> Фотожурналист TUT. BY Вадим Замировский стал лауреатом конкурса «Вольнае слова». Награды удостоился его репортаж о воюющих на востоке Украины белорусах. Материал вышел зимой 2017 года, но был удален с сайта Тут бай после письменного предупреждения от Министерства информации и лжи!
>
> Я нашёл эту статью:
>
> Почти два года назад, 25 марта 2015 года, в поселке Пески под Донецком, где шли тяжелые бои за донецкий аэропорт, произошло объединение белорусов, которые воюют в Украине. Летом 2015 года объединение получило название — тактическая группа «Беларусь». На данный момент тактическая группа, по данным ее представителей, насчитывает десятки бойцов. Корреспондент PORTAL провел три дня на линии фронта с белорусами, которые воюют за Украину.
>
>
>
>
> "Сегодня тут будет не до журналистов. Уводите"
>
> Поезд Киев — Константиновка подъезжает к конечной станции, городу к северу от Донецка. Вагоны постепенно пустеют. Дальше поезда не идут, только маршрутки и такси. В соседнем купе мужчина жалуется:
> — Ну кому нужна эта война, люди гибнут и все без толку.
>
> — Кому война, а кому и мать родная. Точно кто-то на этом всем зарабатывает, иначе и быть не может, — поддерживает разговор сосед.
>
> Из поезда выходят пассажиры в военной форме и гражданской одежде вперемешку. Толпу сразу же окружают таксисты, которые готовы отвезти куда угодно — хоть на блокпост в Донецк, хоть в Авдеевку, которую в эти дни обстреливала артиллерия.
>
>
>
> Пару часов езды на маршрутках — и я оказываюсь в поселке, где служат добровольцы тактической группы «Беларусь». С дороги сразу попадаю на тренировку по стрельбе в заброшенном заводском коридоре. При первых выстрелах инстинктивно хочется пригнуться.
>
> — Я бы на твоем месте туда не ходил, — предостерегают бойцы, когда на обратном пути я попытался свернуть с тропинки. Там могут быть мины.
>
> Через несколько минут прибываем на базу тактической группы «Беларусь». Это некогда административное двухэтажное здание в тылу поселка. На второй этаж почти никто не заходит, слишком опасно в случае обстрела, на первом этаже находятся кухня и столовая, а комнаты солдат — в подвале, это самое безопасное место. На некоторых дверях надписи: «Обережно, міни». Скорее всего, надписи устаревшие, но на всякий случай туда не захожу.
>
>
>
> Жесткой армейской иерархии здесь нет, приказы отдаются нечасто. После тренировки до вечера у солдат свободное время. Они собираются вместе, обсуждают новости и события последней ночи.
>
> — Странная здесь война, — говорят недавно прибывшие из другого прифронтового поселка бойцы. — Днем мирная жизнь: работают магазины, люди ходят по улицам, а ночью начинается настоящая война. И как они вообще тут живут, почему не уехали?
>
> К вечеру наступает время войны. И.о. командира с позывным Брест назначает дежурных по базе и бойцов, которые сегодня поедут на позиции. За пять минут обычные молодые белорусские парни превращаются в хорошо экипированных солдат. Они все становятся похожими. Теперь мне сложно узнать ребят, с которыми я только что познакомился.
>
>
>
> С выключенными фарами мы подъезжаем к линии фронта. Машина останавливается в нескольких кварталах частного сектора от позиций. Дальше идем пешком.
>
> — Журналист, ты перед замыкающим, — командует Брест.
>
> Идем тихо, пригнувшись: некоторые улицы простреливаются противником, который контролирует три укрепленных террикона. В условиях степи — идеальные позиции.
>
> Заходим в одно из подворий. Здесь вместо курятника бойницы, вместо огорода — глубокий окоп. Он вырыт в форме зигзага, чтобы при прямом попадании снаряд не убил сразу всех.
>
>
>
> На позициях ночью нельзя включать не то что фонарик, но даже мобильный телефон.
