ГЕРОЕВ "НОРМАНДИИ - НЕМАН" ДОЛЖНЫ ЗНАТЬ И ПОМНИТЬ ВСЕ
ЗУБР
349 30000 16:23 10.12.2014
Гвардии старший лейтенант Евгений Стельмах свой подвиг в небе Кореи совершил 1 июня 1951 года. Вскоре ему было присвоено звание Героя Советского Союза, но об этом, равно как и о том, что на самом деле происходило на корейской войне мы узнали лишь спустя долгие годы. Почему? Для ответа на этот вопрос «СБ» сегодня начинает публиковать очерк военного журналиста Николая Качука.
27 июля исполнилось ровно 60 лет с того дня как на Корейском полуострове затихли залпы орудий и перестали рваться бомбы: противоборствующие стороны, измученные трехлетней кровопролитной бойней, сели за стол переговоров и заключили перемирие. Мирного договора нет до сих пор. Как не подсчитаны и потери. По мнению специалистов–аналитиков, они чудовищны — более четырех миллионов человек! В основном ни в чем не повинные мирные жители — корейцы, разделенные сегодня (наследие той войны) 38–й параллелью на северных и южных. Эту братоубийственную катастрофу сегодня называют по–разному. В КНДР — отечественной освободительной войной, в Южной Корее — инцидентом 25 июня. Американские журналисты нарекли ее громким именем — Великая ограниченная война. Белый дом, долго и упорно твердивший о всего лишь «полицейской операции» 16 стран под флагом ООН в поддержку южнокорейской демократии, после того как стали известны масштабы «операции» вынужден был признать: в Корее велась полномасштабная война, поставившая мир на грань третьей, ядерной мировой войны.
И только для советских людей корейский «инцидент» долгие годы был неизвестной войной. Участие в ней СССР тщательно скрывалось. Даже погибших на родину не привозили — хоронили в Китае. Ее ветераны, связанные подпиской о неразглашении гостайны, покорно молчали... Молчали почти 40 лет. Лишь 25 июня 1989 года, в 39–ю годовщину начала корейской войны, в «Красной Звезде» как гром среди ясного неба статья — «Это было в Корее». В этот день советская страна впервые узнала о воевавшем в Корее 64–м истребительном авиакорпусе и среди имен геройски сражавшихся там воинов прочитала: «гвардии старший лейтенант Евгений Стельмах». Его ПЕРВЫМ на корейской войне представили к высокому званию Героя Советского Союза. Двадцативосьмилетнему пареньку суждено было стать и ПЕРВЫМ, и единственным в истории белорусом — летчиком реактивной авиации, удостоенным Золотой Звезды за подвиг, совершенный в воздушном бою. К сожалению, посмертно.
Я об этой войне знал, можно сазать, всю свою ознательную жизнь. Мой отец тоже воевал в Корее. Я жил среди тех людей, кто воевал в Корее. Некоторых я знал достаточно близко, а с их детьми учился и в школе и в университете. Некоторые из них родились в БССР (Белоруссии), некоторые из них родились в России, но большую часть своей службы служили в Беларуси и умерли здесь и лежат в белорусской земле. О них я и хочу рассказать. Очень прошу не мешать мне - рассказ будет длинным!
Politforums.net: По предварительной договоренности с Зубром закрепляю эту тему.
16:44 10.12.2014
16:54 10.12.2014
Эта статья взята мной из СБ. Её автор Николай Качук. Есть в ней некоторые неточности, которые я по ходу исправлю.
Разделение Кореи на Северную и Южную произошло в 1945 году после поражения Японии, до этого правившей Кореей, во Второй мировой войне. США и СССР подписали соглашение о совместном управлении страной. Линия раздела зон влияния двух сверхдержав прошла по 38-й параллели. После корейской войны (1950 — 1953 гг.) это разделение сохранилось.
(Зубр Отец рассказывал, а он был участником война с Японией в августе - сентябре месяце 1945 года, что по согласованному с американцами плану весь корейский полуостров должна была брать Советская (Красная) армия. Но американцы за сутки до нашего наступления выбросили морские десанты вблизи 38 паралели и, тем самым разделили Корею на две части.
В дальнейшем подобных промахов Советское командование уже не допускало. Например, Ляодунский полуостров вместе с городами Порт-Артур и Дальний был взят нашими войсками путем воздушных десантов под самым носом у американцев, которые шли с морскими десантами к ним.
Сейчас Порт-Артур и Дальний стал одним городом - Дайлянь. Кстати, в Дайляне стоит наш авианосец "Минск" в качестве развлекательной площадки, который был продан кремлевскими сидельцами по цене металлолома)
11 мая 2013 года у Евгения Михайловича Стельмаха был бы юбилей — 90 лет со дня рождения. (Зубр Эта статья была написана в прошлом году, т.е. в 2013)
В глубине души у меня теплилась надежда, что Беларусь вспомнит своего славного сына и широко отметит эту дату. Но о Стельмахе не рассказали ни на телевидении и радио, отмолчались и газеты. Зная, что летчик–герой родился под Осиповичами, с надеждой открыл местную районку «Асiповiцкi край», но и там — ничего.
К сожалению, из книги в книгу, из энциклопедии в энциклопедию переписываются одни и те же, в большинстве своем недостоверные факты биографии Евгения Михайловича, которые бездумно тиражируются на сайтах в интернете. Обидно, что наш легендарный земляк оказался неинтересен отечественным историкам и идеологам, как гражданским, так и военным. К нашему стыду, его имя лучше знают за рубежом, чем на его родине.
В поисках Евгения Стельмаха
Признаюсь, была задумка написать о Стельмахе к его 90–летию, тем более что собранный за многие годы материал, а впервые я услышал о нем в Уссурийске в далеком 1981 году, позволял это сделать, но останавливало то, что у меня не было ни одной толковой фотографии Евгения Михайловича. Не оправдались мои надежды и на военный архив в Подольске. Повезло в другом: там я узнал адрес родного дома Стельмаха в Осиповичах.
От Минска до Осиповичей всего каких–то два часа на электричке. Не скрою, с волнением шел от железнодорожного вокзала по местным улочкам, которые, наверное, еще помнят Женьку Стельмаха. По Абросимова и Рабоче–Крестьянской до его дома совсем недалеко, но это уже окраина города.
Обычная, больше похожая на деревенскую, пыльная улица носит гордое авиационное имя Героя Советского Союза Полины Осипенко — одной из трех первых советских летчиц–героинь. К моему огорчению, в доме номер шесть родственники Стельмаха уже не живут — он принадлежит другим хозяевам. Потоптавшись у одинокой рябины, посаженной прямо напротив калитки, понимаю, что рассчитывать остается только на удачу и добрых соседей–старожилов. И она в тот день от меня не отвернулась. Сидящий на завалинке в соседнем переулке пожилой мужчина, искренне удивляясь моим расспросам — неужели это кому–нибудь нужно, — ввел меня в курс дела. Дом уже давно продан, а сестра Стельмаха Татьяна живет в другом городе. Есть еще родственники — в деревне Вязовница, где и родился Женя Стельмах. А совсем рядом, всего пару сотен метров, улица имени Стельмаха, которая раньше называлась Западной.
