику.

Английская пресса, за исключением очень немногих газет, продалась: большая часть - Бисмарку, а меньшая - Л. Бонапарту, который сберег достаточно денег, чтобы купить целую армию. Тем не менее я нашел способ вести против господ пруссаков войну не на жизнь, а на смерть.

Наши парижские друзья бомбардируют меня телеграммами, разъясняющими, что я должен делать в Германии. Думается, что я немного лучше парижан знаю, как нужно обходиться с моими соотечественниками.

Вы обяжете меня, если черкнете несколько строк о положении дел в Бельгии.

Привет и братство. Карл Маркс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЛЮДВИГУ КУГЕЛЬМАНУ В ГАННОВЕР [Лондон], 14 сентября 1870 г.

Дорогой Венцель!

Прилагаю воззвание.

Мое время до такой степени поглощено «делами Интернационала», что я никогда не ложусь спать раньше 3 часов ночи. Поэтому прошу извинить мое упорное молчание.

Сердечный привет Графине и Френцхен.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭЙГЕНУ ОСВАЛЬДУ В ЛОНДОНЕ [Лондон], 14 сентября 1870 г.

Дорогой Освальд!

Прилагаю 50 экземпляров нашего нового воззвания. Имеются некоторые опечатки, но не смысловые. Во втором издании будут исправлены.

Наш Центральный комитет для Германии (находится в Брауншвейге) выпустил 5 сентября манифест к немецким рабочим против аннексии Лотарингии и Эльзаса, за признание Французской республики и т. д. По приказу Фогеля фон Фалькенштейна не только конфискован манифест, но и все члены Комитета - а заодно и несчастный типограф, напечатавший манифест, - арестованы и отправлены в кандалах в Лётцен, в Восточной Пруссии. Я тотчас послал сообщение об этом в различные лондонские газеты и посмотрю, напечатают ли они такие вещи.

Победа на вчерашнем митинге над элементами, либо подкупленными Обществом мира, либо теоретически не подготовленными, была совершенно случайной. Мы как раз проводили во вторник обычное очередное заседание Генерального Совета Интернационала, когда наши друзья со Стрэнда телеграфировали, чтобы мы пришли им на выручку, поскольку в противном случае они при голосовании потерпят поражение. Тогда все это и произошло.

Вы должны извинить меня за то, что я не ответил раньше. Я так занят делами Интернационала.., что со времени своего возвращения не ложусь раньше 3 часов ночи.

Либкнехт по глупости не дал мне тайного адреса. Все письма, адресованные непосредственно ему, перехвачены полицией.

Я разыщу для Вас несколько номеров «Volksstaat», но должен потом получить их обратно, так же как и те, что уже дал Вам, так как делаю из них подборку.

Ваш К. Маркс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ИОГАННУ ФИЛИППУ БЕККЕРУ

В ЖЕНЕВУ [Лондон], 14 сентября 1870 г.

Дорогой Беккер!

Прилагаю воззвание Генерального Совета для «Egalite». Завтра ты получишь сделанный мной немецкий перевод (так как я написал эту вещь сначала по-английски). В немецком переводе есть несколько фраз, предназначенных для Германии, специально для рабочих; было слишком поздно вставить их в английское издание.

Привет.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ИОГАННУ ФИЛИППУ БЕККЕРУ В ЖЕНЕВУ [Лондон, 15 сентября 1870 г.]

Дорогой Беккер!

Несколько дней тому назад я послал в «Volksstaat» перевод, так как это было более срочно. Однако этот перевод в нескольких местах исправлен.

Привет.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭДУАРДУ СПЕНСЕРУ БИЗЛИ В ЛОНДОНЕ Лондон, 16 сентября 1870 г.

Милостивый государь!

Извините, что я опять беспокою Вас этим письмом, но a la guerre comme a la guerre.

Худшие предположения двух воззваний Генерального Совета Интернационала уже сбылись.

Пруссия, объявив, что она ведет войну с Луи Бонапартом, а не с французским народом, воюет теперь с французским народом и заключает мир с Бонапартом. Она выдала секрет.

Она объявила о своем намерении восстановить в Тюильри его или его семью. Подлая «Times» делает сегодня вид, что считает это простой сплетней. Она знает или должна была бы знать, что это было напечатано в берлинском «Staats-Anzeiger» (прусский «Moniteur»). Из полуофициальных прусских газет, таких как «Кёльнская газета», я вижу, что этот старый осел, король Вильгельм, верный семейным традициям Гогенцоллернов, уже припадает к стопам царя и умоляет его быть столь великодушным, чтобы использовать его, как своего слугу, против турок! В последнее время реакция уже воцарилась в Германии. Начали с того, как я уже писал Вам, что наших брауншвейгских товарищей в кандалах погнали этапом к восточной границе, как простых уголовных преступников69. Но это только один факт из сотен.

После первой войны за независимость Германии против Наполеона I дикая и свирепая правительственная травля так называемых демагогов (die demagogische Untersuchungen) продолжалась в течение целых 20 лет!71 Но тогда преследования начались только после окончания войны. Теперь они начинаются до заключения мира.

Тогда эти преследования были направлены против пустых идеалистов и легкомысленных юнцов (студентов университетов), выходцев из буржуазии, бюрократии и аристократии. Теперь они направлены против рабочего класса.

Что касается меня, то я в восторге от всех этих преступлений прусского правительства.

Они расшевелят Германию. Вам нужно было бы, по-моему, сделать теперь следующее: первое воззвание Генерального Совета о войне было опубликовано полностью только в «Pall Mall»122, но выдержки из него и даже передовые статьи о нем появились во многих других газетах. На этот раз, хотя воззвание и было разослано во все лондонские газеты, ни одна из них не обратила на него ни малейшего внимания, за исключением «Pall Mall», которая дает из него очень краткие выдержки. (Между прочим, эта газета, которая так «хорошо» обошлась с Вами в своем вчерашнем номере, имеет кое-какие частные обязательства по отношению ко мне, так как я рекомендовал ей «Заметки о войне» моего друга Энгельса. Я сделал это по предложению А. Б., который время от времени контрабандой протаскивал какую-нибудь заметку об Интернационале в «Pall Mall». Вот почему наше второе воззвание не обойдено полным молчанием в этой газете.)

На континенте, где публика уже привыкла к тому, что к воззваниям Интернационала относятся серьезно и что они полностью воспроизводятся то одной, то другой газетой - даже в Москве и Санкт-Петербурге, даже при господстве Бонапарта во французских газетах, даже теперь в Берлине, - нас неоднократно упрекали в том, что мы якобы пренебрегаем возможностью использовать «свободную» лондонскую прессу. Они, конечно, не имеют представления о крайней продажности этого подлого предприятия и вряд ли поверят в это; а Уильям Коббет уже давно заклеймил его как «продажное, бесчестное и невежественное».

Думаю, что Вы оказали бы Интернационалу величайшую из возможных услуг, - а я позаботился бы о том, чтобы Ваша статья была перепечатана в наших газетах в Испании, Италии, Швейцарии, Бельгии, Голландии, Дании, Венгрии, Германии, Франции и Соединенных Штатах, - если бы опубликовали в «Fortnightly Review» что-нибудь об Интернационале, о воззваниях Генерального Совета о войне и о том, как обращается с нами эта образцовая «свободная» английская пресса! Эти субъекты в действительности являются в большей мере рабами прусской полиции, чем берлинские газеты.

Лафарг, издающий теперь газету в Бордо, передает самые лучшие пожелания Вам и г-же Бизли.

Искренне Ваш Карл Маркс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭЙГЕНУ ОСВАЛЬДУ В ЛОНДОНЕ [Лондон], 23 сентября 1870 г.

Дорогой Освальд!

Вместе с письмом Вы получите «Volksstaat» (№ 72-76) и «Volkswille» (№ 34); и то, и другое я должен получить обратно до ближайшего понедельника.

«Zukunft» мне присылают лишь от случая к случаю. Те номера, которые захватил с собой Энгельс, еще не распакованы, так же как и вся прочая домашняя утварь, только что привезенная им из Манчестера. По этой же причине я пока что не могу принять Ваше дружеское приглашение. Сначала мне нужно устроить Энгельса и его семью.

Я toto ovelo ( всецело) против Вашего плана нейтрализации и уже подробно высказался в таком духе по поводу этого плана, о котором мне стало известно также из другого источника.

Если речь всерьез идет о военной безопасности Германии, то для этого было бы совершенно достаточно снести укрепления вокруг Меца и Страсбурга.

Бисмарк это знает. Он знает также, что образование нейтральной зоны на этой стороне не могло бы дать большего, а для примирения с Францией, которое позже вновь станет необходимым, дало бы гораздо меньше, в сущности ничего. Это одно из тех мероприятий, которое может все испортить и не в состоянии ничего исправить.

Поразмыслите, далее, над тем, что вся оппозиция в Германии представляет известную и, в силу преследований со стороны правительства, растущую силу только потому и постольку, поскольку она выступает строго принципиально.

Это чувствуют не только рабочие, но и такие люди, как Якоби, как Людвиг Симон из Трира и даже Якобус Венедей! Как только эта весьма пестрая оппозиция пустится в дипломатию, все погибло. Она ровно ничего не достигла бы дипломатией, но потеряла бы из-за своего поведения... право заявить: аннексируйте, если вам угодно; мы объявляем эти аннексии недействительными!

Впрочем, сейчас главная фигура не Тьер, а Жюль Фавр. Снос крепостей был сначала предложен в официальной «Journal de St. Petersbourg» и тотчас принят французским временным правительством. Если что-либо в состоянии подорвать влияние военной сволочи на красавца Вильгельма, то это совет из Петербурга.

Ваш К. М.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
15:31 02.05.2015
МАРКС - ЭДУАРДУ СПЕНСЕРУ БИЗЛИ В ЛОНДОНЕ [Лондон], 19 октября 1870 г.

Милостивый государь!

Деак против рабочих. Он на самом деле - венгерское издание английского вига.

Что касается Лиона, то я получил письма, которые не подлежат опубликованию. Сначала все шло прекрасно. Под давлением секции Интернационала республика была провозглашена раньше, чем в Париже. Тотчас же было установлено революционное правительство - Коммуна, состоявшая частью из рабочих, принадлежавших к Интернационалу, частью из буржуазных радикальных республиканцев. Octrois ( пошлины на ввозимые в город предметы широкого потребления) были немедленно уничтожены - и вполне правильно. Бонапартистским и клерикальным интриганам внушили страх. Были приняты энергичные меры к вооружению всего народа. Буржуазия, если по существу и не сочувствовала новому порядку вещей, то, по крайней мере, стала ему спокойно подчиняться.

Лионское выступление немедленно нашло отклик в Марселе и Тулузе, где имеются сильные секции Интернационала.

Но ослы - Бакунин и Клюзере - приехали в Лион и испортили все дело. Так как оба они принадлежат к Интернационалу, то у них, к несчастью, оказалось достаточно влияния, чтобы сбить с толку наших друзей. Ратуша была захвачена - на короткое время, - и изданы были самые нелепые декреты об уничтожении государства и тому подобной чепухе. Одного того, что русский, которого буржуазные газеты изобразили агентом Бисмарка, претендует на звание лидера комитета спасения Франции, было, как Вы понимаете, достаточно, чтобы перетянуть чашу весов общественного мнения. Что касается Клюзере, то он вел себя как дурак и трус. Потерпев провал, оба покинули Лион.

В Руане, как и в большинстве других промышленных городов Франции, секции Интернационала, следуя примеру Лиона, настояли на официальном допущении рабочих в «комитеты обороны».

Должен Вам, однако, сказать, что по всем сведениям, которые я получаю из Франции, буржуазия в целом предпочитает прусское завоевание победе республики с социалистическими тенденциями.

Искренне преданный Вам Карл Маркс

Посылаю Вам экземпляр «New-York Tribune», который получил вчера. Буду Вам очень благодарен, если Вы по прочтении вернете его мне. В нем есть статья об Интернационале, не знаю чья, но, судя по стилю и манере, возможно, что ее написал г-н Дана.

Пересылаю Вам также три экземпляра «Defense nationale», которые Лафарг посылает Вам вместе со своим приветом.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ПЕТЕРУ ИМАНДТУ В ДАНДИ [Лондон], 11 ноября 1870 г.

Дорогой Имандт!

Твой племянник приехал вчера утром. Письмо твое пришло сегодня. Мы, однако, решили на семейном совете, что Имандт младший останется здесь до среды и затем уедет пароходом.

Во-первых, что касается самого отъезда, то мы не хотим так скоро лишиться его общества, да и ему самому полезно немного передохнуть.

Во-вторых, по поводу способа путешествия: он приехал совершенно закоченевший из Саутгемптона, и поездка по железной дороге в Данди (в еще худших условиях, в 3-м классе) очень его утомила бы, тогда как в первом классе парохода он получит за 20 шилл. причитающееся ему количество тепла.

Он весьма солидный и образованный молодой человек и всем нам очень нравится.

Надеюсь, что ты останешься доволен таким распоряжением.

Привет.

Твой К. М.

Кстати, наш Вильгельм - не король, а В. Либкнехт, - очень злит пруссаков в своей «Volksstaat», хотя по свойственной ему ограниченности он считает своим долгом всегда говорить «черное», если противник говорит «белое», и vice versa. Поэтому он принимает все разглагольствования какого-нибудь Гамбетты и К° за чистую монету и фактически так же регулярно обманывает своих читателей, как французов пичкают лживыми известиями их правители.

Господин Фрейлиграт стал между тем властителем дум национал-либеральных филистеров. И по праву. Должен же он дать что-то взамен тех собранных обывательских денег, которые положил себе в карман.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЛЮДВИГУ КУГЕЛЬМАНУ В ГАННОВЕР Лондон, 13 декабря 1870 г.

Дорогой Кугельман!

Мое долгое молчание ты должен объяснить тем, что во время этой войны большинство лиц, ведавших в Генеральном Совете иностранной корреспонденцией, должно было отправиться во Францию. И мне пришлось вести почти всю международную переписку, а это не пустяк. Кроме того, при той «свободе почтовых сношений», которая господствует теперь в Германии, особенно в Северогерманском союзе и совсем «особенно» в Ганновере, весьма опасно, правда не для меня, а для моих немецких корреспондентов, если я буду писать им о своих взглядах на эту войну, а о чем же другом можно писать в настоящий момент?

Ты желаешь, например, получить от меня наше первое воззвание о войне. Я послал его тебе. Очевидно, оно было перехваченR. Сегодня я посылаю тебе оба воззвания, соединенных в одну брошюру, статью профессора Бизли из «Fortnightly Review» и сегодняшнюю «Daily News». Так как эта газета пруссофильская, то, вероятно, все дойдет. Профессор Бизли - последователь Конта и, как таковой, не может не выкидывать всяких вывертов, но в остальном он очень дельный и смелый человек. Он профессор истории в Лондонском университете.

По-видимому, не только Бонапарт, его генералы и его армия захвачены в плен Германией, но вместе с ними и весь империализм со всеми его пороками акклиматизирован в стране дубов и лип.

Что касается немецких буржуа, то меня нисколько не удивляет их опьянение завоеваниями. Во-первых, захват - это жизненный принцип всякой буржуазии, а захват чужих провинций всегда является «захватом». Кроме того, немецкий буржуа так долго и покорно сносил всяческие пинки от своих отцов отечества и особенно от Гогенцоллернов, что для него должно быть настоящим наслаждением, если этих пинков отведает для разнообразия и чужестранец.

Во всяком случае, эта война освободила нас от «буржуазных республиканцев». Она нанесла этой шайке окончательный и ужасный удар. И этот результат имеет большое значение.

Война дала нашим профессорам прекраснейший повод осрамить себя перед всем светом как холопствующих педантов. Условия, которые являются следствием этой войны, будут служить лучшей пропагандой наших принципов.

Здесь, в Англии, в начале войны настроение общества было ультрапрусским, теперь его сменило прямо противоположное. В кафешантанах, например, немецких певцов с их «Стражей на Рейне» освистывают, тогда как французским певцам, исполняющим «Марсельезу», подпевают хором. Не говоря уже о решительной симпатии народных масс к республике и раздражении респектабельной части общества по поводу ныне очевидного союза Пруссии и России, а также наглого тона прусской дипломатии, с тех пор как были одержаны военные успехи, - всеобщее негодование вызвал здесь способ ведения войны: система реквизиций, сжигание деревень, расстрелы франтиреров, взятие заложников и тому подобное копирование Тридцатилетней войны. Конечно, англичане поступали точно так же в Индии, на Ямайке и т. д., но французы - не индусы, не китайцы и не негры, а пруссаки - не «небом рожденные» англичане! Это чисто гогенцоллерновская идея, будто народ совершает преступление, продолжая защищаться сам, когда вся его постоянная армия уничтожена. В самом деле, прусская народная война против Наполеона I была настоящим бельмом на глазу у бравого Фридриха-Вильгельма III, как в этом можно убедиться из исторического труда профессора Пертца о Гнейзенау, который в своем «Положении о ландштурме» систематизировал принципы войны, ведущейся франтирерами. Фридрих-Вильгельм III негодовал, что народ воевал на свой страх и риск и независимо от высочайших повелений.

Но не все еще потеряно. Война во Франции может принять еще весьма «неприятный» оборот. Сопротивление, оказанное Луарской армией, «не входило» в расчеты, и теперешнее распыление немецких сил направо и налево, единственной целью которого было терроризировать население, имеет наделе лишь тот результат, что вызывает повсюду к жизни оборонительную силу и ослабляет наступательную силу. Даже угроза бомбардировки Парижа является простой уловкой. Согласно всем правилам теории вероятности, эта бомбардировка не может иметь серьезного эффекта в отношении такого города, как Париж. Разрушат несколько внешних укреплений, пробьют брешь. Какой толк от этого в том случае, когда число осажденных больше числа осаждающих? А если осажденные предпримут исключительно успешные вылазки, заставляя противника защищаться за укреплениями, то что произойдет при такой перемене ролей?

Единственное реальное средство - принудить Париж к сдаче голодом. Но если осада затянется на такой срок, который достаточен для образования армии и развертывания народной войны в провинциях, то и этим не будет ничего достигнуто. кроме перемещения центра тяжести в другое место. Кроме того, даже и после капитуляции Парижа, который нельзя занять и удерживать какой-нибудь горстью людей, большая часть вторгшихся войск будет бездействовать.

Но, как бы ни окончилась война, она обучила французский пролетариат владеть оружием, а это является лучшей гарантией будущего.

Тот наглый тон, который Россия и Пруссия принимают в отношении к Англии, мог бы повести к совершенно неожиданным и неприятным для них результатам. Дело заключается просто в следующем: Англия сама обезоружила себя по Парижскому мирному договору 1856 года. Она - морская держава и, в противовес крупным континентальным военным державам, может бросить на чашу весов лишь средства морской войны. Безошибочным средством при этом является временное уничтожение или прекращение морской торговли континентальных государств. Это средство состоит главным образом в восстановлении в силе правила о захвате товаров противника, перевозимых на нейтральных судах. От этого морского права (наряду с другими подобными правами) англичане отказались в так называемой декларации, которая приложена к Парижскому договору. Кларендон сделал это по тайному приказу русофила Пальмерстона. Но эта декларация не является неотъемлемой частью самого договора и никогда не была законным образом санкционирована Англией. Господа русские и пруссаки могут просчитаться, если они воображают, что влияние королевы, семейные интересы которой связаны с Пруссией, и буржуазное тупоумие какого-нибудь Гладстона удержат в решительный момент Джона Буля от того, чтобы выбросить за борт это им же самим созданное «милое препятствие». И тогда он сможет в несколько недель покончить с русско-немецкой морской торговлей. Тогда мы посмотрим на вытянутые физиономии дипломатов Петербурга и Берлина и на еще более вытянутые физиономии «ура-патриотов». - Qui vivra, verra (Поживем - увидим).

Сердечный привет Графине и Френцхен.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - НАТАЛИИ ЛИБКНЕХТ В ЛЕЙПЦИГ Лондон, 19 декабря 1870 г.

122, Regent`s Park Road, N. W.

Дорогая г-жа Либкнехт!

