Истребитель Лев Щукин 27 июля 2008 года исполнилось 55 лет перемирию в Паньмыньчжон, положившему конец боевым действиям в Корее. Более полувека спустя эта «неизвестная» война, прозванная еще современниками «великой ограниченной войной», стала уже достоянием истории. Но люди, прошедшие через горнило боев в далеком южном небе, и ныне живут среди нас. В то время как западные историки открыто превозносили победы своих «реактивных» асов, советская печать хранила гробовое молчание. Молчали боевые пилоты МиГов, давшие подписку о неразглашении. Воспоминания участников боевых действий появились лишь недавно. Мы расскажем об одном белорусском следе в той «забытой» войне. Сразу же после окончания второй мировой вспыхнула война, которая позже получит название «холодной». Лагерь союзников, совместно громивших фашизм, раскололся, и началось грозное противостояние на войне другой -- корейской. Политический климат того времени позволил Соединенным Штатам буквально подмять Организацию Объединенных Наций. В спешном порядке Совет Безопасности вынес резолюцию – применить санкции против КНДР. Президент США Гарри Трумэн принял решение о непосредственном вмешательстве в гражданскую войну в Корее. Грубо подтасовывая факты и извращая нормы международного права, он добился в ООН решения, узаконившего военную интервенцию США и союзных им пятнадцати государств во внутренние дела Кореи под флагом «межнациональных сил ООН», назначив их командующего своим президентским указом. Уже 27 июня 1950 года американские бомбардировщики В-29, или, как их еще называли, «сверхкрепости», утюжили страну, не жалея напалма.
В начале ноября там появились новейшие реактивные самолеты МиГ-15 с опознавательными знаками КНДР. Они сразу же вступили в ожесточенные поединки с F-80 «Шутинг стар» и F-84 «Тандерджет». Воздушный коридор, проходивший вдоль корейско-китайской границы, сразу же нарекли «аллеей истребителей». 1 ноября 1950 года в небе Синыйчжу летчик 72-го гвардейского истребительного авиаполка 151-й гвардейской истребительной авиадивизии старший лейтенант Ф.Чиж сбил американский «Мустанг», открыв боевой счет советской реактивной истребительной авиации. Автором первой воздушной победы реактивной эры считается гвардии лейтенант Семен Хоминич, который в тот же день отчитался в уничтожении американского «шута» – реактивного истребителя F-80 «Шутинг стар». Для защиты бомбардировщиков пришлось срочно вводить новейшие реактивные истребители F-86 «Сейбр». Особое значение придавалось противоборству с советскими МиГами. Из воспоминаний академика Владимира Струминского: «Едва началось сражение в небе, выяснилось, что самолеты эти удивительно похожи, а их данные на редкость близки». 17 декабря 1950 года произошел первый бой между «Сейбрами» и «МиГами». Бой закончился победой американцев. Сбит один самолет из 29-го гиап. Через пять дней в групповом воздушном бою летчик 177-го иап Воробьев одержал первую победу над «Сейбром». Новый этап воздушной войны начался с прибытием в апреле – мае 1951 года в КНДР 324-й истребительной авиадивизии под командованием аса второй мировой войны, трижды Героя Советского Союза полковника Ивана Кожедуба и 303-й Смоленской полковника Георгия Лобова (Прим. автора: его дивизия одержала там наибольшее количество побед, сбив с апреля по декабрь более 500 главным образом американских самолетов. В этих сражениях Лобов лично совершил 15 боевых вылетов, сбил 4 самолета F-80. Войну в Корее закончил, командуя 64-м истребительным авиационным корпусом).
В далекую Корею в составе 18-го гвардейского иап этого соединения прибыли и белорусы – это летчики-минчане Николай Корниенко, Алексей Свинтицкий, бобруйчане Евгений Стельмах и Лев Щукин.
В этом году (СТАТЬЯ БЫЛА НАПИСАНА В ПРОШЛОМ ГОДУ) у полковника в отставке, воина-интернационалиста Льва Кирилловича Щукина двойной праздник. Ему исполнилось 85! И 24 июля 2008 года семидесятилетний юбилей отпраздновал 18-й гвардейский Витебский дважды Краснознаменный, ордена Суворова II-й степени штурмовой авиационный полк «Нормандия-Неман», с которым он прошел через горнило Корейской войны. – Лев Кириллович, нигде так не проявилось военно-техническое соперничество сторон в Корейской войне, как в авиации. Многие специалисты называют эту войну своеобразными полигонами для испытаний новой боевой техники. Именно там в ход пошло самое современное по тем временам оружие – реактивные самолеты. Можно было однозначно определить потенциального победителя, проанализировав возможности крылатых машин? – У американцев было три типа самолетов, которые участвовали в боевых действиях: F-80 «Шутинг Стар», F-84 «Тандерджет» и F-86 «Сейбр». F-80 и F-84 по всем параметрам уступали МиГ-15 (по скорости, скороподъемности и маневренности). F-86 и МиГ-15 мало чем отличались по летным возможностям. Правда, «Сейбр» был немного тяжелее, следовательно, разгонные характеристики, особенно на нисходящем маневре, – на пикировании, планировании – были намного лучше. Легче выходил из боя, отрывался или, наоборот, догонял, если такая возможность представлялась.
