Отношение к самоубийству и к самоубийцам на протяжении всей истории человечества было не однозначным. Очень многое зависело от того, кто и при каких обстоятельствах совершал самоубийство. Отношение к самоубийцам у разных народов и в разные эпохи менялось от безоговорочного осуждения (у христиан) до преклонения перед ними (в Японии).
Первым, дошедшим до нас письменным источником неизвестного автора, который сохранил упоминания о суицидальном поведении, является древнеегипетский «Спор разочарованного со свой душой», относящийся к эпохе Древнего царства (XXI в. до н.э.). «Спор...» проникнут переживаниями одиночества и заброшенности, герой его чувствует себя одиноким в окружающем обществе, в котором все чуждо и враждебно. В его строках нет и намека на религиозный страх перед добровольным лишением себя жизни.
Исторически первыми формами самоубийств, как установили археологи, изучавшие гробницы древних царей Шумера и Аккада (третье тысячелетие до н.э.), были ритуальные самоубийства. В последний путь вместе с царями отправлялись войны его личной охраны. Они принимали смертельную дозу яда и навеки оставались охранять своего правителя.
У древних кельтов (второе-первое тысячелетие до н.э) считалось для воина позором дожить до немощной старости. Они считали, что люди, добровольно обретшие смерть в ином мире, могли рассчитывать на блаженное существование, а люди, умершие от болезни или старческой дряхлости, могли оказаться в преисподней.
Датские войны считали позором для себя умереть в глубокой старости или от болезней. Когда жизнь старикам становилась им в тягость, они сбрасывались с высокой скалы, которая называлась «Скала предков».
В Римской империи смерть описывалась как акт освобождения, в котором усматривалось превосходство человека над богами. Поэтому для мудреца самоубийство могло быть вполне полезным. Немалую роль в распространенности самоубийств в Римской империи сыграл обычай, согласно которому провинившиеся должностные лица с помощью самоубийства «искупали вину». В таком случае судебное преследование их семьям уже не грозило.
Тема самоубийства была основной в письмах крупнейшего римского поэта, писателя и философа Л.А. Сенеки (ок. 4 до н.э. - 65 н.э.), занимаясь проблемами практической философии, а также выбора и обоснования жизненного поведения, высказал ряд оригинальных мыслей о смерти. Эти мысли он высказывает в «Нравственных письмах к Луцилию». К самоубийству у Сенеки двоякое отношение. Первое: идти к смерти как к самоосвобождению. «Лучшее из устроенного вечным законом то, что он дал нам один путь в жизнь, но множество - прочь из жизни». И чтобы не мучиться от болезней и от палача, лучше выйти из круга мира, отбросить все бедствия. Но при всем при этом, по Сенеке, природа человека сопротивляется боли и смерти. Но в определенных случаях надо нести свой крест, избегать самоубийства. Так, он против сладострастной жажды смерти. «Мудрый и мужественный должен не убегать из жизни, а уходить»». Особенно важна мысль Сенеки, выраженная в его напутствии к Луцилию: нельзя из-за страха смерти на себя накладывать руки.
Для Цицерона цель жизни (106-43 до н.э.) состоит в том, чтобы жить и любить себя в соответствии с природой, суицид не является большим злом. Самоубийство для мудреца, желающего быть верным ей до конца, могло быть вполне полезным. Нужно отметить, что Цицерон и Л.А. Сенека свои философские взгляды претворили в жизнь. Суицидальное поведение такого рода приобретает форму особого вида искусства, так, например, в Египте в период правления Марка Антония существовала академия - «синапофименон», члены которой в порядке очередности заканчивали свою жизнь самоубийством, а на заседаниях обсуждали и придумывали новые его способы. Со времен средневековья между Западом и Востоком стали наблюдаться существенные различия в восприятии самоубийства. В странах Востока акт самоубийства чаще всего не рассматривался как что-то антиобщественное - он не только не запрещался, но часто, наоборот, приносил самоубийце уважение окружающих. Так, в Индии спокойно ожидать своей смерти считалось позором до середины ХХI века. Мудрецами называли тех, кто сжигал себя заживо, когда наступала старость. Также практиковалось ритуальное самосожжение жены, потерявшей своего мужа (сати).