Мы только что получили известие о том, что вчера арестованы Либкнехт, Бебель и Гепнер. Это прусский реванш за моральное поражение, нанесенное Либкнехтом и Бебелем прусской империи еще до появления ее на свет. Мы все здесь были очень обрадованы мужественным поведением обоих в рейхстаге при таких обстоятельствах, когда поистине было не шуточным делом открыто и твердо выступить с защитой наших взглядов. Мы полагаем, что все сводится в первую очередь к мелочной мстительности и намерению уничтожить газету, а также к лишению их возможности быть вновь избранными; что касается обвинения в государственной измене, то оно окажется совершенно надуманным. Но господа пруссаки могут сильно просчитаться, потому что при действительно превосходном поведении немецких рабочих, которое заставило даже прохвоста Швейцера подчиниться руководству Либкнехта и Бебеля, этот акт насилия, по всей вероятности, не произведет ожидаемого действия, а скорее вызовет обратное. Немецкие рабочие проявили во время этой войны такую проницательность и энергию, которые сразу ставят их во главе европейского рабочего движения, и Вы понимаете, какой гордостью это наполняет нас.

Но мы обязаны по мере сил заботиться и о том, чтобы наши арестованные друзья и их семьи в Германии не испытывали нужды, особенно теперь, когда предстоящие рождественские праздники и без того для них отравлены. Поэтому позволяем себе приложить к настоящему письму пятифунтовый билет Английского банка «В/10 04841, Лондон, 12 октября 1870» и просим Вас разделить эту сумму с г-жой Бебель.

Кроме того, прилагаем семь талеров, собранных здешним Просветительным обществом немецких рабочих для семейств арестованных брауншвейгцев. В отношении этих денег прошу подписать и вернуть мне прилагаемую расписку, чтобы Маркс мог предъявить ее Обществу для отчета.

Моя жена - ирландка с революционными убеждениями; поэтому можете себе представить, что за радость была у нас вчера дома, когда пришло известие о том, что осужденные фении амнистированы, хотя и на жалкий, прусский лад. И вот тотчас же вслед за этим приходит известие об аресте наших друзей в Германии!

Будьте здоровы, дорогая г-жа Либкнехт, и не падайте духом. Пруссаки и их русское начальство впутались в дело, с которым им не справиться.

С искренним участием Ваш Фридрих Энгельс Семейство Маркс кланяется Вам и шлет сердечный привет детям.

Кстати. Не можешь ли ты прислать мне некоторые речи Виндхорста в рейхстаге?
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - НАТАЛИИ ЛИБКНЕХТ В ЛЕЙПЦИГ Лондон, 13 января 1871 г.

1, Maitland Park Road, Haverstock Hill. N. W.

Дорогая г-жа Либкнехт!

Генеральный Совет Интернационала открыл сбор в пользу семей преследуемых прусским правительством немецких патриотов - патриотов в подлинном смысле слова. Первые 5 ф. ст., которые я Вам посылаю, предназначены для Вас и г-жи Бебель.

Лондонский лживый корреспондент завзятого Бидермана бесспорно принадлежит к полицейскому персоналу здешнего прусского посольства, действовавшему подобным же образом в 1852 г. во время Кёльнского процесса коммунистов. Мы выследим этого субъекта, чтобы затем разоблачить в здешней печати махинации этой клики и таким путем пролить свет на новейшую фазу развития христианско-прусско-германской нравственности.

В полученном сегодня номере «Volksstaat» я обнаружил заметку, в которой г-ну Нечаеву снова незаслуженно уделено серьезное внимание. Все, что этот Нечаев распространял в европейской печати о своих подвигах и страданиях в России, - беззастенчивая ложь. Доказательства у меня в руках. Даже имя этой личности не заслуживает упоминания.

Моя жена и дочери шлют Вам, Вашим детям и Либкнехту сердечнейший привет.

С наилучшими новогодними пожеланиями.

Преданный Вам Карл Маркс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ГЕРМАНУ ЮНГУ В ЛОНДОНЕ [Лондон], 18 января* 1871 г.

Дорогой Юнг!

На вчерашнем заседании Генерального Совета я полностью разоблачил прошлое Жюля Фавра. Посылаю Вам некоторые наиболее важные данные относительно его контрреволюционных подвигов.

Совет принял вчера также резолюцию, поручающую Вам обратиться к редакторам «Felleisen », органа немецких рабочих просветительных обществ Швейцарии, с письмом следующего характера: 1) Каково отношение этих обществ и их органа «Felleisen» к Международному Товариществу Рабочих?

2) До настоящего времени они ни разу не присылали Генеральному Совету никаких взносов.

3) Их орган «Felleisen» защищает аннексию Германией Эльзаса и Лотарингии, что вопиющим образом противоречит воззваниям Генерального Совета, из которых они ни разу не опубликовали даже выдержек.

4) Если они будут упорствовать в невыполнении своих обязанностей (см. пункт 2) и в своей оппозиции политике Генерального Совета (см. пункт 3), которая соответствует Уставу Интернационала, то Генеральный Совет, используя право, предоставленное ему Базельским конгрессом, временно, то есть до созыва ближайшего общего конгресса, исключит их из Интернационала.

С братским приветом Ваш Карл Маркс Ладендорф больше не редактор «Felleisen». Вам следует адресовать письмо в редакцию «Felleisen»: «Немецкое рабочее просветительное общество, в Гассене, Цюрих».

Жюль Фавр Жюль Фавр был автором позорного декрета от 27 июня 1848 г., по которому тысячи парижских рабочих, взятые в плен во время июньского восстания, были без всякого, даже формального, судебного разбирательства сосланы на каторгу в Алжир и пр. В дальнейшем он постоянно отказывался присоединиться к предложениям об амнистии, которые республиканская партия время от времени вносила в Учредительное собрание.

Жюль Фавр был одним из наиболее известных орудий осуществления того господства террора, который генерал Кавеньяк обрушил на французский рабочий класс после июньского восстания. Он поддерживал все гнуснейшие законы, проведенные тогда с целью уничтожения права собраний, союзов и свободы печати.

16 апреля 1849 г. Жюль Фавр, выступая в качестве представителя контрреволюционного большинства парламентской комиссии, предложил предоставить Луи Бонапарту 1200000 франков, которые тот требовал на экспедицию против Римской республики.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЗИГФРИДУ МЕЙЕРУ В НЬЮ-ЙОРК [Лондон], 21 января 1871 г.

Дорогой Мейер!

Создание так называемого Центрального комитета в Нью-Йорке мне отнюдь не понравилось. Я задерживал, насколько мог, признание его Генеральным Советом, но меня обезоружило письмо г-на Шернье, из которого выяснилось, что инициатором этой истории был наш французский секретарь Дюпон - человек превосходный, но слишком пылкий, который вследствие избытка своей энергии нередко совершает неосмотрительные шаги. Тут уже ничего больше не оставалось делать. Он получил нагоняй от Генерального Совета, но jeu etait fait! ( дело было сделано!) Энгельс (который живет теперь здесь) и я напоминаем Вам и Фогту, что, согласно нашему Уставу, Генеральный Совет может налагать свое вето только в случае явного нарушения Устава и принципов Интернационала, но что в остальном мы неизменно придерживаемся политики предоставления секциям свободы действия и права самоуправления. Исключение представляла только Франция вследствие особого положения ее во время империи. Наши друзья должны поэтому считаться также и с этим. Мы здесь, в Лондоне, работаем вместе с англичанами, часть которых нам совершенно не нравится; мы прекрасно знаем, что они хотят использовать Интернационал лишь в качестве дойной коровы ради достижения своих мелких, личных честолюбивых целей. Однако мы вынуждены делать bonne mine a mauvais jeu. Если бы мы из-за этих людей в негодовании удалились, мы только укрепили бы этим их влияние, которое теперь парализуется нашим присутствием. Так же должны поступать и вы.

Что касается Фогта, то я с самого начала был убежден, что любящий поважничать Зорге пустил пыль в глаза. Однако я должен был ответить Зорге на его прямой вопрос. Иначе он лично обратился бы с этим вздором к моему другу Шили, - неприятность, от которой я хотел избавить последнего.

Мы вызвали здесь среди рабочего класса сильное движение против Гладстона (в поддержку Французской республики), которое, возможно, приведет к его падению. Пруссия находится целиком в подчинении у русского кабинета. Если она одержит окончательную победу, героический немецкий филистер испытает на себе то, что он заслуживает. К несчастью, нынешнее французское правительство думает, что может вести революционную войну без революции.

Благородный поэт Фрейлиграт находится в настоящее время здесь, у своих дочерей. Он не осмеливается показаться мне на глаза. 60000 талеров, которые ему подарил немецкий филистер, он должен отработать тиртейскими песнопениями вроде: «Ты, гордая дева Германия» и т. п.

Мое здоровье за последние месяцы было снова в отвратительном состоянии, но кто может думать о подобных мелочах перед лицом таких великих исторических событий!

В Петербурге выходит полуофициальный «Архив судебной медицины» (на русском языке).

Один из сотрудничающих в нем врачей поместил в номере за последний квартал статью «О гигиенических условиях, в которых живет западноевропейский пролетариат»; в статье автор главным образом - притом с указанием источника - цитирует мою книгу. В результате произошло следующее несчастье: цензор получил сильный нагоняй от министра внутренних дел, главный редактор смещен, а самый номер журнала - все экземпляры, которые еще можно было захватить, - сожжен!

Не знаю, сообщал ли я Вам, что с начала 1870 г. мне пришлось самому заняться изучением русского языка, на котором я теперь читаю довольно бегло. Это вызвано тем, что мне прислали из Петербурга представляющую весьма значительный интерес книгу Флеровского «Положение рабочего класса (в особенности крестьян) в России» и что я хотел познакомиться также с экономическими (превосходными) работами Чернышевского (в благодарность приговоренного 7 лет тому назад к сибирской каторге). Результат стоит усилий, которые должен потратить человек моих лет на овладение языком, так сильно отличающимся от классических, германских и романских языков. Идейное движение, происходящее сейчас в России, свидетельствует о том, что глубоко в низах идет брожение. Умы всегда связаны невидимыми нитями с телом народа.

За Вами с Фогтом долг - ваши фотографии. Я, по крайней мере, помню, что Вы мне их обещали.

Привет Вам и Фогту.

Ваш Карл Маркс

Относительно общественных земель я написал моему старому другу Дж. Дж. Гарни, который теперь помощник секретаря штата Массачусетс.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ФРИДРИХУ АДОЛЬФУ ЗОРГЕ В ХОБОКЕН Лондон, 21 января 1871 г.

1, Maitland Park Road, Haverstock Hill, N. W.

Уважаемый г-н Зорге!

Все отчеты немецких секций в Америке следует направлять мне. Эккариус - корреспондент только для янки. Как секретарь Генерального Совета он не имеет отношения к иностранной переписке.

Историю со «взносами» немецкой секции я совершенно позабыл. Поэтому, получив Ваше письмо, я написал Эккариусу, прилагаемый ответ которого может служить также и распиской.

Об образовании Центрального совета (мы предпочли бы, чтобы он, во избежание недоразумений, назывался Центральным комитетом) я уже писал.

Келлога не получил. Он находился, по всей вероятности, в желтом конверте, который был доставлен мне здешним почтовым отделением. Конверт был разорван, и на нем стоял штемпель: «без содержимого». По всей вероятности, конверт был слишком непрочен.

Несколько недель тому назад я послал на Ваш адрес большой пакет документов Генерального Совета за разное время, но до сих пор не получил извещения о получении. Все эти вещи принадлежат лично мне, и я их послал, так как запасы Генерального Совета совершенно исчерпаны (это относится к большинству его изданий).

Глубоко преданный Вам К. Маркс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЛЮДВИГУ КУГЕЛЬМАНУ В ГАННОВЕР Лондон, 4 февраля 1871 г.

Дорогой Кугельман!

Я с сожалением узнал из твоего последнего письма, что состояние твоего здоровья снова ухудшилось. Что касается моего, то осенью и в зимние месяцы оно было сносно, хотя кашель, который я схватил во время моего последнего пребывания в Ганновере, продолжается до сих пор.

Я послал тебе «Daily News», в которой помещено мое письмо. Газета, очевидно, опять была перехвачена, как и другие мои посылки. Я вкладываю сегодня эту вырезку вместе с первым воззванием Генерального Совета. Письмо содержит, в сущности, одни лишь факты, но именно благодаря этому оно и оказало действие.

Ты знаешь мой взгляд на героев буржуазии. Однако господин Жюль Фавр (снискавший себе дурную славу еще с периода временного правительства и Кавеньяка) и К° превзошли все мои ожидания. Во-первых, они дали возможность этому «sabre ortho###e этому «cretin militaire» («солдафону», «военному кретину»), как Бланки верно охарактеризовал Трошю, осуществить его «план». А план этот состоял просто в том, чтобы затянуть пассивное сопротивление Парижа как можно дольше, то есть до тех пор, пока не начнется голод, а наступательную борьбу ограничить показными маневрами, «платоническими вылазками». Я высказываю здесь не «предположение». Я знаю содержание одного письма, написанного Гамбетте самим Жюлем Фавром, в котором последний жалуется, что он и другие члены той части правительства, которая находится в Париже, тщетно побуждали Трошю к серьезным наступательным действиям. Трошю неизменно отвечал, что тогда возьмет верх парижская демагогия. Гамбетта ответил Фавру: «Вы изрекли свой собственный приговор». Трошю считал гораздо более важным держать в подчинении красных в Париже при помощи своей бретонской лейб-гвардии, которая оказывала ему те же услуги, что корсиканцы - Л. Бонапарту, чем бить пруссаков. Вот в чем настоящий секрет поражений не только в Париже, но и везде во Франции, где буржуазия, в согласии с большинством местных властей, действовала по этому же самому принципу.

Поскольку план Трошю был доведен до своего кульминационного пункта, до такого момента, когда Парижу предстояло или сдаться, или умереть с голоду, - Жюль Фавр и К° должны были просто последовать примеру коменданта крепости Туля. Этот комендант не капитулировал. Он просто заявил пруссакам, что из-за недостатка продовольствия вынужден прекратить оборону и открыть ворота крепости. Они могут теперь делать, что им угодно.

Но Жюль Фавр не довольствуется тем, что подписывает формальную капитуляцию.

Объявляя себя самого, своих коллег по правительству и Париж военнопленными прусского короля, он имеет бесстыдство выступать от имени всей Франции. Что знал он о положении Франции, за исключением Парижа? Абсолютно ничего, кроме того, что ему соблаговолил сообщить Бисмарк.

Более того. Эти господа пленники прусского короля заходят еще дальше и заявляют, что часть французского правительства, оставшаяся на свободе в Бордо, лишилась своих полномочий и имеет право действовать только лишь в согласии с ними, военнопленными прусского короля. Но так как они сами, как военнопленные, могут действовать лишь по приказу своего победителя, то они тем самым провозгласили прусского короля de facto высшей властью во Франции.

Даже Луи Бонапарт, после своей капитуляции и сдачи в плен при Седане, оказался менее бесстыдным. На предложение Бисмарка он ответил, что не может вести переговоры, потому что, сделавшись прусским пленным, потерял всякую власть во Франции.

В самом крайнем случае Ж. Фавр мог принять перемирие для всей Франции условно, то есть с оговоркой, что это соглашение должно быть санкционировано правительством в Бордо, тем более что только оно имело право и полномочия обсуждать статьи соглашения о перемирии с Пруссией. Это правительство, во всяком случае, не позволило бы последней исключить из соглашения о перемирии восточный театр военных действий. Оно не позволило бы пруссакам округлить границу своей оккупационной линии таким выгодным для нее образом!

Бисмарк, обнаглевший благодаря тому, что его военнопленные узурпировали не принадлежащие им права и продолжают разыгрывать роль французского правительства, вмешивается уже без всякого стеснения во внутренние дела Франции. Он протестует, - благородный, - против декрета Гамбетты о всеобщих выборах в собрание, потому что этот декрет нарушает, дескать, свободу выборов! В самом деле! Гамбетте следовало бы ответить протестом против осадного положения и других порядков в Германии, уничтожающих свободу выборов в рейхстаг.

Надеюсь, что Бисмарк будет настаивать на своих условиях мира! 400 млн. ф. ст. военной контрибуции - половина английского государственного долга! Это поймут даже французские буржуа! Может быть, они поймут, наконец, что и в худшем случае они могут только выиграть от продолжения войны.

Толпа, и знатная и простая, судит по внешности, по лицевой стороне, по непосредственному успеху. Так, она прославляла Л. Бонапарта на весь свет в течение 20 лет. Я же всегда, даже во время его апогея, разоблачал его как посредственную каналью. Таков же мой взгляд и на юнкера Бисмарка. Однако я не считаю Бисмарка настолько глупым, каким его можно было бы счесть, если бы его дипломатия была добровольной. Этот человек запутался в сетях русской дипломатии, которые мог бы порвать только лев, а он - не лев.

Например, требование Бисмарка, чтобы Франция выдала ему 20 своих первоклассных военных судов и Пондишери в Ост-Индии! Подобная идея не могла исходить от настоящего прусского дипломата. Он должен был бы знать, что принадлежащий Пруссии Пондишери был бы просто прусским залогом в руках англичан, что Англия, если захочет, может захватить эти 20 военных кораблей прежде, чем они попадут в Балтийское море, и что подобные требования нелепы с прусской точки зрения уже потому, что могут только возбудить недоверие Джона Буля раньше, чем пруссаки покинут французскую территорию. Но в интересах России было добиться как раз этого результата, чтобы еще прочнее обеспечить вассальную зависимость Пруссии. В самом деле, эти требования вызвали полный переворот в настроениях даже расположенной в пользу мира буржуазии Англии. Теперь все стоят за войну. Это провоцирование Англии и нанесение ущерба ее интересам привели в бешенство даже буржуа. Более чем вероятно, что благодаря этой прусской «мудрости» Гладстон и К° слетят и будут заменены министерством, которое объявит войну Пруссии.

С другой стороны, в России все выглядит очень ненадежно. Со времени превращения Вильгельма в императора старо-московитская, антинемецкая партия во главе с наследником престола снова взяла верх. И народ настроен в ее пользу. Тонкая политика Горчакова ей непонятна. Весьма вероятно, что царь или должен будет совершенно изменить свою внешнюю политику, или должен будет отправиться на тот свет, как это произошло с его предшественниками - Александром I, Павлом и Петром III.

При одновременной перемене политики и в Англии, и в России что было бы с Пруссией в момент, когда ее северо-восточные и юго-восточные границы беззащитны против вторжения неприятеля, когда военные силы Германии исчерпаны? Не следует забывать, что Пруссия - Германия отправила во Францию с начала этой войны до настоящего времени 1500000 солдат и что из них в строю осталось только около 700000 человек!

Несмотря на противоположное впечатление, положение Пруссии, таким образом, не из приятных. Если Франция устоит, использует перемирие для реорганизации своей армии и, наконец, придаст войне действительно революционный характер, - а премудрый Бисмарк сделает все возможное для такого финала - тогда новогерманская прусская империя может еще получить совершенно неожиданное крещение палкой.

Наилучшие пожелания Графине и Френцхен.

Твой К. М.

Кстати. Ты писал мне как-то о книге Гакстгаузена о земельных отношениях (кажется) в Вестфалии. Было бы хорошо, если бы ты мне ее прислал.

Будь так добр, отправь прилагаемое письмо доктору Якоби (Кёнигсберг), но на всякий случай наклей марку.

Попроси твою жену надписать на прилагаемом письме адрес д-ра Иоганна Якоби, Кёнигсберг.

Женничка только что поручила мне передать приветы «Трудхен, Френцхен и Венцельхен», что я и выполняю.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
23:11 02.05.2015
МАРКС - ПОЛЮ ЛАФАРГУ В БОРДО [Лондон], 4 февраля 1871 г.

Дорогой Поль!

Нужно создавать новых защитников для Франции. Ты и Лаура, по-видимому, серьезно и успешно занимаетесь этой патриотической деятельностью. Вся семья с восторгом узнала, что наша дорогая Лаура победоносно преодолела критический момент, и мы надеемся, что дальнейшие события будут развиваться не менее благоприятно. Поцелуй за меня маленького Шнаппи и скажи ему, что Олд Ник в восторге от двух фотографий его преемника. В «серьезном» снимке на первый план выступают строгие черты маленького человечка, между тем как в позе franc-fileur ( буквально «вольный беглец» (по созвучию с «franc-tireur» - вольный стрелок, партизан) - насмешливое прозвище парижских буржуа, бежавших из города во время его осады) схвачено очаровательное выражение юмора и шаловливости.

