Константин Крылов собрал актуальные вопросы, связанные с Украиной и ответил на них.
На моём личном сервере меня стали забрасывать вопросами по украинской и крымской тематике. Так как это может быть интересно не только моим прдеанным читателям, я решил отвечать на эти вопросы здесь, в ЖЖ.
Думаю, это будет интересно многим.
ВОПРОС. Крым – часть Украины. Целостность Украины священна и гарантирована международными договорами, которые подписала Россия. Вы согласны?
ОТВЕТ. Нет. Крым – не часть Украины и никогда им не был даже исторически.
Напоминаю, что Крым был отдан Украине коммунистическим диктатором Хрущёвым, без какого-либо согласования с жителями Крыма и РСФСР (что, в частности, противоречило даже советской Конституции, см. статью 18). Про принадлежность Севастополя я вообще молчу – там не было даже формального акта передачи территории. Но важно даже не это. Сам тот факт, что территория Крыма была приписана Украине по прихоти коммунистического диктатора, должно делать принадлежность Крыма Украине в глазах всех антисоветски настроенных людей абсолютно незаконным действием и осуждаться как минимум столь же последовательно, как, например, советская оккупация Прибалтики. Впрочем, и просоветски настроенные люди могут и должны осуждать Хрущёва – поскольку его осудила сама же советская власть, отстранив от должности Генерального Секретаря, причём не за что-нибудь, а за «волюнтаризм», то есть за вздорные и необоснованные решения, имевшие очень неприятные долгосрочные последствия. Передача Крыма – одно из таких решений.
Подавляющее большинство населения России не признавало Крым законной частью Украины. С этим мирились, это терпели, но общественный консенсус по этому вопросу был однозначным. Что касается Украины, она рассматривала Крым как трофей, доставшийся случайно, и являющийся скорее предметом сомнительной гордости, нежели естественной частью территории страны. Что проявлялось не только в риторике, но и в практической политике - например, в вопросе украинских инвестиций в полуостров и политике его развития. Первые были, скажем так, крайне осторожными, вторая как таковая отсутствовала. В чём был понятный резон: зачем вкладываться в то, что в один прекрасный день придётся отдать?
Именно поэтому, кстати, Украина пережила утрату Крыма столь легко - в том числе без ощутимых материальных потерь. Что свидетельствует об одном: все украинские власти всегда имели в виду такой вариант развития событий, и, более того, считали его весьма вероятным.
Самое же главное – мнение населения Крыма. Оно было по данному вопросу вполне однозначным. Население полуострова желало присоединения к России, и это факт, недавно подтверждённый экспериментально.
Что касается международных договоров. Международное право имеет своей основой или право сильного, или идею справедливости. То есть: договора соблюдаются или под давлением превосходящей силы, или потому, что их несоблюдение будет переживаться как национальный позор. Однако соблюдение договора, основанного на явной несправедливости, само по себе является национальным позором. Именно так и воспринимались в России российско-украинские договорённости. Украинцы это, кстати, воспринимали так же, только с другим знаком – как свидетельство позора и унижения России.
Так вот: ни одно государство не будет вечно соблюдать договора, основанные на явной несправедливости. Дом, под краеугольным камнем которого лежит мина, не является безопасным жильём. Такой дом рано или поздно обрушится.
Из всего сказанного не следует, что присоединение Крыма к России именно сейчас и именно таким образом, как это произошло, было наилучшим вариантом развития событий. Позиция нашей партии по этому вопросу известна. Однако утверждение о том, что Украина имеет какие-то права на Крым, кроме «права сильного», не принимаются по приведённым выше причинам.
ВОПРОС. …Вам не западло поддерживать путинскую хунту против братского народа?
ОТВЕТ. О путинской хунте я уже сказал. Теперь скажу о братском народе.
Прежде всего: само выражение «братский народ» является советской пропагандистской манипуляцией, нужной для оболванивания русского народа.
Что означает само словосочетание «братский народ»? Это означает: народ, который не является твоим народом, но по отношению к которому ты несёшь некие принципиально неотменимые обязательства. Что бы не делал «братский народ» и как бы у тебя с ним не складывались отношения, ты обязан о нём заботиться и прощать ему многое и многое, как брат брату в русской семье. Разумеется, не в существующей русской семье (разрушенной большевиками, как и всё русское), а в идеализированной и мифологизированной, «из книжки».
Заметим, эта риторика предназначалась именно для русских и действовала в основном на русских. Потому что бытовая культура и здравый смысл других народов – включая украинскую – указывали на то, что у народов братьев нет (хотя бы потому, что у народов нет родителей, всякий народ «сам себе отец»). А «родственность» народов – то есть общность происхождения, близость языка и культуры и т.п. – абсолютно никаких взаимных обязательств на них не налагает.
