Обращение Александра Лукашенко к депутатам Палаты представителей (ПОЛНАЯ ТЕЛЕВЕРСИЯ)
ЗУБР
4 1510 16:54 08.10.2016
17:50 08.10.2016
Все четко и по делу. Вот таким и должен быть народный президент, а не "наемный менеджер" олигархов (не будем показывать пальцем).
20:27 08.10.2016
Вашему вниманию наиболее важные моменты выступления Батьки
======================================== =======
цитаты :
Еще раз подчеркиваю, может, я действительно устарел, но русские, россияне — это наши братья, с которыми мы живем давно.
В руководстве России разные люди, и политику они провозглашают разную. И действуют порой, не сообразуясь с действиями собственного народа. Будем откровенны, есть там такие люди, и вы их знаете хорошо. Я же говорю о русском народе, россиянах, которые души не чают в белорусах.
Исходя из этого — об «уничтожении русского языка и культуры»
«Да, Господь с вами, от какого наследства мы отказываемся», как говорил классик.
Зачем выбрасывать то, во что целые поколения белорусов вложили свой разум, свои устремления, свои чаяния
Русский язык, культура, ну извините меня, наверное, на треть и наши. Тогда можно сказать, что там, за Уралом, все тоже должны отказаться от русского, там же живет дай бог сколько народностей. Но никто же от этого не отказывается.
С другой стороны, и никто не выбрасывает свое национальное. Нигде вы в России не слышали, что чукчи, якуты и прочие не должны развивать свои традиции и свой язык. А некоторые доморощенные у нас в Беларуси и особенно на Востоке начинают нас упрекать в излишней, подумайте, белорусскости.
Что это за глупость такая? Мы нация, а у каждой нации есть свои признаки национального, и главное, кроме территорий, суверенитета и так далее, это язык. Почему мы должны отказаться от белорусского языка? Почему?
цитата Достаточно вспомнить насильственную смену власти в некогда благополучных странах Северной Африки и Ближнего Востока, говорю это с ответственностью, потому что я в этих странах не единожды бывал. Я старый Президент, я хорошо знаком не с самим даже Башаром Асадом, которого сейчас там бомбят, с его отцом — Хафесом Асадом. Вы не представляете, насколько это глубокий и умный человек. Мы когда–то с Фиделем Кастро целые сутки, поверьте, сидели — нам только чай приносили, чего–то перекусить, — и я, раскрыв рот, будто обучаясь где–то на истфаке, слушал из его уст всемирную историю. А она же совершенно не та, как нам преподавали! Я удивлялся, насколько глубокомыслящий это человек. Муамар Каддафи в Ливии, которого там на кол посадили, повесили, изуродовали. Это был не дурак, это был мужественный человек, который, зная, что его убьют, из страны не уехал. А теперь скажите, пусть на меня не обижаются некоторые мои коллеги, в том числе на Западе, кто бы так поступил? Вот время и показало, кто есть кто. Но, тем не менее, начали с Туниса, жемчужины Африки. Дальше пошли в Ливию и по всему побережью до Сирии. Что получили?
цитата
Наша задача добиться реального позитивного баланса в отношениях со всеми соседями, всеми ведущими геополитическими центрами силы. Неимоверно сложная задача. И мы не сидим на двух стульях, абсолютно нет. Вопрос не в этом. Господь нас посадил сюда, я, может быть, рад бы был где–то быть подальше от этого котла, но, увы, предопределено нам здесь быть. И мы вынуждены проводить такую политику, чтобы никого не обидеть, никому не навредить и чтобы сохраниться. Чтобы устоять, чтобы опять не стать какой–нибудь провинцией. Это что, неправильная точка зрения, это же не моя выдумка, это воплощение идей и чаяния всего белорусского народа. Мы делаем все для того, чтобы уберечь страну и народ на этом куске земли. Вот и вся политика. Мы готовы сотрудничать со всеми во имя этого. Нам нужны мир, безопасность и дружба между народами. Мы самая интернациональная страна, и наш белорусский народ по своей ментальности самый добрый и интернациональный.
цитата
К сожалению, некоторые интеграционные объединения, в которых участвует Беларусь, функционируют формально. Цели провозглашены благородные, но все вязнет в рутинных разборках и спорах. Может, кто–то и участвует в них ради своих политических целей и амбиций, в этих интеграционных объединениях, но мы стремимся внести свой вклад в объединительные процессы на постсоветском пространстве и желаем также получить определенную от этого отдачу.
Слушайте, не обязательно деньги, как меня там упрекают, вот Лукашенко газ, нефть, деньги хочет получить. Да господь с вами, мы хотим одного: если договорились о союзе, чтобы он строился на принципиальных, основных, выработанных всем человечеством, всей жизнью принципах.
Первый из них — равноправие.
Есть немало барьеров, созданных внутри интеграционных структур, которые мешают динамичному развитию экономик и взаимовыгодному сотрудничеству.