В механизации крыла американцы использовали предкрылки. Это позволяло улучшить маневр по горизонтали – снизить радиус виража, что очень важно в воздушном бою. В вертикальном маневре МиГ-15 превосходил F-86, медленнее терял скорость при восходящей фигуре. Если советский самолет заходил «Сейбру» в хвост для атаки, то догонял его при равенстве скоростей. А в вертикальном маневре быстрее уходил от преследовавшего его американца, особенно по восходящей спирали с креном. Основное преимущество МиГа – в вооружении. «Сейбр» имел шесть пулеметов калибра 12,7 мм (Прим. автора: в конце войны появились «Сейбры» с четырьмя 20-мм пушками). МиГ оснащался тремя пушками, но какими – снаряд 23 и 37 мм. Его попадание в конструкцию самолета – крыло, двигатель, система управления -- наносило серьезный ущерб. А что такое пулеметы? У нас были случаи, когда самолет приземлялся не с одним десятком пробоин – и ничего, все нормально. Скорости у машин – одинаковые, потолок – тоже. Правда, МиГ-15 на максимальной скорости имел тенденцию «заваливания». Не каждый самолет, а индивидуально, независимо от действий летчика. Самолет начинал вращаться, происходила так называемая «валежка», поэтому приходилось ограничивать себя в скорости. Это было заложено конструктивно. Если «валежка» проявлялась – немножко снижали скорость. Но на таких сверхскоростях мы не воевали, близким к этим – да. – В США по-разному оценивали уровень подготовки противоборствующей стороны. Командир крыла истребителей «реактивный» ас, полковник Харрисон Тинг считал, что «МиГ-15 страшен, если управляется хорошим, инициативным летчиком». Видя преимущества советских машин, американские летчики порой шутили: воевал бы на МиГе, но с прицелом от «Сейбра». Как вы оцениваете подготовку советских и американских летчиков?
– Советские летчики тогда имели неплохой ежегодный налет – 80 – 100 часов. Американцы намного больше. В этом мы убедились после того, как сбили одного пилота. После приводнения его тело прибило к берегу. Так вот при нем оказались документы. Из них стало ясно, что он младший летчик звена – первичная должность летчика-истребителя, провел в небе три тысячи часов. У нас в то время не каждый командир полка мог похвастаться таким налетом. Это характеризовало обученность нашего противника. Другое дело, как они в моральном и психологическом отношении были готовы. Эти факторы на войне играли определяющую роль. Можно иметь прекрасную подготовку, можно безукоризненно управлять самолетом в мирных условиях, а душа, как говорят, уходит в пятки, видя опасность. В общем, советские летчики были сильнее, закаленнее, но и противника нельзя было недооценивать. И у них были серьезные истребители, способные парой вести бой даже с восьмеркой. …Одного американца сбили над морем. Он уже имел шесть побед над МиГами. После катапультирования его подобрал поисково-спасательный вертолет. И когда его доставили на свой аэродром, он со злостью заявил: «Я отомщу за себя и своих товарищей. И добьюсь не менее пятнадцати побед». И действительно он воевал и сбил шестнадцать самолетов (Прим. автора: скорее всего, разговор идет о первом лейтенанте Joseph McConnell – лучшем асе союзников). Некоторые вели себя откровенно пассивно. Вылеты боевые совершает, а в реальном боестолкновении не участвует. Что это за вояки? Залез повыше и наблюдает, как там «хлопцы чубы дерут».