Кстати об этом. Произведём простой опыт: мысленно заменим эмоционально окрашенное «братский народ» на объективно-нейтральное «родственный народ». И вся риторика, связанная со словом «братский», тут же испаряется. Из того, что какие-то люди одеваются почти как мы, говорят на похожем языке и даже молятся тем же богам, вовсе не следует, что с ними нельзя воевать, к примеру.
Поэтому любые разговоры о «братских народах» - это разговоры в пользу нерусских. Смысл их – «русские должны помогать нерусским и терпеть их хамское и потребительское отношение к русским, ну разве что кротко увещевать в особо неприятных ситуациях». Типа – русскому все рожу плюют, а русский просит – «братишечки, не плюйте только все вместе, я ж утираться не успеваю».
Что касается именно украинского случая. Здесь можно было бы написать очень эмоциональный текст о том, как украинцы относятся к русским на самом деле. Например, вся «свидомая» украинская литература – это концентрированная ненависть к «москалям». Чтобы составить об этом личное впечаление, достаточно почитать какую-нибудь среднюю по накалу украинскую книжку про москалей – ну, например, сочинение Павло Штепы «Московство». Тут достаточно ознакомиться с оглавлением, чтобы всё понять.
При этом раньше можно было сказать, что такие воззрения питает исключительно украинская интеллигенция, а украинский народ относится к русским гораздо лучше. Это отчасти было (именно было, в прошедшем времени). Однако не нужно забывать, что именно воззрения интеллигенции рано или поздно (а по историческим меркам – довольно быстро) становятся мировоззрением народным. Это везде так, включая Россию (почему, собственно, власть с 1917 года и по сей день поддерживает существование антирусской интеллигенции и истребляет русскую). На Украине процесс воспитания масс в духе книжки Штепы занял двадцать лет – вполне достаточное время. Сейчас же, в силу происходящего, вся эта пропаганда, так сказать, обналичилась. Чтобы увидеть, как это происходит – почитайте хотя бы вот это. Вкратце – человек столкнулся с тем, что русские иногда дерутся, и тут же понял, что самые лютые украинские националисты во всём абсолютно правы. Что, в свою очередь, вызвало бешеный, запредельный восторг соответствующей публики.
Однако всё это лирика. Вернёмся именно к «братской» и «родственной» теме.
Так вот, украинцы всю дорогу – то есть с момента появления «украинства» как политического проекта – доказывали, что они русским не то что не братья (об этом и речи не было), а даже не родственные народы в самом что ни на есть нейтральном смысле слова. Русские, по их мнению – «монголы», «угро-фины», какое-то #####ское отродье», кто угодно, но ни в коем случае не «родственники». Что касается братства духовного: достаточно вспомнить, что САМЫЙ известный литературный текст, порождённый Майданом – это стихотворение «Никогда мы не будем братьями». Заметим: можно было прокричать в лицо москалям много чего, но крикнули именно это.
Почему? Именно из-за той самой родственности, объективно имеющей место. Даже если считать русских и украинцев разными народами, они достаточно близки, чтобы ассимиляция украинца в русского или русского в украинца оставалась бы не особенно затратным мероприятием, занимающим не так уж много времени. То есть оба проекта конкурируют за один и тот же человеческий ресурс. И сейчас в интересах украинцев максимально взвинтить ставки своего проекта – что они и делают.
К этой конуренции можно относиться как угодно. Но она есть, это объективный факт, не принимать во внимание который по меньшей мере глупо. Как и то, что хороших отношений между конкурентами не бывает.
А «братство» связывает нам и руки, и языки. Мы инстинктивно сдерживаемся там, где противник бьёт в полную силу, дубиной или словами – наивно рассчитывая, что «братик» это, наконец, заметит и сам поймёт, что неправ. Мы не дождёмся от «братика» ни капли благодарности. «Братик» нас ненавидит лютой военной ненавистью – не как «путинских ватников», не как «тупых совков», а именно как русских. Так было всегда, с самого начала появления «украинской идеи».
Которую отнюдь не стоит недооценивать: в наших обстоятельствах это сильная и привлекательная идея. Противостоять которой по-настоящему может только последовательный русский национализм, и ничего другого.
В чём нам всем вскоре придётся убедиться на практике.
Константин Крылов, главный редактор журнала "Вопросы национализма"
14:15 01.05.2014
14:22 01.05.2014
Протрезвею обязательно прочитаю! С празником Весны!