Что касается наших взаимоотношений с Россией, их суть состоит в том, что мы стремимся выстраивать всестороннее сотрудничество и взаимодействие, еще раз подчеркиваю, на равноправной основе. Однако не всегда это получается, и чаще всего не по вине Беларуси. Хотя и к нам, конечно, вопросов хватает.
Об этом свидетельствует так называемый газовый конфликт. Я прямо цитату беру из средств массовой информации. И сокращение из–за него поставок нам российской нефти. Очень кратко. Вопрос сложный, но я пытаюсь вам объяснить это кратко. В чем суть вопроса? Как вы понимаете, газ в отличие от нефти на мировых рынках не котируется. Он привязан к нефти. Нефть была высоко, 120 долларов за бочку, высоко был и газ. И в этих условиях мы заключили с ними соглашение и перенесли суть этого соглашения, белорусско–российского, на евразэсовский проект — Евразийский экономический союз. Потому что оно нормальным было. Мы не могли оспаривать высокую цену на нефть и газ, потому что нефть дорого стоила, газ был привязан к ней. Нам, конечно, это было, наверное, не очень выгодно. Но, увы, мы оказались между Казахстаном и Россией, у которых этого добра хватает. Мы согласились. Единственное, я сказал: «Мы должны иметь равноправную основу сотрудничества». Как конкурировать? Я простой пример привожу в очередной раз, как конкурировать могут наши «огуречники», тепличники, если они получают там под 200 долларов газ, а теплицы России получают по 40 долларов? Теплицы без топлива не существуют. Как мы можем конкурировать? Как мы можем продать туда излишки электроэнергии, если наши станции, Березовская, Новолукомльская и прочее, получают газ по 280 долларов, а российские — по 60 или по 40? У кого дешевле будет электроэнергия? Вот таким образом, если нет равноправного сотрудничества, удушается экономика. В данном случае Беларуси. Но мы всe просчитав, прослезились — на это пошли. 120 долларов нефть, высокая цена на газ. Упала нефть, притом упала существенно, до 50 долларов. Что следует с газом? Падает газ.
И сегодня по нашим соглашениям о равнодоходных ценах мы должны покупать газ в Российской Федерации где–то по 68 или 70 долларов. Где–то примерно так. Россияне говорят прямо мне в лицо: «Ну мы не можем так продавать». Я говорю: «Как это не можем, а соглашения, а договоры?» — «Мы могли, когда была вон там вон цена, а сейчас не можем?» «Вопрос, — говорю, — не в том, какой вы нам газ поставляете! Есть соглашения, их надо выполнять». И потом, ну мы понимаем, есть такая в России структура нищая, бедная, как «Газпром». Хорошо, давайте в этом году не 68 долларов, как по соглашению, — 100. Наполовину, так? Русский человек, премьер–министр, машет головой — 100. Договорились, всe. «Нет, мы на это не пойдем». Мы с момента падения цены, с этого года, даже не с прошлого, хотя и в прошлом году упала цена на нефть и газ, мы начали платить им по 100 долларов. Нас решили наказать. А, раз вы нам недоплачиваете, мы вам сократим поставки нефти. Но нефть вся не просто под соглашениями, она законтрактована. Под определенную цену. Невозможно смешивать вопросы нефтяные и газовые.
Третий квартал мы работаем с критическим обеспечением нефти. Что это такое у нефтяников? Спросите у них. Это уничтожение заводов. Нефтеперерабатывающие заводы — это предприятия непрерывного цикла. Их нельзя не обеспечивать под завязку нефтью. Есть определенный уровень.
Ну не буду в детали влазить в эти все наши. У нас уже больше эпистолярную форму приобрело общение с Президентом России, несмотря на наши частые встречи. Он мне пишет, я ему пишу. Суть одна, и мы сходны в этом, — нам нельзя из–за какого–то очередного спора за нефть–газ разрушить всe то, что создавалось вместе. Ведь мы получим такой откат, что потом трудно будет вот эту брешь заделать. И я попросил: давайте не будем выносить этот спор хозяйствующих субъектов не то что на наш уровень, публично не будем обсуждать. Нет, начались вбросы со стороны России в средства массовой информации: Лукашенко такой, Лукашенко сякой. А какой я? Вот я вам рассказал вкратце суть этого спора. Но когда попросили раз, второй раз... Измочалили наших специалистов уже на этих переговорах. Тогда я приказал: хорошо, мы теряем определенные суммы. Мы должны это компенсировать, коль нас окунули из–за газа в нефтяной вопрос, за счет прокачки по транзиту нефти до 70 миллионов тонн в год. Сейчас чуть меньше. Вы, наверное, это уже слышали. В полтора раза подняли, сейчас поднимем до уровня Чехии. У нас тонна на сто километров, по–моему, 50 центов примерно или 56. В Чехии — 2,2 доллара Дальше, если так пойдет, мы вынуждены будем прибегнуть к другим мерам, для того чтобы обезопаситься.
