МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 3 января 1868 г.
Дорогой Фред!
С Новым годом!
Всего лишь три дня, как я в состоянии сидеть, а то все время лежал скорчившись. Приступ был очень сильным. Об этом ты можешь судить по тому, что в течение трех недель я - не курил! В голове еще туман. Через несколько дней надеюсь снова стать работоспособным.
Я самым решительным образом против мышьяка.
Прилагаю «Beobachter» (Лесснер стянул его для меня из Рабочего общества).
От Зибеля я больше не получал писем, кроме прилагаемого.
С «Banner Zeitung» Мейснер может, во всяком случае, попробовать. Попытка - не пытка.
Если ты пошлешь вырезки Мейснеру, то ты должен сказать лишь, что они случайно попали тебе в руки, не объясняя ему «нашей» роли в этом деле. Обрати также его внимание на последние вещи в «Zukunft».
Я хотел бы узнать у Шорлеммера, какая из новейших книг (немецкая) но агрохимии считается сейчас самой лучшей? Затем, как обстоит теперь дело со спором между сторонниками минеральных и азотистых удобрений? (С тех пор как я занимался этим в последний раз, в Германии появилось много нового.) Знает ли он что-нибудь о тех немецких авторах, которые в последнее время выступили против либиховской теории истощения почвы? Известна ли ему аллювиальная теория мюнхенского агронома Фрааса (профессора Мюнхенского университета)? Для главы о земельной ренте я должен, хотя бы в некоторой степени, ознакомиться с новейшими данными по этому вопросу.
Так как Шорлеммер - специалист в этой области, то он, вероятно, сможет сообщить мне соответствующие сведения.
Прилагаю две вещи Уркарта и один номер «Courrier» (в связи со статьей Клюзере)6.
Новогодние поздравления г-же Бёрнс, Муру и Шорлеммеру.
Твой Мавр [Приписка Элеоноры Маркс]
Скверный мальчишка, почему Вы не отвечали на мои письма?
Я предполагаю, что Вы снова кутили вместе с ежом.
Альберих (шутливое семейное прозвище Элеоноры Маркс), злой карлик С Новым годом! ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 6 января 1868 г.
Дорогой Мавр!
Если не хочешь принимать мышьяк, предприми что-либо другое, но дальше так продолжаться не может. Советовался ли ты в последнее время с Алленом или с другим врачом? Я был недавно у Гумперта и не застал его дома, однако поговорю с ним при первом удобном случае.
«Beobachter», а также две вещи Уркарта ты не прислал. Зато Кугельман прислал мне сегодня «Beobachter» и вюртембергскую «Staats-Anzeiger» (последнюю я посылаю тебе, а когда получу обратно, пошлю ее Мейснеру, - если ты не сделаешь этого сам). Вот здорово, что обе эти газеты попались на удочку. Я готовлю также кое-что Кугельману для газеты «Schwabischer Merkur».
Шорлеммер составит для тебя справку на основании последних годовых отчетов. Книга Фрааса ему неизвестна ( «Природа сельского хозяйства»).
В Париже появился естествоиспытатель, называющий себя Шмулевичем (Шмульзон!).
Это - опасная конкуренция для Эфраима Премудрого (Лассаля).
В первом выпуске официального отчета австрийского генерального штаба о войне 1866 г. после указания на то, что военная организация Австрии была не приспособлена к одновременному ведению войны с Пруссией и Италией, следует такое наивное заключение: при подобных обстоятельствах внешняя политика государства должна была позаботиться о том, чтобы оградить его от опасности такой войны!
Из прусского второго выпуска9 вытекает с несомненной очевидностью, что 28-го и в особенности 29-го вечером Бенедек имел возможность с превосходящими силами напасть на разрозненные колонны кронпринца и мог - это было почти, абсолютно несомненно - отбросить его в горы и захватить его орудия. Осел упустил такую возможность и проиграл кампанию.
Привет.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 7 января 1868 г.
Дорогой Мавр!
Возвращаю Дюринга и «Beobachter». Первый в высшей степени забавен. Вся статья - сплошное смятение и страх. Бравый вульгарный экономист явно задет за живое; он не в состоянии сказать ничего, кроме того, что о первом томе можно будет судить лишь после появления третьего, что определение стоимости рабочим временем не является бесспорным и что есть люди, которые позволяют себе сомневаться насчет того, правильно ли определять стоимость труда издержками его производства. Как видишь, для этой породы людей ты еще отнюдь недостаточно учен и не сумел опровергнуть великого Маклеода ( Г. Маклеод. «Теория и практика банковского дела») в решающем пункте! При этом в каждой строке сквозит страх, как бы его не разделали наподобие Рошера. Этот молодчик был рад, когда закончил статью, но, наверняка, не без тревоги отправлял ее на почту.
Кугельмана и Вильгельмчика завтра отошлю тебе обратно. Если в копии письма подполковника Зёйберта имеется что-нибудь, пригодное для моей следующей швабской статьи, то пришли его мне.
Для Вены я тоже мог бы кое-что сделать; быть может, следовало бы запросить Рихтера насчет «Internationale Revue», ему должна быть известна тамошняя обстановка.
С газетой Вильгельмчика дело обстоит превосходно - все готово, нет только залога, и поэтому выходить она не может! Впрочем, если бы Вильгельм поехал в Вену, то тогда бы только и поднялся настоящий крик насчет австрийского агента!
Как обстоит дело с Бизли, Льюисом и К° и с «Fortnightly Review»?
Сердечный привет дамам и влюбленному доктору.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 8 января 1868 г.
Дорогой Фред!
«Staats-Anzeiger» и «Beobachter» я тоже получил от Кугельмана. Твой экземпляр газеты «Staats-Anzeiger» я сегодня отошлю тебе обратно, а также и присланную мне Кугельманом копию письма подполковника, служившего посредником во всем этом деле. Вюртемберг теперь уже достаточно снабжен. По-моему, - особенно в отношении сбыта - Австрия является сейчас для нас самой важной страной. Nota bene, если у тебя хватает терпения писать и дальше рецепты. Женничка, специалист в этой области, утверждает, что ты обнаружил большой драматический и даже комический талант в этом спектакле, выступая с «различными» точками зрения и имитируя стиль разных лиц.
На днях, как только почувствую себя вполне здоровым - я все еще несколько слаб и мне трудно писать, - немного отхлестаю Вильгельмчика, именно за то, что он отождествляет мою точку зрения со специфически вильгельмовской.
Вещь Дюринга (он - приват-доцент Берлинского университета) весьма прилична, несмотря на то что я так резко обрушился на его учителя Кэри. Кое-чего Дюринг явно не понял. Самое же забавное, что он сопоставляет меня со Штейном, так как я занимаюсь диалектикой, а Штейн нагромождает бессмысленный набор величайших пошлостей в деревянных трихотомиях, облеченных в кое-какие гегелевские категории (Л. Штейн. «Учение об управлении»; его же: «Система политических наук»).
Получил ли ты уже «бисер» Боркхейма?
По-видимому, профессиональная поэзия является лишь маской для самого сухого прозаизма. Пример - семья нашего Фрейлиграта. Кетэ отправляется (в свое свадебное путешествие) с молодым хлебным спекулянтом Крёкером в Париж. Однако поскольку этот благородный молодой человек одновременно стремится устраивать «дела», то он оставляет ее одну в одном из больших парижских отелей на два-три дня. Кетэ и вся семья находят, что это в порядке вещей. Мало этого: Кетэ с восхищением пишет, что в отеле ее называют «мадемуазель» (после того как она ночевала здесь вместе с Крёкером) и что все кельнеры и даже швейцар ей приветливо «кланяются». Больше того: Крёкер возвращается (после деловой поездки в провинцию) с Кетэ из Парижа прямо в Лондон, и вся семья в восторге от того, что «медовый месяц» откладывается на шесть месяцев, так как дело должно быть прежде всего.
Ведь для поэта медовый месяц является лишь риторическим оборотом и может быть «отпразднован» до или после родов (все эти факты сообщены моей семье молодыми Фрейлигратами). Кетэ, как видно, читала даже Клаурена, ибо в письме из Парижа она изображает себя как «соломенную вдову».
Янки собираются сыграть с Джоном Булем какую-то штуку. Что ты скажешь по поводу последних русских хвастливых выходок?
Карлик Альберих (Элеонора Маркс) был в большом восторге от твоего письма. Он только что ушел в гимнастическую школу, где делает большие успехи.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС-ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 8 января 1868 г.
Дорогой Фред!
Ad vocem Дюринга. С него и того уже много, что он почти без оговорок принимает раздел о «первоначальном накоплении». Он еще молод. Как последователь Кэри, он занимает позицию прямо противоположную фритредерам. Кроме того, он приват-доцент, следовательно, его не огорчает, что профессор Рошер, который всем им стоит поперек пути, получает пинки. Из его рецензии одно особенно бросилось мне в глаза: пока определение стоимости рабочим временем, как даже у самого Рикардо, остается «неопределенным», оно не пугает этих людей. Но как только указана точная связь с рабочим днем и его изменениями, дело выступает перед ними в новом, весьма неприятном свете. Я полагаю, что Дюринг вообще дал отзыв о книге из желания досадить Рошеру. А его страх быть разделанным наподобие Рошера действительно весьма заметен. Удивительно, что этот парень не уловил трех принципиально новых положений в книге:
1) Что, в противоположность всей прежней политической экономии, которая с самого начала исследует, как нечто данное, особые части прибавочной стоимости в их фиксированных формах ренты, прибыли, процента, - я прежде всего исследую общую форму прибавочной стоимости, в которой все это заключается еще в неразделенном виде, так сказать, в состоянии раствора.
2) Что от внимания всех экономистов без исключения ускользнула та простая вещь, что если товар представляет собой нечто двойственное, а именно: потребительную стоимость и меновую стоимость, то и воплощенный в товаре труд должен иметь двойственный характер, между тем как простой анализ, исходящий из труда sans phrase (без оговорок), как у Смита, Рикардо и т. д., всякий раз наталкивается на необъяснимые явления. В этом. действительно, и заключается вся тайна критического понимания вопроса.
3) Что впервые заработная плата представлена как иррациональная форма проявления скрывающегося за нею отношения, и это ясно показано на примере обеих форм заработной платы: повременной и сдельной. (Мне помогло то, что в высшей математике часто встречаются такие формулы.)
Что касается сделанных г-ном Дюрингом скромных возражений против определения стоимости, то во втором томе он с удивлением увидит, как мало значит «непосредственное» определение стоимости в буржуазном обществе. Действительно, никакая форма общества не может помешать тому, чтобы рабочее время, имеющееся в распоряжении общества, тем или иным путем регулировало производство. Но пока это регулирование осуществляется не путем прямого сознательного контроля общества над своим рабочим временем - что возможно лишь при общественной собственности, - а благодаря движению товарных цен, до тех пор остается в силе то, что ты совершенно правильно сказал еще в «Deutsch- Franzosische Jahrbucher» ( «Наброски к критике политической экономии»).
Ad vocem Вены. Я посылаю тебе различные венские газеты (ты должен вернуть мне «Neues Wiener Tagblatt», принадлежащую Боркхейму, а остальные сохрани у себя), из которых ты можешь усмотреть две вещи: во-первых, как важна Вена в данный момент в качестве места сбыта ввиду происходящего там оживления и, во-вторых, как следует писать туда. Я не могу найти адреса профессора Рихтера. Быть может, у тебя есть письмо Либкнехта, в котором указан этот адрес.
Если нет, напиши ему, чтобы он послал его тебе, и затем отправляй статью прямо Рихтеру, но не через Либкнехта.
Мне кажется, что Вильгельмчик действует не вполне bona fide (добросовестно). Он (на которого мне пришлось потратить столько времени, чтобы исправлять его глупости в аугсбургской «Allgemeine » и т. д.) до сих пор не нашел времени назвать публично хотя бы заглавие моей книги или мое имя! Он игнорирует инцидент в «Zukunft» только ради того, чтобы не попасть в неловкое положение, при котором его собственный авторитет мог бы потерпеть ущерб. У него не хватило времени и для того, чтобы обмолвиться хоть единым словом в рабочей газете, выходящей под непосредственным контролем его друга Бебеля («Deutsche Arbeiterhalle », Мангейм)! Короче говоря, если книгу мою не совсем замалчивали, то это, несомненно, не вина Вильгельмчика. Сначала он ее не читал (хотя в письме к Женничке насмехается над Рихтером, который полагает, что надо понимать книгу, чтобы ее рекламировать), а, во-вторых, после того, как он ее прочел, - или только уверяет, что прочел, - у него нет времени. Однако же он находит время писать два раза в неделю Боркхейму, с тех пор как я выхлопотал у последнего субсидию для него, притом, вместо того чтобы прислать акции для Штрона за деньги, пересланные ему через меня и благодаря моему посредничеству добытые, он требует адрес Штрона, дабы иметь возможность непосредственно сноситься с ним, интриговать за моей спиной и осыпать его, как Боркхейма, своими посланиями! Короче говоря, Вильгельмчику хочется поважничать и, самое главное, чтобы внимание публики не было отвлечено от Вильгельмчика. Надо отчасти действовать так, точно этого не замечаешь, но все же следует проявлять осторожность по отношению к нему. Что касается его приглашения в Австрию, то нельзя ему верить, пока это действительно не произойдет. Во-вторых, если до этого дойдет, то мы не будем отговаривать его, а если понадобится, заявим ему лишь то, что я сказал при его вступлении в брассовскую «Norddeutsche», а именно: если он снова скомпрометирует себя, то в случае надобности будет публично дезавуирован. Это я ему заявил при свидетелях, когда он отправлялся в Берлин.
Мне думается, ты можешь послать статьи и непосредственно в «Neue Freie Presse» (Вена), номер которой я прилагаю. Один из теперешних собственников ее - д-р Макс Фридлендер (кузен Лассаля и его смертельный враг), тот самый, для которого я длительное время корреспондировал в старую венскую «Presse» и в «Oder-Zeitung».
Наконец, что касается «Internationale Revue», то Фокс (которого одна английская газета послала в Вену для ознакомления и установления связей) просил у меня несколько дней тому назад из Вены рекомендательное письмо к Арнольду Хильбергу. Я послал ему то, что он просил, и одновременно упомянул в этом письме означенному Хильбергу, что обстоятельства мешали нам писать, но в настоящем году мы что-нибудь сделаем и т. д.
О «Fortnightly Review». Профессор Бизли, один из триумвиров, втайне руководящих этим журналом, сказал своему близкому другу Лафаргу (которого он всегда приглашает к себе обедать), что, по его внутреннему убеждению (а это зависит целиком от него!), рецензия* будет напечатана. Пусть-де Лафарг вручит ее ему самому.
Ad vocem Пиа. В сегодняшнем «Times» ты увидишь (появившийся четыре недели тому назад) «Адрес французских демократов» о движении фениев, который прислал в редакцию Пиа. Дело обстоит следующим образом. Французское правительство возбудило преследование (начавшееся обысками у наших парижских корреспондентов) против Международного Товарищества как «societe illicite» ( «незаконного общества»). Оно же, вероятно, переслало английскому правительству написанные нашим Дюпоном письма о движении фениев. Г-н Пиа, всегда кричавший про наше Товарищество, что оно - не революционное, бонапартистское и т. д., опасается такого оборота дел и пытается даже поскорее сделать вид, будто и он принимает какое-то участие в этом деле и «толкает» его.
Ad vocem Бенедека - не могу ли я получить этот выпуск на несколько дней? Ты дважды показал себя пророком: один раз в тактических вопросах (в севастопольском деле), другой - в стратегических (в прусско-австрийском). Но даже самые умные головы не в состоянии предвидеть всех глупостей, какие способны совершить люди.
Ad vocem карбункулов. С врачами я советовался. Ничего нового. Все, что эти господа говорят, сводится к следующему: чтобы жить согласно их рецептам, надо быть рантье, а не такой нищей церковной крысой, как я. Если увидишь Гумперта, можешь сказать ему, что я (и в тот момент, когда пишу) ощущаю как бы булавочные покалывания по всему телу, то есть в крови. Мне кажется, что на этот год я еще не совсем развязался с этой историей.
Поклон г-же Бёрнс.
Привет.
Твой Мавр
01:33 11.04.2015
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН [Манчестер], 10 января 1868 г.
Дорогой Мавр!
Хотел написать тебе сегодня подробное письмо, но внезапный приход серба и валаха, отнявших у меня несколько часов, расстроил все мои планы. К тому же вчера мне нанес визит экс-диктатор Аманд Гёгг, который разъезжает по делам смехотворной Лиги мира; он испортил мне весь вечер. К счастью, случайно зашел Шорлеммер, который с неописуемым изумлением наблюдал этот ископаемый экземпляр сторонника федеральной республики; он и не подозревал о существовании чего-либо подобного. От бессмысленного повторения старых фраз этот осел стал еще в десять раз глупее и потерял всякую связь с миром здравого человеческого рассудка (я уже не говорю о мышлении в собственном смысле слова). Для этого сорта людей все еще ничего интересного не существует на свете, кроме Швейцарии и кантона Бадена. Однако он вскоре убедился в справедливости твоего первого ответа на его просьбу о поддержке, а именно: что чем дальше друг от друга будем мы жить и чем меньше будем иметь дела друг с другом, тем лучше будут наши отношения. Он согласился, что Блинд держался трусливо в деле Фогта, но уверял, что он все же славный парень, и грозился даже помирить тебя с Блиндом! Фогт - не политик, но прекрасный, славный парень, который-де просто пишет всякую всячину, не раздумывая; если бы мы оба провели с ним часок-другой, то пошли бы на мировую; он согласился, что Фогт - бонапартист, но он-де не подкуплен. На это я ему возразил: все бонапартисты подкуплены, нет ни одного не подкупленного, и если он сможет указать мне хоть одного не подкупленного, то я готов буду допустить возможность неподкупности Фогта, в противном случае - нет. Это поразило его, но в конце концов, он нашел одного - Людвига Бамбергера! Кроме того, он сказал, что Фогту вообще все время не везло, его жена - крестьянская девушка из Бернского Оберланда, на которой он женился из добродетели, после того как прижил с ней ребенка. Хитрец Фогт, по-видимому, здорово околпачил этого осла. Но когда Шорлеммер и я заявили ему, что и в качестве естествоиспытателя Фогт ничего не сделал, тебе надо было бы видеть его гнев: разве он не занимался популяризацией? Разве это не заслуга?
Для Вены я теперь кое-что сделаю, как только представится малейшая возможность, а затем для «Fortnightly», но предварительно надо было бы узнать, можно ли поместить большую статью или же только короткую заметку вроде тех, которые помещаются на последней странице «Fortnightly»! Об этом следовало бы разузнать у Бизли, - короткая заметка была бы почти бесполезна, и сам Бизли из нее ничего не узнал бы о книге.
Вильгельмчика я в ближайшие дни призову к ответу за неисполнение данных мне обещаний. Мы уж сумеем заставить этого молодца действовать попроворнее.
Адрес Рихтера я достал.
Возвращаю при сем Либкнехта, Кугельмана и Зибеля.
Наилучшие пожелания.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 11 января 1868 г.
Дорогой Фред!
«Фат» ( Аманд Гёгг (здесь игра слов: «Geck» - «фат», «сумасброд» созвучно фамилии Gogg) долго болтался здесь в Лондоне. Он побывали у Боркхейма, где вел совершенно такие же разговоры, как и с тобой, но только с большим успехом, так как сумел польстить тщеславию нашего Боркхейма. После того, однако, как он выжал из последнего деньги за десять акций и поглотил большое количество его вина, он перестал показываться у него.
Для понимания его дальнейшей деятельности в Лондоне сообщаю пока следующее: Кример, как тебе известно, давно смещен с должности секретаря Международного Совета и в негодовании на это давно уже сложил с себя звание члена Совета. На последнем конгрессе он и не был выбран в состав Совета. Г-н Оджер был выбран снова. Но, по моему предложению, должность председателя (годичного) была уничтожена и заменена председательствующим, выбираемым на каждом заседании. Рассерженный этим Оджер держится принципиально вдали от нас. Прекрасно! Г-н «фат» с помощью Ле Любе втирается к Оджеру (который представил его Лондонскому совету тред-юнионов) и к Кримеру. Они учредили Лондонский комитет с Билсом в качестве председателя и т. д. Словом, затея против Международного Товарищества Рабочих. (На учредительское собрание «фат» привел и благородного Блинда.) Эти молодцы имели бесстыдство пригласить меня на прошлой неделе на свое второе собрание. Эккариус (в очень плохо написанной статье в «Bee-Hive» за прошлую субботу) разоблачает Гёгга и компанию.
Пишу тебе раздетый и обложенный спиртовыми компрессами. Позавчера я в первый раз снова вышел, вернее направился, в Британский музей, хотя писать еще не могу. Но вчера появились новые прыщи под левым соском. Лечение спиртом, которое Нелатон применял в Париже даже при самых больших карбункулах, по моему личному опыту (наряду со вскрытием или разрезом ланцетом, в зависимости от каждого конкретного случая), несомненно, самое скорое и самое приятное для пациента. Неудобство заключается лишь в постоянной возне, неизбежной вследствие быстрого испарения спирта.
В Музее, где я только перелистывал каталоги, я обнаружил, между прочим, что Дюринг также и великий философ. Он написал, в частности, «Естественную диалектику» против гегелевской «неестественной». «Hinc illae lacrimae». Господа в Германии (за исключением реакционных богословов) полагают, что диалектика Гегеля - «мертвая собака». На совести Фейербаха большой грех в этом отношении.
Французское правительство возбудило дело против парижского комитета Международного Товарищества Рабочих (как societe illicite). Я очень доволен, так как сие помешало этим ослам продолжать обсуждение своей программы, уже готовой у них для конгресса 1868 года. Дюпон действительно неосторожно написал кое-что своим парижским корреспондентам о фениях, а Бонапарт, который теперь униженно ходит на задних лапках перед английским правительством, переправил это на Даунинг-стрит.
Характерно, что при прямом или косвенном содействии австрийского правительства печатаются одно за другим разоблачения Прокеш-Остена, Генца и графа Мюнстера. Уркарту, неосведомленность которого становится теперь обычной, известно только первое. Весьма характерным для его «универсальности» является и то, что ему неизвестна книга Мольтке о турецкой войне 1828 г. и т. д., где он нашел бы просто превосходный материал. Впрочем, еще в то время, когда я находился в Берлине (у Лассаля), Мольтке считался завзятым врагом русских, разумеется, в пределах королевско-прусских рамок.
Если будешь писать Боркхейму, попроси его дать тебе для ознакомления обе маленькие русские брошюры, о которых я тебе рассказывал. Особенно хотелось бы мне, чтобы ты просмотрел брошюру об освобождении крепостных и сообщил мне наиболее существенное.
Из прилагаемого «Courrier francais» ты убедишься, что французское правительство вступает в прямую полемику с генералом Клюзере.
Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты мог к 16-му числу сего месяца прислать для Тусси моток хлопчатобумажной пряжи. Это - день ее рождения, а эта маленькая мошенница любит всякие китайские церемонии.
Меня очень радует, что английское правительство преследует газету «Irishman». Дело в том, что в действительности эта газета вовсе не фенианская, а хочет лишь отмены унии.
Какие болваны эти Джоны Були!
Мой поклон г-же Лиззи.
Привет.
Твой Мавр При сем образец «нового языковедения» из «Hermann». ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- Печатается по рукописи Перевод с немецкого 8
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 16 января 1868 г.
Дорогой Мавр!
Только что заметил, что оставил все твои письма дома в кармане другого сюртука (включая и последнее письмо твоего достопочтенного секретаря, за которое я особенно благодарен), и потому вынужден отвечать на память.
«Courrier francais» ты вчера получил, равно как и «Wiener Tagblatt».
Прусский отчет посылаю тебе со специальным разъяснением. В сущности, достаточно рассмотреть помещенный там набросок расположения войск на 28 июля вечером, чтобы убедиться, что Бенедек сосредоточил на пространстве в 2 квадратных мили 6 корпусов (не считая кавалерии), которым со стороны кронпринца противостояли лишь 5-й корпус и одна бригада 6-го корпуса. Если бы Бенедек 29-го напал на Штейнмеца (5-й корпус), то последний был бы отброшен через горы к 6-му корпусу, и 30-го Бенедек мог бы, хотя бы с четырьмя корпусами, вполне спокойно атаковать и отбросить гвардию и первый корпус, после чего осторожный Фридрих-Карл безусловно не решился бы действовать так бойко. У Фридриха- Карла было 5 корпусов, а против него оказались бы, по меньшей мере, 6; он, несомненно, получил бы приказ к отступлению, если бы отдельные 3 колонны кронпринца были разбиты, а вместе с тем и вся кампания приняла бы совершенно иной характер. Что австрийцы, при некоторой осторожности пруссаков, в конце концов все равно были бы разбиты, это ясно уже из численного соотношения сил. Но в этом случае прусские канальи были бы вынуждены выбросить за борт свою паршивую систему, и тогда победили бы не реорганизация и Бисмарк, а народ.
Клюзере (который и в Лондоне разыгрывал из себя фения) с его планом милиции еще больший маньяк, чем немцы. Американская война39, где милиция была у обеих сторон, доказывает только, что милиционная система требует совершенно неслыханных жертв деньгами и людьми именно потому, что организация существует только на бумаге. Каково пришлось бы янки, если бы вместо южной милиции им противостояла постоянная армия в несколько сот тысяч человек? Прежде чем Север успел сорганизоваться, они оказались бы уже в Нью- Йорке и Бостоне и с помощью демократов продиктовали бы мир, а потом Запад мог бы играть в сецессию. Мне нравится, когда этот молодчик говорит, что самое главное это хорошие офицеры и доверие людей к офицерам, - то и другое при милиционной системе совершенно недостижимо! Что обычно импонирует в милиционной системе, так это возможность сразу охватить большую массу людей и сравнительная легкость их обучения, особенно перед лицом врага. Но в последнем обстоятельстве нет ничего нового; старому Наполеону тоже удавалось вести на врага рекрутов-трехмесячников, сформированных в полки, но это возможно только при наличии хороших кадров, а для этого, в свою очередь, требуется нечто иное, чем швейцарско-американская милиционная система. У янки и к концу войны кадры были еще в очень неудовлетворительном состоянии. Только со времени введения оружия, заряжающегося с казенной части, с чистой милицией по-настоящему покончено. Это значит, что любая рациональная военная организация не может не представлять собой нечто среднее между прусской и швейцарской системой, - но что именно? Это зависит в каждом отдельном случае от обстоятельств. Только коммунистически устроенное и воспитанное общество может очень близко подойти к милиционной системе, но и то полностью не достигнет ее.
Насчет венских газет я нахожусь в некотором затруднении; я, правда, время от времени просматриваю «Neue Freie Presse», но вся эта область для меня совершенно чужда. Каковы твои соображения на этот счет, а также насчет «Fortnightly»? Дело стоит того, чтобы хорошенько подумать над ним.
Надеюсь, что ты снова сидишь и что новых вулканических извержений не последовало.
Гумперт смеется над твоей антипатией к мышьяку, он сказал, что именно от мышьяка ты должен поправиться, и он убежден, что лучшего средства для тебя нет. Но если ты ни за что на это не согласен, то ты должен принимать кислоты, и притом длительное время, поэтому в прилагаемом рецепте он еще раз прописал тебе прописанную уже раньше царскую водку, которую тебе теперь придется принимать.
Наилучшие пожелания твоей жене и девочкам, а также Лафаргу.
Твой Ф. Э.
Злого карлика Альбериха я сим почтительнейше поздравляю с днем его рождения и осушаю в эту минуту стакан пива за его здоровье. Про нитки они на фабрике забыли, так что я лишь завтра смогу их прислать. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 23 января 1868 г.
Дорогой Мавр!
Из прилагаемой мазни ты увидишь, чего не сделал Вильгельмчик. В ближайшие дни я дам ему соответствующий нагоняй. Замечательная идея: мы должны «использовать» ту позицию, которую он завоевал в местных делах Саксонии, следовательно, разумеется, лично выступить в его защиту! Газетку его получил сегодня, но еще не смог просмотреть ее.
Надеюсь, ты справился, наконец, со своим упорным карбункулом. Но ты все-таки, наверно, убедился, что просто не обращать внимания на эту историю дольше нельзя и что необходимо, по крайней мере, ежедневно побольше двигаться на свежем воздухе и регулярно «воздерживаться» от ночной работы (как только первое станет возможным), чтобы ты стал вообще снова работоспособным. Иначе второй том никогда не будет готов.
Прилагаю акции для Штрона.
Насчет венских статей я действительно нахожусь в затруднении. Кроме «Neue Freie Presse» и «Wiener Tagblatt», я не знаю названия ни одной из газет, которыми руководит Рихтер, и ввиду почти полного незнакомства с тамошней публикой не имею ни малейшего представления, за что следует уцепиться, а ведь это самое главное. Лаура пишет, что учить людей-дело очень хорошее, по трудность именно в том, чтобы правильно выделить то, что для них самое важное. Я теперь еще раз просматриваю всю книгу с этой точки зрения, и мне было бы очень желательно знать твое мнение по этому поводу.
Как тебе нравится пожелание Вильгельмчика, чтобы я, разбирая эту книгу, раз навсегда разъяснил ему и его читателям на одной страничке его газетки, в чем, собственно, заключается различие между Марксом и Лассалем! Это пожелание натолкнуло меня на мысль, не следовало ли бы написать для рабочих популярную брошюрку листов на шесть: Маркс и Лассаль; при таком объеме можно было бы показать упомянутое различие, а также дать положительное изложение того, что необходимо знать рабочим. Эту вещь следовало бы продавать за совершенно ничтожную цену; она тотчас же вынудила бы лассальянцев открыто выступить против. Но для этого нужно время.
Ты не должен от меня требовать, чтобы я проработал русские брошюры Боркхейма, - по крайней мере, в данный момент. У меня много работы в конторе, я поздно возвращаюсь домой, так что раньше 8 часов ни за что не могу взяться; к тому же я должен вести очень регулярный образ жизни, так как с некоторого времени, чего со мной раньше никогда в жизни не бывало, я плохо сплю и потому утром часто совершенно никуда не гожусь. Сюда присоединяются еще время от времени всякие неизбежные помехи и абсолютная необходимость делать физические упражнения, чтобы снова восстановить сон. Каждая русская брошюра отняла бы у меня неделю или две из-за необходимости снова освоиться с языком и из-за плохих словарей. Не стоит овчинка выделки.
Насчет «Fortnightly» - в следующий раз. Я раздумываю над этим делом. Теорию денег - как она ни важна для Англии - я, пожалуй, в первой статье смогу затронуть лишь мимоходом, в противном случае это займет у меня всю статью. Если бы можно было поместить затем еще вторую статью, то и там будет не поздно остановиться на этом вопросе.
А ты как считаешь?
Наилучшие пожелания твоей жене и девочкам, а также и Лафаргу.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 25 января 1868 г.
Дорогой Фред!
Вчера я впервые снова вышел из дома, через пару дней рубец затянется. Разумеется, после такого жестокого приступа я еще слаб.
Я надеюсь, что твое недомогание - только преходящее последствие новогодних праздников. Во всяком случае, ни ради меня, ни ради кого или чего бы то ни было ты не должен пренебрегать своим здоровьем.
В «Saturday Review» за последнюю неделю появилась заметка о моей книге. Я ее еще не видел и не знаю, кем она написана. Самый факт сообщил мне Боркхейм.
Что касается Либкнехта, то нечего с ним больше возиться. Этот молодой человек - как он это показал уже в свое время в Лондоне - очень любит разыгрывать роль «покровителя».
Это показывает также его последнее письмо к тебе. Он очень много возомнил о себе, и в случае надобности мы будем потихоньку делать свое дело без него и вопреки ему. Подумаешь, какое великодушие, что он перепечатал предисловие, которое уже несколько месяцев до того было напечатано почти всеми газетами! и что по его инициативе я послал по экземпляру моей книги Концену и редактору «Volks-Zeitung»! Лучше всего выказать по отношению к нему полнейшее равнодушие. Впрочем, я думаю, что он не прочел еще и пятнадцати страниц моей книги. В свое время он не прочел «Господина Фогта» даже через год после выхода книги, а ведь эта книга была не так уж трудна для чтения. Его девиз - учить, но не учиться.
Что касается «лассальянцев», то я лишь во II томе говорю о профессиональных союзах, кооперативных товариществах и т. д. Думаю поэтому, что теперь следует выступать по вопросу о «Лассале» лишь в том случае, если для этого представится непосредственный повод.
О способе, каким следует обрабатывать венцев, напишу тебе в следующий раз, когда голова моя снова будет в порядке.
Прилагаемые письма Кугельмана и Кертбени отошли мне, пожалуйста, обратно. Я еще не ответил на них. Великий Коппель здесь еще не появился.
При теперешнем моем состоянии было бы полезно, если бы ты мне прислал твоего ароматного кларета (а также немного рейнвейна или мозельского).
Поляк Кард написал из Женевы, предлагая свои услуги в качестве французского переводчика, по-видимому, у него есть издатели в Женеве. Я попросил мою жену отослать это письмо Шили, чтобы последний использовал его в Париже для продвижения дела. Кард абсолютно не годится, разве только, чтобы попугать Мозеса.
В течение еще двух-трех недель я совершенно не смогу работать (то есть писать); в лучшем случае смогу читать, а когда раны совсем затянутся, надо будет очень много двигаться (пока же - я думаю, это продлится не более одного-двух дней - противный рубец еще беспокоит и раздражает при ходьбе). Было бы ужасно, если бы вскочил еще третий урод.
А пока привет, дружище.
Твой К. Маркс ---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------
16:15 11.04.2015
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 1 февраля 1868 г.
Дорогой Фред!
Надеюсь, что не болезнь помешала тебе написать мне на этой неделе и отослать обратно письма Кугельмана и Кертбени (они нужны мне для ответа). В прошлый вторник я ходил в Музей и гулял. В среду появился новый прыщ. Он - мельче и не мешает мне сидеть, так как находится на верхней части левого бедра. Но ходить мне нельзя, так как трение усиливает воспаление. Полагаю, что сие чудовище сдохнет на этой неделе. Но боюсь, не последует ли за ним еще что-либо, - после многочисленных разочарований я уж потерял надежду.
Черт бы побрал эту дрянь!
Прилагаю письмо Шили. Как видно, дела в Париже обстоят плохо, как и все, что связано с Мозесом. Реклю тоже не кажется мне подходящим человеком. О женевском поляке, разумеется, не может быть и речи. Как только получу твою статью для «Fortnightly», Лафарг переведет ее на французский язык для «Courrier francais».
Из прилагаемых венских вырезок, присланных мне Фоксом из Вены, видно, как процветают там Лассаль и Делич. Из этих же газет явствует, что негодяй Бернхард Беккер подвизается там в качестве великого человека. Теперь он сторонник «Великой Германии», а раньше был бисмаркианцем.
Если у тебя есть еще один экземпляр твоей статьи в франкфуртской «Borsenzeitung», пришли мне его.
Привет.
Твой К. М.
Попрошайничество в пользу Фрейлиграта идет успешно: реализовано уже свыше 39000 талеров. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 2 февраля 1868 г.
Дорогой Мавр!
Я не отвечал потому, что одновременно с письмом я хотел сообщить тебе о посылке вина.
Но с парнем, который упаковывает мне вино, случилось несчастье, и он проболеет, по крайней мере, две недели, так что до сих пор ничего сделать не удалось; постараюсь сам упаковать вино завтра. Ты получишь очень хороший кларет 1863 г. и рейнвейн 1857 года. Что касается мозельского вина, то у меня осталось только несколько бутылок, они находятся на Морнингтон-стрит, где их некому упаковать.
Затем я разыскал «Saturday Review» и с большим трудом раздобыл заметку. Если ты ее не видел, то могу послать тебе копию - заметка немногого стоит, но все же это - хороший признак.
Кроме большой работы по составлению годового баланса и в связи с новым оживлением дела, у меня теперь еще страшно много беготни в качестве председателя Шиллеровского общества, так как вопрос о строительном фонде должен разрешиться в течение двух недель, а пока приходится всю работу делать самому. Но я все-таки начну работать над статьей для «Fortnightly», Как ни важен и интересен вопрос о деньгах для Англии, я все же считаю целесообразным на этот раз отодвинуть его на задний план, иначе он отвлечет меня от главного и потребует пространных разъяснений для того только, чтобы втолковать англичанину, что речь идет о простых деньгах как таковых, между тем как он привык представлять их себе лишь в запутанной связи с кредитными деньгами и т. д. Что ты думаешь об этом?
Идея Кертбени поместить твой портрет в лейпцигской «Illustrirte» просто превосходна48.
Такой вид рекламы поражает филистера в самое сердце. Поэтому дай ему все, что для этого нужно. Человека этого вообще следует использовать; он очень усерден и чувствует потребность деятельно вмешиваться повсюду и везде. Он тщеславен, но для венгра не глуп. Его тогдашнее мнение насчет австрийских немцев было совершенно правильным.
Поляк Кард своей подписью задал мне головоломную загадку. Cwi...chiewicz: ни мое умение разбираться в почерках,
ни мои филологические познания недостаточны для того, чтобы расшифровать это. Конечно, он не годится в качестве переводчика, а то, о чем пишет Шили, очень плохо. Если Реклю один хочет получить 3-4 тыс. франков да Мозес, который собирается проделать основную работу, тоже должен получить свою долю, а тебе полагается заплатить авторский гонорар, то какой же издатель возьмется за это? И таким людям еще предоставлять право опубликования в «концентрированном» и «офранцуженном» виде? Ведь Мозес скорее мог бы главу об образовании абсолютной прибавочной стоимости растянуть на двадцать томов, чем сократить одну ее страницу хотя бы на одну строку! Однако ты должен в этом случае пенять на самого себя; когда пишешь для немецкой науки строго диалектически, то затем при переводах, особенно на французский язык, неизбежно попадешь в плохие руки.
Франкфуртскую «Borsenzeitung», как и все прочее, я послал Мейснеру, который с тех пор не подавал признаков жизни. Я написал ему, чтобы он составил объявление на основе разных рецензий.
Газетка Либкнехта производит на меня самое плохое впечатление - ничего, кроме завуалированного южнонемецкого федерализма. Статья о швейцарских и прусских военных делах переработана по статье Грюна (К.) в газете «Соединенные штаты Европы», - что ни слово, то ошибка. При этом газетка совершенно бессодержательна и, явно поддерживая ганноверских партикуляристов и южногерманских болванов, нападает на берлинцев из «Zukunft », которые, черт возьми, по крайней мере, ничем не хуже этой банды. Впрочем, я получил только три номера.
Насколько пруссаки считают положение в новых провинциях непрочным, видно из новой дислокации и организации армии. Например, 3 ганноверских пехотных и 2 кавалерийских полка размещены в Вестфалии или, точнее, в Везеле, в Ганновере же только два ганноверских пехотных и 3 кавалерийских полка, но, кроме того, в Вестфалии стоят 4 пехотных и 2 кавалерийских полка. В Шлезвиг-Гольштейне находятся, правда, местные полки, кроме одного, но сверх того 2 пехотных и 2 кавалерийских полка из старых провинций. Хотя в Гессене номинально размещены 3 гессенских пехотных полка, но из них 82-й (2-й гессенский) состоит из вестфальцев! При этом уроженцев Нассау направили в Гессен, гессенцев - в Нассау, а часть тех и других, вместе со старопрусскими полками, - в Майнц. Наконец, во Франкфурте порядок поддерживается померанской пехотой и рейнской кавалерией.