Именная улица, на которой всего 27 обычных деревенских домов, своим видом и изжеванным колесами вроде бы асфальтом, красноречиво говорила о том, что здесь давненько не ступала нога городского начальства. Упирается она прямо в проходную Осиповичского производственного участка ОАО «Бобруйский комбинат хлебопродуктов». Здесь, на этом здании, по адресу Калинина, 89, и висит давным–давно требующая замены и по месту своего нахождения, и по содержанию мемориальная доска: «Улица носит имя Героя Советского Союза гвардии старшего лейтенанта Стельмаха Евгения Михайловича, погибшего 1 июня 1951 года при защите государственной границы СССР». Стельмах был летчиком, а не пограничником, и его «граница» была в небе Северной Кореи, где по приказу советского правительства он выполнял свой интернациональный долг.
17:13 10.12.2014
Паляш (Паляш) писал(а) в ответ на :
>
Согласен с тобой Паляш. На эту тему я много лет назад уже писал. Но сейчас у меня накопилось в сотни раз больше материала, причем с фотографиями (общедоступными и из личного архива), который я и хочу выплеснуть, поскольку считаю это своим долгом перед своими родителями, внукаи, белорусами и русскими. Их нахождение в моих архивах как - то тяготит мою душу. Тем более, что та тема закрыта. Извини!
17:23 10.12.2014
Есть в Осиповичах замечательное место, созданное руками местных патриотов, воинов–интернационалистов, — аллея героев, где нашлось место и обелиску, посвященному Евгению Стельмаху. А на городском кладбище, где похоронена его мама, стоит необычный памятник, на котором две фотографии — Марии Ивановны и сына — Жени. Так поступил, устанавливая его, мудрый Михаил Федорович — отец Евгения. Корейская война, об этом знают только родственники, убила их обоих — мать и сына.
Уже перед самым отъездом из Осиповичей посетил местный краеведческий музей. По музейным меркам он еще очень молод, и со временем, уверен, в его экспозиции появится и уголок, посвященный Стельмаху. Огорчила меня изданная в 2012 году к 140–летию Осиповичей многостраничная красочная книга–фолиант. В ней, увы, невзрачное фото Евгения Михайловича и все тот же «энциклопедический» набор фактов из его биографии.
Но ездил я в Осиповичи не зря: у меня появились хоть и приблизительные, но все–таки вселяющие надежду на успешный поиск координаты его сестры Татьяны. Благодаря им мой давний соратник и единомышленник Борис Евсейчик, проявив недюжинную настойчивость и изобретательность, нашел–таки Татьяну Михайловну Стельмах, которая носит сегодня совсем другую фамилию. И вот перед моими глазами заставившие сжаться сердце фотографии Жени Стельмаха, его мамы, отца... Газетная полоса, к сожалению, не позволяет разместить их все. За каждой из них — мгновения жизни этих замечательных советских людей...
Информация не для распространения
Летом 1981 года в дальневосточном Уссурийске, куда забросила меня непредсказуемая военная судьба, от ветеранов 523–го Оршанского Краснознаменного орденов Суворова, Кутузова и Александра Невского полка, базировавшегося на местном аэродроме «Воздвиженка», я впервые услышал невероятное: они тайно участвовали в корейской войне! Среди них есть Герои Советского Союза, немало и погибло, но только нескольких человек (советский народ не должен был ни о чем догадываться) привезли и похоронили в Уссурийске — остальные остались лежать в чужой китайской земле, на кладбище в далеком Порт–Артуре. Не найдя нигде документального подтверждения их рассказам, я уже начал было забывать о них. Как вдруг зимой 1984 года в Музее авиации Дальневосточного военного округа, который размещался в хабаровском Доме офицеров ВВС, неожиданно наткнулся на стенд, посвященный авиаторам–дальневосточникам 303–й истребительной дивизии, выполнявшим интернациональный долг в Корее! Среди 10 Героев Советского Союза был один белорус — Евгений Стельмах.
Я тут же достал блокнот и стал писать: «Гвардии старший лейтенант Евгений Стельмах сбил два американских бомбардировщика Б–29, которые упали в Корейский залив. Был подбит, катапультировался, на земле отстреливался до последнего патрона, погиб в бою». Ответственный за музей майор Черторижский тактично охладил мой исследовательский запал: «Информация для внутреннего пользования — не для распространения». Узнав, что я из Минска, великодушно разрешил записать адреса ветеранов–«корейцев», проживающих в Белоруссии.
Поначалу все мои попытки узнать у них что–либо конкретное об их тайной корейской одиссее натыкались на одни и те же грабли: «информация не для распространения». Правда, потом, познакомившись со мной поближе, «корейцы» разговорились. Но официально–то информация по–прежнему оставалась закрытой!
Аллея Славы в Осиповичах. На переднем плане памятный знак Евгению Стельмаху.
17:35 10.12.2014
Через войну на Корейском полуострове прошли около 40 тысяч советских военнослужащих, большинство — в составе 64–го истребительного авиакорпуса. 315 домой не вернулись, 126 из них — летчики–истребители. В этом скорбном списке — Герой Советского Союза Евгений Стельмах.
«Микроб летания»
Мог ли Женя Стельмах избрать другую жизненную дорогу и не стать военным летчиком? Сейчас, когда я знаю о нем многое, смело могу утверждать, что нет. Кроме неба, для него уже с 10 лет ничего другого не существовало. Виноват в этом отец — человек сильный, стойкий, с нелегкой, не раз пытавшейся согнуть и сломать его, судьбой.
В марте 1933 года Михаил Федорович Стельмах, окончивший Смоленский техникум путей сообщения, был призван в Красную Армию и направлен в управление военно–строительных работ № 66, которое занималось сооружением аэродромов в Сеще и Алсуфьево. Женьку отец любил брать с собой, и здесь, на аэродроме в Сеще среди военных летчиков тот и подхватил особый «микроб летания», после чего от самолетов его уже было не оторвать. В Сеще тогда базировались тяжелые двух– и четырехмоторные бомбардировщики–гиганты ТБ–1 и ТБ–3 9–й авиабригады. Самолеты были огромных размеров, и летчики, нарушая инструкции, нередко брали смышленого Женьку с собой в полет. Мог ли кто–то из пилотов тогда предположить, что пройдут годы и именно с четырехмоторными американскими тяжелыми бомбардировщиками примет свой последний бой их юный «член экипажа»?
Учебная группа курсантов Черниговской военной авиашколы пилотов со своим инструктором. Во втором ряду средний — Евгений Стельмах. Кызыл-Арват, Туркмения, 1942 г.
После школы раздумий у Жени не было: только в летчики! В 1940–м собрал нехитрые пожитки и поехал в Минский аэроклуб, после окончания которого, 11 июня 1941 года, был призван Кагановичским (ныне Октябрьский) райвоенкоматом города Минска в армию и направлен в Черниговскую военную авиационную школу пилотов.
