Харьковчанин рассказал, почему в его городе не приняли Майдан в 2014-ом году и есть ли будущее у соседней страны
Сергей Агарков – гражданский активист и предприниматель из Харькова. Широкую известность получил на Украине как участник конкурса «Україна має талант». В эфире популярной программы он демонстрировал скрытые возможности человека
Весной 2014 года Сергей примкнул к Антимайдану, выступал против госпереворота в Киеве, один из ярких лидеров протестных митингов в марте-апреле 2014 г., которые провозгласили создание недолго просуществовавшей Харьковской Народной Республики. Последние восемь лет проживал в России, но не оставил желание бороться с украинским национализмом и его западными кураторами. Нам удалось пообщаться с этим удивительным человеком.
- Сергей, добрый день! Расскажите немного о себе. И как вы выбрали такой сложный путь для себя? - Добрый! В Харькове больше известен как «харьковский сепаратист». Это звание от украинских националистов я получил за сопротивление киевской власти и разрушению моей страны. В 2014 году, вооружившись камерой, фиксировал все их призывы и провокации против русскоязычных. Закончил Харьковский железнодорожный институт с красным дипломом. Завод Малышева знаю как пять пальцев, в техникуме проходил там практику сантехником. Я был изначально за то, чтобы Украину сохранить. Но я видел её только федеративной, что естественно, обязательно два языка. И когда 22 февраля шёл съезд, за которым следили по всей стране, никакой речи о развале государственности не было. (Прим. редакции: Съезд представителей Юго-Востока Украины в Харькове провели 22 февраля 2014 года. Региональные парламентарии тогда решительно не поддержали государственный переворот в Киеве и предприняли попытку противостоять разложению государственных институтов Украины. Участие в работе съезда приняли многие политические и общественные деятели Украины и России, руководители регионов и крупных городов, дипломаты, депутаты). Только о том, как сохранить государство и как его «сшить». Одна часть страны считала себя победителями в Великой Отечественной войне над фашизмом, вторую часть за время украинской независимости убедили в том, что, будучи рабами у Гитлера, будут жить лучше. Тогда решение видели в федерализации Украины. Но теперь она невозможна. В лучшем случае возможна конфедерация. Я сам неоднократно бывал на Западной Украине, катался на лыжах, там вполне есть адекватные люди. Политикой до 14-года вообще не занимался. Моё хобби – артист оригинального жанра и демонстрация скрытых возможностей человека. По телевизору в феврале 14-го года увидел, что в Харькове проходит «съезд сепаратистов» решил его посетить. Жил неподалёку от Дворца спорта, буквально триста метров. Подхожу, смотрю – стоит толпа. Люди в касках, кастрюлях. Я был в шоке, у всех – арматура, завёрнутая в целлофан, бейсбольные биты. К тому времени меня уже узнавали в Харькове на улицах после эфира в 2010-ом году. Ко мне подошли с вопросами, и я тогда объяснил, что вместо одного вора украинцам подсовывают десятки воров. Меня заметили местные коммунисты во время общения с людьми и предложили сотрудничать. Новая организация «Народное единство» объединила разные силы ¬¬– от коммунистов и казачьих общин до депутатов малых городов Харьковщины. Оказалось, что я неплохо могу вести митинги. Задача была сложная. Начали появляться российские триколоры. У нас их не было и никому их не раздавали. Выяснили, что это сотрудники СБУ специально раздавали бабушкам флаги. Цель этих провокаций – навесить ярлык сепаратистов на участников вполне патриотических украинских митингов. Силы, которые я представлял, ставили чёткую задачу – избавиться от фашистов и националистов во власти по всей Украине, самоорганизоваться и взять в свои руки управление и строить мирную жизнь.
- Харьковские власти вас заметили? У вас были контакты с мэром Харькова Геннадием Кернесом в то время? - Первый случай произошёл так. Когда первый памятник Ленину в Харькове попытались свалить, тот же Кернес помог противникам вандализма, дал им палатки и огородил место противостояния забором. Точно помню, что один из первых моих эфиров был именно оттуда. Когда узнал, что происходят события рядом с горсоветом – сразу сел на метро и через одну остановку был уже на площади. Тогда ещё я не знал, кто такой журналист Долгов, но видел, как он провоцирует людей на противостояние с милицией. И я убедил людей в обратном, что не надо уподобляться «майдановцам», протест должен носить исключительно гражданский характер. Нынешний мэр Харькова Терехов вышел тогда ко мне. Перед этим во время митинга сняли гостевой флаг Евросоюза, сожгли его и подняли российский триколор. Кернес на встрече с нашим активом объяснил, что ситуация выходит из-под контроля, и подобные действия это нарушение всех протоколов. Решили поднять флаг Харькова, и я справился с этой задачей. Второй случай произошёл на митинге с участием ветеранов. Кернес позволил себе грубо отобрать громкоговоритель, и опять мне удалось уладить ситуацию.
