> > > Свиды вы сами себя слышите? > > К вам применялись методы воздействия? > НЕТ > Я все скажу сам. > Я спецназ ))) > И фото прилагается ))) > > http://lemur59.ru/node/8920 > > Можете тут глянуть как спецназ ГРУ выглядит )) > >
> > Сравните с теми дохликами, что на вашем фото ))) > quoted1
Бойцы на фото, судя по беретам, относятся к спецназу ВВ, к армейскому отношения не имеют.
— Собираемся переквалифицировать статью с терроризма. Террористом я не являлся, выполнял приказ. Являюсь военнослужащим, пока контракт у меня официально не закончился, — считает Александров.
— На какую статью будете переквалифицировать?
— На диверсионные действия, раз я являюсь военнослужащим.
— Ты слышал про указ, подписанный Путиным, о поправках к гостайне?
— Там, где касается секретных операций?
— Да, специальных операций.
— Я слышал что-то, но сам указ не читал, конкретно не знаю.
— Есть такое предположение, что [указ был издан] из-за вашей истории.
— Думаю, наверное, да (смущенно улыбается). Видимо, необходимость такая созрела у них [в руководстве РФ].
— Тебе удалось поговорить с женой?
— Ну, с женой перекинулись сообщениями только раз. Потом она удалилась из «ВКонтакте». Она еще была не уверена, что это я писал, сомневалась. Больше связаться ни с кем не удалось. Всем родственникам звонили [мы с адвокатом] на все номера, трубки никто не берет.
— Говорят, что она тебе смогла как-то намекнуть, будто на нее оказывается давление.
— Она написала только, что много говорить не может. Если это я [реально пишу ей], то [сказала] все хорошо будет, она ждет меня, любит.
— Что с родителями? Я пытался до них дозвониться, но они тоже не отвечают.
— Не знаю, но надеюсь, что все хорошо. Не знаю, что там происходит. Тоже, наверное, к ним приезжали, инструктировали, какие-то указания давали.
— А здесь у тебя какая обстановка? Адвокат Ерофеева говорит, что давят, предлагают политическое убежище…
— Ну вообще про политическое убежище я первый раз слышу. За то время, пока Ерофеева не перевели в СИЗО, при мне никто ничего такого ему не предлагал. Может, и предлагали ему, но я глубоко сомневаюсь в этом.
— Об этом говорит его адвокат. Описывает, как на него оказывают давление: говорят, в России его ждет статья о госизмене, здесь тоже не будет ничего хорошего, если он не пойдет на сотрудничество [со следствием].
— Ну там еще непонятно на кого работает адвокат. На Ерофеева или на какие-то другие интересы.
— Да?
— Она очень тесно общается с российским консулом [Алексеем Грубым], очень часто с ним видится. Так что вполне может быть…
— А сам он больше вас не посещал [после своего первого визита 26 мая]?
— Нет. Говорят, что его больше не пускают.
— Ты бы хотел его увидеть?
— Ну если у него есть ответы на мои вопросы, если он сможет организовать связь с моими родственниками, то, конечно, я бы хотел его увидеть. В прошлый раз он не смог организовать, сказал, что не дозвонился до моей жены. Не думаю, что для Российской Федерации реально составляет проблему установить связь с моими родными. А оказалось, что это проблема.
— А что правозащитники?
— Они тоже пытаются, никто не берет трубку.
— Кто еще к тебе приходит кроме нас?
— Ну вот следователь приходит с адвокатом, с прокурором. Иностранные журналисты идут.
— Как ты себя ощущаешь, какой настрой? Ты ведь уже здесь две недели, даже больше.
— Стараюсь надеяться на лучшее все равно. Но морально все равно тяжело, потому что как бы от меня отказались как от военнослужащего, неприятный осадок как бы остался.
— Российские адвокаты предлагают с твоего согласия и от твоего имени подать гражданский иск к Министерству обороны о незаконном твоем увольнении, если оно было.
— Я был бы не против. Не думаю, что составит труда доказать, что я являюсь военнослужащим. Можно отправить запросы, достать подтверждающие документы…
— Сколько еще тебе с ногой в постельном режиме?
— Еще пара операций будет. Когда они будут, не знаю, у лечащего врача надо спросить.
Здесь [в госпитале] вообще очень много людей на колясках, костылях. Это еще раз доказывает бессмысленность этого вооруженного конфликта. Когда в свое время ввели войска в Афганистан, хотя там и был официальный ввод войск, но также бессмысленным он оказался. То же и сейчас, наши войска ввели, [пусть] даже неофициально просто… Сколько уже погибло наших солдат, украинских солдат, в чем смысл вообще этого? Я сейчас побывал на другой стороне конфликта, понимаю, что все не совсем так, как показывают главные [российские] каналы, даже глубоко не так. Нет никакого гонения на русский язык, тут нормальные ребята…
— Слушай, но ты ведь не совершал никаких преступлений? Ты не стрелял?
— Преступных действий не совершал, кроме того, что незаконно пересек границу. Как бы моя совесть чиста… А весь конфликт бессмысленный. Погибли наши ребята, а родным кто заменит детей, отцов мужей, братьев? Украинская сторона своих пленных, погибших достойно встречает. А у нас даже в новостях не говорится. А если что-то происходит, то отказываются, как, например, от меня. Не знаю, конечно, можно, конечно, считать меня за предателя, но Родину я не предавал…
— Женя пошел другим путем, ни в чем не признается и отправился в СИЗО.
