Увы, вынужден констатировать тот факт ,что две последние акции белорусской революции через социальную сеть (РЧСС) были крайне малочисленны.
3 июля основная масса населения предпочитала развлекаться а не протестовать, а 6 числа в первую очередь из-за тактических ошибок организаторов (собрание по районам), акция практически не состоялась (ОМОНовцев и гэбистов было больше чем участников)...
В связи с этим начинают возникать вопросы А возможны ли перемены в Беларуси вообще или у нас АГЛ навсегда?
И что же все таки в характере беларусов мешает им выйти на площадь...
СОВКИ - говорят о гражданах постсоветского пространства объясняя их политическую инфантильность...
Тогда хотелось бы понять СОВКИ это генетическая мутация или образ жизни...
Может есть другие варианты объяснений..
Если Вам было интересно это прочитать - поделитесь пожалуйста в соцсетях!
При слове «совок» патриоты, а тем более коммунисты брезгливо морщатся. А ветераны считают это слово прямым оскорблением и надругательством. Я долгое время был с ними согласен. Но вдруг появились сомнения. И поскольку довольно интересные, то захотелось поделиться своими мыслями с читателем.
Уничтожим «Совок»!
Видите, какое дело. Собственно с СССР это слово связано, в общем-то, довольно слабо. Те, кто брезгливо произносит «совок!», к примеру, наступив в грязную жижу на центральной улице, критикует этим исключительно нынешнюю действительность. А вовсе не ругает советскую. Чего ж на это слово обижаться?
Более того, послушаем, что говорят либералы.
Станислав Минкин (обозреватель при главном редакторе Независимой газеты): «Мы по-прежнему живем в совке. Под «совком» я понимаю худшее из того, что было в СССР, ведь именно худшее нам удалось сохранить. Мы сохранили бюрократическую культуру, бытовое хамство, ментальность осажденной крепости и, главное, аналог КПСС…» (http://www.ng.ru/columnist/2011-01-25/1 00_lenin.html).
Вот так. Автор говорит о худшем из СССР. Получается, давно власть, социальный строй сменились. А «совок» остался. Тогда что же, — это какой-то индифферент? Который не зависит от строя, а присущ российскому народу как некая данность? Часть менталитета? А может быть это генетическое свойство русских?
Тогда есть две версии. Или эту черту в нас на генетическом уровне насадил Сталин. Это точка зрения Сванидзе. Обсуждая накануне годовщины освобождения крестьян в передаче «Красный угол» почему народ не любит реформаторов, а назло всем голосует за Сталина, он заявил, хотя и ему это было неприятно, что, видимо, Сталин настолько исковеркал менталитет русских, что это теперь необратимо. То есть все мы безнадежные уроды (совки).
Правда, в этой же передаче прозвучало и об Александре Втором, что его не только сейчас не жалуют, но и раньше не жаловали и даже взорвали и что всегда такова была судьба реформаторов в России.
Тогда перед нами другая версия. «Совок» – это было всегда. Просто раньше в досоветское время должно было называться по-другому. Как? Я предпринял поиски. По документам, высказываниям либералов. И, кажется, нашел. При царе-батюшке и в первые послереволюционные годы этим словом была – «расея». Смысл вкладывали тот же.
Империя, напрягая все силы, строит новейшие дредноуты (которые, правда, совсем скоро пойдут на дно в Цусиме), провозглашает великие амбициозные цели. А либералы тем временем ерничают: да куда, мол, нам? В нашей то «расее»! Вы сначала научите мужика пользоваться ватерклозетом! А то он, ничего не понимая, все ваши начинания загадит.
А после революции слово «расея» еще долго оставалось ругательным, обозначало «вековую отсталость» и «тяжелое царское наследство». Ну а потом, когда начал загнивать советский строй эту «безнадегу» в начале 90-х стали называть «совок».
Удивительно как же всё совпадает: «расея» и «совок»! Это же просто слова-кальки. Слово «совок» возникло в 90-е, но и раньше, в восьмидесятые, оно уже вертелось на языке. Представьте себе, по всем каналам еще поют здравицы КПСС, а в магазинах вдруг пропадает масло, потом колбаса. Нарастает бытовая неустроенность. Все сильнее нарастает деградация. Тут и захочется припечатать — не великая держава у нас, а «совок»! Какой космос, когда в лифтах гадят. Однозначно – «совок». Сначала, мол, наведите порядок у себя в подъездах, наладьте снабжение в магазинах, а потом в космос летайте.
Уничтожим «Совок»!
Хочу напомнить этот ускоряющийся «марш деградации», если кто забыл. Все это проходило на наших глазах. Когда я еще собирался в первый класс, меня часто посылали в хлебный магазин. Магазин был большой. Огромный зал. Каких только батонов там не лежало на многоярусных наклонных полках. Подходи, бери специальную вилку и тычь в батоны, проверяй мягкие или нет. Были и круглые караваи, и современные «багеты», и баранки. Много всего помню.