Вам известно мое невысокое мнение о героях буржуазии. Но Жюль Фавр и К° превзошли мои самые худшие ожидания. Когда Трошю осуществил свой таинственный «план», другими словами, когда этот «sabre ortho###e этот «cretin militaire» довел пассивное сопротивление Парижа до такого пункта, когда оставалась лишь альтернатива: умереть с голоду или капитулировать, - Жюль Фавр и К° могли последовать примеру коменданта Туля. Когда его возможности к сопротивлению были совершенно исчерпаны, он не капитулировал. Он только информировал пруссаков о действительном поло-женин вещей, заявив, что не в состоянии дольше продолжать оборону, так как лишен продовольствия, и что они могут делать, что им угодно. Он не сделал им никаких уступок. Он просто признал совершившийся факт. Фавр и К°, наоборот, не только подписали формальную капитуляцию. Они имели наглость действовать от имени всей Франции, хотя находились в полном неведении о положении вещей за пределами Парижа, будучи строго ограничены в этом отношении той информацией, изображающей это положение в невыгодном свете, которую Бисмарк соблаговолил им предоставить. Более того, капитулировав, сделавшись господами пленниками прусского короля, они заходят еще дальше и заявляют, что бордоская делегация утратила свои полномочия и должна действовать только в согласии с «господами пленниками прусского короля». А ведь даже Луи Бонапарт после своей капитуляции и сдачи в плен при Седане заявил Бисмарку, что не может вступать в переговоры с ним, так как лишился свободы действий и так как самым фактом своего превращения в пленника Пруссии потерял всякую власть над Францией!

Итак, даже Л. Бонапарт оказался менее бесстыдным, чем Фавр и К°!

Единственным условием, которое Фавр мог бы принять условно, то есть с оговоркой, что его акт должен быть санкционирован бордоской делегацией, было перемирие. Но выработку статей этого перемирия он должен был бы предоставить людям, не являвшимся пленниками прусского короля. Они, конечно, не позволили бы пруссакам исключить из этого перемирия восточный театр военных действий и не дали бы им улучшить, под предлогом перемирия, границы своей военной оккупации, округлив их наиболее выгодным для них образом.

Поощряемый трусливым раболепством парижской делегации, претендовавшей на участие в управлении Францией после своего превращения в господ capitulards и пленников прусского короля, Бисмарк считает себя de facto обладателем высшей власти во Франции и уже действует как таковой. Он протестует против декрета Гамбетты о всеобщих выборах, как нарушающего их «свободу». Он диктует условия, на которых должно быть избрано национальное собрание. Что ж! Гамбетта мог бы ответить протестом против обстановки, в которой в этот же самый момент проводятся в Германии всеобщие выборы в рейхстаг. Он мог бы требовать, чтобы эти выборы были свободными; для этого Бисмарк прежде всего должен был отменить осадное положение, существующее в большей части Пруссии, или, по крайней мере, временно приостановить его действие. Приведу вам один пример свободы выборов в Германии. Во Франкфурте (на Майне) выдвигается рабочий кандидат (не проживающий во Франкфурте), он начинает свою избирательную кампанию в этом городе. Как поступают прусские власти? С помощью полиции они высылают этого кандидата из Франкфурта!

Я надеюсь, что пруссаки будут настаивать на своем «скромном» требовании уплаты военной контрибуции Францией в размере 400 миллионов фунтов стерлингов! Это может вывести из себя даже французскую буржуазию, чьи маневры, наряду с интригами местной администрации (которую Гамбетта оставил большей частью в руках бонапартистов, орлеанистов и т. п.), являются истинной причиной понесенных до сих пор военных поражений. Даже буржуазия сможет, наконец, понять, что, уступая, можно потерять больше, чем борясь!

В то же время, если Франция продержится еще некоторое время, международная обстановка может стать для нее значительно более благоприятной. В Англии министерство Гладстона находится в серьезной опасности. Оно скоро может слететь. Общественное мнение здесь теперь снова приобрело крайне воинственный характер. Эта перемена явилась результатом требований Пруссии, особенно ее притязаний на Пондишери и на 20 первоклассных французских военных кораблей. Джон Буль усматривает в этом угрозу для Англии и интригу со стороны России (эти требования, действительно, были подсказаны Пруссии санктпетербургским кабинетом).

В самой России надвигаются, по-видимому, крупные перемены. После принятия прусским королем императорского титула антигерманская партия, так называемая московитская партия, руководимая наследником престола, снова взяла верх. Весьма вероятно, что нынешний император либо вынужден будет принять ее требования и произвести соответствующие изменения в своей внешней политике, либо разделит судьбу своих предшественников и тем или иным путем освободится от своей «бренной оболочки». Если в России произойдет подобное потрясение, то Пруссия, чьи границы со стороны России и Австрии совершенно лишены войск для прикрытия, совершенно обнажены и беззащитны, не сможет сохранять свои теперешние силы во Франции. Она сразу же снизит тон и станет вполне сговорчивой.

Итак, если Франция устоит, если она использует перемирие, чтобы восстановить свои силы, если она поймет наконец, что для ведения революционной войны требуются революционные меры и революционная энергия, то она еще может быть спасена. Бисмарк отлично сознает, что находится в затруднительном положении. Он надеется выйти из него, используя «заносчивый тон». Он полагается на сотрудничество всех реакционных элементов Франции.

Ваш Олд Ник Р. S. Хозяин, у которого служит теперь Дюпон, получил письмо из Бордо от одной фирмы, которой требуется агент в Манчестере. Дюпон хотел бы узнать, тайком от своего хозяина - бесчестнейшего и грубого выскочки, - не мог ли бы он получить это место. Он просит, чтобы Вы собрали сведения на этот счет. Адрес фирмы, о которой идет речь, - Лабади и К° (вина и спиртные напитки): Rue des terres de Bordes, Bordeaux.

Что поделывает Прюдомм? Улучшилось ли его здоровье?
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ИОГАННУ ЯКОБИ В КЁНИГСБЕРГ*

Лондон, 4 февраля 1871 г.

1, Maitland Park Road, Haverstock Hill. N. W.

Уважаемый друг!

Профессор Джон Морли, издатель «Fortnightly Review», прислал мне вчера письмо с просьбой осведомиться у Вас, не дадите ли Вы для «Review» краткую статью (она будет переведена здесь на английский язык) о положении в Германии. Я по просьбе г-на Морли тоже, вероятно, дам что-нибудь для апрельского номера (статьи для этого номера должны быть готовы до 10 марта). «Fortnightly» поместила в февральском номере статьи отставного республиканца Блинда и профессора Кинкеля, написанные в бисмарковском духе, с той же целью, с какою спартанцы показывали своей молодежи рабов, которых доводили до полного опьянения.

В ожидании Вашего скорого ответа дружески преданный Вам Карл Маркс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ПЕТРУ ЛАВРОВИЧУ ЛАВРОВУ В ПАРИЖ Лондон, 27 февраля 1871 г.

Милостивый государь!

Лопатин уехал в Соединенные Штаты, и я еще не получал от него известий.

Имею честь оставаться преданным Вам Карл Маркс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - НАТАЛИИ ЛИБКНЕХТ В ЛЕЙПЦИГ Лондон, 2 марта 1871 г.

Дорогая госпожа Либкнехт!

Весьма скудные, к сожалению, средства, которые я Вам послал для семей арестованных, никоим образом не исходили от Генерального Совета Интернационала, который вообще не располагает для подобных целей какими-либо фондами. Лица, собравшие деньги по подписке, просто избрали Генеральный Совет «гарантом» для пересылки их по назначению. Впрочем, никакого дополнительного уведомления о получении не требуется.

Под появившимися в английских журналах статьями о немецком рабочем движении Либкнехт, вероятно, подразумевает прилагаемую статью профессора Бизли об Интернационале, напечатанную в ноябрьском номере (1870) «Fortnightly Review». Возможно, что Штибер хочет состряпать улики на основании некоторых мест, начиная со стр. 531 (я отчеркнул их начало). Bo-первых, проф. Бизли не принадлежит к Интернационалу, и поэтому сказанное им не может считаться аутентичным нашей точке зрения. Во-вторых, он и сам опровергает штиберовские заключения.

Письмо, которое я написал брауншвейгцам, написано не от имени и не по поручению Генерального Совета. Поэтому оно и написано не на бланке Генерального Совета. Я все время говорю в нем только от своего имени. Это в действительности было ответом - и долго откладывавшимся ответом - на письмо, в котором меня просили высказать мое личное мнение. На это имели полное право. По крайней мере, я не знаю ни одного параграфа уголовного кодекса, который запрещал бы подобные вещи. Во всяком случае, не вина господина Бисмарка, что «мое мнение» не печатается в «Preusischer Staats-Anzeiger». Почтенный Лотар Бухер после достославных дней Садовы предлагал мне писать критические статьи по финансовым вопросам для этой газеты. Мой ответ он, по всей вероятности, не выставлял напоказ.

Германская империя продолжает поход французской империи против Интернационала.

Ничто так не характеризует последние дни французской империи, как судебные преследования членов Интернационала на том основании, что они вели войну против замышлявшейся войны. Весьма показательна в этом отношении опубликованная республикой секретная переписка г-на Оливье.

Мне было очень приятно получить Ваше письмо как раз сегодня. Дело в том, что в «Fortnightly Review» должна была появиться моя статья, которую я временно откладываю, так как прусское правительство, бессильное что-либо сделать здесь, может захотеть отыграться на друзьях в Германии, которые, разумеется, никоим образом не ответственны за то, что совершается без их ведома.

Вы меня очень обяжете, если пришлете мне полный стенографический отчет о последнем заседании рейхстага, закончившемся 10 декабря 1870 года. Расходы за доставку я, конечно, возмещу.

Женничка, к несчастью, больна плевритом.

С сердечным приветом Вам и Либкнехту, дружески преданный Вам К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - КАРЛУ КЛЕЙНУ И ФРИЦУ МОЛЛЮ В ЗОЛИНГЕН Лондон, 10 марта 1871 г.

122, Regent`s Park Road, N. W.

Дорогие друзья Клейн и Молль!

Вас, конечно, очень удивило, что вы не получили ответа на ваше письмо от февраля прошлого года. Но это объясняется различными причинами. Во-первых, я со дня на день надеялся, что буду в состоянии сообщить вам что-либо хорошее относительно Товарищества; это, однако, не удавалось, а с тех пор, как началась война, вообще ожидать было нечего. Вовторых, ваше письмо пришло в таком виде, что у меня не оставалось никакого сомнения в том, что на почте постарались познакомиться с его содержанием; поэтому я искал оказии, особенно после объявления войны, осадного положения и множества арестов. Наконец, я не знал, не призваны ли вы оба во время войны в ландвер.

Теперь представляется возможность отправить письмо в Бармен, откуда уже, пожалуй, доставка менее опасна; поэтому пользуюсь этим, чтобы дать вам весть о себе и приложить свой обещанный портрет. Портрет Шаппера, который, как вы знаете, умер в прошлом году, мне пока не удалось достать. Как только я его получу, перешлю вам.

Для немецких рабочих начинается теперь трудное время; по-видимому, решено, что они должны явиться той жертвой, при заклании которой произойдет примирение между юнкерами и буржуазией. Но это не беда. Рабочее движение стало и в Германии слишком могущественным, чтобы с ним можно было легко покончить при помощи прусских интриг. Наоборот, преследования, к которым мы должны быть готовы, придадут нам еще больше силы, и когда опьяненная победой буржуазия протрезвится и у нее начнется похмелье, нашей партии снова представится случай сказать свое слово. Во всяком случае, немецкие рабочие своим образцовым поведением во время войны доказали, что они знают, в чем суть дела, и что из всех партий лишь они одни имеют правильное представление об истории нашего времени, в то время как буржуазия совершенно одурманена победой.

Я уже 5 месяцев живу здесь, в Лондоне. Сомневаюсь в том, сможете ли вы и дальше принадлежать к Международному Товариществу Рабочих иначе чем в принципе, ибо в Германии, по-видимому, намереваются квалифицировать принадлежность к этому Товариществу как преступление. Во всяком случае, будьте уверены, что при всех обстоятельствах здесь позаботятся о том, чтобы объединение всего европейского и американского пролетариата, начало которому было положено 7 лет тому назад, не распалось. А это - самое главное.

С братским приветом жму руку Ваш Ф. Энгельс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - РУДОЛЬФУ ЭНГЕЛЬСУ В ЭНГЕЛЬСКИРХЕН Лондон, 10 марта 1871 г.

Дорогой Рудольф!

Так как я еще не знаю здесь ни одного адвоката, который специально изучил коммерческие дела и на которого можно было бы в этом отношении положиться, то, обдумав, я счел наиболее целесообразным написать в Манчестер тому человеку, который составлял для вас договор с Функе. Мне самому дело представлялось совершенно ясным, но в вопросах английского права лучше всего не полагаться на здравый человеческий смысл. Однако на этот раз, как говорит адвокат, закон и здравый смысл сходятся: выход одного из компаньонов германской фирмы из германской фирмы никак не может затрагивать фирму в Англии, но и английская фирма не имеет права вмешиваться в это дело. С другой стороны, ни один компаньон английской фирмы не может выйти из дела до истечения срока без согласия прочих участников этого предприятия.

Итак: 1) положение Адольфа в фирме «Р. Функе и K°» остается и после его выхода из фирмы «Эрмен и Энгельс» в Бармене таким же; и 2) для того чтобы Адольф мог выйти также и из фирмы «Р. Функе и К°», вы должны получить не только его согласие, но и согласие Функе. Об этом последнем пункте вы, вероятно, не подумали.

Так как эти вопросы касаются также и Адольфа, а я в данном случае не могу стать ни на ту, ни на другую сторону, то я сообщу ему сегодня то же самое.

Эта информация обошлась мне в 10 шиллингов 6 пенсов, что равняется 3,15 талерам, которые и прошу записать в счет причитающейся мне суммы.

Я нахожу вполне естественным, что Адольф желает при первой возможности выйти из дела. Зимой в Энгельскирхене страшно скучно, и ты, конечно, не будешь на него сердиться за то, что ему хочется и других развлечений, кроме вечных семейных попоек. Меня как раз удивляет то, что он так долго держался, я бы закричал караул гораздо раньше и делал бы это гораздо чаще. Вам с Германом легко рассуждать, но вы-то оба всячески уклоняетесь от переезда в Энгельскирхен, и вам не убедить меня, что это происходит лишь потому, что вы ничего не понимаете в производстве, - могли бы изучить его, это принесло бы вам немалую пользу. Адольф может и без коммерции найти множество приятных и подходящих для себя занятий, а тот, кто имеет такую возможность, поступает совершенно правильно, если выходит из- дела как только позволят обстоятельства. К этому вы давно должны были быть готовы, и если это произойдет теперь, то в ваших интересах, чтобы он вышел как можно скорее.

Поэтому я совершенно не понимаю, почему вы так жалуетесь по этому поводу. Предоставьте Адольфу действовать, как ему хочется, произведите дружески раздел и приноровитесь к новым условиям, при которых каждый из вас будет ведь получать больше процентов, чем прежде.

Готфрид, по-видимому, не испытает больших затруднений, - старая фабрика в Уист- Лейн пустовала, и ее можно будет получить, машины тоже нетрудно достать, в Манчестере можно через других лиц многое добыть и т. д., - так что вам не следует питать слишком больших надежд. Впрочем, само собой разумеется, что я морально обязан не причинять никакого вреда бывшему компаньону, который заплатил мне за мой выход из фирмы круглую сумму. Но для чего у вас агенты и коммивояжеры? Если они будут выполнять свои обязанности, вам не понадобится никакая другая информация.

Сомневаюсь в том, будто здешние (и теперь распространившиеся почти во всем мире) симпатии к Франции обусловлены тем, что Франции досталось больше всего. Во всяком случае, можете быть вполне уверенными, что если когда-либо впоследствии пруссаки будут вновь побиты (что отнюдь не невероятно), то они не только не встретят симпатии, но, наоборот, будут подняты на смех. Вы не видите дальше своего собственного носа; однако за опьянением победой довольно скоро последует похмелье, и тогда вы сами вряд ли будете в восторге от себя. Несмотря на всю вашу мощь и весь ваш блеск, вас так же околпачивают на «ольмюцкий манер», как и прежде. Ольмюц был подготовлен в Варшаве, где ваш верховный повелитель, русский император, приказал вам склониться перед Австрией и Союзным сеймом. Теперь, когда вы надолго сделали Францию своим врагом (ведь ее граница все же будет соприкасаться с вашей), вашей единственной защитой является Россия, которая вскоре заставит вас заплатить ей за покровительство. Сейчас вы в большей степени находитесь под русским господством, чем когда-либо раньше.

Передай, пожалуйста, сердечный привет маме и скажи, что я на днях напишу ей. Привет твоей жене и детям, всем братьям и сестрам и всему тому, что копошится подле них.

Твой Фридрих
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ПОЛЮ ЛАФАРГУ

В БОРДО Лондон, 23 марта 1871 г.

Дорогой Поль!

Прилагаю заявление Серрайе в «Courrier de l`Europe» от 18 марта 1871 г. (эта французская газета выходит в Лондоне) по поводу бесстыдной мистификации «Paris-Journal» от 14 марта, о которой тебе, вероятно, уже известно.

Следующее заявление было опубликовано в «Times» 22 марта 1871 г. под заглавием «Международное Товарищество»: «Г-н Карл Маркс просит нас опровергнуть утверждение, содержащееся в опубликованном нами 16 марта письме нашего парижского корреспондента, а именно, что «Карл Маркс... написал одному из своих главных приверженцев в Париже письмо, где заявляет, что недоволен позицией, которую заняли члены этого общества в этом городе, что они нарушают Устав Товарищества, занимаясь политиканством, что они дезорганизуют рабочих вместо того, чтобы организовывать его и т. д.».

Г-н Карл Маркс заявляет, что это сообщение было, «по-видимому, заимствовано из «Paris- Journal» от 14 марта, где было также обещано опубликовать полностью это приписываемое ему письмо, и что в «Paris-Journal» от 19 марта приводится письмо, помеченное: Лондон, 28 февраля 1871 г., и якобы подписанное им, письмо, которое г-н Маркс объявляет от начала до конца наглой подделкой».

Перехожу ко второму трюку этой грязной реакционной парижской прессы. Когда мы услышали о мнимом исключении немецких членов Интернационала парижскими членами Интернационала, мы написали «братьям и друзьям» в Париж, которые ответили, что вся эта история является не более как выдумкой бульварной парижской прессы. Тем временем ложные сообщения распространяются, как лесной пожар, во всей лондонской печати, которая разражается длинными передовицами по поводу этой премилой истории, одновременно пытаясь доказать распад Интернационала и неисправимую испорченность парижских рабочих.

В сегодняшнем «Times» (23 марта 1871 г.) опубликовано следующее заявление Генерального Совета: «Антинемецкая лига в Париже Редактору газеты «Times»

Милостивый государь!

Английскую печать обошло сообщение, будто парижские члены Международного Товарищества Рабочих действуют в духе так называемой Антинемецкой лиги и так далеко зашли в этом, что исключили всех немцев из нашего Товарищества.

Это сообщение находится в вопиющем противоречии с фактами. Ни Федеральный совет нашего Товарищества в Париже, ни какая-либо из парижских секций, представляемых им, никогда и не думали принимать подобное решение. Так называемая Антинемецкая лига, поскольку она вообще существует, есть дело рук исключительно аристократии и буржуазии.

Она возникла по инициативе Жокей-клуба и продолжала существовать благодаря поддержке, оказываемой ей Академией, биржей, некоторыми банкирами и фабрикантами и т. д. Рабочий класс никогда не имел к ней никакого отношения.

Цель этой клеветы очевидна. Незадолго до начала последней войны Интернационал пытались превратить в козла отпущения, возлагая на него ответственность за все неприятные события. Теперь это повторяется снова. В то время как швейцарские и прусские газеты объявляют его виновником недавних надругательств над немцами в Цюрихе, французские газеты вроде «Courrier de Lyon», «Le Courrier de la Gironde», «Liberte» и т. д. сообщают о какихто тайных собраниях членов Интернационала в Женеве и Берне, происходивших под председательством прусского посла; на этих собраниях якобы был состряпан план овладения Лионом с целью совместного разграбления его объединившимися пруссаками и членами Интернационала.

