>

>
> Украинцы любят носить вышыванку.
>
> А вот я всегда задумывалась, почему Россия – это страна, где не носят национальной одежды.
> Тельняшку – можно, френч – тоже. А косоворотка загнана в глухое подполье.
> Это особенно рельефно смотрится на фоне Украины, где вышиванка давно перешагнула границы "фольклорной одежды" и прочно прописалась в бытовом гардеробе.
> Дизайнеры вплетают элементы орнамента в футболки и платья, а сама национальная рубашка перестала быть маркером принадлежности к этническому сообществу. Напротив – переросла в маркер гражданственности.
> А косоворотка этого пути не повторила. Наоборот, она маргинализировалась: её ношение – удел узкой группы условных ретроградов, людей, ориентированных на "посконное" и "домотканное".
> Ее не надевают на государственные праздники или народные гуляния. Она так и осталась в культурном гетто, и перспектив выбраться оттуда у неё немного.
> И это закономерно.
> Потому что современная Россия как империя сформировалась раньше, чем на этой территории успело появиться национальное государство.
> Начиная с позднего Московского царства, государственный аппарат исходил из категории "сверх-идей".
> Поначалу господствовала идея "Катехона": государства как преграды на пути "второго пришествия". Соответственно, государственный аппарат должен был объединять православных и заниматься миссионерством. Впрочем, в XVII-XVIII веке на таком же религиозно-конфессиональном базисе строились почти все империи того времени.
> Затем Московское царство разрослось до Российской империи – православного идеократического государства. Базис стал чуть более рациональным, но имперской сути не утратил.
> Позже ему на смену пришла империя советская, отталкивавшаяся от идеи распространения социализма по всему миру. СССР подкармливал "дружественные режимы" повсюду – от американского континента до африканского.
> И даже девяностые годы и распад Союза не смогли обнулить имперскую доминанту в России.
> Страна ужалась и оказалась в ситуации, когда она меньше, чем империя, но больше, чем национальное государство.
> Сытые нулевые и нефтедоллары подарили идею о возможном реванше. Он начался с провозглашения патриархом Кириллом концепции "русского мира". Затем концепцию дополнили светские власти, объявившие о создании Евразийского союза.
> А особенность любой империи заключается как раз в том, что она противоречит идее национального государства. Это взаимоисключающие понятия – просто потому, что империя должна находить общие смыслы для самых разных конфессиональных и этнических групп.
> Империя должна находить для своих подданых ответы на вопросы о том, почему дагестанец и бурят должны жить в одной государственной системе, и что их объединяет настолько, чтобы они с этим были готовы соглашаться.
> Все разговоры о "духовных скрепах" именно оттуда – из попытки поженить коня и трепетную лань.
> Из намерения собрать на одной чаше весов достаточно аргументов, чтобы центростремительность победила центробежность. Создать ситуацию, в которой смысл разнонационального и разноконфессионального государства был бы оправдан.
> Собственно, отсюда – и все поиски новой имперской идеи, все разговоры о "суверенной демократии", "евразийской сверхдержаве" и прочих геополитических конструкциях.
> Но империя рождает не только новояз. Она рождает еще и эстетическое.
> В рамках имперского подхода есть две ключевые фазы: расширение и оборона. Гарантами обоих является армия.
> И потому роль "гражданского повседневного" – нередко выполняют армейские атрибуты: та же тельняшка на российских улицах во время массовых праздников воспринимается как нечто, соотвествующее моменту.
> Атрибуты армейские подменяют национальные, а сама косоворотка служит отсылкой к доимперскому и внеимперскому. К той логике существования, с которой заочно спорят последние три с лишним века российской истории.
> Косоворотка осталась маргинальной, потому что Россия, в которой она была бы возможна – так и не появилась.
> Потому что она рушит концепт "от моря до моря".
> Потому что отсылает к национальной России. Той самой, границы которой четко не очерчены, но которые явно меньше существующих ныне.
> Маргинальна, потому что весь культурный багаж, созданный в России за последние столетия, имеет имперский базис и не может служить опорой и фундаментом для национальной русской рубашки.
> Другое дело, что никто не знает, где в нынешней имперской России начинается и заканчивается Россия национальная.
> В этом, кстати, проблема русских националистов. Любой коллективный Егор Просвирнин раз за разом безуспешно пытается свести национальные числительные к имперскому знаменателю. В крайнем случае, они готовы рассуждать об отделении "инокультурного Кавказа". Но в остальном их рецепт сводится все к той же формуле: "Объявим всех русскими, а кто не согласится – накажем".
> В том и состоит особенность современной России: это страна, у которой нет своего национального проекта. В которой он не артикулирован, не обдуман и не существует.