>
> — Сепаратисты и так знают наши позиции, днем с терриконов все хорошо видно, но не нужно привлекать внимание лишний раз, а то прилетит что-нибудь.
>
> Этой ночью относительно спокойно, тишину нарушает только «беспокоящий огонь» и канонада из соседнего поселка — стороны напоминают друг другу о своем существовании. Но для непривыкшего уха каждый взрыв и пулеметная очередь кажется опасной.
>
> Глаза постепенно привыкают к темноте, через некоторое время можно уже различить фигуры солдат, а вот моя камера здесь почти бесполезна.
>
> Солдаты по очереди просматривают серую зону и позиции сепаратистов в тепловизор, чтобы заметить диверсионно-разведывательные группы. До позиций противника примерно 700 метров.
>
>
>
> — Да не, нужно быть самоубийцей, чтобы лезть сейчас в серую зону, тут же все как на ладони, — обсуждают солдаты, но все же ведут наблюдение. Несколько раз в тепловизор попадались зайцы. Бойцы чуть не открыли огонь, но успокоились, увидев, что цель прыгает.
>
> В домике рядом можно погреться и выпить горячего чаю. На кухне сидят контрактники ВСУ, они дежурят посменно с белорусами.
>
> — Мы расходный материал, мужики, нужно смотреть правде в глаза. Давно эту войну можно было бы закончить. Но она все тянется и тянется. Тут, видимо, большие деньги все решают, кто-то хорошо на этом зарабатывает, а мы в их игре просто расходный материал. Бросить бы это все, да я, кроме вот этого автомата, ничего и не знаю в жизни, — говорит один из контрактников.
>
>
>
> Следующим вечером на линии фронта заходим на другое подворье. Седой мужчина с острым взглядом и без знаков отличия, очевидно — командир, сразу интересуется, почему сегодня нас больше.
>
> — С нами журналист, — отзываются солдаты.
>
> — Сегодня тут будет не до журналистов. Уводите.
>
> Остаюсь на другой позиции, где нет командования ВСУ. Примерно через час прогноз седого незнакомца сбывается. Канонада и взрывы слышны уже гораздо ближе. Небо периодически озаряется сигнальными ракетами. Оглушительный взрыв раздается совсем близко, все моментально падают на дно окопа. Второй, третий взрыв, над окопом свистят пули. «Оказывается, они и правда свистят», — ловлю себя на мысли. Инстинктивно хочется вжаться поглубже.
>
>
>
> — 120-ка прилетела, точно вам говорю, — солдаты обсуждают калибр упавшего снаряда.
>
> — Да нет, свиста не было, наверное это СПГ, — отвечает другой.
>
> В окоп практически влетают с разбегу солдаты ВСУ.
>
> — Ну как тут? Сегодня горячо? Ща мы им ответим.
>
> У ВСУ на такой случай припасена «Дашка»: крупнокалиберный пулемет ДШК, через несколько секунд мы услышим ее.
>
> — Слушай, а тебе сколько лет? — спрашивают у меня бойцы.
>
> — 35.
>
> — А, так тебе должно быть не страшно, пожил же уже, — мрачный армейский юмор странным образом разряжает обстановку.
>
>
>
> Через пару часов обстрелы постепенно стихают. Мы покидаем позиции пригнувшись и очень быстро — нас, скорее всего, видно в тепловизор с позиций ДНР.
>
>
>
> Солдат дежурит на позиции. Фотосъемка через тепловизор.
>
> После обстрела поселок остался без электричества. Здесь это означает отсутствие обогрева и воды. Утром солдаты уходят рубить дрова для буржуйки. Но уже к обеду электричество появляется на базе.
>
> — О, у меня есть связь, — радуется один из бойцов — нужно позвонить маме, сказать, что у меня все хорошо. А, нет, она же не знает, где я.