По поручению Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих Г. Эккариус, генеральный секретарь»

Лондон, 22 марта. --- Мне предстоит сегодня написать еще много писем, поэтому я должен кончить. Скажи Лауре, что ее письмо доставило мне большое удовольствие.

Ваш К. Маркс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ПЕТЕРУ ИМАНДТУ В ДАНДИ [Лондон], 30 марта 1871 г.

Дорогой Имандт!

«Письмо» состряпано парижской бульварной газетой «Paris-Journal» в номерах от 14 и 19 марта. Мое заявление по этому поводу - в «Times» за 22 марта (набранная петитом заметка после передовой). Эта паршивая газетка непосредственно связана с прусской полицией. Ее главный редактор пресловутый А. де Пен заработал пару пуль как участник «мирной» процессии партии порядка.

Привет Бурбаки младшему.

Как это ни странно, вся реакционная печать во Франции перепечатала фальшивое письмо.

Чтобы придать этому делу большую остроту, «Paris-Journal» опубликовала его под напыщенным заголовком: «Верховный глава» (перевод штиберовского «главного вожака») Интернационала.

Привет.

Твой К. М.

Только что прибыло ваше письмо Женни. Отнюдь не мой юношеский пыл, как вы думаете, а манифесты, опубликованные Парижским федеральным советом во время войны, которые были нам официально сообщены, давали повод Генеральному Совету верить в возможность такой глупости, как исключение немецких членов Интернационала французскими членами Интернационала! Я отправил сегодня в «Volksstaat», Лейпциг (газета Либкнехта), и в «Zukunft», Берлин (орган д-ра Якоби), заявление по поводу выдумок «Paris-Journal» и так называемого исключения немецких членов Интернационала парижанами, которое наделало много шума в германской «добропорядочной» прессе. Я закончил это заявление следующими словами:

«Вполне естественно, что высокопоставленные лица и господствующие классы старого общества, которые могут продолжать удерживать свою власть и эксплуатировать народные массы, занимающиеся производительным трудом, лишь посредством национальной борьбы и национальных противоречий, видят в Международном Товариществе Рабочих своего общего врага».
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
15:46 03.05.2015
ЭНГЕЛЬС - ФИЛИППУ КЕНЕНУ В АНТВЕРПЕН [Лондон], 5 апреля 1871 г.

Гражданину Ф. Кёнену, Антверпен Дорогой гражданин!

Как я уже сообщил Вам в последнем письме, я счел своим долгом доложить Генеральному Совету на вчерашнем вечернем заседании содержание Вашего письма относительно стачки сигарочников. Одновременно я просил Совет оказать нашим антверпенским членам такую помощь и поддержку, какую только возможно.

Мое предложение было энергично поддержано, особенно гражданином Коном, председателем лондонского союза сигарочников, который сообщил Совету, что сигарочники его союза приняли решение предоставить взаимообразно своим антверпенским товарищам 150 ф. ст., то есть около 3750 франков; что общество работающих здесь бельгийских сигарочников ассигновало 20 фунтов; что его союз связался с другим здешним союзом и с союзом ливерпульских сигарочников, и просил их ассигновать средства для поддержки стачки и т. д.

Совет затем единогласно постановил: 1) Немедленно составить обращение к английским тред-юнионам Лондона и провинции, отпечатать его и разослать всем союзам, чтобы побудить их выступить в пользу антверпенских стачечников.

2) Послать от Совета депутации к сосредоточенным в Лондоне крупным союзам, с которыми мы поддерживаем связь, чтобы склонить их к тому же.

Так как я узнал от гражданина Кона, что Вы уже предприняли необходимые шаги для того, чтобы помешать антверпенским фабрикантам нанять голландских сигарочников, и что подобные попытки здесь, в Англии, не имеют никаких шансов на успех, то единственное, что мне оставалось еще сделать в вашу пользу, это написать небольшую заметку в нашу немецкую, издающуюся в Лейпциге газету «Volksstaat», в которой я рассказываю, как возникла стачка, и призываю немецких сигарочников воспрепятствовать всякому найму рабочих для отправки в Антверпен и, если возможно, ссудить нам денег на поддержку стачки. Эта заметка будет опубликована на будущей неделе; кроме того, я просил редактора заняться вашим делом.

Каков будет успех всех этих шагов, заранее судить трудно. Если английские союзы согласятся дать нам ссуду, то пройдет несколько недель, прежде чем необходимые формальности будут закончены. Немецкие союзы едва ли будут в состоянии дать ссуду, так как война, вероятно, разорила их.

Пока же держите меня, пожалуйста, в курсе событий, имеющих отношение к стачке сигарочников, чтобы в случае необходимости я мог действовать, не теряя времени. Правда ли, что, как это утверждает гражданин Кон, 3000 брюссельских сигарочников также объявили стачку? Совету об этом ничего не сообщали, и если это действительно так, то со стороны брюссельцев это большая ошибка. Как можем мы действовать, если нас ни о чем не информируют?

С некоторого времени к нам перестали доходить экземпляры «Werker», предназначенные для Совета. Генеральный Совет должен получать по два экземпляра каждой из наших газет: один предназначается для библиотеки, где мы собираем полную коллекцию всех этих газет, в качестве материала для будущей истории пролетарского движения всех стран, а второй предназначается для секретаря той страны, в которой издается газета. Было бы очень жаль, если бы мы перестали получать «Werker», мы читали его всегда с большим вниманием.

150 фунтов будут посланы Вам сегодня. Если они не придут в течение 24 часов после получения настоящего письма, напишите, пожалуйста, немедленно гражданину Кону, адрес которого у Вас имеется.

Я почту своим долгом сделать все возможное для антверпенских рабочих, которых имею честь представлять здесь в Совете; только, пожалуйста, подробно информируйте меня обо всем, что происходит.

Примите мой братский привет Фридрих Энгельс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - ВИЛЬГЕЛЬМУ ЛИБКНЕХТУ В ЛЕЙПЦИГ Лондон, 5 апреля 1871 г.

122, Regent`s Park Road, N. W.

Дорогой Либкнехт!

Нельзя ли будет втиснуть прилагаемое в ближайший номер «Volksstaat»? Именно эта стачка имеет для Интернационала в Бельгии чрезвычайно большое значение.

Поздравляю тебя с освобождением.

Сердечный привет.

Твой Ф. Э.

Если бы немецкие сигарочники могли дать антверпенцам ссуду, то это следовало бы сделать. Эльберфельдское воззвание было вчера получено Генеральным Советом для дальнейшей передачи и уже отослано. Я его прочел.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ВИЛЬГЕЛЬМУ ЛИБКНЕХТУ В ЛЕЙПЦИГ [Лондон], 6 апреля 1871 г.

Дорогой Либкнехт!

Известие, что ты и Бебель, а также и брауншвейгцы освобождены, было здесь, в Центральном Совете, встречено с великим ликованием.

По-видимому, парижане будут побеждены. Это их вина, но вина, которая на деле произошла от чрезмерной честности. Центральный комитет, а затем и Коммуна дали чудовищному выродку Тьеру время сосредоточить вражеские силы:

1) Потому, что они безрассудно не хотели начинать гражданской войны, как будто Тьер не начал ее сам своей попыткой насильственного разоружения Парижа, как будто Национальное собрание, призванное лишь для решения вопроса о войне или мире с пруссаками, не объявило немедленно войну республике! 2) Чтобы избежать упрека даже в малейшем намерении противозаконно захватить власть, они потеряли драгоценные мгновения на выборы Коммуны, организация которых и т. д. опять-таки потребовала времени, - а следовало немедленно двинуться на Версаль после поражения реакции в Париже (на Вандомской площади).

Из всей той чепухи о внутренних событиях в Париже, которую ты находишь в газетах, ты не должен верить ни одному слову. Все это - ложь и обман. Никогда еще буржуазное подлое газетомарание не проявлялось в таком блеске.

Крайне характерно, что император* единой Германии, единая империя и единый парламент в Берлине словно вовсе не существуют для внешнего мира. Всякое дуновение ветра в Париже вызывает больше интереса.

Вам надо внимательно следить за событиями в Дунайских княжествах. Если революция во Франции потерпит временное поражение - а движение там может быть подавлено лишь на короткое время, - тогда с востока на Европу надвинется новая война, а Румыния послужит для этого православному царю первым предлогом. Значит, внимание в эту сторону.

Одно из комичнейших явлений в Лондоне, без сомнения, экс-студиозус Карл Блинд. Этот самодовольный бурш жадно ухватился за последнюю войну, чтобы похвастаться своим пангерманизмом. Он был первым, кто поднял крик об Эльзасе и Лотарингии. Он имел даже наглость отрицать великую революционную деятельность французского народа в прошлом.

Этот паршивец смеет даже предостерегать здешних рабочих, чтобы они своим сочувствием Франции в противовес пруссакам не восстановили против себя рабочих в Германии! Еженедельно этот рыцарь рассылает отчеты собственного сочинения о деятельности Карла Блинда во все лондонские газеты, из которых две-три оказываются настолько глупы, что печатают эти бюллетени, написанные Карлом Блиндом, по поводу Карла Блинда и в интересах Карла Блинда. Если последовательно проводить такую систему, то можно в конце концов навязать себя публике. Таким путем эта влиятельная особа уверила часть здешней публики в том, что она играет в Германии ту же роль, какую играл в свое время Мадзини в Италии. В своих бюллетенях он повествует о том, что Карл Блинд изволил изречь в венской «Freie Presse» и как к этим его оракульским пророчествам с замиранием сердца прислушивается вся Германия, еженедельно с трепетом ожидающая очередного лозунга Карла Блинда.

Право, было бы желательно, - так как этот индивид, эта надувшаяся лягушка ставит здесь нас, немцев, в смешное положение, - чтобы вы в «Volksstaat» вывели, наконец, этого субъекта на чистую воду и показали все его ничтожество. Мы перевели бы вашу статью для «Eastern Post» (лондонской рабочей газеты). Дело обстоит очень просто. Карл Блинд не существует для немецкого рабочего класса, а немецкая республиканская буржуазия, глашатаем которой он себя величает, вообще не существует, не существует, следовательно, и для Карла Блинда. Ему негде быть. Таких субъектов не следует, конечно, принимать всерьез, но, с другой стороны, не следует также позволять им своим притворством морочить публику.

Лаура была уже в Бордо за несколько дней до того, как началась осада Парижа.

Наши девочки - Тусси и Женничка (у последней был плеврит) - тоже скоро уезжают в Бордо.

Я буду очень благодарен Бебелю, если он будет мне регулярно присылать стенографические отчеты берлинского объединенного рейхстага.

Своим посещением ты нас здесь очень обрадуешь.

«Volksstaat» необходимо теперь во что бы то ни стало сохранить. Я надеюсь достать на это денег.

Самый сердечный привет от меня твоей милой жене.

Твой К. М.

Не можешь ли ты прислать мне надежный адрес в Лейпциге?

Кстати. Прилагаю тебе пикантную заметку о Штибере из «Petit-Journal» (выходит в Париже) от 5 апреля.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ВИЛЬГЕЛЬМУ ЛИБКНЕХТУ В ЛЕЙПЦИГ Лондон, [около 10 апреля] 1871 г.

Дорогой Вильгельм!

Спешно только два сообщения, которые ты мог бы, пожалуй, использовать для «Volksstaat »: 1) В официально опубликованных теперь «Документах и переписке императорской фамилии» значится под буквою «V» (лица, получавшие деньги, указаны в алфавитном порядке) - verbo tenus ( дословно).

«Фогт, - ему было выдано в августе 1859 г. 40000 франков».

2) В то время как в Германии правительство Бисмарка трактует переписку со мной почти как уголовное наказуемое деяние (см. брауншвейгский процесс, точно так же, как в свое время кёльнский процесс коммунистов), во Франции оно старается навести на меня подозрение (а тем самым и на Интернационал в Париже - такова цель всего этого маневра) как на агента г-на Бисмарка. Это делается при помощи органов старой бонапартистской полиции, все еще связанной международными узами - особенно в условиях тьеровского режима - со штиберовской полицией.

Таким образом, я был вынужден опровергать в «Times» различные измышления «Paris- Journal», «Gaulois» и пр., ибо эта нелепость сообщалась английским газетам по телеграфу.

Новейшее измышление появилось в закрытой на днях Коммуной «Soir» (газете Абу, известного плон-плониста) и из «Soir» перекочевало во все французские провинциальные реакционные газеты. Так, например, от Лауры (между прочим, Лафарг находится сейчас в Париже в качестве делегата от Бордо) я сегодня получил следующую вырезку из газеты «Province» (вчера я получил такую же вырезку из одной бельгийской поповской газеты): «Париж, 2 апреля. Разоблачение, о котором сообщили из Германии, вызывает здесь большую сенсацию. В настоящее время установлено с полной достоверностью, что Карл Маркс, один из влиятельнейших вождей Интернационала, был в 1857 г. личным секретарем графа Бисмарка и никогда не порывал сношений со своим бывшим патроном».

Штибер становится поистине «ужасным»!

Привет. Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЛЮДВИГУ КУГЕЛЬМАНУ В ГАННОВЕР Лондон, 12 апреля 1871 г.

Дорогой Кугельман!

Твои «медицинские советы» оказали то действие, что я обратился к своему д-ру Маддисону и лечусь пока у него. Он находит, однако, что мои легкие в полном порядке и кашель объясняется бронхитом и т. д. Но кашель может повлиять на печень.

Вчера мы получили далеко не утешительное известие о том, что Лафарг (не Лаура) находится в настоящее время в Париже.

Если ты заглянешь в последнюю главу моего «Восемнадцатого брюмера», ты увидишь, что следующей попыткой французской революции я объявляю: не передать из одних рук в другие бюрократически-военную машину, как бывало до сих пор, а сломать ее, и именно таково предварительное условие всякой действительной народной революции на континенте.

Как раз в этом и состоит попытка наших геройских парижских товарищей. Какая гибкость, какая историческая инициатива, какая способность самопожертвования у этих парижан! После шестимесячного голодания и разорения, вызванного гораздо более внутренней изменой, чем внешним врагом, они восстают под прусскими штыками, как будто войны между Францией и Германией и не было, как будто бы враг не стоял еще у ворот Парижа! История не знает еще примера подобного героизма! Если они окажутся побежденными, виной будет не что иное, как их «великодушие». Надо было сейчас же идти на Версаль, как только Винуа, а вслед за ним и реакционная часть парижской национальной гвардии бежали из Парижа. Момент был упущен из-за совестливости. Не хотели начинать гражданской войны, как будто бы чудовищный выродок Тьер уже не начал гражданскую войну своей попыткой обезоружить Париж! Вторая ошибка: Центральный комитет слишком рано сложил свои полномочия, чтобы уступить место Коммуне. Опять-таки благодаря «честности», доведенной до мнительности! Как бы там ни было, теперешнее парижское восстание, если оно даже и будет подавлено волками, свиньями и подлыми псами старого общества, является славнейшим подвигом нашей партии со времени парижского июньского восстания. Пусть сравнят с этими готовыми штурмовать небо парижанами холопов германско-прусской священной римской империи с ее допотопными маскарадами, отдающими запахом казармы, церкви, юнкерства, а больше всего филистерства.

Кстати. В официальном издании документов о субсидиях, выданных непосредственно из кассы Л. Бонапарта, имеется указание, что Фогт получил в августе 1859 г. 40000 франков! Я сообщил это Либкнехту для дальнейшего использования.

Ты можешь послать мне Гакстгаузена, так как в последнее время я получаю в сохранности различные брошюры и т. п. не только из Германии, но даже из Петербурга.

Благодарю за присылку различных газет (прошу посылать их больше, так как я хочу коечто написать о Германии, рейхстаге и т. п.).

Сердечный привет Графине и Совушке.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ВИЛЬГЕЛЬМУ ЛИБКНЕХТУ В ЛЕЙПЦИГ [Лондон], 13 апреля 1871 г.

Дорогой Либкнехт!

Эти 80 талеров ты можешь использовать либо для своей семьи, либо для «Volksstaat».

И та, и другая - «получившие ранения» в последней войне.

Стихотворения Фрейлиграта у меня нет. Оно появилось в 1851 г. и было помещено также в «Morgenblatt» Котта; эту газету тебе, может быть, удастся найти в Лейпциге.

Перепечатку из «Revue der Rheinischen Zeitung» я не считаю полезной без введений, дополнений и пр., а для этого сейчас едва ли есть время/

Энгельс просит передать тебе, что его статья в «Deutsch-Franzosische Jahrbucher» представляет сейчас только историческую ценность и, следовательно, для практической пропаганды уже не годится. Напротив, из «Капитала» тебе следует помещать более длинные отрывки, например, выдержки из главы о «первоначальном накоплении» и др.

Микель состоял в Союзе и очень хвастался своей ролью специального советника Союза в королевстве Ганновер. Это ты можешь напечатать, но не упоминай моего имени, так как я ведь должен блюсти эту «тайну», если только сам Микель не вынудит меня заговорить.

Вели молчать, не требуй слова, Затем, что тайна мой удел! (Гёте. «Годы учения Вильгельма Мейстера («Миньона»)»)

«Коммунистический манифест» не может, конечно, выйти без нового предисловия. Мы с Энгельсом постараемся что-либо в этом роде приготовить.

Сердечный привет твоей милой жене.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - ВИЛЬГЕЛЬМУ ЛИБКНЕХТУ В ЛЕЙПЦИГ [Лондон, 13 апреля 1871 г.]

Дорогой Либкнехт!

Перепечатывать теперь в «Volksstaat» мою старую статью из «Deutsch-Franzosische Jahrbucher » не следует ни в коем случае. Она совершенно устарела и полна неточностей, которые лишь сбили бы с толку читателя. К тому же она написана еще целиком в гегелевской манере, которая тоже теперь абсолютно не подходит. Статья имеет значение разве только как исторический документ.

Сердечный привет.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЛЮДВИГУ КУГЕЛЬМАНУ В ГАННОВЕР [Лондон], 17 апреля 1871 г.

Дорогой Кугельман!

Твое письмо получил. В настоящее время я завален делами. Поэтому только несколько слов. Для меня совершенно непонятно, как ты можешь сравнивать мелкобуржуазные демонстрации a la 13 июня 1849 г. и пр. с теперешней борьбой в Париже.

Творить мировую историю было бы, конечно, очень удобно, если бы борьба предпринималась только под условием непогрешимо-благоприятных шансов. С другой стороны, история носила бы очень мистический характер, если бы «случайности» не играли никакой роли.

Эти случайности входят, конечно, и сами составной частью в общий ход развития, уравновешиваясь другими случайностями. Но ускорение и замедление в сильной степени зависят от этих «случайностей», среди которых фигурирует также и такой «случай», как характер людей, стоящих вначале во главе движения.

Решающий неблагоприятный «случай» на этот раз следует искать никоим образом не в общих условиях французского общества, а в присутствии во Франции пруссаков, стоящих у самого Парижа. Парижане знали это очень хорошо. Это знали и буржуазные версальские канальи. Потому-то они и поставили перед парижанами альтернативу: либо принять вызов к борьбе, либо сдаться без борьбы. Деморализация рабочего класса в последнем случае была бы гораздо большим несчастьем, чем гибель какого угодно числа «вожаков». Борьба рабочего класса с классом капиталистов и его государством вступила благодаря Парижской Коммуне в новую фазу. Как бы ни кончилось Дело непосредственно на этот раз, новый исходный пункт всемирно-исторической важности все-таки завоеван.

До свидания.

К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - ГЕОРГУ ЭККАРИУСУ В ЛОНДОНЕ [Лондон], 19 апреля 1871 г.

122, Regent`s Park Road, N. W.

Дорогой Эккариус!

Нижеследующее о барселонских стачках, - для того чтобы сберечь тебе труд, сразу поанглийски: Гг. «Братья Батльё» (Барселона) владеют большим хлопчатобумажным прядильным и ткацким предприятием, на котором занято около 900 рабочих.