Великий Борхардт, как видно, приближается к своей жизненной цели. Ты знаешь, что он уже несколько лет тому назад перенес свою поповскую благосклонность с красивой г-жи Штейн-таль на еще более красивую г-жу Швабе; эту последнюю он, по причине ее слабого здоровья, ежегодно сопровождал в Германию на воды, а также доставлял ее обратно, между тем как мужу ввиду состояния здоровья жены приходилось оставаться дома. Таким образом, Борхардт, как Швабе в один прекрасный день рассказал мне и Ноулсу, взял ее с собой «в Кенигсберг на коронацию». Услышав это, я, естественно, спросил: «на чью коронацию?» Хотя я целых полчаса издевался над рогатым ослом по поводу коронации, а толстый Ноулс громко смеялся, этот дурак так ничего и не понял. Но вот после того, как поповский врач целые годы держал супруга вдали от больной жены, оказывается вдруг, что эта больная жена беременна и приблизительно в апреле должна рожать. К тому же первосвященник, как это ни странно, должно быть, допустил какую-то неосторожность или совершил оплошность; одним словом, у рогатого осла вдруг открываются глаза, он оставляет свой дом в Манчестере и переезжает в Берлин, продает своих охотничьих собак, хотя остается здесь еще на весь охотничий сезон, отказывается от членства в клубе и в такой степени на ножах с первосвященником, что, когда последний устроил здесь сбор в пользу Восточной Пруссии и послал 700 ф. ст. в редакцию газеты «Zukunft», рогатый осел бросается в объятия прусского консула и вместе с последним собирает около 350 ф. ст. для официального комитета. Это подало повод к многочисленным пересудам среди филистеров, и хотя о вышеизложенной истории ходят лишь самые неопределенные слухи, все же положение первосвященника сильно пошатнулось, и многие уже осмеливаются говорить о нем в непочтительном тоне. Он уже и не выглядит таким веселым и элегантным. Любопытно, как дальше пойдет дело. (Nota bene. Имена, фигурирующие в этой истории, между нами.)
Сердечный привет дамам и Лафаргу.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 4 февраля 1868 г.
Дорогой Фред!
Большое спасибо за «бутылки с лекарством». У меня слева под мышкой и на левом бедре два не совсем еще отцветших бутона. Но они больше не мешают мне при ходьбе. Общее мое самочувствие также улучшилось.
Я вполне согласен с тобой, что для начала не следует подробно останавливаться на теории денег, а достаточно лишь указать, что вопрос этот освещен по-новому.
Прилагаемое из Вены - от Фокса (пожалуйста, верни мне это). Ты видишь, как действует твоя статья в «Borsenzeitung». Быть может, лучше всего предоставить Вену самой себе.
Достаточно того, что там уже привлечено внимание к моей книге. Все, что там делается, весьма незрело. Если принять во внимание, что в Австрийской империи в целом еще преобладает земледелие, то просто смешно смотреть на эти фокусы. В Вене господствуют финансовые воротилы, а не крупная промышленность. Впрочем, в качестве закваски этот спектакль не помешает.
Кугельман прислал мне сочинение Дюринга «Умалители заслуг Кэри». Я был прав: он обратил внимание на меня только для того, чтобы позлить других. Особенно бросается в глаза вульгарно-грубый тон этого напыщенного берлинца по отношению к Миллю, Рошеру и т. д., между тем как со мной он обращается все же с боязливой осторожностью! По его мнению, помимо Кэри, величайшим гением XIX века является Лист. В другой брошюре, «Капитал и труд», которую я видел сегодня в Музее, он «бранит» Лассаля. На днях пошлю тебе для ознакомления его сочинение.
В конце концов, в этом году войны все же не будет. У всех этих молодчиков вызывает тревогу внутреннее положение. Русские тем не менее найдут повод для подстрекательства.
Они погибли, если им не удастся вызвать потасовку между Германией и Францией.
Коппель был здесь в воскресенье и снова приезжает в среду. Он приехал в Лондон, чтобы привести в порядок финансовые дела ганноверского короля. Он славный парень. Кугельман заставил этого кузена Ротшильдов проштудировать мою книгу.
В письме Шорлеммера мало нового для меня. Все же я ему благодарен.
Привет.
Твой Мавр Газетные вырезки могу выслать лишь завтра, сегодня почтовые ящики для отправки бандеролей уже закрыты. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 11 февраля 1868 г.
7, Southgate ЗАПИСКА ЭНГЕЛЬСА Г-ну Мавру Получил твое письмо, письмо твоего достопочтенного секретаря и возвращаю вырезки из венских газет и письмо Мейера. Какое страшное несчастье у Вейдемейеров! Я полагаю, что в «Debatte» надо послать статью (через Рихтера) и что надо ковать железо, пока горячо.
Статья пойдет еще на этой неделе. «Критика специалиста» в франкфуртской «Borsenzeitung » в высшей степени забавна! Характерно, что эти венские литераторы, прошедшие сквозь огонь и воду евреи, которые хорошо знают, где раки зимуют, считают немецкую прессу вне Австрии bona fide (добросовестной).
Дюринг очень меня забавляет. Нападки на Рошера, Милля и т. д., разумеется, были для него находкой, но насколько отличается смущенный тон его рецензии от нахального характера этой брошюры!
Я также не верю в войну, хотя бы по той причине, что Лига мира считает ее неизбежной; после Садовы, во всяком случае, Бонапарт не может начать войну с Германией, не сколотив крупных союзов. А так как он в лучшем случае мог бы рассчитывать лишь на Австрию (Англию пришлось бы, как всегда и даже больше, чем когда-либо, скинуть со счетов в военном отношении), а его противниками являлись бы Пруссия и Россия, то дело его дрянь. Италия также ничего не предпримет, и к тому же он сам себе там напортил. Он зашел в тупик. Даже великий Карл Шурц, бывший студент, генерал Фурц, доверительно сообщил об этом Бисмарку.
Сейчас 7 часов, а я еще не обедал. Должен еще забежать сначала домой, а потому на сегодня довольно.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 15 февраля 1868 г.
Дорогой Фред!
Со вчерашнего дня я снова вынужден сидеть дома, так как слева под мышкой выросло отвратительное чудовище. Кажется, что эта пакость никогда не прекратится.
Я получил из Бордо все бумаги, необходимые для бракосочетания. У меня из-за этого много забот. Первого апреля должно состояться бракосочетание, а ничего еще для Лауры не приготовлено. Нельзя же ее отпустить из дому, как нищенку. Я написал в Голландию, но оттуда нет никакого ответа!
Ограничиваюсь лишь этими несколькими строками, так как мне сегодня трудно сидеть.
Получил ли ты дальнейшие номера газеты самодовольного Вильгельмчика? Я не видел в глаза этой газеты с того времени. как получил первые два номера.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 20 февраля 1868 г.
Дорогой Фред!
Одновременно посылаю интересную вырезку из «Wiener Blatt», полученную через Фокса.
Боркхейм дал мне письмо Либкнехта к нему, которое я должен был, однако, немедленно вернуть ему обратно. Вот выписка из этого письма: «Передай Марксу, что д-р Концен работает над обширной рецензией и что в одном докладе он уже отозвался об его труде в самом хвалебном тоне с чисто научной точки зрения. Скажи также Марксу, чтобы он уговорил Энгельса написать статью о «Капитале» для нашей газеты, которая теперь расходится в 1300 экземплярах по всей Германии. У меня самого нет сейчас времени для такой работы».
Если тебе покажется стоящим труда послать что-либо в эту газету, то было бы хорошо написать на этот раз статью подлиннее (с выдержками), пусть даже она будет печататься в нескольких номерах. Если у тебя нет самой газеты, Боркхейм пошлет тебе, вероятно, оттиск своей статьи о «русских эмигрантах», помещенной там.
Между прочим, д-р Концен сам издает (или издавал) экономический журнал patrone
Рошера.
Что касается здоровья, то оно меняется со дня на день.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 20 февраля 1868 г.
7, Southgate Дорогой Мавр!
На этой неделе тебе совершенно не придется на меня рассчитывать. У меня страшно много работы по делам фирмы вследствие внезапного роста цен на хлопок, так что я не выхожу из конторы с утра до 7 часов вечера и обедаю не раньше 8 часов вечера. Ты можешь себе представить, что после этого я ни на что не способен. Надеюсь, проклятый карбункул прошел.
Сердечный привет твоей жене, девочкам и Лафаргу.
Твой Ф. Э.
22:44 11.04.2015
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН [Манчестер], 1 марта 1868 г.
Дорогой Мавр!
Всю прошлую неделю с утра до вечера я работал, как вол, занимаясь коммерцией, так что был решительно ни на что не годен. Теперь, надеюсь, это кончилось, и на этой неделе я, по всей вероятности, снова войду в колею.
Прилагаю письмо Мейснера. Его проект, разумеется, совершенно непригоден; досмотрю, не удастся ли мне состряпать для него что-нибудь получше. Мне досадно теперь, что я послал ему статьи; ведь я мог бы из них кое-что составить для него.
Для Вильгельмчика я что-нибудь сделаю, - вряд ли дословные выдержки, но некоторые основные положения следует в известной степени разжевать для его читателей. Я тоже видел только три номера его газетки, - можно подумать, что их редактировал Густав Струве. С тех пор как наш Вильгельмчик предоставлен самому себе, его исконный южногерманский федеративный республиканизм опять расцвел пышным цветом (человек ведь он «сурьезный»). Этот парень перепечатывает даже Карла Грюна!
Как обстоит дело с твоим карбункулом? Надо надеяться, что это уже последний.
Г-н Гёгг упорно продолжает посылать мне «Соединенные штаты Европы» (этот субъект хочет, чтобы я ему обеспечил агентуру, вот откуда эта привязанность). Так как газета выходит одновременно и с идентичным содержанием по-немецки и по-французски, то было бы, пожалуй, не так уж плохо опубликовать что-нибудь в ней о твоей книге, а Гёгг обещал мне напечатать на ее страницах твои и мои статьи. Что ты об этом думаешь?
Наилучшие пожелания твоей жене, девочкам и Лафаргу.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 4 марта 1868 г.
Дорогой Фред!
Из прилагаемой бумажки ты увидишь, что если я не уплачу до послезавтра 7 ф. ст. 5 шил., то на мое «движимое имущество» будет наложен арест.
История с карбункулами ограничивается сейчас только остатками под мышкой слева, которые, надо думать, скоро отцветут.
Пишу тебе сегодня лишь несколько строк вследствие ужасной головной боли.
Постарайся только, чтобы Мейснер, действуя на собственный страх и риск, не написал какой-нибудь нелепости. Пусть только этот осел отошлет обратно газетный материал.
Прилагаю писанину З. Мейера; пожалуйста, верни ее.
Привет.
Твой К.М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 6 марта 1868 г.
Дорогой Фред!
Большое спасибо за 10 фунтов стерлингов.
Обещанные Мейснером номера газеты «Social-Demokrat» не получены. Как видно, он вообще неаккуратен. Так, например, и экземпляры, предназначенные для Парижа, тоже не отосланы. Почтенный Мозес так долго мешкал там, что теперь, в конце концов, «Courrier francais » заявляет, что вследствие беспрестанных штрафов и т. д. он скоро вообще сойдет со сцены.
Опусов Эйххофа не видел, я вообще очень давно не видел газеты «Zukunft». Так как брат Эйххофа - книготорговец и имеет дело специально с книгами по политической экономии (он издатель некоторых opera д-ра Дюринга), то для Эйххофа это уже достаточное основание, чтобы читать лекции по этому предмету.
У меня сильная головная боль. Но, надо думать, это вскоре прекратится, как только исчезнут последние следы карбункулов.
Я вчера снова написал в Голландию, ибо положение становится критическим. Старик Лафарг позаботился уже в Бордо обо всех необходимых формальностях - оглашение о браке и пр. - и прислал сюда все необходимые документы. Теперь он ожидает, что бракосочетание произойдет в Лондоне в начале будущего месяца и что молодая чета приедет в Париж, куда и он
позже собирается приехать. Мы, однако, не рискнули еще сделать здесь необходимые шаги по части оглашения, так как моя жена не смогла пока приготовить для Лауры, по крайней мере, самые необходимые вещи. Почтенному Фрейлиграту все это досталось очень легко, но на то ведь он и «благородный».
Когда с этим делом, наконец, будет покончено, весь наш домашний бюджет испытает большое облегчение, так как Лафарг почти что живет у нас, благодаря чему расходы по дому весьма ощутимо возрастают.
Что касается «критических статей», то я думаю, что после того как ты снабдишь Либкнехта, тебе следует махнуть рукой на статьи для немецкой прессы и заняться исключительно английскими. Во-первых, обратное действие английских рецензий на Германию гораздо больше, чем наоборот, и во-вторых, Англия - это все-таки единственная страна, где можно, в конце концов, заработать деньги на этом деле.
Г-ну Маклеоду удалось-таки добиться второго издания своей пошлой и педантичносхоластической книги о банках. Он - надутый осел, который каждую банальную тавтологию 1) облекает в алгебраическую форму и 2) изображает ее геометрически. Я уже его основательно лягнул в появившемся у Дункера выпуске. Его «великое» открытие: кредит есть капитал.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 10 марта 1868 г.
Дорогой Мавр!
Не забудь прислать мне обратно мейснеровские вещи, иначе я ведь не смогу ему ответить.
Если голландцы в ближайшее время не ответят, я подумаю, чем я могу помочь; кое-что все-таки всегда можно наскрести.
Буря в торговле начинает утихать, и по вечерам я снова начал работать. То, что ты говоришь насчет «Fortnightly», совершенно правильно; все, что будет там помещено, можно будет потом снова использовать в Германии. Статью надо сделать как можно скорее. Но ты сам понимаешь, что за вечер немного успеешь, когда пообедать удается лишь в половине восьмого или в восемь часов вечера.
Прилагаю при сем маленького Эйххофа. - Ты увидишь, что, не говоря о брате, он имеет и другие «основания» читать лекции по политической экономии.
Итак, русские снова отложили свои затеи в Турции. Я вообще не могу поверить, чтобы они всерьез предприняли какой-либо важный шаг до тех пор, пока у них нет железных дорог.
К тому же у них в стране ужасный голод.
Начинают сказываться издержки производства бисмарковских успехов и т. д. В 1864 г. население Пруссии составляло 19250000 человек. В 1867 г. население старых провинций составляло 19668000 человек. При прежней цифре прироста - 250000 человек в год - население этих провинций должно было бы составлять 20000000 человек. Прирост, таким образом, сократился вдвое. В округах Мюнстер, Минден и Кобленц (и других) замечается прямая убыль населения. Наибольший прирост наблюдается в Берлине и в Дюссельдорфском округе.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 13 марта 1868 г.
Дорогой Мавр!
Для ответа Мейснеру мне не хватает еще письма фон Эйнерна. Хотел сегодня составить объявление, но мне помешали.
Прилагаемое - из Вены. Обратился за справками к Вильгельмчику. Думаю в общем принять предложение, но сказать, что дело должно храниться в секрете, «чтобы не помешать другим моим связям с венской печатью».
Заодно послал Вильгельму две статьи о твоей книге, вполне доступные для рабочих (так что даже сам Вильгельм поймет их).
В то же время я постарался втолковать ему, как раскритиковать в рейхстаге новый промысловый устав (куда входит и фабричное законодательство). Это чрезвычайно благоприятный случай для популяризации книги, и я убежден, что подобное выступление окажет сильное влияние, так как даже официальные экономисты вынуждены будут черпать оттуда материал.
Со вчерашнего дня я опять работоспособен: с одной стороны, я прихожу вечером раньше домой, а с другой стороны, я открыл, что в течение двух недель я пил пиво, отравленное, по всей вероятности, cocculus indicus (куколем), вследствие чего на меня по вечерам нападала невероятная сонливость. Вчера я переменил бочку - случайно, - почувствовал разницу и открыл причину, которую я раньше приписывал расстройству пищеварения.
Как обстоит дело с карбункулами?
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 14 марта 1868 г.
Дорогой Фред!
В начале этой недели у меня были карбункулы на правом бедре (еще не совсем прошли).
Несмотря на то, что из-за этого мне было трудно ходить, я посещал Музей, так как постоянное пребывание взаперти и лежание дома (эта история длится уже, - разумеется, с некоторыми перерывами, - больше 4-х месяцев) свело бы меня с ума. Все же я убежден, что теперешние прыщи - это последние отголоски болезни.
В Музее я, между прочим, штудировал наряду с другими работами новейшие сочинения старика Маурера (бывшего баварского государственного советника, который в свое время играл роль в качестве одного из регентов Греции и один из первых, задолго до Уркарта, разоблачал русских) о германском марковом, сельском и т. д. устройстве. Он подробно доказывает, что частная собственность на землю возникла лишь позже и т. д. Идиотское воззрение вестфальских юнкеров (Мёзер и др.), что немцы поселились каждый в отдельности и лишь впоследствии образовали села, области и т. д., опровергнуто совершенно. Интересно как раз теперь, что русский обычай передола земли в определенные сроки (в Германии первоначально ежегодно) сохранялся в Германии местами до XVIII и даже XIX века. Выдвинутая мной точка зрения о том, что азиатские или индийские формы собственности повсюду в Европе были первоначальными формами, получает здесь (хотя Маурер ничего об этом не знает) новое подтверждение. Русские же тем самым окончательно теряют право притязать на оригинальность даже в этой области. То, что у них остается, еще и сейчас должно быть сведено к формам, давно отброшенным их соседями. Книги старика Маурера (1854-1856 гг. и т. д.) написаны с истинно немецкой ученостью, однако вместе с тем приятным и удобочитаемым стилем, который отличает южных немцев от северных (Маурер - из Гейдельберга, но это еще в большей степени относится, к баварцам и тирольцам, как, например, Фаллмерайер, Фраас и т. д.). Местами сильно попадает и старому Гримму («Древности и т. д.»), то есть re, non verbis (по существу, а не по форме). Кроме того, я просмотрел вещи Фрааса и др. о сельском хозяйстве.
Между прочим, ты должен вернуть мне Дюринга ( «Умалители заслуг Кэри и кризис политической экономии»), а также корректурные листы моей книги. Из книги Дюринга ты увидишь, в чем заключается великое открытие Кэри, а именно, что в земледелии человечество переходит от худших земель к лучшим: отчасти потому, что с безводных холмов и т. п. культура спускается во влажные долины, особенно же потому, что под наиболее плодородной почвой г-н Кэри разумеет болота и т. п., которые должны быть еще превращены в пригодную для обработки почву, наконец, потому, что английская колонизация в Америке началась с паршивой Новой Англии, а именно с Массачусетса, который служил для Кэри образцом.
Благодарю за хлопоты с проклятой книгой. Письмо Эйнерна не могу найти, но достаточно написать Мейснеру, что ты послал его мне. Я получил такое же письмо, с небольшими вариантами, из Вены. Прилагаю присланные мне Фоксом вырезки о Лассале. Кроме архинегодяя Бернхарда Беккера, в Вене находится Рёйше; этот бездельник живет там на деньги Гацфельдт (как пишет Боркхейму наш И. Ф. Беккер), - ему принадлежит прилагаемая венская биографическая статья о Лассале, в которой он прославляет Итцига как сына божьего, а эту старую распутницу как божью матерь.
Из Голландии все еще ничего не слышно, а свадьба уже назначена на 8 апреля (мне с трудом удалось, вопреки настояниям Лафарга, отсрочить это событие). Кроме того, 17-го (в ближайший вторник) мне надо заплатить около 5 ф. ст. за воду и газ (тоже последнее предупреждение). Что касается голландцев, то мне кажется, из них ничего нельзя будет выжать, пока я снова лично не обрушусь на них без предварительного извещения. Но об этом как раз теперь не может быть и речи.
Читал ли ты о скандале между Дюрингом и «тайным советником» Вагенером (мне сообщил об этом Боркхейм): первый обвиняет второго в том, что тот стибрил у него рукопись68 о рабочей кооперации или что-то в этом роде.
Привет.
Твой К. М.
Из работ Маурера я увидел, что переворот во взглядах на историю и развитие «германской» собственности и т. д. исходит от датчан, которые, по-видимому, вообще взялись за всестороннее изучение археологии. Но хотя они таким образом дают толчок, дело у них всегда не ладится то тут, то там. Причина в том, что им недостает правильного критического инстинкта и особенно чувства меры. Меня крайне поразило, что Маурер, часто ссылающийся в качестве примера на Африку, Мексику и т. д., абсолютно ничего не знает о кельтах и потому развитие общинной собственности во Франции приписывает исключительно германским завоеваниям. «Как будто», сказал бы г-н Бруно, «как будто» мы еще не располагаем вполне коммунистическим кельтским (Уэльс) сборником законов XI века и «как будто» французы как раз за последние годы не раскопали кое-где первобытные общины кельтской формы! «Как будто»! Но дело объясняется очень просто. Кроме германских и древнеримских отношений, старик Маурер изучал только восточные (грекотурецкие). ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 16 марта 1868 г.
Дорогой Фред!
Прилагаю полученное от Кугельмана письмо одного молодого билефельдского фабриканта. Особенно насмешило меня его предположение, что я сам раньше был фабрикантом, применявшим швейные машины. Если бы эти люди только знали, как мало я разбираюсь во всех этих вещах!
И неизбежный вопрос: что же делать? Все эти парни хотят рецептов для чудодейственного исцеления, а вместе с тем не замечают, что уже довольно ощутимо намечается лечение огнем и железом.
Удивительно, как сумел Дольфус (Эльзас) завоевать себе ложную репутацию! Этот шарлатан, стоящий куда ниже таких англичан, как Бриггс и др., сумел так обставить свои контракты с рабочими, - контракты, на которые мог согласиться только совершенно опустившийся сброд, - что они составляют в действительности его крепостную колонию; он и в самом деле хорошо относится к ним, «как к крепостным», и при этом эксплуатирует их как никто другой. Именно потому этот негодяй недавно внес в Законодательный корпус гнусный параграф закона о печати насчет того, что «личная жизнь должна быть Фридрих Энгельс (60-е годы) ограждена каменной стеной». Дело в том, что кое-где разоблачили подоплеку его филантропических фокусов.
Нынешнее обращение англичан в Ирландии с политическими заключенными, или хотя бы только с находящимися на подозрении, или даже с осужденными лишь на простое тюремное заключение (как Пиготт из «Irishman» и Салливен из «News») поистине превосходит все, что делается на континенте, за исключением России. Что за собаки!
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 17 марта 1868 г.
Дорогой Мавр!
Вчера вечером кассир убежал раньше, чем я успел попросить у него 5 ф. ст. для уплаты за твой газ и т. д., и мне не удалось нигде занять чека, - прилагаю его сегодня и надеюсь, что это запоздание не причинило тебе серьезных неприятностей. Остальные деньги вышлю на днях, как только немного разберусь в своих собственных делах. Разве Лафарг уже обзавелся домом и т. д. - не может же он взять с собой жену в свои меблированные комнаты?
Корректурные листы и книгу Дюринга я тебе пришлю; сегодня утром я позабыл захватить с собой этот хлам. Спешу.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 18 марта 1868 г.
Дорогой Фред!
5 ф. ст. с благодарностью получил.
Лаура и Лафарг поедут сначала в Париж (после бракосочетания), затем снимут здесь квартиру (где-нибудь на Хисе, если найдут), а после последнего экзамена Лафарга (остальные он сдал в Варфоломеевской больнице) снова отправятся на некоторое время во Францию, а затем в Америку, где у старого Лафарга есть собственный дом.
Каково происхождение слова higid, hid, hiwisc (hida autem Anglice vocatur terra unius aratri culturae sufficiens (hida называется по-английски участок земли, для обработки которого достаточно одного плуга))? Затем германское слово wiffa (... signum, quod propter defensionem terrae - а именно, чтобы земля считалась огороженной, то есть знак употребляется вместо действительной изгороди - ponitur, quod signum wiffam vocamus ( знак, который ставится для охраны земли, такой знак мы называем «wiffa»)).
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 19 марта 1868 г.
Дорогой Мавр!
Прилагаю 40 ф. ст., в двух двадцатифунтовых банкнотах; надеюсь, этого хватит тебе по крайней мере на самые неотложные нужды. Что Лаурочка совершит свадебную поездку в Америку, этого я не ожидал. Итак, свадьба состоится 8 апреля, то есть в среду; если бы это было в пятницу, субботу или понедельник, то мне было бы нетрудно приехать.
Вещи старика Маурера очень хороши; удивительно, однако, сколько материала уже существует по этим вопросам и как мало сумели господа профессора его использовать.
Англосаксонское слово постараюсь выяснить; но так как у меня нет под рукой англосаксонского словаря, то придется воспользоваться другими источниками, которые при большом количестве специфически англосаксонских выражений весьма сомнительны. Прежде всего нужно было бы установить точную орфографию. Что касается wiffa, то надо знать, где оно встречается, чтобы определить, имеем ли мы дело с нижненемецким или верхненемецким звукоизменением. Если это верхненемецкое слово, то ты должен сопоставить «Древневерхненемецкий лексический фонд» Граффа, баварский словарь Шмеллера или швейцарский словарь Штальдера. Не встречается ли это слово в «Древностях права» Гримма?
Проклятая история со злополучным здешним Шиллеровским обществом, - меня в это дело в свое время втянул Гумперт, а сам ничего больше не делал, - близится теперь, наконец, к кризису; дело решится к среде. В течение этих дней я должен, будучи связан обещанием, потратить много усилий, поэтому у меня вряд ли останется время для написания английской статьи. С середины следующей недели я буду свободнее, и тогда дело пойдет без задержки. Что касается здешней истории, то есть полное основание надеяться, что я - все зависит от меня - доведу дело до успешного конца, несмотря на Борхардта и различные другие немецкие клики. Так как я вот уже четыре года причастен к этому делу и отвечаю за успех или поражение, то я должен довести дело до конца.
Поскольку ты о карбункулах ничего не пишешь, то я предполагаю, что все они отцветают, а новые не появляются.
Добросовестнейший читатель твоей книги здесь - это Сэм Мур; он в самом деле уже основательно проработал более 600 страниц и без передышки зубрит дальше.
Наилучшие пожелания.
Твой Ф. Э.
Итак, судя по «Times», Плон-Плон готов торжественно провозгласить создание русскопрусско-французского союза. Дела этого Бонапарта, по-видимому, идут с каждым днем все хуже. Болваны пруссаки производят непрерывные аресты и обыски в аннексированных землях. Корректурные листы и книгу Дюринга пошлю сегодня или завтра. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], Музей, 23 марта 1868 г.
Тороплюсь!
Дорогой Фред!
Я полагал, что Лаура тебе сообщила о получении 40 фунтов. Она снова утверждает, что я ей такого поручения не давал. Таким образом, произошло недоразумение.
В течение всей последней недели у меня было много нарывов - особенно упорной и трудно поддававшейся лечению оказалась эта дрянь слева под мышкой. Все же я чувствую себя в общем значительно лучше, фактически выздоравливаю и уверен, что вся эта история подходит к концу.
Посылаю тебе одновременно письмо Швейцера, которое прошу тебя по использовании вернуть. От Мейснера несколько строк, он мне сообщает о своем глупом поступке - он попросил Швейцера приостановить печатание сделанных им выдержек, пока я не сообщу ему свое мнение. Какая глупость! Я постарался тотчас же исправить это. Каковы бы ни были побочные намерения у Швейцера (например, позлить старуху Гацфельдт и т. д.), - в одном отношении следует отдать ему должное; хотя он делает временами ошибки, но он изучил дело и знает, где центр тяжести. Это «порочное сознание» все же более полезно, чем «честное сознание» какого-нибудь Гейнцена или «благородное сознание» какого-нибудь Вильгельмчика!
Гегель забыл указать на лень как на существенный элемент «благородного сознания».
Более подробно de diversis (о разном) в ближайшем письме.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 25 марта 1868 г.
Дорогой Фред!
Хотел написать тебе вчера из Музея, но мне вдруг стало так необычайно плохо, что пришлось закрыть очень интересную книгу, которую держал в руках. У меня потемнело в глазах. При этом страшнейшая головная боль и стеснение в груди. Итак, я поплелся домой.
Воздух и свет оказали свое благотворное влияние, а дома я немного поспал. Состояние мое таково, что по-настоящему я должен был бы на некоторое время отказаться от всякой работы и умственной деятельности; но это было бы для меня тяжело, даже если бы я располагал средствами, чтобы бездельничать.
Ad vocem Маурера. Его книги имеют огромное значение. Не только первобытная эпоха, но и все дальнейшее развитие - вольные имперские города, пользующиеся иммунитетом помещики, государственная власть, борьба между свободным крестьянством и крепостничеством - все это получает совершенно новое освещение.
В человеческой истории происходит то же, что в палеонтологии. Даже самые выдающиеся умы принципиально, вследствие какой-то слепоты суждения, не замечают вещей, находящихся у них под самым носом. А потом наступает время, когда начинают удивляться тому, что всюду обнаруживаются следы тех самых явлений, которых раньше не замечали. Первая реакция на французскую революцию и связанное с ней Просвещение, естественно, состояла в том, чтобы видеть все в средневековом, романтическом свете, и даже такие люди, как Гримм, не свободны от этого. Вторая же реакция, - и она соответствует социалистическому направлению, хотя эти ученые и не подозревают о своей связи с ним, - заключается в том, чтобы заглянуть за пределы средневековья в первобытную эпоху каждого народа. И тут-то они, к своему изумлению, в самом древнем находят самое новое, вплоть до поборников равенства, идущих так далеко, что это привело бы в ужас самого Прудона.
Вот насколько все мы бываем связаны этой слепотой суждения: как раз на моей родине, на Хунсрюке, древнегерманская система продолжала существовать вплоть до недавнего времени. Я вспоминаю теперь, что мой отец, как адвокат, рассказывал мне об этом! Другое доказательство: подобно тому как геологи, даже лучшие из них, вроде Кювье, истолковывали некоторые факты совершенно превратно, так и филологи такого ранга, как Гримм, переводили неверно самые простые латинские фразы, потому что целиком находились под влиянием Мёзера (который, помнится, восхищался тем, что у немцев никогда не существовало «свободы», но зато «воздух делает крепостным») и ему подобных. Например, известное место у Тацита: «arva per annos mutant et superest ager», что означает: они меняют (по жребию, откуда sortes во всех позднейших «Leges Barbarorum») поля (arva), и, кроме того, остается общинная земля (ager в противоположность arva как ager publicus), Гримм и др. переводят следующим образом: они возделывают каждый год новые поля, и все же остается еще (невозделанная) земля!
Точно так же место: colunt discreti ac diversi ( пашут землю в одиночку и порознь (Тацит. «Германия», гл. 16)) должно было служить доказательством того, что германцы испокон веков вели хозяйство на хуторах, подобно вестфальским юнкерам. Но в том же месте дальше говорится: «Vicos locant non in nostrum morem, connexis et cohaerentibus aedificiis; suam quisque locum spatio circumdat» («деревни они строят не по нашему обычаю - со смежными и соприкасающимися друг с другом зданиями; вокруг каждого дома оставляется свободное пространство»); а такого рода первобытные германские деревни вышеописанной формы до сих пор еще существуют кое-где в Дании. Скандинавия, естественно, должна была приобрести для германской юриспруденции и политической экономии такое же важное значение, как и для германской мифологии. И лишь исходя из этого, мы смогли заново разобраться в нашем прошлом. Впрочем, ведь и сам Гримм и др. находили у Цезаря указание, что германцы всегда селились родовыми общинами, а не в одиночку: «gentibus cognationibusque, qui uno coierunt» («роды и союзы родичей селились вместе» (Цезарь. «Записки о галльской войне». Кн. VI, гл. 22).
Но что сказал бы старик Гегель, если бы узнал на том свете, что общее [Allgemeine] означает у германцев и скандинавских народов не что иное, как общинную землю, а частное [Sundre, Besondre] - не что иное, как выделившуюся из этой общинной земли частную собственность [Sondereigen]. Проклятие! Выходит, что логические категории все же прямо вытекают из «наших отношений» [aus «unsrem Verkehr»].
Очень интересна работа Фрааса (1847): «Климат и растительный мир во времени, их история», особенно как доказательство того, что в историческую эпоху климат и флора меняются. Он - дарвинист до Дарвина и допускает возникновение видов даже в историческую эпоху. Но в то же время он агроном. Он утверждает, что с развитием культуры - и соответственно степени ее развития - исчезает столь желанная для крестьян «влажность» (отсюда переселение растений с юга на север) и, наконец, образуются степи. Первоначальное влияние культуры благотворно, но в конечном счете она действует опустошающе, вызывая обезлесение и т. д. Этот человек столь же серьезный ученый-филолог (он писал книги по-гречески), как и химик, агроном и т. д. Вывод таков, что культура, - если она развивается стихийно, а не направляется сознательно (до этого он как буржуа, разумеется, не додумывается), - оставляет после себя пустыню: Персия, Месопотамия и т. д., Греция. Следовательно, и у него бессознательная социалистическая тенденция!
Этот Фраас - любопытная фигура, характерная для немцев. Сначала доктор медицины, затем инспектор и преподаватель химии и технологии, теперь начальник баварского ветеринарного управления, профессор университета, руководитель государственными агрономическими экспериментами и т. д. В его последних работах сказывается его преклонный возраст, но он все еще - бодрый малый. Много скитался по Греции, Малой Азии, Египту! Значительна и его «История сельского хозяйства». Фурье он называет «благочестивым и юмористическим социалистом». Об албанцах и т. д. выражается: «все виды обезьяноподобного разврата и насилия».
Необходимо основательно изучить всю новую и новейшую литературу о земледелии. Физическая школа противостоит химической.
Не забудь отослать мне письмо кугельмановского фабриканта.
Ничему так не радуюсь, как тому, что увижу тебя здесь.
Твой К. М.
Кстати. Плантаторская шляпа Эдгара снова нашлась, и на сей раз ты сможешь привезти ее г-же Лиззи. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 29 марта 1868 г.
Дорогой Мавр!
Статью для «Fortnightly» я, к сожалению, раньше вторника уже не закончу. Проклятая история с Шиллеровским обществом всю неделю не давала мне ни минуты покоя, пока я вчера в конце концов благополучно не урегулировал это дело. Если бы это мне не удалось, - а некоторые глупости моего главного адъютанта опять чуть было не свели все на нет, - я бы ужасно осрамился, стал бы посмешищем для всего Манчестера. Быть одураченным в деловых вопросах, позволить себя «разыграть» - здесь это, естественно, считается самым худшим, что может случиться с человеком. Зато теперь все закончилось большим триумфом, что дает мне желанный повод с честью отказаться от официального участия в этом деле. Теперь и без того найдется много охотников выдвинуться на первый план.
Вдвойне досадно, что эта история помешала мне закончить статью. Впрочем, мне пришлось бы очень скомкать ее, а качество ведь в данном случае чрезвычайно важно.
Шорлеммер сделал прекрасное открытие: закон точек кипения углеводородов ряда CnH2n+2, и притом для трех из четырех изомерных рядов, для четвертого же еще слишком мало данных.
Я приеду к тебе в среду в 9 часов вечера, а может быть и раньше.
Откуда, черт возьми, могла взяться прилагаемая статья? Посылаю для увеселения и письмо Бисмарка.
Наилучшие пожелания.
Твой Ф. Э.
Относительно wiffa я ничего не смог найти. Что же касается higid, hiwisc, hida*, то в этом случае ты смешиваешь два, если не три различных слова.
Higid может быть причастием от англосаксонского hegjan; этот глагол означает «огораживать».
Происходит ли слово hide, еще сейчас имеющее в некоторых местностях значение земельной меры, отсюда или связано с hide cutis, по-англосаксонски - hyde, - этого я без англосаксонского словаря определить не могу.
15:46 12.04.2015
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 10 апреля 1868 г.
Дорогой Мавр!
Прилагаю письма Вильгельмчика и Зибеля; первое прошу вернуть мне. Дела бедного Зибеля, по-видимому, очень плохи. Увижу его дней через десять.
Далее - проект объявления для Мейснера; как твое мнение об этом? До сих пор оно было не к спеху, так как из-за пасхальной ярмарки он все равно не мог напечатать объявления.
Газетку Вильгельмчика - номера с 4 по 14 - послал тебе вчера. Газета ужасно глупая.
Человеку, который так долго жил в Англии и имеет в распоряжении твою и мою книги, следовало лучше использовать материал, доставляемый ему рабочими, а не просто воспроизводить его целиком и полностью. Забавное впечатление производят отдельные антифедералистские места, предназначенные для нас, на фоне общего федералистски-струвианского характера газеты.
По возвращении в Манчестер я нашел такую уйму работы, что только вчера смог повидать Гумперта. Прилагаю рецепт; первые 4-5 дней ты должен принимать лекарство лишь 2 раза в день, потом - 3 раза, каждый раз через 11/2-2 часа после еды. При этом надо жить в свое удовольствие и больше находиться в движении. Гумперт смеется над твоим утверждением, будто ты от мышьяка глупеешь.
Исход голосования по вопросу о парламентской свободе слова объясняется тем, что Бисмарк заранее объявил, что в отношении Пруссии он в этом пункте уступит в интересах мира.
Стало быть, это - отнюдь не признак храбрости филистеров, как мы полагали!
То, что Вильгельм говорит об американском договоре, конечно, бессмыслица от начала до конца.
Мне приходится, к сожалению, огорчить Тусси сообщением об одной смерти. Бедный еж прогрыз в своем одеяле круглую дыру, сунул туда голову и так там запутался, что вчера утром его нашли задохнувшимся. Мир праху его, да будет счастливее другой.
За три дня моего отсутствия ливерпульские молодцы взвинтили цены на хлопок не менее чем на 3 пенса: с 10 до 13 пенсов. Поэтому так много работы. К счастью, наступают праздники, которыми я воспользуюсь, чтобы сделать выписки для статьи в журнал Бизли. Я сейчас примусь за это и потому на сегодня кончаю.
Наилучшие пожелания твоей жене и девочкам.
Твой Ф.Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ, 11 АПРЕЛЯ 1868 г.
Свадьбу мы здесь отпраздновали с большой торжественностью: собакам надели зеленые ошейники, для шести ребят был устроен званый чай, огромный стеклянный кубок Лафарга служил чашей для пунша, и бедного ежа напоили пьяным в последний раз. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 11 апреля 1868 г.
Дорогой Фред!
Прежде всего выражение всеобщего соболезнования, в особенности со стороны Тусси, о почившем достопочтенном еже.
Хорошо, что рецепт опия получен сегодня. Карбункулы под мышкой после твоего отъезда сильно мучают меня.
От новобрачных, которые находятся теперь в Париже, известия самые утешительные. Видимо, оба предовольны. Лафарг прислал мне брошюру Хорн («Финансовое положение Франции») и еще одну брошюру о французских финансах. Последняя - пустяковая вещь, а первую я на этих днях пошлю тебе. Я написал Лафаргу, что если он находит время «при столь критических обстоятельствах» думать обо мне и посылать мне печатные материалы, то это уже доказывает, «что он принадлежит к лучшей расе, чем европейская» ( Намек на стихотворение Зёйме «Дикарь»). Мы постоянно «подтруниваем» друг над другом.
«Историю Credit mobilier» я прочел. Что касается самой сущности вопроса, то, право же, я уже много лет тому назад лучше писал об этом в газете «Tribune». Автор знает дело.
Сам он - парижский банкир. Но на деле он не располагает никакими материалами, кроме официальных данных, приведенных самим «Credit» в его отчетах и отмеченных в биржевых котировках. Секретный материал можно было бы добыть лишь судебным порядком. Но что меня больше всего поражает: действительные плутни сводятся все, в конце концов, к ажиотажу на бирже, а в этой области, в сущности, несмотря на всякую смену декораций, нет ничего нового со времен Ло. Ни здесь, ни по ту сторону Ла-Манша. Интересна в этих делах практика, а не теория.