> "Помогая здесь, защищаем свой дом"
>
> Бойцам тактической группы от 19 до 25 лет, лишь Бресту под 40. У них правые, порой ультраправые взгляды, кто-то вышел из фанатской среды. Еще до войны они следили за здоровьем и занимались спортом. Я не видел у них на базе ноутбуков или другой техники, кроме мобильных телефонов. Личных вещей было по минимуму — одежда и спальные мешки, а также книги: исторические и несколько романов Эриха Марии Ремарка.
>
> На второй день на базе мы пообщались с двумя белорусскими бойцами. Их позывные — Якуб и Талер.
>
>
>
> — Зачем вы здесь?
>
> Якуб: Сюда беда пришла с востока. Не повезло нашим странам с соседом, как говорится: соседей не выбирают. На востоке оказалась, как еще Рональд Рейган дал определение, «империя зла». И как сказал Рузвельт: «Если у вашего соседа горит дом, неужели вы не дадите ему свой садовый шланг?».
>
> Боец считает, что после войн в Приднестровье, Абхазии, Южной Осетии, Чечне и в Украине следующей горячей точкой может может стать Беларусь.
>
> — Поэтому, помогая здесь, мы уже защищаем свой дом, чтобы это не пришло к нам. Беларусь и так настрадалась за 20-й век, еще одну войну она просто физически не вынесет.
>
>
>
> Талер стрижет Якуба
>
> — Мы надеемся, что война измотает эту недоимперию, как в свое время измотала Афганская война. Там уже очень заметны центробежные тенденции, особенно в Сибири. У нас здесь есть и россияне, и конкретно сибиряки, у тех уже конкретное настроение: хватит кормить Москву. Надеемся, что России станет не до внешнеполитических амбиций, а лишь бы удержать свои разбегающиеся регионы типа Татарстана или Якутии.
>
> — Как объяснили родным и друзьям свою позицию, как они восприняли это?
>
> Якуб: Я, можно сказать, сирота, поэтому объяснять не приходилось особо. Отвечаю сам за себя и сам по себе, поэтому я и здесь. Друзья в основном из категории «диванных воинов», они со мной согласны, даже могут патриотический пост сделать. Но одно дело быть сочувствующими, хотя это уже хорошо, а другое — приехать сюда. Я никого не осуждаю. Каждый должен заниматься своим делом: если вот он какой-то айтишник, ну не надо ему гнить в окопе, пускай он зарабатывает деньги и своего соседа мобилизованного сводит в магазин и купит ему термобелье.
>
> Талер: А я толком ничего и не объяснял, взял и уехал одним днем. Я сначала не хотел говорить семье, где я. Сказал, что работаю администратором в отеле. Но родители как-то сами догадались и первое, что они мне написали, было: «ты фашист». Ну, сказывается, видимо, то, что они смотрят российское ТВ. Сейчас уже отношения более-менее наладились.
>
>
>
> — Когда мы русскоязычных младенцев есть перестали, так сразу и отношения наладились — смеется Якуб.
>
> — Вы служили в армии?
>
> Якуб: Я в белорусской армии не служил, но всегда интересовался оружием, минно-подрывным делом — литературы же сейчас в интернете полно. С детства я вел здоровый образ жизни, тренировался, даже с парашютом прыгал. Какое-то у меня предчувствие было, что моему поколению придется воевать, на уровне шестого чувства.
>
> — Перед приездом на фронт какую подготовку еще получали?
>
> Якуб: Никакой особой подготовки не было, приехали в зону АТО, попали в действующее подразделение «Правого сектора» и там прошли курс молодого бойца. Если ты здоровый и выносливый, можешь пробежаться на зарядке в бронежилете — значит, подходишь.
>
> — Какие отношения с местными жителями?
>
> Якуб: Я бы назвал это «синдром Дебальцево». Там же было как: сначала они успели под сепаратистами побыть, весной 2014 года, потом летом их освободили ВСУ, а потом в январе — феврале 2015 года была битва на Дебальцевской дуге и ВСУ отошли. То есть там власть изменилась три раза, как в фильме «Свадьба в Малиновке». Местные жители просто боятся однобоко говорить: за тех или за тех. В разговоре они стараются нейтралитет поддерживать, страхуются: а вдруг опять сепаратисты вернутся. В целом к нам отношение лояльное. Мы вот в библиотеку записались тут, ходим, и никаких проблем не было.