Еще я, помню, если оставались копейки покупал ириски. Продавались в плитках два вида: детский и школьный. Самое смешное, что эти два сорта и сейчас есть в продаже. Ну а вообще осталось впечатление большой массы всяких соблазнительных продуктов, шоколадные плитки сложенные башенками. Помню в молочном магазине пакеты с молоком в форме объемного треугольника, кефир с красными крышечками, молоко с синими. И везде какая-то чистота и порядок.
Потом я такого порядка не видел. Очередей, кстати, я не запомнил. Я все это, кстати, вспоминал потом, в перестройку и сам не верил себе. Даже ребят-одноклассников спрашивал. Но они подтверждали.
Помню, как-то в старшем классе отменили урок, и мы убежали в универсам, хотели конфет купить, а там уже были одни только какие-то коричневые подушечки в упаковке. Потом и они исчезли. Потом талоны и очереди за колбасой. Наконец, очередь в тот самый хлебный магазин на два квартала. Люди подходят: за водкой очередь? Нет, отвечаем, за хлебом. Что примечательно, те и другие смеются. Не привыкли еще, не верят в серьезность.
На улицах стояли одни разбитые автоматы для продажи газированной воды. Никто их не ремонтировал. Продавцы орали на покупателей. Покупатели на продавцов. И почему нельзя было назвать это «совок»? Всю эту бытовую неустроенность и нарастающую деградацию. И это будет правильно. И слово тоже правильное. Не «советский» а именно «совок».
«Советский» — это был великий проект. А «совок» — это то, что мешало его выполнить, то что сбивало с пути и доставало по мелочам и, наконец, все-таки достало всех.
Скажу больше, еще в 70-е с «совком» активно боролись, пытались навести порядок. Так же как до этого боролись с расхлябанной «расеей». Если хотите, то весь смысл Советской власти был в том, чтобы победить «совок» и отстроить государство в котором жить было бы классно. Но потом, когда незаметно сменилось на рубеже 80-х поколение и в политике и в жизни, всё как-то сразу зашаталось. «Совок» пошел в наступление. Старик-фронтовик, который всегда тщательно наводил порядок у нас в городском парке ушел на покой, и парк сразу стал превращаться в помойку. Так и мы удивительно быстро очутились вместо великой страны в затрапезном «совке». Поэтому вывод: чего нам возмущаться словом «совок»? Это слово очень ценное. Оно хлестко припечатывает всё то, что в прошлый раз помешало нам выполнить великую миссию, сделать нашу страну великой и процветающей. Есть, правда, еще одна важная деталь! Если деградацию и «совок» породило поколение шестидесятников, то значит, это понятие и относится к ним! И уйдет тоже только вместе с ними. Иначе быть не может. И знаете, я уверен, что сегодня это как раз они и поддерживают, и пестуют «совок»! «Совок» во всем. И в бюрократии, и в неумении навести элементарный порядок! Зато как же удобно и выгодно ловить рыбку в мутной воде, в обстановке всеобщего «совка»! Поэтому с «совком» нужно бороться. Это в интересах всех и каждого. Бороться со всем тем, что достает нас и унижает на каждом шагу.
Изряднопорядочные, как известно, любят поговорить о «совках». «Совок» обычно описывается в терминологии Паниковского — «жалкая, ничтожная личность». Правда, в отличие от Михаила Самуэльевича, не лишённого известной деликатности, совкоборец любит охватывать тему ширше, то есть ещё и рассуждать о том, чем же именно совок столь жалок и почему так ничтожен.
Самым стандартным, типовым, не вызывающим никакой критики, является обвинение совка в инфантилизме, иждивенчестве и любви к халяве. Разумеется, обвинять «совков» в том, что они сидят на шее родственников и друзей, даже самый яростный совкоборец не станет — слишком уж это противоречит фактам. «Совка» обвиняют в том, что он, паразит такой, «ждёт милостей от государства». Сидит, понимаешь, на шее у этого самого государства и ноет, выпрашивает какие-то «льготы» или хочет, чтобы оно «решило его проблемы». В то время как надо быть «ловким и энергичным», «вертеться и крутиться», «самому зарабатывать» и «самостоятельно строить свою жизнь», а не «ждать, разинув рот, халявы».
Если же внимательно посмотреть на ловких и энергичных «несовков», то выясняется одна очень интересная вещь. В основном «несовки» — это люди, отлично умеющие устраиваться за счёт других людей, и особенно за счёт государства. Именно «ловкие и энергичные» умеют быть успешными иждивенцами. Они-то как раз проходят без очереди в нужный кабинет, вовремя получают всякие «льготы и привилегии», всегда правильно оформляют всякие бумажки, без которых ты букашка, и те де и те пе. Они отлично умеют доить государство всеми законными и незаконными средствами.
