Вместе с тем 21 февраля, в день прихода немцев в Минск, он обратился к народу с 1‑й Уставной грамотой, которой объявил себя властью в Беларуси. Было создано правительство — Народный секретариат во главе с Иосифом Воронко. Практически все народные секретари представляли Белорусскую социалистическую громаду и Белорусскую партию социалистов‑революционеров, за исключением «Великорусских Дел» и «Еврейских Дел». Хотя Народный секретариат высказал полную лояльность оккупантам, немецкие солдаты выселили его из помещения для нужд своей музыкальной команды, конфисковали кассу, а над бело-красно-белым флагом надругались.

9 марта 1918 года Исполком Совета на своем торжественном заседании в присутствии представителей многих партий принял 2‑ю Уставную грамоту, в которой Беларусь объявлялась Народной Республикой. Исполком был переименован в Раду БНР, избравшую президиум во главе с Иваном Середой.

Ее члены не поддерживали Октябрьскую революцию, однако многие, за исключением БСГ, выступали против образования суверенного белорусского национального государства. Во многом это объяснялось тем, что идея БНР не находила широкой поддержки в народных массах по следующим причинам: лояльная позиция к немецким оккупационным властям; землю крестьяне так и не получили, в ряде случаев ее даже возвращали помещикам; духовное возрождение происходило в основном на польско-католической основе, а не на белорусско-православной (часть учебников была издана на латинице, история уходила корнями в ВКЛ и Речь Посполитую…). Да и деятельность Исполкома, созданного никем не избранным Советом съезда, вызывала у населения больше вопросов, чем ответов.

Несмотря на это, после длительных и бурных обсуждений Рада приняла 25 марта 1918 года 3-ю Уставную грамоту, где провозглашалось отделение БНР от Советской России. Объявление ее «независимым и свободным государством» диктовалось в значительной степени необходимостью получения украинского кредита. В состав БНР включались Могилевская, Минская, Витебская губернии, белорусские части Гродненской, Виленской, Смоленской, Черниговской и других губерний.

Однако на юридическое оформление создания Белорусской Народной Республики Рада не пошла, создав тем самым предпосылки своей нелегитимности. Она не обладала ни государственным органом, ни политическим инструментом, которые могли бы легитимизировать БНР. Также в памяти ее отцов‑основателей, очевидно, еще были свежи воспоминания о выборах в Учредительное собрание осенью 1917 года, когда «радисты» потерпели сокрушительное поражение.

Важное значение имело и то, что немцы категорически возражали против созыва белорусского законодательного форума на оккупированной ими территории. Попытки добиться от Германии признания БНР к успеху не приводили — следовал, как правило, такой ответ: «Руководствуясь положениями Брестского мирного договора, мы не можем признать Белорусскую Народную Республику». Мало того, партия канцлера и руководство Германии на Берлинских переговорах в обмен на обещания поляков не трогать немецкую Померанию согласились с передачей Польше Гродненской и части Минской губерний.

Поездки дипломатических представительств в другие страны, многочисленные усилия по международному признанию молодого государства также закончились ничем — за исключением Украины, давшей БНР денежный кредит. Начавшаяся регистрация граждан БНР и выдача дипломатических паспортов (в Германии их было напечатано 2.000 единиц) тоже потерпели фиаско, как и попытки по созданию собственных вооруженных сил.

Ввиду того что послание к немецкому императору имеет исключительно важное политическое значение для Республики Беларусь, целесообразно опубликовать оригинальный текст той телеграммы, написанный от руки и хранящийся в Национальном архиве Беларуси: она была своеобразным «подарком» Рады белорусскому народу в день объявления независимости БНР.

Она показала, что созданная без участия белорусского народа, Рада БНР, самостоятельно присвоив себе статус преемника юридического органа — I Всебелорусского съезда Советов, считала нормой действовать не только не считаясь с народом, но и вопреки его воле и его интересам. Председатель Рады БНР Иосиф Лёсик как-то отметил: мол, народ — вещь хорошая, но ему надо рассказать, разъяснить, «а уж только потом звать к себе на совет».

Практическая реализация идеи суверенной белорусской государственности при помощи иностранных штыков, когда белорусский народ под руководством коммунистов и эсеров мужественно сражался против оккупантов и явно теснил их по всем направлениям, начала приобретать черты не триумфа, а социально-политического фарса и трагедии. В условиях оккупации бескомпромиссное стремление «радовцев» объявить Беларусь суверенной и независимой страной, вероятнее всего, привела бы к ликвидации белорусов как исторического этноса и объективно было, по большому счету, политической авантюрой.

Часть «радовцев» сознательно вела белорусов к исторической бездне, но большинство было увлечено красивыми словами о независимости и заражено примером ряда окраин России, получивших признание своего суверенитета (Финляндия, Литва и та же Польша).

Если учесть внешние обстоятельства противодействия суверенитету Беларуси, необходимо указать: никто из соседних стран не хотел появления суверенной и независимой Беларуси в этнографических границах проживания белорусов. Немцы планировали аннексировать Беловежскую Пущу, присоединить к Восточной Пруссии Гродненщину, Украина имела виды на наши южные земли, Литва — на северо-западные, Советам нужна была буферная зона с Западом.

Немецкие оккупанты построили узкоколейки и вывозили из страны все, что можно и что нельзя: лес, скот, зерно, даже чернозем… На оккупированной территории все принадлежало немцам. Раде при решении любого хозяйственного вопроса, а также на малейшее передвижение кого-либо из людей приходилось испрашивать разрешение у германских властей.

Немаловажное значение имело и то, что на территории Беларуси проживало значительное количество людей других национальностей, в своей основной массе отрицательно настроенных к независимости БНР.

Сотрудничество Рады БНР с разведками иностранных государств является наиболее замалчиваемой темой для многих белорусских историков. Ибо в случае публичного подтверждения вопроса зависимости «радовцев» от иностранных спецслужб рушится вся выстроенная концепция создания альтернативной демократической системы власти в лице Рады БНР как «белорусского правительства в изгнании», готового в любой момент заменить «антибелорусский режим Лукашенко».

Процесс открытого сотрудничества, зависимости белорусского национального движения от иностранных государств принял характер прямого действия после смерти Василия Захарко. Существует документ оперативного штаба рейхсляйтера Розенберга, в котором содержится отчет его сотрудника д‑ра Рихеля о поездке в мае 1943 года в Прагу с целью изучения и конфискации архива и документов Рады БНР, оставшихся после Василия Захарко (свои полномочия председателя Рады БНР он за несколько дней до смерти в марте 1943 года передал Николаю Абрамчику и Ларисе Гениюш).

Социально-политическое состояние, система политических ценностей социальной группы, исповедовавшей необходимость суверенитета Беларуси через Белорусскую Народную Республику в послереволюционную эпоху, уходили своими историческими корнями к белорусской интеллигенции первой половины XIX века, полностью полонизованной, насквозь пронизанной польщизной, противостоящей народным массам, что предопределило неприятие белорусским народом сформулированной творцами БНР национальной идеи государственной независимости в западно-христианском цивилизационном варианте и методов ее реализации.

Особую актуальность этот вопрос приобретает для нас в современных условиях, когда некоторая часть населения Республики Беларусь, следуя традициям Slavia romana/latinа, русофобства, фетишизирует БНР как некую абсолютную демократическую истину, создавая тем самым мощный потенциальный заряд разрушения современной белорусской государственности.