Они не только платят гораздо более низкую заработную плату, чем любая другая фирма в этой отрасли промышленности, но и постоянно пытались еще больше снизить заработную плату путем замены мужчин женщинами и взрослых рабочих - детьми. За последнее время они рассчитали всех без исключения рабочих, подозреваемых в принадлежности к объединенному профессиональному союзу кардовщиков, прядильщиков и ткачей. 26 февраля члены этого союза устроили большое собрание для обсуждения положения на предприятии гг. Батльё. Были единогласно приняты новые ставки заработной платы, которые, хотя и превышали несколько существовавшие до сих пор расценки, все же были гораздо ниже минимальных ставок, уплачиваемых другими предпринимателями; была выделена делегация для того, чтобы потвведения этих ставок; в случае отказа, рабочие, занятые на фабрике, должны были прекратить работу.

Делегация не была даже принята, так как гг. Батльё отказались принять какую бы то ни было делегацию, кроме своих собственных рабочих. Эта новая делегация предложила список новых расценок, но встретила решительный отказ. Все рабочие немедленно прекратили работу, за исключением каких-то 25 человек, большинство которых затем присоединилось к стачке. Это произошло 27 февраля, следовательно, рабочие бастуют уже почти девять недель, и фонды, имеющиеся в распоряжении союза, начинают иссякать. Остальные секции Интернационала в Испании всеми силами стараются собрать для них деньги, но как раз сейчас им приходится поддерживать очень много стачек. Не говоря уже о других менее важных стачках, бастуют бондари Сантандера и дубильщики Валенсии, так как их хозяева настаивают на том, чтобы они вышли из своих профессиональных союзов, а также из Интернационала. Таким образом, в настоящий момент в Испании бастует в целом около 1500 человек, которых приходится поддерживать различным секциям Интернационала.

Барселона и ее окрестности представляют собой испанский Южный Ланкашир; там много крупных хлопчатобумажных прядильных и ткацких предприятий, и источником существования для большей части населения этого округа является хлопчатобумажная промышленность. За последнее время рабочие немало страдали от конкуренции английской пряжи, и в Испании произвело бы особенно хорошее впечатление, если бы ланкаширские рабочие хлопчатобумажной промышленности сделали что-нибудь для испанских хлопчатобумажных прядильщиков и ткачей, работающих на механических станках. Оживленные и тесные торговые отношения между различными странами мира привели к тому, что каждое событие, затрагивающее население одной страны, неизбежно оказывает влияние и на все прочие страны; и ничего удивительного нет в том, если общее понижение заработной платы в испанской хлопчатобумажной промышленности (а это представляется неизбежным, если эта стачка кончится неудачей) приведет в конечном счете также и к понижению заработной платы в Южном Ланкашире. (Определение формы денежной помощи - пожертвование или ссуда - следовало бы предоставить на усмотрение самих людей. Совет может быть посредником в пересылке денег или они могут посылать непосредственно, адрес известен.)

Сердечный привет.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС -ФРАНСИСКО МОРА В МАДРИД [Запись содержания письма] [Лондон, около 20 апреля 1871 г.]

19 апреля я направил Эккариусу для сообщения Манчестерскому совету тред-юнионов соответствующие выдержки из №№ 80-82 «Federacion» о забастовке прядильщиков в Барселоне.

Точно так же я уведомил Мора о получении [письма] и сообщил о том, что делается, а также о том, что из-за бельгийской и сандерлендской стачек и в связи с общей международной обстановкой не приходится рассчитывать на большую помощь.

Необходимая форма - ссуда, и мы до сих пор пользовались ею. Поэтому барселонцы должны написать письмо, в котором они обязуются возвратить все ссуды, полученные через Генеральный Совет. Это нужно только из-за формальностей, принятых у английских тредюнионов.

Предполагается выпустить воззвание в связи с Парижем.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - ВИЛЬГЕЛЬМУ ЛИБКНЕХТУ В ЛЕЙПЦИГ Лондон, 20 апреля 1871 г.

122, Regent`s Park Road, N. W.

Дорогой Либкнехт!

Сообщаю сегодня в самом спешном порядке кое-что о так называемой Международной демократической ассоциации, которая тебе, вероятно, совершенно неизвестна и которую ты мог бы поэтому спутать с нами. Это - карикатура на Международное Товарищество Рабочих, прозябающая здесь уже несколько лет в тени, но время от времени проявляющая стремление хвастаться перед публикой, то есть выставлять себя на посмешище; помимо этого она не лишена известной тенденции выдавать себя тайком за Международное Товарищество Рабочих. Так как эти люди в прошлое воскресенье* опять устроили в Гайд-парке митинг по поводу Парижской Коммуны, который под их руководством должен был неминуемо провалиться (они даже распространили слух, будто мы послали туда представителей, хотя мы наотрез отказали в этом присланной к нам делегации), и так как они хотят теперь создать также филиальные общества на континенте и, вероятно, пошлют и тебе соответствующие предложения, то необходимо сообщить, что они собой представляют. Это, во-первых, старый пфальцский скандалист Вебер, которого ты знаешь, и, во-вторых, Ле Любе, с которым ты тоже знаком. Посылаю тебе вырезку, в которой они путаным языком возвещают миру свою путаную программу. Все то, что в ней доступно пониманию, является чисто буржуазным; то, что они говорят о помощи рабочим, именно о призрении неработоспособных, уже осуществлено английским законом о бедных203. О капитале и труде они остерегаются произнести хотя бы единое слово. Требование национализации земли здесь настолько признается всеми, что они не могли его обойти, но само по себе оно так мало антибуржуазно, что мне еще позавчера один тори, владелец доброго миллиона талеров, заявил, что он - сторонник этой меры. К тому же Вебер, как ты знаешь, приверженец Гейнцена и чистый «демократ».

Пока эти субъекты здесь кое-как прозябали, мы их игнорировали, но если они захотят развернуть свою деятельность - конфликты будут неизбежны, и мы их тогда основательно взгреем.

Итак, судя по полученным здесь телеграммам, «Volksstaat» вчера снова конфисковали за оскорбление величества. Удивляюсь, что это не случилось еще раньше. Ты очень дерзок; «впрочем, и это вполне в порядке вещей», как говаривал Фридрих II.

К истории с Фогтом следовало бы еще несколько раз вернуться. Что ни о каком ином Фогте, кроме Карла Фогта, не может быть и речи, это ясно из контекста. Во-первых, никакой другой Фогт не известен настолько, чтобы его можно было назвать просто «Фогт», без указания имени и адреса. Во-вторых, какой другой Фогт как раз к тому времени настолько выслужился перед семейством Бонапарта, чтобы в августе, непосредственно по окончании итальянской кампании, ему сочли нужным выплатить 40000 франков? Впрочем, самая форма: «ему было выдано в августе 1859 г.» - указывает на то, что деньги выплачивались ему не раз. Чем чаще возвращаться к этому пункту, тем больше это будет вынуждать буржуазную прессу, которая все это замалчивает, обращать на это дело внимание. Следовало бы также привлечь к этому «Proletarier» и «Volkswille».

Так как опыт мне показал, что агенты Штибера так же неумело вскрывают письма, как и фабрикуют заговоры, то я раз навсегда обращаю твое внимание на то, что все мои письма к тебе надежно запечатаны моей печатью с инициалами «Ф. Э.» готическим шрифтом. Пруссаки не умеют еще прилично вскрывать сургуч поверх клея так, чтобы это оставалось незамеченным: они большей частью грубо надрывают конверт сбоку. Итак, если моя печать не будет ясной и отчетливой, ты уж поймешь, в чем тут дело. Во всяком случае, этим субъектам будет досадно, если письмо, адресованное тебе и имеющее печать с инициалами «Ф. Э.», должно будет пройти через их руки невскрытым.

Почту закрывают. Мне нужно было бы еще кое-что тебе сообщить, но пора кончать.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ФРИДРИХУ АДОЛЬФУ ЗОРГЕ В ХОБОКЕН [Лондон, около 20 апреля 1871 г.]

Уважаемый г-н Зорге!

Большое спасибо за Келлога («Новая монетная система»), который на этот раз благополучно прибыл, равно как и за прочие посылки.

В дальнейшем Комитет будет получать ответы быстрее, но за последние недели европейские континентальные дела, а также здешняя агитация среди англичан отнимали значительно больше времени, так как большая часть секретарей-неангличан находится в Париже.

Преданный Вам К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЛЕО ФРАНКЕЛЮ В ПАРИЖ [Черновик] [Лондон, около 26 апреля 1871 г.]

Дорогой гражданин!

Мне поручено Генеральным Советом самым категорическим образом опровергнуть от его имени гнусную клевету, распространяемую гражданином Ф. Пиа относительно Серрайе.

Злоба этого человека проистекает из единственного источника: его ненависти к Интернационалу. Через исключенную Генеральным Советом так называемую Французскую секцию в Лондоне, куда пробрались полицейские шпионы, бывшие императорские гвардейцы и маклеры, Пиа пытался представить себя миру в качестве тайного вождя нашего Товарищества, к которому он не принадлежит, и сделать нас ответственными за его нелепые манифестации в Лондоне и его компрометирующую болтовню в Париже, которой гражданин Тридон во время своего пребывания в Брюсселе, впрочем, уже воздал должное. Поэтому Генеральный Совет был вынужден публично дезавуировать этого низкого интригана. Отсюда ярость против Дюпона и Серрайе. Когда Серрайе пригрозил презренным подголоскам Пиа из так называемой Французской секции привлечь их к английскому суду за клевету, которую Пиа распространяет теперь в Париже, Французская секция сама их дезавуировала и заклеймила как клеветников.

Поскольку политическая жизнь Серрайе не дает никаких поводов для клеветы, стали нападать на его частную жизнь. Если бы частная жизнь Пиа была бы так же чиста, как жизнь Серрайе, ему не пришлось бы здесь, в Лондоне, подвергаться таким оскорблениям, которые смываются кровью...

Генеральный Совет на этих днях опубликует воззвание по поводу Коммуны. До сих пор он откладывал этот манифест, так как ждал со дня на день точных сведений от парижской секции. Напрасно! Ни слова! Совет не мог больше медлить, потому что английские рабочие с нетерпением ждут от него разъяснений.

Между тем время не было потрачено даром. В письмах различных секретарей секциям на континенте и в Соединенных Штатах рабочим всюду был разъяснен истинный характер этой величественной парижской революции.

Я получил письмо от одного гражданина, он был у меня в связи с присылкой того, что Вам известно. В Париже допустили ту ошибку, что не передали бумаг, необходимых для облегчения операций. Теперь у Вас должны быть трехпроцентные бумаги, которые свободно обращаются и которые можно продавать по текущему курсу. Гражданин даст Вам все другие необходимые объяснения. Ему можно совершенно спокойно доверить документ.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - ЛЮДВИГУ КУГЕЛЬМАНУ В ГАННОВЕР Лондон, 28 апреля 1871 г.

129, Regent`s Park Road, N. W.

Дорогой Кугельман!

Из вышеприведенного адреса Вы видите, что я окончательно поселился в Лондоне. Это произошло еще прошлой осенью, так как к этому времени я, наконец, покончил со своими различными делами в Манчестере. Я во всех отношениях доволен переездом. Мое новое жилище расположено меньше чем в 10 минутах ходьбы от дома Маркса, что, по здешним понятиям, очень близко, к тому же перед самыми дверьми находится парк, и здесь великолепный свежий воздух.

Что касается состояния Маркса, то у Вас составилось на этот счет слишком мрачное представление. Прежде всего о Вашем смелом диагнозе, приписывающем его кашель катару легких. У Маркса и у меня есть здесь очень дельный молодой врач (шотландец), который умеет выстукивать и выслушивать так же хорошо, как и большинство врачей в Германии, и он сказал то же самое, что я давным-давно думал, а именно: кашель чисто горлового происхождения, легкие же совершенно здоровы. Он говорит, что, конечно, не очень-то легко устранить такой запущенный и застарелый кашель, и предсказывает, что кашель возобновится осенью, даже если пройдет летом. Но он считает, что при надлежащем лечении серьезного в этом ничего нет. Кашель был неприятен прежде всего тем, что мешал Марксу спать и ослаблял, таким образом, общее состояние его здоровья. В настоящее время это более или менее устранено. Врач лечит главным образом его печень и уже добился в этом отношении некоторых результатов. Однако Вы понимаете, что при хронической болезни, которая, насколько мне известно, тянется более или менее беспрерывно уже 26 лет, лечение не может подвигаться очень быстро. Впрочем, образ жизни Маркса не так уж ненормален, как это себе представляют. С тех пор как началось возбуждение, вызванное войной, он не работает над сложными теоретическими проблемами и ведет довольно рациональный образ жизни, даже часто ходит, не дожидаясь, чтобы я за ним заходил, на полуторачасовые или двухчасовые прогулки, по целым неделям не пьет ни капли пива, как только начинает замечать, что оно плохо на него влияет; при его состоянии ничего нет удивительного в том, что у него капризный аппетит и полное отсутствие аппетита то и дело сменяется чувством сильнейшего голода. Вам нечего опасаться того, что его кожа потеряет чувствительность, если не считать тех довольно обширных мест, где верхний кожный покров совершенно разрушен карбункулами. Расстояние для прогулок через Хайгет в Хэмпстед и обратно в Мейтленд-парк составляет приблизительно 11/2 немецких мили, причем часто приходится подыматься и спускаться по крутым склонам, а наверху больше озона, чем можно найти во всем Ганновере. Эту прогулку, по крайней мере частично, он совершает 3- 4 раза в неделю. Конечно, часто мне приходится его гнать, но он знает, что это приносит ему пользу.

Живет он, как и я, на уровне примерно 150 футов над Темзой в незастроенной местности с почти пригородным воздухом, среди больших садов и немногочисленных домов. Этой здоровой обстановке я приписываю то, что его здоровье не ухудшилось.

Меня только что позвали обедать, и так как эта нелепая почта через полчаса закрывается, то приходится прервать письмо. Во всяком случае, сказанного должно быть достаточно, чтобы ослабить Ваше несколько преувеличенное беспокойство. Я никак не могу жить без движения на свежем воздухе, а потому Марксу волей-неволей приходится ходить со мной, и это для него - наилучшее лекарство.

Сердечный привет Ваш Ф. Э.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
23:38 03.05.2015
МАРКС - ВИЛЬГЕЛЬМУ ЛИБКНЕХТУ В ЛЕЙПЦИГ [Лондон], 4 мая 1871 г.

Дорогой Лайбрери!

В большой спешке только следующее: «Документы и переписка императорской фамилии», где, между прочим, фигурирует Фогт как получающий субсидии из династической кассы, были опубликованы не Коммуной, которой некогда заниматься такими пустяками, а правительством обороны, этими честными республиканцами, Жюлем Фавром и К°, которыми так восторгается Фогт в своих письмах к Кольбу209.

Из этих официальных публикаций почти во всех парижских газетах печатались извлечения (в особенности фамилии субсидируемых). Вырезка, которую я прилагаю, взята из «Petit- Journal» (№ от 3 мая 1871 г.) - газеты, которая по сей день ведет в Париже ту же полемику против Коммуны, что и сеньор Фогт в Вене. Благодаря духовному родству с Фогтом она даже ставит вопросительный знак после его фамилии.

Между тем сам Фогт в заключение своей мазни отказывается от всего, что наболтал: «Возможно даже», - заявляет он, - «что уже в 1859 г. злоупотребляли моей фамилией, правда, повидимому, без упоминания моего имени Карл».

Итак, Луи Бонапарт злоупотреблял «Фогтом», когда записывал его в свою расходную книгу! «Фогт», субсидируемый Л. Бонапартом в августе 1859 г., и притом просто «Фогт», Фогт без «имени», Фогт sans phrases ( без лишних слов) - это мог быть, разумеется, только «знаменитый» Карл Фогт из Женевы! Господин Фогт знает это так хорошо, что сам говорит: «Моей фамилией злоупотребляли». Сей честный муж чувствует себя настолько задетым, что даже не пытается увильнуть с помощью такого легкого приема, как ссылка на то, что на свете есть много «Фогтов», равно как и много «Карлов». При чем тут я, если какой-то безымянный «Фогт» получил в августе 1859 г. 40000 франков из императорской центральной кассы? Но нет, говорит Фогт, я - именно тот самый Фогт, тот Фогт, которого величают и без «имени», однако «моей фамилией» «злоупотребляли»!

Из всего этого ты должен составить надлежащую заметку для своей газеты. Было бы совершенно нелепо умолчать об этом в угоду г-ну Вейсу и ему подобным деятелям из Народной партии.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - ВИЛЬГЕЛЬМУ ЛИБКНЕХТУ В ЛЕЙПЦИГ [Лондон], 4 мая 1871 г.

Дорогой Либкнехт!

Прилагаю статью для «Volksstaat».

Антверпенские сигарочники утверждают, что они во время большой стачки немецких рабочих-сигарочников послали им 3000 франков. Стачка в Антверпене и Брюсселе еще продолжается, и если дело с 3000 франков действительно обстоит так, то прямым долгом немцев было бы вернуть теперь эти деньги. Наведи, пожалуйста, справки относительно этого и в соответствии с результатом напиши краткую заметку в «Volksstaat».

Речи и статьи Бебеля нам здесь очень нравятся. Его речь во время дебатов об основных правах была превосходна; та непринужденность, с которой рабочий высмеивает всяких попов, юнкеров и буржуа, давая почувствовать свое превосходство над всеми ими, это действительно лучшее из всего того, что произошло в берлинском болоте.

Мы обрадовались, узнав, что ты скоро собираешься сюда. Само собой разумеется, что ты можешь жить либо у Маркса, либо у меня. Мы это устроим.

Женни и Тусси в Бордо у Лафаргов, прибыли туда в понедельник.

Сердечный привет.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ВИЛЬГЕЛЬМУ ЛИБКНЕХТУ В ЛЕЙПЦИГ [Лондон], 5 мая 1871 г.

Дорогой Либкнехт!

Вчера вечером, получив твое письмо, я тотчас же ответил, но в письме сделал ошибку.

Газета «Petit-Journal», в которой напечатано о Фогте, датирована 25 марта 1871 года. Эта дата важна. «Journal», подобно другим парижским газетам, начала печатание фамилий лиц, получивших субсидии, задолго до революции 18 марта и продолжала его после революции.

Закончила она его 25 марта субъектами, фамилии которых начинаются с буквы «V».

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - ГЕРМАНУ ЮНГУ В ЛОНДОНЕ [Лондон], 10 мая 1871 г.

Дорогой Юнг!

Вопрос, о котором идет речь, обсуждался предварительно Марксом и мной уже неоднократно и сегодня вечером снова. Мы все же приходим к одному заключению, что имеется только два достойных кандидата на этот пост, о которых можно вести разговор, а именно: Хейлз и Моттерсхед. То, что Вы говорите относительно Хейлза, вполне правильно, и если предложат его кандидатуру, то можно поставить условием, чтобы он оправдался более удовлетворительным образом, чем он это делал до сих пор; что касается его работы старшим мастером, то им же является и Дюпон, а пока Хейлз ведет себя порядочно в других отношениях, это обстоятельство, хотя и несколько неприятное, не должно являться абсолютным препятствием. В общем мы считаем, что его следовало бы предпочесть Моттерсхеду, темперамент которого не очень подходит для успешной агитации среди лондонских масс, а именно она должна составлять главную обязанность секретаря. - Что касается незнания языков, то тут ничего не поделаешь до тех пор, пока Вы сами не сможете занять эту должность; а я боюсь, что Вы этого не сможете сделать. Поэтому нам требуется англичанин. С одной стороны, незнание языков, как я полагаю, не может считаться серьезной помехой при нашей теперешней организации; с другой стороны, именно это обстоятельство может способствовать тому, чтобы определить более четко положение секретаря, которое до сих пор выглядит довольно неопределенным. Надо писать протоколы и вести корреспонденцию с английскими секциями и в то же время распространять влияние Товарищества среди лондонских масс, делая его независимым от рабочей аристократии и ее признанных лидеров. Если мы сможем найти человека, способного и готового делать это, то наши 15 шиллингов окупятся, вероятно, в большей степени, чем до сих пор. Мы не должны забывать, что должность, которую нужно занять, это не должность «генерального секретаря» Товарищества, как любил именовать себя Эккариус, а лишь должность секретаря Генерального Совета, - должность, ограничивающая официальные обязанности секретаря работой, выполняемой им на заседаниях Совета, и ведением корреспонденции с английскими секциями (насколько я знаю, англо-американская корреспонденция велась им только по специальному решению); другими словами, он является одновременно секретарем для Великобритании и, как таковой, должен вести здесь агитацию, чего Эккариус никогда не делал, но что тем не менее чрезвычайно важно. Эту последнюю часть его обязанностей Маркс и я считаем наиболее важной.