«Совка» же если что и отличает, так это как раз полное неумение добиваться чего-либо от государства, даже причитающегося ему по праву (и ОСОБЕННО причитающегося по праву). Чаще всего он, кстати, даже и не знает, что ему что-то причитается, да и не хочет знать. Государства он бежит, боится его и не ждёт от него ничего хорошего. Зато государство к нему постоянно пристаёт. Мало того, что оно его непрерывно обворовывает и недодаёт, так ещё и издевается.
Например. Живёт себе «совок» в своей квартире, живёт тихонько как мышка, «с работы — сразу спать». Однажды осмелился позвонить по телефону. Стук-бряк — приходит счёт за телефон на сто рублей. Причём счёт какой-то особенный, который оплатить можно только на телефонной станции, расположенной в немыслимых ебенях, в кабинете номер 666-Ж во второй четверг понедельника с 25.00 до 27.30 по Гринвичу. Причём о последнем обстоятельстве можно узнать, только доехав до проклятой станции. И не один раз, а двадцать раз туда приехав, всласть походив по всем коридорам, основательно ознакомившись с расписанием обедов, ужинов, ланчей и менструальных дней всех начальственных сукобабищ, которые там засели, и так далее. Дальше начинается «кафка»: бесконечные хождения «поди туда не знаю куда, принеси то не знаю что». «Печать не та». «Не знаю какая, но не эта, вам надо, вы и выясняйте» — хмурится сукобаба. «Это не наша компетенция, не знаю чья, сами ищите, я вам не справочная». В конце концов телефон у бедолаги отключают, аккурат в тот день, когда он доходит до нужного «кибинета», где сидит нужная ему начальница-сукобабища, у которой вдруг образовались отне###делать свободные три минуты. «А вас уже отключили, раньше надо было приходить». И надо собрать сто справок и поставить шестьсот шестьдесят шесть печатей в правильном порядке, чтобы телефон восстановили.
И что же делает совок? Чаще всего — вздыхает, идёт восвояси и доживает свой век без телефона. Или идёт «качать права», которые он качать-то как раз и не умеет. Тратит десять лет жизни, чтобы восстановили телефон.
Так что не надо ####еть Во всех случаях жизни «совок» мечтает об одном - обходиться БЕЗ государства. То есть обходиться в той мере, в которой само государство оставляет его в покое и даёт хоть щёлочку жизни. Но государство отлично знает беспомощность «совка» и поэтому обкладывает его плотно, стремясь забетонировать каждую щель. Чтобы «совок» нечастный жил и умирал в тех коридорах, мучительно пытаясь получить официально заверенное разрешение на свободу и стремление к счастью.
Именно за счёт мучений «совков» живут «успешные», вёрткие-круткие вы####кизолоторотцы Пока «совок» ходит-бродит в поисках чего-то необходимого (или, чаще, пытается удержать то, что вот-вот отымут), успешливый поганец вовсю «крутится и вертится», жируя и харчуясь отнятыми у «совка» — или недоданными «совку» — благами. Ему «всё делают», он «умеет договориться». Разумеется, слово «умеют» здесь является эвфемизмом. «Умение» относится к личным качествам, здесь же роль играет происхождение и вписанность в тусовку «умельцев», то бишь совковой сплотки-элитки. Которые сообща пристроились у толстой государственной сиськи.
Кстати: если такого "круткого" вдруг от неё отлучить, он чаще всего оказывается самым обычным "совком" - и начинает вести себя как обычный "совок", сидит в тех же коридорах "за бумажкой", тоскливым взглядом провожая бывших сотоварищей по блаженству. Но такие выпадения из системы случаются редко: "круткие" образуют сплотку "шо дай боже" и держатся за неё всеми пальчиками, ибо хорошо знают, ЧЕГО лишатся, "если вдруг". "Совку", напротив, практически нечего терять - но это обстоятельство его отнюдь не освобождает, а, напротив, порабощает.
Cравнивать «совка» с западным «получателем вэлфера» или «сидящем на пособии» абсолютно некорректно. «Получатель пособий» отлично знает свои права, знает государство, умеет манипулировать государственными службами. «Совок» же — это, скорее, человек, попавший в «работный дом» величиной со страну, где нет ни пособий, ни прибылей, ни заработков, ни жалованья, а есть только ПАЙКИ, по-разному называемые. Которые всегда достаются не тем, кто работает, а тем, кто могёт себе их обеспечить.