Прилагаю письмо Кугельмана (подлежит возврату). После твоего отъезда я написал ему.
Но так как писание теперь для меня затруднительно из-за левой руки, то я приложил письмо Фрейлиграта ко мне, чтобы Кугельман получил достаточное количество эпистолярного материала. Я написал ему также, в ответ на его прежний запрос, что обязательно приеду к нему на несколько дней. Но он «заблуждается» насчет срока. Это будет не так скоро.
Не забудь послать мне с ближайшей почтой письмо Швейцера.
Из сегодняшнего номера «Times» (в отделе телеграфных сообщений) ты увидишь, что в Женеве мы одержали полную победу: рабочее время сокращено с 12 до 11 часов, заработная плата увеличена на 10 процентов. Дело произошло таким образом. Как только ты уехал, сюда прибыл делегат из Женевы. Тот факт, что рабочие отправили послов в Лондон, в страшное тайное судилище, сыграл решающую роль, как раньше во время стачки рабочихбронзовщиков в Париже. Хозяева верят в могущество Лондона и боевую кассу. Это должно показать рабочим в Англии и на континенте, какой силой они располагали бы в лице нашей организации, если бы они на самом деле предоставляли в наше распоряжение достаточные средства и т. д.
Посылаю обратно письма Вильгельма и Зибеля. Твой набросок написан не твоим обычным легким стилем. У меня сегодня особенно сильные боли в левой руке. Как только это пройдет, набросок отошлю тебе обратно с указанием необходимых, по моему мнению, исправлений.
Дети шлют тебе сердечный привет. Право, уже хотя бы ради них я хотел бы, чтобы ты жил в Лондоне, а не в Манчестере.
Мой поклон г-же Бёрнс.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 17 апреля 1868 г.
Дорогой Мавр!
«Остаюсь в ожидании» Хорна, как говорится на купеческом языке.
Что биржевой ажиотаж в теоретическом отношении не представляет ничего интересного и ничего нового, это несомненно. Все сводится к надувательству с помощью мистификации и, разумеется, ничего тут не может меняться, кроме формы. Впрочем секретный материал по истории Credit mobilier, если даже дело не дойдет до суда, очевидно, сам собой всплывет при падении Империи.
О славной победе в Женеве я узнал из газет еще в субботу утром. Это особенно хорошо тем, что глупые филистеры изображали Международное Товарищество как единственный рычаг и двигатель всей этой истории, и теперь вся слава достается на его долю. Ты, вероятно, обратил внимание на то, что в качестве посредников при этом фигурировали г-н префект полиции Камперио и благородный «сурьезный» Аманд Гёгг. Все это внушит г-ну Аманду новое почтение к нашему могуществу. А между прочим, хотелось бы мне знать, долго ли в Германии - после этой истории - будут оставлять в покое Международное Товарищество.
Кстати, у рабочих дела идут превосходно. Сначала Бельгия, потом Женева, теперь Болонья - меня удивляет только, что это пока не приписывают Интернационалу, - все пришло в движение.
Письмо Швейцера ты, вероятно, уже получил.
Завтра вышлю тебе - я забыл все в конторе: во-первых, новый номер газеты Вильгельма, во-вторых, - новую иеремиаду Эйххофа, в-третьих, - объяснение редакции в «Zukunft » по поводу странной статьи ad vocem Фогта, из чего ты увидишь, какие это мерзкие субъекты.
Конспектирование твоей книги при моем ограниченном времени требует больше труда, чем я думал, потому что в конце концов раз уж взялся за эту работу, надо ее сделать как следует,
и не только специально для данной цели. Надеюсь, что на будущей неделе у меня будет больше времени, так как в торговле наступило затишье; а когда удается уйти вечером в 4 или 5 часов, то в такой вечер работа идет совсем по-иному.
Отсылаю обратно письмо Кугельмана. Меня очень заинтересовал проделанный им опыт удаления маточного полипа путем вскрытия и выдавливания; при личном свидании ему придется рассказать мне об этом подробнее. Однако его попытка при помощи этого полипа сделать Вирхова коммунистом очень похожа на внематочную беременность. Даже если бы Вирхов обладал знаниями и теоретическими интересами в области политики или в области политической экономии, то все же этот почтенный буржуа слишком глубокими корнями связан со своей средой.
Имей в виду: прежде чем отправиться на континент, ты приедешь сюда - это дело решенное - и захватишь с собой Тусси, как обещал.
Успокоилась ли, наконец, твоя рука? То, что Кугельман тоже рекомендует мышьяк, надеюсь, поможет побороть некоторые твои опасения. Шорлеммер в свое время очень много принимал его, не испытывая ни малейших вредных последствий.
Сердечный поклон дамам.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 18 апреля 1868 г.
Дорогой Фред!
До сегодняшнего дня лежал пластом и не мог выходить из дому. Рука была так воспалена и нагноение так сильно, что не мог ничего надевать на руку, и всякое движение беспокоило ее. Нагноение сегодня утром совершенно прекратилось, а открытые раны быстро заживают.
Сегодня снова выйду. Надеюсь теперь с помощью мышьяка покончить с этой отвратительной историей.
Прилагаемые венские материалы присланы Фоксом, ему же принадлежат карандашные пометки.
Мне необходимо уплатить во вторник 5 ф. ст. за школу и 1 ф. ст. 5 шилл. за гимнастическую школу для Тусси. Если можешь послать мне это немедленно, я буду очень рад за ребенка.
Насчет моей поездки еще видно будет. Кугельман слишком торопится с выводами. Я написал ему только, что когда-нибудь приеду.
Из прилагаемого воззвания Беккера снова видно, как слаба дисциплина. Мы приостановили сборы в лондонских тред-юнионах, то же самое сделали парижане, потому что только теперь нам сообщают, что нужны еще деньги. Если бы они телеграфировали из Женевы в тот же день, все было бы в порядке.
Привет. Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 20 апреля 1868 г.
Дорогой Мавр!
Прилагаю два билета по 5 ф. ст. для уплаты школьным учителям.
Халатность женевцев очень характерна для этих людей. Впрочем, очень наивно претендовать, чтобы после окончания стачки весь мир еще помогал женевцам оплатить сделанные во время стачки долги. Здесь мне никогда не приходилось сталкиваться с чем-либо подобным.
Здесь требуют поддержки, лишь пока длится стачка.
Венская газета, очевидно, с какими-то мошенническими целями, сознательно создает путаницу, которая, в свою очередь, усугубляется ее природной наивно-беспомощной путаницей. В конце концов всегда наталкиваешься на откровенно буржуазную тенденцию: газета не дает уже больше отчетов о рабочих собраниях, а поучает их.
Наилучшие пожелания.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 21 апреля 1868 г.
Дорогой Фред!
Большое спасибо за 10 фунтов стерлингов.
Вчера снова выходил на прогулку, а только что пришла Женничка и опять выгоняет меня на улицу под тем предлогом, что ты поручил ей следить за мной.
Рука снова в порядке, только еще зудит, как всегда при заживлении. Я за целый ряд лет сделал странное наблюдение, что моча, которая при обычном моем состоянии выделяет известь или что-то в этом роде, становится совершенно чистой, когда у меня появляются карбункулы. И действительно, теперь снова появляется минеральный осадок. Быть может, Гумперт что-нибудь знает об этом.
Кстати. Вильгельм посылает теперь свою газетку и мне. Как лояльно со стороны этого человека называть моего «Господина Фогта» «ценной книгой», вместо того, чтобы сказать, что в ней много плохих острот. Затем: пруссаки преследуют ганноверцев, которые были «верны своему королю»! Далее, по поводу заметки Эдгара Бауэра о подкупе южногерманской прессы говорится, что если так пойдет дальше, то «все» честные люди (заскорузлые юнкеры, попы, демократы, курфюрст Гессенский и т. д.) объединятся против пруссаков.
Бедный Вильгельм!
Блинд снова выкинул один из своих фокусов. Лакейским письмом он добился у Хуареса ответа, который помещен сегодня в «Courrier francais». Пора уже дать этому клоуну по башке за его шутовство.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 22 апреля 1868 г.
Дорогой Фред!
Я опять начал работать, и дело идет на лад. Мне приходится только ограничивать рабочее время, так как часа через три у меня в голове начинается шум и покалывание. Мне хочется теперь сообщить тебе вкратце «мелочь», пришедшую мне на ум при простом просмотре моей рукописи о норме прибыли. Этим просто решается один из труднейших вопросов. А именно, речь идет о том, почему возможен тот факт, что при падении стоимости денег, или золота, норма прибыли повышается, а при повышении стоимости денег - падает.
Предположим, что стоимость денег падает на 1/10. В этом случае цена товаров, при прочих равных условиях, поднимается на 1/10.
Если, наоборот, стоимость денег повышается на 1/10, то цена товаров, при прочих равных условиях, понижается на 1/10.
Если, при падении стоимости денег, цена труда повышается не в той же пропорции, то цена труда падает, норма прибавочной стоимости повышается, а потому, при прочих равных условиях, возрастает и норма прибыли. Причиной роста последней, - пока продолжается падение стоимости денег, - является просто падение заработной платы; причиной же падения заработной платы является то обстоятельство, что изменение заработной платы лишь медленно приспособляется к изменению стоимости денег. (Так было в конце XVI в. и в XVII веке.) Если же, наоборот, одновременно с ростом стоимости денег заработная плата падает не в той же пропорции, то падает норма прибавочной стоимости, а потому caeteris paribus (при прочих равных условиях) - и норма прибыли.
Оба эти движения, повышение нормы прибыли при падающей и ее понижение при повышающейся стоимости денег, происходят при указанных условиях вследствие лишь того обстоятельства, что цена труда еще не пришла в соответствие с новой стоимостью денег. Явления эти (а их объяснение давно известно) прекращаются, как только цена труда придет в соответствие со стоимостью денег.
Здесь возникает трудность. Так называемые теоретики говорят: как только цена труда приходит в соответствие с новой стоимостью денег, например, поднимается при падающей стоимости денег, обе - прибыль и заработная плата - выражаются в соответственно возросшей сумме денег. Отношение их остается, следовательно, неизменным. Поэтому никакого изменения в норме прибыли наступить не может. Специалисты, изучающие историю цен, возражают против этого, ссылаясь на факты. Объяснения же их - просто фразы.
Все затруднение основано на смешении нормы прибавочной стоимости с нормой прибыли. Предположим, что норма прибавочной стоимости остается неизменной, например 100%; в таком случае при падении стоимости денег на 1/10 заработная плата повышается со 100 фунтов стерлингов (скажем, для 100 человек) до 110 и прибавочная стоимость тоже до 110. То же самое совокупное количество труда, выраженное прежде в 200 ф. ст., теперь выражается в 220 фунтах стерлингов. Итак, если цена труда приведена в соответствие со стоимостью денег, то, какие бы изменения в стоимости денег ни происходили, норма прибавочной стоимости не будет ни расти, ни падать. Но допустим, что стоимость элементов, или некоторых элементов, постоянной части капитала снизилась бы вследствие роста производительности труда, продуктом которого эти элементы являются. Если падение их стоимости больше падения стоимости денег, то цена их упадет, несмотря на понизившуюся стоимость денег. Если падение их стоимости соответствует лишь падению стоимости денег, то цена их останется неизменной. Допустим, что мы имеем дело с последним случаем.
Предположим, например, что в данной особой отрасли промышленности капитал в 500 состоит из 400с + 100v (я намерен во втором томе вместо c 400 и т. д. писать 400с и т. д., так как это более удобно. Каково твое мнение на этот счет?). В таком случае, при норме прибавочной стоимости в 100% мы имеем норму прибыли 400с + 100v || + 100m = 100/500 = 20%.
Если стоимость денег падает на 1/10, и вследствие этого заработная плата повышается до 110, то прибавочная стоимость также соответственно повысится. Если при этом денежная цена постоянного капитала остается неизменной, потому что стоимость его составных частей вследствие возросшей производительности труда упала на 1/10, то теперь: 400с + 110v || + 110m, или норма прибыли 110/500, =2128/50%; следовательно, норма прибыли повысилась бы приблизительно на 11/2%, между тем как норма прибавочной стоимости, 110m/110v, попрежнему составляет 100%.
Повышение нормы прибыли было бы больше, если бы стоимость постоянного капитала падала быстрее, чем стоимость денег, и меньше, если медленнее. Но оно будет продолжаться лишь до тех пор, пока будет иметь место падение стоимости постоянного капитала, поэтому та же самая масса средств производства, прежде стоившая 400, будет стоить 440 фунтов стерлингов.
Но что падение стоимости денег, простое разбухание денежных цен и всеобщая международная погоня в целях увеличения массы денег стимулируют рост производительности труда, особенно в промышленности в собственном смысле, - это факт исторический, который может быть специально доказан на примере периода с 1850 по 1860 год.
Подобным же образом следует объяснить и противоположный случай.
В какой мере в одном случае повышение нормы прибыли при падающей стоимости денег, в другом - падение нормы прибыли при повышающейся стоимости денег влияют на общую норму прибыли - это зависит частью от относительного размера тех отраслей производства, где происходит изменение, частью от продолжительности изменения, потому что требуется известное время, чтобы повышение и падение нормы прибыли в одних отраслях промышленности отразилось на других. Если колебание длится лишь сравнительно короткий промежуток времени, то оно остается местным.
Посылаю тебе «Courrier» и «Nain jaune», которые прислал мне Лафарг.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 26 апреля 1868 г.
Дорогой Мавр!
Вопрос о норме прибыли и стоимости денег изложен очень хорошо и очень ясно. Мне неясно только, почему ты принимаешь -- за норму прибыли; ведь т все же не полностью поступает в карман того промышленника, который ее производит, ему приходится делить ее с купцом и т. д.; разве только что в этом случае ты берешь данную отрасль хозяйства всю в целом, не вдаваясь в то, как делится т между фабрикантом, оптовым торговцем, розничным торговцем и т. д. Вообще мне очень хотелось бы знать ход твоих мыслей по этому вопросу.
Наш милый Вильгельмчик, как ты, конечно, заметил, поет теперь гимны также благородному Якобу Венедею! Они оба действительно так похожи друг на друга, как один осел на другого. С меня теперь довольно. Я ему больше не пишу. Пусть срамится на свой собственный страх и риск.
Писать 400с + 100v + 100m столь же возможно, как и писать 400 ф. ст. 3 ш. 4 п.
Ты заметил, что добрые отношения между почтенным Бисмарком и членами его рейхстага начинают портиться; последние хотели сделать юридически ответственными чиновников управления по взиманию долгов, а этого Отто Великий, разумеется, потерпеть не может. Зато он отказывается строить для них флот.
Чтобы дать адекватное выражение состоянию похмелья, в котором пребывает прекрасный Вильгельм по тому случаю, что он отнял у своего кузена Георга землю и состояние, он не нашел ничего лучшего, как составить прусскую комиссию для управления имуществом короля Георга из генерала фон Котце и правительственного советника Зауерхеринга (буквально).
Очень хорошо, что Женни усердно тащит тебя гулять; надеюсь, она не даст запугать себя твоими отговорками о неотложной работе, за которыми скрывается телесная леность; при такой прекрасной погоде тебе было бы просто стыдно торчать дома. Следов новых карбункулов, надеюсь, не появлялось?
В таможенном парламенте старый Ротшильд сидит рядышком с Вильгельмчиком, а за ними вся ослиная рать, называемая «Народной партией».
Не можешь ли ты собрать немного минерального осадка и прислать сюда для анализа?
Гумперта я еще не видел.
На недавнем митинге борьбы за избирательные права для женщин в Манчестере, разумеется, присутствовала в полном составе вся семья Борхардтов, как мужчины, так и женщины (за исключением матушки Борхардт). Между Гумпертом и Борхардтом произошло резкое столкновение. Борхардт обвинил Гумперта в нарушении не только врачебнопрофессионального этикета, но и всякой этики (так как Гумперт выразил свое недоумение и изумление в одной дружественной ему семье, где Борхардт состоит врачом и где ребенок умер от скарлатины, по поводу того, что Борхардт разрешил другим детям этой семьи, как и некоторым друзьям умершего ребенка, посмотреть на труп. Борхардт-де имеет «основание» считать скарлатину незаразительной). Гумперт передал этот вопрос на рассмотрение здешнего медицинского общества. Он, однако, при этом мало выиграет, так как комитет сплошь состоит из ослов, о чем ему, конечно, следовало раньше подумать.
Когда вернутся молодые, и нашли ли вы квартиру?
Наилучшие пожелания всем.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 30 апреля 1868 г.
Дорогой Фред!
Для рассматриваемого случая безразлично, представляет ли т (прибавочная стоимость) с количественной стороны большую или меньшую величину, чем прибавочная стоимость, произведенная в самой данной отрасли производства. Например, если c v m 400 100 100 + = 20%, вследствие падения стоимости денег на 1/10 получается c v m 400 110 110 + (при этом предполагаем, что стоимость постоянного капитала падает), то безразлично, что капиталистический производитель присваивает себе лишь половину произведенной им самим прибавочной стоимости. Его норма прибыли будет c v m 400 110 55 + , то есть больше, чем прежде: c v m 400 100 50 + . Обозначение т сохраняется здесь для того, чтобы в самом выражении указать в качественном смысле, откуда происходит прибыль.
Пора, однако, познакомить тебя с методом развития нормы прибыли. Я набросаю тебе поэтому в самых общих чертах ход моих мыслей. Во второй книге, как ты знаешь, будет изображен процесс обращения капитала на основе предпосылок, развитых в первой книге. Стало быть, будут даны новые определения форм, вытекающие из процесса обращения, как-то основной и оборотный капитал, оборот капитала и т. д. Наконец, в первой книге мы довольствовались предположением, что если в процессе увеличения стоимости 100 ф. ст. превращаются в 110, то эти 110 находят на рынке те элементы, в которые они снова превращаются.
Теперь же мы исследуем условия этого нахождения, то есть общественное сплетение различных капиталов, частей капитала и дохода (= m) друг с другом.
Затем в третьей книге мы рассмотрим превращение прибавочной стоимости в ее различные формы и обособленные друг от друга составные части.
I. Прибыль для нас прежде всего лишь другое название или другая категория для прибавочной стоимости. Так как благодаря форме заработной платы весь труд выступает как оплаченный, то неизбежно кажется, что неоплаченная часть его возникает не из труда, а из капитала, и притом не из переменной части его, а из всего капитала в целом. Вследствие этого прибавочная стоимость приобретает форму прибыли, - без количественного различия между той и другой. Это лишь иллюзорная форма проявления прибавочной стоимости.
Далее, потребленная при производстве товара часть капитала (авансированный на его производство капитал, постоянный и переменный, минус та часть основного капитала, которая применена, но не потреблена) выступает теперь в виде издержек производства [Kostpreis] товара, так как для капиталиста издержками производства товара является та часть товарной стоимости, в которую ему обходится товар, а содержащийся в нем неоплаченный труд, с его точки зрения, напротив, в издержки производства товара не входит. Прибавочная стоимость, равная здесь прибыли, выступает теперь в виде избытка продажной цены товара над его издержками производства.
Итак, если обозначить стоимость товара W, а его издержки производства К, то W = К + т, следовательно, W-т = К, то есть W больше К. Новая категория издержек производства весьма необходима для дальнейшего детального развития проблемы. С самого начала становится ясно, что капиталист может с выгодой продавать товар ниже его стоимости (лишь бы это было выше его издержек производства), а это - основной закон для понимания обусловливаемого конкуренцией выравнивания.
Итак, если прибыль отличается от прибавочной стоимости сначала лишь формально, то, наоборот, отличие нормы прибыли от нормы прибавочной стоимости сразу же является реальным, ибо в одном случае мы имеем m/v, в другом c v m + , откуда само собой следует, так как m/v больше, чем c v m + , что норма прибыли меньше, чем норма прибавочной стоимости, - если только с не равно нулю.
Из развитого в книге II следует, однако, что норму прибыли нельзя вычислять по отношению к любому, например недельному, товарному продукту, что здесь c v m + имеет в виду прибавочную стоимость, произведенную в течение года в ее отношении к капиталу, авансированному (в отличие от обернувшегося) в продолжение года. Итак, c v m + означает здесь годовую норму прибыли.
Мы исследуем затем прежде всего, как различный оборот капитала (зависящий частью от соотношения между оборотной и основной частями капитала, частью от числа оборотов оборотного капитала за год и т. д. и т. д.) изменяет норму прибыли при неизменной норме прибавочной стоимости.
Предполагая же определенный оборот и данную величину c v m + в качестве годовой нормы прибыли, мы исследуем, как эта норма может меняться независимо от изменений нормы прибавочной стоимости и даже ее массы.
Так как т, масса прибавочной стоимости, равна норме прибавочной стоимости, помноженной на переменный капитал, то, - если мы обозначим норму прибавочной стоимости r, а норму прибыли р``, - р` = c v r v + . . Тут у нас четыре величины: р`, r, v, с; зная три из них, всегда можно вычислить неизвестную четвертую. Отсюда можно вывести все возможные случаи движения нормы прибыли, поскольку они отличны от движения нормы прибавочной стоимости и, в известной степени, даже массы прибавочной стоимости. Для всех предшествующих экономистов это было, разумеется, необъяснимым.
Найденные таким образом законы, - весьма важные, например, для понимания влияния цены сырья на норму прибыли, - остаются правильными, как бы ни делилась впоследствии прибавочная стоимость между промышленником и т. д. Это может изменить лишь форму проявления. Вместе с тем эти законы непосредственно применимы и в том случае, если c v m + рассматривается как отношение произведенной обществом прибавочной стоимости к общественному капиталу.
II. То, что в пункте I рассматривается как движения либо капитала в одной определенной отрасли производства, либо общественного капитала, - движения, благодаря которым изменяется его строение и т. д., - теперь рассматривается как различия масс капитала, вложенных в различные отрасли производства.
В этом случае оказывается, что при равной норме прибавочной стоимости, то есть степени эксплуатации труда, - производство стоимости, а потому и производство прибавочной стоимости, а потому и норма прибыли в различных отраслях производства различны. Но из этих различных норм прибыли конкуренция образует среднюю, или общую норму прибыли.
Конкуренция между массами капитала, вложенными в различные сферы производства и имеющими различное строение, стремится к достижению капиталистического коммунизма, то есть того, чтобы на долю массы капитала, вложенной в данную сферу производства, приходилась соответствующая часть совокупной прибавочной стоимости, пропорционально доле, какую эта масса составляет от совокупного общественного капитала.
Но это достигается лишь в том случае, если в каждой сфере производства (предполагая, как и выше, что совокупный капитал = 80с + 20v, а общественная норма прибыли = c v m 80 20 20 + ) годовой товарный продукт продается по цене, равной издержкам производства + 20% прибыли на авансированную капитальную стоимость (при этом безразлично, сколько авансированного основного капитала входит или не входит в годовые издержки производства). Но для этого цена товаров должна отклоняться от их стоимости. Только в тех отраслях производства, где строение капитала в процентном отношении равно 80с + 20v, цена товаров, - К (издержки производства) + 20°/о на авансированный капитал, - совпадает с их стоимостью. Там, где это строение выше (например, 90с + 10v), цена будет выше их стоимости; там, где это строение ниже (например, 70с + 30v), цена ниже их стоимости.
Выравненная таким образом цена, распределяющая общественную прибавочную стоимость между массами капитала пропорционально их величине, есть цена производства товаров, центр, вокруг которого происходит колебание рыночных цен.
Те отрасли производства, где существует естественная монополия, исключаются из этого процесса выравнивания даже в том случае, если их норма прибыли выше общественной. Это важно иметь в виду в дальнейшем для развития теории земельной ренты.
В этой главе следует затем исследовать различные причины выравнивания между различными капиталовложениями; вульгарному экономисту они представляются различными причинами возникновения прибыли.
Далее: нужно исследовать ту измененную форму проявления остающихся в силе и ранее выясненных законов стоимости и прибавочной стоимости, которую эти законы принимают теперь, после превращения стоимостей в цены производства.
III. Тенденция нормы прибыли к понижению вместе с прогрессом общества. Она вытекает уже из того, что было сказано в книге I об изменении в строении капитала по мере развития общественной производительной силы. Это - один из величайших триумфов над pons asini (камнем преткновения) всей прежней политической экономии.
IV. До сих пор речь шла о производительном капитале. Теперь настал черед изменения, вносимого купеческим капиталом.
По нашему предположению, производительный капитал общества = 500 (миллионов или миллиардов, безразлично). А именно: 400с + 100v || + 100m; p`, общая норма прибыли = 20%.
Предположим теперь, что купеческий капитал = 100. Тогда 100m надо брать по отношению к 600, а не к 500. Общая норма прибыли поэтому уменьшается с 20% до 162/3%. Цена производства (для упрощения мы здесь примем, что 400с представляют весь основной капитал и целиком входят в издержки производства произведенной за год товарной массы) теперь = 5831/3. Купец продает за 600 и, таким образом, если мы оставим в стороне основную часть его капитала, реализует 162/3% на свои 100, столько же, сколько производительные капиталисты, или, другими словами, присваивает себе 1/6 общественной прибавочной стоимости. Товары - в своей совокупности и в масштабе всего общества - продаются по их стоимости. Его 100 ф. ст. (оставляя в стороне основную часть его капитала) служат ему лишь оборотным денежным капиталом. Все, что купец присваивает сверх 162/3%, является либо результатом простого мошенничества, либо спекуляцией на колебаниях товарных цен, либо - у собственно розничных торговцев - это заработная плата, хотя и за паршивый непроизводительный труд, которая уплачивается в форме прибыли.
V. Теперь мы свели прибыль к той форме, в какой она выступает на практике, - при наших предпосылках - к 162/3%. Далее исследуется разделение этой прибыли на предпринимательский доход и процент. Капитал, приносящий проценты. Кредит.
VI. Превращение добавочной прибыли в земельную ренту.
VII. Наконец, мы пришли к формам проявления, которые для вульгарного экономиста служат исходным пунктом: к земельной ренте, источником которой является земля, к прибыли (проценту), возникающей из капитала, к заработной плате, возникающей из труда. С нашей же точки зрения дело представляется теперь иначе. Кажущийся процесс находит свое объяснение. Далее опровергается нелепое положение А. Смита, являющееся краеугольным камнем всей прежней политической экономии, - что цена товаров якобы состоит из указанных выше трех видов дохода, то есть только из переменного капитала (заработная плата) и прибавочной стоимости (земельная рента, прибыль (процент)). Затем берется весь процесс в целом в этой форме его проявления. Наконец, так как эти три формы (заработная плата, земельная рента, прибыль (процент)) составляют источники доходов трех классов - земельных собственников, капиталистов и наемных рабочих, - то, как итог всего, классовая борьба, в которой находит свое разрешение это движение и вся эта дрянь.
Наши молодожены вернулись на прошлой неделе сильно влюбленными. Квартира для них - возле Примроз-Хилл, куда они и переехали сегодня вечером.
Прилагаю письма Кугельмана и т. д. Шили я послал то, что он хочет, но не тем ребяческим способом, каким он просил. Через несколько дней мне будет 50 лет. Если прусский лейтенант говорил тебе: «уже двадцать лет на службе, а все еще лейтенант», то я могу сказать: полвека тяну лямку, и все еще нищий! Как права была моя мать: «если бы Карлуша сколотил капитал, вместо того чтобы и т. д.».
Привет.
Твой К. М.
От карбункулов лишь совсем небольшой след на правом бедре, который, вероятно, пройдет бесследно.
Эрнест Джонс скомпрометировал себя тем, что так вяло и nisi prius* защищал Бёрка. Бёрк добился, по крайней мере, триумфа тем, что заставил старого осла Брамуэлла сбросить с себя лицемерную сдержанность и дать полную волю своей подлой душонке.
23:23 12.04.2015
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 4 мая 1868 г.
Дорогой Фред!
Сегодня утром я получил от Швейцера прилагаемое письмо и вырезку. Так как он обращается ко мне в качестве представителя рабочих одного из самых развитых промышленных округов, я, разумеется, должен ответить.
Мое мнение таково, что немцы могут выдержать понижение покровительственных пошлин на чугун, да и в отношении других товаров вопли фабрикантов преувеличены. Мнение это основывается на сравнении английского и немецкого вывоза на нейтральные рынки. Для примера прилагаю выписку о вывозе в Бельгию.
Но в то же время, по моему мнению, речь сейчас должна идти о том, чтобы использовать этот вопрос в партийных интересах и одновременно не делать англичанам никаких новых облегчений какого бы то ни было рода.
Я предложил бы поэтому следующее: 1) Никакого понижения, пошлин, пока не будет проведено парламентское обследование состояния немецкого горного, железоделательного и промышленного производств. Но это обследование не ограничивать только опросом торговых палат и «компетентных лиц», как этого хотят господа буржуа, а одновременно распространить на условия труда рабочих в названных отраслях, тем более что господа фабриканты «требуют» покровительственных пошлин лишь «в целях защиты» рабочих, а кроме того сделали открытие, что «стоимость железа» состоит лишь «из заработной платы и фрахта».
2) Никакого понижения пошлин, пока не будет проведено обследование, каким образом железные дороги злоупотребляют своей монополией, и пока их товарные (и пассажирские) тарифы не будут урегулированы законодательным путем.
Хотел бы поскорее узнать твое мнение, а также получить обратно прилагаемые документы.
Прекрасно, что торговая палата твоих родных мест сетует на растущую силу и опасность Международного Товарищества Рабочих.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 6-7 мая 1868 г.
Дорогой Мавр!
Как бы там ни было, поздравляю с полувековым юбилеем, от которого, впрочем, и меня отделяет лишь небольшой промежуток времени. Какими же юными энтузиастами были мы, однако, 25 лет тому назад, когда мы воображали, что к этому времени мы уже давно будем гильотинированы.
Возвращаю письма Кугельмана, Бюхнера, Шили, Реклю, Швейцера, «Elberfelder Zeitung» и прилагаю еще кое-что о твоей книге, присланное мне женой Зибеля; сам он, повидимому, уже не способен писать; он находится сейчас в Бармене и собирается в Годесберг.
Изложение вопроса о прибыли очень хорошо, но я должен еще продумать этот вопрос, чтобы всесторонне оценить его значение.
Ad vocem Швейцера. Мошенник пользуется этой историей только как поводом, чтобы снова втянуть нас в дело. Само по себе, конечно, не важно, что ты сообщишь ему на этот раз свое мнение, но principiis obsta! ( уничтожай зло в зародыше!) Не клади ему палец в рот, а то этот субъект, того и гляди, захочет откусить всю руку. По существу дела для меня не подлежит сомнению, что германская железоделательная промышленность может обойтись без покровительственных пошлин; поэтому a majore (в частности) она выдержала бы снижение пошлин на чугун с 71/2 грошенов до 5 грошенов на центнер (с 15 до 10 шиллингов на тонну), равно как и дальнейшее понижение.
Вывоз железа ежегодно растет, притом не только в Бельгию. Погибли бы лишь отдельные железоделательные заводы, основанные во время спекулятивной горячки 50-х годов, расположенные далеко от угольных месторождений и вообще опирающиеся на недостаточно богатые, плохие рудники. Но все они большей частью уже вылетели в трубу; близость железной дороги, если они вообще еще жизнеспособны, принесла бы им больше пользы, чем любые покровительственные пошлины. (В Энгельскирхене, в 500 шагах от фабрики моих братьев, есть такой завод - уголь приходится возить гужевым транспортом из Зигбурга за 21/2 немецких мили - неудивительно, что он не работает. Заводы этого рода больше всего вопят о покровительственных пошлинах, и на эти заводы ссылаются в доказательство необходимости последних.)
Эльберфельд-барменская торговая палата - отвратительнейшее протекционистское учреждение - и как таковая она пользуется известностью. При этом основная промышленность этой местности рассчитана на вывоз! Но там всегда имеется множество отмирающих промыслов, и отсюда - вопль.
В остальном твой план насчет обследования очень хорош и очень мне нравится. Что касается железных дорог, то тарифные ставки в Германии ниже, чем где бы то ни было, да иначе и быть не может, так как грузооборот - это в Германии главное дело. Их можно было бы еще более снизить, и правительства имеют полную к тому возможность. Но самым необходимым является большая централизация и унификация управления и тарифных ставок, а это, согласно конституции, относится уже к компетенции рейхстага. Поэтому вопли железозаводчиков о высоких тарифах в общем не обоснованы.
Либкнехт посылает мне промысловый устав, о котором я обещал ему дать несколько критических замечаний. Некоторый прогресс по сравнению с реакцией при Фридрихе- Вильгельме IV, но что за бюрократическое нагромождение! Я посылаю тебе эту штуку для развлечения.
Вчера пришел неизбежный Лейбел Хорас и помешал мне писать. Я спросил его насчет преследований евреев в Молдавии; он поохал, но, по-видимому, дело не так уж плохо: «нам ведь приходится терпеть; у нас, евреев, нет силы»; он охотно стал бы русским или австрийским подданным, но уезжать не собирается. Гогенцоллерн - дурак, а правительство находится в руках «писарей» (разорившиеся бояре, играющие роль бюрократии), и они-то и прижимают евреев.
Сердечный привет твоей жене, девочкам, г-ну и г-же Лафарг.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 7 мая 1868 г.
Дорогой Фред!
Большое спасибо за твои замечания. Я включил их в свое письмо к Швейцеру, поскольку это было нужно. Письмо мое составлено в таких холодных выражениях, что он им «похвастать» не сможет.
Я хотел бы получить у тебя еще другую справку. Но с ней можно повременить, если это приостановит работу для «Fortnightly»; эта работа неотложная.
Дело в том, что мне хочется, чтобы примеры, приводимые во втором томе, были увязаны с примерами первого тома.
Для того чтобы использовать для иллюстрации нормы прибыли приведенные на странице 18698 данные по вашей фабрике - вполне достаточные для иллюстрации нормы прибавочной стоимости, - следовало бы иметь: 1) Данные о капитале, авансированном на фабричные здания, и каков процент отчислений в амортизационный фонд. То же самое о товарном складе. Указать для того и другого ренту, если она выплачивается. Также издержки на контору и на персонал для товарного склада.
В данных о паровой машине не указано, каков процент отчислений на ее еженедельный износ, а потому не видны размеры капитала, авансированного на паровую машину.
2) Теперь - основной вопрос. Как вы исчисляете оборот оборотной части капитала (то есть сырье, вспомогательные материалы, заработная плата)? Как велик, следовательно, авансированный оборотный капитал? Мне хотелось бы получить на этот вопрос подробный ответ, а также примеры, как именно исчисляется оборот авансированного оборотного капитала.
Завтра пошлю тебе для развлечения чудака Уркарта.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 10 мая 1868 г.
Дорогой Мавр!
Справку о фабрике ты получил тогда непосредственно от Генри Эрмена - это прядильная фабрика Г. Эрмена, к которой я не имею никакого отношения и о которой молодым Эрменам специально запрещено мне что-либо рассказывать. Если ты напишешь Г. Эрмену, Bridgewater Mill, Pendlebury (лично), то он, конечно, сообщит тебе нужные сведения; только ты должен попросить, чтобы он сообщил тебе данные за 1860 г., потому что с тех пор возведено много построек. Приблизительно я могу тебе сказать, что фабричное здание на 10000 веретен стоит, включая цену земли, от 4000 до 5000 фунтов стерлингов (в данном случае, быть может, следует взять несколько меньшую сумму, так как это был лишь одноэтажный сарай, а тамошняя земля, если в ее недрах нет угля, почти ничего не стоит). Норма износа зданий (500-600 ф. ст. надо вычесть, как цену земли) составляет 71/2 процентов, включая проценты на капитал. Предполагая стоимость здания, в том числе и цену земли, в 3600 ф. ст., стало быть, 18 ф. ст. земельной ренты (по 3% на 600) + (71/2% на 3000 =) 225 = 243 ф. ст. арендной платы за здание.
Товарного склада при этой фабрике нет, так как Г. Эрмен продает лишь через наше посредство или нам, или же через агента другим людям, за что и платит 2 процента комиссионных с оборота. Если принять оборот в 13000 ф. ст., получится, следовательно, 260 ф. ст. на возмещение издержек по товарному складу.
Что касается исчисления оборота оборотного капитала, то я не совсем понимаю, что ты под этим подразумеваешь. Мы исчисляем лишь общий оборот, то есть сумму годовых продаж. Если я тебя правильно понимаю, ты хочешь знать, сколько оборотов в год делает оборотная часть капитала или, иначе говоря, сколько оборотного капитала имеется в деле. Но это почти во всех случаях различно. Преуспевающий владелец прядильни имеет почти всегда (то есть за исключением периода расширения предприятия или непосредственно вслед за этим) некоторый излишек капитала, который он вкладывает во что-либо другое, но временами использует его, чтобы подешевле запастись хлопком и т. д. Или он прибегает к кредиту, когда это возможно и выгодно. Можно предположить, что владелец прядильни, вкладывающий 10000 ф. ст. в машины (не считая здания, которое он может арендовать, как это большей частью и делается), обходится оборотным капиталом, равным от 1/5 до 1/4 основного капитала, следовательно, при 10000 ф. ст. основного капитала, вложенного в машины, достаточно иметь от 2000 до 2500 ф. ст. оборотного капитала. Таковы здешние средние цифры.
При этом я не принимаю во внимание паровые машины. Тут Г. Эрмен явно взял с потолка совершенно нелепые цифры. Недельный износ паровой машины - 20 ф. ст., то есть годовой - 1040 фунтов стерлингов! При 121/2-процентной норме износа стоимость паровой машины составит 8320 ф. ст., что явно нелепо. Вся машина не могла стоить более 1500-2000 ф. ст., а то, что Г. Эрмен хотел списать стоимость своей машины в два года, хотя и похоже на него, но в торговом деле не принято. И об этом ты можешь его запросить. Боюсь, однако, что г-н Готфрид давно уже взял эти старые балансовые книги к себе на хранение; если так, то тут и Г. Эрмен тебе не поможет.
Шорлеммер, вероятно, навестит тебя в среду или четверг. Королевское общество пригласило его лично прочитать в четверг свою работу о точках кипения CnH2n+2 и принять участие в прениях. Так как главным химиком там является Франк-ленд, на которого Шорлеммер нападает во всех своих работах, то это - большой триумф; еще несколько таких приглашений, и он станет известной персоной. Я очень радуюсь за него - ведь он потому только мирился со своим в общем жалким положением здесь, что оно давало в его распоряжение лабораторию, а вместе с тем возможность теоретической работы. Это действительно один из лучших людей, каких я когда-либо знал; у него такая полная свобода от предрассудков, что она кажется почти врожденной, но на самом деле она может быть только результатом длительного размышления. При этом удивительная скромность. Между прочим, он снова сделал замечательное открытие. На стр. 264 и 297 его книги ты найдешь, что пропиловый и изопропиловый спирты - два изомерных соединения. Пропиловый спирт до сих пор не удалось получить в чистом виде, так что русские стали даже утверждать, что его вообще не существует, а есть только изопропиловый спирт. Прошлой осенью на собрании естествоиспытателей Шорлеммер ответил им, что к следующей осени он получит его, и он действительно сделал это.
На этой неделе у меня, наконец, нет больше заседаний и тому подобных дел, и я смогу вплотную заняться статьей для «Fortnightly». Но я все еще не знаю, как начать. Что я начну с превращения денег в капитал, это мне ясно, но как это изложить, я еще не знаю. Что ты думаешь на этот счет?