- Сергей, расскажите о захвате обладминистрации радикалами в 2014-ом году. Действительно тогда Харьков мог стать второй Одессой? - Всё началось с попытки снести памятник Ленину. Когда провокация пресекли активисты «Антимайдана» ультраправые начали крушить павильоны, которые построили к Масленице. Тут же подъехали пару таксистов, уговаривали их одуматься и прекратить, но радикалы не пожалели их автомобили. После этого уже наши сторонники начали стягиваться в центр города, чтобы противостоять «евроинтеграции». Они даже не успели использовать заготовленные бутылки с зажигательной смесью. Пятьсот человек забаррикадировались в облраде. Наших ребят в здание не пустили. Милиция так объяснила, хоть вас сто человек, а их – пятьсот, пока там всех не перебьёте, вы оттуда не выйдете, и завтра Украина узнает, что майдан в Киеве просто отдыхает по сравнению с тем, что случилось в Харькове. Наши ребята успокоились, создали оцепление, охраняли памятник, девять дней его охраняли, с 22 февраля по первое марта. Мы постоянно ходили к ним и объясняли, что ребята, уйдите из нашего города, вы разрушили Киев, а Харьков мы вам разрушить не дадим. После этого на площади прошёл стихийный митинг, было порядка ста тысяч человек против госпереворота. Но после этого уже ребята из милиции предупреждали меня, чтобы был осторожнее. Ко мне подходили странные личности на улице с провокационными предложениями, я ещё некоторое время я снимал митинги, но спустя несколько месяцев я покинул Харьков. Бывал только на Донбассе, работал с Мозговым и его бригадой «Призрак» под Луганском.
- А что вы думаете по поводу запрета украинского и русского языка? - В настоящем украинском языке много русских слов. По-настоящему разговаривают на украинском языке только в Полтаве и то только отдельные люди. На западной Украине вообще не украинский язык. Я строго разделяю: есть язык Шевченко, есть юго-восточный суржик, где тридцать процентов только украинских слов, в западных диалектах, наоборот, – до 30 процентов украинских слов, а в зависимости от региона могут быть и польские, и румынские, и венгерские заимствования. Всё это к украинскому языку никакого отношения не имеет.
- Харьков всегда отличался самобытной культурой, можно сказать, пролетарской, прежде всего с городскими традициями . Как там удалось внедрить этот сельский код и чужой, по сути, язык? - До 1922-го года Харьков был исключительно русским городом. Но за восемь последних лет многих смогли продавить, часть стала говорить на украинском языке. Ещё до 2014-го года были запущены процессы. У моих детей был один урок русского и один урок литературы за две недели. Поэтому не смогли овладеть хорошо грамматикой, но и украинский так и не стал для них языком общения. А сейчас там и подавно всё русское под запретом. Многих настроили против нас, это печально. Всем этим провокациям за большие деньги обучали в специальных лагерях в Прибалтике и на западе страны. Есть книга, в которой все эти процессы описаны, автор – Василий Волга, название «Культурная война в Украине (2004-20??)». Вот там многие события, которые происходят сегодня были описаны. Добавлю, что по политическим мотивам автора отправили в тюрьму. Затем его выпустили, но в связи со своей активной гражданской позицией Волга не смог найти общий язык с киевским режимом. Пока о нём ничего не слышно.
- Почему так важно было сосредоточить все усилия на мариупольском направлении? - По всей Украине была развёрнута сеть биолабораторий. Под Харьковым, недалеко от Мерефы был один подобный объект. Людей, которые побывали в «Библиотеке» (Прим. редакции. Название одной из тюрем СБУ в мариупольском аэропорту), говорили, что самой страшной угрозой был перевод в «Яму» (Прим. редакции. По некоторым источникам секретный объект в подземном убежище на «Азовстали»). Думаю, там проводили опыты над людьми, возможно, занимались незаконной трансплантологией под кураторством западных специалистов. Всех причастных обязательно надо доставать и предавать суду, где бы они не находились, даже если будут бежать на Запад.
- Спасибо, Сергей за откровенный разговор. Желаю вам удачи! - Всего доброго!
Сергей Агарков рассказывает о ситуации на российско-украинской границе на канале Яндекс.Дзен