А через неделю — война! Эвакуация: сначала в Зерноград, а затем еще дальше на восток — в туркменский Кызыл–Арват. Стельмах, как и все курсанты, надеялся, что его ждут ускоренная подготовка и фронт. Увы...
Впереди была долгая двухгодичная мука, а не учеба. Бензин — по ложке на брата, харч — «подножный», только чтобы ноги не протянули, самолеты — в основном битые, после нескольких аварий и капремонтов, обмундирование — самое что ни на есть разнокалиберное да еще и латаное–перелатаное... Плюс к этому невыносимая жарища градусов под 50, сплошные наряды и бесконечные хозработы.
Терпели, понимали, что все лучшее отдается фронту, о котором мечтали как о манне небесной. После У–2 за два года удалось оседлать, правда, с мизерным налетом, самолеты УТ–2, УТИ–4, И–16, Як–1 и Як–7б.
28 октября 1943 года курсант Стельмах стал младшим лейтенантом и, получив назначение в Архангельск, поменял жуткую жару Туркмении на лютый холод побережья Белого моря. Его 729–й авиаполк входил в состав 104–й истребительной дивизии ПВО, которая прикрывала от налетов немецких бомбардировщиков порт и город Архангельск, порт Молотовск (Северодвинск), акваторию Белого моря и местную железную дорогу. Немецкая авиация пыталась помешать прибывающим в местные порты кораблям северных конвоев союзников, доставляющим нам по ленд–лизу стратегически важные грузы. Но тщетно. Только через Архангельск их прошло более 1,9 миллиона тонн! Среди них 2.312 самолетов, 3.428 танков и 819 бронемашин.
729–й истребительный полк базировался на аэродроме «Кегостров» — здесь до войны находился гражданский аэропорт Архангельска. На вооружении — ленд–лизовские английские истребители «Харрикейн», поэтому Стельмаху пришлось вновь сесть «за парту» — изучать новую матчасть, район полетов и готовиться к первому самостоятельному вылету в неласковое северное небо.
Немцы, наткнувшись на достойное сопротивление летчиков 104–й дивизии, появлялись над Архангельском все реже и реже. В журнале боевых действий 104–й иад последний пролет бомбардировщика Ю–88 зафиксирован 15 сентября 1944 года. Асы люфтваффе забрались на большие высоты, но и там им не было спасения. Наши летчики получили от союзников их лучший истребитель — супермарин «Спитфайр», с помощью которого англичане выиграли у немцев воздушную битву за Британию. Отличный перехватчик, по высотности, скороподъемности и вооружению превосходивший все советские истребители, уверенно забирался на потолок 12.500 метров и не оставлял фрицам никаких шансов. Встретившись со «спитами» в небе Архангельска памятуя о тяжелом нокауте над Англией, немцы от пиратских рейдов в здешние края отказались.
Среди лучших пилотов 729–го полка, летавших на истребителях «СпитфайрLFIXE» и уверенно ходивших по максимальному потолку, числился и младший лейтенант Стельмах. Обладал он и очень важным качеством для летчика–перехватчика — отличным зрением. Евгений раньше других и на более дальних расстояниях различал в небе самолеты противника.
17:39 10.12.2014
В декабре 1944 года его наградили медалью «За оборону Советского Заполярья». С каждым днем рос его авторитет в полку. Тут следует рассказать еще об одном таланте Женьки Стельмаха. Он был отличным футболистом. А погонять «пузырь», сыграть в «дыр–дыр» — любимейшее занятие многих поколений советских авиаторов. Малейшая пауза в полетах — появляются импровизированные ворота — и понеслось! Летчики на техников, эскадрилья на эскадрилью, полк на полк. Не случайно футбольный эпизод вошел и в культовый фильм об авиации «В бой идут одни «старики».
Футбольные асы почитались и почитаются в авиации не меньше воздушных. Впрочем, как правило, кто силен в игре — тот и среди асов в небе. В 104–й дивизии все знали: в какой команде играет Стельмах — там победа! Беспощадно и не раз были разгромлены и соседний 730–й полк, и артиллеристы–зенитчики. Биты даже англичане с кораблей конвоя!
26 марта 1945 года Стельмах получил повышение по службе — стал старшим летчиком, а 30 апреля дырявил погоны под еще одну — лейтенантскую — звездочку.
Несмотря на то что фронт откатывался все дальше на запад, 729–й полк 104–й дивизии 1–й воздушной истребительной армии ПВО продолжал нести боевое дежурство, и с аэродрома «Кегостров», оглушая окрестности Архангельска гулом двигателей, в небо ежедневно поднимались «Спитфайры».
9 мая 1945 года в Заполярье торжественно, с салютом, отметили день победы, а последний корабль с 53 «Спитфайрами» на борту прибыл в порт Молотовск 12 июня 1945 года...
Незабываемое событие победного 45–го — первый отпуск и долгожданная встреча Стельмаха с мамой и отцом в Осиповичах. Михаил Федорович, за плечами у которого был большой опыт военной службы — рядовой 5–й батареи 28–й артиллерийской бригады в Первую мировую, боец Красной Армии на Западном фронте с белополяками, воентехник I ранга инженерного батальона аэродромного строительства в Великую Отечественную, старший лейтенант, командир специального отряда по разминированию Бобруйской области, — не скрывая гордился успехами Евгения. Мама, добрая и впечатлительная, переживала за родную кровинушку всей душой. Мария Ивановна была из тех матерей, которые готовы были ладошки подставить, жизнь отдать, только бы с их сыном–летчиком ничего не случилось. Они буквально умоляли его летать пониже и потише, наивно полагая, что так безопаснее и надежнее. Женя очень тепло относился к маме и, стараясь поддержать, сберечь ее больное сердце, очень часто писал ей добрые, наполненные искренней сыновней любовью письма.
В 18–м гвардейском Витебском полку
В октябре 1946 года, летая все на том же «Спитфайре», лейтенант Стельмах получил продвижение по службе — стал командиром звена. С каждым месяцем рос налет, повышалось и летное мастерство. Благодаря «северным» окладам ему удалось поднакопить и неплохие деньги.
Стабильное и размеренное течение жизни рухнуло в одночасье. Как ушат холодной воды — денежная реформа! Финансовая операция в форме деноминации с конфискацией была проведена в декабре 1947 года неожиданно и беспощадно. У летчиков пропало много денег. Особенно не повезло тем, кто был в командировке и не успел обменять свои червонцы, превратившиеся в простые бумажки. Обиднее всего было тем, кто копил деньги еще с войны — за боевые вылеты и сбитые самолеты...
На память родным от учлета Минского аэроклуба Жени Стельмаха. Виньетка знаменитого фотоателье кинотеатра «Красная звезда» по ул. Советской, г. Минск. Публикуется впервые.
Не успели оправиться пилоты от денежного удара, как новая беда — расформирование! Многих летчиков 729–го полка уволили. Стельмаху повезло — отправили в Ярославль в распоряжение командира 303–й истребительной дивизии, один из полков которой — 177–й, известный на всю страну своим летчиком — Героем Виктором Талалихиным, летал на «Спитфайрах».