В средневековом Китае самоубийство можно рассматривать как обычай или ритуал. Признаком высшей добродетели считались самоубийства благочестивых вдов в старом Китае. Этот обычай бытовал около 1,5 тысяч лет, вплоть до 20 в., а также существовал обычай самоубийства матери наследника престола. Немалую долю социально регламентированных суицидов составляли добровольные уходы из жизни, после смерти «правителя», когда жены и слуги были обязаны разделить участь господина и сопроводить его в загробный мир. В Китае существовал ритуальный псевдо-суицид, или «обман смерти». Реальная смерть правителя подменялась ритуальным «обманом смерти», а ритуальный псевдо-суицид подменялся «вторым рождением». Умыкание одежды уступающего трон правителя было одной из ключевых частей обряда «второго рождения» и, подразумевало его символическую смерть. Объектами суицида были и мужчины, и женщины. Мужчины чаще становились жертвами внешних ситуативных обстоятельств. Так, китайские императоры часто жаловали сановникам «право на самоубийство» за тяжкие государственные преступления. В то же время женщины традиционных обществ чаще бывали жертвами санкционированного обычаями суицида по внутрисемейным причинам (смерть мужа, прелюбодеяние, деторождение, наследование права на власть и имущество).
Еще большее значение самоубийство играло в японской культуре, в которой самоубийство носит ритуальный характер. Известна существовавшая в феодальной Японии традиция ухода из жизни самураев с помощью харакири. Это выражение, широко распространенное среди не-японцев, у самих японцев не пользуется популярностью. Они предпочитают употреблять другое понятие - сеппуку, которое пишется с помощью тех же знаков, но в обратном порядке. Культура совершения такого самоубийства была настолько развитой, что даже предусматривала ситуации не только добровольного сеппуку, но и обязательного сеппуку. Добровольное сеппуку практиковалось с 12 в. и было связано со стремлением побежденных воинов избежать позора, попав в руки противника. Такого рода самоубийство совершил, например, в 1189 Минамото Ёсицуне. В отдельных случаях добровольное сеппуку было призвано продемонстрировать лояльность к своему господину, как протест против политики правительства или в качестве искупления ошибок, допущенных в работе. Обязательное сеппуку применялось в тех случаях, когда самурай приговаривался к казни. Сеппуку при таких обстоятельствах рассматривалось как более достойный способ ухода из жизни, в сравнении со смертью от руки палача. Существуют некоторые особенности суицидального поведения, связанные с японской этнокультурой: самоубийство, осуществляемое, чтобы сопутствовать императору или феодалу после его смерти; суицид, совершаемый, если человек связан или подозревается в правонарушении; парный суицид молодых людей, не имеющий возможности обрести счастье в этой жизни, или матери и детей; возрастные самоубийства пожилых семейных пар в случаях тяжелых неизлечимых заболеваний одного из супругов; героические самоубийства, например, явление летчиков - камикадзе.
В Древней Руси до принятия христианства, славянки добровольно сжигались на костре с трупами мужей - живая вдова бесчестила семейство. При Петре I в Военном и Морском Артикуле появилась суровая запись, касающаяся самоубийц: «Ежели кто себя убьет, то мертвое тело привязать к лошади, волоча по улицам, за ноги подвесить, дабы, смотря на то, другие такого беззакония над собой чинить не отважились».
Религиозная принадлежность чрезвычайно важна в принятии суицидального решения. Условно можно подразделить религии на антисуицидальные, где моральные и психологические запреты на пути к самоубийству очень жестки, и религии, не считающие самоубийство абсолютным злом.
Буддизм состоит в вере в бесконечность перерождений. Прекратить ее можно только в состоянии Будды, мирянину же это абсолютно недоступно. Самоубийство может привести к дальнейшему перерождению, но уже не в облике человека, а, например, животного или демона.
Основная задача древнекитайской философии - выяснить причину, делающую мир прекрасным, и способ сделать прекрасным человека. Этим проблемам посвящены многие высказывания великих древнекитайских философов Лао-цзы и Конфуция, являвшихся основателями главных направлений философской и религиозной мысли древнего Китая - даосизма и конфуцианства. Лао-цзы выдвинул теорию «недеяния» и проповедовал пассивность как принцип жизни, требуя от людей следовать Дао - естественному ходу вещей. Жизнь - непрерывный поток движения, все качества явлений относительны, и цель мудреца - не противопоставлять себя этому движению, не обрывать его, как, например, в буддизме. Нужно просто пассивно отдаться его течению. Конфуций, стремившийся к достижению этико-эстетического идеала, считавший эталоном иерархического построение современного ему китайского общества, воспевавший полезность труда, доброты, повиновения, также отрицательно относился к суициду.