Наилучшие пожелания.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 15 мая 1868 г.
Дорогой Мавр!
Ты уже слышал, вероятно, что Зибель умер 9-го. Моя мать пишет мне, что незадолго до смерти он сказал своей жене, чтобы она легла спать, что она и сделала; но вдруг она заметила, что не слышно его дыхания. Она вскочила, но нашла его уже мертвым. Посылаю тебе два извещения от его жены, одно из которых прошу отослать Фрейлиграту.
Прилагаю шесть отпечатков фотографии Лупуса. Затем кое-что о нынешней деятельности Кобеса. Читал ли ты процесс Эбергени? Письма Хоринского действительно беспримерны. Австрийцы явно еще находятся накануне своего 1789 года. Сегодня вечером вышлю тебе соответствующий номер газеты «Zukunft». Говорят, что Эбергени в своей «ужасной темнице» с папироской в зубах принимает многочисленных посетителей и чувствует себя прекрасно.
Наилучшие пожелания.
Твой Ф. Э.
Кстати. Все статьи в «Fortnightly» печатаются за подписью. Если это является общим правилом, то для нас это было бы очень плохо, так как в таком случае можно будет легко разгадать всю затею. Во всяком случае, мне хотелось бы знать, должна ли статья быть подписана, потому что тогда придется писать во многом иначе, и притом мне хотелось бы это знать немедленно, так как я уже настолько далеко продвинулся, что могу приступить непосредственно к написанию. Что ты скажешь обо всем этом? ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 16 мая 1868 г.
Дорогой Фред!
Мое молчание в течение целой недели, вероятно, уже объяснил тебе Шорлеммер. Два карбункула на мошонке привели бы в дурное расположение духа самого Суллу. Насколько удручен был этот человек, несмотря на свой более чем пальмерстоновский темперамент, своей мифической, но во всяком случае отвратительной болезнью, видно уже из того, что еще за десять дней до своей смерти он приказал схватить декуриона одного соседнего города и за день до того, как околел, велел удушить его у себя в доме.
К тому же у меня всякие заботы. Например, 28-го этого месяца наступает срок векселю мясника на 15 ф. ст. и т. д. На мои настоятельные письма в Голландию я не получил никакого ответа.
Наконец, я тешил себя иллюзией, что к этому времени выйдет второе издание и, следовательно, я буду иметь деньги за первое. Но я рассчитывал без хозяина, - имею в виду не «народного хозяина» ( Игра слов: «Volkswirt» означает «экономист», а также - «народный хозяин»), а немцев вообще.
Бедный Зибель! Он до некоторой степени сам является виновником своей преждевременной смерти. Но при всем том он был славный малый. Не везет нам - Даниельс, Вольф, Шрамм, Вейдемейер, Зибель, Веерт! Не говоря уже об умерших заживо.
Что касается «Fortnightly Review», то я уже давно обдумал этот вопрос и давно условился с Лафаргом (который, собственно, и вел переговоры с Бизли), что ты выступишь под любым псевдонимом, который ты должен сообщить нам сам. Бизли не будет знать, кто настоящий автор, да ему это совершенно безразлично. Кроме всего прочего, впечатление в Германии было бы весьма ослаблено, если бы статья появилась под твоим именем.
В последнем письме ты ошибся в одном пункте. Использованные на странице заметки ты однажды поздно вечером сам вписал в мою записную книжку, которая еще сохранилась. Заметки же русского Эрмена относились главным образом к технической стороне дела.
Впрочем, самое важное для меня, конечно, узнать величину оборотного капитала, авансированного на сырье и т. д. и на заработную плату, в отличие от обращающегося оборотного.
У меня достаточно данных, содержащихся частью в признаниях самих фабрикантов, частью - членов парламентских комиссий или отдельных экономистов; но все эти данные только за год. Но чертовщина заключается в том, что практически интересное и теоретически необходимое в политической экономии так далеко расходятся друг с другом, что здесь, в отличие от других наук, не находишь нужного материала.
Я получил от Эйххофа вырезки из берлинских газет и в обмен послал ему здешние. Мы обменялись также двумя письмами. Так вот, из прилагаемого видно, что, как Боркхейм уже наполовину пронюхал это при своей последней поездке в Берлин, Эйххоф пошел на коекакие уступки Штиберу, вероятно, просто по глупости; вот почему он обратился к политической экономии, перейдя на нейтральную почву. Вообще же ему, по-видимому, не по себе, и он сказал Боркхейму, что, проштудировав хорошенько экономию, месяцев через шесть он поменяет Берлин на Вену.
В «Essener Zeitung» помещен высокопарный донос на Международное Товарищество Рабочих.
Читал ли ты воинственную речь Файи при принятии командования в Шалоне? Я снова усиленно занимался финансами Империи. И мне кажется ясным лишь то, что Баденге (прозвище Наполеона III (по имени каменщика, в одежде которого он в 1846 г. бежал из тюрьмы)) должен затеять войну.
Привет. Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- --------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 22 мая 1868 г.
Дорогой Мавр!
Шорлеммер говорил мне об одном карбункуле, но два одновременно и к тому же еще в соответствующем месте, где, правда, все существует попарно, это действительно чересчур. Надеюсь, что они уже исчезли и что мышьяк воспрепятствует появлению дальнейших.
Посылаю тебе деньги для уплаты по векселю.
Имеешь ли ты какие-нибудь вести от Мейснера? Если нет, то пора бы запросить его, как шла продажа; по окончании пасхальной ярмарки он должен дать тебе отчет, как компаньону.
Затем ты мог бы вернуться и к вопросу об объявлении, которого требует Мейснер; он все еще ждет ответа от меня.
Статья для «Fortnightly» должна иметь такой вид, как будто бы ее написал англичанин, - так я тебя понял. Я, впрочем, до сих пор еще не могу справиться с началом. Дьявольски трудно объяснить диалектический метод читающему журналы англичанину, - ведь не могу же я сунуться к читающей публике с формулами Т - Д - Т и т. д.
Имеются ли в моем последнем письме все нужные тебе данные? Если нет, сформулируй свои вопросы, и я посмотрю, что можно будет сделать.
По словам Шорлеммера, ты выражал намерение в скором времени приехать сюда, что было бы весьма желательно. Перемена воздуха будет для тебя полезнее, чем все другое. На этой и в начале будущей недели у нас дома из-за чистки и побелки все перевернуто вверх дном, но если ты можешь приехать в конце следующей недели, было бы очень хорошо. Как тебе известно, в неделю троицы у меня всегда особенно много времени. Не забудь, что ты обещал привезти с собой Тусси.
Эйххоф, наконец, закончил свои лекции о кризисах. Как и следовало ожидать, берлинский ипотечный кризис был солью и венцом всего. Но, по-видимому, бедняга в конце концов нагнал такую скуку даже на репортера «Zukunft», что тот дает лишь очень краткий и путаный отчет.
Либкнехт на сей раз совершил большую глупость: во-первых, он подписал протест южногерманских федералистов, ультрамонтанов и т. д. и таким путем совершенно отождествил себя с ними. К тому же он всегда голосует вместе с ними. И затем, он настолько потерял всякую способность к творчеству, что развязный Ласкер смог ему сказать - и по праву, - что он еще раз отбарабанил ту же речь, которую он вот уже несколько недель повторяет на всех народных собраниях. Хитрый Швейцер, выступающий только в защиту рабочих, совершенно заслоняет его.
Да и газетка его, как ты увидишь, совершает невозможное - становится чем дальше, тем глупее.
Возвращаю письмо Боркхейма.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 23 мая 1868 г.
Дорогой Фред!
По-моему, ты напрасно опасаешься преподнести английскому филистеру, читателю журналов, такие простые формулы, как Д - Т - Д и т. п. Напротив, если бы ты, как я, вынужден был читать экономические статьи гг. Лалора, Герберта Спенсера, Маклеода и т. д. в «Westminster Review» и т. д., то увидел бы, что все они по уши увязли в экономических банальностях, - и знают к тому же, что основательно надоели их читателям, и поэтому стараются приправить свою стряпню псевдофилософским или псевдонаучным жаргоном. Этот мнимонаучный характер отнюдь не делает содержание (само по себе равное нулю) более понятным. Напротив. Весь фокус в том, чтобы мистифицировать читателя и заставить его ломать себе голову, пока он, в конце концов, не придет к успокоительному выводу, что за этими страшными словами скрываются лишь loci communes ( общие места). К тому же еще читатели «Fortnightly », как и «Westminster Review», самодовольно считают себя самыми умными в Англии (не говоря уже о прочем мире). Впрочем, если бы ты видел, какие вещи мистер Джемс Хатчисон Стирлинг осмеливается преподносить публике не только в книгах, но и в журналах в качестве «тайны Гегеля» (Намек на книгу Дж. Стирлинга «Тайна Гегеля: происхождение, принцип, форма и содержание гегелевской системы»), - Гегель сам ничего не понял бы в этом, - то ты бы убедился, - а ведь г-н Джемс Хатчисон Стирлинг считается великим мыслителем, - что ты на самом деде слишком стесняешься. Требуют нового, - нового по форме и по содержанию.
По-моему, раз ты хочешь начать со второй главы (не забудь, однако, где-нибудь попутно обратить внимание читателя на то, что в первой главе он найдет новое освещение вопроса о стоимости и деньгах), для вступления тебе следовало бы использовать следующее, - разумеется, в форме, которую ты сочтешь для себя более подходящей.
Т. Тук в своих исследованиях об обращении денег («Исследование законов денежного обращения; связь денежного обращения с ценами и целесообразность отделения выпуска банкнот от банковского дела») подчеркивает, что, функционируя в качестве капитала, деньги притекают обратно к своему исходному пункту (reflux of money to its point of issue), функционируя же в качестве просто средства обращения, обратно не притекают. Это различие, установленное, между прочим, сэром Джемсом Стюартом («Исследование о началах политической экономии») задолго до Тука, служит последнему лишь для полемики против тезиса сторонников currency principle, согласно которому выпуск кредитных денег (банкнот и т. д.) оказывает влияние на товарные цены. Наш же автор, напротив, берет в качестве исходного пункта эту своеобразную форму обращения денег, функционирующих как капитал («выполняющих функцию капитала», А. Смит), для исследования природы самого капитала и, прежде всего, для ответа на вопрос: каким образом деньги, эта самостоятельная форма стоимости, превращаются в капитал? («превращение в капитал» - официальное выражение).
Деловые люди всех категорий, говорит Тюрго, «имеют то общее, что они покупают, чтобы продавать,... их покупки являются авансом, который возвращается к ним обратно».
Покупать, чтобы продавать, - это в действительности есть та сделка, в которой деньги функционируют в качестве капитала и которая обусловливает обратный приток их к исходному пункту, в противоположность продаже ради купли, где деньгам приходится функционировать лишь в качестве средства обращения. Различная последовательность актов продажи и купли сообщает деньгам два различных движения обращения. То, что здесь скрыто, - это различное состояние самой стоимости, представленной в денежной форме. Для наглядности автор дает для двух различных движений обращения следующие формулы и т. д. и т. п.
Полагаю, что ты облегчишь дело и самому себе и читателям, если используешь эти формулы.
На остальные пункты твоего письма отвечу после. Из карбункулов остался еще лишь один, но и тот скоро исчезнет. В прошлую среду я читал лекцию (около часа с четвертью) о заработной плате (специально о форме ее), примерно перед сотней представителей немецких рабочих. В этот день я очень плохо себя чувствовал, и мне советовали телеграфировать, что я прийти не смогу. Но это было невозможно, так как некоторые люди пришли из очень отдаленных районов Лондона. Поэтому я пошел туда. Все прошло очень хорошо, и после лекции я почувствовал себя лучше, чем до нее.
Я настолько уступил моему домашнему доктору Лафаргу, что до сих пор еще не был в Музее. Зато я, пожалуй, за последние недели несколько чрезмерно обдумывал всяческие проблемы дома.
Если будет возможно, я приеду в Манчестер в конце будущей недели (скажем, в субботу) вместе с Туссинькой. Но ты должен послать мне деньги на поездку и несколько шиллингов, чтобы оставить жене.
Туссинька, разумеется, почти ежедневно напоминает мне о поездке.
Прилагаю при сем новое письмо Либкнехта.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 25 мая 1868 г.
Дорогой Мавр!
Ты должен приехать в пятницу, потому что в субботу я свободен в послеобеденное время, а в доме к этому времени мы управимся со всеми делами.
Посылаю половинку банкноты на 20 ф. ст. и половинку на 5 ф. ст., обе другие половинки следуют в другом конверте.
Итак, до пятницы дай мне знать, каким поездом вы приедете. Ты можешь ехать со станции Кинг-Кросс по новой (Центральной) линии, которая проходит через самую красивую часть Дербишира.
9 час. 10мин. из Лондона, 2 час. 15 мин. в Манчестер 11 час. 30мин.» » 5 час. 45 мин. » » 3 час. » » 8 час. 05 мин. » »
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 27 мая 1868 г.
Дорогой Фред!
Благодарю за 25 фунтов стерлингов.
Выезжаю в пятницу с Кинг-Кросс в 11 час. 30 мин.
Привет. Твой К. М.
16:01 13.04.2015
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 20 июня 1868 г.
Дорогой Фред!
Сейчас же по возвращении в Лондон, - путешествие наше было чудесным, - я нашел целую пачку писем с требованиями об уплате денег и угрозами. До сих пор всем отказывали под предлогом, что я «в отъезде». Но как будто электрический телеграф известил этих людей о моем возвращении. Si licet parva componere magnis (если позволительно сравнить малое с большим), то точно с такой же скоростью, согласно сообщению старого Нибура (отец историка), сведения о Силезской войне в мгновение ока перелетали из Европы в Азию при помощи простого телеграфа народной молвы. В среде кредиторов этот стихийный телеграф действует, по-видимому, еще быстрее. Среди требований об уплате есть такие, которые с трудом можно будет отсрочить еще на одну неделю; но хуже всего прилагаемая бумажонка, подлежащая оплате во вторник, потому что, если у меня будет официально выключен газ, то станет вообще невыносимо.
Во вторник на прошлой неделе было заседание Интернационала. Тем временем мне попали в руки документы, вызывающие необходимость отменить резолюцию о конгрессе. Вопервых, заявление министра юстиции Бара, что конгресс не может состояться в Брюсселе.
Во-вторых, печатный манифест Брюссельского комитета и Комитета Вервье, в котором они бросают вызов министру. В-третьих, письма Де Папа и Ванденхутена, что мы разрушим организацию в Бельгии, если перенесем конгресс. Это будет истолковано как уступка правительству и т. д.
Я уж не говорю о гнусных интригах находящегося ныне здесь Везинье, а также Пиа и т. д.
Они, разумеется, распространяли слух, будто мы действуем по указке Бонапарта.
Они рассчитывали на большой скандал на этом последнем заседании и прислали к нам поэтому гостей. Они были очень разочарованы, когда, прочтя документы и т. д. и ссылаясь на них, я взял обратно свои резолюции. Я повернул дело таким образом: закон против иностранцев не был направлен непосредственно против Интернационала. Он носил общий характер. Поэтому Интернационал сделал бы уступку бельгийскому правительству, если бы при таком законодательстве избрал Брюссель местом своих заседаний. Теперь дело обстоит наоборот. Теперь, после того как бельгийское правительство угрожает нам непосредственно и провоцирует нас, мы сделали бы ему уступку, если бы перенесли конгресс из Брюсселя, и т. д. В то же время я пустил несколько очень ядовитых острот насчет героического тона, в котором заговорили противники моих резолюций (Оджер и др.), раньше чем им стало известно об изменившихся обстоятельствах. Единственная опасность, которая грозила бы нам, - это попасть в смешное положение и подвергнуться душевному мученичеству. Г-жа Ло несколько раз кричала во время моей речи: «слушайте, слушайте!»
и выражала свое одобрение стуком по столу. Мне удалось, во всяком случае, добиться того, что объектом насмешек стал и Оджер, и др. и что отмена резолюций не была истолкована как их победа.
Жара очень тягостна для меня. Я закажу лекарство Гумперта, так как несколько дней подряд меня «рвало» (стиль г-жи Блинд), несмотря на примерное воздержание в еде и питье.
Привет.
Твой К. М.
Кстати. Туссинька едва не вызвала у нас дома чувство ревности своими дифирамбами манчестерскому дому и явно выраженным желанием возможно скорее вернуться туда. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 22 июня 1868 г.
Дорогой Мавр!
Спешно посылаю 10 фунтов стерлингов. Завтра пошлю тебе еще 10 ф. ст. и надеюсь, что на самые неотложные нужды этого тебе хватит.
Статья быстро подвигается вперед и на этой неделе непременно будет готова; но ее количественная сторона меня гораздо больше удовлетворяет, чем качественная. Вторая статья, несомненно, будет заключительной. Как ты относишься к тому, чтобы ее подписал Лафарг?
Завтра напишу подробнее.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 23 июня 1868 г.
Дорогой Фред!
Большое спасибо за 10 фунтов стерлингов.
Туссинька и Женничка обе, к сожалению, очень нездоровы - воспаление гортани и рвота. Если сегодня им не станет лучше, мне придется позвать доктора. Нашего Аллена неделю тому назад внезапно разбил паралич, так что он не может выходить из дому.
Везинье интригует здесь во Французской секции против Дюпона и Юнга, порочит их обоих, объявляя «бонапартистами». Во время моего отсутствия он явился на заседание Центрального Совета (на что не имеет права) и написал для «Cigale» (брюссельская газета) вымышленный отчет. Дискуссия шла как раз о выборе места для конгресса.
Лафарг никоим образом не может подписать статью, так как он француз, и, кроме того, мой зять. Подпиши А. Уильямс или что-нибудь в этом роде. Лучше всего было бы, если бы подписал Сэм Мур.
Привет.
Твой К. М.
Вчера я случайно наткнулся на замечательное место у А. Смита. Объявив, что труд - первичные издержки и т. д., и высказав приблизительно правильные соображения, хотя и с постоянными противоречиями, он также заявляет: «Можно подумать, что прибыль на капитал - лишь другое название для заработной платы за особый вид труда, труд по надзору и управлению. В действительности же она - нечто совсем иное, регулируется совершенно другими принципами и совершенно не соответствует количеству, тяжести или сложности этого предполагаемого труда по надзору и управлению».
После этого он внезапно делает крутой поворот и старается объяснить заработную плату, прибыль, ренту как «составные части естественной цены» (у него = стоимости). Тут встречаются, между прочим, следующие прелести: «Когда цена какого-либо товара не выше и не ниже того, что необходимо для оплаты по их естественным нормам и земельной ренты, и заработной платы, и прибыли на капитал, употребленный на то, чтобы произвести товар, обработать его и доставить на рынок, тогда товар этот продается по цене, которую можно назвать его естественной ценой. Товар тогда продается в точности за столько, сколько он стоит, или за то, во что он действительно обходится тому, кто доставляет его на рынок; ибо хотя при обычном словоупотреблении в издержки производства всякого товара не включается прибыль того человека, который продает произведенный им товар, тем не менее этот человек, несомненно, терпел бы убыток в своем деле, если бы он продавал свой товар по цене, не дающей ему обычной в его местности прибыли, потому что эту прибыль он мог бы получить, применив свой капитал каким-нибудь иным способом». (Существование прибыли в «его местности», как основа для объяснения прибыли.) «Прибыль этого лица есть к тому же его доход, действительный источник его существования. Подобно тому как в процессе изготовления товара и доставки его на рынок он авансирует своим рабочим их заработную плату, или их средства существования, он точно так же и таким же самым образом авансирует и самому себе свои собственные средства существования в размерах, соответствующих той прибыли, которую он может с известным основанием ожидать от продажи своих товаров. Вот почему, если товары этой прибыли ему не приносят, они не возмещают ему того, во что, как можно выразиться с полным правом, они обошлись ему самому».
Этот второй способ втиснуть прибыль в издержки производства - потому что она уже авансом съедена - поистине восхитителен.
Между тем этот же самый человек, у которого орган мочеиспускания и орган деторождения совпадают и в духовной сфере, сказал раньше: «Лишь только появляются запасы, накопленные в руках отдельных лиц... стоимость, которую рабочие присоединяют к материалу.., распадается на две части, из которых одна оплачивает их заработную плату, а другая оплачивает прибыль предпринимателя на всю сумму капитала, авансированного в виде материалов и заработной платы». ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 24 июня 1868 г.
Дорогой Мавр!
Прилагаю две банкноты по пяти фунтов, S/K. 60115 и 60116.
Вчера у меня была такая суматоха из-за строительства в Шиллеровском обществе, что я ушел со склада, не послав тебе денег, и пришел в себя, когда уже было слишком поздно. А сегодня тоже всякая всячина мешает мне написать тебе подробнее, если я не хочу пожертвовать тем временем, которое мне необходимо для того, чтобы сегодня вечером заняться статьей. Вчера и без того я над ней не работал.
С воспалением гортани будь осторожен. Хотя эти воспаления теперь распространяются в виде эпидемий и большей частью носят невинный характер, но так как в последнее время здесь появилась эпидемия дифтерита, все же лучше поскорее позвать врача, чтобы знать, в чем дело.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 24 июня 1868 г.
Дорогой Фред!
К сожалению выяснилось, что обе девочки больны скарлатиной, которая носит у Туссиньки очень злокачественный характер.
Привет. Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 25 июня 1868 г.
Дорогой Мавр!
Никогда еще не были мы так напуганы, как сегодня утром, когда получили твое сообщение, что твои девочки больны скарлатиной. Это не выходит у меня целый день из головы; надеюсь, что все обойдется хорошо; здесь, как я вижу из одного медицинского отчета, в этом году все случаи этого рода протекали в удивительно легкой форме. Что за врач у тебя? С такими вещами шутить нельзя. Располагай моими средствами, пиши или телеграфируй, если тебе что-либо нужно, и ты получишь тотчас же все, что только возможно.
Вчера я послал тебе две пятифунтовые банкноты S/K 60115 и 60116 не заказным.
Сообщай мне почаще, как идут дела. Лиззи была страшно поражена, когда я прочел ей сообщение, она очень привязалась к Тусси и говорит о ней целый день. А тут еще должна была заболеть и наша славная Женничка. Тебе действительно ужасно не везет.
При таких обстоятельствах я совершенно не могу писать о других вещах, да они вряд ли и будут интересовать тебя, пока продолжается такое положение. Чтобы развлечь Тусси, прилагаю пару строк по приказанию Лиззи. Не оставляй нас без известий.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 26 июня [1868 г.]
Дорогой Фред!
Большое спасибо за 10 фунтов стерлингов.
Дела у детей идут относительно хорошо. (Туссинька была очень обрадована твоим письмом.) Врач наш, живущий по соседству, - ирландец д-р Корклоу, известный здесь в окрестности (и в школе, куда ходили мои дети), главным образом, как специалист по скарлатине. В случае необходимости, то есть, если только болезнь примет хоть сколько-нибудь опасный характер, Лафарг привезет доктора из своей больницы. До сих пор надобности в этом не было.
Я был бы благодарен тебе, если бы ты послал мне еще немного денег, так как большая часть 20 ф. ст. необходима для частичной оплаты самых неотложных мелких долгов.
Лафарг сказал Бизли, что первая статья скоро будет прислана. Бизли говорит, что она должна прийти вовремя, чтобы ее можно было поместить еще в августовском номере.
Голова моя, разумеется, идет кругом. Так как ничего серьезного я делать не могу, то пишу кое-что для Эйххофа. Завтра отправлю.
Привет.
Твой Мавр
Женничка сказала Тусси, что из высшего китайского существа, каким та была раньше, она стала ныне местным (ирландским) существом и не оказывает поэтому больше должного уважения императору. На это Тусси ответила: «Раньше я была предана человеку, ныне я предана нации». ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 26 июня 1868 г.
Дорогой Мавр!
Вчера вечером, после того как я тебе написал, я отправился к Гумперту, чтобы разузнать у него насчет скарлатины, но его квартира была настолько переполнена пациентами и Соломонами, что я не смог толком переговорить с ним. Я отправился к нему поэтому сегодня еще раз и спросил его, не может ли он ввиду болезни Аллена рекомендовать какого-нибудь врача. Он сказал, что важнее всего в данном случае иметь человека, который, хотя и не так уж сведущ, но зато живет поблизости, так что в критические моменты он смог бы наведываться 3- 4 раза в день и каждую минуту его можно вызвать. Он полагает, что в данном случае Лафарг вполне сумеет справиться со своей задачей; если же ты захочешь содействия другого врача, лучше всего попросить Аллена, чтобы он указал тебе кого-либо из врачей, живущих поблизости.
Вообще же самое главное - как можно больше свежего воздуха; сам он обычно прописывает обмывание водой с уксусом и дезинфекцию дома хлорной известью; но на расстоянии все эти предписания давать нельзя. Лекарства же при таких острых заболеваниях большой роли не играют.
Вторые 10 ф. ст. (две пятифунтовые банкноты), которые я послал тебе третьего дня, ты, вероятно, уже получил. Прилагаю еще 5 ф. ст. S/K 46795, а на следующей неделе снова пошлю тебе сколько-нибудь.
В общем Гумперт меня очень успокоил и подтвердил, что в этом году болезнь протекает исключительно легко.
Лиззи опасается, как бы вы не подумали, что Тусси уже здесь заразилась, и заставила меня написать тебе, что здесь все совершенно здоровы.
Передай сердечный привет твоей жене, обеим пациенткам, Лауре и Лафаргу.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 27 июня 1868 г.
Дорогой Фред!
Пять ф. ст. с благодарностью получил. Дети очень хорошо поправляются. Нагноение и опухоль в горле настолько улучшились, что сегодня доктор прописал им настоящий обед (до сих пор они получали лишь портвейн и экстракт Либиха), и они съели его с аппетитом. Свежий воздух Корклоу прописал им с самого начала. Вместо хлорной извести он прописал другое (новейшее) дезинфицирующее средство, так как он считает первую вредной для легких.
К счастью, дом наш так построен и, в частности, комнаты детей расположены таким образом, что обеспечен самый обильный приток воздуха со всех сторон.
Скажи г-же Лиззи (которой Тусси шлет привет), что ни на одну минуту никто не возлагал здесь ответственности на Манчестер. Скарлатина и корь свирепствуют теперь в Лондоне.
Тусси, вероятно, заразилась от дочери профессора Франкленда.
Передай Лиззи мой сердечный привет.
Твой Мавр
Сегодня я получил курьезный документ. Меня приглашают на ближайшую среду в приход Сент-Панкрас, чтобы представить доказательства, что мое движимое и недвижимое имущество не описано. Дело вот в чем: проклятый приход избрал меня, не считаясь с моим желанием, «третейским судьей прихода Сент-Панкраса»; я же, вместо того чтобы вступить в должность и принести соответствующую присягу, уехал в Манчестер. Д-р Корклоу, которому я сегодня показал приглашение, сказал, что это считается большой честью среди филистеров прихода Сент-Панкраса. Я скажу им, что я - иностранец, и пусть они поцелуют меня в з..... ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 28 июня 1868 г.
Дорогой Мавр!
После твоего вчерашнего письма у нас словно камень с души свалился. Третьего дня и даже еще вчера у всех здесь в доме было совершенно подавленное настроение; сегодня они снова воспрянули духом, да и я чувствую себя совсем по-иному.
Статья готова. Ты прав, Сэм - как раз подходящий человек, чтобы подписать ее. Сегодня скажу ему об этом и заодно отдам ему статью для просмотра и выявления возможных германизмов. Дай мне сейчас же знать, можно ли задержать ее еще на несколько дней, хотя бы до среды вечером; если нет, то я могу отослать ее в понедельник. Вторая, заключительная статья (первая кончается абсолютной прибавочной стоимостью) может быть также готова до конца этого месяца, так как ранее я вряд ли уеду отсюда; таким образом обе статьи будут опубликованы одна за другой. Но сначала я пошлю в «Zukunft» статью о прусской военной номенклатуре.
Привет тебе, о третейский судья Сент-Панкраса! Запасись теперь приличным обмундированием, красным халатом, белым ночным колпаком, стоптанными домашними туфлями, белыми кальсонами, длинной глиняной трубкой и кружкой портера. Лафарг, как твой оруженосец, может сам придумать для себя форму. Как видишь, филистер Сент-Панкраса непременно хочет заставить тебя принести себя в жертву приходу. И этой долголетней, трогательной, ни перед чем не отступающей привязанности ты постоянно противопоставляешь холодное отрицание в форме поцелуйте мою з....? Однако - «таковы коммунисты».
Передай сердечный привет Женничке и скажи ей, что раз уж у нее была высокая температура, то мне хотелось бы хоть раз послушать, как она фантазировала; в ее фантазии, наверное, было больше смысла и поэзии, чем во всех произведениях, которые способен сочинить толстый Фрейлиграт. Наилучшие пожелания также твоей жене и обоим Лафаргам.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 29 июня 1868 г.
Дорогой Фред!
Тусси и Женни шлют тебе сердечный привет. Доктор очень доволен, хотя бедная Женни страдает от бессонницы и от кашля. Сегодня он заявил: как только дети оправятся от болезни, они должны немедленно покинуть Лондон и поехать на взморье (может быть, они могли бы отправиться туда вместе с Лиззи?).
Прилагаю при сем номера «Elberfelder Zeitung», которые я сегодня получил из Германии.
На конверте обозначен в качестве автора и отправителя д-р Фр. Шнаке, чье имя я припоминаю по 1848 г., хотя не был лично знаком с ним. В его статьях много путаницы.
Если ты пришлешь мне статью до конца этой недели, то это будет еще вполне своевременно.
Я очень устал, так как треволнения этих последних недель совершенно лишили меня сна.
Привет.
Твой К. М.
Сегодня получил письмо от Кугельмана. Четыре страницы о способе лечения скарлатины.
Дицген из Петербурга посетил его на троицу по пути на Рейн.
21:38 13.04.2015
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 2 июля [1868 г.]
Дорогой Фред!
Прежде всего большое спасибо за статью, а во-вторых, за половинки двух пятифунтовых банкнот. Одновременно я получил требование об уплате от домовладельца, которому завтра (по получении второй половины) заплачу пока долг за квартал, истекший 25 марта.
Прилагаю письмо Эйххофа. Мейснеру следовало бы послать мне писанину Фаухера.
Хорошо, что эта публика начинает изливать свою досаду.
Дети поправляются хорошо. Они, разумеется, еще очень слабы. У Туссиньки еще небольшое нагноение в горле. Доктор в общем очень доволен. Однако только лишь через несколько дней он сможет сказать, когда они настолько поправятся, чтобы выходить на улицу.
Вчера при покупке карандаша я увидел на нем надпись золочеными русскими буквами: «русскiй графитъ». Но за русским скрывается, по-видимому, немец по имени Теодоръ Шталь. В первый раз мне встречается здесь такая вещь в мелочной торговле. Боркхейм усмотрит в этом измену.
Наилучшие пожелания Лиззи и малютке ( Мери Эллен Бёрнс).
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН [Манчестер], 2 июля 1868 г.
Дорогой Мавр!
Прилагаю обе вторые половинки двух пятифунтовых банкнот: S/K 11185, Манчестер, 14 января 1867 г. и S/K 79542, Манчестер, 12 января 1867 года.
Я написал Боркхейму, чтобы он приобрел себе новую русскую книгу: «Земля и воля», в которой один русский немец, помещик, доказывает, что со времени освобождения крестьян русский крестьянин погибает из-за общинной собственности, погибает также и русское земледелие - мелкое и крупное. По-видимому, в книге имеется много статистических данных. Меновая стоимость уже слишком глубоко проникла в эти первобытные общины, чтобы после отмены крепостного права они могли бы еще уцелеть.
Надеюсь завтра снова получить от тебя хорошие вести. Пока же - наилучшие пожелания пациенткам, твоей жене и Лафаргам.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 4 июля 1868 г.
Дорогой Фред!
Сообщаю о получении (вчера) обеих вторых половинок. Благодарю также за две книжечки Шорлеммера.
Дети поправляются хорошо. Вчера они уже вставали на несколько часов, а Женничка была даже внизу в гостиной. Доктор приходит теперь лишь через день. Вчера поэтому его не было, а сегодня я еще жду его.
В сегодняшнем номере газеты «Hermann» сообщение о встрече, устроенной Фрейлиграту в Кёльне: кубки и прочее. Лучше всего это quid pro quo (недоразумение), будто Фрейлиграт девять раз менял свое местожительство, причем дается понять, что эти переезды имели политические причины!
Брат Орсини снова тут. Его обвиняют в предательстве фениев, агентом которых он был.
Обвинители его - полковник Нэгл и хозяйка-француженка, у которой он жил в Лондоне в то время (во время фенианского движения и до своего отъезда в Соединенные Штаты). Методы, которые он пускает в ход, чтобы обелить себя, напоминают Бандью. Он покинет Лондон, как только будет возможно.
Политика Бёйста по отношению к чехам не вполне понятна.
Привет.
Твой К.М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 7 июля 1868 г.
Дорогой Фред!
Дети поправляются хорошо. Вчера они в первый раз вышли на полчаса на воздух. У них еще очень сильное шелушение. Лишь после того, как оно окончится, они смогут выходить.
В последние дни на меня сильно нажимают булочник, молочник, сборщик налогов и еще черт знает кто.
Ты помнишь, что здешнее Просветительное общество немецких рабочих уже около восемнадцати лет празднует годовщину июньского восстания. Лишь в последние годы начали принимать в этом участие и французы (их здешнее общество существует теперь, как Французская секция Интернационала). А старые вожаки - я имею в виду маленьких великих мужей - всегда держались в стороне от этого.
В этом же году на публичное собрание пришел г-н Пиа и прочел адрес якобы от Коммуны Парижа (это - эвфемизм для того же самого Пиа, который в этом отношении ничуть не уступает Блинду), в котором проповедуется убийство Бонапарта, как это давно уже делалось в его письме к студентам*. Французская секция, поддержанная другими крикунами, аплодировала. Везинье напечатал это в бельгийских газетах «Cigale» и «Espiegle» и изображает Пиа как руководителя политики «Интернационала».
После этого мы получаем письмо от Брюссельского комитета, который как раз теперь при особенно тяжелых обстоятельствах (события в Шарлеруа) развертывает большую пропаганду. Смысл этого письма: эта демонстрация грозит погубить все общество на континенте. Неужели же Французская секция никогда не освободится от старой демагогической фразеологии и т. д. и т. д. Подумать только, что в это время наши люди сидят в тюрьме в Париже. Мы выпустили вчера заявление (будет напечатано в Брюсселе), в котором объясняем, что почтенный Пиа не имеет никакого отношения к Интернационалу.
Действительно, я смотрю на всю эту затею (опирающуюся, разумеется, на колоссальный запас глупости во Французской секции), как на интригу старых партий, республиканских ослов 1848 г. и главным образом маленьких великих мужей, которые представляют их в Лондоне. Наше общество для них - сучок в глазу. После того как они тщетно пытались бороться против него, самое естественное теперь - постараться его скомпрометировать. Пиа - как раз подходящий малый, чтобы делать это лучше других. Поэтому более умные выдвигают его вперед.
Что может быть смешнее этого косоглазого сочинителя мелодрам и сотрудника «Charivari » до 1848 г., этого застольного оратора 1848 г., разыгрывающего теперь Брута, разумеется, на безопасной дистанции!
Если здешняя Французская секция не прекратит своих идиотских выходок, придется выгнать ее из Интернационала. Невозможно позволить 50 олухам, вокруг которых во время таких публичных выступлений группируются крикуны всех национальностей, подвергать опасности существование Международного Товарищества в такой момент, когда благодаря событиям на континенте оно начинает становиться серьезной силой.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 10 июля 1868 г.
Дорогой Мавр!
Прилагаю две пятифунтовые банкноты, S/K 93518 и 93519, Манчестер, 14 января 1867 г., для успокоения молочника и других надоедливых кредиторов.
Твои хорошие вести о пациентках вызвали здесь у всех большую радость.
Надеюсь, что вам и в самом деле удастся успокоить Французскую секцию. По-видимому, у этой нации снова царит такая путаница, что, если возникнет революция, они наверняка способны ее еще раз угробить. Как ни взглянешь на эту публику, всюду сплошная глупость.
Ad vocem Пиа, то не следует забывать Блинда. Я, кажется, уже рассказывал тебе, что брадфордское Шиллеровское общество (то есть д-р Броннер) обратилось к здешнему Шиллеровскому обществу с предложением организовать здесь и в Ливерпуле «лекции знаменитых немцев, живущих в Англии». Я сразу же сказал нашим, что все это затеяно ради Карла Блинда, однако, если они хотят, то пусть соглашаются условно на этот план с тем, чтобы они сами могли убедиться в правильности моих подозрений. Таким образом, на прошлой неделе получается письмо из Брадфорда с дальнейшими сообщениями. Обратились, мол, к профессору Гольдштюккеру, Максу Мюллеру, К. Блинду и А. Руге! Первые двое приняли предложение лишь условно: если им позволит время и состояние их здоровья. Оба последние же приняли предложение немедленно и безоговорочно, причем Руге тотчас же запросил, желательна ли философская или историческая тема. Одним словом, бомба разорвалась, и господа получили ответ, что Гольдштюккер и Макс Мюллер были бы здесь весьма желательны, но что о Блинде и Руге не может быть и речи. Так и провалилась эта затея.
В последнее время Бёйст мне снова кажется подозрительным. Серьезная попытка русских этой весной заварить кашу на востоке, несмотря на то, что их железные дороги еще не готовы, может быть объяснена, по-видимому, лишь тем, что они хотели использовать время, пока на посту австрийского премьер-министра находится своего рода Пальмерстон. Согласно одной версии, Бёйст, между прочим, будто бы сказал чехам, что в его распоряжении находятся планы, составленные Пруссией и Россией на случай распада Австрии, и согласно этим планам Богемия не отойдет к русским, а будет уступлена ими.
Читал конец прусской войны 1866 года (Майнский поход). Судя по нему, южногерманцы были еще глупее, чем о них думали; впрочем, вина распределяется более равномерно, так что баварский Карл Великий ( Карл-Теодор) оказывается по меньшей мере столь же великим ослом, как и гессенский Александр Великий (Александр (Дармштадтский), принц Гессенский).
Наилучшие пожелания твоей жене, девочкам и Лафаргам.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 11 июля 1868 г.
Дорогой Фред!
10 ф. ст. получил с благодарностью. 3 ф. ст. 5 шил. я немедленно израсходовал на уплату налогов, 3 ф. ст. заплатил молочнику (у которого, между прочим, в течение последних недель покупаю за наличные деньги, потому что он, как и торговец чаем, ничего больше не отпускает в кредит), 1 ф. ст. 10 шил. - аптекарю. Булочнику я должен около 17 ф. ст., а этот человек, который всегда относится к нам очень дружелюбно, находится в весьма стесненных обстоятельствах. Ужасно неприятно так нажимать на тебя. Но если бы я мог найти хоть какой-нибудь настоящий выход!
Дети в общем поправляются, хотя Женничка еще очень слаба. Господствующее в доме настроение не очень благоприятно для выздоравливающих. Моя жена тоже плохо себя чувствует и поэтому часто понапрасну раздражается.
Прилагаю: 1) Письмо Кугельмана: я ему сейчас же ответил, чтобы он ни в коем случае не посылал, как он намеревался это сделать, письма Mannequin piss Фаухеру.
2) Рецензию почтенного Фаухера; другую - в «Literarisches Centralblatt». To и другое верни мне.
3) Письмо Дицгена, приславшего мне также статью о моей книге.