Как бы то ни было, Вам придется поговорить об этом и подумать, что можно сделать.

Во всяком случае, поскольку Вы спрашивали, теперь Вы знаете наше мнение (конечно, конфиденциальное); торопиться не нужно, и, может быть, следовало бы просто найти какое-либо временное решение, но это уж дело вашей комиссии, равно как и все остальное.

Искренне Ваш Ф. Энгельс

Парни, которые сбежали с форта Исси, не дожидаясь атаки, заслуживают расстрела. Благодаря этому трусливому поступку военное положение значительно ухудшилось.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЛЕО ФРАНКЕЛЮ И ЛУИ ЭЖЕНУ ВАРЛЕНУ В ПАРИЖ [Черновик] [Лондон], 13 мая 1871 г.

Дорогие граждане Франкель и Варлен!

Я виделся с подателем письма.

Не следовало ли бы спрятать в безопасном месте документы, компрометирующие версальских каналий? Подобная мера предосторожности никогда не помешала бы.

Мне писали из Бордо, что на последних муниципальных выборах было избрано четыре члена Интернационала. В провинции начинается брожение. К несчастью, движение там носит слишком местный и «мирный» характер.

Я написал в защиту вашего дела несколько сот писем во все концы света, где существуют наши секции. Впрочем, рабочий класс был за Коммуну с самого ее возникновения.

Даже английские буржуазные газеты отказались от своих первоначальных яростных нападок. Время от времени мне удается протаскивать в них сочувственные заметки.

Коммуна тратит, по-моему, слишком много времени на мелочи и личные счеты. Видно, что наряду с влиянием рабочих есть и другие влияния. Все это не имело бы значения, если бы вам удалось наверстать потерянное время.

Совершенно необходимо, чтобы вы поторопились с тем, что считаете нужным сделать за пределами Парижа, в Англии или в других странах. Пруссаки не передадут фортов в руки версальцев, но после окончательного заключения мира (26 мая214) они позволят правительству окружить Париж его жандармами. Так как Тьер и К° в договоре, заключенном Пуйе- Кертье, выговорили себе, как вы знаете, огромную взятку, то они отказались от помощи немецких банкиров, предложенной Бисмарком. Иначе они лишились бы своей взятки. Так как предварительным условием осуществления их договора было покорение Парижа, то они просили Бисмарка отсрочить уплату первого взноса до оккупации Парижа. Бисмарк принял это условие. И так как Пруссия сама сильно нуждается в этих деньгах, то она предоставит версальцам все возможности для того, чтобы облегчить им скорейшую оккупацию Парижа.

Поэтому будьте настороже!
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭДУАРДУ СПЕНСЕРУ БИЗЛИ В ЛОНДОНЕ Лондон, 12 июня 1871 г.

1, Maitland Park Road, N. W.

Милостивый государь!

Лафарг, его семья и мои дочери находятся в Пиренеях у испанской границы, но на французской стороне. Так как Лафарг родился на Кубе, то он смог достать испанский паспорт.

Все же мне хочется, чтобы он окончательно поселился на испанской стороне, так как в Бордо он играл крупную роль.

Несмотря на мое восхищение Вашими статьями в «Вее-Hive», я очень жалею, что нахожу Ваше имя в этой газете. - (Разрешите мне, между прочим, заметить, что в качестве партийного человека я занимаю решительно враждебную позицию по отношению к контизму, а как человек науки очень невысокого мнения о нем, но Вас я считаю единственным контистом, как в Англии, так и во Франции, который рассматривает поворотные пункты (crises) в истории не как сектант, а как историк в лучшем смысле этого слова.) - «Bee-Hive» выдает себя за рабочую газету, на самом же деле - это орган ренегатов, продавшийся Сам.

Морли и К°. Во время последней, франко-прусской войны Генеральный Совет Интернационала был вынужден порвать всякие отношения с этой газетой и заявить публично, что она псевдорабочая газета. Однако крупные лондонские газеты отказались напечатать это заявление, исключение составила лишь местная лондонская газета «Eastern Post». При таких обстоятельствах Ваше сотрудничество в «Bee-Hive» - это еще одна жертва, которую Вы приносите во имя правого дела.

Одна моя приятельница через три или четыре дня едет в Париж. Я даю ей оформленные по всем правилам паспорта, чтобы она отвезла их некоторым членам Коммуны, которые сейчас еще скрываются в Париже. Если Вы или кто-нибудь из Ваших друзей хочет дать туда поручения, напишите, пожалуйста, мне.

Утешительным для меня являются те нелепости, которые ежедневно печатаются в «petite presse» ( «бульварной прессе») по поводу моих статей и моего отношения к Коммуне и которые ежедневно присылаются мне из Парижа. Это доказывает, что версальская полиция не может достать настоящих документов. Я поддерживал связь с Коммуной через одного немецкого купца, который в течение всего года совершает деловые поездки из Парижа в Лондон и обратно. Все передавалось устно, за исключением двух случаев: Во-первых, я послал членам Коммуны - через этого же посредника - письмо в ответ на их запрос, каким образом они могли бы продать на Лондонской бирже некоторые ценные бумаги.

Во-вторых, 11 мая, за десять дней до катастрофы, я сообщил тем же путем все подробности тайного договора между Бисмарком и Фавром во Франкфурте.

Я получил эту информацию от правой руки Бисмарка - человека, прежде (с 1848 до 1853 г.) принадлежавшего к тайному обществу, руководителем которого был я. Этот человек знает, что у меня еще хранятся все отчеты, которые он посылал мне из Германии и о Германии. Он всецело зависит от моей скромности. Отсюда его постоянные старания доказать мне свои добрые намерения. Это тот же самый человек, который, как я Вам говорил, предупредил меня, что Бисмарк решил меня арестовать, если я в этом году снова приеду к доктору Кугельману в Ганновер.

Если бы только Коммуна послушалась моих предостережений! Я советовал ее членам укрепить северную сторону высот Монмартра - прусскую сторону, и у них было еще время это сделать; я предсказывал им, что иначе они окажутся в ловушке; я разоблачил перед ними Пиа, Груссе и Везинье; я требовал, чтобы они немедленно прислали в Лондон все бумаги, компрометирующие членов правительства национальной обороны, чтобы таким образом до известной степени сдерживать неистовства врагов Коммуны, - тогда план версальцев был бы отчасти расстроен.

Если бы версальцы нашли эти документы, они не публиковали бы подложных.

«Воззвание» Интернационала появится не раньше среды. Я тогда немедленно пришлю Вам экземпляр. Материал, рассчитанный на четыре-пять листов, был напечатан на двух листах. Это вызвало многочисленные корректуры, просмотры и опечатки. Отсюда и задержка.

Преданный Вам Карл Маркс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - НИКОЛАЮ ФРАНЦЕВИЧУ ДАНИЕЛЬСОНУ В ПЕТЕРБУРГ Лондон, 13 июня 1871 г.

Милостивый государь!

Я с удовольствием займусь «первой главой», но смогу приступить к этому не ранее, чем через две недели.

Из-за двухмесячной болезни накопилось много работ, которые должны быть выполнены в первую очередь. Затем пошлю Вам также и список более мелких исправлений.

Что касается продолжения моего труда, то сообщение нашего друга основано на недоразумении. Я считал необходимым полную переработку рукописи. К тому же, до настоящего времени мне не хватало некоторых необходимых документов, которые, однако, должны в конце концов прибыть из Соединенных Штатов.

Наш друг должен вернуться в Лондон из своей торговой поездки. Корреспонденты той фирмы, от которой, он разъезжает, писали мне из Швейцарии и других мест. Коммерческое предприятие потерпит крах, если он отложит свое возвращение, и сам он навсегда потеряет возможность оказывать дальнейшие услуги фирме. Конкуренты фирмы уведомлены о нем, ищут его и заманят его в ловушку своими интригами Весьма благодарен Вам за различные русские книги, которые Вы были так любезны мне прислать. Все дошло по назначению. Мне доставят большую радость и остальные экономические сочинения этого автора (его сочинение о Дж.-Ст. Милле у меня есть (Н. Г. Чернышевский. «Дополнение и примечание на первую книгу политической экономии Дж.-Ст. Милля». ))

Несмотря на свою болезнь, я только что опубликовал воззвание размером около двух листов. Как переслать его Вам?

Так как я очень много разъезжаю и поэтому не бываю дома, то прошу посылать мне письма и т. п. (без внутреннего конверта) по адресу одного из моих друзей А. Уильямса, эсквайра. Он живет в моем доме, следовательно, адрес тот же: 1, Maitland Park Road, Chalk Farm, N. W. London.

Преданный Вам M.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ДОЧЕРЯМ ЖЕННИ, ЛАУРЕ И ЭЛЕОНОРЕ В БАНЬЕР-ДЕ-ЛЮШОН [Лондон], 13 июня 1871 г.

Дорогие дети!

После полуторамесячной болезни я опять совсем здоров, насколько это возможно при теперешних обстоятельствах. Кроме того, в нашем доме настоящая чертовщина - белят, мажут, красят, оклеивают, все перевернули вверх дном. В последние дни шум и постоянные переселения из одного угла в другой доконали мою нервную систему, и я жил больше в доме Генерала, чем у себя.

Мне хотелось бы получить более полные сведения о состоянии здоровья Женни. Боюсь - насколько я прочел между строк, - что она не вполне здорова. Вообще говоря, теперь, после консультации с известными специалистами-докторами и получения полной информации, я полагаю, что вам всем следовало бы оставить французскую часть Пиренеев и переехать в испанскую ( Из конспиративных соображений Маркс дает свои советы в форме медицинских предписаний.). Климат там гораздо лучше, и перемена, в которой вы все нуждаетесь, почувствуется гораздо сильнее. Это особенно касается Тула (прозвище Поля Лафарга), так как его здоровье будет ухудшаться и может даже оказаться в большой опасности, если он и впредь не будет следовать советам людей, сведущих в медицине и прекрасно знающих его организм и, кроме того, консультировавшихся с его прежними докторами в Бордо и т. д. Поэтому я надеюсь, что вы не побоитесь незначительных хлопот, Переедете в более здоровое место и вскоре пришлете мне свой новый адрес, на который я смогу вам прислать мой новый «адрес».

Здесь, в Лондоне, жизнь сейчас достаточно скучна. Толпы деревенских родственников ( речь идет об эмигрантах Коммуны) шатаются по улицам. Их сразу можно узнать по растерянному виду, по тому изумлению, с каким они смотрят на все, и по тому паническому страху, который они испытывают перед потоком лошадей, кебов, омнибусов, людей, детей и собак.

Как я слышал, мама и мадам Лормье ведут жестокие бои относительно политики. Я не знаю, дошло ли у них уже до рукопашной или же они довольствуются резкими словами, без членовредительства.

Я получил из С.-Петербурга весьма ценные книги и весьма дружеские письма, в которых мне делаются всевозможные предложения.

Лавров (не Аноров) - довольно хороший малый, не без способностей, но он зря потерял время и испортил себе мозги из-за того, что в течение последних 20 лет читал главным образом немецкую литературу (философскую и пр.) этого периода, - самый скверный сорт из всей существующей литературы. По-видимому, он воображал, что раз эта литература немецкая, то она непременно должна быть и «научной».

Г-жа Виванти, кажется, вышла из своих затруднений с честью. Я не видел ее, но замечаю, что теперь о ней отзываются с похвалой, может быть немного преувеличенной, но ведь в семействе Каттс, вы знаете, всегда преувеличивают.

Свояченицу Юнга похоронили третьего дня. Бедная девушка! Она умерла в больнице.

Маленький «мастер» во всем существенном превосходен. Поэтому можно простить его маленькие слабости, его болтливость, его самодовольство и бесконечные пересказы «удачных речей», которые он произносил то тут, то там.

Немецкие «остолопы»-патриоты, конечно, отметили у Боллетера «славное» окончание франко-прусской войны «празднеством в честь мира», на котором, more teutonico ( по тевтонскому обычаю), они не преминули «исколотить друг друга в кровь».

Керн сначала нашел себе место учителя, а теперь, с помощью Генерала, получил хорошее место инженера на севере Англии.

Д-р Маддисон шлет наилучшие пожелания Женни и Тусси.

А теперь до свидания, мои дорогие дети!

Олд Ник
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - ЭЛИЗЕ ЭНГЕЛЬС В ЭНГЕЛЬСКИРХЕН Лондон, 16 июня 1871 г.

Дорогая мама!

Как раз в ту минуту, когда я уселся тебе писать, пришло твое письмо из Лойтесдорфа. Оно заставило меня взглянуть на карту, где мне и удалось найти это место. Оно, должно быть, очень красиво расположено, как раз там, где горы опять подступают к самому Рейну и открывается вид на равнину, простирающуюся от Андернаха до Кобленца. Надеюсь, что тамошний воздух повлияет на тебя благотворно.

Ты поступаешь правильно, беря с собой в Энгельскирхен компанию веселых молодых девиц. Отношения между обоими родственными домами (Речь идет о взаимоотношении между братьями Энгельса - Рудольфом, Эмилем и Германом, с одной стороны, и мужем его сестры Адольфом Грисхеймом, с другой) при данных обстоятельствах неизбежно должны быть несколько натянутыми и тягостными, присутствие же девушек помешает слишком много говорить об этом. Впрочем, так как дело теперь улажено, тем и другим следовало бы оставить тебя в покое, - ведь все равно ни к чему не придешь, если будешь ворошить старое. Что касается меня, то мне было очень неприятно, когда Рудольф вдруг попросил о такой услуге ему, Герману и Эмилю, которую невозможно было оказать, не поступив недружелюбно по отношению к Адольфу. Как ты знаешь, Рудольф честнейший малый, притворяться он не умеет, поэтому его письмо не оставило у меня ни малейших сомнений в том, что все дело хотели сделать за спиной Адольфа. Но Адольф имел точно такое же право на требуемую информацию, как и трое остальных. Дело это было мне настолько неприятно, что я сначала всячески его затягивал, но, когда они стали бомбардировать меня письмами, мне пришлось решиться, и со своей стороны я не мог не сообщить также и Адольфу этих чрезвычайно интересующих его сведений. Но для того чтобы дать им время исправить свою ошибку, я написал им, что буду писать и Адольфу, которому написал только несколько дней спустя. Не понимаю, почему они сами сразу же не сказали ему, что запросили об этом меня, и почему они не сообщили ему моего ответа. Тогда все было бы в порядке. Но я не мог пойти на то, чтобы дать им за спиной Адольфа такие сведения, которые они могли бы использовать против него. А что имелось в виду именно это, доказывает более позднее письмо Рудольфа ко мне. Рудольф готов вообще считать преступлением уже одно то, что Адольф пожелал выйти из дела. Мне же кажется - я ведь и сам недавно вышел из дела, - что он хватил тут через край. Теперь вопрос, к счастью, улажен, и я надеюсь, что они скоро помирятся. Я пишу Адольфу, требующему от меня сведений о разделе, произведенном в Манчестере, и сообщаю ему при этом, что все они поступили бы наиболее разумно, если бы при подписании окончательного договора или еще до этого возвратили друг другу письма, которыми обменялись по этому поводу, бросили бы их в огонь и распили бутылку шампанского.

Что касается моей поездки туда, то это - вопрос особый. Как ты знаешь, после парижской истории против нас - Интернационала - начали всеобщую травлю; нас обвиняют в том, что мы якобы спровоцировали революцию отсюда из Лондона, а это все равно, как если бы кто-либо сказал, что я зачинщик ссоры между моими братьями и Адольфом. Но крик все же не умолкает, и мы получили достоверные сведения о том, что Маркс, которого ожидали в Ганновере, должен был быть там арестован. Со мной, правда, ничего серьезного не смогли бы сделать, если бы я туда и поехал, но все же могли бы иметь место мелкие столкновения, а я ни за что на свете не хотел бы, чтобы это случилось в твоем доме. К тому же эти негодяибельгийцы все еще требуют паспорта. Поэтому я полагаю, что мне лучше всего переждать некоторое время, пока полиция и филистеры немного не успокоятся.

С Эммой произошла все же непонятная вещь. По-видимому, у вас, в Бармене, странные акушеры.

У нас здесь тоже долго дул восточный ветер, но в самом конце мая, так что было не слишком холодно, и погода часто была даже очень хороша. Тем не менее в первые дни июня мне опять приходилось несколько раз топить. Позавчера наступила жара и пошел сильный дождь, что очень полезно для растений, а теперь похоже на то, что у нас скоро установится хорошая погода. В общем весна здесь была очень недурна, гораздо лучше, чем в Манчестере.

Оттуда ко мне часто приезжают знакомые - позавчера был д-р Гумперт со своей женой; она недоумевала, зачем мне понадобился такой большой дом, но осыпала меня похвалами за тот порядок, в котором он содержится. В общем я как обычно здоров, и аппетит у меня нормальный; мало-помалу привыкаю к послеобеденному сну, борода у меня заметно седеет, и страдаю я, как всегда, только от жажды. Надеюсь, что ты также чувствуешь себя хорошо и можешь совершать прогулки по липовой аллее вдоль Аггера, где и я, надеюсь, в скором времени смогу снова прилечь после обеда на скамье и соснуть.

Самый сердечный привет всем от твоего преданного сына Фридриха
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЛЮДВИГУ КУГЕЛЬМАНУ В ГАННОВЕР [Лондон], 18 июня 1871 г.

Дорогой Кугельман!

Извини меня за молчание. - И теперь у меня так мало времени, что я могу написать тебе только несколько строк.

Ты знаешь, что во время последней парижской революции версальские газеты (при участии Штибера), а вслед за ними и здешние газеты беспрерывно поносили меня как «верховного главу Интернационала».

Теперь еще воззвание, которое ты, вероятно, уже получил! Оно вызывает бешеный шум, и я имею честь быть в настоящий момент тем человеком в Лондоне, на которого всего сильнее клевещут и которому более всего грозят. Это, право же, отлично после скучной двадцатилетней болотной идиллии. Правительственный орган - «Observer» - грозит мне судебным преследованием. Пусть осмелятся! Плевать мне на этих каналий! Прилагаю вырезку из «Eastern Post», в которой помещен наш ответ на циркуляр Жюля Фавра. Первоначально наш ответ появился в «Times» от 13 июня. Эта почтенная газета получила за такую бестактность здоровый нагоняй от г-на Боба Лоу (канцлера казначейства и члена наблюдательного комитета «Times»).

Очень благодарен за Рейтера ("О моих странствиях") и шлю сердечный привет Графине и милой Френцхен.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - ВИЛЬГЕЛЬМУ ЛИБКНЕХТУ В ЛЕЙПЦИГ Лондон, 22 июня 1871 г.

Дорогой Либкнехт!

Прилагаю перевод первого раздела воззвания. Остальное последует настолько быстро, что ты сможешь поместить первый раздел в двух номерах, и все-таки перерыва не будет, иными словами через неделю ты снова получишь рукопись. Условия: 1) ты должен печатать быстро и помногу в каждом номере; 2) текст не надо снабжать пояснительными примечаниями; я переводил его так, что, если не считать намеков и отдельных деталей, которых все равно в нескольких словах не объяснишь, комментарии не нужны; 3) набор должен быть сохранен для отдельного издания в виде брошюры, которое на этот раз необходимо. Если вы не располагаете для этого деньгами или кредитом, сообщите нам.

То, что ты не сможешь печатать, замени точками и пошли рукопись Беккеру в Женеву для опубликования в «Vorbote» (сделай это так, чтобы он знал, куда включить пропущенные места).

Экземпляр воззвания в оригинале, который я послал тебе письмом, сопроводив несколькими строками, ты получишь. Если нужно, можешь получить еще.

