С согласия Сталина в ночь с 29 на 30 октября 1937-го расстреляли 132 белорусских писателя и интеллигента
«Комсомолка» задала 10 вопросов о том, что произошло в Минске в 1937 году
— В эту ночь было уничтожено 132 человека: из них 22 известнейших белорусских литератора, а еще многие десятки деятелей науки, культуры и искусства межвоенной поры, — говорит литературовед, пресс-секретарь Союза белорусских писателей Тихон Чернякевич. — Это был беспрецедентный акт насилия против белорусской культуры. Поэтому годовщина стала для интеллигенции символическим днем памяти жертв сталинского террора.
- Почему в одну ночь расстреляли сразу столько людей?
— Летом 1937-го нарком внутренних дел Ежов издал одобренный Сталиным приказ № 447 об операции по репрессированию антисоветских элементов. С тех пор НКВД СССР постоянно направлял в политбюро компартии списки лиц, подлежащих в 19 случаях из 20 высшей мере наказания. Они подписывались всем руководством партии. Первая подпись — сталинская. Его размашистое «За» синим химическим карандашом известно всем, кто видел копии и оригиналы списков.
По такому же списку, утвержденному Сталиным и его командой в сентябре 1937 года, и были расстреляны в ночь с 29 на 30 октября деятели нашей культуры. Почему столько расстрелов в одну ночь? Приближалась 20-я годовщина Октябрьской революции, и каждый винтик системы перевыполнял план, стараясь получить очередное звание, медаль, орден или премию к празднику.
- Были ли случаи, когда осужденный мог оправдаться?
— Полный карт-бланш для массовых расстрелов появился у советской власти в конце 1934 года после убийства первого секретаря Ленинградского обкома компартии Сергея Кирова. Сталин изменил уголовно-процессуальный кодекс. В общем и целом упростили судопроизводство в отношении «врагов народа». Постановлением Совнаркома было предписано следствие вести быстро, 10 дней максимум, свидетелей не вызывать, обжалование приговоров запретить, суды сократить. Например, 28 октября 1937-го суд над писателем Платоном Головачем длился всего 15 минут: приговор — высшая мера.
Оправдательные приговоры были чем-то из разряда фантастики. В лучшем случае примерно 5% из списка шли не по первой категории (расстрел), а по второй — 10 лет ГУЛАГа. Еще одна удача — если семья репрессированного не попадала в печально известный АЛЖИР (Акмолинский лагерь жен изменников Родины). Решением Сталина 1937 года жены «врагов народа» приговаривались к 5 — 8 годам лагерей. Так, в АЛЖИРе, спецприемнике НКВД и сибирской ссылке первые 18 лет своей жизни провела ныне живущая Мая Тодаровна Кляшторная, дочь расстрелянного в страшную ночь белорусского поэта Тодара Кляшторного и одна из организаторов мемориала «Курапаты».
- Кого именно расстреляли в этот день?
— Разных людей: ученых, продавцов, министров, преподавателей и даже первого председателя белорусской ЧК. Если говорить о литераторах, то это цвет межвоенной литературы. Например, автор первой революционной поэмы «Босыя на вогнішчы», главред газеты «Савецкая Беларусь» Михась Чарот. Или мастер психологической прозы, автор одного из первых наших романов «Сцежкі-дарожкі» Михась Зарецкий, поэт-бунтарь, переводчик и хлесткий критик Алесь Дудар, тонкие лирические поэты Юрка Лявонны, Юлий Тавбин. А еще всемирно известный поэт и прозаик Мойше Кульбак, писавший на идиш (его роман о довоенном Минске «Зельманцы» недавно переиздали), и другие поэты, прозаики, критики.
- В чем обвиняли этих людей?
— Формулировки были однотипные: осужден за участие в «контрреволюционной организации» (поэт Анатоль Вольный), «как член троцкистской организации и организатор террористической группировки» (критик Яков Бронштейн), «член антисоветской объединенной шпионско-террористической национал-фашистской организации» (поэт Алесь Дудар), «активный член национал-фашистской террористической организации» (прозаик Михась Зарецкий). Главное — упомянуть в приговоре «организацию». Судили группами и «партиями», а не по одиночке. Версталось большое уголовное дело, где из доказательств были только признательные показания арестованных. Выбивались они очень жестоко. Кузьма Чорный вспоминал: «У яжоўскай турме ў Менску ўвосень 1938 г. мяне саджалі на кол, білі вялікім жалезным ключом па галаве і палівалі збітае месца халоднай вадой, паднімалі і кідалі на рэйку, білі паленам па голым жываце, устаўлялі ў вушы папяровыя трубы і раўлі ў іх на ўсё горла, уганялі ў камеру з пацукамі».
- Почему мы об этом ничего не знали полвека?