Трюк Mannequin piss Фаухера, который превращает меня в ученика Бастиа, ты вряд ли сможешь оценить по достоинству. Дело в том, что Бастиа в своих «Гармониях» говорит: «Если кто-нибудь, исходя из определения стоимости рабочим временем, объяснил бы мне, почему воздух не имеет никакой стоимости, а алмаз имеет высокую, я бросил бы свою книгу в огонь».
А так как я именно такой невероятный фокус проделал, то Фаухеру приходится доказывать, что на самом деле я согласен с Бастиа, который заявляет, что «никакой меры» стоимости якобы не существует.
Примером того, каким образом г-н Бастиа выводит стоимость алмаза, может служить следующий типично коммивояжерский разговор: «Сударь, уступите мне Ваш алмаз. - Охотно, сударь; дайте мне в обмен весь Ваш годичный труд».
Вместо того, чтобы ответить: «Милейший, если бы я был вынужден работать, то Вы сами понимаете, что мне пришлось бы покупать не алмазы, а другие вещи», - его собеседник говорит: «Но, сударь, ведь на приобретение Вашей вещи Вы потратили не больше минуты. - Что же, постарайтесь и Вы иметь такую минуту. - Но по принципу справедливости мы должны класть в основу обмена равный труд. - Нет, по принципу справедливости Вы оцениваете свои услуги, а я - свои. Я Вас не принуждаю, почему же Вы хотите принуждать меня? Дайте мне целый год, или ищите себе сами алмаз. - Но мне пришлось бы затратить десять лет на мучительные поиски, не говоря уже о весьма возможном разочаровании в конце концов. Я считаю более разумным и более выгодным использовать эти десять лет как-нибудь иначе. - Совершенно верно, потому-то я и считаю, что оказываю Вам услугу, требуя от Вас в обмен лишь один год. Я Вам сберегаю этим девять лет, вот почему я столь ценю эту услугу» ( Ф. Бастиа. «Экономические гармонии»).
Это ли не коммивояжер винной фирмы, весь как на ладони?
Впрочем, немецкие бастианцы не знают, что эта злосчастная фраза, будто стоимость товаров определяется не количеством труда, на них затраченным, а тем его количеством, которое они сберегают покупателю (детский лепет о связи обмена с разделением труда), выдумана не Бастиа, как и любая из его категорий, достойных коммивояжера винной фирмы.
Вот что говорит старый осел Шмальц, прусский гонитель демагогов (немецкое издание 1818 г., французское - 1826 г.): «Труд других вообще никогда не дает нам ничего иного, кроме экономии времени; и эта экономия времени и есть все то, что составляет его стоимость и его цену. Столяр, например, который изготовляет для меня стол, и слуга, который относит мои письма на почту, чистит мою одежду или доставляет необходимые мне вещи, оба оказывают мне услуги совершенно одинакового характера: и тот и другой сберегают мне время; причем как время, которое я сам был бы вынужден затратить на эту работу, так и время, которое мне пришлось бы затратить на приобретение навыков и умения, необходимых для выполнения этой работы».
Старый Шмальц был эпигоном физиократов. Он говорит это, полемизируя против положений А. Смита о «производительном и непроизводительном труде», и исходит из того основного тезиса физиократов, что только земледелие производит настоящую стоимость. Он нашел это у Гарнье ( «Краткое изложение основных начал политической экономии»). С другой стороны, мы находим нечто подобное у эпигона меркантилистов Ганиля ( «О системах политической экономии, о сравнительной ценности их доктрин и о той на них, которая представляется наиболее благоприятной для роста богатства»). То же в полемике против этого различения у А. Смита. Итак, Бастиа списывает полемику эпигонов двух точек зрения, которые не имеют ни малейшего представления о стоимости! И это - новейшее открытие в Германии! Жаль, что нет печатного органа, где можно было бы разоблачить этот плагиат Бастиа.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 14 июля 1868 г.
Дорогой Мавр!
Прилагаю еще две пятифунтовые банкноты, S/K 92566 и 93517. Манчестер, 14 января 1867 года.
Не знаю, успею ли написать статью. В воскресенье во время еды у меня лопнул маленький кровеносный сосуд в соединительной оболочке левого глаза, и с тех пор глаз очень чувствителен, так что я теперь совершенно не могу писать при искусственном свете; думаю, однако, что скоро все пройдет.
Не забудь заказать 40-50 отдельных оттисков статьи в «Fortnightly», чтобы мы могли распространить их.
Наилучшие пожелания.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 21 июля 1868 г.
Дорогой Мавр!
Из письма Тусси я заключил, что 10 ф. ст. получены, а также, что обе пациентки теперь, вероятно, настолько поправились, что их надо как можно скорее послать на взморье. Для того чтобы этого не затягивать, посылаю тебе с этим письмом 25 ф. ст. (одну банкноту в 20 ф. ст., а другую в пять). Когда удастся мне вырваться отсюда, еще неизвестно, и потому лучше пока отказаться от мысли о совместной поездке к морю, чтобы не рисковать здоровьем девочек.
Помнится мне, ты недавно говорил, что Боркхейм охотно ссудил бы 150 ф. ст., если бы он не был тогда сам стеснен в деньгах. Может быть, он мог бы сделать это теперь или хотя бы одолжить только 100 фунтов стерлингов? Было бы чистейшей глупостью бросать в пасть этому злосчастному обществу 20 процентов в год за деньги, взятые под надежнейшее обеспечение. Если Боркхейм может достать нам хотя бы только 100 ф. ст., из которых в случае нужды 50 ф. ст. будут возвращены уже в январе или феврале, а остаток к 10-20 июля 1869 г. (лучше, конечно, если бы все лить в июле следующего года), то можно было бы все легко уладить. В частности, ему нужно только взять на себя обязательство заплатить в сентябре 100 ф. ст. в счет займа, так что мне пришлось бы тогда послать ему лишь остаток. В таком случае у меня высвободилось бы 100 ф. ст., которые я мог бы уже сейчас послать тебе.
Если это окажется невозможным, то ты понимаешь, что я очень связан, пока у меня на шее висит тяжесть в 175 ф. ст. долга, и особенно, пока я не знаю, каков будет баланс, для чего может потребоваться еще три-четыре недели.
Подумай над этим делом с Боркхеймом, нельзя ли тут что-нибудь предпринять; мы тогда выкрутились бы, по крайней мере в данный момент, из всех затруднений и снова выиграли бы время.
Брошюры и журналы я тебе вчера отослал обратно. Кто такой этот томный доктор Боруттау, который обладает таким чувствительным органом половой любви!
Джонс находится в величайшем затруднении, выбрать ли ему Манчестер или Дьюсбери. Дьюсберийцы прислали ему официальный запрос за подписью двух тысяч избирателей; он требует еще тысячу, так как избирателей будет шесть тысяч. С своей стороны, здесь, в Манчестере, требуют от него ответа, принимает ли он предложение или нет.
Наилучшие пожелания. Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 23 июля 1868 г.
Дорогой Фред!
Большое спасибо за 25 фунтов стерлингов. Дети поедут к морю, вероятно, на следующей неделе вместе с г-ном и г-жой Лафарг. Лафарг со вчерашнего дня «member of the royal college of surgeons» ( «член королевской коллегии хирургов») и получил патент на убиение людей и животных. Затем, через четыре-пять недель, он отправится в Париж. Мы благодаря этому оказались в очень затруднительном положении, так как моя жена должна приготовить для Лауры белья, по крайней мере, еще на 20 фунтов стерлингов.
С Боркхеймом, кажется мне, никакого дела не сделаешь. Он говорил мне вчера о «нужде в деньгах», которую он испытывает, и т. д. Голландцы, из которых мне может быть полезен, в сущности, лишь Август Филипс, находятся в отъезде. Но я еще обмозгую, как и где сделать заем, так как это необходимо. Занимать деньги из 20 процентов можно позволить себе только у обществ, - вроде тех, которые использовал Боркхейм, - где люди теряют ссуженный капитал, если клиент околеет раньше срока уплаты.
О томно-эротическом д-ре Боруттау я знаю только то, что он «работает» также среди лассальянцев (фракция Швейцера). Забавнее всего его «французское» посвящение сочувствующей душе в Москве.
Ты, вероятно, заметил, что моя книга составляет один из дискуссионных пунктов в программе Всеобщего германского рабочего союза.
Я послал тебе писанину Дюринга. Несмотря на жару, ты сможешь прочесть ее и сообщить мне свое впечатление о ней, так как вещь, несомненно, не требует никакого напряжения. Но зато она кажется еще более скучной.
Профессора Бизли я видел на прошлой неделе у Лафарга. Бизли здесь не было, когда была получена твоя статья. Тотчас же по возвращении он взял ее и отослал Джону Морли (главному редактору «Fortnightly Review») в Шотландию, откуда мы пока еще не получили никаких известий.
Как вы переносите такую жару? Я теряю при этом всякую способность думать, а без гумпертовского лекарства вообще бы ее не выдержал.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 29 июля 1868 г.
Дорогой Мавр!
Возвращаю письмо Либкнехта. Что там за нескладная история вышла со Швейцером?
Он должен признать, во-первых, тебя, во-вторых - Международное Товарищество Рабочих! Вильгельмчик, кажется, опять не сумел преодолеть свою склонность совершать глупости. Впрочем, ты видишь, что Швейцер все же хвастал твоими письмами.
Что касается обещаний Либкнехта насчет Нюрнберга и швейцеровских рабочих, то я подожду их выполнения, прежде чем высказывать свое мнение.
Прилагаю письмо Кугельмана. Дело с Кейлем обстоит великолепно, если только Кертбени не присочинил тут чего-нибудь. На всякий случай я сел и совершенно наспех состряпал прилагаемую статейку по возможности в духе Беты, как это полагается для такой бульварной газетки, прошу тебя тотчас же сообщить мне свои замечания, чтобы мы могли отослать эту вещь без промедления и ковать железо, пока горячо. Нам приходится прибегать к небольшому шарлатанству, как мы уже прибегали к уловкам при посредстве Зибеля. И как будут беситься все эти Кинкели, Фрейлиграты, Блинды и т. д.; филистер же, как тебе известно, верит в свою «Gartenlaube», и Мейснеру это будет очень импонировать. Твою жену это тоже очень позабавит, - я думаю, лучше пока держать это втайне от нее ввиду возможного разочарования и поднести ей сюрприз в виде готового номера.
Хорошо, что благодаря задержке со статьей из-за отсутствия Бизли я выигрываю немного времени для второй статьи. Когда я работаю ночью, мой глаз все-таки еще быстро утомляется и болит потом целый день.
Наилучшие пожелания твоей жене, девочкам и Лафаргу с супругой. Спешу.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 29 июля 1868 г.
Дорогой Фред!
Надеюсь, что история с твоим глазом не носит серьезного характера. Разрывы небольших кровеносных сосудиков - довольно распространенное явление, которое не вызывает никаких особых последствий. Советовался ли ты по этому поводу с Гумпертом?
Мои домочадцы, к сожалению, отправляются на взморье лишь на будущей неделе, и это по вине семьи Лафарг, которая хотела отправиться вместе и снять общую квартиру и т. д.
Благодаря тому, что Лафарг связан со своей больницей (где он уже несколько недель работает в качестве штатного хирурга), дело, как я ни ругался, ни шумел и ни кричал, оттягивалось со дня на день, и наконец оно было отложено до начала будущей недели, когда и жена отправится вместе с остальными. На этом, естественно, настаивает Лаура, ссылаясь на то обстоятельство, что ей скоро предстоит окончательная разлука с семьей и т. д. Тусси (она в большом восторге от твоего письма; я думаю, что она все твои шесть писем знает наизусть) уже совершенно здорова. Хуже обстоит с Женничкой, которая тоже все болезненно переживает. Если бы я мог придумать, где на континенте теперь можно получить взаймы (тем более, что в крайнем случае я имел бы твою гарантию), я бы туда направился и взял бы с собой Женничку. Но сейчас, пожалуй, как раз то время года, когда никого не застанешь дома.
Здесь были всяческие скандалы, касающиеся Пиа, Французской секции и Генерального Совета. Об этом завтра. Теперь же только следующее. В свою вторую программу для Гамбургского съезда Всеобщего германского рабочего союза Швейцер вставил один пункт о Международном Товариществе Рабочих, другой - о моей книге. Программа была, между прочим, напечатана и в «Zukunft», С другой стороны, А. Бебель в качестве председателя рабочего Союза, который готовится к своему съезду в Нюрнберге, прислал приглашение Генеральному Совету. Нас просят прислать делегатов (поедет Эккариус). Присоединение к Международному Товариществу Рабочих и принятие нашей программы уже обеспечено.
Наконец, мы получили приглашение из Вены, где тоже в начале сентября устраивается торжество солидарности австрийских рабочих. Мы послали полномочия на представительство Фоксу, находящемуся сейчас в Вене.
Относительно частных переговоров между Вильгельмчиком и Швейцером я не знаю ничего, кроме того, что пишет первый. Зато я знаю из другого источника, что по мере того как Вильгельмчик дискредитировал себя в глазах рабочих слишком тесным союзом с южногерманскими партикуляристами, росло влияние Швейцера, этой хитрой собаки. Поэтому, вероятно, Вильгельм и счел необходимым заключить своего рода договор со Швейцером, который сейчас сидит и который был к тому же настолько ловок, что сумел заставить прусский суд лишить его дворянского звания «за оскорбление величества». Что же касается меня, - я имею в виду себя как члена Генерального Совета, - то я должен соблюдать нейтралитет по отношению к различным организационным группам рабочих. Это их дело, а не мое, кто у них является вождем. В качестве секретаря для Германии я должен отвечать всем, кто обращается ко мне официально в качестве председателей и т. д. рабочих групп. В этом духе я и Швейцеру написал (всегда имея в виду возможность публикации всей корреспонденции).
Между тем в противовес здешним интригам старых демократов 1848 г. было бы в высшей степени кстати иметь возможность ссылаться на влияние среди немецких рабочих в Германии.
В самом деле ужасно, что ты, бедняга, с твоим больным глазом должен орошать еще и «Gartenlaube», - да к тому же в такую погоду.
Замечания мои ограничиваются следующим.
Стр. 2, где я поставил отметку Iх. Дело обстояло так: вместо городского цензора правительство прислало для нас специального субъекта из Берлина (г-на фон Сен-Поля и т. д.).
Когда и это не помогло, его цензура была дополнена во второй инстанции еще цензурой кёльнского регирунгспрезидента. Наконец, доведенный до бешенства берлинский кабинет издал своего рода манифест против нас, в котором оповещал весь мир о всех наших преступлениях и который заканчивался заявлением, что к концу квартала они нас прикроют. Я вышел из редакции, так как акционеры сделали еще одну попытку, - как впоследствии оказалось, тщетную, - вступить в переговоры с прусским правительством.
Стр. 3 (2х). Быть может, для филистеров следовало бы добавить здесь, что временное правительство письменно пригласило меня вернуться во Францию.
То же страница 3 (Зх). Для демократических филистеров хорошо прибавить, что пруссаки изгнали меня по высочайшему приказу, после того как безуспешно испробовали судебный путь.
Наконец, не лучше ли было бы вместо заглавия «Немецкий экономист» написать «Немецкий социалист»? И то и другое «неприятно», но первое все-таки хуже.
Завтра еще кое-что о здешних делах.
Привет.
Твой Мавр
15:17 14.04.2015
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 4 августа 1868 г.
Дорогой Фред!
Как твой глаз?
Брошюру Эйххофа ты, вероятно, получил. В «Zukunft» помещены «Экономические письма», в которых воздается хвала моей книге. В действительности же содержание этих писем большей частью списано из нее. В газете «Social-Demokrat» «президиум» предлагает правлению Всеобщего германского рабочего союза послать мне почетное приглашение на Гамбургский съезд в конце августа.
Несколько дней тому назад написал Мейснеру, чтобы узнать наконец, что и как.
Кугельман написал мне несколько строк с сообщением, что Торговая палата и Политехническая школа Ганновера заказали несколько экземпляров моей книги.
Тем временем я, по правде говоря, больше вожусь с частной экономией или, как говорят англичане, домашней экономией, чем с политической. Мой домовладелец пристает ко мне; к несчастью, он поселился на некоторое время в Лондоне. Я также вынужден был подписать несколько небольших векселей и т. д.
Дрянная Французская секция устроила нам хорошенький скандал. Сторонники Пиа опубликовали в «Cigale» порицание Генеральному Совету. Их орудие - пресловутый Везинье. Мы попросту перешли к порядку дня, игнорируя этот вотум недоверия. После этого последовало собрание Французской секции, на котором дошло до потасовки. Дюпон, Юнг, Лафарг, Жоаннар, Лассаси и некоторые другие вышли из этой пакостной банды. Шайка эта насчитывает теперь, быть может, всего-навсего 15 человек, хотя они и представляют по отношению к нам «souverainete du peuple» («суверенитет народа»). Мы - «усыпители», «честолюбцы» и т. д. За исключением небольшого скандальчика, устроенного этими пустомелями в бельгийской захолустной газетке, они, само собой разумеется, ничем себя не проявили. Ничего не может быть забавнее попытки этого сброда разыгрывать из себя Якобинский клуб.
Кстати. Статья Мозеса всплыла наконец, а именно - у Массоля, который вскоре напечатает ее в своей «Morale independante», преобразованной в политический журнал. Реклю также выступит в своем «Cooperation», после того как эта куколка тоже превратится в политическую бабочку.
Моя жена отправилась в понедельник одна в Рамсгет, чтобы позаботиться о квартире. Вся банда поедет завтра.
Лафарг только завтра освободится. Все это время он бешено работал, делая операции в качестве ассистента штатного хирурга Варфоломеевской больницы - вчера, например, с девяти часов утра до одиннадцати часов вечера. Горе тому corpus vile (бренному телу), мужскому или женскому, на котором он упражняется.
Тусси передает наилучшие пожелания тебе и Лиззи. Девочка заявляет всем, кто желает слушать, что она готова переселиться в Манчестер. Тем временем ее поддразнивают тут насмешливой кличкой «the poor neglected nation» («бедная угнетенная нация»).
Привет.
Твой К. М.
Как ты переведешь gravel в отличие от sand и flint? Как переведешь peat в отличие от bog? Сверх того, между прочим, в «poor neglected country» употребляются, кажется, еще шесть различных названий для разных нюансов торфяной почвы.
Наконец, как можешь ты жить при такой жаре? Я охотней всего висел бы на дереве в воздухе.
P. S. Теперь, когда среди немцев начинается массовое присоединение к Международному Товариществу Рабочих и, следовательно, организация на первых порах охватит по меньшей мере главные пункты страны, хотя она всюду еще слаба, - мой план состоит в том, чтобы на следующий год Генеральный Совет перевести в Женеву, а мы здесь функционировали бы лишь как Британский совет. Мне кажется разумным, чтобы предложение это исходило от нас. Оно покажет также парижским ослам и т. д., что мы отнюдь не дорожим этой приятной диктатурой. Что ты думаешь об этом? ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН [Манчестер], 6 августа 1868 г.
Дорогой Мавр!
Что я делаю в такую жару? Томлюсь и пью. Сегодня идет дождь, душно, воздух насыщен влагой, и потому вдвойне отвратительно, пот не испаряется, и остаешься мокрым с головы до ног.
Лиззи и Мери Эллен я в прошлую пятницу отвез в Бридлингтон Ки и вернулся в понедельник. Завтра я снова отправлюсь туда с Муром. Я бы взял свой отпуск и остался бы там на всю неделю, но у Чарлза приступ подагры, ему очень скверно, и я сверх своей работы должен делать еще его работу, так что об отлучке не может быть и речи.
Брошюра Эйххофа доказывает, что он в состоянии объективно передавать факты, чего я от него никак не ожидал. Правда, ты облегчил ему задачу. Вещь подействует очень хорошо. Что же касается перенесения в Женеву, то мне это напоминает историю перенесения Центрального комитета в Кёльн. Я бы этот шаг очень основательно обдумал. Вопервых, стоит ли из-за нескольких ослов делать такой шаг и доверять дело людям, у которых, правда, много доброй воли и верный инстинкт, но которым, однако, не под силу руководить таким движением? Во-вторых, если уж начнется перемещение, и священное почтение к Лондону, который все же является Мединой эмиграции, сменится весьма сомнительным почтением к Женеве, кто может поручиться, что в таком случае прудонистам не удастся добиться, хотя бы в порядке международной вежливости, чтобы организация была в один прекрасный день перенесена в Брюссель или в Париж? Наконец, для такого рода центра никогда не следует выбирать городов, откуда можно быть высланным, пока есть место, где эта опасность не угрожает.
Чем грандиознее становится дело, тем важнее, чтобы ты держал его в своих руках, а теперь, когда оно начинает распространяться и в Германии, я не думаю, чтобы Беккер был в силах руководить им.
«Биографическая пятница» послана Кугельману из Йорка. Очень хорошо, что теперь и во французских газетах появится кое-что о твоей книге. Nota bene, потребуй, по крайней мере, 20-30 отдельных оттисков моей статьи в «Fortnightly» (за которые мы, конечно, заплатим, если это нужно); их можно будет очень хорошо использовать. Как бы то ни было, с замалчиванием теперь покончено, и книга, хотя и медленно, прокладывает себе дорогу; это сейчас несомненно.
Gravel - это гравий. Для ирландских видов торфяных грунтов я не знаю названий. Об этом ты должен справиться у какого-нибудь восточного фриза.
Боркхейм уже напомнил мне о «сроке уплаты».
Наилучшие пожелания всему купающемуся обществу.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 10 августа 1868 г.
Дорогой Фред!
Прилагаю письмо Дж. Морли, главного редактора «Fortnightly». Бизли, со своей стороны, сделал все возможное, но г-ну Морли вещь пришлась не по вкусу. Ничего!
Моя семья благополучно прибыла к морю, в чем все ее члены очень нуждались.
То, что ты говоришь о перенесении Центрального Совета в Женеву, весьма справедливо.
Но возможно, что в Брюсселе, вопреки нам и против нас, будет предложено перемещение, чтобы документально подтвердить свое героическое сопротивление против «авторитарного принципа». В этом случае, по крайней мере, наши делегаты должны голосовать за Женеву, как за меньшее зло.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН [Манчестер], 12 августа 1868 г.
Дорогой Мавр!
Стоило бы подробнее выяснить существо мотивов г-на Морли, - хотя бы для того, чтобы констатировать, что и здесь процветают мелочные паршивые клики, о которых мы привыкли думать, что они существуют только в Германии. Если Морли отказывается принять вещь, несмотря на влияние Бизли, то у него есть к тому причины. В этом сказалась сущность буржуа, и, конечно, г-н Морли имеет все основания не допустить, чтобы в печать попали вещи, подобные тем, которые ты написал. Это ведь не «измы», - это наносит ему смертельный удар, поэтому и не хватает у него места для статьи. И именно поэтому я не опасаюсь того, что нам не удастся привлечь к книге внимание английской публики, но самый простой и легкий путь отрезан, и пока что придется искать нового. Но тем временем французские статьи сделают свое дело, и было бы очень хорошо показать их господам из «Fortnightly»; получилось бы прекрасно, если в конце концов все же удалось бы заставить г-на Морли эту вещь взять.
Послезавтра я, вероятно, поеду на 10 дней в Бридлингтон Ки (адрес: Г-н Бёрнс, 3 Burlington Place, Bridlington Quay, Yorkshire), так как Чарлз уже выздоровел; но, может быть, что-нибудь еще помешает, в таком случае я тебе напишу. Я был там с Муром с пятницы до понедельника; мы сделали очень интересные геологические наблюдения.
Наилучшие пожелания от Лиззи.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 13 августа 1868 г.
Дорогой Фред!
Надеюсь, эти строки застанут тебя еще до твоего отъезда, так как periculum in mora.
Во-первых, я должен послать деньги в Рамсгет, чтобы семья могла пробыть там еще неделю. Так как отъезд их задержался на несколько недель после твоей последней посылки, то из этих денег пришлось уплатить мелкие долги; кроме того, моей жене пришлось выкупить из ломбарда часы и другие вещи, чтобы иметь приличный вид на курорте.
Во-вторых, одному из мелких торговцев, которому следует получить 6 ф. ст. и несколько шиллингов, придется заплатить еще на этой неделе, так как этот молодчик закрывает свою лавочку.
В-третьих, я получил уже две повестки об уплате королевских налогов (около 8 фунтов стерлингов). Местные налоги, как ты знаешь, уплачены. Эти расходы я никак не могу отсрочить.
Для других двух неотложных расходов, - на уплату домовладельцу, который, к сожалению, находится сейчас в Лондоне, и по векселю в 12 ф. ст., срок которого истекает 25-го сего месяца, я, быть может, успею еще вовремя получить деньги из Германии.
Моим двоюродным братьям Августу и Карлу Филипсам я написал в Амстердам и Ахен, чтобы узнать, вернулись ли они. Ехать на континент ради займа, не удостоверившись, что найдешь людей на месте, значило бы попросту швырять деньги на ветер.
В течение недели я глаз не смыкал, а «прославленный Годиссар» (персонаж произведения Бальзака) Боркхейм, посетивший меня третьего дня перед отъездом, убеждал меня избавиться наконец от желтухи. Для развлечения он занимал меня разговором о 1000 ф. ст., которые он старается выжать из Оппенхейма. Очень спешу.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН [Манчестер, около 14 августа 1868 г.]
Дорогой Мавр!
Завтра вышлю тебе деньги, сегодня после обеда у нашего кассира нет больше чеков.
Только не стесняйся по поводу «нажима», я хотел бы только, чтобы было побольше из чего выжимать. Но подумай также о том, что нам предстоит через шесть недель уплатить 150 ф. с процентами, а Боркхейм говорит, что вместе с процентами эта сумма составит 165 фунтов! Я считаю, что тебе придется решиться поехать в Голландию, занимать под такие проценты мы не в «состоянии».
Фаухер очень меня рассмешил. Тут как на ладони вся благородная дерзость этого субъекта. Сперва покровительственное введение, а затем критика (да еще какая!) совершенно элементарной вещи, в которой ты излагаешь взгляды экономистов, то есть только резюмируешь их; твоих собственных вещей он благоразумно предпочитает не касаться. Очень хорошо также его признание, что нынешнее поколение, включая и самого Фаухера, ничего не знает ни о Иакове, ни о Иосифе и подтверждает, следовательно, твое мнение, что оно «в самом деле ничему не научилось». Впрочем, нахальство этого субъекта комично, Он без обиняков предполагает, что его публика ничего не знает, ничему не хочет учиться, ничего не хочет читать, кроме фаухеровской жижицы. И в этом он ведь прав.
Наилучшие пожелания. Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В БРИДЛИНГТОН КИ Лондон, 21 августа 1868 г.
Дорогой Фред!
Жена моя вернулась вчера из Рамсгета, дети же остались еще там. Так как у меня уже около недели рвота с желчью и, кроме того, здесь начинается холера, моя жена настаивает, чтобы я хоть на два-три дня тоже поехал на море в Рамсгет. Итак, сегодня я выезжаю.
25 ф. ст. получил с благодарностью; срок векселю в 12 ф. ст., как я сегодня удостоверился, 28 августа. До сих пор я еще ничего не получил с континента.
Деньги для страхового общества пошли лучше всего мне самому ко дню уплаты, и я уплачу этим людям, потому что они должны мне выдать подписанные мной долговые обязательства. Производство этой операции через посредство Шилера действительно скомпрометировало бы меня.
Привет. Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Бридлингтон Ки, 22 августа 1868 г.
Дорогой Мавр!
Большое спасибо за «Lanterne» и Б. Беккера ( «Разоблачения о трагической кончине Фердинанда Лассаля»). Чем ближе всматриваешься в детали лассалевской трагикомедии, тем больше выступает на первый план ее комическая сторона. Этот человек погиб из-за безудержного стремления все рассматривать сквозь призму собственной личности и непрерывного самолюбования. «Как я выгляжу?» - вечный припев. Бедный барон Итциг! Как он комичен в тот возвышенный момент, когда он дает своему alter ego (второму «я), Рюстову, поручение в случае нужды вступить в супружеские отношения с прекрасной Еленой ( Дённигес) per procura (по доверенности); он, разумеется, прекрасно знал, как невелика была опасность при этом, как и в тот момент, когда валах ( Раковиц) раздробил ему пулей половые органы. Бедный Итциг!
Выстрелом валаха быть превращенным в мерина! Тебе всегда представлялось комичным уже то, что ему заткнули рот, но вот в придачу еще и это.
Зейлер! Вот впечатление от всей этой истории. Себастьян Зейлер, единственный достойный историограф этой трагикомедии, - он повесится из-за того, что ему не удалось бросить мимолетный взгляд на это зрелище. Очень забавно, между тем, что «наследник по завещанию Лассаля» объявляет последнего аристократом, изменником и прохвостом и вынужден присвоить себе все то, что мы в свое время выдвинули в печати против него самого и Швейцера. Мерзкие субъекты!
Я возвращаюсь отсюда в среду или четверг в Манчестер и отправлюсь затем на неделю навестить мою мать, вероятно, в Остенде. Жду письма от нее и пока нахожусь в неопределенном положении.
Соответствующую сумму для покрытия займа, полученного из страхового общества, я бы, само собой, послал только тебе, если бы ты с самого начала не уклонялся от всего этого дела и не перекладывал его на Боркхейма. Сначала мне поэтому пришлось обратиться к нему, чтобы, по крайней мере, узнать, сколько следует платить. А это я, конечно, не мог сделать, не написав тут же, что вышлю ему эту сумму, так как он был поручителем. Мне никогда бы в голову не пришло, как я тебе уже писал, послать деньги этому ослу Шилеру. Надеюсь, однако, видеть тебя еще до этого в конце будущей недели в Лондоне.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 26 августа 1868 г.
Дорогой Фред!
Все еще никаких «поступлений» из Германии. Глупо, разумеется, вполне полагаться на обещания, данные наполовину. Но утопающий хватается за соломинку. В пятницу истекает срок векселя в 12 ф. ст., о котором я тебе писал. Так как до сегодняшнего дня ничего не получилось, то я, чтобы предотвратить протест на дому, был только что у своего булочника, который говорит, что сумеет, «возможно», да и то всего на несколько дней, достать деньги к завтрашнему вечеру. В то же время я получил прилагаемую записку от домовладельца. Как раз теперь все сразу валится на голову. С ума можно сойти.
Привези или пришли мне обратно мазню Беккера. Его теоретико-политико-экономические возражения против Лассаля списаны с твоего памфлета по военному вопросу.
Этот Беккер оказал нам своей зейлерианой огромную услугу. Он вполне заслуживает быть «наследником по завещанию» Лассаля.
Полученное мной приглашение на съезд Всеобщего германского рабочего союза (на 22- 25 августа в Гамбурге) подписано Швейцером в качестве президента и более чем 20 рабочими из разных округов Германии (членами правления Союза).
В своем ответе мне пришлось считаться с этим последним обстоятельством. Свой отказ приехать я объясняю тем, что я занят делами Центрального Совета Международного Товарищества Рабочих, и выражаю свою радость по поводу того, что в программе их съезда выдвигаются такие вопросы, как агитация за полную политическую свободу, нормирование рабочего дня и международное сотрудничество рабочего класса, то есть исходные пункты всякого «серьезного» рабочего движения. Другими словами, это значит, я поздравляю их с тем, что они отказались от программы Лассаля. Посмотрим, поймут ли они, в чем соль. Швейцер - единственная умная голова во всей лассальянской банде - несомненно сообразит. Но сочтет ли он нужным показать это или же прикинется дурачком, это будет видно.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 28 августа 1868 г.
Дорогой Мавр!
Твое письмо от 25-го я нашел здесь и, согласно своему вчерашнему обещанию, прилагаю две банкноты по пяти ф. ст. и одну в 10 фунтов. Этим господин домовладелец должен будет, разумеется, пока довольствоваться.
Я со дня на день жду письма от моей матери с извещением о ее прибытии в Остенде, после чего я немедленно туда отправлюсь, В Лондоне мы, во всяком случае, свидимся; сомнительно, однако, смогу ли я по пути остановиться у вас хотя бы на один день.
Спешу. Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 29 августа 1868 г.
Дорогой Фред!
20 ф. ст. получил с благодарностью.
Тусси пережила сегодня большое потрясение. Она нашла Дики мертвым в клетке, хотя он вчера еще превесело пел. Он погребен со всеми почестями.
Дюпон получил из Неаполя мандат от тамошней секции. Со времени битвы при Ментане, как видно из итальянских отчетов, там наступила всеобщая реакция внутри страны, и, в частности, почти уничтожено право собраний и союзов для рабочих.
В Париже наши старые люди, к счастью, сидят. Тамошний комитет пошлет в Брюссель одного делегата; различные же профессиональные общества - от восьми до девяти.
Наши люди писали нам из тюрьмы, что необходимо этих представителей профессиональных обществ так «политически скомпрометировать», чтобы отрезать им все пути к отступлению. К каким средствам прибегает парижская полиция, можешь видеть из того, что к некоторым женам заключенных явился некий господин, выдававший себя за «Эжена Дюпона» из Лондона, чтобы выведать у них что-нибудь. Это был полицейский агент, но эта комедия ему нигде не удалась.
Эккариус отправился сегодня в качестве нашего делегата в Нюрнберг. Оттуда он поедет в Брюссель. В обоих случаях он будет писать корреспонденции в «Times».
Так называемая Французская секция под руководством гг. Пиа и Везинье посылает делегата в Брюссель, чтобы - horribile dictu (страшно сказать) - посадить нас на скамью подсудимых!
Кстати. Если Мур еще в Манчестере, то скажи ему, что было бы хорошо, если бы он мог заплатить мне свой очередной взнос в Международное Товарищество Рабочих еще до вторника. Мы слабо представлены в Брюсселе, и каждый шиллинг, который мы можем достать, идет теперь на то, чтобы послать туда лишнего делегата.
В ближайший вторник наше последнее заседание в этом году перед конгрессом.
Привет.
Твой К. М.
00:12 15.04.2015
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 1 сентября 1868 г.
Дорогой Мавр!
Прилагаю при сем 5 ф. ст., которые Мур внес в пользу Интернационала, и будь добр выслать мне квитанцию для него.
Я жду с нетерпением письма своей матери, в котором она должна известить меня о своем прибытии в Остенде и указать адрес, чтобы поехать туда на несколько дней, но от нее пока ни слуху ни духу. Если сообщение не придет до послезавтра, то вряд ли что-нибудь выйдет из этого, так как почтенный Готфрид хочет уехать на будущей неделе. Как только получу сообщение, протелеграфирую тебе о своем приезде в Лондон.
Лассалевскую ерунду я привезу с собой, или Шорлеммер, у которого она сейчас, пришлет ее тебе по прочтении.
Джонс устраивает здесь собрания под открытым небом для рабочих, но выступает так робко, что уже подвергся за это нападкам со стороны своего соперника Генри. В субботу вечером он назвал Гладстона «великим вождем трудящихся классов». Я сам слышал это. Он снова чересчур хитрит.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 9 сентября 1868 г.
Дорогой Фред!
167 ф. ст. заплатил 8 сентября, получил квитанцию и получил обратно долговые обязательства.
Посылаю тебе при сем «Times» и два номера «Daily News» со статьями о международном рабочем конгрессе. Оба номера «Daily News» ты должен поскорее отослать обратно.
Из первой передовой «Times» ты увидишь, как правильно мы поступили, послав только в эту газету наш отчет с сопроводительным письмом в несколько слов.
Очень спешу.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 12 сентября 1868 г.
Дорогой Фред!
К счастью, конгресс заканчивается сегодня, и до четверга - согласно известиям, полученным нами, - он пока сравнительно мало скомпрометировал себя. Но все же приходится все время опасаться скандала, так как бельгийцы составляют подавляющее большинство.
Г-н Толен и другие парижане хотят перенести Генеральный Совет в Брюссель. Они очень ревниво относятся к Лондону. Большой успех, что прудонистские «славные бельгийцы» и французы, выступавшие в Женеве (1866 г.) и Лозанне (1867 г.) с догматической декламацией против тред-юнионов и т, д., теперь являются наиболее фанатическими приверженцами их. «Славные бельгийцы», несмотря на все свое хвастовство, ни о чем не позаботились. Корреспондент «Daily News», например, три дня тщетно разыскивал наш временный зал заседаний, пока случайно не встретил Юнга и Степни. И действительно, залы не были сняты заранее, а «славные бельгийцы» хотели взвалить расходы (между прочим, и за своих 250 посетителей) на лондонский Генеральный Совет, которому они и французы должны около 3000 франков. Теперь эти расходы покрываются частными сборами среди делегатов.
Сижу крепко на мели. Лаура больна со времени твоего отъезда отсюда, а моя жена была вынуждена занять у нее 10 ф. ст. для покрытия лишь чрезвычайных расходов, так как у нас ни гроша.
Из Голландии совершенно ничего не слышно, и я должен поэтому считать это молчание умышленным.
Я, по правде говоря, не знаю, что мне предпринять.
Кстати. Это было очень удачно, что мы слово «преступники» превратили в «мученики».
По возвращении Шо, которого послали на деньги Мура, последний получит квитанцию.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 16 сентября 1868 г.
Дорогой Мавр!
Могу писать лишь немного и плохо: у меня ревматические боли в правой руке, и я писал уже все послеобеденное время.
Прилагаю десятифунтовую банкноту. Когда Боркхейм вернется, ты должен непременно заставить его что-нибудь предпринять, если уж нельзя будет сделать ничего другого. Ты понимаешь, что я сам теперь в довольно стесненном положении. Писал ли ты Мейснеру относительно окончательного расчета? Благодаря тому что рабочие бомбардируют теперь со всех сторон, замалчивание скоро прекратится, и второе издание не заставит себя долго ждать.
Сейчас наиболее подходящий момент для того, чтобы поместить новое объявление о книге; обдумай текст, я пошлю его Мейснеру, которому и независимо от этого должен ответить. Но не затягивай дела. Дальше следовало бы послать Мейснеру «Times» с резолюцией немцев в Брюсселе, вчерашний номер «Demokratisches Wochenblatt» и т. д. Надо постоянно подогревать его интерес. Если ты этого не сделал, то сделай это теперь. (Номера «Times» я не могу здесь достать.) Тогда начнет постепенно притекать к тебе и меновая стоимость.
Факты из отчета Эккариуса, помещенного в «Times», весьма для тебя полезны, а у г-на Морли откроются глаза. Здешние газеты также дают довольно полные выдержки из отчета (по большей частью из «Daily News»).
Конгресс прошел еще сравнительно хорошо. Метод - заниматься пустяками на публичных заседаниях, а настоящее дело делать потихоньку - оправдался блестяще. Итак, Совет остается все же в Лондоне, а прудонисты снова должны были удовлетвориться констатацией, что они - прудонисты, а кроме них - никто.
Следовало бы послать Мейснеру и номер газеты «Zukunft» о Ллойде и т. д., где ты дважды упомянут. Я могу все это сделать, если хочешь.
Мозес Гесс очень позабавил меня.
Но теперь вопрос: не считаешь ли ты настоятельно необходимым кратко, в популярной форме изложить содержание твоей книги для рабочих? Если этого не сделать, то появится какой-нибудь Мозес, сделает это и все переврет. Что ты думаешь об этом?
Возвращаю при сем и Эйххофа.
Стоит только отлучиться, как непременно здесь наделают глупостей. Во время моего отсутствия молодчики из правления Шиллеровского общества по предложению из Брадфорда пригласили свинью Фогта прочесть здесь лекцию. Я, естественно, немедленно заявил о своем выходе из правления, «чтобы не вынести в противном случае косвенно вотума доверия человеку, относительно которого я считаю доказанным, что он в 1859 г. был платным агентом Бонапарта». Свинья приезжает завтра.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 16 сентября 1868 г.