Это не мешает совку быть «государственником по убеждениям». Он отлично знает, что государство его мучает, но думает, что это делается для какой-то цели и что «нужна дисциплина». Он не понимает, что «государственная дисциплина» существует прежде всего в интересах нарушителей государственной дисциплины. Для тех самых крутких-вёртких, которые всё всегда получают без очереди. Ибо ОЧЕРЕДИ ПРИДУМАНЫ ДЛЯ ТЕХ, КТО ПРОХОДИТ БЕЗ ОЧЕРЕДИ. Для тех, кому ВЫГОДНО, чтобы очереди были. (В частности, не стоит забывать, кто и зачем создавал в Союзе «дефициты» и «брюхоюрократию»).
Впрочем, некоторые «совки» своим умом доходят до доморощённого анархизма, как правило, в толстовском варианте: государство понимается как система «стеснительных установлений», нужных затем, чтобы мучить людей. То, что где-то существуют менее гадкие государства, воспринимается как сказка: «такого не бывает», «везде гады людей мучают». Если же кто-то убеждает их, что где-нибудь в Америке всё иначе, они переходят на третью, завершающую стадию совкизма — становятся «пассивными либералами», то есть лохами, истово верующими в «заморский либерализм». Который — заморский, а значит, невозможный для воплощения здесь, в России, где гады вечно мучали, мучают и будут мучить людей. Каковые могут лишь слёзно молиться на те заокраинные края, где "жизнь иная, жизнь небесная". "Яко у ангелов".
Итак. «Совок» — это, как правило, ЖЕРТВА государства. «Совок» от него ничего не получает, и более того — отлично знает, что добиваться от него чего бы то ни было всегда встанет себе дороже. Поэтому он всячески ограничивает свои потребности, отказывает себе во всём, живёт в конуре и ест помои, лишь бы только НЕ СВЯЗЫВАТЬСЯ со страшным государственным миром, где чёртовы бумажки, начальницы-сукобабы и прочая нечисть. А если уж идёт туда, — как правило, потому что «другого выхода нет», — то с омерзением и ужасом, как Орфей, сходящий в Аид.
Можно дать такое определение. «Совок» — это человек, чьи отношения с государством и властью травматичны. Он боится государства и властей и не хочет о них ничего знать (потому что «знать лишнее» о них он тоже боится). Будь его воля, он забился бы в самую отдалённую щёлочку и там бы жил, но щёлочек мало и все заняты, а ведь надо кушать, надо лечиться, надо поднимать детей. И несчастный «халявщик» идёт в страшные коридоры и униженно вымаливает (или истерично требует, неважно) себе какую-нибудь нечастную жалкую «льготку». Которая — если уж он её пришёл клянчить — ему и в самом деле позарез нужна.
Или на которой его бесконечное терпение ломается, оборачиваясь нервным срывом. «Я имею право на телефон и счастье, но верните хотя бы телефон, верните телефон, а то я до министра дойду».
А мимо шляет ####во в белых брюках, у которой всё ладушки, потому как тварь с детства к сиське прилажена, а сейчас вообще в апельсинах по уши, самую матку сосёт. И цедит ####во через губень — «халявщики, совки, жить не умеете, надо крутиться, а не халявы ждать».
Ну да, это верно - про "ждать". Нельзя ждать милостей от государства, взять их – наша задача.
> Увы, вынужден констатировать тот факт ,что две последние акции белорусской революции через социальную сеть (РЧСС) были крайне малочисленны. quoted1
Тем не менее это не помешало штатским упаковать под 300-400 людей на каждой акции по всей Беларуси... А учитывая, что гр#### далеко не каждого второго или третьего, то народу собирается вполне нормально... Во многих живёт страх, в других абыякавасць, в третих - паяркоўнасць, некоторые не верят, что это действенные меры, чтобы изменить ситуацию...
> Тем не менее это не помешало штатским упаковать под 300-400 людей на каждой акции по всей Беларуси... А учитывая, что гр#### далеко не каждого второго или третьего, то народу собирается вполне нормально... Во многих живёт страх, в других абыякавасць, в третих - паяркоўнасць, некоторые не верят, что это действенные меры, чтобы изменить ситуацию... quoted1
когда произошла авария на Саяно-Шушенской ГЭС, то продвинутые и демократичные быстренько разбежались... а "совки" встали грудью на пути аварии, которую кстати устроили всякие демократические либералы типа Чубайса... для которых главное ваучеры, облигации и черные мерседесы... Демократов реальная жизнь не интересует... Так что подумай... а сможешь ли ты прожить без "совка"...
Пересажать вас всех либералов и по почкам с печенью!!!
Кстати излюбленный конек подлых демократов... черно-белые фотографии серой советской жизни... Смысла никакого, но на подсознание неокрепшей молодежи действует...