цитата
Но это так, расчеты, в которые нас окунула российская сторона, на что я говорю всегда: не в бухгалтерии дело. Если начнем считать, кто для кого, какое государство кому дороже, далеко зайдем. Мы этого делать не хотим. Мы хотим только равноправного, нормального, пускай не братского, не хотят братского — ладно, равноправного сотрудничества. Будет это — никогда Россия с нами проблем иметь не будет.
Я говорил всему руководству России: даже если у нас во власть придут другие люди, а не Лукашенко, здесь проблем не будет. Потому что ну настолько взаимоувязаны интересы наших государств. Ну это же ненормально, когда я военному руководству говорю в России: слушайте, вот две дыры на западном направлении в совместной противовоздушной обороне. Они очень просили, чтобы мы объединенную систему ПВО создали с Россией, потому что у них от Балтики до Черного моря здесь ничего нет.
Но ради бога, мы же защищаем свое Отечество. У нас единая группировка. Я говорю, нам надо С–300 поставить вот здесь для того, чтобы иметь плотное кольцо нашей обороны. Мы не можем, у нас С–300 нет. Я говорю, мы нашли у вас С–300, под забором валяются, мы вам покажем. Вот военные здесь присутствуют, мы вам покажем где. Московский военный округ, вот там, там, там. Ну мы не можем тоже бесплатно, по–моему 170 млн долларов заплатили, забрали, в конце концов, заплатив. Отремонтировали у себя, вынуждены были создать производство для этого, мы же не производили С–300, отремонтировали, модернизировали и поставили на вооружение. Встает вопрос, так что, от нас же сегодня требуют и мы к этому готовы, мы будем умирать здесь за Беларусь и Россию, вот на этом направлении западном. Мы так договорились, создав совместную группировку. Я говорю, так надо что, чтобы я защищал вас, должен прийти и у вас еще и автомат купить? Это что, нормально? Дальше — больше, почему появилось это ракетное производство, оно нам сто лет не надо было. Это же недешевая вещь. Прошу, давайте поставим в связи с активизацией некоторых сил, что их беспокоит больше всего, давайте здесь поставим системы «Искандер». Нет. Не хватает этого. Смотрю, недавно появились «Искандеры» в Армении. Но я же не буду благословения ждать. Мне пришлось заняться собственным созданием ракетного производства. Потому что это самое мощное, неуязвимое оружие, чтобы защитить свою землю. Что я не так сделал? И вот я вам несколько примеров привел, и все время мы на это наталкиваемся.
Может, кому–то там не до Беларуси, а я чувствую действительно так. Сирия важна, но Беларусь — это святое, что не может потерять Россия, как и для белорусов Россия — это святое. Вот наша политика в отношении России, и она не должна быть затуманена некими природными газом и нефтью. В конце концов, многие месторождения в России в последние времена Советского Союза, и газовые, и нефтяные, были построены белорусами. И мы не просим у россиян: слушайте, отдайте нам по дешевке какой–то трактор и прочее. Мы просим у них равноправных условий.
Надо выполнять договоры, и все этим сказано — выгодно или невыгодно. Если не выполняем договоры, соглашения, никто с нами работать не будет. И мы надеемся, мне кажется, что в какой–то степени лед тронулся. И сегодня мне докладывали, что есть некие новые предложения. Ну, думаю, что там Президент России уже вмешался в этот вопрос. Нам драться из–за этого не следует. Поэтому мы надеемся на решение этих вопросов. Мы люди разумные, мы готовы где нужно отступить, мы готовы к компромиссам, но это надо делать честно.
Беларусь — еще раз подчеркиваю — миролюбивая страна. Не хотим мы ввязываться ни в какие международные конфликты. Прямо говорю: мы не будем воевать в Сирии. Для нас это и невозможно, и не нужно. Но мы переживаем за сирийский народ и оказываем ему посильную помощь, и будем оказывать сирийцам посильную помощь, что в наших силах. Но воевать мы там не будем. И мы в Украину на танках не поедем, мы на тракторе туда поедем. Это наши братья, такие, как русские люди. Это единство славянское, которое никому не позволено разрушить. Никакие сиюминутные интересы и телодвижения со стороны политиков не должны разрушить этого единства. Мы же льем воду на мельницу наших противников.
Вместе с русским народом, россиянами, мы будем защищать наше общее Отечество здесь, на не менее важном для России западном направлении. И никакие военные базы — типа десять самолетов перебросим и это решит проблему. Если мы хотим усилить на этом направлении нашу оборонную мощь — мы предлагали россиянам не пиаровские акции в виде авиабазы, а настоящую систему защиты, и мы здесь никого не боимся, шутить с этим нельзя.