Дорогой Энгельс!
Спасибо за 10 фунтов стерлингов. В конце письма я подробнее остановлюсь на денежных делах. Сначала об «общих вопросах».
Политика посылки отчета только одной газете «Times» оправдала себя. Это заставило заговорить все лондонские газеты, за исключением глубоко возмущенного Леви. Корреспонденции Эккариуса из Нюрнберга «Times» не принял. Он клюнул лишь тогда, когда получил мой отчет. Во вчерашнем «Morning Advertiser» помещена (к огорчению Блинда) передовица за Интернационал против «Times». «Star» объявляет конгресс «успехом». «Standard», сначала нападавший на нас, во вчерашней передовице пресмыкается перед рабочим классом. Он дает пинки капиталистам и будет теперь даже строить гримасы насчет земельного вопроса.
«Journal des Debats» сожалеет, что англичане, немцы и бельгийцы, как показывает их резолюция о земельной собственности, принадлежат к «коммунистической секте» и что французы, с другой стороны, все время повторяют «смешные декламации Прудона».
Эккариусом очень недовольны, и в ближайший вторник разразится благодетельная для него гроза. Обвинительные пункты следующие: Он не принимал почти никакого участия в конгрессе, а потом в «Times» изображает себя его руководителем.
В этих же корреспонденциях он присвоил себе, как частную собственность, предложения Генерального Совета и приписал себе также аплодисменты, которыми были встречены эти предложения. Он всячески замалчивал речи других и, в угоду редакции «Times», исказил заключительную речь Дюпона. Лесснер, кроме того, жалуется, что, когда он (Лесснер) цитировал мою книгу, Эккариус умолчал об этом в «Times», а также лишь под сильным давлением вставил в свою корреспонденцию резолюцию о книге и, наконец, извратил немецкую резолюцию о войне. Он говорит, что европейская война была бы гражданской войной, вместо того чтобы сказать, в соответствии с немецкой резолюцией, «что война между Францией и Германией была бы гражданской войной в пользу России». Последнее он совсем опускает; зато он приписывает немцам и англичанам бельгийскую нелепость - бастовать против войны.
С другой стороны, корреспонденции являются его заслугой. Короче говоря, ему будет объявлено, чтобы впредь он фигурировал только в роли репортера, причем Совет будет оплачивать ему путевые расходы, a «Times» - статьи. Но он никогда больше не будет назначен делегатом. Таким образом удастся устранить противоречие между различными функциями.
Лесснер говорит, что если мы добились столь многого, хотя слабо были представлены на конгрессе, состоявшем почти целиком из бельгийцев (с добавлением французов), то это следует приписать тому обстоятельству, что по всем решающим пунктам бельгийские рабочие, вопреки своим брюссельским вожакам, голосовали с Лондоном. Мозес, говорят, произнес самую лучшую речь против прудонистов. Толен был так взбешен, что не явился на банкет.
Решено не только оставить здесь снова Центральный Совет, но и утвердить список его членов после того, как мы его почистили. Везинье обязали представить в течение месяца в комиссию в Брюсселе доказательства, подтверждающие его подозрения против Толена. Конгресс уже решил условно исключить его из организации как клеветника в случае, если они окажутся несостоятельными (а они несостоятельны). Делегат Французской секции внес обвинительный акт против Генерального Совета, в котором, между прочим, содержалось скромное требование, чтобы французский член Генерального Совета назначался этой секцией. По этому поводу было принято решение о переходе к очередным вопросам повестки дня (совершенно так же, как и мы поступали в Генеральном Совете с жалобами этих молодчиков).
Либкнехт сделал в Нюрнберге совершенно нелепую (и даже противоречащую Уставу) глупость, навязав людям путаную стряпню Беккера в качестве программы Международного Товарищества Рабочих. Зоннеман справедливо заметил, что это quid pro quo, Однако г-ну Вильгельму нужен был демократический вздор для Народной партии!
Мейснер несколько недель тому назад написал пару строк. Рассчитаться за книгу он сможет только через несколько недель. Ему кажется, что до сих пор еще никакой прибыли нет. Я посылаю ему сегодня «Times», газету Либкнехта и «Zukunft».
Объявление должен составить ты. Я не могу рекламировать свою собственную книгу*. Было бы очень хорошо также, если бы ты сам написал о ней маленькую брошюру в популярной форме. Надо надеяться, что теперь книга будет иметь успех.
Что касается денежных дел, то, во всяком случае, так дальше продолжаться не может. Я из-за них совершенно не в состоянии работать. Лучше всего, мне кажется, было бы, если бы ты написал Боркхейму и спросил его, не может ли он как-нибудь раздобыть денег для меня, так как я теперь, после уплаты кредитному обществу и других накопившихся долгов, испытываю очень большие затруднения. Я в столь стеснительных обстоятельствах из-за чрезвычайных расходов, вызванных, между прочим, и издержками на экипировку Лауры, которая скоро отправляется в Париж (и это, в самом деле, отягчающее обстоятельство). Я достаточно изучил Боркхейма, чтобы знать, что, по его мнению, у меня имеется определенный постоянный доход, но теперь я нахожусь в особенно затруднительном положении вследствие задержки поступлений за книгу и т. д. Пусть он думает, что ты пишешь ему без моего ведома.
Разумеется, ты ему должен дать или, вернее, обещать свою гарантию.
Очень хорошо, что Фогт находится в Англии как раз в то время, когда Интернационал вызывает такой интерес. Он знает, где раки зимуют.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 18 сентября 1868 г.
Дорогой Мавр!
Я думаю, что вы не сможете провести задуманное отлучение Эккариуса от конгрессов; он будет вам необходим также в качестве делегата. Вообще же очень хорошо, что ему это не прошло даром и что находится много желающих устроить ему головомойку, как говорит Лафарг.
Что касается объявления о твоей книге (анонса), то нелепо утверждать, будто ты не можешь сам составить его. Ты ведь сам собирался сделать это, когда я послал тебе проект, который тебе не понравился. Поэтому возьмись, пожалуйста, снова за это дело и пришли мне обещанное тогда объявление, а потом я уж переправлю его Мейснеру. Нам нужно немного поддержать этого человека, чтобы не ослабла его добрая воля.
По вопросу о деньгах я охотно напишу Боркхейму, как только ты дашь мне знать, что он вернулся. Но в связи с этим ты должен сообщить мне, как обстояло тогда дело с займом. На какую сумму застраховал ты свою жизнь, как велика премия и действителен ли еще полис?
Может быть, не исключена еще возможность получить либо новый заем через то же общество, либо аванс под самый полис. Но как же мне доставать для тебя деньги, если ты оставляешь меня в полном неведении насчет всех этих вещей? Если я приду к соглашению с Готфридом Эрменом, который вряд ли вернется раньше конца октября, то смогу сейчас же снова превратить кое-что в наличные, но все зависит от этого. Если я не приду к соглашению с ним, то мое собственное положение станет очень шатким. Но все это может затянуться до конца года, а до тех пор ведь еще три с половиной месяца.
Прекрасный Вильгельм снова расцвел, с тех пор как его Бисмарк покинул его162. Втягивание в войну становится все более очевидным. Но я все же думаю, что в этом году уже слишком поздно. Закупка лошадей и мобилизация в собственном смысле этого слова требуют во Франции все еще больше времени, чем в Пруссии, и, вопреки всем приготовлениям и хвастовству, я не думаю, чтобы французам понадобилось для этого менее шести недель. Невозможность обойтись своими собственными лошадьми заставляет в случае подготовки действительной мобилизации, то есть определенного решения начать войну, делать большие закупки лошадей за границей, а это сейчас же становится известным. Все количество необходимых для войны лошадей можно получить и теперь далеко не сразу. Поэтому Луи вынужден будет раскрыть свои намерения за пять-шесть недель; но тут уже наступит конец октября, а на зимнюю кампанию, особенно при нынешних громадных армиях, конечно, можно решиться лишь в самом крайнем случае. Следовательно, если у него не будет каких-либо особых мотивов, то до марта - апреля можно быть почти спокойным, а до тех пор многое еще может случиться.
К тому же Луи далеко еще не имеет столько людей, сколько ему нужно: свои линейные войска он вряд ли сможет увеличить более чем до 650000 человек (жандармерия, муниципальная гвардия и горсточка других полицейских войск фигурируют также в списках армии), а мобильная гвардия не существует, как правило, даже на бумаге. Для того чтобы измененная военная система была вполне налажена, нужно, по меньшей мере. 6-7 лет, а его системе - всего лишь год от роду. Я не думаю, чтобы Луи хотел войны уже теперь, если он может избежать ее, так как каждый месяц отсрочки больше укрепляет его боевые силы, чем прусские.
Лаура, надеюсь, уже поправилась.
Наилучшие пожелания.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 19 сентября 1868 г.
Дорогой Фред!
Прилагаю письмо от Швейцера, а также одно из Эссена и шесть номеров газеты «Social- Demokrat». Все эти вещи мне необходимо иметь обратно ко вторнику. Что ответить мне хитрому Швейцеру? Из дебатов (смотри «Social-Demokrat») съезда Всеобщего германского рабочего союза ты видишь, что «настоящие» лассальянцы почуяли, что, проектируя съезд для основания профессиональных союзов и регулирования стачек, их господин президент покидает проторенные Лассалем пути. Только после того как он пригрозил отставкой, он получил разрешение предпринять эту агитацию независимо от Германского рабочего союза. Цель его, разумеется, в том, чтобы опередить Либкнехта и т. д. Он понял, кроме того, что с развитием в Германии действительной рабочей организации, опирающейся на профессиональные союзы, его искусственный сектантский союз скоро потеряет почву под ногами. То, что он теперь в передовице (№ 104) выдает за итог всех лассалевских открытий - «государственный кредит для основания производительных ассоциаций», - есть буквальная копия из программы французского католического социализма, который возглавлял Бюше в «Atelier» в эпоху Луи-Филиппа. Мне придется отвечать дипломатически, и я хотел бы знать твое мнение.
Здесь нет уже ни одного экземпляра «Фогта». Я написал вчера Либкнехту и потребовал от него категорического ответа насчет доставленных ему экземпляров (кажется, 150).
В ближайший вторник на первом заседании Генерального Совета будет буря. Дюпон также сильно взбешен поведением Эккариуса, так как тот не принимал почти никакого участия в конгрессе. Я постараюсь защитить Эккариуса от «позитивных» мероприятий, но не смогу уже на этот раз защищать его так решительно, как делал это в прошлом году против Фокса, Картера и т. д.
Купец из Бордо, друг Лафарга, говорящий по-английски, был здесь проездом на обратном пути из Швеции и Дании. Он сказал Лафаргу, будто там в высшем обществе много говорят о моей книге, что кажется мне не очень вероятным.
Лаурочке несколько лучше. Ее недуг связан с известными естественными моментами развития. В начале октября они собираются уехать, и это самое прискорбное, потому что она еще недостаточно снабжена бельем.
«Прославленный Годиссар» сегодня вернулся.
С займом дело обстоит так: ты берешь деньги на определенный срок. Если ты умираешь до истечения этого срока, то сумма обратно не выплачивается. Зато в противоположном случае она должна быть выплачена по истечении срока вместе с определенными процентами.
Тем самым сделка кончается. Это, следовательно, не страхование жизни. Ты получаешь не полис, а деньги, на которые должен выдать долговое обязательство. Это обязательство мне, разумеется, вернули. Вся эта история обходится так дорого вследствие своеобразной ее формы. Это, несомненно, наихудший и самый дорогой способ занимать деньги.
Единственное обстоятельство, которое, по моему мнению, благоприятно для Бонапарта при запоздалой кампании, это то, что Россия в этом случае будет гораздо больше парализована, по крайней мере в смысле развертывания военных действий, Одно несомненно: вся Франция верит в близость войны.
Что касается объявления, то я сначала посмотрю, что ответит Мейснер, которого я запросил на этот счет, Как обошлось с толстым Фогтом?*
Привет.
Твой К. М.
В отчете «Opinion Nationale» о Брюссельском конгрессе говорится между прочим: «Я должен упомянуть здесь о генеральном отчете Товарищества, составленном лондонским Советом. Упомянуть - это единственное слово, которое я могу употребить, так как я недостаточно тверд в юриспруденции, чтобы выделить и выбросить криминальные, с точки зрения французских законов, фразы, которые могли бы оказаться в этом документе».
Затем упоминаются отрывки, касающиеся «французского правительства».
«Критика там временами острая, часто носила иронический характер. Повторяю, что не беру на себя роль судьи, но я должен признаться, что публика была менее робка, чем ваш корреспондент: она сопровождала бурными аплодисментами все те выдержки, от цитирования которых я воздерживаюсь».
Из Франции было 12 репортеров.
«Emancipation» и «Journal de Bruxelles» нападали на конгресс совершенно так же, как на нас двадцать лет тому назад.
Был один русский в качестве журналиста. Он сказал, что пришлет Генеральному Совету русские газеты, содержащие материал о конгрессе. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 21 сентября 1868 г.
Дорогой Мавр!
Возвращаю письмо Швейцера. Ну и скотина же этот субъект, если думает подкупить тебя таким письмом. Превращая тебя в вождя «Европы» вообще, он деликатно намекает тебе, что именно поэтому твое царство, в частности, не относится ни к какой отдельной стране, следовательно оно, собственно говоря, не от мира сего. Он возводит тебя в сан папы, чтобы ты помазал его в императоры германские и к тому же дал пинок Вильгельму. Очень ценно, во всяком случае, что ты имеешь в руках такое письмо.
Я думаю, что ты укажешь этому филистеру прежде всего на то, что его рабочий съезд163 лишь тогда будет иметь смысл, когда он будет действительным рабочим съездом, а не простой копией с его Гамбургского съезда; то есть когда Швейцер позаботится, чтобы на съезде кроме лассальянских были представлены и другие элементы. До сих пор ничего на это похожего не видно и не заметно, чтобы Швейцер делал какие-либо шаги в этом направлении. Может ли он «подружиться» с Вильгельмом и другими или нет, совершенно безразлично; в этом деле он должен идти вместе с ними. Затем, что касается устава, ты мог бы написать ему, что важно не столько содержание устава, сколько способ применения его.
Этот молодчик хочет, очевидно, оттеснить Вильгельмчика, Бебеля и компанию и при этом иметь возможность ссылаться на какой-нибудь письменный документ от тебя. Это, повидимому, очень важно для него, так как иначе он никогда не написал бы тебе письма, которое навеки отдает его в твои руки. К тому же, как ты правильно замечаешь, он видит, что двумя-тремя лассальянскими фразами отделываться больше нельзя и что он должен распространять свое движение вширь.
Если не ошибаюсь, ты дал Вильгельмчику также и экземпляры «Восемнадцатого брюмера». Надо бы и из них взять кое-что сюда, у меня нет уже ни одного экземпляра.
«Годиссару» напишу.
Испанская история могла бы положить конец всей этой военной шумихе. Невинная Изабелла была единственной верной союзницей Луи, и если в Испании победит революция, то вся ситуация примет иной характер. Дело должно решиться, вероятно, очень скоро; я думаю, что Невинной пришел конец.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 23 сентября 1868 г.
Дорогой Фред!
Из прилагаемого ты видишь, что Либкнехт так же хочет устранить Швейцера с моей помощью, как Швейцер Либкнехта. Я ответил Вильгельму: только без спешки! Если он будет действовать с тактом, то Швейцер сам по себе сократится до более умеренных «размеров» или сломит себе шею. С роспуском Всеобщего германского рабочего союза166 для лассальянства как такового наступил ужасный конец, хотя оно и может еще некоторое время влачить сектантское существование.
Прилагаю отчет Швейцера в газете «Social-Demokrat» о катастрофе.
Я вполне согласен с тобой, что испанская революция (она имеет такое же значение, как неаполитанская 1848 года) дает истории Европы новый оборот и, в частности, как deus ex machina, разрубает гордиев узел отвратительной франко-прусской войны.
Только что приехал с континента Штрон. Итак, до следующего раза.
Твой Мавр «Times» заплатил Эккариусу по 21/2 гинеи за столбец, расхвалил его и сделал ему выгодные предложения. Пришли мне письмо Вильгельма обратно. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 24 сентября 1868 г.
Дорогой Мавр!
Так вот почему Швейцер написал тебе льстивое письмо! Этот молодчик, очевидно, знал, что ему предстоит, когда писал. С одной стороны, ему, быть может, не совсем неприятна возможность сдать в архив строгий лассальянский ритуал, но, по существу, утрата «сплоченной» организации и возможности разыгрывать из себя диктатора будет для него, несомненно, роковой. С претензией лассальянской секты, что именно она есть «партия» в Германии, теперь, разумеется, покончено, и секта постепенно замрет; дольше всего ее предсмертные судороги будут продолжаться в Бергском округе - настоящей родине сект.
Впрочем, предчувствие не обманывает Вильгельма, возьмутся и за его союзы. Тем лучше.
Мелкобуржуазно-народно-партийно-федерали стские гримасы этих молодцов тоже не стоят ломаного гроша. Хорошо и то, что правительство, после того как оно убедилось, что не может использовать рабочих против буржуазии, начало сильно травить их. В какую-нибудь форму это несомненно выльется.
Но что за товарищ этот Вильгельм! Нет еще и четырех месяцев, как он заключил со Швейцером «некоторого рода союз», а сегодня они уже снова сцепились друг с другом, и он жалуется, что тот слишком «увертлив». Все это он знал и заранее, - но хороши же эти молодчики, которых он «приставил к нему для наблюдения»!
Что это за прокламация, которую ты должен распространить повсюду? И в ней должны быть прекрасные фразы о «личностях», которые Вильгельм может истолковывать против Баптиста и Баптист против Вильгельма! В ком раз засел южногерманский демократ, тому никогда уже не избавиться от этого. Можно подумать, что Вильгельм пишет Струве.
Шлёффель (старик) снова выплыл в Силезии. Некоторые курьезы из «Zukunft», которые при сем возвращаю, я вкладываю в номера газеты «Social-Demokrat».
Если бы ты только поехал в Нюрнберг! Ты был бы там вознагражден и мог бы затем снова начать свое хождение по мукам. Этот парень, уверяю тебя, все еще не понимает разницы между тобой и Струве.
В связи с роспуском Всеобщего германского рабочего союза Вильгельм мог бы перепечатать теперь соответствующие места из моей брошюры, где я все это предсказывал господам лассальянцам. Как ты думаешь? Я мог бы обработать это для него, так как у меня имеется здесь еще пара экземпляров.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 25 сентября 1868 г.
Дорогой Фред!
Во что бы то ни стало сделай работу для Либкнехта как можно скорее. Иначе этот парень сделает это сам, и ты можешь быть уверен, что сделает плохо. Хорошо было бы, кажется мне, если бы ты также указал на все, что в дрянной брошюре Бернхарда Беккера украдено из твоего памфлета и что он должен был признать после горького опыта (он, который так отвратительно ругал нас, когда был еще «президентом человечества»). Брошюру эту ты можешь получить тотчас же, если напишешь сейчас Штрону, который взял ее с собой в Брадфорд.
Настало время «положить начало» наступлению на это «лассальянство», и поэтому ни в коем случае не следует давать замалчивать этот пакостный памфлет Б. Беккера.
С «воззванием», о котором говорит наш пламенный Вильгельмчик, дело обстоит так: я (то есть от имени Международного Товарищества, в качестве его секретаря для Германии) должен, разумеется, обратиться к немецким рабочим с некоторыми общими указаниями, с тех пор как их отношение к нам изменилось вследствие различных постановлений их съездов.
Но при этом вовсе не нужно чрезмерно торопиться. Во всех таких вещах надо держаться правила «тише едешь - дальше будешь», а, как известно, в течение шести - семи лет наш Вильгельмчик «ехал очень тихо».
Что касается Швейцера, то у меня было нечто вроде предчувствия, что какой-то поворотный пункт уже где-то намечается. Поэтому, хотя мой ответ на его письмо был готов уже несколько дней тому назад (где я с менторской сдержанностью поучал его в особенности насчет различия между условиями сектантского движения и действительного классового движения), я все же письмо задержал. А теперь я отвечу ему лишь после того, как выяснятся результаты его новой попытки созвать в Берлине съезд с целью создания профессиональных союзов. В одном, во всяком случае, Швейцер мог убедиться на опыте - это, что срок моих ответов на его письма всегда обратно пропорционален развиваемой в них «теплоте чувств».
У Вильгельма остался всего лишь один экземпляр «Восемнадцатого брюмера».
Как прошли лекции Фогта в Шиллеровском обществе?
Твой К. М.
Бланки все время присутствовал на Брюссельском конгрессе.
В одной Синей книге о кризисе 1857 г. Кардуэлл, председатель комиссии по расследованию, один из отвратительнейших сплетников среди пилевской клики старых баб, спрашивает Диксона (директора-распорядителя одного лопнувшего ливерпульского банка), не состояли ли акционеры банка в большинстве своем из женщин, попов и тому подобных лиц, не сведущих в банковском деле? Отнюдь нет, отвечает Диксон, большинство их были «коммерсанты», но прибавляет он весьма глубокомысленно: «Большинство из них народ деловой, коммерческий, но насколько можно считать коммерсантов способными составить себе представление о каком-либо другом деле, кроме их собственного, - это большой вопрос».
Разве это не прелестно? Кстати. Пусть Мур пришлет мне из библиотеки, в которой он абонирован, книгу Фостера «Об обмене», так как этой книги здесь в библиотеке нет. Я ее быстро возвращу. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 25 сентября 1868 г.
Дорогой Фред!
Не сможешь ли ты выслать мне до утра субботы 5 фунтов стерлингов? Один торговец был только что у меня и сказал, что ему угрожает банкротство и он понесет большие потери, если до субботы не достанет некоторой суммы для своих кредиторов.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 25 сентября 1868 г.
Дорогой Мавр!
Прилагаю банкноту в пять ф. ст., которую ты просил.
Дела в Испании, по-видимому, идут хорошо, так как правительство сообщает очень мало благоприятного. Тем не менее странно, что телеграфное сообщение с заграницей еще не прервано. Это доказывает, что Невинная (Изабелла) вполне свободно могла бы отправиться в Мадрид, если бы только пожелала.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 26 сентября 1868 г.
Дорогой Фред!
Большое спасибо за 5 фунтов стерлингов. Эти паршивые мелкие лавочники - жалкий класс. Моя жена сейчас же понесла деньги на дом кредитору. Сам он тем временем «прогорел» (а он в своем роде вполне респектабельный парень); его жена, обливаясь слезами, получила за него деньги. Значительная и даже большая часть этих лавочников испытывает все бедствия пролетариата, к тому же над ними тяготеет «страх» и «гнет респектабельности», но все это без соответствующего чувства собственного достоинства, свойственного лучшим рабочим.
Кстати. Существовавшие до последнего времени раздоры между тред-юнионистскими авторитетами, которые фактически парализовали их деятельность в течение ряда лет, наконец улажены. Лондонский совет тред-юнионов (Оджер и К°), Лондонская рабочая ассоциация (Поттер и К°) и Объединенные тред-юнионы (кажется, их центр в настоящее время в Шеффилде, но его местопребывание ежегодно меняется) наконец пришли к соглашению о совместных действиях. Это - результат похода буржуазии против тред-юнионов.
Возвращаю тебе последние номера газеты Швейцера, так как они, быть может, понадобятся тебе для статьи в газету Вильгельма, Сохрани их в Манчестере, но так, чтобы в случае нужды их можно было разыскать. Не думаю, чтобы Швейцер подозревал о предстоящем ударе. Если бы это было так, он вряд ли так торжественно гремел насчет «сплоченной организации». Я думаю, что причиной этого решительного шага прусского правительства явилось Международное Товарищество Рабочих. Что же касается «теплых братских» писем Швейцера ко мне, то они объясняются просто его опасениями, как бы теперь, после нюрнбергского постановления, я не выступил открыто за Вильгельма и против него. Такая полемика была бы все же неуместной после гамбургской истории (этот филистер написал мне, не пожалую ли я сам в Гамбург, «чтобы увенчать себя заслуженными лаврами»!).
Самое нужное для немецкого рабочего класса - это, чтобы они перестали агитировать с милостивого дозволения начальства. Такой бюрократически вышколенной породе нужно проделать полный курс «самопомощи». С другой стороны, они имеют безусловно то преимущество, что начинают движение в эпоху гораздо более высокого развития, чем англичане, и, как немцы, имеют на плечах головы, способные к обобщениям. Эккариус очень хвалит благопристойную парламентскую вежливость и такт, царившие на Нюрнбергском съезде, - особенно по сравнению с французами в Брюсселе.
С Испанией дело обстоит еще сомнительно, но все же мне кажется, что движение если и может быть подавлено, то только на короткое время. Одного я не понимаю: отчего вожаки не выждали, пока «Невинная» покинет Испанию и отправится с визитом к Бонапарту, Уж не замешан ли последний сам во всей этой истории?
Привет.
Твой К. М.
Самое смешное в поведении Швейцера, - и к этому его безусловно принуждают предрассудки его армии и его должность президента Всеобщего германского рабочего союза, - это то, что он непрерывно клянется in verba magistri ( словами учителя (Гораций. «Послания», книга I, послание первое)) и при каждой новой уступке требованиям действительного рабочего движения боязливо аргументирует, что она не противоречит догматам единоспасающего лассалевского символа веры. Гамбургский съезд вполне правильно инстинктивно почувствовал, что действительное рабочее движение (профессиональные союзы и т. д.) угрожает Всеобщему германскому рабочему союзу, как специфической организации лассальянской секты, и что, принимая официальное участие в этом движении, он лишится тех особенностей, которые составляют его гордость и смысл его существования. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 29 сентября 1868 г.
Дорогой Фред!
Посылаю письмо Эйххофа с двумя номерами газеты «Social-Demokrat», а также «Staatsburger- Zeitung».
Из них ты увидишь, что «спившемуся» Шульце-Деличу удалось придать театральному фокусу Швейцера такой оборот, будто весь съезд Швейцера состоит только из лассальянцев (за исключением двенадцати человек), и что Швейцер рассчитывает таким простым способом заменить свою диктатуру над Всеобщим германским рабочим союзом диктатурой над немецким рабочим классом. Это очень наивно.
Практически для нас существует только один вопрос: следует ли мне уже теперь выпустить воззвание или нет? Генеральный Совет по своему положению должен занимать нейтральную позицию. Не было ли бы поэтому лучше выждать, пока, во-первых, яснее не обнаружится ничтожность результатов игры Швейцера и, во-вторых, пока Либкнехт и К° успеют действительно организовать что-нибудь?
Мне кажется, что могущество Генерального Совета в значительной степени будет зависеть от того, сумеет ли он не связывать себе преждевременно рук без уверенности в успехе и все больше следовать в своих действиях примеру русской дипломатии.
Если ты придерживаешься того же мнения (а тебе необходимо высказаться в течение двух-трех дней), то я смогу просто написать Вильгельму и Эйххофу, что большинство Генерального Совета высказалось против всякого публичного воззвания, пока элементы, примкнувшие к Международному Товариществу Рабочих, не создадут для него опоры в виде своей организации.
Твой К. М.
А тем временем лассальянство, находящееся уже без того в процессе разложения, могло бы быть незаметно еще более подорвано: например, уже благодаря твоей статье («К роспуску лассальянского рабочего Союза»). ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 30 сентября 1868 г.
Дорогой Мавр!
Поскольку ты вступил с Швейцером в сношения в качестве секретаря для Германии, я не вижу, чтобы ты мог действовать иначе, чем соблюдать полный нейтралитет между ним и Вильгельмом, - по крайней мере в официальных выступлениях. Насколько я знаю, лассальянцы приняли в Гамбурге вашу программу, следовательно, большего и желать нельзя. Надо пока предоставить Швейцеру возможность сломать себе шею; если бы мы сами находились в Германии, тогда другое дело.
Уже из предыдущего номера газеты «Social-Demokrat» я увидел, что он хочет перенести «сплоченную организацию» на профессиональные союзы; остается выждать, удастся ли ему это, чего я не думаю. Профсоюзные дела - это денежные дела, и тут диктатура кончается сама собой. И подменить одно другим далеко не так просто, как думает этот филистер.
Совет может и должен лишь в том случае принять чью-либо сторону, если он сам прямо или косвенно подвергается нападению или если нарушаются принципы Товарищества. Так поступил он в свое время и с парижанами.
К тому же: что такое до сих пор организация Вильгельмчика, каковы результаты нюрнбергского постановления? Примкнули ли общества фактически, уплатили ли взносы и т. д.? Мне ничего об этом неизвестно. И что хочет делать Вильгельм в связи со швейцеровской стачечной организацией? Что еще хочет он организовать? Все это для меня пока очень неясно.
Далее. Какое практическое воздействие имело бы воззвание против лассальянцев, если бы ты и Генеральный Совет
00:25 15.04.2015
выпустили его? Я думаю, очень незначительное, в лучшем случае то, что секта, как таковая, сплотилась бы еще теснее. И в чем их упрекать? Что они не отдают себя в распоряжение В. Либкнехта? Пока все они питают доверие к Швейцеру и пока Либкнехт и Швейцер ссорятся между собой, всякая проповедь единения была бы чистейшей глупостью.
Выступить против лассальянства в печати - это совсем другое дело. Но подвергнуть его, так сказать, отлучению значило бы лишь наново укреплять распадающуюся секту.
Швейцеру я бы при случае, если ты вообще будешь ему писать, также сказал пару теплых слов насчет его диктаторских претензий. Он хотел ведь предварительно послать проекты тебе.
Кстати. Письмо Эйххофа приложено не было.
Фогт. Об этом я не мог тебе написать, так как Шорлеммер был на озерах, а я сам, естественно, никого не расспрашивал. Вчера я уже узнал, что лекция не покрыла расходов, что Фогт, несмотря на то, что вот уже год постоянно читает одну и ту же лекцию, читал ее очень путано, запинался, часто повторялся и т. д. После лекции несколько человек отправились с ним в столовую, где на бравого Фогта так насели с вопросами об обезьяньем процессе унитарианский поп Штейнталь (брат Веерта), какой-то старый скучный преподаватель языков Калиш и еще какой-то субъект, что ему тошно стало, и он поспешил улизнуть. Он, как говорят, вообще чувствовал себя здесь очень стесненно и неуютно, между тем как в Брадфорде с ним так носились, что он был на седьмом небе. В беседе с Дэвиссоном он сделал несколько замечаний, давших впоследствии повод последнему сказать, что, судя по этим замечаниям, Фогт, должно быть, большой прохвост, способный на все. Дальнейшие подробности я еще узнаю. Во всяком случае, этот тип больше сюда не приедет.
Твой Ф. Э.
Ты, вероятно, вскоре услышишь от Боркхейма или же от меня по поводу nervi rerum ( буквально: нерва вещей, в переносном смысле - денег).
11:12 15.04.2015
ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 2 октября 1868 г.
Дорогой Мавр!
Боркхейм выполнил свою задачу великолепно. В конце прошлого месяца был срок платежа 72 ф. ст. за вино, которое получали у него Чарлз, Гумперт и я. Но деньги я смог раздобыть лишь к началу этого месяца. Таким образом, я послал их ему вчера и запросил его, не сможет ли он достать для тебя 100 ф. ст. или же не может ли отсрочить уплату за вино до февраля. Он согласился на последнее и даже ссудил мне еще недостающие 28 фунтов. Я думаю, теперь мы хоть на некоторое время можем быть спокойны.
Теперь же принимайся за второй том! и побольше двигайся, так как это необходимо для твоей печени.
Испанская история до сих пор протекает блестяще. «Династия» погибла еще во чреве «Невинной». Итак - смена династии и, по меньшей мере, выборный король, и к тому еще Учредительное собрание. Все это совсем неплохие дела у самой границы г-на Бонапарта.
Может случиться и еще кое-что получше.
Швейцериану возвращаю сегодня вечером, вчера по недосмотру забыл. Действительно, великолепный способ учредить себе и Фрицше пару пожизненных теплых местечек. К тому же вся эта история не имеет практического смысла. В «Союзе» три независимых державы различного происхождения! 1) Комитет, выбираемый по профессиям, 2) президиум, выбираемый всеобщим голосованием, 3) съезд, выбираемый местными организациями. Следовательно, повсюду - коллизии; и это должно способствовать «быстроте действия». Конечно, лучше всего при этом положение того, кто избран всеобщим голосованием в качестве лица, облеченного всеобщим доверием. Просто глупо, что Лассаль мог позаимствовать все эти нелепости из французской конституции, а Швейцер считает их шаблоном, пригодным на вечные времена и при всяких условиях. Однако все это дело теряет всякое значение, если в нем будут участвовать одни лассальянцы; если же будут участвовать и другие, придется лавочку прикрыть.
Закрывают почту.
Твой Ф. Э.
Прилагаю при сем торжественную расписку, которую взял у тебя «прославленный Годиссар» с тем, чтобы доказать тебе, что он серьезный деловой человек. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 4 октября 1868 г.
Дорогой Фред!
В пакете, который ты получишь одновременно, находятся: 1) два письма Эйххофа: забытое и полученное сегодня; 2) письмо Либкнехта; 3) письмо Боркхейма; 4) рукопись и письмо И. Дицгена; 5) письмо русского Даниельсона из Петербурга; 6) письмо Лесснера.
Так как большинство этих писем (за исключением рукописи, ты должен прислать все обратно) только что пришли, то спешу сообщить следующее: К п. 5. Меня, разумеется, чрезвычайно обрадовало известие о том, что моя книга будет издана в Петербурге в русском переводе. Я пошлю им то, что они требуют, поскольку это в моих силах, как только ты вернешь письмо.
К п. 4. Прочти рукопись. Мое мнение таково, что И. Дицген сделает лучше всего, если изложит все свои мысли на двух печатных листах и напечатает их за своей подписью, подчеркнув, что он кожевник. Если же он опубликует их в том объеме, в каком он предполагает, то скомпрометирует себя недостаточным диалектическим развитием и постоянными повторениями. Напиши по прочтении свое мнение.
К 3. Для понимания письма Годиссара сообщаю тебе вкратце следующее: он хотел написать о панславистском демократическом движении; я дал ему для этого твои статьи о Бакунине в «Neue Rheinische Zeitung». У него совершенно невероятный план - появиться перед публикой вместе с тобой; но это не к спеху, так как он еще далеко не сфабриковал своих 25 листов.
Во-вторых, он поддерживал, вопреки моим предупреждениям, кое-какую письменную связь с доктором Пачкуном, он же - Элард Бискамп. Теперь, после того как Бискамп прямо напал в «Weser-Zeitung» и «Augsburgerin» на меня и на Интернационал, он, как видишь, намерен опубликовать у Либкнехта свою последнюю переписку с Бискампом. Бравый Годиссар! В этих письмах он выступает в роли моего покровителя, а сам принимает комплименты Бискампа. Я написал ему сейчас же, что вынужден обеими руками протестовать против чего-либо подобного. Для большей верности я тотчас же написал Либкнехту, что он ни в коем случае не должен печатать переписки Боркхейма - Бискампа.
К 1 и 2. Я послал Либкнехту для отдела политического обозрения заметку о М. Гирше (по поводу Интернационала) с несколькими выпадами по адресу Бискампа как корреспондента «Weser-Zeitung» и «Augsburgerin».
К 6. 100 ф. ст. (из них около 35 ф. для Лауры) я истратил на выплату самого неотложного, сохранив у себя ровно столько,
сколько нужно, чтобы не оказаться совершенно без гроша. У меня приблизительно еще на 100 ф. ст. долгов, и на днях я пошлю тебе список с перечислением их, чтобы ты видел, что с моей стороны не было никаких излишних расходов. Но вот сегодня получаю прилагаемую записку Лесснера. Его жена смертельно больна, и мне бы очень хотелось, чтобы ты дал мне возможность выплатить ему сколько-нибудь. Очень спешу.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 6 октября 1868 г.
Дорогой Мавр!
Прилагаю письмо Лесснера, счет и пять фунтов. Постараюсь, чтобы, по крайней мере, этот счет был постепенно погашен.
На другие вещи я пока едва успел взглянуть, так как был сегодня ужасно занят. Завтра отошлю тебе письма обратно.
Наилучшие пожелания твоей жене и девочкам, тоже и Лафаргу.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ----------------------------------------ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 8 октября 1868 г.
Дорогой Мавр!
За эти дни меня чертовски замучили коммерческие дела, и потому лишь сегодня могу отослать письма обратно.
Со Швейцером дело обстоит не так просто. Этот малый хитрее и энергичнее всех своих противников, вместе взятых, хотя на сей раз он, несомненно, оказался слишком хитер. Согласно «Kolnische Zeitung», происходящие теперь подлинные собрания рабочих повсюду отказываются от навязанных им съездом председателей. Эти субъекты, которые сами себя избрали вплоть до самого Швейцера, должны будут понять, что когда доходит до настоящего дела, то все эти уловки и попытки навязать действительному движению руководство своей секты обречены на неудачу.
В качестве секретаря для Германии ты должен будешь, разумеется, поддерживать связи с возникающими союзами, пока в отдельных профессиях не образуются конкурирующие союзы и придется делать выбор между обоими, - или, быть может, они оба смогут примкнуть?
На этот счет у вас будут английские прецеденты. Важно лишь постоянно напоминать Швейцеру и его людям, что они переписываются с секретарем для Германии, а не с Карлом Марксом, и ты должен позаботиться об этом.
Русский перевод - весьма отрадное явление; лишь только дело несколько подвинется вперед, надо будет сообщить об этом в газетах.
Рукопись Дицгена ("Сущность головной работы мозга") я еще просмотреть не смог.
Годиссар становится все забавнее. 30 листов пока что не опасны; так как они должны появиться одновременно на четырех языках, то на это потребуется, конечно, целое столетие.
Однако как еврей, он не может отказаться от закулисной игры, и поделом ему, что он обжегся на Бискампе.
Вильгельмчик тоже хорош. Что касается швабов, то, по-видимому, его и его людей заставляют держаться за федералистов только денежные соображения. Это обстоятельство следовало бы подробнее выяснить; впоследствии все это свалится на нашу голову. Я обратил его внимание на то, что в момент, когда надвигаются революционные события, совершенно противоречило бы интересам нашей партии, если бы наши люди чересчур цеплялись за гнилой сам по себе антагонизм между Великой Пруссией и австрийско-федералистской Великой Германией в пользу одной из сторон. Этот несчастный осел все еще не может понять, что весь этот антагонизм с обеими его сторонами - чистейшая ограниченность; я полагал, что испанская революция несколько откроет ему глаза, - однако никаких сдвигов.
Подробностей о ходе швейцеровского съезда и о его результатах еще не знаю, так как получаю «Zukunft» с запозданием.
Наилучшие пожелания.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 10 октября 1868 г.
Дорогой Фред!
Благодарю за 5 фунтов. Я отдал Лесснеру 8 фунтов. В его счете, между прочим, имеется довольно большая ошибка, которую он, однако, исправил еще до вмешательства моей жены.
Прилагаю письмо Швейцера с номером газеты «Social-Demokrat», который он прислал мне в письме. Письмо ты должен вернуть мне ко вторнику вместе со своим советом. Медлить дольше невозможно. Для того чтобы ты точно знал, как обстоит дело, сообщаю следующее: Либкнехту я пока написал, что я не могу ничего предпринять; что Швейцер до сих пор не дал никакого официального повода к выступлению; что мое вмешательство могло бы только укрепить лассальянство и т. д.