Воззвание вызвало здесь, в Лондоне, необычайный шум. Сперва пытались его замолчать, но это не удалось. В среду 14-го в «Evening Standard» появляется объявление о нем, 15-го «Daily News» дает выдержку, которая обходит большую часть газет. Затем следует «Echo», в субботу «Spectator», «Graphic», «Pall Mall Gazette», передовая в «Telegraph», и, таким образом, дело было сделано. В понедельник «Times» дал весьма жалкую передовую, «Standard» отозвался повторно, вчера - опять «Times», и во всем Лондоне говорят только о нас. Разумеется, сплошной рев. Тем лучше.

Твоих опасений насчет высылки я не понимаю. На твоем месте я не стал бы отказываться от гессенского гражданства, не обеспечив себе другого. В этом отношении вы слишком нерешительны. Один-единственный крупный публичный скандал, который показал бы всему миру, что все эти имперские законы сущее надувательство, положил бы конец всей этой дряни. Но если вы избегаете скандала, который причинил бы ущерб только националлакеям, вместо того чтобы вызвать его, то полиция, конечно, может себе позволять все что угодно. Nota bene - это относится только к соответствующему месту твоего письма, а не к той линии, которую проводит газета, которая очень смела и пользуется нашим полным признанием. Не думай, однако, что полицейские собаки позволят себе в отношении тебя то, что они проделывают с отдельными рабочими; это могло бы случиться лишь после того, как путем высылки рабочих они создали бы в течение известного времени достаточное количество прецедентов.

Мне совершенно неизвестно, остается ли еще в силе твоя высылка из Пруссии. Что полиция так утверждает, - это возможно. Я, впрочем, никогда не мог понять, почему ты, когда был еще депутатом, не поднял этого вопроса.

Стать корреспондентом «Volksstaat» я не могу. Но, как видишь, помогаю, чем могу.

С «Pall Mall Gazette» ничего нельзя сделать. Мне самому приходилось всячески возиться с газетой по поводу чисто военных статей, а заметок политического характера ни ты, ни я не сможем там помещать. Я поддерживаю с ней связь лишь для того, чтобы время от времени втиснуть туда что-нибудь подходящее, дабы удержать там позиции. Если бы она взяла тебя корреспондентом, чего она, однако, не сделает, то ни одна из твоих корреспонденций не была бы напечатана. Еще в начале года я заявил редактору***: мне хорошо известно, что могу помещать у них только военные, но отнюдь не политические статьи, и делаю это лишь в расчете на то, что он будет принимать фактические разъяснения, касающиеся наших партийных дел, когда мы сочтем нужным это сделать. Так в действительности и было.

О «Reynolds»*ты тоже имеешь, по-видимому, неплохое представление! Это гнуснейшая из всех здешних газет, которая с перепугу накладывает в штаны, если только не уверена в успехе; она совершенно замалчивала воззвание, не поместив даже и той выдержки, которая появилась в «Daily News».

Немецкие рабочие держались во время этого последнего большого кризиса превосходно, лучше всех остальных. Великолепно представлял их Бебель; его речь о Коммуне обошла всю английскую печать и произвела здесь большое впечатление. Вам следовало бы время от времени посылать «Volksstaat» в редакцию «Pall Mall»; последняя иногда приводит оттуда выдержки, так как ее редактор побаивается Маркса и меня и там имеется еще один сотрудник, который знает немецкий язык и помещает такие вещи. К тому же газета охотно печатает всякого рода курьезы, которых нет в других газетах.

Я буду тебе очень благодарен, если ты впредь будешь посылать мой экземпляр «Volksstaat » не в Манчестер, а сюда. Пришли мне три-четыре экземпляра тех номеров, в которых будет напечатано воззвание - один для корректуры, остальные для раздачи.

Сердечный привет тебе и твоим родным.

Твой Ф. Э.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
15:43 04.05.2015
ЭНГЕЛЬС - КАРЛО КАФЬЕРО В БАРЛЕТТУ Лондон, 1[-3] июля 1871 г.

Дорогой друг!

Надеюсь, Вы получили экземпляр воззвания Генерального Совета о гражданской войне во Франции, который я послал во Флоренцию по оставленному Вами адресу. Другой экземпляр пошлю Вам в Барлетту через день или два, также для большей безопасности в письме.

Я был очень рад получить Ваше письмо из Барлетты, на которое ответил бы раньше, но воззвание задало нам работы, так как печать яростно напала на него, и мы должны были отвечать различным газетам. - Я обязался также перевести его на немецкий язык для нашей лейпцигской газеты («Volksstaat»). Голландский перевод печатается в гаагской газете «Toekomst » («Будущее»). Если Вы сможете организовать публикацию итальянского перевода, то это весьма существенно поможет Вам в пропаганде, предоставив итальянским рабочим возможность быстро ознакомиться с позицией Генерального Совета, с принципами и методами действий нашего Товарищества.

Обдумав этот вопрос, я считаю, что лучше послать Кастеллаццо во Флоренцию два экземпляра нашего воззвания, попросив его переслать Вам один экземпляр в письме. - Пользуясь этим случаем, я начну с ним регулярную переписку. Вы должны извинить меня за то, что я не написал ему раньше, но кроме Италии я должен также вести переписку с Испанией и Бельгией. Теперь относительно Неаполя и Капоруссо. Этот последний присутствовал на одном из наших конгрессов, но никогда не поддерживал регулярной переписки с Советом, и чтобы объяснить это, я должен войти в некоторые исторические подробности. - Капоруссо и его друзья принадлежат к секте русского Бакунина. У Бакунина своя собственная теория, состоящая из некоей смеси коммунизма и прудонизма; желание объединить эти две теории в одну говорит о его полном незнании политической экономии. Среди прочего он заимствовал у Прудона фразы об анархии, как о конечном состоянии общества, и вместе с тем он против всякого политического действия со стороны рабочего класса, поскольку такое действие якобы представляло бы собой признание существующего политического положения, а также и потому, что все политические действия являются, по его мнению, «авторитарными». Каким образом он надеется уничтожить существующее политическое угнетение и тиранию капитала и как он намеревается без «авторитарных действий» осуществить свои излюбленные идеи об отмене права наследования, он не объясняет. - Во время восстания в Лионе в сентябре 1870 г., подавленного вооруженной силой, Бакунин декретировал в ратуше отмену государства,

не приняв никаких мер против всех буржуа из национальной гвардии, которые преспокойно отправились в ратушу, выгнали вон Бакунина и менее чем за час восстановили государство. Как бы то ни было, Бакунин создал на основе своих теорий секту, в которую входит небольшая часть французских и швейцарских рабочих, многие из наших в Испании и кое-кто в Италии, в том числе Капоруссо и его друзья, так что Капоруссо оправдывает свое имя - у него начальник русский.

Наше Товарищество основано для того, чтобы служить центром сношений и совместных действий для рабочих обществ, существующих в различных странах и преследующих одинаковую цель, а именно - защиту, развитие и полное освобождение рабочего класса (первый параграф Устава Товарищества). Поскольку специальные теории Бакунина и его друзей не противоречат этому параграфу, не было возражений против принятия их в качестве членов и против разрешения им делать все возможное для пропаганды своих идей всеми приемлемыми способами. В нашем Товариществе имеются люди всякого рода - коммунисты, прудонисты, тред-юнионисты, кооператоры, бакунисты и т. д., и даже в нашем Генеральном Совете имеются люди довольно различных взглядов.

Если бы Товарищество стало сектой, оно бы погибло. Наша сила заключается в той широте, с которой мы толкуем первый параграф Устава, а именно, что все люди, принятые в Товарищество, стремятся к полному освобождению рабочего класса. К сожалению, бакунисты с той ограниченностью ума, которая присуща всем сектантам, не удовлетворились этим. Генеральный Совет, по их утверждению, состоит из реакционеров, программа Товарищества - слишком неопределенна. Атеизм и материализм (который сам же Бакунин заимствовал у нас, немцев) должны, по их мнению, стать обязательными, отмена права наследования и государства и т. д. должны стать частью нашей программы. - Но ведь Маркс и я почти столь же старые и убежденные атеисты и материалисты, как и Бакунин, таковыми же являются почти все наши члены; о том, что упомянутое право наследования - бессмыслица, мы знаем так же хорошо, как и Бакунин, хотя в отличие от него и не считали важным и уместным изображать отмену права наследования как освобождение от всех зол; что касается «отмены государства», то это старая немецкая философская фраза, которой мы много

пользовались еще тогда, когда были просто юнцами. Но вносить все это в нашу программу значило бы оттолкнуть от себя огромное количество наших членов и расколоть европейский пролетариат, вместо того чтобы объединить его. - Когда усилия, направленные на то, чтобы навязать бакунистскую программу в качестве программы Товарищества, не увенчались успехом, была сделана попытка толкнуть Товарищество на неправильный путь. Бакунин основал в Женеве «Альянс социалистической демократии», который должен был стать международной организацией, отличной от нашего Товарищества. - «Наиболее радикальные умы» наших секций, бакунисты, должны были создавать повсюду секции этого Альянса, и эти секции должны были подчиняться особому генеральному совету в Женеве (Бакунину) и иметь особые национальные советы в противовес нашим; на нашем общем конгрессе Альянс должен был заседать утром с нами, а днем проводить свой собственный особый конгресс. Этот замечательный план был представлен Генеральному Совету в ноябре 1868 года. Но 22 декабря 1868 г. Генеральный Совет аннулировал эти правила как противоречащие Уставу нашего Товарищества и заявил, что секции Альянса могут быть приняты только каждая в отдельности и что Альянс должен или распустить себя или перестать входить в Интернационал. 9 марта 1869 г. Генеральный Совет известил Альянс о том, что «нет, следовательно, никаких препятствий к превращению секций Альянса в секции Международного Товарищества Рабочих. Если вопрос о роспуске Альянса и о вступлении его секций в Международное Товарищество Рабочих будет окончательно решен, то, согласно нашему Регламенту, необходимо будет сообщить Генеральному Совету о местонахождении и численности каждой новой секции». Эти условия никогда не были полностью выполнены, но Альянс как таковой исчез повсюду, кроме Франции и Швейцарии, где он в конце концов довел дело до раскола: около 1000 бакунистов - меньше одной десятой числа наших сторонников - вышли из французской и швейцарской федерации и обратились в Генеральный Совет с просьбой признать их в качестве отдельной федерации, чему Совет, вероятно, не будет препятствовать. Из этого Вы видите, что главный результат деятельности бакунистов состоял в том, чтобы вносить раскол в наши ряды. - Никто не создавал препятствий их особым догмам, но они не удовлетворились этим и захотели командовать и навязывать свои доктрины всем нашим членам. - Мы дали им отпор, как нам повелевал наш долг, однако, если они согласятся спокойно существовать бок о бок с другими нашими членами, то мы не имеем ни права, ни желания их исключать. Вопрос заключается в том, уместно ли выдвигать на первый план такие элементы, и если мы сможем привлечь на свою сторону итальянские секции, не пропитанные этим специфическим фанатизмом, то нам, конечно, будет лучше работать с ними. Вы сможете сами судить об этом, сообразуясь с теми обстоятельствами, которые Вы найдете в Неаполе. Программа, цитируемая в качестве программы Интернационала в циркуляре Жюля Фавра, выпущенном против нас, в действительности является упомянутой выше бакунистской программой. Наш ответ Фавру Вы найдете в лондонском «Times» от 13 июня.

В 1864 г. Мадзини пытался использовать наше Товарищество в своих целях, но это ему не удалось. Его главным орудием был один гарибальдиец, майор Вольф (настоящее его имя князь Турн-унд-Таксис), которого Тибальди теперь разоблачил как шпиона на службе у французской полиции. Когда Мадзини увидел, что Интернационал не может служить ему орудием, он стал яростно нападать на него и пользоваться всяким случаем, чтобы оскорблять его, но, как Вы говорите, времена меняются, и лозунг «бог и народ» уже не является лозунгом рабочего класса Италии.

Нам хорошо известно, что система арендаторов, или «metayers», является со времен Рима и до наших дней основой сельского хозяйства Италии. Без сомнения, эта система в общем дает арендаторам, по сравнению с пролетариями, более широкую политическую независимость, чем та, которой они пользуются в Англии. - Но если верить Сисмонди и новейшим авторам, писавшим по этому вопросу, то эксплуатация арендаторов земельными собственниками в Италии столь же велика, как и повсюду, и низшие слои крестьянства особенно обременены платежами. В Ломбардии, где земельные владения велики, арендаторы, когда я был там, были достаточно зажиточны, но кроме них существовал еще класс сельских пролетариев. трудом которых пользовались арендаторы, - класс, фактически выполнявший всю работу, не извлекая никакой выгоды из этой системы. В других частях Италии, где меньше арендаторов,

система «metayers», насколько можно судить издалека, не ограждает их от той же нищеты, невежества и деградации, которые являются уделом мелких арендаторов во Франции, Германии, Бельгии и Ирландии. - Наша политика в отношении земледельческого населения в общем и целом такова: там, где существуют крупные земельные владения, там арендатор является капиталистом по отношению к работнику, и там мы должны действовать в интересах работника; там же, где участки небольшие, там арендатор, хотя и является номинально мелким капиталистом или мелким собственником (как во Франции и в части Германии), но, в действительности, он обычно доведен до той же степени нищеты, что и пролетарий, и в этом случае мы должны действовать в его пользу. - Без сомнения, такое же положение должно существовать и в Италии. Но Генеральный Совет будет Вам очень благодарен, если Вы дадите нам информацию по этому вопросу, а также о новейшем законодательстве Италии, касающемся земельной собственности и других социальных вопросов.

После многих перерывов заканчиваю это письмо 3 июля и прошу Вас не отказать мне в любезности ответить поскорее. Кастеллаццо напишу сегодня же.

Преданный Вам Ф. Энгельс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - ВИЛЬГЕЛЬМУ ЛИБКНЕХТУ В ЛЕЙПЦИГ [Лондон], 10 июля 1871 г.

Дорогой Либкнехт!

Посылаю тебе окончание третьего раздела. Четвертый последует через 2-3 дня, во всяком случае до конца недели. Корректуру верну сегодня или завтра.

Ad vocem высылки: примеры, приведенные из практики Пруссии и Майнца, не убедительны, потому что относятся ко времени военного положения, когда это делалось на основании закона. В отношении высылки из Саксонии вам следовало бы так или иначе добиться окончательного результата, путем ли отказа высылаемых выехать, либо посредством подачи жалоб по инстанциям и петиций в рейхстаг. Партия прогрессистов не может в этом случае отказать вам в поддержке, не рискуя полностью себя скомпрометировать. Пока рейхстаг напрямик не откажется признать право гражданства и свободу передвижения, вопрос не решен. Что касается, в частности, твоего дела, то ты мог бы его очень быстро довести до кризиса, если бы отправился дней за восемь до открытия рейхстага в Берлин, а там - будь, что будет. Я убежден, что они бы тебя не тронули, и делу был бы конец. Но если бы они что-либо над тобой учинили, то разыгрался бы чудовищный скандал, и им все-таки пришлось бы тебя выпустить, как только бы собрался рейхстаг; а если бы рейхстаг повел себя неподобающе, ты мог бы разоблачить его перед всем миром. Существуют известные нормы приличия, которые в мирное время не может публично нарушить даже самое дрянное собрание.

Теперь, когда ты уже не в рейхстаге, дело, разумеется, не так просто. Но если вы позволите без борьбы отнять у себя на деле все те права, которыми располагаете на бумаге, и не заставите рейхстаг открыто принять решение в пользу или против его же собственной стряпни, то тогда вам действительно ничто не поможет.

Повелительный тон, которым ты требуешь, чтобы мы здесь основали газету, очень нас позабавил. Ты, видимо, принимаешь Лондон за Криммичау и думаешь, что здесь можно так же легко, без дальнейших околичностей, основать «Burger- und Bauernfreund». Ты должен был бы, однако, знать, что во сколько раз Лондон больше Криммичау, во столько же раз труднее основать здесь газету и во столько же раз больше для этого требуется. Если ты можешь предоставить в наше распоряжение примерно 10000 ф. ст., - то мы к твоим услугам.

Ad vocem Оджера: ты забываешь, что этот человек был избран конгрессом и не может быть выброшен без серьезных оснований. Из того, что сказано тобой по этому поводу, явствует, что ты теперь совершенно не знаешь здешних условий; это и не удивительно, так как газеты хранят полное молчание о том, что делается внутри рабочей партии.

С «Pall Mall Gazette» мы теперь порвали окончательно.

Моя жена и Марксы шлют тебе и твоим сердечный привет.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЛЕОНУ БИГО В ПАРИЖ Лондон, 11 июля 1871 г.

Милостивый государь!

Я заявляю, что письмо, которое мне приписывают и в котором я якобы пишу о г-не Асси, является фальшивкой, так же как и все письма, которые мне приписывали французские газеты.

Я никогда не имел дела с г-ном Асси ни частным, ни публичным образом, за исключением одного только случая. Спустя несколько дней после революции 18 марта лондонские газеты опубликовали телеграмму, согласно которой эта революция будто бы была подготовлена мной в тайном сотрудничестве с Бланки и г-ном Асси, которые якобы прибыли в Лондон, чтобы вступить со мной в сговор. Я тогда же заявил в «Times», что все это - нелепые выдумки, сфабрикованные французской полицией.

Имею честь приветствовать Вас Карл Маркс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ПЕТРУ ЛАВРОВИЧУ ЛАВРОВУ В ЛОНДОНЕ [Лондон], 12 июля 1871 г.

Дорогой друг!

Не будете ли Вы так добры прийти к нам пообедать в ближайшее воскресенье в 5 часов вечера?

Вы встретите у нас некоторых из наших парижских друзей.

С братским приветом К. Маркс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - А. О. РАТСОНУ В ЛОНДОНЕ [Черновик] [Лондон], 12 июля 1871 г.

Милостивый государь!

Вместе с этим письмом я посылаю Вам следующие издания Генерального Совета Интернационала: 1) Учредительный Манифест и Временный Устав.

2) Устав Международного Товарищества Рабочих, принятый в окончательном виде Женевским конгрессом 1866 года.

3) Резолюции Женевского конгресса 1866 и Брюссельского конгресса 1868 года.

4) «Times» (9 сентября 1868 г.) (отчет Генерального Совета Брюссельскому конгрессу).

5) Бельгийские избиения.

6) Обращение к Национальному рабочему союзу Соединенных Штатов.

7) Отчет Четвертому ежегодному конгрессу, состоявшемуся в Базеле.

8) Вопрос об ирландской амнистии***.

9) Локаут строительных рабочих в Женеве.

10) Программа Пятого ежегодного конгресса. N. b. Созыву конгресса помешала война.

11) Два воззвания о франко-прусской войне.

12) Воззвание «Гражданская война во Франции» (второе издание).

Этот список хотя и не полон, но содержит наиболее важные документы, опубликованные Генеральным Советом.

Воззвание «Г-н Уошберн, американский посол», которое сейчас как раз печатается, я пришлю Вам завтра.

Искренне Ваш Карл Маркс

А. О. Ратсону, эсквайру, 7, Halfmoon Street, W.

P. S. Прилагаю написанную от руки копию обращения к Аврааму Линкольну и его ответ
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - КАРЛО КАФЬЕРО В НЕАПОЛЬ Лондон, 16 июля 1871 г.

Дорогой друг!

Надеюсь, Вы получили мое письмо от 3 июля, адресованное в Барлетту. Я получил Ваше письмо от 28 июня через день после того, как отправил свое, и был рад узнать, что Вы получили воззвание, что оно переводится на итальянский и будет напечатано на этом языке. Что касается русского перевода, то всеми средствами поторопите вашу знакомую поскорее закончить его; чем скорее он будет сделан и напечатан, тем лучше. Подготовляются немецкий и голландский переводы, испанский печатается в Мадриде, французский перевод будет напечатан в Женеве, может быть также и в Брюсселе. Таким образом, несмотря на все преследования континентальных правительств, можно с удовлетворением отметить, что наше Товарищество имеет больше возможностей для публикации своих документов в международном масштабе, чем официальная печать любого европейского правительства.

Когда пришло Ваше письмо, мое письмо во Флоренцию не было еще отправлено, и, принимая во внимание обстановку, я подумал, что лучше не писать непосредственно в этот город. Письмо, содержащее печатные документы, посланное из Лондона сапожнику во Флоренцию, подпись которого фигурировала под адресом Коммуне, конечно, вызвало бы подозрения, между тем как то же письмо, адресованное доктору юридических наук в Неаполь, дойдет как нечто обычное. Поэтому я прилагаю к настоящему письму: 1) Учредительный Манифест Международного Товарищества Рабочих и Временный Устав 1864 года.