Евгений Стельмах с мамой Марией Ивановной у родного дома в Осиповичах.
17:43 10.12.2014
303–я Смоленская Краснознаменная ордена Суворова дивизия была особой — она первой в советских ВВС, еще базируясь в Кобрине, освоила реактивные истребители — сначала Як–15, а затем МиГ–9. В сентябре 1948 года, перелетев в Ярославль, она вошла в состав 19–й воздушной истребительной армии ПВО.
Не менее знаменитым был и ее командир — гвардии полковник Георгий Лобов. Он был из политруков, но, тяготясь бумаготворчеством, при первой же возможности без сожаления поменял высокое кресло замполита дивизии на кабину истребителя и перешел на командную должность. Войну закончил командиром 7–й гвардейской истребительной дивизии, сбил 27 немецких самолетов. Летчикам именно его дивизии была доверена историческая миссия — сбросить на купол рейхстага символический авиационный флаг Победы!
Выбор, который предложил комдив Стельмаху, был невелик: 177–й полк, который со «Спитфайров» переучивался на Як–17, или элитный 18–й гвардейский Витебский дважды Краснознаменный ордена Суворова полк, летающий на реактивных МиГ–9. В 523–м Оршанском полку вакансий не было.
Лобов не скрывал, что в 18–м, где большинство летчиков — асы Великой Отечественной, вся грудь в орденах, и уже второй год летающих на реактивных самолетах, ему придется начинать с должности простого летчика. Для командира звена старшего лейтенанта Стельмаха это на две служебные ступеньки ниже. Но зато в этом полку, намекнул комдив, лучшая футбольная команда дивизии! Решение было предопределено.
Базировался 18–й гвардейский на аэродроме у деревни Туношна. В 2011 году он стал известен каждому белорусу: здесь рухнул на взлете Як–42, похоронивший под своими обломками хоккеистов ярославского «Локомотива». Среди них был и наш Руслан Салей.
Как рассказывали мне однополчане Стельмаха Герой Советского Союза Лев Щукин и Алексей Свинтицкий, поначалу Евгений особо ничем не выделялся. До тех пор пока не вышел на футбольное поле. Первым же ударом он снял, что называется, паутинку с одной девятки ворот противника, вторым — с другой! Легко, без особого напряжения и видимых усилий. Словно Пеле или Месси, правда, в те годы кумирами советских болельщиков были другие футбольные гранды — Всеволод Бобров и Константин Бесков. С того момента в полку все поняли: 3–я эскадрилья на футбольном поле непобедима!
Уже первые контрольные полеты на По–2 и на учебном истребителе–спарке Як–11 показали, что Евгений не лыком шит не только на футбольном поле, но и в небе. Следующая его летная ступенька в небо была уже реактивной: двухместный Як–17В, созданный на базе истребителя Як–15У. Уверенно освоив учебный Як–17В, он поднял в небо боевой истребитель МиГ–9. Эта капризная, далекая от совершенства двухдвигательная реактивная машина попортила немало крови. Настоящим летчиком–истребителем Стельмах почувствовал себя только сев в кабину МиГ–15. Новейший и лучший советский истребитель того времени он успешно освоил в мае 1950 года. Продолжал не огорчать своих поклонников и на футбольном поле, успевая играть и за полк, и за дивизию, и за корпус. Общительный компанейский Женька шел навстречу и местным комсомольцам, за что его отметил Почетной грамотой сначала Ярославский обком, а затем и ЦК ВЛКСМ.
А потом, как рассказывал мне Лев Кириллович Щукин, устаревшие, ставшие ненужными реактивные керосинки МиГ–9 решили перегнать в Белоруссию — в Барановичи. Естественно, что в числе первых, кто выразил желание выполнить эту задачу, был Стельмах. Родственники радостно встречали неожиданно появившегося в Осиповичах Женьку. Кто мог тогда знать, что видят они его в последний раз...
17:58 10.12.2014
25 июня 1950 года на Корейском полуострове вспыхнула война. Ее эхо очень быстро докатилось до Ярославля. Вмешательство в конфликт под флагом ООН США и еще 15 стран поставили дружественную Советскому Союзу Северную Корею на грань катастрофы. На помощь северокорейцам в пожарном порядке бросилась армия Китая, вооруженная советским оружием. Чтобы скрыть свое участие в войне, Китай назвал регулярные части своих вооруженных сил «отрядами добровольцев».
«Добровольцы» из ВВС
В Советском Союзе тоже началось спешное формирование частей и подразделений «добровольцев». Так как сухопутные войска решили не посылать — хватало китайцев, наши «добровольцы» были из ВВС и ПВО.
5 июля 1950 года на аэродром «Туношна», где шли полеты 18–го гвардейского истребительного полка, приземлился самолет командующего Московским районом ПВО генерал–полковника Кирилла Москаленко. Летчиков собрали и построили прямо на аэродроме. Генерал долго не разглагольствовал и объявил, что их полку, как и всей 303–й дивизии, доверена почетная боевая задача, которую предстоит выполнить в небе Кореи. Распространяться о предстоящей им миссии запрещалось — гостайна, родственникам сообщить, что это всего лишь спецкомандировка на Дальний Восток. Все.
Дальше поработали особисты — отсеяли неблагонадежных, и уже 10 июля специальный литерный поезд вез «добровольцев» на войну. По кандидатуре Евгения Стельмаха у контрразведчиков имелись вопросы. Беспартийные холостяки в авиации всегда были под особым присмотром. А вдруг драпанет на самолете за кордон? За Евгения поручился сам комдив Лобов.
Какое–то недоброе предчувствие тревожило Стельмаха. Перед самым отъездом он зашел к жене Щукина Нине
(Зубр Нина Дорофеевна Щукина. Члены семей офицеров тоже поехали в Приморье, но через несколько дней) и попросил, если что–то с ним случится, отправить его скромные пожитки родным — в Осиповичи.
Аэродромом 18–го гвардейского полка на Дальнем Востоке стала «Воздвиженка», располагавшаяся рядом с городом Ворошилов (Уссурийск).
(Зубр Да, действительно, вначале 18 полк базировался на аэродроме в Воздвиженке, Но вскоре перелетел на только что построенный аэродром в Галенки, также расположенный возле Уссурийска. А в селе Галенки в чрезвычайной скученности жили члены семей офицеров полка, т.е. жены с детьми) В ноябре 1974 года этот секретный военный аэродром стал известен всему миру. Именно здесь садились Ил–62 генсека Л.Брежнева и «Боинг–707» президента США Д.Форда, прилетевших на переговоры о разоружении. По иронии судьбы на местном аэродроме в 1950–м и готовились к предстоящим боям с американскими асами сталинские соколы.
Июнь 1953 г. Корейские военные разбирают огромную гору пустых снарядов в пункте сбора недалеко от фронта. Эта груда металлолома демонстрирует количество оружия, использованного лишь за четыре дня боев.