Что касается Швейцера, то я ему еще не ответил на его предыдущее письмо, за посылку которого он, вероятно, себя теперь проклинает. Так как его съезд профессиональных союзов должен был состояться в ближайшее время, то я считал, что лучше подождать «хода вещей» и понаблюдать за его действиями, Теперь, разумеется, мне придется прервать свое молчание.
Что касается письма Швейцера, то ясно, что он себя чувствует не совсем в своей тарелке.
Его угроза «объявить войну» - пошлость, хотя фраза явно направлена лишь против Либкнехта и К°. Его утверждение, что начали другие, отнюдь не соответствует истине. Мнимое отождествление себя с Международным Товариществом Рабочих стоит в некотором противоречии с его намеками в газете «Social-Demokrat» после нюрнбергских событий, что его Союз «не» примкнул к Международному Товариществу Рабочих. Но, самое главное, из всего его письма видно, что Швейцер все еще не может отказаться от навязчивой идеи иметь «свое собственное рабочее движение». С другой стороны, из всех нынешних вождей рабочих в Германии он, бесспорно, самый интеллигентный и энергичный, так как в действительности только Швейцер заставил Либкнехта вспомнить, что существует независимое от мелкобуржуазнодемократического движения рабочее движение.
Мой план состоит в том, чтобы не пускаться ни в какую дипломатию, а высказать Швейцеру откровенно свой взгляд на его деятельность и объяснить ему, что он должен выбирать между «сектой» и «классом». Если он хочет прийти к разумному соглашению с «нюрнбергским большинством», то я готов в качестве «секретаря для Германии» содействовать этому на условиях, которые я считаю разумными. Если же он этого не хочет, то я могу лишь обещать сохранять необходимый объективный нейтралитет по отношению к его агитации.
Но чего я не могу обещать, так это - не нападать публично на лассальянские предрассудки в качестве частного лица, когда я найду это нужным.
Великолепно это чисто лассальянское представление Швейцера, что «две организации могут только повредить». А так как он других опередил, то они обязаны, если не юридически, то, так сказать, морально «раствориться» в нем.
Г-н Оджер, как тебе известно, выставил свою кандидатуру в Челси, полагаю, без шансов на успех. Весь прошлый год Оджер относился к нам очень холодно, с тех пор как, по моему предложению, было отменено звание председателя Международного Товарищества Рабочих и тем самым раз навсегда звание «председателя» Оджера. Теперь он благодарит за свое переизбрание на Брюссельском конгрессе и просит поддержать его кандидатуру, обратившись с посланием к его избирательному комитету. Мы идем навстречу его желанию только потому, что это шаг, полезный для Интернационала, и привлечет к нему внимание лондонских рабочих.
Когда ты был здесь в последний раз, ты видел Синюю книгу об ирландских земельных отношениях 1844-1845 годов. Случайно я натолкнулся в одной лавочке букиниста на отчет и протоколы показаний по вопросу об ирландском арендном праве 1867 г. (палата лордов). Это было настоящей находкой. В то время как господа экономисты ведут чисто догматический спор о том, является ли земельная рента платой за естественные различия земель или же просто процентом на вложенный в землю капитал, здесь перед нами - практическая борьба не на жизнь, а на смерть между фермером и лендлордом из-за того, в какой мере рента должна включать в себя, кроме платы за различия земель, также и процент на капитал, вложенный в землю не лендлордом, а арендатором. Только в том случае, если вместо противоречащих друг другу догм рассматривать противоречащие друг другу факты и действительные противоречия, являющиеся скрытой подоплекой этих догм, только в этом случае политическую экономию можно превратить в положительную науку.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 12 октября 1868 г.
Дорогой Мавр!
С благодарностью возвращаю швейцериану. Я вполне разделяю твое мнение насчет способов лечения болезни в данном случае. Но он вряд ли захочет отказаться от «своего собственного рабочего движения». Его честолюбие выше его сил или, как говорят итальянцы, vuol petare piu alto del culo (он хочет прыгнуть выше головы), и на этом внутреннем противоречии он сломит себе шею.
Устав, по моему мнению, нелеп с точки зрения цели, но в конце концов это безразлично.
Не пропусти заключительной фразы о нападении на лассалевские предрассудки; это подействует на молодца, который все же знает, что вся эта штука только фарс.
В городе у меня не было времени написать тебе, а сейчас скоро уже 8 часов, время, когда почта здесь, на окраине города, закрывается; поэтому ничего более прибавить не могу.
Портрет Лиззи отвратителен, но это еще наименее плохой из пяти сделанных снимков.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 14 октября 1868 г.
Дорогой Мавр!
«Kolnische Zeitung» сообщает сегодня, что эссенские рабочие (углекопы), только что успешно закончившие стачку, взбунтовались против Швейцера и его приспешников, лидеров местного масштаба, и требуют строгого отчета в расходовании стачечных денег. Как ни подозрителен источник, но симптом этот знаменателен. Из-за денежного вопроса вся эта агитация потерпит крах. Лассальянские главари в этом вопросе слишком большие прохвосты.
Кроме того, эта газета сообщает, что в Гладбахе хлопчатобумажные фабриканты признали рабочий день слишком продолжительным и в своей среде создают ассоциацию с целью сократить рабочее время на первых порах с 13 до 12 часов (номер от 12 октября). Ты видишь, как твоя книга* действует практически также и на буржуазию.
Что за глупый номер снова выпустил на этой неделе Вильгельм! Он откладывает печатание твоей вещи о Гирше***, чтобы втиснуть скверную статейку, смысл которой сводится к тому, что гражданское общество или, как он говорит, «социальное» определяется «политическим», а не наоборот.
Naturam si furca expellas ( naturam expellas furca, tamen usque recurret (гони природу вилами, она все равно возвратится). Гораций. «Послания», книга I, послание десятое) и т. д. Почти каждая статья полна нелепостей.
Кандидатура лисы Эрнеста здесь, по-видимому, теперь обеспечена, если судить по тому, что из всех трех либеральных кандидатов он пользуется наибольшим успехом. Если дело пойдет хорошо, то его вывезет не его хитрость и не его прямота, а только инстинкт масс. Тори не могут найти никого и хотят будто бы выставить здесь одного из Хоров (банкиры в Лондоне), но если этот господин согласится на это, ему придется выбросить много денег без толку.
В Берлине нынешним летом из-за невыносимой жары во многих гимназиях были совершенно отменены послеобеденные занятия, а утренние занятия продлены на один час. Результаты получились совершенно неожиданные: ребята сделали необычайно быстрые успехи, и теперь будет сделан опыт в более крупном масштабе.
В Испании господство генералов, по-видимому, быстро сойдет на нет. Упразднение иезуитского ордена и частичное закрытие монастырей слишком долго заставили ждать себя, и, по-видимому, эти меры были предприняты отчасти под давлением финансовой нужды. Зато награды для господ офицеров и унтер-офицеров за переход на сторону повстанцев последовали очень скоро. Разоружение народа тоже, кажется, лишь вопрос времени. А между тем при движении, подобном настоящему, еще недостаточно мелких уловок, при помощи которых какой-нибудь генерал мог после путча пробраться в министры Изабеллы.
Наилучшие пожелания.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 15 октября 1868 г.
Завтра или послезавтра семейство Лафаргов уезжает в Париж. Это в значительной мере уменьшит наши домашние расходы.
Я писал А. Франку и К° в Париж. Так как я знаю, что еще в течение последних недель он продавал экземпляры моего Анти-Прудона, то я потребовал в письме отчета о всем деле, напомнив г-ну Франку, что он и Фоглер были лишь моими комиссионерами и что все расходы по печатанию платил я. Несколько дней назад я получил на это письмо следующий ответ184: «Честь имею, милостивый государь, сообщить Вам, что я приобрел фирму А. Франка 21 октября 1865 г. без актива и пассива. К этому времени на складе имелось 92 экземпляра Вашей брошюры «Нищета философии», которые я предоставляю в Ваше распоряжение. Что же касается причитающихся Вам платежей, то Вам придется обратиться либо к г-ну Фоглеру, либо к попечителю наследства моего предшественника, г-ну Бассо, 58 rue de Bondy, Paris и т. д.
Ф. Фивег, нынешний владелец фирмы А. Франка».
Я дам доверенность Лафаргу на получение 92 экземпляров, которые он распродаст среди своих друзей. Что же касается остального (было 1500 экземпляров), то я дам Шили доверенность на ведение процесса. Не знаю, где торчит Фоглер, но его бывший компаньон Ши имеет книжный магазин в Брюсселе, где к моим услугам будет группа молодых адвокатов, принадлежащих к нашему Товариществу. Было бы недурно, если бы я мог выколотить еще несколько монет.
Прилагаю пачку номеров газеты «Social-Demokrat»; сообщи мне, пожалуйста, в нескольких строках свои замечания о них (относительно профсоюзных дел), так как у меня не было времени прочесть эту штуку. Письмо Швейцеру уже отправлено. Прилагаю также последний номер «Lanterne» и брошюру о Плон-Плоне, составленную, вероятно, Шаррасом.
Кстати. Я виделся с Бизли. Заместитель Морли (редактор научного отдела) заявил, что изложение безупречно, но для журнала статья слишком-де «суха». Бизли предложил мне популяризировать эту вещь, не жертвуя ее научной стороной. Это довольно трудная задача.
Тем не менее попробую. Но прежде всего он требует более подробного вступления с биографическими данными о моем прошлом и с оценкой влияния книги в Германии. Это, разумеется, должен сделать ты. Но с этим можно подождать, пока я не пошлю тебе большую часть статьи. Вся мазня должна потом пойти в «Westminster Review».
Привет.
Твой К. М.
Читал ли ты А. Слейда «Турция и Крымская война»? Кажется, «bosh» - турецкое слово, ибо у Слейда сказано «bosh lakerdeh» (пустые слова). ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 22 октября 1868 г.
Дорогой Мавр!
Маленький русский Эрмен, с приключениями которого ты можешь ознакомиться из приложенной здесь записки, неделю тому назад почти поселился в нашей конторе под тем предлогом, что он должен стать, наконец, солидным человеком; он выходил только сильно подвыпивши для того, чтобы навестить свою невесту. Так как вся контора была превращена в кабак, то ни о какой работе нечего было и думать, - вот почему я только теперь собрался тебе написать.
Я еще не успел прочесть в «Social-Demokrat» отчет о дебатах на съезде, которые к тому же очень скучны. Вообще же поведение Швейцера свидетельствует о том, что он придает очень серьезное значение своей секте. Всеобщий германский рабочий союз не только вновь основан с центром в Берлине и новым уставом, в котором по сравнению со старым произведены лишь изменения, требуемые законом о союзах, но из каждой мелочи видно, что в новых профсоюзах Всеобщий германский рабочий союз должен играть такую же роль (только открыто), какую играл наш старый тайный союз в легальных обществах. Профессиональные союзы должны быть лишь экзотерической партией единоспасающей лассальянской церкви, но едино-спасающей остается последняя. Если Эйххоф образует в Берлине отдельный союз, то ему милостиво обещается терпимость при том условии, что его союз будет «дружественно» относиться к Всеобщему германскому рабочему союзу. Но «партией» остается Швейцер и его Союз, а другие могут приходить и примыкать или оставаться еретиками и раскольниками.
Но в общем этот парень имеет гораздо более ясные взгляды на общее политическое положение и отношение к другим партиям и излагает их более удачно, чем все остальные. Он называет «все старые партии по отношению к нам единой реакционной массой, различия которой не имеют для нас почти никакого значения». Хотя он и признает, что 1866 г. и его последствия разрушают карликовые королевства, подрывают принцип легитимности, колеблют реакцию и приводят народ в движение, он все же теперь обрушивается и на другие последствия, гнет налогов и т. д. и держится по отношению к Бисмарку гораздо «корректнее», как говорят берлинцы, чем, например, Либкнехт по отношению к экс-государям. Ты, конечно, видел, что последний цитирует гессенского курфюрста в качестве авторитета в области истории - в вопросах, давно известных, - и предоставляет место в последнем номере какому-то преданному своей династии ганноверцу распинаться в пользу вельфов. Было бы хорошо, если бы ты объяснился с Вильгельмом начистоту по поводу этого последнего пункта. Слишком нагло с его стороны требовать нашей поддержки для газеты, где он позволяет себе подобные свинства.
Распорядись доставить хотя бы часть Анти-Прудона в Лондон, - ведь эти оставшиеся немногие экземпляры являются последними, их невозможно будет достать. У меня самого нет ни одного. У Фивега надо было бы потребовать отчета о проданных с 1865 г. экземплярах. Вообще же, право, хорошо, что ты хоть теперь принялся за это дело. Возможно, что из этого еще выйдет что-нибудь.
Дело с «Westminster Review» очень удачное. Только не теряй времени, нужно, чтобы статья попала еще в январский номер, и потому посылай мне ее как можно скорее, чтобы я успел написать свою часть. Очень хорошо, что эти субъекты не могут принять простое изложение результатов нового научного исследования без фразеологии их «опытов», которые не только затемняют существо дела, но и делают изложение его еще более сухим. Я хотел бы также узнать у г-на Бизли, на сколько печатных листов можно рассчитывать. То, что я тебе послал, составило бы в «Fortnightly» один лист, а в «Westminster Review» - около полутора..
В зависимости от размеров, так как в «Westminster» можно опубликовать лишь одну статью, придется поразмыслить, не следует ли некоторые части книги оставить совершенно в стороне и какие именно, - я думаю, например, что трудно будет остановиться на главе о накоплении, не сокращая чрезмерно самого главного.
Прочел первый том Дарвина о приручении животных. Новое лишь в деталях, да и здесь мало важного.
С наилучшими пожеланиями.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 24 октября 1868 г.
Дорогой Фред!
Прилагаю: во-первых, письмо Кугельмана. Кое-что в нем интересно. Напишу ему, во всяком случае, что на будущее запрещаю ему все его эксцентрически-высокопарные выражения почтительности.
Во-вторых, письмо от Либкнехта. Этот осел, кажется, совсем спятил. Уже несколько недель тому назад он мне писал, что предоставит в мое распоряжение экземпляры «Фогта».
Как всегда, это означает у Либкнехта, что тем дело и кончится.
С тех пор больше ни слова об этом. Зато целая куча глупых предложений. Я, мол, должен дать веский ответ Фаухеру ибо Либкнехт ему ответить не может, а Фаухер имеет почитателей в некоторых лейпцигских пивных. Он намерен «пока» скрепя сердце отказаться от нападок на Швейцера. Как будто бы, наоборот, не он меня просил оказать ему услугу и выступить «пока» для его вящей славы против Швейцера. Я должен предоставить в его распоряжение «избранные места» из частной корреспонденции Микеля со мной, потому что Микель ему кажется «опасным». Я должен ему послать стихотворение Фрейлиграта против Кинкел для того, чтобы он мог возвеличить Фрейлиграта за счет Кинкеля. Наконец, я должен уговорить некоего Штромейера (он имеет в виду Штрона) в Брадфорде стать агентом фирмы Эрнст Штекфест и К°, Криммичау (прядильно-ткацкое товарищество). Что еще? К счастью, на этот раз он больше не удостаивает меня чести закупать здесь, в Сити, образцы английской горчицы для какого-то якобы потребительского общества в Лейпциге и вступить в «связь» с фирмой. Завершением всего дела было то, что в награду за горчицу и коммерческие справки я получил отзыв Либкнехта: горчица превосходна!! Это в самом деле то, что английские экономисты называют «потребительским спросом» по преимуществу.
Боркхейм, русофобия которого (я привил ее ему как самое невинное противоядие, чтобы дать выход его излишней жизненной энергии) принимает опасные размеры, затеял теперь драку со стариком Филиппом Беккером из-за того, что тот находится в хороших отношениях с Бакуниным и написал Боркхейму, чтобы он не нападал на Бакунина в своих письмах. Боркхейм усматривает тут опасный заговор московитов. Он полагает, что его «мастерские инвективы» в «Wochenblatt» Вильгельма заставили трепетать Византию, а следовательно, и Бакунина. В грозном письме к Беккеру он заявил со свойственной ему деликатностью, что продолжает питать к нему дружественные Чувства и будет поддерживать его и дальше в денежном отношении (поддержка эта, впрочем, весьма незначительного размера), но политике отныне не должно быть места в их переписке!
Двенадцать оборванцев так называемой Французской секции в прошлый вторник устроили снова в Лондоне открытый митинг под председательством Пиа, на котором была выслушана его мелодраматическая революционная декламация.
В связи с этим были специально расклеены следующие большие афиши: Французская республика.
Французская секция Международного Товарищества и т. д. и т. д. Затем - Феликс Пиа колоссальными буквами. Среди пунктов порядка дня стояло, между прочим, по-французски: 3) Голосование о присоединении к манифесту (который должен был зачитать Пиа и который он сам уже сфабриковал от имени существующей на луне Коммуны Парижа) и протест против индифферентности в политических вопросах, проявленной в Брюсселе на последнем конгрессе Международного Товарищества.
Тут же внизу было напечатано по-английски (а также распространялось в виде листовок): демократы всех наций приглашаются и т. д. «для решения вопроса о том, должно ли Международное Товарищество Рабочих быть политической организацией».
На случай, если в лондонских газетах все это будет обсуждаться или упоминаться как наша манифестация, я получил в прошлый вторник полномочия тотчас же публично дезавуировать этих субъектов. К счастью, никто не обратил на них никакого внимания.
Сегодня же вечером состоится заседание Подкомитета для допроса свидетелей, показывающих, что один из этой дюжины был прежде поставщиком живого товара и содержателем дома терпимости, другой - игроком, третий - шпионом хозяев во время здешней стачки портных и т. д. и т. д. На основании уставного «параграфа о морали» господа эти будут, вероятно, выкинуты за дверь. Разумеется, их злит вдвойне, когда по отношению к таким молодчикам, как они, исключают всякую политику.
Привет г-же Бёрнс, Джоллимайеру и королю-капусте (Самюэлу Муру).
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 28 октября 1868 г.
Дорогой Мавр!
Спешно возвращаю письма Кугельмана и Вильгельма.
Поздравляю с профессурой. Письмо Вильгельма в самом деле очень забавно. Эта куча разных поручений дается тебе для того, чтобы и ты мог хоть что-нибудь сделать. Штрона я также поздравляю с должностью агента фирмы Штекфеста, в коммерческой солидности которой я, впрочем, совсем не убежден.
Лиззи уехала со своей подругой, г-жей Чорлтон (толстухой), к родственникам последней в Линкольншир и вернется лишь в пятницу или в субботу. И, конечно, как раз в это время должна была заболеть и прислуга, однако Эллен нас выручает.
Наилучшие пожелания всем.
Твой Ф. Э.
23:16 15.04.2015
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 4 ноября 1868 г.
Дорогой Фред!
В пятницу надо платить за воду, кроме того Уинтерботтену за курсы гимнастики, куда Тусси снова поступила, и т. д. Было бы хорошо, если бы ты до послезавтра смог прислать мне несколько фунтов.
Как дела с рукописью русского? Посмотри ее и напиши свое мнение. Бедный малый, наверное, с нетерпением ждет моего ответа.
Нашему Пиа наконец выпало счастье. Он нашел своего немца - г-на Вебера из Пфальца.
Очень спешу.
Твой К. М.
Прилагаю письма Эйххофа. Он думает, что Швейцер донес на него сюда. Ничего подобного. Доносчиком был (чего он не должен знать) Боркхейм. Чтобы отделаться от него в этом вопросе и в то же время рассеять подозрения, которые действительно мог бы вызвать намек Эйххофа на Бисмарка (в его речи, напечатанной в «Wochenblatt» Вильгельма), я написал Эйххофу, что здесь, в Генеральном Совете, против него выдвинуты обвинения и чтобы он прислал мне свои объяснения. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 4 ноября 1868 г.
Дорогой Мавр!
Ты должен извинить меня, что я сейчас пишу тебе так мало. С некоторого времени у меня отвратительный ревматизм не только в правом плече, но также и в трех пальцах правой руки, так что я очень быстро устаю, когда пишу, а к вечеру почти совсем не могу писать. Надеюсь, что эта история скоро пройдет, я употребляю против этого спирт, - как наружное, конечно.
Если испанцы и теперь, после обращения Вильгельмчика к ним, ничего не поняли, то они никуда не годятся. Единство между буржуазией и пролетариатом - буржуа должен при этом, однако, понять, что нужно кое в чем уступать рабочему, - но только никаких июньских битв, так как за ними следует 2 декабря! Здесь действительно путаница достигает своего апогея. Если же буржуа не хочет этого «понять», то рабочий обязан понять, что он должен уступить буржуа. Это единственно возможный смысл, который эта вещь может иметь; при этом особенно смешно, что он испанские условия с огромным преобладанием светского и духовного люмпен-пролетариата меряет даже на саксонский масштаб. О крестьянстве у него, разумеется, нет ни слова.
Большой привет.
Твой Ф. Э.
Мур говорит, что в Вене почти все фабричные рабочие либо жители Моравии, либо Богемии, большей частью чехи. Это объясняет кое-что в тамошнем движении. Настоящий венец не идет ни на какую фабрику, он становится кучером, дворником, либо кем-нибудь в этом роде. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 6 ноября 1868 г.
Дорогой Мавр!
Возвращаю письма Эйххофа и рукопись Дицгена. Последнюю я спрятал понадежнее от женщин, наводящих порядок, и совершенно забыл о ней.
Трудно высказать вполне определенное суждение об этой вещи; человек этот - не стихийный философ и к тому же наполовину самоучка. Часть его источников (например, Фейербах, твоя книга и различные популярные книжонки по естественным наукам) сразу видны по его терминологии; но что он читал кроме этого, сказать трудно. Терминология, разумеется, еще очень путаная, и отсюда недостаток четкости и частые повторения одних и тех же мыслей в новых выражениях. Диалектика тоже имеется, но больше в виде проблесков, чем в связном виде. Изображение вещи в себе как мысленной вещи было бы очень хорошо и даже гениально, если бы можно было быть уверенным, что он сам додумался до этого. В его работе много остроумия и, несмотря на грамматические ошибки, чувствуется значительный литературный талант. В общем же у него замечательный инстинкт, раз он добился таких правильных выводов при столь скудной научной подготовке.
Повторения, как уже сказано, являются следствием отчасти недостатков терминологии, отчасти отсутствия логической школы. Трудно будет все их устранить. Если человек этот хочет непременно печатать свою вещь, то я не знаю, стоит ли ему сокращать ее до двух листов; это было бы для него, во всяком случае, каторжной работой, так как он сам не замечает своих повторений, и затем, я не знаю, обратят ли на себя какое-нибудь внимание два листа.
Скорее уже шесть - восемь листов. А в журнале ведь этого не поместят.
Боркхейм спрашивает, согласен ли я, чтобы он перепечатал в газетке Либкнехта мои статьи о Бакунине из «Neue Rheinische Zeitung», и при этом замечает, что статья эта «великолепно подходит к задуманному им плану». Я ответил ему, что мы собирались совместно издать наши прежние статьи и т. д. и уже начали переговоры с одним издателем, но я не знаю, как обстоит это дело теперь, и потому написал тебе. Я не знаю, впрочем, точно, какую статью имеет он в виду: их несколько, а он говорит об одной. Кроме того, он повторяет свои пустяки о Бакунине, Эйххофе и т. д.
Основательная защита Эйххофа заставила меня посмеяться.
Наилучшие пожелания.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 7 ноября 1868 г.
Дорогой Фред!
Благодарю за 5 фунтов стерлингов.
Я (и вся моя семья) очень встревожены свирепствующим у вас тифом. Это ведь очень заразная болезнь. Поскорее сообщи снова о status rerum ( положении вещей).
Раз имеешь дело с проклятым Боркхеймом, которого я сегодня увижу, будет невозможно помешать перепечатке двух твоих статей (это статьи о манифесте Бакунина к славянам). Я ему скажу только, что ты - старый друг Бакунина и что поэтому твоя статья ни в коем случае не должна быть использована в оскорбительном для последнего смысле. Боркхейм слишком высокого мнения о своей персоне и думает, что ему действительно предстоит выполнить политическую миссию. Он переводит для меня основные места из одной русской работы о разложении прежних аграрных отношений и дал мне также французскую книгу русского Шедо-Ферроти по этому вопросу. Последний - вообще крайне поверхностный субъект - весьма ошибается, когда утверждает, что русская община возникла лишь вследствие запрещения крестьянам уходить с земли. В этой общине все абсолютно, до мельчайших деталей, тождественно с древнегерманской общиной. В добавление к этому у русских (но это встречается также у части индийских общин - не в Пенджабе, а на юге), во-первых, не демократический, а патриархальный характер управления общиной и, во-вторых, круговая порука при уплате государству налогов и т. д. Из второго пункта следует, что чем прилежнее русский крестьянин, тем больше эксплуатирует его государство, не только посредством налогов, но и системой натуральных повинностей, поставок лошадей и т. п. при постоянных передвижениях войск, для казенных курьеров и т. д. Но вся эта дрянь идет к своему концу.
Произведение Дицгена, кроме тех мест, где проглядывает влияние Фейербаха и т. д., словом, его источники, я считаю вполне самостоятельной работой. В остальном я согласен со всем, что ты говоришь. Насчет повторений я ему скажу кое-что. К несчастью для него, он как раз Гегеля не изучал.
Великий Вебер устроил митинг - от имени «Немецкого агитационного, революционного и т. д. союза» - вместе с французскими Майерами под председательством Пиа и других бездельников. В специальном адресе они поучают янки, что те должны вмешаться в пользу испанской республики.
Нашему негру, Полю Лафаргу, не везет; французы совершенно не признают его английского диплома и хотят заставить его держать 5 экзаменов вместо одного или максимум двух, как он надеялся.
Г-жа Лаура передает вам наилучшие пожелания.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 8 ноября [1868 г.]
Второе письмо Постскриптум.
Только что вернулся от Боркхейма. Против ожидания удалось добиться, что он не будет печатать твои статьи ("Демократический панславизм") под своим патронатом.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 10 ноября 1868 г.
Дорогой Мавр!
Большое спасибо за то, что ты уладил дело с Боркхеймом, Что за «умник» этот субъект, ты можешь видеть из прилагаемого письма, адресованного мне.
Болезнь Сары принимает весьма благоприятный оборот. Это тифозная лихорадка, называемая обыкновенно гастрической лихорадкой. Гумперт не ждет никаких новых рецидивов, и до конца этой недели она, по всей вероятности, будет поставлена на ноги. Против заражения, которое Гумперт также не считает опасным, помогает дезинфекция.
Лиззи была в Линкольншире у своего рода «патриархальных» сельскохозяйственных рабочих, живущих в хороших условиях, - у них есть земля под огороды и картофель, право собирать колосья, дающее дополнительный доход, и при этом сносная заработная плата. Но наряду с этим там все больше и больше распространяется система артелей; Лиззи изобразила эту систему буквально так, как ты описал ее в своей книге. Эти патриархальные батраки с земельным наделом представляют собой, разумеется, отмирающие остатки; они уже теперь посылают своих детей на работу в артель, а сами устраивают ясли для младенцев тех женщин, которые работают в соседних артелях.
В числе испанских романсов Якоба Гримма есть один, в котором описывается любовь сына Рейнальта (Ринальдо) из рода Гемона, графа Клароса Монтальванского, и инфанты, дочери Карла Великого; при этом граф ведет ее в чащу сада, где они опускаются на землю.
De la cintura en arriba muchos abrazos se dan, De la cintura en abajo como hombre y muger se han ( Кверху от пояса они дарят друг другу множество поцелуев, книзу от пояса они ведут себя, как муж и жена).
Старый Якоб постоянно выискивал подобные наивности.
Большой привет.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 13 ноября 1868 г.
Дорогой Мавр!
В сущности, мне было совестно последний раз посылать тебе пустяковые 5 ф. ст., но я, право, никак не мог тогда выколотить больше; сегодня посылаю тебе еще 5 фунтов; что 5 фунтами ты не обойдешься, было ясно и мне самому.
Друг Эрнест Джонс пожинает теперь плоды того, что он превратил себя в послушного слугу Брайта и Гладстона и совершенно отождествил себя здесь с Базли и Джекобом Брайтом. Сегодня после обеда на всех стенах красовались два больших плаката, черный и красный, с перепечаткой недавно цитированной газетой «Democrat» (что это такое?) выдержки из «People`s Paper», где он отвергает ругань и травлю по адресу аристократии как буржуазную уловку, провозглашает борьбу труда против капитала и громит манчестерских либералов как худших врагов рабочих, но все это, знаешь ли, в своем старом стиле. Эта история перед самыми выборами может погубить его.
Нет ли у тебя книги: Тено, «Париж в декабре 1851 года», и не можешь ли ты прислать ее мне? Если нет, я закажу ее для себя. Дома все хорошо.
Большой привет.
Твой Ф.Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 14 ноября 1868 г.
Дорогой Фред!
Большое спасибо за 5 фунтов стерлингов. Несколько дней тому назад у меня снова появились карбункулы. Так как эта дрянь всегда начинается в это время, я тотчас же стал снова принимать мышьяк. Надо думать, что это приостановит дальнейшее развитие болезни.
Вслед за этим письмом (вернее, параллельно с ним) посылаю тебе присланные Лафаргом забавные вырезки из парижской прессы. Ты должен их вернуть, так как Женни эти штуки собирает.
Прилагаю также интересную вырезку из «Figaro» о народных совещаниях по экономическим вопросам под председательством раввина А. Эйнхорна, обычно известного под именем И. Э. Хорна. Этот дурак (впрочем, ловкач по части ажиотажа) выпустил некоторое время тому назад книгу о банках ( «Свобода банков»), о которой даже «Economist» отзывался (хотя «Times» всерьез обсуждал се), что она, очевидно, написана только для детей.
Кстати о журнале «Economist». Ты, вероятно, не без удивления услышишь, что - по примеру Торнтона в «Fortnightly Review» - «Economist» дословно заявил:
«Не существует никакого закона спроса и предложения в каком бы то ни было смысле, который до сих пор придавался этим словам. Ни фактически, ни в тенденции рыночные цены не подчиняются тому закону, который, по общему предположению, управляет ими».
Великий Бюхнер послал мне свои «Шесть лекций и т. д. о теории Дарвина и т. д.». Книга еще не появилась, когда я был у Кугельмана. А теперь он (Бюхнер) посылает мне уже второе издание! Способ, каким делаются такие книги, очень мил. Бюхнер, например, говорит (и всякий, кто читал чепуху Ланге ( «История материализма и критика его значения в настоящее время»), знает это и без того), что его глава о материалистической философии списана большей частью все у того же Ланге. И тот же самый Бюхнер смотрит с состраданием сверху вниз на Аристотеля, которого он знает, очевидно, лишь понаслышке!
Но что меня особенно позабавило, так это следующее место по поводу произведения Кабаниса («Соотношение физического и духовного в человеке») (1798): «Кажется, будто слушаешь Карла Фогта, когда читаешь (у Кабаниса) изречения вроде следующего: «Мозг предназначен для мышления, как желудок для пищеварения или печень для выделения желчи из крови»» и т. д.
Бюхнер полагает, очевидно, что Кабанис списал у Карла Фогта. У почтенного Бюхнера не хватает критических способностей для того, чтобы сделать обратное предположение. О самом Кабанисе он узнал, по-видимому, лишь из книги Ланге! Ce sont des savants serieux! ( Таковы солидные ученые! (намек на один из персонажей романа Поля де Кока «Поклонник луны»).
В Париже неспокойно. Дело Бодена напоминает всерьез о банкетной кампании при Луи- Филиппе. Только теперь нет национальной гвардии, и Бюжо (поскольку дело дойдет до голого насилия) готов ныне уже в первый день, между тем как в феврале он был призван лишь в последний момент, когда не было никакого министерства, следовательно при тогдашних условиях никакого правительства. Кроме того, постройка баррикад ничего не дает. Вопреки всем буллам об отлучении, издаваемым Вебером-Пиа, я не вижу, каким образом революция в Париже может победить, разве только если армия изменит и перейдет на сторону восставших или в ней произойдет раскол.
В воскресенье на прошлой неделе Коллет пригласил меня к себе вместе с семьей; я не встречался с ними уже несколько лет. Я воспользовался этим, чтобы задать уркартистам новую загадку, которая теперь серьезно обсуждается между Коллетом и Уркартом, а именно, я сказал им, что пилевский банковый акт 1844 г. дал русскому правительству возможность при известной конъюнктуре денежного рынка принудить Английский банк к банкротству.
Несмотря на свою дипломатию по отношению к Коллету, я не мог спокойно вынести его болтовни об Ирландии и весьма решительно высказал ему свои взгляды по этому вопросу.
Тусси частным образом берет уроки гимнастики. Она шлет наилучшие пожелания г-же Бёрнс.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 14 ноября 1868 г.
Р. S. Второе письмо.
Дорогой Фред!
Так как практика лучше, чем все теории, то прошу тебя описать мне совершенно точно (на примерах) систему ваших деловых отношений с банкиром и т. д.
Итак: 1) Метод при закупках (хлопка и т. д.), принимая во внимание только денежную сторону дела; векселя; сроки их трассирования и т. д.
2) Метод при продаже. Вексельные расчеты с вашими покупателями и вашим лондонским корреспондентом.
3) Расчеты и операции (текущий счет и т. д.) с вашим банкиром в Манчестере.
Твой К. М.
Так как второй том в большей своей части слишком теоретичен, то я воспользуюсь главой о кредите для разоблачения современной спекуляции и коммерческой морали. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 18 ноября* 1868 г.
Дорогой Фред!
Домовладелец (к сожалению, он в настоящее время живет в Лондоне) написал мне некоторое время тому назад прилагаемое при сем письмо. Вчера он сам заходил ко мне, но под предлогом, что меня нет дома, его, разумеется, не впустили. Несчастье состоит в том, что этот человек после оверендовской истории живет только на доходы с дома и, кроме того, не берет никаких векселей. Иначе он не напирал бы на меня так решительно, так как я ему должен только за один квартал. Лесснер также настойчиво требует остаток суммы, которую я ему должен: его жена безнадежно больна. В общем - положение скверное.
Вчера вечером в Центральном Совете англичане признали слишком поздно, но единодушно, что я им буквально предсказал в высшей степени позабавивший меня исход выборов, раскритиковав при этом ложную политику Лиги реформы. Нынешняя палата - наихудшая со времени выборов при правлении Пама. Никогда еще толстосумы не имели такого исключительного преобладания. Эрнест Джонс вполне заслужил свой провал. Что касается Брэдло, то он слишком по-лассалевски хвастал. На последнем воскресном заседании его общины в Кливленд-холл был вывешен плакат следующего содержания: «Да здравствует великий борец с предрассудками, спаситель народа. Да здравствует г-н Брэдло - неустрашимый рыцарь св. Стефана!»
Положение во Франции, судя также и по последним письмам Лафарга, очень серьезное.
Правительство хочет заставить людей выйти на улицу, где игольчатые ружья и нарезные пушки будут «делать чудеса». Считаешь ли ты, что уличная борьба может иметь какие-нибудь шансы на успех? Переход армии без предварительного поражения кажется мне мало вероятным.
Стряпня Бюхнера представляет для меня интерес в том отношении, что там цитируется большинство немецких исследований в области дарвинизма - профессора Йегера (Вена) и профессора Геккеля. В этих исследованиях отвергается взгляд на клетку как на первичную форму и отправной точкой признается бесформенный, но способный к сокращению белковый комочек. Эта гипотеза впоследствии была подтверждена открытиями в Канаде (и позже в Баварии и некоторых других местах). Первичную форму необходимо, конечно, проследить до того момента, когда она может быть воспроизведена химическим путем. И, кажется, уже нащупан путь к этому.
Добросовестность, с которой Бюхнер познакомился с английской литературой, видна уже, между прочим, из того, что он Оуэна причисляет к сторонникам Дарвина.
Письмо Боркхейма к тебе, которое ты мне послал, я имел удовольствие слышать во второй раз в его собственном чтении. Этот умник жалуется теперь на Эйххофа, как на «беспокойного человека» (!) и «человека, у которого страсть писать длинные письма». Какое удивительное самопознание!
Относительно выборов в Ирландии: единственным интересным пунктом является Дунгарван, где Барри выступает под покровительством ренегата О`Донована (также под покровительством попов). Среди ирландских националистов этот негодяй вызвал единодушное возмущение, так как в качестве правительственного прокурора на первом процессе против фениев в Дублине он бросал по адресу обвиняемых такие клеветнические обвинения (a la «Constitutionnel » по адресу июньских инсургентов210), что даже лондонские газеты порицали его.
Привет.
Твой К. М.
Думаю, что умник уехал в Бордо! Такая деловая поездка ему в самом деле может быть полезна, чтобы умерить его мозговую лихорадку. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 18 ноября 1868 г.
Дорогой Мавр!
Что ты скажешь насчет выборов в фабричных округах? Пролетариат снова жестоко осрамился. Манчестер и Солфорд посылают трех тори против двух либералов, к тому же в числе последних - молочно-водянистого Базли. Болтон, Престон, Блэкберн и т. д. избрали почти сплошь тори. В Аштоне, кажется, провалился Милнер Гибсон. Эрнест Джонс нигде не прошел, несмотря на возгласы одобрения. Повсюду пролетариат жалко плетется в хвосте официальных партий, и если какая партия и умножила свои силы благодаря новым избирателям, так это тори. Мелкие города, «полугнилые местечки» спасают буржуазный либерализм, и роли переменятся: тори будут за увеличение числа депутатов от больших городов, а либералы за неравное представительство.
Здесь число избирателей увеличилось с 24000. до неполных 48000, а число голосов в пользу тори - с 6000 до 14-15000. Либералы многое прозевали, и М. Генри немало навредил, но нельзя отрицать того, что приток голосов рабочих доставил тори прирост, превысивший их обычный процент, сравнительно улучшив их положение. В общем это хорошо.
Сейчас похоже на то, что Гладстон получит незначительное большинство и будет вынужден внести изменения в закон о реформе, чтобы остановить катящуюся лавину; получив же подавляющее большинство, он, по обыкновению, предоставил бы все воле божьей.
Но все же это остается для английского пролетариата ужасающим свидетельством о бедности. Обнаружилась неожиданная сила попа и пресмыкательство перед респектабельностью. Ни один рабочий кандидат не имел ни малейшего шанса быть избранным, а какому-нибудь милорду болвану или выскочке снобу рабочие отдают свои голоса с удовольствием.
Вой либеральных буржуа казался бы мне очень забавным, если бы не было этого побочного обстоятельства. Чтобы как следует развеселиться, я вчера напоил у Борхардта до потери сознания его зятя, добросовестно боровшегося за либералов.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 20 ноября 1868 г.
Дорогой Мавр!
В воскресенье вышлю тебе немного денег, так что ты получишь их в понедельник утром.
Лишь по глупости нашего кассира они не будут доставлены тебе уже сегодня. Я посылаю тебе 20 фунтов.
С военной точки зрения парижские ребята не имеют ни малейших шансов на успех, если выступят теперь. От этого бонапартизма не так-то просто отделаться. Без восстания в войсках тут ничего не поделаешь. Лишь в том случае, если, по крайней мере, мобильная гвардия будет снова стоять между народом и армией, можно, по-моему, рискнуть на удар. Что Бонапарт желает вызвать попытку [восстания], - это несомненно и очевидно, и революционеры были бы ослами, если бы доставили ему это удовольствие. Сюда присоединяется еще и то, что новые ружья, во-первых, могут быть очень легко приведены в негодность (выниманием иглы) и, во-вторых, даже если они попадут в руки повстанцев в пригодном состоянии, они ничего не стоят без специальных патронов, которые нельзя сделать самому, как старые патроны. Да и к чему бы им выступать именно теперь? Продолжение нынешнего положения с каждым днем приносит все больше вреда Бонапарту, и кроме того, для выступления нет никакого особого повода. И Бонапарт поостережется давать такой повод, который будет подходящим именно для революционеров.