>
> Здесь местные уже привыкли к войне, бывает, трассер вечером по улице пролетит — так никто даже голову не вжимает. Человек такое существо, что привыкает ко всему. Нам местные рассказывали, что поначалу они в подвалы спускались, а сейчас все уже фаталистами стали: никто на войну внимания не обращает.
>
> — Как вы относитесь к простым бойцам с противоположной стороны?
>
> Таллер: Мне их жалко, на самом деле. Их просто обманули. Люди поверили в золотые горы, которые им пообещали. А теперь им уже и деваться некуда.
>
> — Планируете остаться в украинской армии на контракт?
>
> Якуб: На войне, я уже понял, нужно жить одним днем, решать задачи по мере их поступления. Если получится, так почему бы и нет. Домой мне дорога заказана при нынешней власти (в Беларуси предусмотрена уголовная ответственность за участие в боевых действиях на территории других государств, ст. 133 УК РБ. — PORTAL), поэтому для меня действительно самый простой путь — получить украинское гражданство и остаться на контракт в армии.
>
>
>
> Талер: У меня особых планов пока нет, пока есть эта война, буду воевать. А оставаться в армии я вообще не хочу: ходить на все эти построения, козырять офицерам, которые в тылу сидели и ничего не делали — это мне как-то не улыбается. Может, потом пойду во французский легион, еще не решил точно.
>
> — Как вы думаете, чего не хватает в белорусской армии?
>
> Якуб: У меня друзья служили. На огневой подготовке, они говорили, им по три патрона выдают. Ну какая это огневая подготовка? (Смеется.) Такой солдат от первого же выстрела испугается и зажмурится. Армия не занимается своими задачами, у кого ни спроси — драят «очки», подметают плац, чистят картошку. А про дедовщину я вообще молчу. Пускай бы они служили не год или полтора, а полгода, но каждый день бы ходили на полигон и отрабатывали стрельбу из всех видов стрелкового оружия. Да на обучение обычного пехотинца хватит и двух-трех месяцев, а на узких специальностях, например, оператор зенитно-ракетного комплекса, конечно, должен быть аттестованный человек на контракте.
>
> — Если бы вам несколько лет назад сказали, что Украина будет вести войну и вы будете здесь воевать, как бы вы тогда к этому отнеслись?
>
> Якуб: Как к научной фантастике. Война свалилась как снег на голову, даже во время Майдана никто и подумать не мог. А на самом деле все это давно планировалось.
>
> По его мнению, в украинской армии и силовых структурах до 90% верхушки были предателями, а планы вторжения «разрабатывались еще чуть ли не лет 10 назад».
>
>
>
> — Как относитесь к тому, что не можете сейчас вернуться на родину и собираетесь ли вообще когда-нибудь вернуться?
>
> Якуб: Я бы не говорил, что мы не можем вернуться. Теоретически возможно все: можно вернуться и сесть на 7 лет. Меня спрашивали друзья, не боюсь ли я этого, я им говорю: а вы сами как думаете, может что-нибудь вообще напугать человека, побывавшего на войне? Тюрьма меня не пугает, но зачем? Мне пока и здесь хорошо.
>
> Но, конечно, снится иногда родина, я раньше этого не понимал. Не государство, не тупые лица чинуш, снятся те места, где детство прошло: родное озеро, родной лес, речка. Но свобода для меня превыше всего, я лучше тут буду спать под открытым небом и есть хлеб, но быть на свободе, чем там, с трехразовым питанием и под охраной.
>
> — А если одной фразой: что для вас война?
>
> Якуб: Кровь и грязь, никакой романтики тут нет. Кровь, грязь и суровые бытовые условия, превращаешься немного в зверя, а здесь по-другому выжить и невозможно.
>
>
>
> Талер спит в своей комнате.
>
> — Вы помните свой первый бой?