4 августа в «Воздвиженку» прибыли в ящиках прямо с авиазавода новенькие МиГ–15 бис, у которых по сравнению с МиГ–15 первых серий уже стояли бустера (гидроусилители), разгрузившие ручку управления самолетом, и более мощный двигатель, значительно улучшивший его летные характеристики.
Решение применить в корейской войне новейшую модификацию МиГа было вынужденным. Попытка отбиться от американцев поршневыми истребителями Як–9 и Ла–9, которые Советский Союз поставлял китайским и северокорейским ВВС, закончилась плачевно. Они были нещадно биты американскими реактивными самолетами Ф–84 «Тандержет» и Ф–80 «ШутингСтар». Ситуация еще более обострилась, когда в небе Кореи появился новейший истребитель Ф–86А «Сейбр». Под их прикрытием главная ударная сила американцев тяжелые четырехмоторные бомбардировщики Б–29 «Суперкрепость» безнаказанно испепеляли северокорейские города и села. Это тревожило и невероятно нервировало Сталина. Б–29 был носителем ядерного оружия, а планы его применения против СССР были ему хорошо известны: Pincers — 50 ядерных бомб по 20 городам, Sizzle — 133 бомбы по 70 городам, Drop–Shok — 300 (!) ядерных бомб по 200 (!) городам Советского Союза. «Суперкрепости» надо было остановить любой ценой.
Командир звена 729-го истребительного авиаполка лейтенант Е.Стельмах в кабине истребителя «Спитфайр IX Е», март 1947 г.
Налет у Стельмаха и его товарищей на МиГ–15 был мизерным. В Туношне они успели сделать всего около сорока полетов. 9 августа Евгений впервые поднялся в дальневосточное небо. Реактивный гул на аэродроме «Воздвиженка» затихал теперь только в те дни, когда вмешивалась капризная приморская погода.
Вести, которые доходили до наших авиаторов из Кореи, оптимизма не внушали: воздушные бои, которые уже вели там на МиГ–15 советские летчики, шли с переменным успехом. Сказывались нехватка опыта, малый налет и слабая натренированность в полетах.
Советское командование начало готовить достойный ответ американцам. Из Подмосковья на Дальний Восток была срочно переброшена элитная, «парадная» 324–я Свирская Краснознаменная истребительная дивизия под командованием знаменитого летчика трижды Героя Советского Союза гвардии полковника Ивана Кожедуба, которая вместе с 303–й дивизией Лобова и должна была не только начистить клювы американским ястребам, но и показать истинную мощь советских асов. Первой перелетела на китайский аэродром «Аньдун» и вступила в бой дивизия Кожедуба.
(Зубр Здесь автор несколько путается со сроками. Дивизия Кожедуба перелетела в КНР месяцев этак на пять раньше)
18:06 10.12.2014
В марте 1951 года настал черед авиаторов 18–го гвардейского полка. Переодевшись в китайскую форму без знаков различия и получив документы с китайскими фамилиями, они нанесли на свои МиГи... корейские опознавательные знаки. 16 марта состоялись крайние полеты в «Воздвиженке», а уже через два дня железнодорожный состав с летчиками пересек советско–китайскую границу на станции Градеково и двинулся на Харбин. Следом на платформах в ящиках, укрытых брезентом, везли МиГи. Станцией назначения был Мукден, где 3 апреля на местном аэродроме старший летчик гвардии старший лейтенант Стельмах облетал после сборки свой МиГ–15 бис.
В апреле из–за плохой погоды было всего семь летных дней, за которые Стельмаху довелось сделать в китайском небе всего несколько полетов. Со дня на день летчики ждали вылет на аэродром «Аньдун», с которого кожедубовцы вели ожесточенные бои с американцами. Получили строжайший инструктаж: воевать только над территорией Северной Кореи, 38–ю параллель ни в коем случае не пересекать, над морем, где господствовал американский флот, не летать. Все эти ограничения, ставившие наших летчиков в заведомо невыгодные условия, сделаны были ради одного: избежать плена. Ни при каких обстоятельствах советский летчик не должен был попасть в плен. Советский Союз в войне не участвует! (Зубр Вот из-за это поледнего пункта в приказе впоследствии и родился МИФ о том, что Евгений Стельмах застрелился, не желая попасть в плен)
8 мая Стельмах вместе со своими товарищами был поднят по тревоге и на бреющем полете вылетел на аэродром «Аньдун». Всего через 25 минут колеса МиГа уже катились по бетонке последней в его жизни взлетно–посадочной полосы.
В небе Северной Кореи
Китайский Аньдун располагался на самом берегу реки Ялуцзян, по которой проходила граница между Северной Кореей и Китаем. Прямо напротив, на противоположном берегу, дымились развалины многострадального корейского города Синыйджу, который американцы беспощадно бомбили всю войну. Аньдун не трогали. Китай, чья многотысячная регулярная армия воевала на стороне северокорейцев, официально в войне не участвовал. Американцы, не желая ссориться с китайцами, их территорию не трогали.
Не успел 18–й гвардейский полк толком разместиться на северной части аньдунского аэродрома, которую ему отжалели в хозяйстве Крылова (под такой фамилией воевал в Корее Кожедуб), как на следующий день, 9 Мая, он был поднят на боевое задание. Рассчитывая в связи с праздничным днем на внезапность, американцы нанесли массированный удар по северокорейскому аэродрому у Синыйджу. Наши истребители опоздали и увидели только удаляющиеся американские бомбардировщики, а на корейском аэродроме — рвущиеся склады с горючим и боеприпасами и горящие самолеты. Вот такое получилось невеселое начало. Особенно удручало советских летчиков то, что все это произошло буквально у них на глазах, в нескольких километрах от Аньдуна.
В прицеле советского МиГа американский бомбардировщик Б-29 «Суперкрепость». Еще несколько секунд — и он будет сбит.
Надо сказать, что к этому времени летчики дивизии Кожедуба уже показали американцам свою силу, и в «косых петлях» на своих МиГах «задавили» немало хваленых «Сейбров». Досталось и непреступным «Суперкрепостям». 12 апреля около того же Синыйджу они здорово надрали им хвосты, отправив на вечную посадку шесть Б–29.
10 мая Стельмах с товарищами снова поднялся в небо, но перехватить американцев им не удалось. 11–го — такая же картина. Наши радиолокационные станции П–3 были далеки от совершенства, поэтому обнаружение и последующее наведение наших истребителей хромало, что называется, на обе ноги.
Бомбардировщик Б-29 сбрасывает 226-килограммовые бомбы на территорию, Кореи
После 12 мая в северокорейском небе наступило затишье. У летчиков наконец–то появилась возможность спокойно облетать и изучить район боевых действий.
Оперативная группа 64–го истребительного авиакорпуса, в состав которой и входил 18–й гвардейский полк, вела боевые действия над провинцией Пхенан–Пукто. Объекты прикрытия: Супунская ГЭС — основной источник электроэнергии, стратегический, почти километровой длины мост через реку Ялуцзян у Синыйджу и железная дорога до самого Пхеньяна — главная транспортная артерия, по которой из Китая в Северную Корею шли поставки советского оружия, боеприпасов и продовольствия.