— Даже родным расстрелянных не говорили правду: во время хрущевской реабилитации прокуроры выдавали родственникам погибших бумажки с ложными датами смерти. Как правило, указывали 1940-е, которые психологически ассоциировались с годами войны — временем наибольших потерь, писали что-то о «сердечной недостаточности». И родные думали, что человек умер в тюрьме, лагере, но представить себе не могли минского кровавого конвейера.
- Как открылась правда?
— Только в конце 80-х, когда историкам стали приоткрываться архивы органов госбезопасности, стал понятен размах большого террора 1937 — 1938 годов. Для белорусов наиболее важными являются книги Леонида Морякова, племянника расстрелянного 29 октября 1937-го поэта Валерия Морякова. Леонид Владимирович сумел получить доступ к старой картотеке НКВД БССР, много лет отдал архивным поискам. Он на свои деньги выпустил десятки томов биографических справочников по жертвам сталинского террора. У них совсем небольшой тираж, но вся база данных выложена в интернет и каждый может поискать там биографии своих осужденных в 1930-е родственников. Можно обратиться и в архив КГБ Беларуси, но процедура получения информации будет непростой.
- А что стало с наследием расстрелянных в ту ночь писателей?
— Во время хрущевской оттепели в конце 1950-х некоторые из расстрелянных писателей были реабилитированы, соответственно — разрешены цензурой, кое-что удалось переиздать (часто не самое лучшее). С боем ученые возвращали наследие классиков прозы Максима Горецкого и Михася Зарецкого. Многих реабилитировали только во времена Горбачева, а книги их так и не вышли. Например, № 1 в сталинском расстрельном списке сентября 37-го Анатолий Ажгирей (Анатоль Вольны), интересный поэт и замечательный фельетонист, последний раз издавался в 1935-м. Что касается писательских архивов, то львиная доля их сгорела во дворе внутренней тюрьмы НКВД, печально известной «американки», еще в 1937 году.
- Есть ли те, чье наследие не удалось восстановить?
— Чтобы примерно представить себе масштаб трагедии, можно обратиться к опубликованным протоколам обыска. Например, у Михася Зарецкого указано изъятие «рукописи на 3129 листах, переписки на 953 листах». Уникальные личные собрания расстрелянных 29 октября, видимо, потеряны для нашей культуры навсегда (хоть и остается слабая надежда на открытие архивов КГБ, где частично могло что-то подшиваться к уголовным делам), но все наследие в принципе зачеркнуть не удалось. Да, в библиотеках в 1930-е регулярно уничтожались книги осужденных, но дублетные экземпляры пересылались ведь и в хранилища союзных республик, откуда после войны вернулись в Беларусь. По этим книжкам, подшивкам старой периодики и переиздавали наследие жертв террора.
- Почему о событиях этой ночи важно помнить?
— Ночь 29−30 октября — наглядный пример того, что глубина насилия неизмерима. Но надо понимать, что таких ночей было в 1930-е годы множество. Это был действительно кровавый поток, в который попадали абсолютно все слои населения. Историк Леонид Моряков написал об этом целую книгу «Ахвяры і карнікі». Она состоит из кратких, на две строчки, биографий расстрелянных в столице БССР с августа 1937-го по ноябрь 1938-го. Четыреста страниц, по двадцать биографий на каждой — 8 тысяч жертв расстрелов за этот период. Именно Моряков назвал это время «кровавым туннелем смерти».
> сначала пусть признают крым и прекратят заправлять украинские танки на донбассе белорусским бензином….Белорусы живут богаче нас, россиян, на минуточку quoted1
Прежде чем белорусы начнут заправлять украинские танки белорусским дизелем «ЕВРО -5» освободите их бензобаки от российской говносоляры!
Как вам нравятся эти слёзные стенания елбасы. Только за то, что он предложил провести совместно с Россией какие-то соревнования. Потом нашёл ещё более дурацкую причину. Как ему в голову не пришло требовать компенсацию ща Ледовое сражение? Как же велико, небратья, у вас желание халявы.
"Ну так давайте договариваться по-человечески, и будем делать, как лучше. Не бесплатно, не в ущерб «Газпрому», поставь в Беларусь", — объявил Лукашенко. По мнению Лукашенко, РФ должна так поступить, компенсировав Беларуси вред, причиненный трагедией в Чернобыле. http://newsforbreakfast.ru/2019/09/lukashenko-o...
> Россия должна отказать этим небратьям не только в послаблении кредитных условий, но и полностью прекратить предоставлять им любые преференции. И как следствие этого поднять им цены на газ до уровня Германии. > А вы как считаете? quoted1
У пролЭтарЫев всегда так: когда ничего не может ответить, они закрывают тему. Видимо, Маркса с Ленином обчитался. Либо много уроков в вечерней школе прогулял.
>> сначала пусть признают крым и прекратят заправлять украинские танки на донбассе белорусским бензином….Белорусы живут богаче нас, россиян, на минуточку quoted2
> > Прежде чем белорусы начнут заправлять украинские танки белорусским дизелем «ЕВРО -5» освободите их бензобаки от российской говносоляры! quoted1