На характер действий человека сильно влияли обстановка и цели, которые преследовались в той войне. Сражаешься на чужой территории, отвоевал определенное время – и уходишь по замене. Эти факторы, конечно же, влияли на летный состав. Правда, у них все решали деньги. Это мы ничего не получали. – Командующий объединенными силами ООН Дуглас Макартур был вынужден доложить в Пентагон, что летчики столкнулись с боевой техникой, значительно превосходящей американскую. Дух их падает, а полеты не дают прежнего эффекта. Были ли у американцев основания для таких высказываний? – Прежде всего удалось добиться существенных побед над Б-29. Первое поражение «крепости» потерпели 12 апреля. В этот день американцы совершили большой налет бомбардировочной авиации на объекты Северной Кореи, в основном на Аньдунский мост и электростанцию на реке Ялуцзян, которая обеспечивала всю Корею электричеством. Все это происходило днем, потому что до этого американцы одержали несколько легких побед и воспаряли духом. Шестьдесят советских истребителей за сорок минут боя сбили десять Б-29 и четыре F-80, не потеряв при этом ни одного МиГ-15. В историю ВВС США он вошел как «черный четверг». Через полгода произошел воздушный бой, ставший переломным моментом в борьбе с Б-29. Потом месяца три они не летали. Я тоже вылетал, но бомбардировщики не сбивал. У нашей эскадрильи была особая специфика – она сражалась только с истребителями.
– В своих воспоминаниях Герой Советского Союза Евгений Пепеляев пишет: «Перед нами были другой противник и другая техника – реактивная. Считалось: война позади, впереди ничего серьезного не предвидится. Корею, словом, никто не ждал. Пришлось все наверстывать уже на месте». Как известно, схватки в небе были жаркими. Какими были бои и как проходил ваш летный день? – Действовали мы в составе 64-го авиационного корпуса, в который входило две дивизии. Одна под командованием трижды Героя Советского Союза Ивана Кожедуба действовала с аэродрома Аньдун, а наша 303-я – с аэродрома Мяогоу. Распорядок наш был такой: рассвет, и мы уже на аэродроме. Заканчивалась работа с наступлением темноты. Каждый божий день – боевые действия. И летали мы в зависимости от того, как нам давал американец. Он сидел на земле, и мы сидели. Он вылетал, и мы летели на перехват. Дислоцировались мы в городке за пять километров от места базирования. Там были помещения для отдыха, большой кинозал и столовая. Питание вывозили на аэродром. На базе корпуса (порт Дальний, рядом с Порт-Артуром) был организован профилакторий. Туда нас отправляли группами уже на завершающем этапе командировки для отдыха, чтобы отвлечься от ведения боевых действий, снять психологическое напряжение. Время нахождения – от 10 – 15 дней. – СССР долго замалчивал свое участие в войне. В личном деле пилотов – лишь короткая запись «правительственная командировка». Боевая работа летчиков не афишировалась даже в военных кругах. В небе над корейским полуостровом советские летчики воевали под чужими именами. Форма на них была китайская. Отправляясь в полет, все личные документы оставались на земле. Приказ командования гласил: не допустить пленения даже ценой собственной жизни. С чем была связана такая предосторожность?
– Мы воевали нелегально. Министр иностранных дел отнекивался, что мы не участвуем в войне. А американцы усердно искали доказательства нашего нахождения в Корее. Радиообмен между самолетами в воздухе вели на русском языке, хотя нас заставляли говорить по-корейски. Все это, безусловно, фиксировалось американскими разведывательными станциями. Ставилась задача: сбить и пленить русского летчика и представить его в ООН. Всему миру нужно было показать Советский Союз как агрессора, попирающего международные правила. В свою очередь, мы получили приказ: в случае вынужденного покидания самолета или приземления вне аэродрома ни в коем случае не допустить пленения даже ценой жизни. Так, белорус Женя Стельмах попал в такую ситуацию. В воздушном бою сбил два Б-29 и сам был подбит в момент атаки, вынужден был катапультироваться. На земле отстреливался, последней пулей убил себя. Посмертно ему присвоено звание Героя Советского Союза. – Специалисты утверждают, что большинство сбитых непосредственно в боях – это одиночки, «оторвавшиеся от строя» и лишенные поддержки. Из 335 сбитых МиГ-15 более половины связаны со случаями благополучного покидания летчиками поврежденного самолета. Были ли в вашей боевой биографии подобные случаи? – Я начал воевать в небе Кореи с 9 мая 1951 года. Меня сбивали два раза. Первый раз – 17 июня 1951 года. В воздушном бою я сбил один «Сейбр». Моего ведомого американцы ухитрились отсечь, и на свой аэродром я вынужден был возвращаться один, так как заканчивалось топливо. Скорость – 950 км/час, высота – 7 – 8 тысяч метров. И вдруг слышу небольшой удар по самолету. Все работает нормально, жизненно важные органы машины не повреждены. Я осмотрелся: никого не вижу, и продолжил полет. Через некоторое время – барабанная дробь по фюзеляжу. Остекление фонаря – вдребезги, и я увидел кровь на приборной доске. Получил ранение в лицо, осколок застрял в левой ноздре, все было расквашено, но боли я не почувствовал. Еще было нарушено управление, машина не слушалась рулей. Принял решение катапультироваться (Прим. автора: его подбил капитан Сэмюэль Пескейр, 4-е крыло истребителей-перехватчиков ВВС США). Приземлился нормально. Сразу же оценил обстановку. На земле подобрали корейцы и сообщили нашим. Особенно радовались девчата. Ведь им достался шелк от парашюта и нитки со строп для рукоделия. Затем госпиталь. Там немного подремонтировали, подлатали, и снова начал летать.