Как рассказывал мне однополчанин Стельмаха Алексей Свинтицкий, после облета района, а на земле они увидели чудовищные разрушения, Евгений был вне себя: «Что эти американские сволочи творят! Жгут мирных жителей, живьем жгут! Так поступали фашисты в Белоруссии!» Уединившись, он что–то долго чертил гвоздиком на земле, а затем твердо сказал: «Я знаю, как и где эти «Суперкрепости» бить!»
Воспользовавшись передышкой, Стельмах вместе со своим закадычным другом начальником физподготовки полка старшим лейтенантом Юрой Гирманом, организовал футбольный чемпионат. В дни полетов было не до футбола, после многократных перегрузок и воздушных каруселей с «Сейбрами» наши пилоты еле ноги таскали. У американских летчиков были специальные высотнокомпенсирующие костюмы, помогающие переносить перегрузки, а у нас, увы, все как всегда: партия сказала «надо» — летчик ответил «есть»!
Истребители МиГ-15 бис были основным оружием в борьбе с американской авиацией в небе Кореи.
Посмотреть на футбольные сражения, где традиционно блистал Стельмах с товарищами, собирался весь аньдунский гарнизон. Среди болельщиков были не только оба комдива — Кожедуб с Лобовым, приезжал посмотреть на игру и командир 64–го авиакорпуса генерал Иван Белов. Футбольный бенефис Женьки Стельмаха удался на славу: на лопатки были положены все команды–участницы. И даже сборная, состоящая из лучших игроков, бесславно капитулировала перед мощью команды 18–го гвардейского полка.
20 мая Стельмаху довелось участвовать в первом воздушном бою, который стал первым не только для 18–го гвардейского полка, но и для всей 303–й дивизии. По команде Кожедуба (полк тогда временно подчинялся ему) для прикрытия аньдунского железнодорожного моста в небо поднялась десятка МиГ–15 бис 3–й эскадрильи гвардии капитана Павла Антонова. Разгорелся бой с восьмеркой американских Ф–86 «Сейбр». Пилотировали до темноты в глазах, но разошлись без потерь с обеих сторон.
Интенсивность боевой работы возрастала с каждым днем. Приходилось подниматься в небо по 2 — 3 раза в день. Но воздушных боев и перехватов у 3–й эскадрильи не было.
31 мая два американских Б–29 из 19–й бомбардировочный авиагруппы под прикрытием «Сейбров» вновь атаковали мост у Синыйджу. Наши знали, что только эта авиагруппа применяла сверхтяжелые (5.443 кг!) управляемые бомбы «Тарзон», поэтому их налеты были всегда опасны и с ощутимыми последствиями. При попытке перехвата «Суперкрепостей» погиб опытнейший летчик из спецгруппы асов, прикомандированных к дивизии Кожедуба, гвардии майор Иван Перевозчиков. Погиб трагически. Катапультировался из подбитого МиГа, но выпал из подвесной системы парашюта и разбился. А на следующий день случилась еще одна трагедия.
18:52 10.12.2014
Последний бой
1 июня 1951 года аньдунский аэродром проснулся рано. Уже в четыре часа утра технический состав начал готовить самолеты к полетам. С рассветом из жилого городка на «студебекерах» приехали летчики. Поначалу ничего не предвещало, что в небе будет очень жарко.
Позже стало известно, что в этот первый летний день американцы начали стратегическую воздушную операцию «Удушение», целью которой было уничтожение 67 железнодорожных и автомобильных мостов и блокирование любого передвижения по северокорейским дорогам.
Уже в 5 часов 38 минут полковник Кожедуб поднял в небо дежурное звено 176–го гвардейского истребительного полка во главе с его командиром гвардии полковником Вишняковым. Наши провели успешный воздушный бой с четверкой истребителей Ф–84 «Тандержет», в ходе которого один американец был сбит.
По железнодорожному мосту в районе Кваксан наносили удары бомбардировщики Б–29 из 343–й бомбардировочной эскадрильи 98–й бомбардировочной группы, которая базировалась на авиабазе в Йокоте в Японии. Первый их вылет прошел без противодействия со стороны МиГов, но цели не достиг: мост остался невредим. По докладу американских летчиков им помешала очень плохая видимость. Перед повторным вылетом один из лучших экипажей эскадрильи, которым командовал капитан Роберт Фредриксон, решили усилить, чтобы поразить цель наверняка. Второго пилота лейтенанта Коллинза заменил капитан Джозеф Корстенс. Дополнительно в состав экипажа, в котором стало 13 человек, ввели опытнейших специалистов — капитана Хью Фарлера и ветерана эскадрильи 36–летнего 1–го лейтенанта Георга Гудмана.
Истребители МиГ-15 бис были основным оружием в борьбе с американской авиацией в небе Кореи.В американской газете «Репортер» уже 8 июня 1951 г. сообщили о сбитом Евгением Стельмахом бомбардировщике Б-29 и рассказали о 3 из 13 пропавших без вести членах его экипажа: Ханте, Крокере и Корстенсе. О геройски погибшем в этот день Стельмахе советские люди узнали только в июне 1989 года!
Четверка Б–29 в традиционном построении ромбом пересекла Японское море и с востока вошла в воздушное пространство Северной Кореи. Но в этот раз «Суперкрепостям» не повезло. Советские РЛС их засекли, и с аньдунского аэродрома на перехват вылетели пять групп истребителей 37 МиГ–15!
Две зеленые ракеты подняли в небо и десятку 3–й эскадрильи 18–го полка под командованием гвардии капитана Павла Антонова. В звене гвардии капитана Корниенко ведущим второй пары летел в бой старший летчик гвардии старший лейтенант Евгений Стельмах. Видимость была действительно очень плохая, сильная дымка затрудняла поиск бомбардировщиков. Из всех взлетевших групп на «Суперкрепости» вышла только эскадрилья Антонова. С высоты 11.500 метров летчики увидели идущие на всех парах четыре Б–29. Антонов дал команду атаковать, да не тут–то было. Наши МиГи сковали боем «Сейбры» из группы сопровождения, не позволяя им прорваться к «Суперкрепостям». С тяжелыми повреждениями вышел из боя МиГ–15 бис гвардии старшего лейтенанта Николая Агеева, летавшего ведомым у Антонова.
Быстрее всех сориентировался в сложной воздушной обстановке Евгений Стельмах. Он вырвался из клубка носящихся друг за другом самолетов и, как на футбольном поле, сначала шикарным дриблингом разметал оборону «Сейбров», а затем, словно нож в масло, вонзился в «штрафную» — боевой порядок «Суперкрепостей». Ведомый Стельмаха гвардии капитан Муравьев повторить маневры ведущего не смог и отстал.