В исламе самоубийство запрещалось Кораном и считалось тяжелейшим из грехов. Правоверные мусульмане верят, что судьба, предначертанная Аллахом, будет определять всю их жизнь, и они обязаны терпеливо сносить все удары судьбы. Однако, двоякое толкование позволяет лишать себя жизни, при этом деяние не считается самоубийством (шахиды). В известном смысле шахиды не являются самоубийцами, так как целью является убийство другого человека или группы людей, сам шахид в данном случае рассматривается как воин Аллаха, павший на поле брани.
Как свидетельствует история, в христианстве четкое отношение к суицидам сформировалось не сразу. Впервые самоубийство было осуждено в IV веке. В Древней Руси до принятия христианства, славянки добровольно сжигались на костре с трупами мужей, как свидетельствует Н.М. Карамзин в «Истории государства Российского», «славянки не хотели переживать своих мужей и добровольно сжигались на костре с их трупами. Вдова живая бесчестила семейство».
Древние иудеи отрицательно относились к самоубийству. В священных книгах Тора описаны лишь единичные случаи самоубийства. Иудаизм относился к жизни творчески, как к непреходящей ценности. Человек в этом смысле был не соперником Богу, а, скорее, партнером в продолжающейся работе творения. Попытка самоубийства рассматривалась как преступление, подлежащее суду и наказанию. Однако законодательно запрет на добровольный уход из жизни был оформлен лишь в постталмудический период и наиболее полно изложен в трактате «Семахот», классическом тексте, посвященном смерти и трауру. Самоубийство рассмотрено во второй главе «Семахота» - там же, где идет речь о казненных преступниках. Самоубиение названо худшим из грехов, еще более тяжелым злодеянием, чем убийство, ибо самоубийца отвергает Божий суд и пренебрегает правом на грядущую жизнь. Вместе с тем преступления этого рода считались подсудными не людям, а Богу.
В христианской традиции самоубийство попадает под прямой запрет «не убий» (Втор. 5.17). Фома Аквинский (1225-1274) видел в нем:
1) грех против естественного закона, согласно которому человек должен любить себя;
2) грех против церковной общины;
3) грех против Бога, право которого давать или отбирать дар жизни никто не должен присваивать себе.
После постановления Триденстского собора (1568), официально признававшего на основании заповеди «не убий» суицид убийством, сформировались соответствующие законодательные меры в большинстве государств Европы, которые и определили доминирующее отношение общества к самоубийцам. Христиане считают самоубийство одним из тяжелейших грехов по той причине, что человек не может распоряжаться тем, что ему не принадлежит - жизнью. Совершившие самоубийство лишаются отпевания перед погребением. Единственным исключением являются сумасшедшие, покончившие с жизнью в состоянии помутнения рассудка. Ранее самоубийц хоронили вне кладбища. В загробной жизни самоубийцы обречены на вечные мучения в аду. В Библии самоубийство осуждается. Самоубийцу отпевают лишь в том случае, если священнослужитель признает покойного безумным. Позднее, умерших не по-христиански (то есть посредством самоубийства), хоронили отдельно от остальных.
Великие восточные конфессии в гораздо меньшей степени, чем иудаизм, ислам и особенно христианство, озабочены этической оценкой суицида и вообще не склонны рассматривать самоубийство как вопрос первостепенной важности. Подобное хладнокровие объясняется тем, что буддизм и индуизм по-иному относятся к смерти. Для человека такой культуры, в которой смерть находится за гранью, откуда нет возврата; Страшный Суд далеко, и вердикт его неизвестен; воскресение суждено не каждому - в общем, за гробом человека подстерегает неведомое. Смерть при этом рассматривается, во-первых, как событие огромной, всё заслоняющей важности, а во-вторых, как нечто страшное, внушающее ужас. Идея реинкарнации, общая для буддизма и индуизма, делает суицид бессмысленным и даже вредным - но не из страха перед Богом, а из вполне рациональных соображений. Добровольно уходящий из жизни ничего не достигнет - карма вновь поставит его в ту же самую ситуацию, ибо человек с ней не справился. Самоубийство все равно не спасет от выпавших на твою долю страданий.
00:52 27.12.2013
Кара Кул, лично я отношусь к суициду, как к вредному и бесполезному занятию для себя, и своих близких. Религию, как и любую науку лучше вообще не трогать. Сказал кто-то своё мнение; вот и прекрасно. Лишь бы другой это мнение не навязывал. А вот Церковь, как общественный институт - это совсем другое. Там работают реальные люди; и эти люди очень не любят принимать "нечистых". Суицидники просто входят в их число. С уважением, SNK.