— В СИЗО отправился, физически потому что здоровье позволяет. Ноги целы, ходит сам.
(Далее беседа идет наедине.)
— Расскажи вообще, что нового?
— Да так, сам видишь. Лучше ты скажи: что там, на Родине, какие новости?
— Ничего хорошего. Сам понимаешь.
— Понимаю…
[…]
— Но я не могу не спросить. Ты так радикально поменял свою точку зрения за эти несколько недель или все-таки твои слова продиктованы в какой-то мере той неловкой ситуацией, в которой ты оказался?
— Конечно, поменялось мировоззрение, когда ты видишь не то, что тебе показывают в новостях. Когда ты побывал на другой стороне, когда ты все ощущаешь на себе. Частично повлияла и сама ситуация, конечно. Не думаю, что мировоззрение поменялось бы само, если бы я не попал в плен. Оно также все и было бы — как черное и белое…
— Ты чувствуешь себя в плену?
— Я чувствую себя, как в больнице. Статус хотел бы чтоб был военнопленный, а не террорист, наемник. Все-таки выполнял приказ.
— Ты хотел что-то передать родственникам.
— Да. Родственникам. Может, кто-то увидит из знакомых, друзей, передаст, ссылку кинет. Скажет родителям, что у меня все нормально, иду на поправку, чтоб не переживали. Чтобы мама, главное, слишком сильно не нервничала. Жене сказать, что я очень сильно люблю ее. Что соскучился. Что мне очень жаль, что из-за меня на нее столько проблем свалилось сверху. На ее хрупкие плечи. Морально ей так тяжело, и я не могу помочь, как-то поддержать. Надеюсь, что она увидит это видео или кто-то передаст из знакомых, друзей, кинет ссылку кто-то. Может, сама посмотрит. Чтобы не теряла веру, надежду. Я ее люблю.
— Консулу что-то передашь? Он точно увидит.
— Консулу Грубому. Чтобы как-то организовал связь с женой или с родными. Больше ничего не хочу.
У «российского офицера», задержанного на Уркаине, при себе, как водится, оказались: свидетельство о рождении, паспорт гражданина РФ, военный билет, диплом о среднем образовании, диплом о высшем образовании, пенсионное свидетельство, свидетельство ОМС, трудовая книжка, трудовой договор, характеристика с места работы, письменное свидетельство родственников, подтверждающее место службы, мобила с многочисленными снимками «офицера» на фоне в/части…
От имени украинских пограничников распространяется информация о том, что в Донецком регионе задержан кадровый российский офицер, якобы сопровождавший грузовик с боеприпасами. Посёлок Березовое находится на автомобильной дороге Волноваха-Донецк (в Марьинском районе), частично отделяющей ДНР от части территории Донецкой области, находящейся под контролем Киева. Заявления о передвижении по этой автодороге (да ещё и через украинский КПП) российского офицера выглядят очередной украинской сказкой. Мало того, в сводках ведущих украинских СМИ (например, «Украинской правды»), человек в форме был назван и вовсе «военнослужащим ВСУ РФ». Лишь через несколько часов после первоначальных публикаций украинские СМИ сообразили, что сочетание «ВСУ РФ» их публикацию полностью дискредитирует, и исправили материал. http://so-l.ru/news/show/ocherednaya_ukrainskay...
Руководство ДНР назвало провокацией и т.п. Но... От себя...Мож кому пригодится... В СМИ были выложены фото... (Как всегда размазанные, с затертыми номерами машины, данными в документах, лицами... То бишь - НИЧЕГО за что можно уцепиться... Короче, офицер - со слов... Но там есть еще интересная картинка... Ящики с патронами... Ну, якобы боеприпасы из машины...
Дело в том, что это патроны Луганского патронного завода, 81 и 90 гг. выпуска...но они хранились на складах под Артемовском... На территории ВСУ
В сети уже есть видео предварительного допроса, там майор признается, что служит начальником службы ракетно-артиллерийского вооружения (или что-то в этом роде).
А что не плохой результат за 1.5 годовалую войну аж целых 16 человек! Да вы просто звери ))))) Ребят на последним видео 5544 её расформировали, а армию с таким номером, ну её уже нет вроди если мне память не изменяет с 2008 года. Но и это пол беды, ребят они 93-96 год рождения, им лет сколько ну возьмите подсчитайте.... Вы немного лоханулись, так на пару лет, у нас год служат, то есть с 18 по 19 лет ровно а им по 21 году, и 22 но их выдают за срочную армию. Но и это пол беды, они могут быть контрактниками, но вот какая штука согласно приказу за номером 246/4 Контрактник проходит трёх летнию военную подготовку и послать его воевать ну никак не льзя. Но для среднего ума Украинца эта лопша пойдёт на ура )))
> А что не плохой результат за 1.5 годовалую войну аж целых 16 человек! quoted1
Во-первых, 16 это под Илловайском. Общее число сейчас - 19.
Во-вторых, ваших кадровых массово посылали на передовую только в летом 2014. После кучи пленных и 200-х, решили изменить тактику. Под Дебальцево уже работала арта, танки и спецура (тем не менее, все они понесли потери). Поэтому пленных и так мало. Компенсируется кол-вом 200-х и 300-х.