Дальше Стельмах сражался с американцами в одиночку. В эфире прозвучало: «Иду в атаку на бомбардировщика!» С каждой секундой растет в его прицеле Б–29 с огромной буквой «Н» на хвосте — отличительным знаком 98–й бомбардировочной авиагруппы. Стельмах жмет на гашетку, и три пушки его МиГа прицельно дырявят Б–29. У «Суперкрепости» вспыхивает третий двигатель, огонь стремительно бежит по крылу. Не остаются в долгу и американцы. По нашему МиГу одновременно бьют семь 12,7–миллиметровых пулеметных стволов: 88 выстрелов в секунду! Б–29 номер 86327 (а это самолет капитана Фредриксона), накренившись в сторону горящего двигателя, отворачивает к побережью Желтого моря.
18:55 10.12.2014
Ромб бомбардировщиков Б–29 распадается. Воспользовавшись замешательством американцев, Стельмах атакует второй, а затем и третий бомбардировщик. «Суперкрепость» номер 86335 получит тяжелейшие повреждения топливных баков и крыла, но все же как–то доползет до аэродрома К–2 в Тегу, где в дыму и пламени совершит аварийную посадку. Б–29 номер 86272 отделается пробоинами в фюзеляже и крыльях. Экипаж этого самолета заметил, что разваливающийся на части Б–29 капитана Фредриксона на парашютах покинули четверо пилотов, о чем и сообщит на базу. На их поиски немедленно поднимут четверку истребителей Ф–51Д «Мустанг» капитана Гарри Мура, а над морем, у побережья, закружат поисково–спасательные вертолеты.
Летчики эскадрильи гвардии капитана Антонова, сражающегося с Б–29, Стельмаха потеряли и вернулись на аэродром «Аньдун» без него. Последнее сообщение, с которым Евгений вышел в эфир, было тревожным: «Боеприпасы израсходованы полностью, повреждено управление, иду на свой аэродром». Но в Аньдун он не вернулся. Была надежда, что летчику удалось совершить вынужденную посадку, о чем и доложили командованию. Но никакой поисково–спасательной службы, как у американцев, у наших не было. В 18–м гвардейском полку она состояла из... одного человека — лучшего друга Женьки Стельмаха, начальника физподготовки гвардии старшего лейтенанта Юры Гирмана, который на американском «Додже» с ящиком коньяка (для подкупа и мобилизации на поиск местного населения) разъезжал по территории Северной Кореи и собирал сбитых летчиков.
Воздушным стрелкам «Суперкрепостей» удалось перебить тяги управления рулем высоты у самолета Стельмаха. Евгений, используя действующий триммер, все же зацепился за небо, за спасительную высоту, и изо всех сил тянул к своему аэродрому. Но удача в тот день была не на его стороне. Пилот истребителя Ф–86А–5 «Сейбр» капитан Ричард Ренсботтом из состава отряда прикрытия, прошляпившего атаку Стельмаха на подопечные им Б–29, увидел одиноко ковыляющий по небу серебристый МиГ–15 бис. Шесть 12,7–миллиметровых пулеметов его «Сейбра» выплеснули на беззащитную жертву лавину огня. МиГ сразу же провалился вниз, из него катапультировался летчик. Капитан Ренсботтом не входил в число американских асов и за все время своего участия в корейской войне сбил всего один самолет — МиГ Евгения Стельмаха...
Как же погиб Евгений Стельмах и что происходило в небе и на земле в те горькие часы первого летнего дня 1951 года? Об этом мне рассказали непосредственные участники тех событий летчики Лев Щукин и Алексей Свинтицкий.
Первая эскадрилья 18–го полка, в составе которой находились Щукин и Свинтицкий, 1 июня поднималась в небо дважды. Первый раз впустую — противника не обнаружили, второй, уже после того как произвела посадку потерявшая Стельмаха 3–я эскадрилья, результативно — сбила два истребителя Ф–51 «Мустанг».
С пункта наведения поступила информация: четверка «Мустангов» разошлась по парам и ведет разведку на малой высоте. Это была не разведка — капитан Мур со своими товарищами искали членов экипажа Б–29, сбитого Стельмахом. Подробности того боевого вылета врезались в память Героя Советского Союза Льва Щукина до малейших подробностей: «Мы шли от солнца, «Мустанги» отлично наблюдались. Летят, постоянно закладывая виражи: что–то ищут. Я пошел в атаку. Она была для меня первой, и я немножечко рановато открыл огонь. Смотрю — все мои трассы идут мимо. Ручку на себя — выхожу из атаки. На американца стал заходить Леша Свинтицкий. Подошел и хорошо рубанул: «Мустанг» весь аж встрепенулся. Американец стал разворачиваться в сторону моря. Я во вторую атаку: полупереворотом подобрался к нему метров на сто и дал из всех трех пушек. «Мустанг» сбавил скорость и прямолинейно потянул к морю, скользнул по поверхности, как глиссер, и скрылся в волнах. Всё. А второго — ведомого, я сбил моментально: «Мустанг» клюнул носом и рухнул на побережье». Один из сбитых «Мустангов» пилотировал капитан Гарри Мур, который до сего дня числится без вести пропавшим.
После посадки они узнали о трагедии, случившейся с Евгением Стельмахом. Его смерть потрясла буквально всех. И не только потому, что погиб общий любимец, душа коллектива. Это была первая потеря 18–го гвардейского и уж больно нелепо все произошло.
Командир 303–й дивизии Георгий Лобов, который впервые в 1989 году рассказал о гибели Стельмаха, озвучил тогда, увы, лишь официальную версию: летчик приземлился в районе, который контролировали диверсанты, отбивался до последнего патрона, и чтобы не попасть в плен — застрелился....
19:07 10.12.2014
А вот что рассказали мне Щукин и Свинтицкий.
(Зубр Этих людей я знал лично. С сыном дяди Леши Свинтицким - Олегом мы учились параллельно, он на физфаке, я на матфаке. А жены Алекея Свинтицкая, тетя Юля, принимала роды у моей мамы с моим младшим братом - санчасть улетела с полком, была жуткая пурга. Было это 22 февраля 1951 года)
По спускающемуся на парашюте Стельмаху огонь открыли еще с земли. Солдаты китайской тыловой части — «кашевары» — приняли его за американца и били по нему из трофейных японских винтовок «арисака» со всей пролетарской ненавистью. Первое ранение — в ногу — Евгений получил еще в воздухе. После приземления бой продолжился. Используя особенности местности и отстреливаясь, он попытался оторваться от наседавших преследователей. Стельмах хорошо владел пистолетом и сумел подстрелить несколько солдат «противника». Но силы были слишком неравны: в ожесточенной перестрелке гвардии старший лейтенант Евгений Стельмах погиб.
Буквально через несколько минут к месту ожесточенного боя подъехали наши военные — но было уже поздно... Кстати, ни один из сбитых в Корее американских летчиков после приземления сопротивления не оказывал — сразу сдавался в плен. Примчался на место трагедии и комдив Лобов. Его возмущению не было предела. Китайцы принесли свои извинения, а виновных в трагической ошибке отдали под суд и, как позже стало известно нашим летчикам, — расстреляли.