Второй раз меня сбили зимой, 11 января 1952 года. Это также случилось не в воздушном бою. После попадания в самолет одного снаряда начало заливать кабину керосином. Я понял: пробит топливный бак, расположенный за кабиной пилота. Причем когда я находился в горизонтальном полете или шел со снижением, течь усиливалась. Как только уходил с небольшим кабрированием – прекращалась. Малейшая искра, и самолет вспыхнет как спичка. Принял решение не продолжать полет, выключил двигатель и катапультировался. Пока находился в воздухе, сильно обморозился. На мне из одежды были только брюки и рубашка, поверх которой – китайский френч. Я был в керосине до нитки. Приземлился неважно, прямо на скалы. Весь удар пришелся на копчик, так как ноги проскользнули по камням. Рядом находилась советская зенитная установка. Ребята сработали хорошо. Воздушный бой происходил практически на их глазах. Меня подобрали после приземления, обтерли всего спиртом. При этом я кричал от боли, так как повредил позвоночник. – Военная разведка воюющих сторон любой ценой пыталась добыть новейший самолет противника. Журнал «Флаинг ревю» писал, что над северокорейскими аэродромами разбрасывались листовки, предлагавшие сто тысяч долларов за угон советского истребителя… – Эту информацию я впервые слышу от вас. Над нашим аэродромом это не происходило. А вот американцев интересовало в первую очередь наше авиационное вооружение, а не самолет МиГ-15. Здесь у них свои наработки были. Нам же ставилась задача – добыть «Сейбр». И сделать это нужно было так, чтобы он приземлился или приводнился на нашей территории и получил при этом незначительные повреждения. Сталин дал такую команду, и операция такая проводилась. Нам удалось добыть один образец. Его переправили в Союз, где и испытали наши летчики. Интересовали нас некоторые конструктивные особенности и применяемые технологии. Наиболее тяжелым для советских летчиков оказался последний период воздушной войны. Очередную замену Москва не смогла провести должным образом. На место обстрелянных частей прибыли «не нюхавшие пороху» пилоты, имевшие по 50 часов налета на МиГ-15. Американцы же, учтя печальный опыт 1951 года, напротив, улучшили свою подготовку: изменили тактику, ввели в бой новые модификации «Сейбров». Потери МиГов возросли, а число сбитых ими самолетов уменьшилось. * * * В США до сих пор пытаются подретушировать общий итог войны – «приписать» себе все мыслимые и немыслимые рекорды результативности, распространяя миф о своем боевом превосходстве. Однако успехи американских летчиков на фоне советских побед выглядят гораздо скромнее. Это подтверждает официальная статистика. В 1993 году Генеральный штаб Вооруженных сил России рассекретил документы тех времен. С 1 ноября 1950-го по 27 июля 1953 года летчики 64-го особого истребительного авиакорпуса произвели около 70 тысяч боевых вылетов, участвовали в 1.872 воздушных боях и записали на свой счет 1.106 сбитых самолетов американского производства, из них «Сейбров» – 650 единиц. Потери корпуса – 335 самолетов.
Через Корейскую войну прошли 290 белорусов, в том числе Маршал Советского Союза М.В.Захаров, маршал авиации С.А.Красовский, генерал-лейтенант авиации А.С.Благовещенский. В Корее взошла яркая звезда аса советской реактивной истребительной Льва Щукина. Сегодня активисты Белорусского общественного объединения ветеранов боевых действий на территории других государств откровенно рассказывают о некогда засекреченных страницах своих биографий. В рядах организации – около двух тысяч участников локальных конфликтов в 14 странах. Их воспоминания – сродни ожившей истории, без фальши, бахвальства и прикрас. И это не просто стремление донести правду до людей, но и отдать дань памяти героизму тех, кто не вернулся с полей сражений. Полковник Владимир ЛАВРЕНЮК.
ЭТО БЫЛО ПОСЛЕДНЕЕ ИНТЕРВЬЮ ЛЬВА КИРИЛЛОВИЧА ЩУКИНА.