>
> Якуб: Здесь сейчас глубокая позиционная война, но не надо путать с Первой мировой. Тогда между противниками была дистанция в 30−40 метров — расстояние, на которое можно было добросить ручную гранату, 100 — это уже считалось много. Сейчас же дистанция до противника намного выше. Применяются в основном минометы, гранатометы. Поэтому каких-то ярких воспоминаний о первом бое и нет.
>
> — Можете вспомнить самый страшный момент?
>
> Талер: Да тут все страшно, неизвестно когда и что может прилететь, поэтому все время находишься в нервном напряжении. Однажды из ПТРа (противотанковое ружье. — PORTAL) прилетел патрон бронезажигательный, прошил блиндаж и чуть-чуть не зацепил боекомплект. Если бы попал в ящик с гранатами, меня бы уже здесь не было.
>
> Якуб: Я помню, однажды дежурил в ночь, а уже морозы начались и нужны были дрова для буржуйки. Я автомат за плечо и пошел в местный лесок, уже частично выкошенный войной. Помню, начинаю собирать дрова и слышу: 12,7 (калибр оружия. — PORTAL) пошли надо мной, верхушки деревьев посыпались вниз. Я, конечно, сразу рухнул на землю, вжался и думаю: если сейчас минометы начнут работать — то все. Как-то даже обидно так погибнуть, не на позиции, а пойдя за дровами — вот эта мысль, помню, меня напугала.
>
>
>
> — Был ли момент, когда вы пожалели о своем выборе приехать сюда?
>
> Якуб: Нет, ни разу. Один знакомый мне сказал: действительно, как можно было оставаться в стороне от таких исторических событий. Внуки потом спросят: дед, а что ты делал? И хоть не будешь чувствовать себя неловко.
> "Думаете, вас подвал спасет?"
>
> Поселок Марьинка находится недалеко от фронта. Большинство жителей вернулись после того, как закончилась активная фаза войны.
>
>
>
> Из подвала трехэтажного здания торчит труба буржуйки, дымя на весь двор. Мужчина со второго этажа обращается к вышедшей из подъезда женщине.
>
> — Дышать же нечем. И так постоянно стреляют, еще вы нас хотите дымом затравить?
>
> — А вы сами разве в подвал ночью не спускаетесь? — отвечает женщина.
>
> — Да зачем, думаете, если в нас попадет, то подвал вас спасет?
>
> Узнав, что я из Беларуси, женщина приглашает в свое «бомбоубежище». Ее зовут Ольга.
>
>
>
> — Мы тут никому не нужны, то одни стреляют, то другие, а нам от всех достается. Сначала нас обстреляла украинская армия. Это было в июле 2014 года, «Градами» нас накрыли раз, второй, третий. Тогда среди ночи приехали ДНР-овцы и нас эвакуировали. Мы взяли что могли тогда и уехали. Но в октябре того же года и вернулись. Оно, знаете как, дома и стены помогают. Мы вот огород посадили, что-то собрали — и уже хорошо. Волонтеры нам помогают и Красный Крест, а от государства мы ничего не видели, никакой помощи, вот только на выборы, когда Порошенко выбирали, дали продуктовый пакет, и всё. Ничего, все у нас хорошо, главное, что бы авиация нас не бомбила, а так, если попадет снаряд, дом-то выстоит.
>
> Иду дальше по поселку. Некоторые дома разрушены полностью, некоторые пострадали частично. Многие окна заколочены или заклеены полиэтиленом. Через некоторые из них на улицу смотрят святые с икон — здесь каждый защищает свой дом, как умеет. На стене трехэтажного здания, в которое попал снаряд, кто-то написал: «Зачем?».
>
> Двое пожилых мужчин прибирают голубятню и кормят птиц.
>

> aleksandr kyncevich 23798 (23798) писал (а) в ответ на сообщение:


>>
quoted2

> aleksandr kyncevich 23798 (23798) писал (а) в ответ на сообщение:
>
> Какие еще нахрен суды Белвруси… ты тупо сгреб все вкучу