Погибшего Евгения Стельмаха привезли в жилой городок советских авиаторов, который располагался рядом с аньдунским аэродромом. Там в воскресенье, 3 июня, и прошло прощание. Проводить отважного летчика в последний путь пришли трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб, командир 64–го корпуса генерал–майор Иван Белов. Не скрывал слез комдив Георгий Лобов...
А в памяти Льва Щукина на всю жизнь остался грузовой «студебекер», который, подпрыгивая на ухабах пыльной дороги, вез гроб Жени Стельмаха на кладбище в чужой Порт–Артур...
Грамота Героя Советского Союза Евгения Стельмаха, которую вручили его отцу Михаилу Федоровичу в память о погибшем сыне.
Решением командования 64–го истребительного корпуса Евгений Стельмах первым из воевавших в Корее советских летчиков был представлен к званию Героя Советского Союза. Представление активно поддержал командовавший тогда всей авиацией на Дальнем Востоке наш легендарный земляк Герой Советского Союза генерал Степан Красовский. Секретный Указ Президиума Верховного Совета СССР состоялся 10 октября 1951 года.
Горькая весть о гибели сына постучалась в двери родителей Стельмаха извещением Генштаба Советской Армии № 699429 от 29 июня 1951 года: «Ваш сын гвардии старший лейтенант Стельмах Е.М. погиб при исполнении служебных обязанностей». О случившейся трагедии Михаил Федорович своей жене не рассказал. В одном из своих писем Женя неосторожно упомянул о том, что его направляют в специальную правительственную командировку, и, предчувствуя беду, чуткое сердце Марии Ивановны не выдержало — ее хватил удар, от которого она так и не оправилась.
А Михаил Федорович еще очень долго сам писал и, сжав всю свою волю в кулак, боясь расплакаться, читал ей письма от «задерживающегося в командировке сына». Она ждала и верила. Тем и жила. 11 сентября 1956 года ее не стало. На городском кладбище в Осиповичах, где похоронена Мария Ивановна, стоит необычный памятник. На его граните две фотографии — матери и сына. Теперь вы знаете почему: корейская война убила их обоих.
Однажды майора в отставке, кавалера ордена Красной Звезды и медали «За боевые заслуги», инвалида II группы Михаила Федоровича Стельмаха вызвали в военкомат. Вручили Грамоту Героя Советского Союза его сына Евгения. Золотую Звезду и орден Ленина — нет, не положено... Деньги и пенсия тоже не полагались... За сбитые самолеты и боевые вылеты в Корее начали платить только с 15 января 1952 года, значит, то, что было до этой даты, — не считается... Передали чемодан Евгения, а в нем никаких личных вещей — только полотенце и пара белья... И фото памятника на кладбище в Порт–Артуре, где никогда не побывать.
Остались от сына одна лишь бумажная Грамота Героя Советского Союза «за образцовое выполнение своего служебного долга» и строгое предупреждение: о его участии в боевых действиях в Корее не распространяться!
Стельмах и его боевые товарищи, сбивая американские «Суперкрепости», напичканные электроникой, оснащенные бортовой РЛС, уникальной радиосистемой точной навигации ШОРАН и лучшими на то время прицелами Норден–М, совершили великий подвиг — предотвратили третью мировую войну и спасли советские города от ядерных ударов американцев, которые неожиданно поняли: у них нет стратегической бомбардировочной авиации! Советские МиГи успешно бьют их хваленые Б–29, а значит, ядерные бомбы «носить» некому! «Суперкрепости» были сняты с вооружения, а в Советском Союзе прекратили выпуск бомбардировщиков Ту–4, которые по приказу Сталина были скопированы с американского Б–29.
По ту сторону океана
В 1996 году по просьбе начальника управления увековечения памяти защитников Отечества и жертв войн Министерства обороны Республики Беларусь Николая Ещенко я помог прибывшим в Минск представителям совместной российско–американской рабочей группы по корейской войне Роберту Бишопу и Роджеру Шумахеру встретиться с летчиками–«корейцами» Львом Щукиным и Алексеем Свинтицким. Никогда не забыть, как они без устали буквально ползали по огромной карте Северной Кореи, дотошно уточняя координаты и малейшие детали о каждом сбитом нашими летчиками американском самолете (а у одного Щукина их — семнадцать!), скрупулезно занося все это в диковинный для того времени ноутбук.
19:16 10.12.2014
Памятник Евгению Стельмаху на Русском кладбище в Люйшуне (Порт-Артуре) после реставрации в 2010 году.
Долгие годы в глубоком запустении пребывало кладбище в Порт–Артуре (ныне китайский город Люйшунь), где вдали от родины они нашли свое последнее упокоение. В 1955 году советские войска покинули этот город, и их могилы стали никому не нужны. Только в 2010 году в России наконец–то нашли 12 миллионов долларов и навели там порядок. .
Рядом с Героем Советского Союза Евгением Стельмахом здесь спят вечным сном «корейцы»–интернационалисты, уроженцы Белоруссии,
летчики —
старшие лейтенанты Константин Пронин (родился в г. Гомель), Николай Черников (д. Курганье, Гомельская обл.), Владимир Шебеко (д. Яновичи, Витебская обл.), Сергей Язев (д. Гнездилово, Витебская обл.)
и воины ПВО —
рядовые Сергей Дмитрук (д. Калушня, Брестская обл.), Виталий Шихарев (г. Гомель), Владимир Микулин (д. Блуша, Минская обл.) ефрейтор Владимир Селиванов из Витебской области.
Как рассказала мне сестра Евгения Татьяна, в нынешнем году была попытка присвоить имя брата школе в его родной деревне Вязовница, но, увы, неудачная... А помнят ли Евгения в осиповичской школе № 2, которую он окончил? Давно требует замены и по содержанию, и по месту размещения мемориальная доска, установленная «решением Осиповичского исполкома № 383 от 15.12.1966 года на здании мелькомбината № 3».
В изданной в прошлом году к 140–летию Осиповичей солидной многостраничной книге говорится, что Евгений Стельмах навечно зачислен в списки части, в которой служил. Увы, это ошибка. Не зачислен, а в 2009 году расформирован и его 18–й гвардейский Витебский дважды Краснознаменный, ордена Суворова II степени и Рыцарского Креста ордена Почетного легиона Франции авиаполк "Нормандия - Неман", который стал жертвой очередного этапа «строительства» российской армии, проходившего под флагом министра обороны Сердюкова.
По моему мнению, эту ошибку можно исправить: зачислить Героя Советского Союза гвардии старшего лейтенанта Евгения Стельмаха в списки одной из истребительных эскадрилий, выполняющих задачи ПВО в небе нашей страны. Первый и единственный белорус, герой реактивной авиации, удостоенный высшего звания за подвиг в воздушном бою, думаю, это заслужил. Он станет достойным примером для нынешнего поколения белорусских авиаторов и вновь займет свое место в строю защитников нашего мирного неба
19:29 10.12.2014
ЗУБР (exida) писал(а) в ответ на :
> Паляш (Паляш) писал(а) в ответ на cообщение:
у.
> Тем более, что та тема закрыта. > Извини!
Не извиняйся и продолжай. Очень интересно. Пусть молодежь знает.