2) Регламент, утвержденный конгрессом.

3) Резолюции конгрессов 1866 и 1868 годов.

4) Два воззвания Генерального Совета о войне.

5) Воззвание «Гражданская война во Франции», второе издание.

6) Воззвание Генерального Совета о г-не Уошберне - три экземпляра.

Будьте добры по возможности отправить во Флоренцию некоторые из этих документов, а остальные сохраните для своих собственных нужд. Не знаю точно, какие документы дал Вам наш секретарь перед тем, как Вы с ним расстались. Если некоторые или все эти документы Вам понадобятся в большем количестве экземпляров, будьте любезны дать знать мне, и я их Вам пошлю, как только они у нас будут. Во всяком случае у Вас теперь достаточно материалов для сообщения, какой бы информации о теперешнем положении Товарищества ни попросили наши друзья из Флоренции. Может быть, было бы целесообразно, пока не кончатся эти преследования, чтобы я переписывался сейчас с ними только через Вас, ибо было бы нежелательно компрометировать кого бы то ни было в большей мере, чем это необходимо. Тем временем, пока их общество не будет восстановлено, они могли бы немедленно создать секцию нашего Товарищества из своих самых близких друзей, человек 6-12, написать нам письмо, подтверждающее факт их присоединения, и назначить секретаря, с которым я тогда вступлю в переписку. Эта секция могла бы позднее слиться с восстановленным обществом.

Как только письмо будет получено, будет составлен список лиц для отправления его в печать.

Рады слышать, что Вы и другие друзья не боитесь преследований, а, наоборот, приветствуете их, как лучшее средство пропаганды. Таково и мое мнение, и мне кажется, что подобные преследования суждены нам в изобилии. В Испании многие заключены в тюрьму, а другие - скрываются. В Бельгии правительство стремится полностью использовать против нас закон, а также кое-что и сверх закона. В Германии сторонники Бисмарка также начинают эту игру, однако они там в большей мере, чем в Испании, встречают энергичное сопротивление наших людей, которым это лучше удается. Без сомнения, вы еще получите свою долю в Италии, но мы уверены в том, что вы встретите эти преследования не так, как Капоруссо и его друзья. Поистине поразительно, что эти последователи Бакунина проявляют такую трусость при малейшей опасности. Испанские бакунисты, которые незадолго до этого писали нам, что их воздержание от политической деятельности имело такой огромный успех, что социалистов больше не боятся, а считают их людьми вполне безобидными (!!), - эти бакунисты затем вели себя отнюдь не достойно перед лицом недавних преследований. Среди них мы не сможем найти никого - к какой бы национальности он ни принадлежал, - кто хоть когда-нибудь по своей собственной воле подверг себя опасности, будь то на баррикадах или где-либо еще. - Хорошо бы отделаться от них совершенно, и было бы гораздо лучше, если бы вы смогли найти в Неаполе или в другом городе такие элементы, которые не имеют ничего общего с этим женевским направлением. - Что бы мы ни делали, какой бы конгресс мы ни созывали, эти люди обязательно создадут, если не по форме, то в действительности, тайную секту внутри нашего Товарищества, и люди из Неаполя, Испании и т. д. будут придавать больше значения сообщениям, получаемым из их собственных штаб-квартир, чем всему другому, что только может сделать Товарищество. Таким образом, если они и останутся в нашем Товариществе, то, очевидно, только на короткое время - снова поднимутся вопросы, которые приведут к их исключению. У нас есть доказательства того, что они все еще намерены создать свой интернационал наряду с нашим большим Интернационалом, но они могут быть уверены, что ни Генеральный Совет, ни конгресс не допустят никакого нарушения нашего Устава.

То, что Вы говорите о положении населения на юге Италии, не удивляет нас. Даже здесь, в Англии, где движение рабочего класса существует почти с самого начала века, достаточно и апатии и невежества. - Тред-юнионистское движение и, прежде всего, влиятельные и имеющие средства тред-юнионы стали скорее препятствием для общего движения, чем орудием его прогресса, а за пределами тред-юнионов существует огромная масса лондонских рабочих, которые в течение ряда лет держатся весьма далеко от политического движения и поэтому являются чрезвычайно невежественными. Но зато, с другой стороны, они свободны от многих традиционных предрассудков тред-юнионистов и других старых сект и поэтому представляют прекрасный материал, с которым можно работать. Они вполне могут быть приведены в движение нашим Товариществом, и мы убедились, что они достаточно смышлены.

Я прекрасно понимаю Ваше положение в Неаполе, оно похоже на то, в котором некоторые из нас оказались в Германии 25 лет тому назад, когда мы начали организовывать социальное движение. Тогда за нами шли только немногие пролетарии в Швейцарии, Франции и Англии, которые восприняли социалистические и коммунистические идеи; у нас были самые ничтожные средства для работы в массах, и, так же как и Вы, мы вынуждены были вербовать сторонников среди школьных учителей, журналистов и студентов. - К счастью, в этот период движения легко было найти таких людей, не принадлежащих в точном смысле слова к рабочему классу; позднее, когда рабочие стали преобладающим элементом в движении, такие люди становились, конечно, редкостью.

Свобода, завоеванная 1848 годом, печать, право собраний и союзов, естественно, значительно сократили этот первый этап движения, и, без сомнения, через год или два Вы сможете сделать нам совсем другой отчет о положении дел в Неаполе.

Благодарим Вас также за Ваше решение излагать нам факты такими, каковы они в действительности. Наше Товарищество достаточно сильно, чтобы знать подлинную правду, даже если она кажется неблагоприятной, и ничто так не могло бы ослабить его, как дутые отчеты, не имеющие под собой никакой реальной почвы. Поступайте так, от меня же Вы никогда не получите такой информации, которая хоть в малейшей степени могла бы заставить Вас видеть вещи не такими, каковы они есть.

Прилагаю отчет заседания Совета от 3 июля со всеми фактами, относящимися к майору Вольфу. Так как этот человек достаточно известен в Италии, то хорошо было бы это там опубликовать.

Могу добавить, что у нас существует правило для всех периодических изданий, выпускаемых нашей организацией: два экземпляра должны регулярно посылаться Совету - один для архива, в котором сохраняются все издания, и один - секретарю для той страны, в которой они выпускаются. Не приложите ли Вы усилия к тому, чтобы в ближайшее время появился итальянский орган Товарищества? Необходимо также посылать сюда несколько экземпляров итальянских переводов.

Здесь у нас находятся сейчас итальянские эмигранты, которые сражались в Париже за Коммуну и которые получают поддержку из нашего эмигрантского фонда.

Привет и братство.

Ф. Энгельс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭЙГЕНУ ОСВАЛЬДУ В ЛОНДОНЕ [Лондон], 21 июля [1871 г.]

Дорогой Освальд!

Я вынужден вновь обременить Вас просьбой относительно паспорта, завизированного французским консульством. (Последний паспорт уже в Париже.) Своей помощью Вы уже спасли 6 человек, и столь благородное дело - лучшая награда за Ваши труды.

Дружески преданный Вам Карл Маркс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - НИКОЛАЮ ФРАНЦЕВИЧУ ДАНИЕЛЬСОНУ В ПЕТЕРБУРГ [Лондон], 22 июля [1871 г.]

Дорогой друг!

Извините меня, пожалуйста, за столь запоздалый ответ. В последнее время я до такой степени был завален работой, что едва находил время для сна.

Поэтому я не мог и думать о том, чтобы делать что-нибудь по «Капиталу». На будущей неделе, однако, я начну и все приготовлю для Вас.

У меня был готов пакет для Берлина, но, к несчастью, по какой-то оплошности он не был отослан и все еще находится здесь. Поэтому пришлите мне, пожалуйста, новый адрес для Берлина, и я отправлю пакет немедленно.

Здесь получены самые тревожные известия о нашем общем друге, но я надеюсь, что они ложны или, во всяком случае, преувеличены.

Если бы Вам удалось найти для меня в Берлине корреспондента, который мог бы служить посредником в некоторой части того коммерческого дела, которое мне приходится вести с Петербургом, то это было бы очень полезно, и для некоторых товаров этот кружной путь мог бы оказаться короче, чем прямой. Прямая линия далеко не во всех случаях, как это воображают математики, является кратчайшей.

Искренне Ваш А. Уильямс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЭЙГЕНУ ОСВАЛЬДУ В ЛОНДОНЕ [Лондон], 24 июля 1871 г.

Дорогой Освальд!

Рекомендую Вам с самой лучшей стороны моего друга Юзефа Розвадовского. Он был начальником штаба у генерала Врублевского. Это - прекрасный молодой человек, но sans le sou (без гроша). Ему нужны для начала уроки французского языка. Как только он овладеет английским, можно будет подыскать ему место инженера.

Он живет по адресу: 9, Packington Street, Essex Road, Islington.

Преданный Вам К. Маркс
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЧАРЛЗУ КАРОНУ В НОВЫЙ ОРЛЕАН [Запись содержания письма] [Лондон], 26 июля 1871 г.

Письмо послано Чарлзу Карону, Новый Орлеан (председателю и секретарю par interim (временно)

Интернационального и республиканского клуба). Принят как секция Интернационала.

Написали им, чтобы они связались с Центральным Комитетом в Нью-Йорке. Послал им 1 экземпляр «Гражданской войны» (2-е изд.), 1 - Устава и 1 - «Уошберна».
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - ЛЮДВИГУ КУГЕЛЬМАНУ В ГАННОВЕР [Лондон], 27 июля 1871 г.

Дорогой Кугельман!

Будь так добр, отправь сейчас же прилагаемую записку Либкнехту.

Меня в высшей степени удивляет твое молчание. Я не могу допустить, чтобы различные посылки с печатными материалами не были тобой получены.

С другой стороны, было бы очень глупо, если бы ты - следуя старинному: око за око, зуб за зуб - хотел наказать меня таким образом за мое молчание. Прими же во внимание, дорогой, что если бы день имел даже 48 часов, я все-таки еще месяцами не справлялся бы со своей ежедневной работой.

Работа для Интернационала огромна, и к тому же еще - Лондон наводнен эмигрантами, о которых мы должны заботиться. Кроме того, меня осаждают различные лица, журналисты и прочие, чтобы собственными глазами увидеть «чудовище».

До сих пор думали, что создание христианских мифов было возможно в Римской империи только потому, что еще не было изобретено книгопечатание. Как раз наоборот. Ежедневная пресса и телеграф, который моментально разносит свои открытия по всему земному шару, фабрикуют больше мифов (а буржуазные ослы верят в них и распространяют их) за один день, чем раньше можно было изготовить за столетие.

Мои дочери уже несколько месяцев в Пиренеях. Женничка, у которой все еще сохранялись остатки плеврита, заметно поправляется, судя по ее письмам.

Большое спасибо за присылку материалов по Германии. Надеюсь, что ты, твоя милая жена и Френцхен, которым я прошу передать сердечный привет, вполне здоровы.

Кстати. Ты будешь, вероятно, изумлен, что я в своем послании в «Pall Mall» намекнул на дуэль. Дело объясняется очень просто. Если бы я не дал редактору таким образом повода высказать несколько дешевых острот, то он попросту отказался бы все это поместить. А тут он попался в ловушку и сделал как раз то, что мне собственно и нужно было,-он перепечатал слово в слово обвинения против Жюля Фавра и К° из воззвания.

Привет.

Твой К. М.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - ВИЛЬГЕЛЬМУ ЛИБКНЕХТУ В ЛЕЙПЦИГ [Лондон, не позднее 27 июля 1871 г.]

Дорогой Либкнехт!

Прилагаю окончание.

Когда я отдал тебе «Крестьянскую войну», ты не прислал мне ни одного экземпляра.

Чтобы получить хоть несколько экземпляров, я должен был заказать их через здешнее Общество рабочих. На этот раз я рассчитываю на приличное отношение к себе и прошу для себя 25 экземпляров отдельного издания воззвания. Я обязан не только выполнить долг вежливости по отношению к ряду частных лиц, но и раздать экземпляры немецким рабочим в Лондоне и других городах; кроме того, следовало бы ведь прислать экземпляров 25 Генеральному Совету. Ты можешь приложить 50 экземпляров брошюры Боркхейма, которые мы оплатим, а также экземпляров по шесть всех прочих ваших изданий (работы Бебеля и Дицгена - по дюжине), которые мы также оплатим.

Твой Ф. Э.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
МАРКС - НИКОЛАЮ ИСААКОВИЧУ УТИНУ В ЖЕНЕВУ [Черновик] [Лондон], 27 июля 1871 г.

Дорогой гражданин!

Во вторник Генеральный Совет постановил, что в этом году (ввиду исключительных обстоятельств) конгресса не будет, но что в Лондоне будет созвана, как и в 1865 г., закрытая конференция. Различным секциям будет предложено прислать своих делегатов. О созыве этой конференции не следует объявлять в газетах. Заседания будут закрытыми. Конференция должна будет заниматься не теоретическими, а исключительно организационными вопросами. Там будут также рассмотрены разногласия между различными секциями той или иной страны. Конференция откроется в Лондоне 17 сентября (третье воскресенье сентября). Юнг сообщит эти постановления Беккеру и Перре.

На заседании во вторник Генеральный Совет рассматривал два вопроса, поставленные Гильомом. 1) Он прислал копии двух писем: одно, написанное Эккариусом, от 28 июля 1869 г., в котором Альянс признается секцией Интернационала, другое - Юнгом, от 25 августа 1869 года. Это - квитанция о приеме взносов от Альянса (за 1868-1869 годы). Гильом теперь спрашивает, подлинны ли эти письма?

Мы ответили, что в этом не может быть никакого сомнения.

2-ой вопрос: «Принял ли Генеральный Совет резолюцию, исключающую Альянс из Интернационала?» Мы ответили, как это фактически и есть, что никакой резолюции подобного рода принято не было.

До сих пор приходилось констатировать только факты, но когда Робен в интересах тех, кто его послал, захотел истолковать эти факты в смысле, предвосхищающем решение вопроса о швейцарском споре, Совет категорически отверг это!

Прежде всего было указано на то обстоятельство, что в одном письме, предшествующем письму Эккариуса, были уточнены условия приема Альянса, что они были приняты Альянсом и что теперь речь идет о том, чтобы выяснить, выполнил ли Альянс эти условия, - вопрос, подлежащий рассмотрению на конференции.

Что касается взносов за 1868-69 гг., то было указано, что Альянс уплатил эти деньги, чтобы купить себе право на участие в Базельском конгрессе 1869 г., и что после этого Альянс прекратил платить взносы.

В отношении второго вопроса было указано, что если Генеральный Совет и не принял резолюции об исключении Альянса, то это еще отнюдь не доказывает, что Альянс не исключил себя сам своими действиями.

Итак, Совет постановил, что, отвечая на фактическую сторону вопросов, поставленных Гильомом, решение дела по существу он предоставляет конференции.

«Egalite» доходит сюда очень нерегулярно.

Вы меня весьма обяжете, если уведомите о получении этого письма.

Привет и братство К. М.

Р. S. Я не подписываюсь в воззваниях Совета в качестве секретаря для России, чтобы не скомпрометировать наших друзей в России.
---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
ЭНГЕЛЬС - КАРЛО КАФЬЕРО В НЕАПОЛЬ Лондон, 28 июля 1871 г.

Дорогой Кафьеро!

Получил Ваше письмо от 12-го и надеюсь, что Вы получили мое, отправленное в Неаполь несколько дней назад, в котором содержались Устав Товарищества, решения Женевского и Брюссельского конгрессов, третье издание воззвания «Гражданская война», воззвания о франко-прусской войне, Учредительный Манифест Товарищества 1864 года и т. д.

Этих документов вполне достаточно, чтобы объяснить Вам, каковы правила и принципы нашего Товарищества и те средства, которыми располагает Генеральный Совет для того, чтобы действовать от имени и в интересах нашего Товарищества. Я получил «Plebe», выходящую в Лоди, информацию о Капоруссо и номер «Roma del Popolo», содержащий нападки Мадзини на нас.

Что касается опубликованных фактов, относящихся к Капоруссо, которые приводятся в Вашем письме, то их было бы достаточно для того, чтобы считать его неспособным когда-либо в дальнейшем причинить нам вред. Если бы он осмелился публично выступить в качестве представителя рабочего класса, то всем стало бы известно о его поступке с 300 лирами, и это уничтожило бы последние остатки его влияния. Мы рады были узнать, что у вас не существует секты бакунистов. Мы были вынуждены думать обратное, потому что швейцарские бакунисты всегда утверждали, что она существовала. Они постоянно это повторяли, и так как мы не получали из Неаполя никакого ответа на наши письма, то поверили этому. У нас не было другого адреса в Неаполе, кроме адреса Капоруссо, которому было написано нашим секретарем для Франции Э. Дюпоном в присутствии Маркса по меньшей мере 3 письма, но Капоруссо, должно быть, умолчал о них. Если Вы сочтете нужным, то спросите Капоруссо об этих письмах. С другой стороны, мы никогда не получали ответов из Неаполя, а если последние письма были адресованы, как Вы утверждаете, непосредственно Совету, то совершенно ясно, что благодаря итальянской, французской и английской полиции ни одно из них до нас не дошло.

Вы совершенно правы, останавливаясь на моменте рефлексии (в чем я с удовольствием узнаю голос старого Гегеля, которому и мы также многим обязаны) и заявляя, что Товарищество в своей деятельности не может довольствоваться простым повторением статьи 1 Устава - принципа, который, если он не будет развит, останется чистым отрицанием, отрицанием права аристократического и буржуазного классов эксплуатировать пролетариат. Действительно, мы должны пойти гораздо дальше. Мы должны развернуть положительную сторону вопроса - каким образом должно осуществиться освобождение пролетариата. А поэтому обсуждение различных мнений становится не только неизбежным, но и необходимым. Как я говорил, такое обсуждение происходит постоянно не только в недрах Товарищества, но также и в Генеральном Совете, в котором имеются коммунисты, прудонисты, оуэнисты, чартисты, бакунисты и т. д. Самая большая трудность заключается в том, чтобы объединить их всех и сделать так, чтобы расхождения мнений по этим вопросам не нарушили единства и устойчивости Товарищества. И это нам всегда удавалось, за единственным исключением швейцарских бакунистов, которые с поистине сектантской яростью все время пытались навязать свою программу Товариществу либо прямо, либо косвенно, путем создания особого международного общества со своим собственным генеральным советом, собственным конгрессом, причем все это в недрах большого Интернационала.

Когда они сделали такого рода попытку в форме женевского Альянса социалистической демократии, Совет ответил на это следующим постановлением (от 22 декабря 1868 года): «Согласно этим документам (программе и регламенту Альянса) вышеупомянутый Альянс целиком растворяется в
Ссылка Нарушение Цитировать  

Вернуться к списку тем


Ваше имя:
Тема:
B I U S cite spoiler
Сообщение: (0/500)
Еще смайлики
        
Список форумов
Главная страница
Новые темы
Обсуждается сейчас

ПолитКлуб

Дуэли new
ПолитЧат 0
    Страны и регионы

    Внутренняя политика

    Внешняя политика

    Украина

    Сирия

    Крым

    Беларусь

    США
    Европейский союз

    В мире

    Тематические форумы

    Экономика

    Вооружённые силы
    Страницы истории
    Культура и наука
    Религия
    Медицина
    Семейные финансы
    Образование
    Туризм и Отдых
    Авто
    Музыка
    Кино
    Спорт
    Кулинария
    Игровая
    Поздравления
    Блоги
    Все обо всем
    Вне политики
    Повторение пройденного
    Групповые форумы
    Конвент
    Восход
    Слава Украине
    Народный Альянс
    PolitForums.ru
    Антимайдан
    Против мировой диктатуры
    Будущее
    Свобода
    Кворум
    Английские форумы
    English forum
    Рус/Англ форум
    Сейчас на форуме
    Другие форумы
    Письма Маркса и Энгельса, ч.8
    The letters of Marx and Engels, ch.8. MARX-Engels in Manchester . July 20, 1870

    Dear Fred!

    I enclose a ...

    © PolitForums.net 2024 | Пишите нам:
    Мобильная версия