Тайна ланкаширских выборов - в ненависти к ирландцам среди английских рабочих.
Проклятый Мэрфи проложил дорогу тори. Однако с ирландской государственной церковью все же покончено. В остальном все произошло точно так, как я говорил. «Manchester Herald» уже объявил, что хотя по видимости тори и оказались в меньшинстве, но на самом деле они в большинстве, так как представляют большинство народа.
Если ты к понедельнику утром не получишь 20 ф. ст., телеграфируй мне сейчас же. В воскресенье я не могу посылать письма заказной почтой и в то же время не считаю безопасным пребывание заказного письма в руках почты с вечера субботы до утра понедельника.
Наилучшие пожелания.
Твой Ф. Э.
Верни мне письмо умника, я должен все-таки доказать ему, какие ошибки он делает в языке. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 23 ноября 1868 г.
Дорогой Фред!
Первую половинку получил сегодня утром.
Прилагаю два письма: одно от Коллета, другое от Джонса. Что касается Коллета, то я обжегся на этих проклятых уркартистах. Ты знаешь, - по крайней мере, мне кажется, что я писал тебе об этом, - что просто из одного лишь озорства я внушил им новые подозрения насчет пилевского акта 1844 г. и его выгодных последствий для России. (Впрочем, до известной степени это верно.) Теперь Уркарт хочет напечатать одно из этих писем за моей подписью в следующем номере своего «Diplomatic Review». Отказав в «своей подписи», я вызвал бы у них недоверие. Итак, я попался. Утешение в том, что ни один черт не читает «Diplomatic Review» (кроме небольшой кучки). Однако и уркартисты, с своей стороны, тоже обожгутся. Чтобы придать делу больше веса, они, очевидно, хотят цитировать меня как автора «Капитала» - эта книга была бы пугалом в их глазах, если бы они ее знали.
Что касается Эрнеста Джонса, то я нахожу его чересчур беззастенчивым. Я должен выступать в качестве его избирательного агента (для Гринвича)! Я ответил ему, что не вижу для него ни малейших шансов на успех.
1) Местный кандидат - Бакстер Лангли, и ни Милль, ни Билс не могут выставить своей кандидатуры без его согласия.
2) Генеральный Совет Интернационала не вмешивается в избирательную борьбу. И уж ни в коем случае мы не можем выступить против Б. Лангли, так как - это соответствует действительности - Б. Лангли и его Воскресная лига со времени Брюссельского конгресса заключили с нами дружественное соглашение. (Наши заседания действительно происходят в их помещении.) 3) Он (Джонс) в настоящее время непопулярен в Лондоне (и это верно). Статьи «Reynolds`s » - «Изменники в лагере» и т. д. - повредили ему.
Только что получил прилагаемое письмо секретаря здешнего просветительного общества рабочих. Из него видно, что импортированные сюда из Парижа и Германии лассальянцы, поддерживающие тайные сношения со Швейцером, воспользовались отсутствием Лесснера, вызванным болезнью его жены, чтобы протащить здесь резолюцию доверия Швейцеру против нюрнбержцев. Разумеется, ответственность за эту резолюцию возложили бы на меня как на известного члена этого общества, - и мне кажется, что это и составляет цель всей махинации. Поэтому я пишу сейчас же Шпейеру письмо с изложением мотивов, по которым я при таких условиях должен заявить о своем выходе из общества.
Твой К. М.
Проклятый Швейцер все же слишком еще молод, для того чтобы надуть меня. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН [Манчестер], 23 ноября [1868 г.]
Y/J 71968, Манчестер, 7 января 1868 г. - 10 фунтов стерлингов. T/N 14065, Лондон, 26 февраля 1868 г. - 10 фунтов стерлингов. Вторые половинки. Первые посланы предыдущей почтой.
Дорогой Мавр!
Вышеуказанное могу выслать только сегодня, но при этом сообщаю тебе приятную новость, что после сегодняшнего разговора с ситцевым Готфридом, вероятно, удастся продлить контракт с ним на несколько лет. Если все пойдет хорошо, я намереваюсь продлить на три года, из них последний без обязательства работать с моей стороны. Если эта история удастся, - что должно более или менее выясниться самое позднее к концу февраля, - то мы справимся со всеми трудностями, и я смогу тогда без труда выплатить 100 ф. ст. долга, который еще есть у тебя, и вообще поставить все дело как следует, на солидную ногу, чтобы это бремя долгов снова не ложилось на нас, по крайней мере на время действия контракта.
Лиззи вчера стало вдруг очень плохо. Я вначале предполагал, что это нечто серьезное, но она много спала, и ей благодаря этому стало значительно лучше. Это был прилив крови к голове. Письмо Тусси доставило ей огромное удовольствие, и, как только она выздоровеет, она ей ответит.
Чудодейственная первичная масса достопочтенного Бюхнера представляется мне еще очень загадочной. Не можешь ли ты прислать нам сюда эту книгу?
Как обстоит дело с книгой Тено «Париж 2 декабря»?
Наилучшие пожелания.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 25 ноября 1868 г.
Дорогой Мавр!
Возвращаю при сем письма, Джонс в самом деле очень беззастенчив и просчитался во всех отношениях. Он вряд ли найдет какое-нибудь другое место, где он мог бы быть избран.
Либералов его калибра более чем достаточно, с тех пор как он себя отождествил с этой породой. Даже великий д-р Борхардт сказал ему (если, конечно, можно верить доктору Борхардту), как может он отождествлять себя с Брайтом и Гладстоном, ведь через пять лет ему придется выступать против них.
Больше здесь ничего нового. Я наконец добился того, чтобы Лиззи согласилась полечиться у Гумперта. До сих пор она не хотела, утверждая, что совершенно здорова. Он, вероятно, сегодня был у нее. Впрочем, ей сегодня было лучше.
Твой Ф. Э.
Подтверждаю с благодарностью получение Бюхнера. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 29 ноября 1868 г.
Дорогой Мавр!
Постарайся совершенно точно ответить на прилагаемые вопросы и ответь немедленно, так, чтобы я получил твой ответ во вторник утром.
1) Сколько денег нужно тебе, чтобы уплатить все твои долги, и таким образом совершенно развязать себе руки?
2) Хватит ли тебе на обычные регулярные расходы 350 ф. ст. в год (причем экстренные расходы на болезнь и непредвиденные случайности я исключаю), то есть так, чтобы тебе не приходилось делать долгов. Если нет, то укажи мне сумму, которая тебе необходима. При этом предполагается, что все старые долги будут предварительно выплачены. Этот вопрос, разумеется, самый главный.
Дело в том, что мои переговоры с Готфридом Эрменом приняли такой оборот, что он хочет к концу моего контракта - 30 июня - откупиться от меня, то есть он предлагает мне известную сумму денег, если я обязуюсь в течение пяти лет не участвовать в каком-либо конкурирующем предприятии и разрешу ему дальше руководить фирмой. Это как раз то, чего я добивался от этого господина. Но так как за последние годы балансы были плохи, то для меня вопрос, даст ли это предложение нам возможность прожить в течение ряда лет без денежных забот, учитывая даже при этом и тот вероятный случай, что какие-либо события вынудят нас снова переехать на континент и, следовательно, вовлекут нас в экстренные расходы. Сумма, предложенная мне Готфридом Эрменом (еще задолго до того, как он предложил ее мне, я решил, что она пойдет исключительно на покрытие необходимых для помощи тебе дополнительных сумм), гарантировала бы мне возможность посылать тебе в течение пятишести лет по 350 ф. ст. ежегодно, а в экстренных случаях даже и несколько больше. Но ты понимаешь, что все мои расчеты были бы опрокинуты, если бы время от времени снова накапливались долги, которые опять пришлось бы выплачивать за счет вычетов из капитала.
Именно потому, что я вынужден строить свои расчеты на том, что мы покрываем наши расходы не только из дохода, но и - с самого начала - отчасти из капитала; именно поэтому эти расчеты несколько сложны и должны строго соблюдаться, иначе мы попадем в очень тяжелое положение.
От твоего ответа, в котором прошу тебя изложить мне положение дел откровенно, как оно есть на самом деле, будет зависеть мой дальнейший образ действий по отношению к Готфриду Эрмену. Итак, определи сам сумму, которая нужна тебе регулярно каждый год, и посмотрим, что можно сделать.
Что будет после вышеупомянутых пяти-шести лет, мне, правда, еще самому неясно. Если все останется так, как оно есть сейчас, я, конечно, не буду тогда в состоянии выдавать тебе ежегодно 350 ф. ст. или больше, но все же, самое меньшее, 150 фунтов стерлингов. Однако к тому времени многое может измениться, да и твоя литературная деятельность может кое-что приносить тебе.
Наилучшие пожелания твоей жене и девочкам. Из прилагаемых фотографий пошли одну Лауре.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 30 ноября 1868 г.
Дорогой Фред!
Я совершенно потрясен твоей чрезмерной добротой.
Я просил жену представить мне все счета, и сумма долгов оказалась значительно больше, чем я думал, - 210 фунтов стерлингов (из них около 75 ф. ст. на ломбард и проценты). Кроме того, надо прибавить счет доктора за лечение во время скарлатины, который он еще не представил.
За последние годы мы проживали более 350 фунтов стерлингов; но этой суммы вполне достаточно, так как, во-первых, в течение последних лет у нас жил Лафарг, и благодаря его присутствию в доме расходы сильно увеличивались; а во-вторых, вследствие того, что все бралось в долг, приходилось платить слишком дорого. Только полностью развязавшись с долгами, я смогу навести порядок в хозяйстве.
Как неприятно стало положение у нас в доме за последние месяцы, ты можешь видеть из того, что Женничка - за моей спиной - согласилась давать уроки в одной английской семье! Занятия начнутся лишь в январе 1869 года. Я задним числом согласился на эту историю с тем условием (хозяйка этого дома - ее муж - доктор Монро - была по этому делу у моей жены), что обязательство действительно лишь на один месяц и что по истечении месяца каждая сторона имеет право отказаться от него. Как ни горька была для меня эта история (девочке придется заниматься почти целый день с маленькими детьми), - об этом мне незачем тебе говорить, - я все же с этой оговоркой дал свое согласие прежде всего потому, что находил полезным, чтобы Женничка могла развлечься хоть каким-нибудь занятием и, в особенности, чтобы она перестала торчать здесь в четырех стенах. Вот уже несколько лет, как моя жена совершенно потеряла спокойствие и ровность характера, - перемена эта объясняется пережитыми испытаниями, но она не становится от этого приятней, - и своими жалобами, своей раздражительностью и дурным настроением мучает детей до смерти, хотя никакие дети на свете не переносят этого более жизнерадостно.
Однако sunt certi denique fines ( всему, наконец, есть пределы (Гораций. «Сатиры», книга I, сатира первая)). Мне, разумеется, неприятно писать тебе об этом. Говорить о таких вещах все-таки легче. Но нужно объяснить тебе, почему я не настаивал категорически на том, чтобы Женничка отказалась от своего намерения.
Твой К. М.
12:21 16.04.2015
МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 5 декабря 1868 г.
Дорогой Фред!
Прилагаю при сем: 1) Письмо Швейцера, 2) горнорабочих из Лугау, 3) русского Серно-Соловьевича - автора памфлета, направленного против Гёгга.
Швейцер, таким образом, твердо решил стать королем портных Германии. Пожелаем ему успеха! В одном пункте он прав - неспособность Вильгельма! Его требование, чтобы нюрнбержцы под страхом наказания за государственную измену подчинились его руководству, - в самом деле очень наглое.
Вильгельм глупеет с каждым днем. Что за дрянная газета! Письмо из Лугау показывает, что он до сих пор ничего не сделал для Интернационала. При этом он себе позволяет глупые шутки с нами. Со свойственной ему манерой «простодушия» он объявляет, что Международное Товарищество Рабочих не требует никаких расходов; всякий, таким образом, может присоединиться к нему, не платя никаких взносов. Беккер жалуется из Швейцарии на эту бестактность.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 6 декабря 1868 г.
Дорогой Фред!
Не можешь ли ты мне выслать до среды (послезавтра) три фунта, так как надо внести плату за газ и т. д., и я обещал внести к указанному сроку.
Привет.
Твой К. М.
Итак, компания Ло и Брайта. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 8 декабря 1868 г.
Дорогой Мавр!
Прилагаю пять фунтов и возвращаю письма из Лугау и от Швейцера. Что с Швейцером дело кончится именно так, мне было довольно ясно из прежнего опыта. Сей почтенный муж вовсе не был склонен отказаться от «сплоченной» организации с фиктивным королем портных во главе, и для него дело шло лишь о том, подчинится ли ему доблестный Вильгельм или нет. Что он его оценивает по достоинству - я этого как раз не могу поставить ему в вину, но он забывает, что он сам, хотя и обладает значительно большим умом, все же в своей области является точно таким же маленьким человеком, как и Вильгельм. Неприятно также звучит его уверенность, что он будет регулярно получать отпуск из тюрьмы; тебе он этого не должен был бы писать, после того как он уже так часто, и особенно в свой бисмарковский период, с успехом пользовался этим.
Письмо лугаусцев делает им честь. Осел Либкнехт занимался положением этих рабочих более чем в двадцати статьях своей газетки, а только из этого письма ясно видно, в чем заключается подлость. Впрочем, Мур говорит, что и в английских угольных копях существует подобное положение, - только не столь бюрократически запутанное.
Письмо Серно-Соловьевича приложено не было.
Спешу.
Твой Ф. Э.
Меня сегодня от половины первого до пяти непрерывно осаждали в конторе. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 9 декабря 1868 г.
Дорогой Фред!
Большое спасибо за 5 фунтов стерлингов. Я позабыл вложить письмо русского. Делаю это теперь. Кроме того - Зигфрида Мейера. (Друри, о котором он пишет, - пустой малый, который был прежде в Лондоне и хотел пролезть в Центральный Совет. Он импонировал З. Мейеру своими публичными выступлениями в Нью-Йорке. Мейер писал нам, чтобы мы назначили Друри нашим уполномоченным. Я ответил ему, что Друри уже «рекомендовал» нам себя на этот пост через посредство Кримера, Халека и т. д. Мы не захотели его.)
Наконец, письмо от «умника» с извещением о его возвращении. Письмо это очень характерно для него. Шили повел его к Лафаргу и К°. Ты знаешь, что в Париже можно переехать на новую квартиру лишь в определенные сроки. Лафарг и Лаура жили поэтому все время в меблированных комнатах очень высоко (они приблизительно две недели назад нашли квартиру, и мы отправили им их сундуки и ящики). Первое, что сказал Боркхейм, когда он пришел к ним с Шили, было: «Ну, я не могу отдышаться, слишком часто я бы не желал подыматься так высоко!». А в довершение к этому его замечания, которые он мне присылает! Кстати, он выполнил свое намерение «не подыматься по лестнице». Дело в том, что Лафарг купил Тено, но так как пересылка по почте в Лондон обходится дорого, то Боркхейм, на обратном пути из Бордо, должен был захватить книгу с собой. Однако он больше не показывался.
Этот случай напомнил мне другую забавную историю, относящуюся к Боркхейму. Незадолго до отъезда Лафарга Боркхейм пригласил меня и мою семью на ужин (Лаура не пошла).
После того как «кавалеры» удалились в рабочий кабинет Боркхейма - кавалеры были Лафарг, Боркхейм и я, - Боркхейм стал рассказывать всякие сплетни, которые тот или другой рассказывал или печатал обо мне. Я его некоторое время спокойно слушал, между тем как Лафарг досадливо ерзал на своем стуле. Наконец я прервал его, сказав: замечательно вообще, какие распространяются иногда сплетни; об этом лучше всего могли бы рассказать Энгельс и я, так как у нас имеется настоящий архив об эмиграции. Так, например, когда он - Боркхейм - приехал из Швейцарии в Англию, мы получили донесение, будто он является агентом прусского графа Х (не могу сейчас вспомнить имени) (Хейнемена), который сам является прусским шпионом, и что будто этот граф и послал Боркхейма в Швейцарию, и т. д.
Боркхейм подскочил, как ужаленный, - «он никогда не думал, что кто-нибудь в Лондоне знает что-либо об этой истории и т. д.». Вслед за тем он стал пространно рассказывать всю историю, проглатывая в своем возбуждении огромное количество горячей воды и еще больше бренди. Так нагрузившись, мы затем вернулись в комнату к дамам пить чай, где Боркхейм с места в карьер заявил, что я приготовил ему самый удивительный сюрприз в его жизни, и три раза подряд повторил ту же историю, к великому неудовольствию его жены, так как в этой истории играли роль всякого рода женщины. Позже он мне еще два раза писал, что я, вероятно, пошутил и что он сам, конечно, рассказал мне об этой сплетне по его адресу и т. д. Я же оставался упорно при своем. (Мы узнали это от Шили, который писал нам об этом из Парижа в момент истории с Фогтом.) Да послужит это возмездием!
Кстати. Долгое время для меня оставался весьма загадочным следующий вопрос: откуда получали англичане в течение трех лет хлопкового голода весь тот хлопок, который нужен был даже при сокращенных размерах производства? Из официальной статистики это невозможно было выяснить. Несмотря на весь ввоз из Индии и т. д., обнаруживался совершенно колоссальный дефицит, если принять во внимание вывоз на континент (а иногда даже в Новую Англию). Для внутреннего потребления не оставалось ничего или почти ничего. Вопрос решается просто. Теперь доказано (тебе этот факт, может быть, уже известен, но для меня это новость), что в начале Гражданской войны англичане имели запасы примерно на три года (разумеется, для сокращенных размеров производства). Какой же великолепный кавардак был бы вызван этим, если бы не разразилась Гражданская война!
Вывоз пряжи и тканей в 1862, 1863 и 1864 гг. в целом составил 1208920000 фунтов (в переводе на пряжу), а внутреннее потребление (ввоз, в переводе на соответствующий вес пряжи) - 1187369000 фунтов. В первой цифре, вероятно, не учтен вес содержащейся в тканях шлихты из талька. Несмотря на это, результат приблизительно таков, что все внутреннее потребление покрывалось из существующих запасов.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 10 декабря 1868 г.
Дорогой Фред!
Прилагаемое письмо ты должен вернуть мне тотчас же по прочтении, так как мне надо возвратить его Кугельману.
Кугельман, в письме которого в общем нет ничего особенного и которое я тебе не посылаю, потому что хочу ответить ему, пишет об авторе письма, д-ре Фрёйнде:
«В лице весьма интеллигентного коллеги, бреславльского приват-доцента, я завербовал вам недавно в Дрездене ученика, подающего большие надежды. Он рассказал мне, что написал небольшую работу по рабочему вопросу. Я рекомендовал ему изучить вашу книгу, прежде чем опубликовать свое сочинение. Путем собственных размышлений он пришел к мальтузианским идеям. Прилагаемое письмо прошу вернуть мне поскорее, потому что я должен еще ответить на него. Фрёйнд занят теперь работой о развитии нормального и патологического таза в частности и скелета вообще. Эта работа сделает эпоху. Он прочитал в Дрездене на эту тему доклад, вызвавший сенсацию. Господа профессора и тайные советники встретили его гениальные открытия с холодным высокомерием, что рассердило меня. К концу заседания нашей секции я взял слово, чтобы с похвалой подчеркнуть заслуги Фрёйнда, и предложил подняться с мест всем, согласным со мной. Поднялась вся секция, что не помешало самым коварным образом умолчать об этой овации в протоколе заседания. Когда я хотел потребовать занесения в протокол, воспротивился сам Фрёйнд, заявив, что не желает этого. Думаю, что теперь он раскаивается. Я вам сообщаю это для того, чтобы вы лучше поняли его письмо. Когда его работа выйдет в свет, Энгельс должен непременно проштудировать ее».
По-видимому, ты должен штудировать решительно все.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН [Манчестер], 11 декабря 1868 г.
Дорогой Мавр!
Спешно посылаю тебе обратно два письма, сколько может вместиться в конверт; я хотел написать тебе в конторе, но мне помешали, а здесь на окраине сейчас закрывают почту.
Умник необычайно любезен и тактичен. Этот филистер, как видно, считает необходимым мерить все масштабом сноба. Когда ты его увидишь, спроси его, не находится ли он в родственных отношениях с г-ном Гершем, Криминандом и где сей муж проживает (этот человек существует и его фамилия буквально так и пишется; живет он в Лемберге). Затем ты можешь его спросить, как называется Лемберг? По-польски этот город называется «Lwow», по-русски и по-украински Львов, то есть «Ljwow», или город львов, от лев, Lowe. Еврей переделывает это в Lowenberg, сокращенно Lemberg.
Здесь - колоссальнейший кризис, и на сей раз настоящее (хотя и относительное) перепроизводство. Почти два года подряд владельцы прядилен и фабриканты отправляли не имеющий здесь сбыта товар за собственный счет на консигнацию в Индию и Китай и таким образом вдвойне переполняли и без того переполненные рынки. Теперь продолжать это стало невозможным, и они банкротятся направо и налево. Одной из первых жертв оказался наш толстый Ноулс, не столько из-за отправки товаров на консигнацию, сколько из-за отсутствия средств, - четыре брата попросту сожрали деньги.
Я называю перепроизводство относительным, потому что оно становится перепроизводством лишь благодаря все еще сохраняющимся высоким ценам на хлопок. Снижение этих цен на два пенса было бы и будет достаточно, чтобы поглотить все залежавшееся здесь добро. Хлопок сорта Миддлинг Орлеан стоит сегодня 11 пенсов, а до войны стоил 61/2, 7, 8 пенсов, в зависимости от сезона. Следовательно, его цена все еще на 60-80 процентов выше старых цен.
То, что ты говоришь относительно хлопка в 1860-1861 гг., совсем не столь уж сложно. Сбор 1860 г. был наибольшим из всех предыдущих, и запасы перед началом войны были больше, чем когда-либо. Ими жили мы в течение 1861 г. и даже еще в 1862 г., и своего наивысшего уровня цены достигли лишь в 1863 году. Но это зависело и от других обстоятельств - от эффективной блокады южных портов и т. д. и т. д. О запасах же на три года никогда не было речи, это чрезмерное преувеличение. Если хочешь, я могу составить для тебя сводку по официальным данным (то есть по отчету Ливерпульской ассоциации брокеров), и, во всяком случае, сделаю это раньше, чем распрощаюсь с коммерцией. Впрочем, многое ты найдешь у Уотса.
Со дня на день ожидаю получения проекта договора с Готфридом Эрменом.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 12 декабря 1868 г.
Дорогой Фред!
Ты, вероятно, заметил, что данные о хлопке основываются на сравнении экспорта и импорта за 1862, 1863, 1864 годы. Вывод о наличном запасе хлопка-сырца плюс хлопчатобумажные изделия (в письме к тебе я, кажется, забыл упомянуть об этом последнем) в Соединенном королевстве на 1 января 1862 г. зависит, таким образом, всецело от правильности посылок. Данные основываются на отчете фирмы Элисон и Хейвуд.
Точные данные таковы: Статистика ввоза и вывоза хлопка в Соединенном королевстве за 1862, 1863 и 1864 гг.217 1862 г. 1863 г. 1864 г. За 3 года Ввоз (в тысячах англ. фунтов)
Мышьяк действует превосходно. Ты знаешь, что около шести недель тому назад я почувствовал что-то вроде карбункула и с тех пор опять начал глотать мышьяк, и до сих пор продолжаю. И, действительно, дело ограничилось маленькими прыщами, которые все время появляются, но затем снова исчезают. В продолжение нескольких лет эта история всегда начиналась в октябре и в январе достигала полного расцвета. По-видимому, в нынешнем году я избегну этого, и признаки болезни появлялись вновь и появляются как раз в той мере, в какой требуется, чтобы побудить меня глотать мышьяк.
Гексли в своей последней речи в Эдинбурге, в которой он снова выступал в более материалистическом духе, чем в последние годы, опять оставил себе новую лазейку. Пока мы действительно наблюдаем и размышляем, мы не можем никогда выйти за пределы материализма. Но все это верно лишь в применении к причине и действию, а «ваш великий соотечественник Юм» ведь уже доказал, что эти категории не имеют никакого отношения к вещам в себе. Итак, вам предоставляется верить всему, что вам угодно. Что и требовалось доказать.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 13 декабря 1868 г.
Дорогой Мавр!
Если поместятся в конверте, пошлю тебе обратно письма Мейера и Серно, а то - завтра из конторы, где у меня есть конверты большого размера.
У Мейера меня позабавило сопоставление богемцев и китайцев. Вообще же его подделка под стиль Якоба Гримма представляется мне не слишком удачной. Этот стиль представляет собой искусство путем таинственных околичностей сказать как можно меньше, и это немногое сказать неясно.
Серно, в отличие от других русских, пишет удивительно плохо по-французски; при написании брошюры ( А. Серно-Соловьевич. «По поводу стачки. Ответ г-ну Гёггу») ему, должно быть, очень много помогали. Если бы умник знал, что ты переписываешься с русским! Ты можешь тогда ответить ему, во-первых, что фамилия «Серно» не может быть мужского рода на великорусском языке, потому что о - окончание среднего рода; по-малороссийски же, наоборот, мужские фамилии на о встречаются очень часто, и, таким образом, господин этот вовсе не московит, а русин-малоросс; во-вторых, что он - прирожденный член «серной банды»: серный - от серы. Соловьевич означает сын соловья. Весьма любопытно посмотреть газетку этих людей, в особенности, какую науку будет развивать он - Серно, так ругающий невежество французов. Во всяком случае, такой французский орган всегда очень хорош, гораздо лучше, чем бельгийские прудонистские газеты.
История с умником великолепна.
Теперь только я понимаю, что ты имел в виду в истории с хлопком: что это относится также к запасам пряжи и ткани, ты просто забыл упомянуть. Но тогда следует заметить, что для рационального объяснения этого явления ты должен принять во внимание и 1861 г., когда сюда постепенно перекочевал колоссальный четырехмиллионный сбор хлопка 1860 года.
Как могут Элисон и Хейвуд не упоминать об этом, мне непонятно, если только эти люди не преследовали своей статистикой вполне определенной деловой цели. Большой американский сбор 1860 г., доставленный в Англию в 1861 г., в период «бумажной блокады», явился основой всего позднейшего производства. Постараюсь послать тебе все необходимое по этому вопросу, по крайней мере относительно хлопка-сырца. Разумеется, это ничего не меняет в том, что если бы не война в Америке в 1861-1862 гг., то неизбежно наступил бы колоссальный кавардак, и на сей раз вследствие настоящего и неприкрытого перепроизводства.
Утяжеление пряжи добавкой «китайской глины» при шлихтовании (эту глину добывают в Дербишире и Стаффордшире, это - лучшая гончарная глина, «китайская» означает здесь фарфоровая) начали практиковать лишь с 1863-1864 годов. В течение нескольких лет это было секретом сравнительно немногих. Недавно один был с большим шумом оштрафован за это на 1060 фунтов стерлингов. Я надеюсь, что как только я уйду из дела, доберутся также и до Готфрида, продающего тальк вместо хлопчатобумажной пряжи. Неудивительно, если Тусси будет ругать эту пряжу, ведь она на 25-30 процентов состоит из прокисшего мучного теста, подслащенного тальком.
Я очень рад, что мышьяк так хорошо подействовал и еще действует.
Хотелось бы уже, чтобы эта неприятная история с Готфридом Эрменом наконец была закончена. Я не могу доверять этой собаке ни на грош и вынужден действовать по всем правилам осторожности. До сих пор я не имею еще даже проекта договора; он сваливает это на адвоката, я же полагаю, что это он сам все еще обдумывает, какие каверзы против меня он мог бы еще вставить туда. К счастью, у меня в руках его собственноручное письмо, в котором он сам делает мне соответствующее предложение, а меморандум, данный адвокату в качестве основы, я составил сам. Но уже сейчас я замечаю, что ему очень хочется, чтобы я брал из дела деньги прежде, чем будут окончательно определены условия, - тогда он держал бы меня в руках и мог бы поприжать меня. Но лишь только я получу проект и увижу, что он составлен сносно, я пошлю тебе столько, что ты сможешь заплатить долги и иметь в руках некоторую сумму в наличности, а затем с нового года вступит в силу новое соглашение. Возможно, что я сам приеду к тебе на день-два, но умник и компания ничего не должны об этом знать.
Наилучшие пожелания твоей жене и девочкам.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 14 декабря 1868 г.
Дорогой Фред!
В субботу вечером получил Тено («Париж» и «Провинции») и отчет о процессе Бодена.
Я посылаю тебе сегодня Тено («Париж») и Бодена. Тено («Провинции») ты получишь через дня два. Все это ты можешь привезти обратно сам, так как, кроме меня, никто у нас еще этих вещей не прочел.
У Тено («Париж»), - «Провинции» еще не читал, - я нашел мало нового, кроме некоторых деталей. Громадная сенсация, вызванная книгой в Париже и во Франции вообще, свидетельствует о весьма интересном факте, - а именно, что поколение, выросшее при Баденге, абсолютно ничего не знало об истории режима, при котором оно живет. Они теперь протирают глаза и как будто с неба упали. Но, - если можно parva componere magnis ( сравнить малое с большим), - разве с нами не случилось в некотором роде то же самое? В Германии распространяется теперь как особенная новость, что Лассаль - лишь одна из наших комет и что не он открыл «классовую борьбу».
В речи Гамбетты, нынешнего французского льва, я не нахожу ничего особенного. Его манера удивительно напоминает мне Мишеля из Буржа. Этот Мишель тоже составил себе имя политическим процессом. За несколько месяцев до февральской революции он объявил, что отказывается от своей веры в «демократию», потому что она всегда переходит в «демагогию». Это не помешало ему, разумеется, после февраля блистать в качестве «дореволюционного республиканца» и вольно или невольно оказать Бонапарту великую услугу, особенно в вопросе о квесторах. Он был также более или менее связан с республиканцем «Плон- Плоном».
Но истинное наслаждение испытал я, читая снова подробное изложение заседания «умеренных республиканцев», то есть членов Законодательного собрания, в мэрии десятого округа. Не думаю, чтобы во всей мировой истории можно было найти подобную трагикомедию, по крайней мере так хорошо разыгранную. Франкфуртский или штутгартский парламент - ничто в сравнении с этим. Только французы умеют так инсценировать все, - будь то Конвент или парламентское охвостье, состоящее из законченных прохвостов.
Что касается хлопка, то я пользуюсь данными о ввозе и вывозе за 1861 г. и т. д. из отчетов министерства торговли. Единственное, что меня заинтересовало, это тот безусловно неслыханный факт, что в течение трех лет ничего не производилось для внутреннего потребления (я имею в виду - из вновь ввезенного за эти три года сырья, или же только из обновляемых запасов).
Здешние книготорговцы Ашер (отделение берлинской фирмы, на Унтер ден Линден) написали мне, что им нужно для Берлина несколько экземпляров «Господина Фогта». А между тем, как тебе известно, этот проклятый Вильгельм на мое весьма настойчивое письмо, посланное несколько месяцев тому назад, не ответил ничего, кроме того, что он разбазарил переданные ему 300 экземпляров, но что в Берлине несколько штук еще имеется. Сегодня снова пишу ему.
Туссинька в большом восторге от возможности увидеть тебя здесь у нас и вся семья тоже.
Тусси ведь твоя горячая поклонница, а также - миссис Лиззи и «побежденной нации». Однако ты должен написать мне, когда приедешь.
Привет.
Твой К. М.
У Бальзака в «Сельском священнике» написано следующее: «Если бы промышленный продукт не ценился вдвое против своей себестоимости, то торговопромышленная деятельность не могла бы существовать».
Что ты скажешь на это?
Так как умник открыл Серно, то он относится к нему не так строго. Он только изумлен, что Серно обратился ко мне, а не к нему. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 15 декабря 1868 г., вечером, после полуночи Дорогой Фред!
Прилагаемый документ, несмотря на его нелепость, прошу тебя изучить серьезно, написать мне свои замечания по-французски и вернуть мне его, самое позднее, в ближайшую субботу.
Г-н Бакунин, - он орудует за кулисами в этой истории, - столь снисходителен, что соглашается принять рабочее движение под русское руководство.
Эта пачкотня существует уже два месяца. Но лишь сегодня вечером старый Беккер сообщил ее письменно Генеральному Совету. На сей раз умник прав. Общество это должно, как пишет старый Беккер, возместить «идеализм», недостающий нашему обществу. Русский идеализм!
Сегодня вечером в нашем Генеральном Совете царило, особенно среди французов, сильное возмущение по поводу этого документа. Мне эта дрянь была известна давно. Я считал ее мертворожденной и ради старого Беккера хотел дать ей спокойно умереть.
Но дело обернулось серьезнее, чем я думал. И такие соображения, как уважение к старому Беккеру, более недопустимы. Совет постановил сегодня вечером публично дезавуировать в Париже, Нью-Йорке, Германии и Швейцарии это контрабандное общество. Мне поручено (к ближайшему вторнику) составить постановление об отказе признать это общество. Я сожалею обо всем этом из-за старого Беккера. Но наше общество не может ради старого Беккера покончить самоубийством.
Твой К. М.
Штрон пишет мне из Дюссельдорфа, что его брат Евгений неожиданно умер в Гамбурге.
Не можешь ли прислать мне тот номер «Guardian», в котором сообщается о банкротствах в хлопчатобумажной промышленности в Манчестере и т. д. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- ЭНГЕЛЬС - МАРКСУ В ЛОНДОН Манчестер, 18 декабря 1868 г.
Дорогой Мавр!
Большое спасибо за Тено и процесс Бодена. Как только прочту последний, отошлю тебе и то, и другое обратно.
«Провинции» можешь оставить у себя, я заказал себе обе книги у книготорговца, так как такие вещи нужно все-таки иметь у себя. Полное забвение законов причинности как в революционных, так и в контрреволюционных событиях - неизбежное следствие каждой победоносной реакции; в Германии молодое поколение не знает о 1848 г. решительно ничего, кроме жалкого лая «Kreuz-Zeitung», которой с 1849 по 1852 г. подвывали все другие газеты; история там внезапно прекращается вместе с концом 1847 года. Дебаты в десятой мэрии действительно великолепны, в такой полноте я их раньше никогда не читал.
Извещение о смерти Е. Штрона я случайно прочел в «Kolnische Zeitung»; он умер от суставного ревматизма.
Женевский документ очень наивен. Старый Беккер никогда не мог устоять против искушения принять участие в агитации всяких занимающихся склоками групп; если сходятся двое или трое, он непременно должен быть среди них. Если бы ты вовремя предостерег его, он, конечно, воздержался бы. А теперь он будет изумлен плохим эффектом своих благих намерений. Что Интернационал не может согласиться на это шарлатанство, это ясно, как день.
В этом случае было бы два генеральных совета и даже два конгресса; это - государство в государстве, и с первой же минуты вспыхнул бы конфликт между практическим советом в Лондоне и теоретическим, «идеалистическим», советом в Женеве. Двух международных (по задачам) организаций в Интернационале также не может быть, как двух генеральных советов. Но, впрочем, кто дает вам право признавать так называемое центральное бюро без полномочий, члены которого, группируясь по национальностям, сами конституируются (§ 3 Устава опускает это «сами», и недаром!) в национальные бюро своих стран! Господа эти, не имея полномочий ни от кого, кроме самих себя, хотят, чтобы Интернационал дал им эти мандаты. Если Интернационал откажется сделать это, кто станет признавать в «инициативной группе», иначе называемой «центральным бюро», своих представителей? Центральный Совет Интернационала, по крайней мере, три раза подряд переизбирался, и все знают, что он представляет огромные массы рабочих, а кого представляют эти «инициаторы»?
И затем, если мы оставим в стороне формальный вопрос о выборах, - что представляют имена, образующие эту инициативную группу, группу, которая утверждает, что она считает «своей особой миссией изучение политических и философских вопросов и т. д. и т. д.»? Они, без сомнения, будут представлять науку. Найдем ли мы среди них людей, которые приобрели бы известность тем, что посвятили свою жизнь изучению этих вопросов? Напротив. Вы не встретите среди них ни одного имени, носитель которого до сих пор посмел бы претендовать на звание человека науки. Если они являются самозванцами в качестве представителей социальной демократии, то они в тысячу раз больше являются таковыми в качестве представителей науки.
Остальное ты уже сказал в своих замечаниях. Как и ты, я считаю все это дело мертворожденным, чисто женевским доморощенным детищем. Оно стало бы жизнеспособным лишь в том случае, если бы вы чересчур свирепо обрушились на него и тем придали бы ему значение. Я полагаю, что лучше всего было бы спокойно, но твердо отклонить претензию этих людей пробраться в Интернационал, в остальном же сказать, что так как они избрали себе специальное поле деятельности, то мы выждем, что они сделают из него, а далее сказать, что пока ничто не препятствует членам одной ассоциации быть членами и другой. Так как, попросту говоря, у молодцов этих никакого другого поля деятельности, кроме болтовни, нет, то они очень скоро до смерти надоедят друг другу, и так как можно думать, что притока со стороны (при таких условиях) у них не будет, то вся эта мелочная лавочка, несомненно, вскоре развалится сама собой. Если же ты резко выступишь против этой русской интриги, то без пользы для дела взбудоражишь весьма многочисленных среди рабочих (особенно в Швейцарии) идейных мещан и повредишь Интернационалу. Имея дело с русским (а их здесь четверо (Бакунин, Жуковский, Элпидин, Алексеев), не считая женщин), никогда не следует терять самообладания.
Ничего более жалкого, чем эта теоретическая программа, я никогда не читал. Сибирь, брюхо и молодая полька превратили Бакунина в форменного быка.
Из моей поездки до Нового года, вероятно, ничего не выйдет, проклятый проект договора все еще не готов.
Наилучшие пожелания.
Твой Ф. Э. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР Лондон, 19 декабря 1868 г.
Дорогой Фред!
Спасибо за твои замечания! Когда я вечером писал тебе, я был возбужден. Но уже утром наступила реакция и решение вести дело дипломатически, совершенно в духе твоих советов.
Работа Тено «Провинции» значительно лучше. В ней содержится много новых для нас подробностей. Если бы парижане продержались день-два дольше, Империи была бы крышка.
Движение (республиканское) среди сельского населения было гораздо значительнее, чем мы думали.
Прилагаю «Reveil», орган Ледрю-Роллена. Делеклюз - проклятая душа, республиканец старого склада, осел; он комиссар временного правительства, заманивший бельгийцев в засаду при Рискон-Ту.
Следовательно, предатель или архиосел, - вероятно, последнее.
Глупая затея рабочих, собравшихся дать банкет в честь Р. Джонсона, не была осуществлена благодаря нам. Канингсби, от которого исходила инициатива, - прохвост. Этот субъект совершил увеселительную экскурсию в Соединенные Штаты, и ему было заплачено там Сьюардом за устройство такого приема Р. Джонсону в Лондоне. Это тот же самый рабочий, который когда-то писал в «Times», что рабочие в политическом отношении довольны и не желают избирательного права.
Было бы очень кстати, если бы ты мог мне послать несколько фунтов к наступающей рождественской неделе.
Привет.
Твой К. М. ---------------------------------------- ---------------------------------------- ---------------------------------------- МАРКС - ЭНГЕЛЬСУ В МАНЧЕСТЕР [Лондон], 23 декабря 1868 г.
Дорогой Фред!
Уведомляю тебя, так как нахожусь сейчас в Сити, только о получении твоего великолепного рождественского подарка. Можешь себе представить, какое ликование было у нас дома.
